Смолоду я осознал, что математика и прочие точные науки категорически не желают укладываться в моей бедной голове. Когда пришло время выбирать жизненный путь, я понял, что должен направиться в творческий вуз. Довольно легко поступив в него, я узнал о существовании профильного Дома творчества, да еще в самом центре города. И если на завтрак я грыз гранит науки, то на ужин обычно имел совершенно другое блюдо. Времена были советские, и Дом творчества был не просто местом проведения конференций и банкетов. Здесь можно было встретить всех – от актеров и спортсменов до фарцовщиков и проституток. В баре завязывались деловые контакты, в туалете продавались американские джинсы. Попасть в ресторан Дома творчества, даже размахивая студенческим билетом, было практически невозможно. Дверь охраняла неприступная Эмилия Илларионовна, как сказали бы сейчас, «даже из гестапо изгнанная за жестокость». Чтобы вой ти внутрь, требовалось, чтобы кто-то, знакомый с Эмилией Илларионовной и уважаемый ею, вышел изнутри и провел тебя туда, где бурлила заманчивая взрослая жизнь…

И вот однажды вечером я прорвался в бар, купил в туалете вожделенные джинсы и уже собирался домой, как вдруг на мою ладонь легла рука. Женская, красивая, ухоженная, да еще с необыкновенным перстнем. Рука принадлежала блондинке средних лет. «Привет! Что будешь пить?» – легко и непринужденно, как старому другу, бросила она. Это сейчас я ответил бы ей шуткой великой Людмилы Гурченко: «Я не пью. Со мной – скучно, со мной спать хочется!» А тогда… От такого нахальства мой язык прилип к нёбу. Она принялась болтать. Через пять минут мы уже действительно были хорошими знако мыми. Белла, так звали блондинку, представляла собой тип довольно интересный и абсолютно мне незнакомый. Существовала в те годы категория «нужные люди». В нее входили директора магазинов, товароведы и зубные врачи. Они многое «могли» и за это многое «имели». Белла была барменшей в гостинице для интуристов и предпочитала проводить свободные вечера в баре Дома твор чества.

Я ей сразу понравился, с ней было ужасно интересно, и мы поехали в гости. «Муж – в командировке! – шепнула мне Белла в такси. – А ты не пожалеешь, я – пятисотпроцентная женщина!» Мое мальчишечье сердце сжалось в комок, но отступать было некуда. Ну не знал я тогда слов «предохраняться» и «менопауза»! И, когда мне предложили не делать первого, потому что уже наступило второе, я совсем растерялся. Белла лишь улыбнулась. Мы занимались сексом до утра. Женщина она была очень страстная, искушенная, и к исходу ночи я умел гораздо больше, чем днем ранее. Белла уснула, а я пошел в туалет и вдруг увидел на столике паспорт. Врать не стану, я заглянул внутрь. О, ужас! Белла выглядела великолепно, но была старше моей мамы на целых пять лет! Про эдипов комплекс я уже был наслышан. Я прикрылся простыней и постарался уснуть. Утром Белла поняла причину моего смущения и, сварив кофе, решила расставить точки над «i»: «Мальчик мой, я хочу тебе кое-что объяснить. Ты не должен думать обо мне плохо. Я очень люблю мужа, он никогда ни о чем не узнает, и тебе ничто не грозит. То, что произошло между нами, очень нужно мне , но не имеет никакого отношения к моей семейной жизни. Вполне возможно, что я сделала это в последний раз ! А ты ужасно славный…» Это прозвучало довольно патетично.

Но бывали у нас и минуты бурного веселья. Как-то, утолив страсть, я накрылся простыней и выдал дикую чушь: «Белла, а правду говорят, что чем женщина старше, тем ее груди дальше друг от друга?» Белла смущенно воскликнула: «Ну почему?», но на всякий случай сдвинула груди руками к центру фигуры…

Мы встречались еще несколько месяцев, а потом наши пути разошлись. Нам было хорошо вместе, и я до сих пор благодарен ей. Это была первая Женщина с большой буквы, встреченная мной. Не буду прибегать к избитому сравнению с пышно отцветающей розой, которая сегодня еще радует ваш глаз, а назавтра уже увядает. Некоторые женщины напоминают цветы, которые срезали и выставили в банках с водой на продажу, но которые так никто и не купил. А они, будто назло покупателям, расцветают все сильнее и даже не думают вянуть… Я впервые задумался о женском возрасте. Какой ужасный, несправедливый закон – мужчина с годами лишь приобретает, а женский век так краток! Я задумался об этом лишь на миг и тут же с головой окунулся в вихрь общения с женщинами молодыми, часто даже моложе меня.

Через несколько лет я встретил Ларису. О, эта женщина была вели колепна! Красивая, умная, образо ванная, талантливая. Замужняя. Мы служили в одной редакции, и было заметно, как не любят ее ровесницы – коллеги-женщины. «Завидуют!» – решил я, ведь многие в ее возрасте выглядели настоящими бабушками. Лариса была старше меня на семнадцать лет. Несмотря на это, я страстно влюбился в нее и моментально бросил юную подружку. Дыхание мое перехватывало, а сердце замирало, когда я видел профиль Ларисы в темноте кулис. Она тоже относилась ко мне самым нежным образом. И вот однажды я решился и пригласил даму в дорогой ресторан. Подняв тост за спутницу, я закрыл глаза и поцеловал ее в губы. Открыв глаза, я обнаружил напротив пустой стул. Минут пять я провел в оцепенении, а потом Лариса вдруг вернулась. «Решила припуд рить носик! – хихикнула она и вдруг стала абсолютно серьезной. – Давай договоримся, – предложила она. – Ни о каких глупостях между нами не может быть и речи. Ты – мальчик умный и, наверное, понял, что ты мне бесконечно дорог. Но семья – самое дорогое, что у меня есть. Я не могу ее разрушить. Тебе трудно сейчас это слышать, но, поверь, ты это переживешь легче, чем я. Если бы мы дали себе волю, это очень скоро закончилось бы. А я предлагаю тебе долгую дружбу. Что скажешь?» Ну, что я мог сказать?

И мы действительно стали дружить. Я в полной мере ощутил дружбу зрелой женщины. И мастера своего дела. Как когда-то Белла в нашу первую ночь, Лариса мне тоже очень многое дала. Но разговор уже шел о профессии. Хотя у нас был и «наш» пляж, и «мое» любимое платье. В то время чего только о нас не говорили, каких приключений нам не приписывали! Я молчал, а Лариса только улыбалась. «У кого из этих старых дур есть такой мальчик? Завидуют!» – ласково гладила она меня по волосам. «Возможно, в последний раз…» Где-то мы это уже слышали…

Я тогда не придавал значения существованию теории относительности. Но прошло двадцать лет, и уже я стал вступать в любовные тандемы на правах старшего. Только тут я понял, как это мучительно. Юные музы с лихвой отомстили за душевные терзания, которые я когда-то причинял зрелым дамам. А вскоре уже мои ровесницы стали влюбляться в последний раз . Одна из них, женщина довольно крупная, посетила врача, решив узнать, почему во время менопаузы ее постоянно тошнит. Врач удивил ее до невозможности: «Милочка, о какой менопаузе вы говорите? У вас седьмой месяц беременности!» И она стала мамой в сорок четыре года.

Видимо, решила не пропускать свой последний раз . И откуда только женщины все об этом знают?