Белгорода почувствовал себя в западне. Либо его делу придан статус особо важного, что повлекло за собой подключение к розыскам контрразведки, либо за ним начали охоту подручные высокопоставленных сотрудников этого ведомства, по уши погрязших в финансовых махинациях Рыкова и боящихся разоблачения, как огня.

Надо ли говорить, что от всего этого Белборода пришел в крайне мрачное настроение, но он не был бы сам собой, если бы позволил панике завладеть своим разумом.

Чувства его обострились, как никогда. Он кинул проницательный взгляд на напряженно сгорбившегося за рулем водителя и понял, что тот о чем-то догадывается. Он уверился в этом, когда перехватил его косой взгляд, воровато брошенный на него через зеркало заднего вида.

В это время такси уже выехало из двора на дорогу. С таксистом требовалось срочно расстаться. Иван опасался, как бы тот не сморозил какую-нибудь глупость.

Иван поднялся на сиденье.

— Теперь двигай на Житную.

Он поправил съехавшую на нос свою нелепую шляпу и незаметно проверился на наличие слежки. Не следовало думать, что наблюдательные контрразведчики не обратили внимания на такси, пересекшее двор.

Не обнаружив слежки, Иван несколько успокоился. Напрягшийся таксист молча кивнул головой, давая понять, что все слышал, и, сторонясь широких улиц, забитых в это время многочисленными автомобильными пробками, рванул в сторону Центра.

— Аккуратней! — рявкнул Белборода, резко отброшенный назад силой инерции. — Проблемы с гаишниками совсем ни к чему.

— Все будет в порядке, — сдавленно проговорил водитель, вцепившись в баранку, как в спасительную соломинку, но скорость все-таки снизил.

Продолжая следить за ним, Иван запустил руку во внутренний карман куртки и, вслепую отсчитав от пачки Левинсона пять купюр, кинул их на соседнее с таксистом кресло.

— Как мы и договаривались, здесь пятьдесят долларов.

С опаской поглядывая на пассажира, водитель тут же схватил лежащие на сиденье банкноты. Быстро проверив сумму, он сунул деньги в нагрудный карман рубашки.

Иван явственно ощутил, что тот несколько успокоился. Очевидно, он подумал, что раз клиент заплатил, то с ним можно иметь дело, даже если его и разыскивают власти.

В какой-то мере успокоился и Белгорода, посчитав, что если это именно так, то тот будет вести себя довольно спокойно и не станет ничего предпринимать, чтобы привлечь к себе внимание правоохранительных органов, а после его ухода никому ничего не расскажет.

Белборода взглянул на часы. До встречи с Риммой оставался еще целый час. Каков будет результат встречи? От того, что сообщит ему Римма, будет зависеть очень многое в его жизни, и поэтому он испытывал перед предстоящим разговором вполне понятную нервозность. Так что, когда такси, наконец, выскочило на Садовое кольцо, и водитель, следуя отданным инструкциям, затормозил у бровки дороги, немного не доезжая до Октябрьской площади, Белборода был мрачен, как грозовая туча. Он утвердился во мнении, что разговор с Риммой скорее всего ничего не изменит. Он знал, что контрразведка так просто не отпускает из своих рук попавших в ее поле зрения людей, и запущенную на полные обороты машину по его розыску остановить будет чрезвычайно сложно.

Иван отпустил такси, надвинул на глаза шляпу и, круто развернувшись, быстрым пружинистым шагом направился в ближайший проулок.

Никакой слежки за собой он по-прежнему не чувствовал, но это не прибавило ему хорошего настроения. У него появилось ощущение, что чем ближе он приближается к месту встречи с Риммой, тем все дальше сует свою голову в пасть льву. Так как до назначенного женщиной срока еще оставалось примерно сорок минут, Иван в одном из тихих дворов присел на холодную лавочку и попытался спокойно осмыслить давящие на его разум тревожные чувства, но добился лишь того, что от роящихся в голове тяжелых мыслей у него заломило виски.

Он пальцами помассировал их и затем приказал себе расслабиться, чтобы вновь прийти в форму. Что-то подсказывало ему, что при встрече с Риммой ему следует быть настороже, а для этого требовалось полностью контролировать окружающую обстановку.

Минутная стрелка наручных часов показывала половину двенадцатого, когда Иван поднялся с лавочки и вышел из двора на улицу. Настала пора как следует оглядеться на месте встречи с Морозовой.

Он перешел на противоположную сторону улицы и пошел в направлении метро. Готовый при малейшей опасности сорваться с места, он тем не менее старался особо не отличаться от прочих прохожих к быстро вышагивал наравне со всеми вперед. В его голове заходился звоночек опасности, но Иван насилу заставил себя идти вперед. Он понимал, что встреча с Риммой необходима. Это был какой-никакой, но все-таки шанс снять с себя все подозрения и вернуться к нормальной жизни.

Когда он поравнялся с углом длинного белого здания, предчувствие нависшей опасности с такой силой сдавило виски, что он перекосился от боли, а на лбу выступили капельки ледяного пота.

«Здесь все-таки что-то не то! — тревожно пронеслось в голове Ивана, абсолютно уверенного в том, что интуиция его не подводит. — Римма вряд ли могла предать меня, но руководству ничто не мешало направить следом за ней своих людей или сообщить о месте встречи в Управление контрразведки. Она наверняка звонила Самойлову со служебного телефона, а они все прослушиваются»!

Не в силах более переубедить себя в том, что никакой ловушки здесь нет, Иван, наконец, решил на встрече не появляться, а вечером перезвонить Римме домой.

Испытывая облегчение, что принял-таки решение, он ускорил шаг. Вокруг по-прежнему не происходило ничего подозрительного, когда он увидел, как к идущей в метрах десяти впереди солидной пожилой женщине с авоськой в руке неожиданно пристроился сбоку какой-то невзрачный тип с помятым лицом. Внезапно навалившись на женщину, он ловко сунул руку в оттопыренный карман ее плаща.

Отпрянув в сторону, вспылившая женщина обозвала его алкоголиком и, выражая всем своим видом негодование, пошла дальше. Воришка пробормотал вполголоса что-то нечленораздельное и, отстав от разгневанной дамы, спрятал украденный кошелек в карман.

Иван бросился на вора, но почти тут же резко остановился. До него дошло, что трюк этот — скорее всего ничто иное, как попытка отвлечь его внимание, но было поздно. Две крепкие руки схватили его, словно тиски, за запястья и с силой прижали их к телу.

Иван дернулся в сторону, пытаясь вырваться из рук незнакомцев, но у него ничего не вышло: те отлично знали свое дело и не оставили ему для этого ни малейшего шанса.

Перед ним появился какой-то неприметный кряжистый мужичок и тихо сказал:

— Если не хочешь, чтобы на тебя надели наручники, советую успокоиться. Нас здесь пять человек, так что удрать тебе не удастся.

Белборода с горечью признал, что его провели вокруг пальца.

— Хотел бы я посмотреть, как бы вам удалось взять меня без этой уловки, — Он кивнул на мирно переговаривавшихся в стороне «вора» и его «жертвы».

Мужичок усмехнулся:

— А для чего мы ее приготовили, для развлечения что ли?.. Ну, ладно, пошли!

Впятером они быстро пересекли дорогу и, свернув за угол низкого старого здания, прошли мимо входа в метро.

Крупный молодой парень, ведущий Ивана слева, тихо спросил:

— Оружие имеется при себе?

— Да, — нехотя сознался Белборода, так как упорствовать не имело смысла. Все равно его досконально обыщут. — За поясом брюк.

— Понятно, — еле уловимым движением парень быстро выхватил из-за ремня пистолет Усуповой и сунул его в карман своего коричневого плаща.

— Это все?

Иван молча кивнул. Они быстро свернули налево за белое высотное здание, и он увидел перед собой три черных тонированных автомобиля.

Остановившись перед одной из машин, провожатые сноровисто обыскали Ивана и, распахнув дверцу, особо не церемонясь, затолкали внутрь.

Упав на сиденье, Белборода едва успел разглядеть сидящих в полумраке машины двух безукоризненно одетых мужчин. Один из них, седеющий массивный блондин с пронизывающим взглядом, ткнул в него пальцем и обратился к сопровождавшему его парню:

— Обошлось без эксцессов? Он был безоружен?

— Так точно, — четко доложил тот, заглядывая в проем двери.

«Это уже становится интересно», — подумал Белборода, вспоминая об отобранном пистолете. Не стоило ломать голову, чтобы понять, что парень его выгораживает.

Седой недоверчиво фыркнул:

— Ну что ж, очень хорошо, — и, приказав закрыть дверцу, посмотрел на Ивана изучающим взглядом. — Ну, я слушаю вас. Каким образом вы оказались втянуты в дело Рыкова?

В глазах Ивана застыло отчужденное выражение:

— Извините, но кто вы такой? — резко спросил он.

Мужчина издал лающий смешок.

— Тот самый, к кому вы обратились за помощью через Морозову. Этот человек может подтвердить мои полномочия, — он указал в спину сидевшего на переднем сиденье второго человека, крупного дородного субъекта в темном костюме.

Тот медленно обернулся, и Белборода вздрогнул, разглядев своего непосредственного командира, генерал-майора Тарасова.

— Вы? — изумленно спросил Иван. — Каким образом?

— Это я тебе потом объясню, — глухо проговорил тот и, снова уставился в ветровое стекло. — Поскорей рассказывай, что от тебя требует этот тип, — он ткнул пальцем через плечо, — и пускай катится восвояси. Через полтора часа мы должны быть в Управлении у руководства.

Белборода был в некотором замешательстве. Уж кого-кого, но встретить своего начальника он не ожидал здесь никак. Иван понял, что разговор и с Тарасовым, и с руководством Управления будет весьма тяжелым, если не сказать больше…

— Так как? — поторопил его Седой жестким голосом. — Мое время не безгранично.

— Погодите, — нахмурившись, оборвал его Иван. — Где Римма? Почему она не приехала вместе с вами?

— Потому что я решил, что делать этого не стоит.

— Но с ней, надеюсь, все в порядке? — обеспокоено спросил он.

— Не волнуйтесь. Если вы имеете в виду преследовавшего ее типа, то могу сказать, что он уже обезврежен Службой собственной безопасности.

— Вот как?

— Именно так. После провала во Франции, происшедшего не без вашей помощи, — едко добавил он, — пришлось приставить к ней нашу охрану, о которой она не подозревала вплоть до сегодняшнего утра. Они-то и задержали его.

— И кем же он оказался? — быстро спросил Иван.

— Я гляжу, вы хотите знать все, — фыркнул Седой, но все-таки ответил: — агентом «Моссад», если вас это интересует… Забавно, не правда ли?

Сказать, что Белборода удивился, значит, не сказать ничего.

— «Моссад»? Вы ничего не путаете?

Он не мог понять, какого черта израильской спецслужбе понадобилось встревать в дело Рыкова.

— Это проверенный факт, так что ошибка исключена… Кстати, это не вы случаем звонили в милицию от дома Морозовой?

— А в чем дело? — насторожился Иван.

— В ее квартире задержали еще двоих агентов этой разведки, а в квартире напротив обнаружили третьего, за которым уже давно присматривала контрразведка. Так что всех их, за исключением; разумеется, убитого, выставят из страны за несовместимую с дипломатическим статусом деятельность.

Иван кивнул.

— Если не ошибаюсь, убитого звали Левинсон. Расправилась с ним некая Усупова, когда он хотел ее задержать. Большего, к сожалению, я не знаю…

— Так рассказывайте, что знаете!

Пожав плечами, Иван собрался с мыслями и сжато, не упустив ни одной важной детали, быстро изложил все происшедшие со вчерашней ночи события вплоть до того, как был задержал сотрудниками собственной безопасности ГРУ.

Несколько раз по ходу рассказа Седой прерывал его просьбами рассказать о том или ином эпизоде более подробно. Наконец, полностью удовлетворенный его рассказом, он кивнул головой:

— Да, неплохо вы провели ночь, ничего не окажешь, — с усмешкой проговорил он. Обращаясь к Тарасову, он спросил; — С Лубянкой вы разберетесь сами или мне подключить к тому делу своих людей?

— Можете не утруждаться, — проворчал тот, оборачиваясь. — Неужели вы думаете, что мы не в состоянии постоять за своих сотрудников сами? Тем более, ничего страшного ему не грозит.

Он кивнул в сторону Белбороды своим массивным, выступающим вперед подбородком.

— С него всего лишь хотят снять свидетельские показания. Что же касается обвинения в расстреле милицейского патруля, то оно не выдерживает никакой критики.

Все, что нужно, я сделаю сам.

— Ну, раз так, — протянул Седой, — не смею больше докучать вам своим присутствием, — он усмехнулся и, кивнув на прощанье, быстро пересел в стоявшую позади машину. Его слоняющиеся неподалеку подчиненные попрыгали во вторую автомашину, и обе они сорвались с места.

Проводив их тяжелым взглядом, Тарасов, вздохнув, пересел на водительское сиденье и указал Ивану на место подле себя.

— Садись, Аника-воин, — устало проворчал он, и к своему удивлению, в его голосе Белборода не уловил и намека на раздражение. — Неужели ты не мог обратиться за помощью лично ко мне вместо того, чтобы подключать к этому делу Службу собственной безопасности? — спросил он, когда Иван уселся с ним рядом. — Они ведь не сделают для тебя столько, сколько сделаю я!

Чувствуя себя не самым лучшим образом, тем не менее Иван решился сказать правду:

— У меня просто не было выбора, — тихо произнес он. — Кто знает, как вы отреагировали, если бы узнали, что я вновь оказался втянут в сомнительную переделку. Дело-то мое по командировке во Францию еще не рассмотрено. Откровенно говоря, я решился не рисковать…

— Чтобы лишний раз не дразнить гусей, так что ли?

Тарасов завел машину и медленно тронул ее вперед.

— В какой-то мере.

— Ну и дурак! — в сердцах бросил Тарасов. — О твоем участии в деле Рыкова я узнал еще в четыре утра.

Иван опешил.

— Как так? Откуда?

— Сорока на хвосте принесла, — хмыкнул тот. Глянув на ошеломленное лицо подчиненного, пояснил: — Как бы тебе это не показалось странным, но все это время вы были под пристальным наблюдением контрразведки. Отсюда и было установлено твое участие в этом деле. Но потом у них произошел какой-то досадный сбой, и они на время потеряли контроль над происходящим. Так что твое участие в этом деле оказалось им весьма кстати…

— Вы хотите сказать, — не дослушав его, вскинулся Белборода, — что пока все было под их наблюдением, они спокойно созерцали, как я рисковал под пулями своей шкурой, чтобы спасти Усупову? Так что ли?!

Вырулив на дорогу, Тарасов кивнул головой:

— В какой-то мере ты прав, — согласился он.

— В какой-то мере?! Но меня ведь могли убить! О чем они думали?

— О том, — веско парировал его командир, — что ты — один из лучших разведчиков ГРУ и сумеешь вывернуться из любой ситуации.

Хмыкнув, Белборода едко заметил:

— Жаль, что так не думает руководство нашего Управления. Иначе бы уже давно восстановили меня в должности и не мурыжили с этой проклятой командировкой во Францию!

— Ей-богу, ты как ребенок… — вздохнув, покачал головой Тарасов и потом назидательно произнес: — Пойми, наконец, что у руководства помимо тебя есть еще масса других неотложных задач. Твои претензии совершенно не обоснованы. А вот у нас к тебе имеется ряд серьезных вопросов, и в первую очередь они касаются небезызвестного тебе Челыша!

Белборода изменился в лице:

— Но я не убивал его, — быстро произнес он.

— Знаю, — отмахнулся генерал-майор, — Прикончившие его прибалты еще вчера были задержаны контрразведкой. Не в этом дело. Ты ж ведь основательно готовился свести с ним счеты, и специально для этого выпросил у Капищева его «волгу», оборудованную по последнему слову техники, не так ли?

При упоминании об убитом товарище Иван помрачнел. Кинув на него взгляд, Тарасов хмыкнул и несколько оттаял:

— Да ладно тебе, не расстраивайся. Жив он, этот дружок твой. Жив. Можешь не сомневаться. Просто пока не установлены личности нападавших, решили на некоторое время вывести его из игры. Объявили о его смерти со ссылкой на неподтвержденные данные… Потом «воскресят».

Не веря своим ушам, Иван уставился во все глаза на своего командира.

— Это правда?

— Когда я тебе лгал? — проворчал тот. — На данный момент следствию известно лишь то, что покушение на него было совершенно по личному распоряжению Рыкова, которого, кстати, еще пока не поймали. Но можешь быть уверен, далеко он не уйдет.

Зато уже арестованы все его подельники из властных структур и высшего звена контрразведки, за которыми уже давно присматривали их же коллеги. Добытых тобой сведений, которыми с ними поделилась наша Служба собственной безопасности, оказалось достаточно для предъявления обвинения. К тому же один из них подозревается в шпионаже в пользу иностранной спецслужбы. Недурно?

Переварив информацию, Иван вдруг бросил на Тарасова недоверчивый взгляд.

— Послушайте, — медленно проговорил он. — Я, конечно, не допускаю и мысли, что вы разыгрываете меня. Но откуда вам все это известно?

— Мы все-таки работаем в разведке, а не на мыловаренном заводе, — усмехнулся тот. — Информация — наш конек, разве ты позабыл?.. Просто каждый владеет ею в том объеме, в котором предписано его должностью.

— И что же вам стало известно еще? — осторожно полюбопытствовал Белборода.

— Много чего, — хмыкнув, неопределенно протянул генерал-майор. — Например, что чудом оставшийся в живых некий Стромб, агент АНБ по особо важным заданиям правительства США, буквально с боем прорвавшийся этим утром на территорию своего посольства, через час после этого сбежал из него по собственной воле и прямым ходом рванул на Лубянку. Уж не знаю, что ему там стало известно, но теперь он сидит в Управлении контрразведки и так вдохновенно «поет», что видавшие виды сотрудники лишь разводят руками от изумления… Да, забыл сказать, что перед этим он попросил у нас политическое убежище, и оно было ему гарантированно… Забавно, правда?

Белборода нетерпеливо заерзал на подушке сиденья:

— Откровенно говоря, меня больше интересует моя судьба. О ней что-нибудь слышно?

— О! Еще как слышно! — с усмешкой заверил Тарасов. — Все Управление гудит об этом с утра, как растревоженный улей.

— И что же? — замер Иван.

Генерал-майор не удержался от широкой ухмылки.

— Не буду передавать тебе слово в слово то, что сказал мне начальник, но в вольном переводе на нормальный язык это звучало как требование немедленно отправить тебя в длительную командировку на полигон, чтобы ты снова не встрял в какую-нибудь передрягу!

— Значит, я восстановлен в должности? — не веря своим ушам, перебил его Белборода.

— А о чем я тебе здесь толкую? Сейчас заскочим в Управление к руководству, и затем я лично отвезу тебя на полигон.

Немного помолчав, он добавил:

— На прошлой неделе президент затребовал у нас материалы служебного расследования твоей командировки во Францию. Ознакомившись с ними, он распорядился написать на тебя представление к ордену Мужества!

С изумлением приоткрыв рот, Иван уставился на Тарасова во все глаза.

— Вы не шутите?

Усмехнувшись, тот похлопал его по колену.

— Какие уж тут могут быть шутки… Но не расслабляйся, перед вручением ордена тебе придется выдержать серьезную взбучку от начальника Управления…

Белборода нахмурился. Начальник Управления был справедлив, но довольно жесток и крут, впрочем, как и подобает быть хорошему военачальнику подобного ранга. Встреча с ним вряд ли будет отличаться особой теплотой.

— Что, он очень зол на меня? — чуть помолчав, поинтересовался он у Тарасова.

— Не то слово, — хмыкнул тот. — Так что будет лучше, если перед тем, как идти к нему, ты приведешь себя в порядок и выбросишь это воронье гнездо.

Он ткнул пальцем в шляпу на голове Ивана.

Рассмеявшись, Иван скинул ее на сиденье. Пригладив волосы, он с некоторой тревогой стал ожидать встречи с начальством.