Белгорода заблуждался: дом Морозовой был гораздо дальше, чем он себе представлял. Он убедился в этом после получаса бесплодных блужданий по каким-то погруженным во тьму подворотням, совершенно не узнавая окружавшую обстановку.

Когда он остановился перед раздваивающейся на два узких проулка улочкой, решая, по которому из них идти, трясущаяся от холода Усупова, тяжело дыша, обессилено привалилась к потемневшей от сырости стене дома. Прикрыв глаза посиневшими веками, она слабым голосом прошептала:

— У меня больше нет сил.

Дождь продолжал хлестать ее по лицу, но ей было уже все равно.

— Идем! — Белборода решился свернуть вправо и держаться ближе к реке. — Осталось совсем немного… Ну же!

Проскользнувшая в его голосе нотка сомнения заставила Усупову усомниться в искренности Ивана:

— Ты сам толком не знаешь, куда идти.

— Ошибаешься. Идем же!

Усупова тряхнула спутанными волосами.

— Что ты пристал ко мне? — в отчаянии выкрикнула она. — Оставь меня в покое! Если тебе надо идти, иди один!

Иван покачал головой:

— Ты пойдешь со мной.

— О, Боже, и откуда ты только свалился на мою голову?! — простонала Галина, проводя рукой по лицу. — Что тебе от меня надо?

— Потом узнаешь.

В глазах ее вспыхнула злоба.

— Как же я тебя ненавижу!

— Взаимно.

Белборода рывком оторвал женщину от стены.

— Шевелись! — теряя терпение, он потянул за собой.

— Отвяжись от меня! — Усупова упиралась изо всех сил. — Я не желаю иметь с тобой ничего общего!

— Это уже мало кого интересует, — фыркнул Иван, поворачивая в проулок. — Поторапливайся! — бросил он через плечо еле поспевавшей за ним женщине. — Если будешь себя хорошо вести, обещаю: с тобой ничего не случится.

Сникшая Усупова поняла, что сопротивление бесполезно и прекратила брыкаться. Силы были слишком неравны.

— Так-то лучше, — пробормотал Иван, крепко держа женщину за запястье. — Потерпи, скоро будем на месте.

Мученически закатив глаза кверху, Усупова покорно семенила вслед за Иваном.

Где-то впереди них послышались чьи-то приглушенные голоса.

Белборода кинул вдоль улочки настороженный взгляд. На всякий случай сунул руку под куртку и сжал рукоятку отобранного у Усуповой пистолета. Бесшумно ступая по залитому водой асфальту, он обернулся к шлепавшей по лужам босой Галине и сдавленно прошептал одними губами:

— Ступай тише.

Равнодушно посмотрев на Ивана, женщина фыркнула.

— Мне-то до этого какое дело? — безразлично проговорила она в полный голос. — Ты мне до смерти надоел. Будь что будет, я устала уже скрываться.

Белборода зашипел на нее, но было поздно: голоса резко смолкли. Не ожидая от этого ничего хорошего, тем не менее он решил идти дальше. Может, это просто несколько загулявших безобидных пьянчужек?

Иван напряженно вглядывался в окружавший их мрак. В конце концов, если он начнет шарахаться от каждой тени, к Морозовой они не доберутся и до утра!

Преодолев метров двадцать и никого не увидев, он облегченно перевел дух. На этот раз их, кажется, пронесло. Если бы это были бандиты Рыкова или милиция, то первые уже открыли бы по нему огонь, а вторые поспешили бы проверить документы.

Приободренный этими мыслями, Иван убрал ладонь с пистолета, и в этот момент перед ним неожиданно выросли чьи-то четыре покачивающиеся тени.

Белборода замер, будто уперся в стену, но, кинув на незнакомцев острый взгляд, хмыкнул. Господи, он испугался каких-то подростков!

— Салют, мужички! — приветливо поздоровался он, облегченно улыбаясь.

— Мужики на зоне лес валят, — сквозь зубы процедил один из них, упитанный крепыш лет шестнадцати с круглой физиономией, явный лидер компании. В его крохотных глазках вспыхнули опасные огоньки.

— Плати за проход и быстро канай отсюда вместе со своей фифой, — со злобой проговорил он.

Улыбка Белбороды увяла.

— Ты знаешь, Паук, что-то мне не нравится этот лох, — гнусавым голосом поделился своими скудными умозаключениями долговязый, как жердь, подросток с прилипшей к низкому покатому лбу челкой мокрых волос. Стоя справа от Белбороды, он повернул к дружку свою острую крысиную мордочку и прогундосил:

— Зачем его отпускать? Может, лучше замочим, а бабу его пустим по кругу?

— Не заплатит, замочим, — согласился Паук.

— Слышал, лопух, — долговязый ткнул грязным пальцем в Белбороду, — давай-ка быстро выворачивай карманы, или это сделаем мы, правда. Паук?

— А то!

Став полукругом, агрессивно настроенные подростки медленно наступали на Белбороду. В руках двух из них неожиданно появились ножи. Падавший из подъезда на улицу тусклый свет отразился от узких полосок стали. Усупова от страха тихо ахнула и затаила дыхание.

— Гони бабки! — прорычал главарь. — Не жди, пока я к тебе подойду.

Внешне Белборода был совершенно невозмутим, но внутри него все бурлило от гнева.

— Эй, новоявленный Корлеоне, а не пора ли тебе бай-бай? — ровным голосом произнес он, внимательно следя за прохвостами.

— Гляди-ка, он еще трепыхается, — гикнул долговязый, искренне удивленный, что их не боятся. — Ну, папаша, копец тебе!

— Закройся, ублюдок, — свирепо прошипел дружку пунцовый от злости Паук.

Они все ближе подступали к Ивану.

— Как скажешь… — хрипло выдавил из себя долговязый, покрепче перехватывая рукоятку ножа.

По его движению Иван понял, что тот сейчас нападет, и оказался прав. Едва подонок договорил, как сделал вперед быстрый выпад ногой и одновременно взмахнул ножом.

Белборода выбросил вперед левую руку и мертвой хваткой схватил за предплечье напавшего. Потом резким движением опустил его локоть себе на поднятое колено.

Раздался сухой треск ломающейся кости, и воздух разорвал дикий вопль травмированного подростка. Иван отпустил его, и тот повалился на дорогу, ухватившись за сломанную, неестественно вывернутую руку. Свалившись в грязь, он от боли засучил по земле ногами и стал кататься из стороны в сторону, оглашая окрестности громким воем.

Усупова дернулась. Она поняла, насколько опасен ее провожатый, и это открытие заставило ее оцепенеть. Ведь он точно также, не моргнув глазом, он мог переломать ей руку, когда она хотела ударить его фонарем!

Иван спокойно посмотрел на дружков избитого подростка и увидел, что те несколько опешили от всего происшедшего.

Первым пришел в себя Паук. Вздрогнув, с превратившимися в щелки глазами, он прошипел, как змея:

— Ах ты, козел! — и, прижав к груди подбородок, ринулся на обидчика, выставив перед собой нож. С втянутой в плечи головой, с широко расставленными руками он был похож на злобного орангутанга.

Белборода стремительно отклонился от ножа и с разворота обрушил на голову главаря мощный кулак, сбив его с ног.

В мгновение ока тот оказался на земле. Схватившись обеими руками за нижнюю челюсть, он заскулил, как побитый щенок. Остальные двое подонков, в испуге отскочив в сторону, решили судьбу не испытывать и поспешно растворились во мраке.

Иван нагнулся над главарем:

— Еще раз попадешься мне на глаза, пеняй на себя!

Паук прекратил скулить и уставился округлившимися от страха глазами куда-то на пояс Ивана. Тот проследил за его взглядом и обнаружил, что из-под задравшегося вверх края куртки выглядывает рукоятка пистолета:

— Не дай бог скажешь кому, что видел нас!..

Иван дернул за собой Усупову, трясущуюся то ли от холода, то ли от страха, и бегом устремился вдоль улочки. Он не без оснований опасался, что вскоре здесь может появиться наряд милиции, вызванный кем-нибудь из жильцов ближайшего дома.

Сворачивая из одного переулка в другой, он перешел на шаг только тогда, когда истошные вопли орущего на всю округу подростка со сломанной рукой остались где-то далеко позади.

— Уф! — выдохнул он, останавливаясь в одном из узких грязных дворов и оборачиваясь к задыхающейся от бега Усуповой. — Ты как?

Тяжело дыша, женщина обессилено привалилась спиной к чахлому деревцу и в изнеможении сползла по нему на корточки. Ее короткий халатик задрался, представив глазам Ивана светящиеся в обступавшей тьме голые ляжки женщины.

Бесстыдно раздвинув ноги, отдышавшаяся Усупова вымученно пролепетала:

— Я больше не могу!

Иван отметил, что вид ее и впрямь жалок. В ее лице, казавшемся вылепленным из гипса, не было ни кровинки, а под глазами залегли глубокие тени. Прилипшие к голове мокрые космы волос спадали на плечи какими-то спутанными хвостами.

Из глаз женщины брызнули слезы.

— Когда же все это кончится? — простонала она, закрывая лицо. — Долго ты еще будешь мучить меня?! — выкрикнула она слабым голосом и разрыдалась.

Глядя на нее, Иван не испытывал совершенно никакой жалости.

— Хватит! — резко проговорил он. — Это мы уже проходили. Образ безутешной хорошей девочки тебе ни к лицу. — Он схватил ее за руку. — Поднимайся!

Но Усупова, решила, что с нее хватит. Она больше никуда не пойдет.

— Не тяни время, это тебе не поможет!

Он с силой дернул ее вверх.

Не удержав равновесие, Усупова, как мешок с песком, повалилась на бок и мгновение спустя, широко раскрыв рот, заголосила в полную силу своих легких.

Сплюнув от досады, Иван чертыхнулся и нагнулся над растянувшейся на земле женщиной.

— С меня хватит!

Подхватив ее, он грубо встряхнул и поставил ее на ноги.

— Идем, — он потянул ее за собой, но Галина, не прекращая вопить, опять повалилась на землю. Иван нагнулся и дал ей легкую пощечину.

— Если ты не пойдешь сама, я поволоку тебя по земле силой. Выбирай.

Судорожно вздохнув, Усупова замолчала и уставилась на Ивана внимательным взглядом, гадая, на самом ли деле он готов выполнить то, о чем говорит. Увидев решительный блеск его глаз, она поняла, что он не блефует, и нехотя поднялась на ноги.

— Ты просто животное! — с искаженным от ненависти лицом почти выплюнула она и грязно выругалась, В ее голосе, сочащемся злобой, не было и намека на недавнюю истерику. Иван сделал вывод, что искусно притворяющаяся Усупова всего лишь разыгрывала перед ним один из своих спектаклей, стремясь выжать из него хоть каплю жалости.

— Тебе надо бы в театре играть, — с усмешкой сказал Иван и потянул женщину к выходу из двора. Бурча под нос проклятия, с пылающими злобой глазами, та нехотя поплелась следом за ним.

Они свернули на какую-то улочку, и Белборода не смог сдержать облегченного вздоха. Впереди сквозь косые струи дождя он разглядел знакомые очертания жилых домов.

— Ну, наконец-то!

В одном из этих домов жила Римма.

— Можешь радоваться, — он обернулся к Усуповой. — Скоро будем на месте, так что мерзнуть тебе осталось недолго.

Та обожгла его исподлобья полным лютой ярости взглядом.

— Да? Это на каком еще месте? — глухо спросила она, переминаясь с ноги на ногу на мокром холодном асфальте. Ее босые ступни давно превратились в ледышки, как и она сама. При мысли о тепле ей стало еще холодней.

— Увидишь.

Иван быстрым шагом направился к домам. Трясущаяся от холода Усупова, перебирая одеревеневшими ногами, старалась от него не отставать. Ей было сейчас все равно, что с ней будет там, куда вел ее провожатый. Мозг ее был охвачен лишь мыслями о тепле.

Минут через пять они вошли в холодный подъезд дома Морозовой и вскоре уже стояли перед металлической дверью ее квартиры.

Протягивая руку к звонку, Иван чувствовал себя не в своей тарелке. Испытывая противоречивые чувства, он на миг задержал руку в воздухе и даже подумал, что напрасно сюда возвратился. Он, конечно, хотел вновь увидеться с Риммой и возобновить прежние отношения, но не следовало забывать, что с последней их встречи минуло уже более двух недель. Вполне могло статься, что ночует она сейчас не одна, и его появление будет смахивать на визит обуянного ревностью отвергнутого почитателя.

Усупова с негодованием прошептала:

— Ну, так что? Мы так и будем здесь мерзнуть всю ночь?

Иван посмотрел на нее и, решившись, утопил пальцем кнопку звонка, В конце концов речь идет не о нем, а о национальной безопасности государства, и плевать ему, что о нем будут думать!

Усупова услышала, как в квартире зазвучал приглушенный мелодичный звонок, и с любопытством воззрилась на дверь. В последнее время ее все сильней одолевали сомнения по поводу причастности ее спутника к конкурентам Рыкова, да и к бандитам вообще. Несмотря на жесткость, в нем не чувствовалось той слепой патологической злобы, которая отличала подручных Челыша.

Ее сомнения превратились в уверенность, когда в проеме двери появилась хорошенькая брюнетка. Эта женщина не могла иметь с бандитом ничего общего.

Уставившись на Ивана, Римма провела рукой по заспанному лицу и удивленно пробормотала:

— Ты?

Накинутый на плечи домашний халат был не в силах скрыть ее точеной фигурки, и Усупова с ревностью отметила, что в сравнении с миловидной хозяйкой квартиры она выглядит дешевой уличной девкой.

— Что тебе надо? — Римма скользнула безразличным взглядом по замершей в вызывающей позе Галине и затем вновь перевела свои умные карие глаза на Белбороду. К его удивлению, на ее лице не было и тени недовольства, будто визит в пять утра был чем-то само собой разумеющимся.

— Ты одна? — смущенно спросил Иван, злясь на себя за проскользнувшую в голосе робость.

— А кто у меня должен быть?

— Ну, я не знаю…

— Раз не знаешь, что тогда спрашиваешь? — Римма стряхнула с себя остатки сна и снова взглянула на стоящую рядом с Иваном женщину.

Галина почувствовала на себе ее изучающий взгляд.

— Что все это значит?

— Послушай, нам надо зайти, — быстро проговорил Иван и, отодвинув Римму в глубь коридора, потянул за собой Усупову. Оказавшись в квартире, он закрыл за собой дверь на замок.

— Ну, знаешь! Это переходит уже все границы!

— Извини, но обсуждать дела на лестничной клетке было бы неразумно.

— Так-так, — Римма пристально посмотрела на Ивана. — Куда ты оказался втянут на этот раз? Только не говори, что я ошибаюсь. Я же вижу.

Иван поднял вверх руку.

— Не обижайся, но чем меньше ты будешь знать, тем будет лучше для нас обоих, — и после неловкой паузу поспешил представить друг другу женщин:

— Римма, Галина.

Иван увидел, как в глазах Морозовой промелькнула еле уловимая тень.

— Ясно, — Римма задумчиво склонила голову набок. — Что ж, приятно познакомиться, Галина.

Иван от досады едва не хлопнул себя по лбу. Как же он опростоволосился! Усупову надо было бы назвать как-нибудь по-другому. Наверняка при скрупулезном расследовании причин его провала во Франции, на Челыша было собрано основательное досье, и в нем как пить дать фигурировала Усупова. Как правило, к делу обязательно прикладывались снимки упомянутых в нем людей, и Иван больше не сомневался, что сразу после того, как он назвал имя Усуповой, память Риммы услужливо воскресила в ее мозгу запечатленное на фотокарточке изображение бывшей любовницы Челыша.

— Проходите, раз уж зашли, — кивнула в сторону комнат Морозова. — А вам, дорогая, моя надо срочно принять горячую ванну, пока не подхватили воспаление легкие. Этот медведь, — она указала подбородком на скинувшего куртку Ивана, — я уверена, не обращал на ваш жалкий вид совершенно никакого внимания, стремясь лишь к поставленной цели.

С легким вздохом она констатировала:

— Это так на него похоже.

Женщины прошли в ванную комнату.

Услышав шум текущей из крана воды, Белборода посмотрел вниз и задумчиво почесал подбородок, не зная, что ему делать. Дождевая вода ручьями стекала с одежды на пол, и он, хмурясь, глядел на все увеличивавшуюся под ногами лужу.

Римма, оставив в ванной Усупову, прошла в спальню и через минуту вынесла махровое полотенце и банный халат своего бывшего мужа.

— Переодевайся, — она положила все на прихожую. — Одежду свою оставь здесь.

Иван смущенно переступил с ноги на ногу.

— Давай-давай, — Римма скрылась в гостиной.

Белборода, испытывая чувство неловкости, выложил из внутреннего кармана куртки слим-карту и микрокассеты со сделанными сегодняшней ночью записями, а также отобранный у Усуповой пистолет. Насухо обтеревшись, быстро переоделся в сухое. Халат был ему мал, и Белборода с сомнением осмотрел себя в висевшем на стене зеркале.

— Сойдет, — махнул он рукой и, рассовав по карманам лежащее на прихожей свое добро, прошел следом за Риммой в просторную гостиную.

Вытянув ноги, женщина сидела в кресле. Едва Иван появился в дверях, как она повернулась к нему.

— Это ведь Усупова, правда? — спросила она, когда он устроился рядом с ней. Под ее внимательным взглядом, он чувствовал себя не совсем уверенно.

— Да, — кивнул он, поправляя халат, чтобы Римма не увидела оттягивавший карман пистолет.

— Я так и подумала, — тихо проронила она и после небольшой паузы поинтересовалась: — Насколько я помню, она была любовницей Челыша, не так ли?

Иван уловил в ее голосе напряжение.

— Ты в курсе, что он уже мертв?

— Разумеется. Именно поэтому мы у тебя. Но прикончил его не я, — скороговоркой произнес он. — Честно говоря, сначала я пожалел об этом, но сейчас ни капельки не расстраиваюсь.

Увидев написанное на лице женщины облегчение, он добавил:

— Я все-таки не убийца.

— Слава Богу! — выдохнула Морозова. — Наконец-то ты осознал это сам! Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты успокоился. Но ты ведь упрям, как осел! Вбил себе в голову, что в смерти друзей виноват ты один и начал строить какие-то грандиозные планы мести. Незачем это все. Пускай бандитами занимаются те, кому положено ими заниматься.

Белборода качнул головой. Весь сыр-бор с Риммой произошел у него только из-за того, что она прямо заявила, что не намерена иметь никаких отношений с будущим убийцей. Уж каким образом она догадалась о том, что он собирался прикончить Челыша, он не знал, но тем не менее факт оставался фактом: она раскрыла его замыслы и поставила вопрос ребром. Разумеется, Иван с ней не согласился и посчитал за лучшее удалиться.

— Ладно, что уж теперь говорить об этом, — после недолгой паузы примирительно произнесла женщина и переменила тяжелую для обоих тему. — Где ты повстречался с Усуповой?

Иван почесал голову и затем нехотя проговорил, стараясь не углубляться в подробности:

— С ней хотели расправиться какие-то подонки, так что пришлось вмешаться.

Он перевел взгляд на низенький столик у окна, на котором стоял ноутбук. Это было еще одной причиной, по которой он направился к Римме. Ему было нужно просмотреть записанную на слим-карте Усуповой информацию, и уже исходя из нее принимать то или иное решение по планированию своих дальнейших шагов.

— Понятно.

Видя, что ему не хочется говорить об этом, Римма поднялась на ноги.

— Постелю тебе здесь на диване. Мы с Усуповой ляжем в спальне, хотя… — взглянула она на часы, — спать осталось чуть более двух часов. К девяти мне надо быть на работе.

— Не беспокойся обо мне, — обронил Иван. — До утра мне надо еще кое-что сделать, так что скорее всего спать я не буду совсем. Постелить Усуповой ты можешь и здесь, я прекрасно устроюсь на кухне.

— Ну, как знаешь, — Римма вышла из комнаты и вскоре возвратилась с постельным бельем.

Поднявшись с дивана, Иван бочком проскользнул мимо Риммы и, подойдя к столику, взял ноутбук.

— Зачем он тебе?

— Необходимо просмотреть кое-что, — туманно ответил Иван и под задумчивым взглядом женщины быстро прошел на кухню. Поставив компьютер на стол, он первым делом достал из халата пистолет и спрятал его в одном из многочисленных ящиков кухонного гарнитура. Едва он управился, как следом за ним на кухню прошла Римма.

— Ты уверен, что не хочешь спать? Я ведь вижу, что ты падаешь от усталости.

— Уверен, — слабо улыбнулся Иван, с трудом подавляя зевоту.

В ванной наконец смолкла вода, и он, развернув Римму лицом к выходу, легонько шлепнул ее по ягодицам.

— Обо мне не беспокойся. Займись лучше Усуповой, и потом ложитесь спать. Мне надо кое над чем поработать.

Римма вздохнула.

— Хорошо, только потом не говори, что я насильно заставила тебя куковать ночь на кухне.

— Не скажу, — он поцеловал женщину в шею и подтолкнул к вышедшей из ванной Галине.

Усупова привела себя в порядок и выглядела теперь значительно лучше, чем пятнадцать минут назад. На ней был одет один из халатов Риммы, немного великоватый, но не скрывавший ее прекрасно сложенного и ухоженного тела.

Когда обе женщины прошли в гостиную, Иван прикрыл ведущую на кухню дверь и, включив компьютер, вставил в приемное гнездо карту памяти. На мониторе отобразились фотокопии документов, снятых камерой мобильного телефона.

Быстро просмотрев их, Иван тихо присвистнул. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, насколько ценна открывшаяся информация. Теперь стало ясно, из-за чего с таким остервенением этими материалами так стремились завладеть и американцы, и уголовники Рыкова. Здесь содержалась вся схема его финансовых операций. Если эта информация попадет в надлежащие руки, вся его финансовая империя рухнет в одночасье!

— Что ж, надо постараться, чтобы она попала в надлежащие руки.

Белборода на всякий случай перекопировал информацию на ноутбук Риммы и, увлекшись, принялся более тщательно изучать ее, совершенно не догадываясь о том, что его планы были на грани провала.

Дождавшись, пока Римма развесит в ванной насквозь промокшую одежду Ивана и, укладываясь спать, закроет дверь спальни, Усупова вынырнула из-под одеяла. Сдерживая дыхание, она осторожно подкралась к ведущей из гостиной двери.

Придя в себя после теплой ванны, она опять озаботилась мыслями, на какие средства выехать в Люксембург. Нахмурившись, она какое-то время пыталась решить это проблему, но у нее ничего не выходило. Тогда в ее голове возникла идея вновь обратиться к американцам.

Сомневаясь, что ей удастся без единого звука улизнуть из квартиры и оставить своего провожатого с носом, она решила действовать по иному.

Приоткрыв дверь гостиной на несколько сантиметров, Усупова некоторое время прислушивалась к царящей в квартире тишине. Потом бесшумно выскользнула из комнаты в коридор, схватила лежавшую на прихожей трубку радиотелефона, и шмыгнула обратно в постель. В отличие от Ивана, занятого своими переживаниями, она сразу же обратила внимание на новенький телефон, едва только переступила порог квартиры Морозовой.

Ежесекундно ожидая появления Белбороды или хозяйки, она включила трубку и, путаясь в кнопках, стала поспешно набирать известный ей номер Эдварда Джонса, не подозревая о том, что тот уже давно мертв.