В этот Новый год лорд Райвенн не устраивал приёмов. Они только приняли нескольких гостей, среди которых был и лорд Дитмар. Он приехал утром четвёртого лаалинна с большим маркуадовым букетом, в зелёных перчатках, зелёном шейном платке и в брюках с зелёными кантами.
— Жаль, что Джим не смог приехать к нам на этот раз, — сказал он. — Нельзя ли его увидеть?
— Отчего нельзя? Проходите, мой друг, он сейчас в детской с Илидором, — сказал лорд Райвенн.
Джим играл с Илидором, показывая ему картинки и спрашивая, как называется то, что на них изображено: ложка, книга, мячик, ребёнок, стол, стул, подушка, цветок, флаер. Сначала Илидор отвечал правильно, а потом стал нарочно называть картинки неверно: стол — ложкой, мячик — книгой, и так далее. Это его безумно смешило, а ещё его забавляла реакция Джима на неверные ответы. При виде его нахмуренных бровей Илидор заливисто хохотал, и Джим стал сам ему подыгрывать и баловаться.
— Прошу прощения, — раздался вдруг из спальни голос Печального Лорда. — Я не помешаю вашему веселью?
Джим вышел к нему из детской с ребёнком на руках.
— Ничуть, милорд. Мы рады вашему приходу. Правда, малыш? Поздоровайся с милордом.
— Привет, — сказал Илидор.
— И я вас приветствую, молодой человек, — улыбнулся лорд Дитмар, беря его крошечную ручку своей рукой в шёлковой зелёной перчатке и целуя его кулачок. — Вы не будете ревновать, если я поздравлю вашего родителя с Новым годом и попрошу у него маркуадовый поцелуй?
— Я думаю, он не будет, — сказал Джим, принимая букет. — Понюхай, малыш, как пахнет!
Губы лорда Дитмара коснулись губ Джима, и в этот момент Илидор, понюхав маркуадовую шишечку, забавно сморщился и чихнул. Джим смутился, а лорд Дитмар проговорил:
— Кажется, это уже было. Но в прошлый раз это была шутка, а малыш так шутить ещё не умеет. Он чихнул вполне искренне.
— Вы верите в приметы? — спросил Джим, опуская глаза.
— Мне хочется верить, — сказал лорд Дитмар, склоняясь к нему.
Его губы мягко накрыли рот Джима. Сам не зная, почему, Джим не воспротивился поцелую, который с каждой секундой становился крепче и нежнее. Илидор, приревновав, дёрнул лорда Дитмара за прядь волос.
— Что ты делаешь, Илидор! — ужаснулся Джим. — Сейчас же извинись!
Илидор уткнулся личиком ему в плечо и извиняться не собирался, хотя и понял, что провинился.
— Ничего, всё в порядке, — сказал лорд Дитмар. — Это я должен просить прощения за мою дерзость… Но я более не в силах скрывать своих чувств к вам, Джим. Я не жду от вас взаимности и ни на что не рассчитываю, просто знайте: я люблю вас. Я думал, что любовь навсегда отвернулась от меня, — до встречи с вами. Когда я впервые вас увидел, вы были ребёнком, очаровательным, чистым, и ваше искреннее тепло согрело мне сердце. Но тогда я даже не подозревал, что оно проникнет так глубоко в него и завладеет им… Не пугайтесь, дитя моё, мне ничего от вас не нужно, просто не отталкивайте меня и позвольте хотя бы изредка видеться с вами.
Джим чувствовал жар на лице, а внутри у него всё пульсировало и содрогалось. Он едва мог дышать, ему стало тяжело держать Илидора, и он вынужден был уйти в детскую и усадить малыша на диванчик. Голос Печального Лорда сказал за его спиной:
— Простите меня, Джим. Я больше не заговорю об этом. Считайте, что я ничего не говорил, забудьте. Я по-прежнему ваш друг, и ничего более.
Джим обернулся.
— Милорд… Я не смогу это забыть.
Лорд Дитмар как-то болезненно поморщился, приложив руку к сердцу, потом поклонился и стремительно вышел. Джим приложил холодные ладони к горящему лицу. Сердце бешено колотилось, а в груди разливалось какое-то тепло. Из-за слабости в коленях он ещё некоторое время сидел, а потом и вовсе лёг на кровать. В себя его привёл плач Илидора, который, решив, что его все бросили, загрустил.
— Маленький мой, ну что ты, — стал Джим его успокаивать. — Всё хорошо, я с тобой!
Кое-как успокоив сына, Джим уже не решался его покинуть. Они продолжили игру в картинки, но настроение было уже не то. У Джима не шли из головы слова лорда Дитмара, отдаваясь в его сердце эхом. Он взял малыша к себе на колени и стал его баюкать. Вскоре Илидор уснул, прильнув к его груди, и Джим осторожно уложил его в кроватку, а сам потихоньку пошёл в гостиную посмотреть, здесь ли ещё Печальный Лорд. Оказалось, он был ещё здесь, но почему-то расположился на диване, полулёжа на подушках, а возле него сидел лорд Райвенн.
— Не беспокойтесь, дорогой друг, мне уже лучше, — сказал лорд Дитмар. — Эти праздники нелегко даются, годы уже не те… Мы не можем больше веселиться и гулять, как когда-то в молодости.
Как Джим ни боялся опять смотреть Печальному Лорду в глаза, он не мог не выйти и не спросить:
— Что случилось?
— Я в порядке, Джим, не волнуйтесь, — сразу ответил лорд Дитмар.
— С милордом Дитмаром случился обморок, — сказал лорд Райвенн. — Я предлагаю ему вызвать врача, а он отказывается.
— Мне не нужен врач, дорогой мой, — сказал лорд Дитмар с улыбкой. — Всё уже в порядке, не надо так переживать. Мне нужно ехать домой.
— Вам не нужно садиться за штурвал сейчас, — настаивал лорд Райвенн. — Останьтесь у нас хотя бы до обеда, а потом, смотря по самочувствию, езжайте.
Он уговорил Печального Лорда остаться не только до обеда, но и до вечера, а потом оставил ночевать. Джим долго не мог заснуть и, одевшись, вышел на лоджию подышать ночным воздухом. Он вздрогнул, увидев высокую фигуру в чёрном плаще, которая шла к нему. Печальный Лорд тоже не спал, и их почему-то обоих потянуло на воздух. Остановившись в нескольких шагах от Джима, лорд Дитмар повернулся лицом к двору и положил руки на перила. Около минуты они молчали, потом Джим наконец сказал:
— Я не могу заснуть… Ваши слова не идут у меня из головы.
— Простите, мне жаль, что я лишил вас покоя, — отозвался Печальный Лорд тихо.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Джим.
Лорд Дитмар, помолчав, ответил:
— Благодарю вас, физически — удовлетворительно.
О другом аспекте он не заговорил, а Джим не решился спрашивать. Они постояли ещё немного, а потом лорд Дитмар сказал:
— Простите, Джим, я пойду к себе. Вы тоже ступайте. Спокойной ночи.
Он уехал рано утром, когда было ещё темно. Весь день Джим беспрестанно думал о нём, и его слова звучали в его ушах, вызывая тёплый отклик в его сердце. К ним на обед приехал лорд Асспленг с семьёй; повзрослевший и возмужавший Уэно, учившийся уже на последнем курсе военного училища, был ещё более бравым и подтянутым, всё так же лихо щёлкал каблуками и поглядывал свысока на своего младшего брата, который неописуемо похорошел за последнее время. Джим еле высидел этот обед, а когда лорд Райвенн уехал в гости к ещё одному своему знакомому лорду, он стал одеваться.
— Куда ты собрался, мой дорогой? — спросил Альмагир, который по понятной причине остался дома.
— Я хочу навестить лорда Дитмара, — ответил Джим. — Вы присмотрите пока за Илидором?
— Конечно, присмотрю, — сказал Альмагир. — Но как ты к нему поедешь?
— У меня есть свой флаер, — сказал Джим.
— А ты умеешь водить, детка? — спросил Альмагир.
— Да, Фалкон меня научил, — ответил Джим. — Не беспокойтесь. Я, конечно, не ас, но с флаером справлюсь.
Альмагир накинул плащ и сказал:
— Я посмотрю, как ты обращаешься с машиной, и решу, отпускать тебя одного или нет.
— В этом нет надобности, я хорошо вожу, — заверил Джим. — По крайней мере, за городом.
— Детка, милорд Райвенн мне не простит, если с тобой что-то случится, — сказал Альмагир серьёзно. — Да я и сам себе не прощу. Ты уже ездил один?
— Да, неоднократно, — сказал Джим.
Джим слукавил: на самом деле он собирался сесть за штурвал один в первый раз в жизни. Пока он выводил свой флаер из ангара, Альмагир стоял на крыше и смотрел, как он это делал, а потом подошёл и постучал в стекло. Джим опустил его.
— Я не уверен, стоит ли тебя отпускать, — сказал Альмагир. — Что-то мне сдаётся, что ты это делаешь сам в первый раз.
— Да нет, я уже ездил сам, — опять соврал Джим.
— Милый, меня не обманешь, я пилот со стажем, — сказал Альмагир. — Новичка сразу видно. Ну-ка, дай руку!
Джим высунул руку в окно. Альмагир взял её.
— У тебя пальцы дрожат, дорогой. Ты волнуешься, а это значит, ты новичок. Нет, Джим, прости, я не могу тебя отпустить одного.
— Альмагир, но мне очень нужно к лорду Дитмару! — воскликнул Джим.
— Выходи, Джим, — сказал Альмагир. — Прости, ты никуда не поедешь.
— А вот и поеду, — сказал Джим и опустил стекло.
— Джим, остановись! — воскликнул Альмагир, стуча по стеклу ладонью. — Не делай этого! Ты можешь не справиться с управлением! Остановись, детка!
В Джиме взыграло озорство. Он завёл все двигатели и нажал на газ, потянул штурвал, и флаер начал подниматься в воздух.
— Джим, нет! — крикнул ему вслед Альмагир. — Что ты делаешь, детка! Стой!
Но было уже поздно: Джим поднял флаер на такую высоту, что остановить его было невозможно.
— Ну что же ты делаешь! — простонал Альмагир.
Поднявшись на достаточную высоту, Джим включил бортовой компьютер и дал команду найти адрес лорда Дитмара и просчитать курс до него. Через три секунды на экране появилось отображение курса. Придерживаться заданного курса было нетрудно, и Джим полетел. Его распирало от восторга: он летел сам! Большую скорость он не развивал, летел на средней, но и этого ему было достаточно, чтобы чувствовать себя немножко асом. Через пять минут полёта бортовой компьютер сообщил, что на связи дом лорда Райвенна. Джим принял вызов, и на световом экране появилось лицо Альмагира.
— Детка, где ты? У тебя всё в порядке?
— Я в пути, Альмагир, — ответил Джим. — Всё хорошо, не волнуйтесь.
— Джим, будь осторожен! — воскликнул Альмагир. — Умоляю тебя, будь внимателен! Будешь садиться — лучше включи автоматическую систему посадки, компьютер всё сделает за тебя. Ох, детка, если бы ты летал в моей эскадрилье, я бы тебя за неповиновение… Ладно, не отвлекайся. Как доберёшься — сразу свяжись со мной. Не забудь!
— Хорошо, Альмагир. Присмотрите там за Илидором.
В пути у Джима не возникло никаких проблем. Флаер слушался штурвала и шёл по курсу, а когда в виду появился дом лорда Дитмара, бортовой компьютер предупредил:
— До пункта назначения осталась одна минута полёта. Рекомендую начать снижение и сброс скорости.
Джим сажал флаер первый раз в жизни: когда они летали с Фалконом, Джим управлял флаером сам только в воздухе, а сажал под руководством Фалкона и почти его руками. Он не был уверен, что сможет удачно сесть сам, поэтому дал бортовому компьютеру команду включить автоматическую систему посадки. Всё, что в этом случае нужно было ему сделать самому, это выбрать место посадки, захватив его в рамку на экране. Он захватил в рамку посадочную площадку перед ангаром и дал команду на посадку.
— Осуществляю автоматическую посадку, — сказал компьютер.
Джим не пошевелил и пальцем: флаер опустился на площадку сам и выключил двигатели.
— Автоматическая посадка осуществлена. Остановка двигателей.
Джим приказал компьютеру связаться с домом лорда Райвенна. На вызов ответил Альмагир.
— Джим, ты в порядке?
— Да, Альмагир, я сел, — засмеялся Джим. — Зря вы волновались. Всё хорошо!
Альмагир покачал головой.
— Детка, милорд Райвенн будет не в восторге, когда узнает.
Дверь открыл знакомый тип с гладкой сверкающей лысиной во всю голову, и даже жилетка на нём была прежняя, зелёная. Он тоже узнал Джима.
— А, я вас помню, сударь! Здравствуйте. Вы к его светлости?
— Да, — ответил Джим. — Он дома?
— Да, сударь, но у него сейчас гость, — сказал лысый тип, по-видимому, дворецкий.
— Можно мне войти? — спросил Джим.
— Проходите, сударь.
В доме лорда Дитмара было пусто и тихо, пахло маркуадой, лестница была украшена маркуадовыми венками и фестонами из цветов. Как и в доме лорда Райвенна, здесь кроме большой гостиной была и маленькая, в которой лорд Дитмар принимал сейчас своего гостя. Дворецкий доложил:
— Ваша светлость, прибыл господин… Гм, гм, простите, имени его не помню, младший сын милорда Райвенна.
— Джим? — Лорд Дитмар взволнованно встал. — Он здесь? Эгмéмон, проводи его!
— Да, ваша светлость.
Джим вошёл в маленькую гостиную. Лорд Дитмар и его гость уже стояли на ногах. Гостем был невысокий стройный альтерианец в тёмно-сером костюме и зелёном шейном платке, с гладко зачёсанными назад светлыми волосами.
— Здравствуйте, милорд, — сказал Джим. — Простите, что без приглашения.
— Я рад вас видеть, Джим, — проговорил лорд Дитмар слегка дрогнувшим голосом. — Какой приятный сюрприз! Я не ожидал, что вы вот так… приедете. Я… — Лорд Дитмар умолк, смущённо улыбаясь, дотронулся до своих волос, взглянул на своего гостя. — Позвольте вам представить моего друга и коллегу, доктора Эленка.
Доктор Эленк поклонился.
— Очень приятно, — сказал Джим. — Я Джим Райвенн. Извините, я, наверно, помешал вашей беседе.
— Ну что вы, Джим, ни в коем случае, — сказал лорд Дитмар. — Прошу вас, присаживайтесь… Эгмемон!
— Да, сэр? — Дворецкий, казалось, возник из воздуха.
— Принесите ещё чаю и что-нибудь… не знаю, что-нибудь к чаю.
— Сию минуту, ваша светлость.
Пока они ждали чай, лорд Дитмар спросил:
— Что привело вас сюда, Джим?
— Я просто хотел с вами увидеться, — ответил Джим. — Простите, что не предупредил о своём визите. Это получилось спонтанно. Мне вдруг внезапно захотелось вас навестить.
Доктор Эленк ещё никогда не видел столь прелестного существа, как этот юный гость. Назвать его хорошеньким было, конечно же, недостаточно, чтобы точно описать его внешность: он был обворожителен, юн и свеж, как раскрывающийся бутон ландиалиса. Его большие глаза сияли таким искренним и тёплым светом, что в гостиной как будто мгновенно стало светлее и градусов на пять теплее. В лорде Дитмаре с его приходом произошла разительная перемена: он вдруг стал смущаться, хотя за минуту до этого был спокоен и меланхоличен. Сейчас от его меланхоличности не осталось и следа, он волновался, как подросток, не мог найти слов, терялся и улыбался невпопад. Доктор Эленк таким его ещё никогда не видел и гадал, что бы это могло означать. И, поскольку чувства не были ему чужды, разгадку он нашёл быстро и, найдя, улыбнулся. Его друг лорд Дитмар был под действием особой биохимии, которая обычно вызывает влечение к другому индивиду, волнение, сердцебиение и спутанное состояние мыслей и эмоций, — выражаясь простым языком, лорд Дитмар был влюблён по уши. И объект был достойным: в столь пленительное создание просто невозможно было не влюбиться.
Дворецкий принёс чай и сладости, фрукты и куоршевый джем. Глядя, как очаровательный гость отпивал из чашки ароматный отвар и клал в свой юный свежий ротик кусочки куоршевого торта, доктор Эленк поймал себя на том, что и у него начиналась эта смущающая разум биохимия, а поэтому поднялся и сказал:
— Ну что ж, милорд, я благодарю вас за ваше неизменное гостеприимство. Думаю, мне пора.
— Останьтесь, мой друг, — пробормотал лорд Дитмар, глядя на доктора Эленка испуганным и умоляющим взглядом. — Не покидайте меня так рано!
— Боюсь, мне действительно пора, — сказал доктор Эленк.
Он откланялся и покинул дом лорда Дитмара, оставив его наедине с обворожительным объектом его любви.
Джим и лорд Дитмар сидели на диване и молчали. Джим молчал от смущения, а лорд Дитмар пожирал его нежным и туманным взглядом, отчего Джим ещё больше смущался. Он сам не знал, зачем примчался и вынудил гостя лорда Дитмара уйти. От него не укрылась улыбка доктора Эленка: вероятно, тот догадался, в чём тут было дело. Джим протянул лорду Дитмару руку, и тот взял её так осторожно и робко, будто она была чем-то чрезвычайно хрупким и невероятно драгоценным.
— Как вы себя чувствуете, милорд? — спросил Джим.
— Благодарю вас, — чуть слышно ответил Печальный Лорд. — Очень хорошо… А с тех пор как вы пришли — просто восхитительно.
— Я сам не знаю, что меня толкнуло приехать к вам, — сказал Джим. — Просто захотелось увидеть вас.
— Как чувствует себя малыш? — спросил лорд Дитмар.
— Благодарю вас, он вполне здоров и весел, — ответил Джим. — Сегодня у нас был в гостях лорд Асспленг со своей семьёй. Такой скучный обед, вы себе не представляете!
Джим принялся рассказывать лорду Дитмару о лорде Асспленге и изображать его манеры, и Печальный Лорд смеялся, на некоторое время перестав быть Печальным. Потом они гуляли в оранжерее, и из ранней весны Джим попал в роскошное тропическое лето. Лорд Дитмар показал Джиму свою библиотеку, которая занимала весь пятый этаж дома. В ней была такая же поисковая система, как в библиотеке лорда Райвенна, и имелось также особое книгохранилище, где были собраны книжные раритеты — книги двухсот-, трёхсот- и даже пятисотлетнего возраста. Джим наконец увидел "нормальные" книги, точнее, книги, очень похожие на земные — напечатанные на бумаге. Это были пятисотлетние экземпляры, из чего Джим сделал вывод, что печатать книги на бумаге на Альтерии перестали пять веков назад.
— Потрясающая библиотека! — выразил Джим своё восхищение. — Как вы сумели собрать столько книг?
— Эту библиотеку начал собирать ещё мой прадед, — ответил лорд Дитмар.
Джим всегда удивлялся, на чём работают альтерианские книги. У них не было нигде видно отсека для батареек, и никуда включать их было не нужно, но, тем не менее, книги двадцати-, тридцати- и пятидесятилетнего возраста продолжали исправно работать, открывались без проблем и не "зависали". Что это был за источник питания, для Джима было загадкой. Двухсотлетние книги были не такие компактные: они были по размеру как видеокассета, их нужно было подключать к источнику питания, и они не всегда работали исправно. Разумеется, все они были уже переизданы в современном формате, а старые оригиналы хранились только для истории.
Рука об руку они шли по расчищенной от снега аллее, под прозрачным шатром голых веток, покрытых ледяными блёстками, сверкающими на солнце. Слова, которые они произносили, значили очень много: например, "У вас очень красивый сад, милорд" означало ещё и: "Я всегда чувствовал некий трепет в вашем присутствии, милорд, а тепло вашего взгляда проникало мне в самое сердце".
"Вы сегодня изумительно выглядите, Джим" подразумевало: "Я люблю вас безумно, дышу лишь вами и не представляю себе жизни без вашей улыбки".
"Наверно, для вас обременительно каждый год устраивать такие приёмы, милорд" также имело значение: "Такой прекрасный человек, как вы, не должен быть в одиночестве".
Даже молчание имело огромное значение, потому что тогда в дело вступал взгляд и прикосновение руки. Ничего особенного друг другу они не говорили, но сказали очень много.
Стряхивая снег с перил балкона, Джим сказал:
— Я помню, как мы встретились здесь в новогоднюю ночь, милорд. Дитрикс меня тогда ужасно напоил, и я спал в одной из комнат, а потом вышел подышать воздухом.
— Вы как будто нарочно напоминаете мне о моих оплошностях, — улыбнулся лорд Дитмар. — Я тогда тоже изрядно перебрал вина. Дух праздника и волшебство ночи доделали остальное. Впрочем, я уже тогда был… покорён вами. — Лорд Дитмар оборвал себя, покачал головой. — Простите, Джим, я опять говорю о чувствах. Я обещал не говорить о них и не стану нарушать своё обещание.
— Если чувства есть, почему бы не говорить о них? — заметил Джим, опуская глаза. — Особенно, если они прекрасные. О дурных, тёмных и тягостных чувствах действительно лучше не говорить, но если чувства хорошие, то почему нельзя их выражать? Тем более что сейчас Новый год.
— Я не могу сейчас подобрать подходящих слов, дитя моё, — проговорил лорд Дитмар. — Боюсь, все они будут пустые и пошлые. Вы достойны чего-то большего и лучшего, чем никчёмные слова.
Может быть, лорд Дитмар имел в виду что-то другое, но Джим понял это по-своему. Он доверчиво потянулся к нему лицом, закрыв глаза. Ему до боли в сердце хотелось ощутить тёплую щекотную ласку на губах, тающую влажную нежность, от которой его душа проваливалась в Бездну — только не холодную и чёрную, а тёплую и светлую, как летнее небо. Грустная нежность Печального Лорда мягко обняла его губы, а потом он весь оказался в его сильных и ласковых объятиях. Потом он зарылся лицом в его грудь, и по его щекам катились тёплые солёные ручьи, а в груди было одновременно больно и сладко. Стирая пальцами слёзы, он улыбался. Как и в тот достопамятный раз, губы лорда Дитмара щекотали его лоб, дыхание осушало ему слёзы, и Джима окутывало уютное тепло.
Но визит не продлился долго: на посадочной площадке сел белый флаер лорда Райвенна. Дворецкий впустил две фигуры в плащах с капюшонами; один из гостей, откинув капюшон, оказался лордом Райвенном, а другой остался в капюшоне.
— Извини, дорогой Азаро, что нагрянули без приглашения, — сказал лорд Райвенн.
— Для вас, мой друг, приглашение давно не требуется, — ответил лорд Дитмар.
— Позвольте представить вам моего наречённого избранника, капитана в отставке Альмагира Индеора, — сказал лорд Райвенн.
Альмагир, помешкав, всё-таки откинул капюшон и поклонился лорду Дитмару. Его безволосая голова и ожог на щеке не произвели на лорда отталкивающего впечатления: его взгляд остался доброжелателен.
— Так значит, старая история всё-таки закончилась счастливо! — воскликнул он живо. — Поздравляю вас с этим событием. Несказанно рад за вас!
Лорд Райвенн церемонно поклонился, то же сделал Альмагир.
— Однако мы приехали за вашим юным непрошеным гостем, Азаро, чтобы забрать его домой, — сказал лорд Райвенн с усмешкой. — Я отлучился из дома, а он сбежал от Альмагира — и это притом, что он едва умеет водить. Удивительно, что с ним не приключилось никакой аварии!
Лорд Дитмар посмотрел на Джима почти с испугом.
— Вы в самом деле сели за штурвал, почти не умея водить, Джим?
— Ну что вы поднимаете такой шум из-за этого? — сказал Джим. — Флаер так напичкан электроникой, что им почти не нужно управлять, он летит практически сам. И даже сам садится! Что со мной могло случиться?
— Джим, я прошу вас, больше не делайте так, — сказал лорд Дитмар серьёзно. — Не рискуйте своей жизнью, ведь у вас малыш.
— Альмагир переживал за тебя, дружок, — сказал лорд Райвенн строго. — Ты заставил его изрядно поволноваться. Кроме того, ты ослушался его, а так не годится. Такие выходки, опасные для тебя, я не могу одобрить. Впредь я прошу тебя так не делать.
На глазах Джима выступили слёзы.
— Но я сижу дома взаперти, как будто под арестом! — воскликнул он. — Как прикованный! У меня нет никакой свободы передвижения, на которую я, между прочим, имею право!
— Конечно, имеешь, дорогой, — сказал лорд Райвенн уже мягче, обнимая Джима за плечи. — Никому даже не приходило в голову держать тебя взаперти, о чём ты говоришь! Но прежде чем пользоваться этой свободой, тебе нужно научиться как следует водить. Если хочешь, Альмагир этим займётся. А сейчас поехали домой, Илидор там плачет и зовёт тебя.
Сердце Джима сжалось.
— Плачет? Маленький мой… Да, конечно, едем. Милорд, — сказал он лорду Дитмару, — мне пора, я не могу слишком надолго оставлять моего сына. Я благодарю вас за гостеприимство.
— Я был рад вас видеть, — сказал с улыбкой лорд Дитмар.
Илидор хныкал и капризничал. Криар доложил, что он вёл себя так с самого отъезда Джима, отказался кушать и не хотел играть. Как только Джим прижал его к себе и приласкал, малыш тотчас же успокоился и повеселел.
Через два с половиной часа Альмагир нашёл Джима лежащим на кровати с мокрым от слёз лицом, а световой экран видеоплеера показывал домашнее видео, на котором были Джим и Фалкон с Илидором. Некоторое время Альмагир смотрел сюжет, подошёл к экрану и коснулся лица Фалкона. Его пальцы прошли сквозь экран, нарушив изображение. С влажно заблестевшими глазами Альмагир выключил плеер, склонился над Джимом и вытер ему щёки.