— Еще пива, приятель!

Макс Кех поспешно нырнул с улицы внутрь уютной гостиницы, швырнул купюру на стойку и уставился на хозяина заведения немигающим взглядом.

Получив заказ, он ухватил со стойки бутылку, утопшую в его огромной руке, и направился в дальний угол зала. Там по крайней мере не так сильно был слышен шум дождя, поливавшего улицу будто из шланга.

Стряхивая со своего белого костюма дождевые капли, он зубами открыл бутылку и выплюнул сорванную жестяную пробку на пол.

Сколько он не старался, он так и не понял, какого черта их занесло в эту дыру, где не было ни порядочного бара, ни девочек. Где даже не с кем было подраться!

Кех сокрушенно покачал головой. Во что перерождается мир, непонятно. До этой поездки он даже не подозревал, что на свете существовали такие места, где единственным развлечением являлась скука.

Он опрокинул в себя полбутылки пива и грузно опустился на пластмассовый стул, жалобно пискнувший под его весом.

Насухо обтерев полой пиджака наголо обритую голову, Макс растянул в отвратительной ухмылке физиономию. Он представил себе, что сделает с хозяином этой лавочки, если под ним сломается стул.

Раскачиваясь все сильнее, он с нетерпением ожидал, когда проклятые ножки расползутся в разные стороны. От этих мыслей душа его пела. Однако стул оказался намного крепче, чем он предполагал.

Он закончил свой опыт и с испортившимся настроением опять уткнулся в бутылку.

— Жаль! — сокрушался Кех. Сунув пару раз в рыло доходяге-хозяину по поводу сломанного стула, до самого отъезда можно было бы обеспечить себя бесплатной выпивкой.

Кех выглянул в окно.

Ливень продолжал хлестать по асфальту, пузырясь и образуя стремительные потоки. Плотность низвергающейся на землю воды была такой, что уже в нескольких метрах ничего не было видно.

Макс поежился и решил, что на улицу он больше не выйдет. Нечего там мокнуть и дергаться, словно припадочный, от каждого разрыва грома. Никто в такую погоду не высунет на улицу нос. Дураков нет. А раз так, то и ему можно расслабиться. Если же Шрамму что-то вдруг не понравится, пускай сам сторожит эти чертовы автомобили.

Он добавил к выстроившемуся на столике ряду пустых бутылок еще одну, вытащил из-под надорванной подкладки пиджака сигарету с марихуаной и с удовольствием закурил, подолгу удерживая в легких покалывающий ноздри дымок.

Пугающая гримаса сползла с его лица, уступив место благодушному выражению. Надменные складки вокруг рта расправились. Все сегодняшние неприятности улетучились вместе с дымом. Макс, перестав тосковать по разгульной жизни в Берлине, погрузился в блаженное состояние. Даже хозяин гостиницы, этот надутый индюк, уже не казался ему столь отвратительным, как прежде. С ним можно было даже перекинуться парой слов.

— Как тебя зовут? — умиротворенно протянул Кех, разворачиваясь к нему.

Тот повел сонными слезящимися глазами, на миг распахнул их, как филин, и нехотя пробормотал:

— Андре Бомож.

Макс глубокомысленно кивнул.

Француз, поглядывая на раскрасневшегося охранника, покрутил носом, улавливая запах марихуаны. Он скроил кислую мину, но промолчал. За те деньги, что немцы платили ему, он был готов стоять за стойкой целую ночь, закрывая глаза на их странности. За один вечер касса была полна под завязку, что не случалось неделями. Поэтому сообщать жандармам о своих новых клиентах, как они того недавно потребовали, он был не намерен.

Андре хмыкнул. Ишь, чего удумали, стервецы! Чтобы он докладывал обо всех своих постояльцах. Как бы не так! Если эти тупоголовые бобики получают жалование из городской казны, то он свои денежки должен еще заработать. А если он начнет трубить на каждом углу о своих гостях, то его заведение все начнут обходить стороной как прокаженное. Нет уж, увольте, искать новую работу на старости лет он был не намерен. От жандармов всегда одни неприятности, а этого добра он наглотался за свою долгую жизнь достаточно, чтобы не создавать их себе своими собственными руками.

Он был доволен, что в гостинице сейчас не было ни прислуги, которую еще днем отпустил домой, ни других постояльцев, которые могли бы донести на его нынешних богатых клиентов жандармам.

Опершись локтем о стойку, Андре зачарованно уставился сквозь окно на косые струи дождя. В зале повисла тишина, изредка нарушаемая прерывистым дыханием Кеха.

Некоторое время спустя из задумчивости его вывело мерное поскрипывание расшатанных ступеней лестницы. В холле появился Курт Шрамм. Всегда холодный и невозмутимый, последние метры до Макса он преодолел одним прыжком, едва в нос ему ударила волна резкого запаха марихуаны. Он грубо залепил Кеху увесистую оплеуху.

Андре вздрогнул.

Склонившись к самому уху охранника, Курт зло прошептал, когда тот, наконец, в удивлении завращал одурманенными глазами:

— Какого черта ты здесь расселся?

Он тряхнул его за плечо, приводя в чувство.

— Ты где должен быть? За что я плачу тебе деньги? Неужели ты думаешь за то, чтобы ты тут покуривал травку?

Ничего не понимая, Макс продолжал пялиться на босса дурными глазами, хлопая ресницами, как сова.

Шрамм влепил ему вторую пощечину и снова заговорил лишь тогда, когда в глазах Кеха забрезжило осмысленное выражение.

— Иди, карауль машины. И молись, чтобы с ними все было в полном порядке…

Он с силой выбил стул из-под охранника, и тот растянулся по полу. Гостиница потонула в грохоте падения тяжелого тела.

Осознав реальность происходящего, Макс, очнувшись от грез, медленно, с тяжестью во всем теле поднялся с пола. Вытерев лацканом пиджака идущую носом кровь, он сжал огромные кулаки.

Первой его мыслью было прямо на месте разделаться с Куртом. Но он тут же ее испугался. Со Шраммом этот номер не прошел бы. Он был его боссом, а те, кто поднимал руку на хозяина, мгновенно становились вне законов того мира, в котором они жили. С такими безжалостно расправлялись.

От одной мысли, что он мог только что совершить непоправимое, он почувствовал себя неважно. Жадно глотая воздух, Макс понуро побрел к выходу на улицу. Взгляд Шрамма сверлил его спину, и он это чувствовал.

— Фу-у! — чуть слышно выдохнул Курт, когда ссутуленная спина Кеха исчезла за дверью.

Негнущимися пальцами он достал из кармана платок и вытер блестящий от испарины лоб. Нагнал же этот ублюдок на него страху!

Начав вести с Челышем двойную игру, он стал сам не свой. Разве он раньше когда-нибудь боялся этих громил? Однако сейчас, стоя напротив охваченного необузданной яростью Кеха, он молил Господа, чтобы Макс скорее одумался. На этот раз его пронесло. Тот был обкуренный и ничего не заметил. Но долго ли ждать следующего раза, когда его страх помимо воли выплеснется наружу? Они ведь не слезут с него, пока не превратят своими кулаками в трясущегося старика, вкладывая в свои удары всю накопившуюся на него злобу и мстя за былые унижения.

Курта передернуло, но жажда денег пересилила в нем чувство самосохранения. Закипая, он решил, что рассчитается с Максом сполна за пережитый страх при первой возможности.

Нащупав под курткой за поясом «магнум», выпирающий наружу, словно грыжа, он решил не расставаться с оружием, пока не завершит это дело. Кто знает, что этим отморозкам придет в голову в следующую минуту, но на ствол никто не попрет, если не сгорает от нетерпения отправиться на тот свет. Уж что-что, а владеть этой штукой он умел лучше всех, подолгу набивая руку в тире.

Нежно погладив выпирающий из-под одежды пистолет, Курт полностью успокоился. Затем подошел к стойке и, смерив хмурым взглядом Андре, без разрешения взял бутылку пива.

Посчитав нелишним, Бомож быстро проговорил:

— Ваши дела меня не интересуют. Своих по горло.

За два глотка осушив бутылку, Шрамм взял со стойки еще одну и, ничего не ответив, отошел в сторону.

Поглядывая через окно на улицу, Шрамм почти до дна осушил вторую бутылку, когда входная дверь с грохотом распахнулась, и в холл ввалился в насквозь промокшей одежде Кех.

С его лысины за воротник стекали холодные струйки воды, но он не замечал этого. Его ошалелые глаза, полные смятения, казалось, сейчас выскочат из орбит. С вырывающимся изо рта хрипом он подскочил к Курту и попытался что-то произнести, но язык ему не повиновался.

Остолбенев, Курт справился, наконец, с мимолетной растерянностью. Поняв, что произошло что-то из ряда вон выходящее, он двумя пальцами подцепил густо заросшие волосами ноздри Кеха и грубым рывком притянул к себе.

— В чем дело?

Его вкрадчивый голос нагнал на Макса еще большее смятение. Тело его стало сотрясаться в крупном ознобе.

— В чем дело? — холодно повторил Курт, начиная терять терпение. Он резко вздернул голову Кеха вверх. Задравшаяся губа приоткрыла насквозь прогнившие передние зубы.

Невыносимая боль привела бандита в чувство. Несколько совладав с собой, Макс, прекращая трястись, выдавил из себя еле ворочающимся языком:

— «Пежо»… Куда-то делся «пежо»!

— Что?! — взревел Курт. — Ты понимаешь, что говоришь!..

Судорожно сглотнув слюну, он на какой-то миг обомлел. Черт с ними, деньгами! За срыв поставки наркотиков его ожидала жестокая мучительная смерть. Достаточно медленная, чтобы перед кончиной успеть уяснить все просчеты, и он знал это. Челыш был мастером по части таких фокусов.

Свет померк в его глазах. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы спокойно перенести это известие. Его мозг взорвался клубком бессвязных обрывков мыслей. Впервые за многие годы выдержка оставила его.

Охваченный бешенством, он вздернул ноздри бандита вверх. Со всей силой, на какую был только способен, он резко опустил зажатую в правой руке пустую бутылку на его голову. Толстое стекло с глухим стуком взорвалось разноцветным фейерверком осколков.

Лысину Кеха залило кровью. Перемешавшись с вылившимися из бутылки остатками горького пива, она залила закатившиеся кверху глазные яблоки.

Шрамм в ярости размахнулся и обрушил на голову противника мощный, как паровой молот, удар кулака. Кех распластался на полу у его ног.

— Я же предупреждал тебя, сволочь!.. Предупреждал!..

Продолжая реветь, он с силой опустил каблук кованого, тяжелого ботинка ему на лицо. Послышался жуткий хруст носовых хрящей. Из середины кровавого месива, во что превратилось лицо Макса, вверх ударил фонтан густой, почти черной крови.

Вид ее, брызнувшей во все стороны, привел Курта в неистовство.

Размахнувшись, он со всей силой врезал тупым мыском ноги в бесформенную груду осевшего на пол тела, метясь в голову. Потом еще и еще раз…

Андре Бомож остолбенел и с трудом оторвал взгляд от избитого Макса. Глядя на беснующегося Шрамма, он затрепетал от страха.

«Боже, ведь он прикончит меня как свидетеля! — в ужасе пронеслось у него в голове. — Это же зверь…»

Понимая, что из-за своей жадности он попал в прескверную передрягу, и жизнь его висит на волоске, Бомож поднял вверх полусогнутые в локтях руки ладонями наружу и разлепил ссохшиеся губы. Каким-то образом ему удалось выдавить из себя блеющим голосом:

— Я ничего не видел…

Душераздирающие вопли Шрамма разбудили Авдеева. Слетев с кровати, он выхватил из-под подушки браунинг и, как ошпаренный, выскочил в коридор.

Наметив угон машины на глубокую ночь, когда бдительность охраны притупится, он, утомленный длительным перегоном, лег отдохнуть и погрузился в кошмары.

Очнувшись, он воспринял несущийся снизу дикий рык как продолжение сна, но быстро сообразил, что ошибается. Обхватив оружие холодной ладонью, он сбежал в холл. Подскочив к столпившейся внизу молчаливой группе людей, он пробрался внутрь круга и остановился, испуганно тараща глаза.

Шрамм, уже обуздавший слепую злобу, с диким выражением на лице говорил собравшимся тихо и повелительно:

— За то, что Кех не захотел исполнять мои распоряжения, он расплатится жизнью. Смотрите, чтобы подобного не произошло с вами!

Змеиное шипение Курта никого не оставило равнодушным.

Поколебавшись, Авдеев пересилил страх и подошел к Шрамму.

— Что происходит? — прерывающимся от напряжения голосом спросил он. От вида крови он почувствовал себя отвратительно.

Курт резко обернулся, смерил Бориса тяжелым взглядом и, ничего не ответив, молча прошел в свой номер.

Авдеев почувствовал, что начинает заводиться, и крепче перехватил оружие, оглядываясь по сторонам. Никому не было до него дела. Лица бандитов выражали испуг. Он выпустил воздух сквозь плотно сжатые зубы и опять посмотрел на избитого.

Ему стало плохо, когда он узнал от громил об угоне «пежо».

Несколькими минутами позже, когда Шрамм с перекинутой через плечо сумкой, в которой угадывались очертания «узи», спустился вниз, Авдеева прорвало. Размахивая пистолетом, он закричал:

— Твои люди способны только морды друг другу бить! Ты специально подобрал их, чтобы сгубить меня!..

Все его мечты о богатстве обратились в прах. Едва не рыдая, он распалялся все сильнее, пока не забился в самой настоящей истерике.

С гадливым отвращением рассматривая его, Шрамм подозвал к себе двух человек.

— Отнимите у этого психа пушку и приведите в чувство. Затем посадите в мою машину. — Подумав, он добавил: — Кеха пока забросьте в багажник «БМВ». Когда скажу, пристрелите.

Бандиты безропотно повиновались.

Слова Шрамма ввергли Андре Боможа в ужас. Лицо его стало серым, как штукатурка.

Продолжая стоять с поднятыми вверх руками, Андре находился в каком-то трансе, еще не веря, что Шрамм не убил его. Он понимал, что надо срочно сообщить в жандармерию обо всем, что здесь произошло, но пошевелить ни рукой, ни ногой был не в состоянии. Еще большего страху немного погодя нагнал на него сбежавший с лестницы худой истеричный человек, в руках которого он различил оружие.

«Боже мой! Боже мой!», — бормотал Бомож, обливаясь от ужаса холодным потом.

Сразу по приезде этих людей, он, конечно, догадался, что они отнюдь не сборщики яблок, но чтобы они оказались убийцами!..

Лицо Андре из серого стало белым. Затаив дыхание, он следил за происходящим, ежесекундно ожидая выстрела. Выражение на лице нервного типа доконало его окончательно.

«Нужно срочно позвонить в жандармерию!»

Физиономия хозяина заведения от волнения исказилась. Не опуская рук, с глазами, устремленными на вновь объявившегося Шрамма, он протиснулся бочком за перегородку. Не включая свет, он на ощупь стал искать диск висящего на стене телефона, пока не ткнулся в него.

Переведя дух, Бомож попытался набрать номер участка, но от волнения его негнущийся палец каждый раз срывался, заставляя все начинать сначала.

Сжав кисть в кулак, он подержал так ее некоторое время, усмиряя бьющую дрожь. Когда волнение стало спадать, он распрямил ладонь и с огромным облегчением отметил, что пальцы дрожат не так сильно, как раньше.

Вдохнув полную грудь воздуха, он заставил себе успокоиться и принялся вновь накручивать диск, как внезапно в подсобке вспыхнул свет.

Сердце его от ужаса на миг замерло, но потом, словно сорвавшись с цепи, застучало кровью в висках со скоростью пулемета. С трудом проглотив ком слюны, ставшей внезапно чересчур вязкой, Андре, сжимая холодеющими пальцами телефонную трубку, медленно обернулся. С его губ слетел слабый стон.

В проеме раскрытой двери стоял Шрамм. Выхваченный из сумки короткоствольный автомат смотрел в лицо Боможа.

Некоторое время Курт стоял и смотрел на него, соображая, что с ним сделать. Взвесив все «за» и «против», он отказался пока от убийства, решив расправиться позже, а сейчас заткнуть рот старика деньгами.

Он молча приблизился к перепуганному Андре, выхватил из кармана выкидной нож и выбросил лезвие. Старик в полном ужасе отпрянул к стене. Отточенным, словно бритва, лезвием, Курт перерезал вытянувшийся в струну провод. Затем бросил в ноги хозяина гостиницы запечатанную пачку новеньких хрустящих банкнот и также молча вышел.

Трясущийся как осиновый лист, Бомож без единой кровинки в лице обессилено повалился на мешок муки. Его рука продолжала сжимать ставшую ненужной телефонную трубку. Не успел он как следует отдышаться, как сердце его кольнула тупая игла боли. Медленно оседая на пол, он провалился в глубокий обморок.

Тем временем Шрамм уселся рядом с Авдеевым в «порше», и они рванули на поиски пропавшего автомобиля к северному выезду из города. Вторую машину Курт направил в противоположную сторону, лелея мысль, что похитителя удастся нагнать.

Он промокнул платком вспотевшие ладони и, чтобы заглушить противные колики в желудке, взял в руки мощную портативную рацию. Высунув короткий обрубок антенны в окно, он нажал вызов.

— Что там у вас? — хмуро спросил он.

— Пока ничего, — донесся до него сквозь шум электрических помех искаженный расстоянием голос Клауса Берга, его помощника. — Как только наткнемся на этого шутника, лично превращу его в кашу из своего автомата. Если увидишь первым, советую сделать то же самое.

— Советовать будешь могильным червям, если не отыщешь машину.

В голосе Шрамма зазвучали стальные нотки. Он напомнил:

— Как обнаружишь «пежо», сразу дай знать.

Ничего не понимая, Курт ослабил ворот рубашки, теряясь в догадках, кому было выгодно красть наркотики. Ясно, что не полиции и не заказчику товара. Первым была нужна вся цепочка поступления зелья, вторым же пробная партия практически ничего не давала из-за своей мизерности. Выходит, вмешался кто-то третий?

Продолжая раздумывать, он встрепенулся, как только заверещал зуммер вызова рации. С трясущимися от волнения руками он схватил ее.

— Что, нашли?! Где она?

— Нет, — остужая его пыл, просипел Клаус. — Хотел узнать, как дела у вас. Мы уже отмахали километров пятнадцать, но все без толку. Из-за дождя ничего не видно. Такими темпами будем скоро у покупателя в Кемперле! Слышишь меня?

— Идиот! — свирепея, прорычал Курт. — Я когда-нибудь вырву из глотки твой поганый язык, чтобы не болтал лишнего!..

Немного успокоившись, он продолжил:

— Не болтай попусту в эфире. Связь только в экстренном случае, — и в сердцах ударил по кнопке, отключаясь.

Он поежился, представив себе разъяренного пропажей наркотиков Челыша, и что за этим последует.

Проклиная судьбу, Шрамм сплюнул от досады в окно и опять погрузился в тяжелые раздумья.

Ему не понадобилось много времени, чтобы понять, насколько эфемерны были их попытки отыскать «пежо». Установленный в нем мощный форсированный двигатель наверняка уже накручивал полные обороты где-нибудь за многие километры отсюда, получив, благодаря Кеху, щедрую фору. И пока они здесь тащились, осматривая каждый куст, он увозил наркотики все дальше и дальше.

Шрамм посмотрел на беснующийся за стеклами ливень и в сердцах хлопнул себя по колену.

Игра проиграна. Настало время сматывать удочки подальше от Челыша и начинать жизнь заново. Либо пан, либо пропал. И первое предпочтительней. Он еще слишком молод, чтобы умирать из-за тупости Макса.

— Проклятый ублюдок! — прошептал Курт, крепко стискивая кулаки. — Ты у меня ответишь за все!

Погруженный в свои мысли, он не обращал внимания на плачущего Авдеева.

Борис, размазывая по лицу слезы, тихо постанывал, заранее оплакивая так неудачно сложившуюся жизнь. Он, наконец, понял, что являлся лишь пешкой в чужой игре, которой в нужный момент жертвуют. Ковалев его обманул, как обманывали до этого все, иначе откуда бандиты знали о Кемперле?

До Авдеева дошло, что бандиты хотят сдать его властям, как в свою очередь он собирался поступить с ними. В противном случае они не водили бы его за нос с передачей наркотиков.

Борис понял, что обречен. Раскачиваясь на сиденье из стороны в сторону, он хоронил все свои глупые мечты о богатстве. Ему было горько до слез. Как он мог довериться Ковалеву? Даже Челыш не посмел бы так его обмануть…

Ход его мыслей внезапно нарушился. Память неожиданно связала в единую нить угон «пежо» с Ковалевым. Ничего не понимая, Авдеев вскинул голову. В его мозгу вдруг забрезжила необъяснимая надежда на спасение.

Он напряг усталый рассудок, судорожно роясь в воспоминаниях, и, наконец, вспомнил.

Сюрприз! Ну, конечно! Как же он мог позабыть о нем?!

Метнув косой взгляд на погруженного в мысли Шрамма, он засуетился, шаря в карманах своей летней куртки.

«Быстрее, Борис! Быстрее! — подгонял он себя. — Ковалев был обязан предупредить Курта об этой вещице, так как они оба повязаны в деле. А раз так, то только от того, насколько быстро я смогу привести ее в действие, и зависит мое спасение!..»

Борис хотел верить, что если именно он при помощи этой штуковины обнаружит украденный контейнер с альбумином, это резко поднимет его авторитет среди бандитов. В благодарность за то, что он спасет их от жестокой смерти от рук Челыша, они тоже сохранят ему жизнь и свободу и не станут передавать жандармам. Большего ему уже не требовалось. Даже деньги. Пускай заберут себе все!

Но в карманах куртки Авдеев отыскал лишь один сверток Ковалева, тот самый, в котором были наркотики. Борис похолодел. Второй сверток исчез. Неужели он оставил его в гостинице?

Удар разочарования был настолько силен, что он опять едва не расплакался. С усилием сдержавшись, он заставил себя еще раз более внимательно прощупать свою одежду. На этот раз поиски увенчались успехом.

Он не сдержался и радостно вскрикнул. Шрамм, занятый мыслями о побеге, с раздражением обернулся. Авдеев в страшной спешке выворачивал потайной карман куртки.

— Вот он! — выдохнул Борис, с громадным облегчением выуживая трясущейся от волнения рукой небольшой прямоугольный сверток в обрывке газетной бумаги.

Путаясь в собственных одеревеневших пальцах от охватившего его напряжения, он сорвал бумагу и извлек на свет миниатюрный черный предмет. Внешне он походил на миникалькулятор с окошком жидкокристаллического табло и крохотными кнопками с обозначением цифрового ряда. Чуть ниже располагалась большая черная кнопка с пупырышком светодиода посередине.

— Что это? — с любопытством поинтересовался Шрамм.

С поддергивающимися от страха губами Авдеев набрал на экране трехзначный код. В центре большой черной кнопки тревожно замигал красный свет. Проглатывая окончания слов, он сбивчиво затараторил:

— Сюрприз! Ха-ха!.. Ключик к вратам небесным!

Курт смотрел на него, как на ненормального. Не замечая этого, Авдеев крепко стиснул прибор в правой руке и вжал кнопку с мигающим светодиодом в корпус.

Небо прочертил сполох ослепительно белого света. До слуха обомлевших бандитов донесся приглушенный расстоянием тяжелый раскат отдаленного разрыва. Но это не был удар грома.

Довольный собой, Авдеев, забившись в приступе истеричного смеха, сполз на пол автомобиля. Курт смотрел на него, разинув рот. Борис прекратил смеяться так же неожиданно, как и начал.

Поднявшись на сиденье, он бросил на колени опешившему Шрамму прибор.

— Ковалевым в «пежо» была заложена взрывчатка с радиоуправляемым детонатором большого радиуса действия. Этим пультом, — он указал на прибор, Шрамм взял его в руки, — я привел его в действие. Здорово?!!

Он снова сложился в приступе безумного смеха.

Курт нещадно ткнул себя в лоб, припоминая, что Ковалев о чем-то таком говорил, но он был слишком занят мыслями о деньгах Челыша и пропустил все мимо ушей. Отбросив прочь мысль о побеге, он радостно завопил на ухо водителю:

— Разворачивайся! Скорее гони к месту взрыва! Грохнуло где-то позади нас! — и проворно спрятал пульт в кармане. Потом схватил рацию и, ожидая, пока откликнется вторая машина, залепил Авдееву сильную оплеуху.

— Не трясись, кретин, — процедил он сквозь зубы. — Не то, как Кех, поедешь в багажнике!

Он вновь чувствовал себя на коне.

* * *

— Тьфу ты, черт!

Белборода едва удержал неожиданно рыскнувший вправо автомобиль и стал плавно вдавливать в пол педаль тормоза. Потерявшую управление машину кинуло в сторону. Выписывая немыслимые зигзаги на скользком, словно стекло шоссе, «пежо», не снижая хода, продолжал двигаться вперед с прежней скоростью.

— Двигателем тормози! — не выдержал потемневший лицом Алехин. В его глазах металась тревога.

— Не паникуй!

Внешне абсолютно невозмутимый, Иван точно выбрал момент, когда автомобиль, оставляя за собой плотную завесу брызг, несся посередине пустынного шоссе, и включил пониженную передачу.

От резкого толчка разведчиков швырнуло вперед. Михаил едва не выставил надетой на голову каской лобовое стекло. Но главное, что «пежо» замедлил свою сумасшедшую гонку и двигался теперь все медленнее.

Выкрутив руль, Белборода стал на обочине.

— Что там еще?

Разомкнув цепь зажигания и заглушив двигатель, полковник выскочил из машины. Обогнув капот, нагнулся у просевшего переднего колеса.

Выхватив из ножен универсальный десантный нож, он надавил на неприметную кнопку, и из торца рукоятки ударил острый пучок света встроенной лампочки.

— Ничего себе! — присвистнув, сообщил он подскочившему Алехину, направляя сфокусированный лучик на колесо. — Все могло закончиться гораздо печальнее.

Он переместил пятно света, чтобы капитану стали лучше видны ошметки покрышки, свисающие с диска неровными клочьями.

— Еще чуть-чуть, и от нас не осталось бы и мокрого места. Все бы смыло в канаву.

Внимательно оглядев стесанный об асфальт диск, командир выключил фонарик, и убрал нож на место.

— Надо ставить запаску. Много времени это не займет. На встречу со связной мы успеем в любом случае. За работу!

— Только не здесь, — заметил Алехин. — На нас может напороться полицейский патруль.

— Разумеется. Как там Леонид?

— Как и был, — хмуро отозвался капитан. — По-прежнему бредит. Не привела в чувство даже встряска при торможении. Его необходимо как можно скорее доставить в больницу. Видимо, нужно срочное переливание крови. Со всеми нашими познаниями в медицине этого мы ему обеспечить не в силах. Нужен врач.

— Знаю.

Иван тяжело вздохнул. Он проклинал себя, что послал Волошина на реке в помощь Алехину. Лучше бы он сам подсадил того на обрыве. Как никак его опыт не шел ни в какое сравнение с опытом молодого майора. Но кто же, черт побери, знал, что так все закончится!..

Белборода поморщился — для самобичевания он выбрал не самое подходящее место и время.

Выбросив из головы все лишнее, он живо извлек из машины свой ранец и быстро сделал Волошину еще один укол обезболивающего. Леонид замолчал и опять провалился в беспамятство. Полковник, не теряя времени, закинул за плечи ранец, махнул капитану, чтобы оставался на месте, и исчез в темноте.

Обнаружив засыпанную землей перемычку во рву, он поспешил вернуться. Вдвоем с Алехиным они сноровисто перекатили малолитражку с обочины через канаву водоотвода и буквально на руках затащили по скользкому склону за придорожный бугор под сень раскидистого дерева.

Как ни казалась машина мала, весила она достаточно, чтобы разведчики повалились с тяжелым хрипом на землю, давая гудящим от напряжения мышцам короткую передышку.

Приведя дыхание в норму, полковник вскочил на ноги и, подойдя к багажнику, отпер его.

Подсвечивая фонариком, он разыскал необходимые приспособления для ремонта и передал все Алехину.

— Снимай колесо. Я пока займусь запаской.

Пока Михаил орудовал домкратом, командир сдвинул в сторону пустую спортивную сумку и вытащил из гнезда запасное колесо.

В этот момент на дороге показались два снопа света медленно двигавшейся спортивной машины, скрывшейся вскоре за поворотом.

Иван поздравил себя, что догадались перевезти автомобиль за обочину. Он подхватил колесо и, выпрямляясь, ступил ногой в грязь. Почувствовав, что падает, он выпустил его и, сгруппировавшись, мягко приземлился на мокрую траву.

Колесо, которое он, падая, непроизвольно поддел ногой, с глухим стуком ударилось о землю. Перелетев вершину бугра, оно медленно покатилось вниз к дороге. Не покрыв и половины склона, оно ударилось в выступающий из земли плоский камень и завалилось плашмя в мокрую траву.

— Что там у вас, товарищ полковник?

Алехин поднял голову.

Смутившись своей неловкости, полковник поднялся с земли.

— Ничего особенного. Колесо слишком прыткое попалось.

— А-а, — протянул Михаил, возвращаясь к прерванной работе. — Ясно. Через минуту у меня будет уже все готово.

— У меня тоже.

Полковник, остерегаясь растянуться во второй раз, стал осторожно спускаться по скользкому склону. Подцепив с земли злополучное колесо, отдуваясь, он почти вскарабкался наверх, и в этот момент небо над ним раскололось надвое.

Ударная волна опрокинула Ивана на спину, а затем, сметя с обрыва словно пылинку, швырнула в самый низ склона к придорожной канаве. Земля дрогнула. Все окрест потонуло в жутком грохоте, от которого у полковника едва не лопнули барабанные перепонки.

Выскочившее из рук колесо, шлепая по мокрой траве, устремилось следом за Иваном. У самого рва оно со страшной силой опустилось ему на голову, и если бы не его надежная каска, оно расплющило бы ее. Перелетев бушующий в канаве поток, оно выскочило на шоссе, по инерции докатилось до середины и, словно пьяное, закружив на одном месте, рухнуло на асфальт.

Лишившись на время слуха, Белборода, оглушенный ударом, вынырнул из забытья и с удивлением вслушался в обступившую тишину, ничего не понимая. Затем, совладав с секундным помутнением сознания, стал лихорадочно ощупывать тело. Удостоверившись, что все кости целы, он с трудом встал на колени. В ушибленном при падении о ранец правом боку движение отдалось тупой болью.

Стиснув зубы, полковник, как был — на четвереньках, — пополз вверх по склону. Резкий запах гари сказал ему, что это была не молния.

Одолев, наконец, подъем, он вскочил на подкашивающиеся ноги и бросился вперед, не желая верить увиденному.

От автомобиля остались лишь разрозненные металлические фрагменты. Больше не было ничего: ни самого «пежо», ни его друзей, исчезнувших навсегда в адском пламени взрыва.

— Что же это такое?! — простонал он, падая на колени.

Безо всякого сомнения взрыв был вызван сдетонировавшим запасом пластиковой взрывчатки, находящимся в ранцах его товарищей. Эта взрывчатка входила в обязательную стандартную комплектацию снаряжения диверсанта. Но что могло спровоцировать детонацию?

Спустя десять минут он получил ответ на свой вопрос, когда на шоссе у валяющегося колеса остановились две светящиеся фары какого-то автомобиля. Дверцы его распахнулись, и на шоссе выскочило трое человек, громко переговаривающиеся на немецком языке. Четвертый, освещенный вспыхнувшим в салоне светом, остался в машине.

До Белбороды донесся раскатистый гогот одного из пассажиров подъехавшего автомобиля. Тот указал идущему рядом с ним подельнику на запаску и грубо по-немецки пролаял:

— Могу представить, что здесь творилось! Смотри, куда закинуло колесо.

Один из них вернулся в автомобиль и развернул его посреди дороги так, чтобы свет фар выхватил из темноты поросший изумрудной травой склон. Потом присоединился к двум другим, и все трое принялись ожесточенно карабкаться вверх.

Иван подполз к самому краю обрыва. Слушая незнакомцев, он понял, что снизу в его руки поднимаются трое скотов, повинных в гибели его товарищей.

— Как ты думаешь, Курт, контейнер с наркотиком цел?

«Вот оно что, — подумал Иван, — наркотики!» Так, значит, перед ним сейчас были те самые наркоторговцы, о которых его предупреждала связная. Теперь до него дошло, что угнанная из Бьенна машина принадлежала этим подонкам.

Белборода медленно вытянул из кобуры бесшумный четырехствольный пистолет — единственное оставшееся у него оружие. Снял его с предохранителя и навел на одного из бандитов.

Тип, сидящий на мушке, резко обернулся и, не удержавшись на скользком, как ледяная гора склоне, съехал вниз.

Иван, обуреваемый жаждой мести, чертыхнулся. Он едва не выстрелил вхолостую.

— Конечно! Что за глупые вопросы ты задаешь? Оболочка у контейнера — броня сантиметровой толщины высшего качества, а что?

— Да так.

— Ну, раз так, тогда не лезь со своими дурацкими расспросами!

Обиженный бандит замолчал.

Контейнер!

Иван вспомнил массивный металлический ящик, валявшийся недалеко от места взрыва. Если только он сумеет выкрасть у них наркотики, их всех, как клопов, передавит сам хозяин. Всех до единого!

Иван опустил пистолет.

Из-за поворота вынырнули яркие круги фар еще одного автомобиля. Притормозив, он развернулся, как и первая машина, светом к склону, и остановился с ней рядом. Под дождь нетерпеливо выпрыгнули еще пять человек. В руках троих из них Иван заметил короткоствольные автоматы «узи».

— Где этот шутник, Курт? — весело прокричал Клаус Берг. — Или ты уже превратил его в кашу, не дождавшись меня?

— Пока нет, — проворчал Шрамм.

Полковник очень сожалел, что сейчас у него в руках нет его скорострельного автомата. Иначе это он превратил бы их всех в кашу в мгновение ока.

— Ничего, — успокоил он сам себя. — Главное, чтобы был результат, а уж каким образом он достигнут, не имеет значения.

Белборода залег в высокую траву за деревом.

Тем временем бандиты один за другим взбирались на холм. Первый из них, самый шустрый, как стервятник, бросился к останкам «пежо».

— Вот он! Я нашел его, Курт! Я нашел его! — закричал он в восторге минуту спустя.

Шрамм высветил мощным фонарем открывшийся их взорам почерневший от копоти средних размеров ящик.

— Это он! — с облегчением выдохнул Курт. Он был вне себя от радости. — Молодец, Штейманн!

Плохо скрывая написанную на лице радость, он нарочито небрежно обронил:

— Получишь прибавку к доле.

Лицо Штейманна расплылось от удовольствия. Остальные бандиты с нескрываемой завистью погладывали на счастливчика.

— Отнеси его в машину Клауса.

Сгибаясь под тяжестью контейнера, бандит неловко шагнул вперед. Не удержавшись на скользкой, прибитой дождем траве, он ахнул, упал на землю и кубарем покатился вниз. Бандиты злорадно загоготали. Шрамм также не остался безучастным.

Штейманн еще крепче прижал к себе металлический ящик. Налетев на один из камней, он с силой ткнулся о его острый угол, рассекая бровь. Его глаз залило кровью.

Белбороде показалось, что бандиты лопнут от смеха.

Шрамм неожиданно замолк. Полковник напрягся.

— Прекратить! — злобно заорал тот. — Что ржете, как жеребцы? Лучше займитесь делом. Штейманн честно заработал себе прибавку, так заработайте и вы тоже: мне необходимо знать об угонщике как можно больше. Первый, кто найдет что-нибудь стоящее, может смело рассчитывать на мою щедрость… За работу!

Бандиты замолкли и, на ходу расталкивая друг друга локтями, бросились к месту взрыва.

— Жадность вас и погубит, — тихо проронил Курт и направился к «БМВ». — Деньги вам понадобятся на адвокатов.

Хоть все и пошло наперекосяк, Шрамма это не обескуражило. Самое основное, он сумеет убраться отсюда с наркотиками до приезда легавых — взрыв был достаточной силы, чтобы они услышали его. Разумеется, теперь пожертвовать придется не только Авдеевым, как планировалось, но и всей бандой. Жаль, конечно, но их арест позволит ему спастись. Пока полиция допросит их и выяснит про наркотики, он уже будет в Ле-Може, откуда свяжется с Ковалевым.

«И овцы целы, и волки сыты», — подвел итог размышлениям Шрамм. Он был в прекрасном расположении духа.

Усаживаясь в автомобиль и скидывая с себя на соседнее сиденье насквозь промокшую куртку, он усмехнулся, когда пальцы его через пропитанную влагой ткань коснулись уложенного во внутренний карман пульта дистанционного взрывателя. Оказанное Ковалевым «доверие» Авдееву было рассчитано очень точно. Тот не смел и думать, что его дурачат.

Курт пристроил бронированный ящик на пол у пассажирского сиденья и включил стартер. Разворачивая машину, он до упора вжал педаль акселератора в днище, умело удерживая автомобиль на скользкой дороге.

Бандиты остолбенели, провожая его недоуменными взглядами.

Шрамм увеличил скорость, и машина послушно рванула вперед. Он в блаженстве откинулся на кожаном сиденье, решая, как поступить, наконец, с Кехом, если тот еще не подох.

Курт нахмурился. В его планы не входило, чтобы Макс умер сам. Он желал вдоволь насладиться его кровью за пережитый в гостинице страх.

Он заерзал на, сиденье, сгорая от нетерпения поскорей приступить к делу. Желание ощутить в руках извивающееся в предсмертной агонии тело заставило учащенно забиться его сердце.

Его раскрасневшееся лицо расплылось в отвратительной гримасе. Протянув руку к куртке и нащупав в одном из ее карманов выкидной нож, которым он владел в совершенстве, Курт вытащил его и положил рядом с собой на сиденье. Главное, чтобы ему никто не мешал, а уж отплатить по счету за ним не заржавеет!

Он хмыкнул и посмотрел в зеркало. Дорога была пуста. Бандиты были слишком глупы, чтобы сразу же броситься в погоню.

Скорее по привычке, чем по необходимости он некоторое время спустя вновь посмотрел в зеркало, и его глаза вылезли из глазниц. Ему показалось, что на заднем сиденье кто-то сидит.

Волосы зашевелились у него на голове, Он вдруг представил себе, что очухавшемуся Кеху каким-то образом удалось перебраться в салон из багажника, и теперь, сидя за его спиной с пистолетом в руке, он с усмешкой изучает его затылок.

Оторвавшись от спинки, Курт неестественно прямо выпрямился и вцепился в руль влажными от пота ладонями. Он заставлял себя обернуться, доказывая себе, что все это чушь, но скованное ужасом тело отказывалось повиноваться.

Шрамм снизил скорость и теперь ежесекундно бросал косые настороженные взгляды назад.

Заботливо выпестовав мысль, что воображение сыграло с ним злую шутку, он, наконец, нашел в себе силы заглянуть через кресло назад. Снизив еще скорость, он стал разворачиваться.

Тишину салона прорезал сухой щелчок предохранителя.

Вцепившись мертвеющими пальцами в баранку, Курт рефлекторно дернулся в сторону, но это не помогло. Его шею обхватила чья-то рука и придавила к спинке сиденья. В затылок уперлось что-то твердое.

— Слушай сюда, животное, — прошипел незнакомый голос. — Не крути головой, а следи за дорогой, не то рискуешь оказаться в кювете.

Белборода, а это был он, еле подавил вспыхнувшее желание придушить бандита и процедил:

— Не дергайся!

Шрамма обуял ужас.

Полковнику не составила большого труда проникнуть незамеченным в автомобиль. Стремительно преодолев открытое пространство шоссе, он подкрался к пустой машине, в которую бандит с рассеченной бровью положил контейнер. При всем желании ослепленные фарами автомобилей бандиты не могли разглядеть его темной фигуры на погруженной во мрак дороге.

Он намеревался угнать машину вместе с наркотиками, но, увидев направлявшегося к автомобилю громилу, решил прихватить его с собой, чтобы выяснить кое-какие вопросы. Бесшумно проскользнув через приоткрытую дверцу на заднее сиденье, он затаился, приготовившись застать идущего к машине бандита врасплох и под угрозой смерти принудить его скрыться отсюда вместе с ним на машине.

Шрамм, по своим соображениям бросивший подельников на произвол судьбы, облегчил его задачу.

Иван терпеливо выждал, пока «БМВ» отъедет от места взрыва на приличное расстояние, и только после этого бесшумно поднялся с пола и устроился на заднем сиденье.

Курт разглядел в зеркале темный силуэт за своей спиной, не понимая, кто это мог быть.

Резко запрокинув назад голову, он добился некоторого ослабления захвата и с необыкновенной силой, склонив голову набок, дернул ею вперед, одновременно подтягивая тело к рулю.

От недостатка воздуха он задышал, как астматик. Выпустив руль, он вцепился в руку напавшего и попытался оторвать ее от себя. Тщетно. Лишенную управления машину понесло на обочину. Прямо на придорожные камни.

Тяжелый захват ослаб:

— Тормози!

Шрамм в панике ухватился за руль и всем весом своего тела навалился на педаль тормоза.

Прочертив по обочине вихляющую полосу, метров через двадцать машина встала.

Наглотавшись раскрытым ртом воздуха, Курт понял, что на арапа напавшего не возьмешь.

— Кто ты такой? Откуда? — услышал он тот же глухой голос.

— Я-то? Курт Шрамм. Веселый парень из веселого Берлина. Тебе это о чем-нибудь говорит? Теперь твоя очередь представляться!

— Узнаешь позже, — пообещал Иван. — Кто твой хозяин? Где он? Как его имя?

— А черта лысого тебе не надо?

Курт понял, что погорячился. Шею его захлестнуло мертвой петлей. Глаза выпучились, как у рака, и от удушья поползли вверх. Он издал хрип и слабеющей рукой похлопал по локтю незнакомца. От недостатка воздуха лицо его приняло синюшный оттенок.

Белборода ослабил хватку и веско заговорил:

— Если не желаешь, чтобы в веселом Берлине стало на одного ублюдка меньше, отвечай на вопросы. Ясно, мразь? Советую поторапливаться — время мое ограничено, а значит, и твое тоже. В твоих интересах наполнить его содержательными ответами.

Шрамм с трудом проглотил слюну. Все оказалось достаточно серьезней, чем он предполагал. Видимо, его путь пересекся с нанятым кем-то киллером. Поэтому у него было два выхода: либо продолжать молчать, и тот пристрелит его сейчас, или все рассказать, и убийца расправится с ним немного позднее. Во всяком случае, перспектива его ожидала незавидная.

Подумав, Шрамм решил тянуть время. Может быть, тот совершит какую-нибудь оплошность, и тогда у него появится шанс остаться в живых.

— Как имя твоего босса? Где он? — жестко повторил Иван.

— Сейчас, дай отдышаться.

Курт еще раз постарался разглядеть противника в зеркале. Но незнакомец предусмотрительно расположился слева у самой дверцы и не попадал в зону обзора зеркала. Шрамм в смятении подумал, уж не Челыша ли это человек.

— Ты будешь отвечать или мне выбрать из твоего стада кого-нибудь посговорчивей?!

Поколебавшись, Шрам, наконец, раскрыл рот, поняв, что играет с огнем, но сказать ничего не успел: раздался нетерпеливый зуммер вызова рации.

— Твои подельники?

— Да.

— Ответь им.

— Зачем? — Шрамм обхватил ладонями ноющую шею.

— Делай, что говорят!

Курт нехотя отнял руку от шеи и подхватил с переднего сиденья мигающую рацию.

— Да!..

Краем глаза он покосился на свой выкидной нож, скатившийся на сиденье к его бедру. Он переложил рацию в левую руку и, опустив правую вниз, нежно провел по рукоятке ножа пальцами.

Белборода настороженно наблюдал за ним.

— Курт, ты?

— Да, — проворчал тот. — Что у вас там стряслось?

— Куда ты подевался, черт тебя побери? — Берга душила злоба. — Забрал товар, и ноги в руки?! Так не пойдет. Ты нас сдашь! Если не возвратишься, считай себя покойником! Ты понял меня?!

Сквозь треск помех Шрамм расслышал, как подзуживали Клауса столпившиеся вокруг передатчика бандиты.

— Отпусти их на все четыре стороны, — прошипел Иван. — Пускай убираются.

— Ни за что!

— Ну? — он ткнул стволом пистолета ему в затылок.

— Ладно, твоя взяла, — прохрипел Курт и поднес микрофон ко рту: — Вы свободны. Работа закончена, езжайте домой.

— Погоди, — поспешил его прервать Берг. — Я что-то туго соображаю — мы больше тебе не нужны? Это так? Я правильно понял?

— Да-а…

Новый тычок пистолета отозвался в затылке резкой болью.

— Ты понял все правильно. Отбой связи.

— О'кей! — Бандиты радостно загалдели. — Так сразу бы и сказал, что мы больше тебе не нужны. А то уж грешным делом мы думали, что ты бросил нас на съедение…

Прежде чем Шрамм успел отключиться, Клаус выкрикнул:

— Если что, мы будет у Ковалева в Жютене… Ох, и кутнем же там!

— Отбой связи! — заорал Курт, но было поздно. Незнакомец, без сомнения, все слышал. Он заскрежетал зубами и с корнем выдернул из гнезда рации штекер питания.

Белборода сдвинул брови.

— Кто такой Ковалев? Твой босс?

— Нет!

— Хорошо, разберемся позже. Отгони машину с дороги, — приказал он. — Иначе эти подонки заметят нас. Да поторапливайся! — прикрикнул он, видя, что водитель расплылся по сиденью, словно кисель.

Грозный окрик подействовал на бандита, будто холодный душ. Он послушно завел автомобиль, включил передачу и, свернув с обочины, переехал по камням придорожную канаву.

Когда по мнению разведчика они отъехали от шоссе достаточно далеко, чтобы из темноты их не могли выхватить мощные фары «порше», по его приказу Курт погасил габаритные огни и заглушил двигатель.

— Продолжим нашу беседу на воздухе, — сказал полковник. — Без резких движений открывай дверцу и вылезай.

«Сейчас или никогда!» — пронеслось в голове Курта.

— Там дождь.

Он прижал нож к бедру, быстро нажал скрытую кнопку и привел в действие тугую пружину. Отведя руку от ноги, распрямил смертоносное лезвие и бесшумно зафиксировал его выступающим зубцом.

— Ну же!

Шрамм расценил свои шансы как пятьдесят на пятьдесят, что было вполне приемлемо. Его всегда выручало умение безошибочно определять наивыгоднейший момент для нападения, что вкупе с мастерским владением оружием позволяло ему в конечном итоге выходить из переделок живым и невредимым.

Курт внутренне усмехнулся. Долго ломать голову над личностью напавшего ему все-таки не пришлось. Это был непонятным образом уцелевший при взрыве автомобиля один из угонщиков. Остальные погибли, иначе бы незнакомца так не трясло от ненависти к нему.

Шрамм чуть ли не физически ощущал состояние напавшего. От этого его уверенность в благоприятном исходе дела лишь возросла: гнев — не лучший помощник в смертельной схватке.

Он усмехнулся одними уголками губ. Когда он разделается с противником, бандиты на «порше» еще будут в радиусе действия рации, и он им прикажет вернуться обратно в Бьенн. Приманкой послужит оставленная Боможу крупная сумма денег. Он прикажет убить его, и жандармы в гостинице повяжут их еще тепленькими, если они не сумели этого сделать на месте взрыва «пежо».

— Ты что, оглох? — разозлился Белборода. — Пошевеливайся!

— Да-да.

Курт щелкнул замком дверцы.

— Уже вылезаю, — и незаметно переложил нож из правой руки в левую. Повернувшись вполоборота к Ивану, он сделал вид, что намеревается вылезти из машины. Потом с вытянутой левой рукой молниеносно развернулся на сто восемьдесят градусов. Вместе с его рукой лезвие описало дугу и с силой рубануло воздух за подголовником переднего кресла. Здесь он увидел раскрашенное камуфлированным гримом лицо противника. Челюсть Курта отвисла. Это было последнее, что он увидел в своей жизни.

Спасаясь от ножа, полковник рывком подался вправо и упал боком на сиденье. Правая рука его по-прежнему сжимала оружие, наведенное на бандита. Он дернул спусковой крючок и бесшумная конструкция, тяжело вздохнув, стремительно выбросила из своего нутра увесистый ком свинца.

Пуля поразила бандита насмерть, пролетев между передними сиденьями. Удар ее был страшен. Тело подонка развернуло и через распахнувшуюся дверцу автомобиля отбросило в сторону метра на полтора.

— А, черт! — выругался Иван.

Он не собирался его убивать, метя в руку и надеясь вытянуть более полную информацию. Но его мозг решил все по-своему, отдав команду на уничтожение, когда возникла угроза жизни.

Белборода вылез из машины и посмотрел на убитого. Лицо Шрамма приобрело восковый оттенок.

Стянув с него верхнюю одежду, разведчик осмотрел ее. Кровью Курта была выпачкана только рубашка. Не дожидаясь, пока она свернется. Иван вырвал пучок травы и затерел, насколько было возможно, расплывшееся по тонкой материи багровое пятно. Покончив с этим, он волоком оттащил труп к неглубокой ложбинке и опустил вниз. Нарубив большую охапку веток увесистым десантным ножом, прикрыл ими мертвеца и вернулся к машине.

Поеживаясь от хлещущих по телу дождевых струй, он сбросил с себя форменное обмундирование, упаковал его в объемный непромокаемый мешок, выуженный из ранца, и закинул на заднее сиденье машины. Морщась от отвращения, быстро натянул на себя одежду убитого и прикрыл темное пятно на рубашке курткой Шрамма. Затем надел его кованые тяжелые ботинки и, впрыгнув за руль, вывел автомобиль на шоссе.

По его подсчетам остальные бандиты были уже далеко, направляясь в Жютен, а потому остерегаться ненужной встречи не стоило.

Его движениям мешал запрятанный за пояс широких брюк компактный четырехствольный пистолет. Он поправил его, чтобы не так сильно давил на бедро. Затем поднял с сиденья тяжелый «магнум» убитого — слишком громоздкий и шумный при выстреле — и через окно зашвырнул в канаву.

Приказав себе больше не думать о Курте, он сосредоточился на предстоящей встрече с представителем Центра.

Было ясно, что необходимость в контакте отпала, поскольку снимать с маршрута уже было некого. Тем не менее, они обязаны были увидеться. Не появись он на встрече, связная решит, что группу арестовали. Что она тогда предпримет, об этом можно было только догадываться.

Нащупывая застежку на куртке, рука полковника неожиданно коснулась плоского прямоугольного предмета, покоящегося во внутреннем кармане.

Блокнот?

Иван запустил руку за пазуху и выудил наружу предмет, отдалено напоминавший калькулятор. Заинтересовавшись им, он вдавил педаль тормоза в пол машины, остановился и как следует рассмотрел свою находку в неверном свете приборного щитка.

— Знакомая штука, — пробормотал он.

Ему не следовало объяснять, что это за прибор, так как по долгу службы ему приходилось иметь дело с такими вещицами.

Развернув находку тыльной стороной к свету, он различил выцарапанное иглой по пластмассе трехзначное число.

Так и есть. Цифры были ни чем иным, как кодом взрывателя. Никакие другие цифры на корпусе пульта дистанционного управления взрывом появиться не могли.

Руки Ивана дрожали. У него не было никакого сомнения, что команда на уничтожение его друзей была дана с этого самого пульта.

— Подонки!

Прерывая его мысли, над дорогой на большой скорости в сторону Бьенна пронеслась грузная махина вертолета, сотрясая воздух низким гулом винтов.

Белборода подозрительно вслушался в быстро отдаляющийся шум, пока тот не стих.

— Судя по звуку двигателя — тяжелая армейская машина. Что ей надо здесь?

Он сунул в карман пульт радиоуправления и устало покачал головой. Перегруженный событиями разум с трудом усваивал новую информацию. В изнеможении коснувшись кожаного подголовника, он тронул машину вперед и не расслышал, как пришедший в себя Макс Кех издал в багажнике слабый стон и пошевелился.