Старшина Бруно Девюж нес ночное дежурство в жандармерии Ле-Можа. Сейчас он был занят тем, что листал затертый до дыр порнографический журнал. Перевернув заляпанную пальцами очередную страницу с самым откровенным во всем журнале женским фото, он завопил:

— Капрал!.. Капрал, ты слышишь меня?

Он обрадовался, что нашел достойный с его точки зрения повод, чтобы разбудить спящего помощника, так как не любил подолгу оставаться один.

В дверь служебного помещения просунулась голова заспанного молодого жандарма. Его лицо выражало досаду. Он повел осоловевшими глазами, и его взгляд остановился на необыкновенно толстом дежурном с красным, как кирпич, мясистым лицом, развалившемся в кресле за ободранным деревянным столом.

— А-а, наконец-то проснулся!

Он хлопнул ладонью по раскрытому журналу.

— Иди, посмотри на этих курочек с выщипанными ляжками, и что они вытворяют — сон как рукой снимет!

Он хохотнул и подтолкнул журнал на противоположный край стола.

— Да ты глянь. С тебя от этого не убудет.

Недовольный капрал хмуро посмотрел на Бруно, сплюнул на каменный пол и нехотя вошел в кабинет.

— Бруно, мы же с тобой договорились, что ты не будешь дергать меня ночью, разве не так?

— Ну, так, и что дальше? Тоже мне недотрога нашелся… Мало ли зачем я тебя мог позвать — может, случилось что? Такое ведь тоже бывает, не так ли?

— Только не у нас.

Длинный, как жердь, капрал уселся на крышку стола, усеянную черными прожженными пятнами от сигарет, развернул журнал и стал равнодушно листать страницы.

— О-ля-ля! — не удержался он, раскрыв очередную страницу.

— Ну, что я тебе говорил? — подмигнул дежурный. — А ты еще смотреть не хотел!

— Да я, в общем-то, и не особо рвался.

Он отодвинул от себя красочную фотографию.

— Мне и жены хватает, чтобы совать нос в подобную макулатуру. Не знаю, как тебе…

Бруно нахмурился. Об их скандалах с женой судачил весь город. Слухи передавались из уст в уста и иной раз обрастали такими чудовищными подробностями, что было стыдно выйти на улицу.

Он прорычал:

— А ну, слезь со стола, поросячье рыло! Он не предназначен для твоей тощей задницы!

Его лицо пошло красными пятнами. Маленькие глазки метали громы и молнии.

— Слишком много берешь на себя!

Испуганный капрал пожалел, что сболтнул лишнего. Бруно был злопамятен, и ничего хорошего ожидать от него не приходилось.

Девюж тяжело поднялся и выкатился из-за стола. Его в синих прожилках нос оказался на уровне груди сослуживца.

— Разбаловал я тебя, — тяжело сипя, прошипел он. — Но с меня достаточно! Твое хамство сидит у меня вот где! — он провел ребром ладони по горлу. — Я больше и пальцем не пошевелю, когда шеф устроит тебе очередную выволочку! И если однажды он взашей вытолкает тебя со службы, этот день станет самым счастливым в моей жизни!

В этот момент в дверь нерешительно постучали. Дежурный взял себя в руки и немного погодя рявкнул:

— Войдите!

Он обернулся к входу и оглядел ночного посетителя.

— Слушаю вас.

В дверях стоял насквозь промокший Виктор Жене. У его ног быстро образовалась небольшая лужица воды. Он обвел взглядом скудную обстановку служебного помещения, встретился с колючими глазками полного свирепого человека и от неожиданности вздрогнул.

— Чем могу быть полезен?.. Постой! — перебил Бруно сам себя. — Да никак это наш альфонс, а? Разве я не прав?

Лицо жандарма побагровело. Капрал подумал, что того сейчас хватит удар.

Сузившиеся зрачки Бруно цепко ощупали стройную фигуру вошедшего. Он повернулся и тяжелой поступью направился к Виктору. Его переполняло острое желание кого-нибудь жестоко избить, и, кажется, теперь он знал, на ком размять свои кулаки.

Преувеличенно спокойным тоном он обратился к Жене:

— Слушай, смазливая твоя рожа, разве я не давал тебе 6 часов, чтобы ты испарился из города, а? Давал! Я популярно тебе объяснил, что такую скотину, как ты, я в родном городе не потерплю. Было такое? Было! И ты вроде бы полностью со мной согласился. И что же? Шесть часов давно истекли, а ты как стоял передо мной, так и стоишь, верно? Или я страдаю галлюцинациями?.. Капрал!.. — Бруно обернулся к помощнику. — Я страдаю галлюцинациями?

— Нет, — быстро ответил тот.

— Ты слышал, альфонс?..

Взбешенный Девюж медленно надвигался на парня. Испуганный Виктор в страхе попятился от него и уткнулся мокрой спиной в стену, проклиная тот день, когда познакомился с сестрой старшины.

Пальцы Бруно цепко ухватили его за грудки. Судорожно вздохнув, Жене выпалил на одном дыхании:

— Я видел, как какая-то женщина убила вашего жандарма!.. Я все видел!.. Вот его записная книжка… Это все, что от него осталось!

Дежурный удивленно застыл.

— Ну-ка, повтори еще раз. Я что-то тебя плохо понял.

Жене повторил скороговоркой свое известие и замер в ожидании.

Сбитый с толку Девюж обернулся к растерянному помощнику.

— Ты понял, о чем он толкует?

Он вновь посмотрел на парня.

— Что ты мелешь, альфонс?!

Бруно поднес к его носу огромный кулак, густо поросший рыжими волосами.

— Или испытываешь мое терпение?

Виктор испуганно покачал головой. Не в силах вымолвить ни слова, он передал дежурному найденную записную книжку.

— Это я нашел на месте убийства, — хрипло выдавил он, прочистив горло.

Девюж с сожалением разжал кулаки и посмотрел на исписанный блокнот.

— Чей он? — Он протянул его помощнику. Тот быстро его пролистал, задумчиво поднял глаза к потолку и затем неуверенно ответил:

— Я, конечно, не эксперт…

— Еще бы!

— …но вроде бы это вещица Дре.

— Хм. — Бруно почесал за ухом и внимательным взором окинул Виктора, решая, как ему поступить. — Если ты вздумал меня разыграть, для тебя это плохо кончится!

Однако в голосе его сквозило удивление.

— Садись и рассказывай все по порядку.

Он указал ему на деревянную скамью у стены. С трудом втиснув свой зад обратно в узкое кресло, он закрыл журнал и выжидающе взглянул на Жене.

— Ну?

Видя, что угроза расправы миновала, Виктор приободрился и, опустив некоторые подробности, выложил все, что видел.

Бруно задумчиво крутил в пальцах ручку, размышляя, потом скривился:

— Мне-то ты можешь не заливать, что заподозрил красотку во всех смертных грехах и отправился за ней следом, чтобы вывести на чистую воду… Старая сказка! Уж я-то мастак колоть липу, как орехи, уяснил? То-то! — Он поковырялся в ухе и отряхнул с ногтя серу. — Чего только я в своей жизни не слышал, и скажу, что твои россказни похожи на правду так же, как я на красотку из «Плейбоя».

Он потер толстый фиолетовый нос. В этой темной истории ему не нравилось все от начала и до конца. Чтобы в их тихом спокойном городе произошло убийство жандарма? Чушь собачья! Конечно, может, парню что и померещилось, и он, пересилив страх, заявился в участок. Но если начинать верить каждому полоумному, то в скором времени дежурка превратится в сумасшедший дом.

Продолжая размышлять, он перевернул журнал и на обложке с изображением женского обнаженного бедра старательно нарисовал в виде татуировки чертика и подписал под ним непристойную надпись. С довольным видом он оглядел свое творение и затем, задумчиво побарабанив пальцами по рисунку, перевел взгляд на лужицу возле двери.

Его неожиданно осенило. На лице появилось недоброе выражение. Он хмыкнул и, не таясь, извлек из-под стола полупустую бутылку вина. Присосавшись к горлышку, вышил ее до дна. После этого взгляд его стал мрачен и тяжел.

— А теперь послушай меня! — грозно проговорил он.

Жене затрепетал. Капрал, хорошо зная начальника, на всякий случай отступил назад, опасаясь попасть под горячую руку. Однако против его ожидания Бруно остался на месте.

— Я в тебе вчера все же ошибся — ты оказался значительно умнее, чем хотел казаться. — Он икнул. — Я бы ни за что не додумался заявиться в участок и двум занятым людям забивать головы вздором, чтобы укрыться от непогоды. Нарвись ты на шефа, он бы на неделю посадил тебя за решетку, чтобы впредь сначала все хорошенько взвешивал и только потом открывал свой фонтан, то бишь рот, а не наоборот! Уяснил?.. Не слышу!

— Да, — сглатывая слюну, испуганно кивнул Виктор. — Но я рассказал вам чистую правду! Поверьте!

— Заткнись! — рявкнул Девюж. — Твое счастье, что сегодня не его смена, не то кормить бы тебе клопов в одиночке. Я в отличие от него человек мягкий, добросердечный. Мне больно видеть чужие страдания…

Он посмотрел на отвисшую челюсть своего помощника и зло рассмеялся.

— Я не буду тебя задерживать. И даже оставлю в покое твою скотскую физиономию, хотя почесать о нее кулаки просто невмоготу. Вместо этого я тебя отпущу, но с одним «но», — лицо дежурного налилось кровью. — Чтобы я тебя в городе больше не видел, альфонс! Ты меня хорошо понял? — после быстрого испуганного кивка Жене, он закончил: — это последнее предупреждение. Еще раз попадешься мне на глаза, посажу в камеру за нарушение общественного порядка!

Бруно, надеясь, что Виктора после этого разговора унесет из города быстрее ветра, посмотрел на сослуживца.

— Проводи этого щенка и поддай такого пинка под зад, чтобы летел, не оглядываясь, до Парижа. Там на таких сосунков большой спрос.

Капрал подобострастно кивнул, радуясь про себя, что их недавняя стычка уже позабыта, сгреб в охапку Жене и потащил к выходу, намереваясь в точности исполнить приказание.

Усмехнувшись такому рвению, Бруно достал из ящика стола сигареты, закурил и стал было по новой листать журнал, как затрещал телефон. С недовольным видом он пододвинул его к себе, сграбастал трубку своими короткими толстыми пальцами и раздраженно пролаял:

— Да?.. Ну, а кто, по-твоему, сегодня здесь еще может быть, как не я?..

Усмешка сползла с его губ.

— Ну-ка, помедленней, — озабоченно попросил он, нервно затягиваясь. — Так…так…

Он вскинул голову и, прищурясь, посмотрел на застывшего в дверях Виктора. Потом неожиданно снова указал ему на скамью у стены и дал знак удивленному таким оборотом событий помощнику взять параллельную трубку.

— Погоди. Еще раз повтори все, что сейчас рассказал, и прошу, не торопись.

Бруно прикрыл рукой микрофон:

— Дежурный соседнего участка, — затем убрал руку с трубки. — Говори, мы тебя слушаем.

Они молча выслушали сообщение. На лице помощника старшины отразилось недоумение, переросшее в изумление. Девюж по-прежнему сохранял непроницаемый вид.

— Он ничего не напутал, этот твой служащий бензозаправки? Ты уверен? Гм. — Он задумчиво почесал подбородок. — Так ты говоришь, что он видел собственными глазами, как какой-то длинный тип приставил к ее голове автомат, заставил развернуться, и они направились в нашу сторону? Правильно?.. А-а, еще одна машина с бельгийскими номерами? Это уже становится интересней.

Молча дослушав коллегу, он спохватился.

— Телефонограмма? Какая?.. А! Подожди, сейчас гляну.

Он зашарил по ящикам стола и вынул из нижнего журнал приказаний. Быстро пролистав страницы, он перечитал полученное прошедшим днем сообщение за подписью окружного комиссара:

«Обязать всех дежурных полицейских участков обо всех неординарных происшествиях немедленно докладывать непосредственно в дежурную часть г. Луссон».

Сверху стояла начертанная размашистым почерком резолюция начальника участка: «Принять к исполнению!»

— Ах, эта… Я уже о ней позабыл. — Бруно почесал затылок. — Неужели этот старый пьяница из Луссона, Ганилот, пошел в гору? Что?.. Не знаешь?.. — Он хмыкнул. — Ладно, бог с ним. Ну, позвонил ты им и чего?

Брови его поползли вверх.

— Неужели?.. И ты повезешь к ним этого парня?.. Хм. — Он задумался. — Слушай, здесь такое дело… В общем, я тебя попрошу, чтобы твой человек по дороге заехал ко мне для выяснения кое-какой информации о похищенной женщине, хорошо? А мой помощник уж отвезет заправщика в Луссон. Что?.. Нет, пока ничего не случилось, но боюсь, что спокойствие это обманчиво. Ну, так как, договорились?.. Отлично, жду!

Девюж положил трубку и уставился на капрала.

— Что ты обо всем этом думаешь?

Тот недоуменно пожал плечами.

— Да-а, — протянул озадаченный дежурный, затем дотянулся до радиостанции и включил ее:

— Всем патрульным машинам! — Он откашлялся. — Говорит Бруно Девюж. Из-под земли срочно достать мне Анри Дре и Поля Солаж! Район патрулирования — северо-восточная часть города, квадрат 14. Через полчаса оба они должны быть в участке! Следующее. Объявляю в розыск светло-голубой спортивный автомобиль, по всей видимости, «порше» и черный «БМВ». Обе машины имеют бельгийские номерные знаки. По предварительной информации водители автомобилей вооружены, а поэтому — никакой самодеятельности!..

Голос Бруно зазвенел.

— При обнаружении машин доложить мне и не подавать пассажирам указанных автомобилей никакого повода для беспокойства. Вопросы есть?

Он усмехнулся, выслушав в эфире небольшую перепалку. Потом зыкнул на подчиненных и закончил:

— Я рад, что все такие понятливые. Приступайте!

Бруно тяжело развернулся вместе с креслом к притихшему Виктору, затушил сигарету и включил диктофон:

— Рассказывай, что ты видел и особое внимание удели описанию женщины. По-моему, она здорово влипла. Но для начала хорошенько уясни себе — если хоть малая толика того, что ты расскажешь, окажется липой, я не знаю, что с тобой сделаю!

Виктор кивнул. Глядя на него, капрал отошел в дальний угол и уселся на стул. Девюж, внимательно слушая парня, взял со стола грязный блокнот Анри и стал медленно его перелистывать, внимательно изучая страничку за страничкой.

— Принеси лучше пива, вместо того, чтобы нести этот вздор! — Авдеев сдвинул брови. — На кой черт тебе потребовалось брать приступом местную жандармерию?

Он развалился на пыльном диване в лучшем номере самой захудалой в Ле-Може гостиницы «Лесная чащоба». Ее единственным преимуществом перед другими было то, что она располагалась на окраине города у самой дороги. Лениво пуская к потолку кольца дыма, он упивался собственной значимостью. Как всякое ничтожество, дорвавшееся до власти, он превратился в важного надменного типа.

— Ну, — смутился Клаус Берг, заерзав в жестком неудобном кресле, — короче говоря, я думаю, что Шрамма арестовали жандармы. Куда еще он мог деться вместе с наркотиками? Канул как в воду! Раз он не вышел на связь с Ковалевым, его надо искать у легавых.

— Вздор! Шрамм мог деться куда угодно.

— Но…

— Заткнись! Ни в какой жандармерии его нет. В противном случае из-за наркотиков, которые были при нем, весь город уже давно бы стоял на ушах. И Ковалев был бы в курсе. Здесь что-то другое…

Исчезновением Шрама Ковалев был огорошен не меньше Авдеева. Борис набрал его номер по дороге в Жютен. Он изъявил желание поскорее получить причитающиеся банде деньги.

— Какой Берлин?! — заорал Ковалев, — Вы что там, все с ума посходили, что ли? Дело еще не закончено!

Ощутив смутную тревогу, Авдеев тем не менее возразил:

— Шрамм предупредил нас, чтобы мы убирались. В наших услугах он более не нуждался. Он передал, чтобы ты рассчитался с нами.

Ковалев помолчал, собираясь с мыслями, потом уточнил:

— Где вы сейчас находитесь?

Выслушав ответ, он проговорил:

— Возвращайтесь обратно в Ле-Мож и ждите меня в гостинице «Лесная чащоба». Она находится на окраине у самой дороги. Скоро подъеду. Я неподалеку, в Шартре…

Борис лениво пустил вверх кольцо дыма, равнодушно сбил пепел на вытертый до самого основания грязно-бурый ковер и посмотрел на Берга.

— От твоих бредовых идей меня скоро стошнит! Забудь о них. Если я предложу напасть на полицейский участок, парни поднимут меня на смех!

Авдеев затушил сигарету о растрескавшуюся полировку старого журнального столика и отбросил окурок в угол. С таким трудом завоеванное лидерство он не собирался разменивать на всякие сумасшедшие идеи. Этим ублюдкам дай только повод, и они разделаются с ним в два счета, если что-то пойдет не так.

— Почему ты думаешь, что это вздор? — ощетинился обиженный Клаус. — Не один я так думаю. Я переговорил с двумя парнями — они такого же мнения, и только приветствуют налет на легавых. Да и Ковалев нам скажет спасибо, если мы выручим Шрамма.

— Заткнись! — повторил раздраженно Борис. — Ты предлагаешь паленое дельце. А тем двоим передай, что их прыть может для них выйти боком. Вы можете испортить все дело! Лучше скажи, уже перевезли парней с места взрыва в гостиницу?

Клаус раздраженно мотнул головой и нехотя процедил:

— Они уже здесь.

Он был недоволен, что Авдеев без его ведома решил воссоединить банду.

Дело было в том, что, покинув место взрыва, бандиты просто кинули своих четырех подельников на произвол судьбы, поскольку разместиться ввосьмером в «порше» было немыслимо. Все места в автомобиле заняли прихлебатели Берга. Если бы по возвращении в Ле-Мож Авдеев не отдал приказ забрать оставшихся на дороге членов банды и перевезти их в гостиницу, их наверняка бы уже взяли жандармы.

Борис не сомневался, что оказался в компании Клауса лишь по чистой случайности, и то только из-за того, что не вылезал из машины. Иначе он остался бы среди той четверки на изумрудно-зеленом склоне. Если бы Берг своевременно узнал о его приказе, он бы ему помешал, и Борис это знал.

— Как там себя чувствует наша красавица? Вы мне должны спасибо сказать, что я увидел ее на заправке по дороге в Ле-Мож. Кто-кто, а она должна знать, куда делся Курт. Она ведь была на его машине. Хоть слово вытянули из нее твои умники?

Клаус замялся, потом нехотя произнес:

— Пока ничего. По-прежнему молчит, как немая. Но скоро заговорит! — заверил он с безобразной гримасой, отведя взор.

— Ну, уж нет! — вскипел Борис, задергав руками. — Вы у меня отработаете все до последнего цента. Совсем разучились работать! Какие вам к черту легавые, если не можете развязать язык единственной кукле?

— Да что мы только не пробовали, все без толку! — поспешно заговорил Клаус. — Не каждый мужик выдержит то, что с ней проделывает Себастьян! Другой бы уже давно раскололся, а эта молчит!

Авдеев знал, что такого садиста, как Мейер, требовалось еще поискать.

— Он сломал ей левую руку, когда она едва не отправила его на тот свет заколкой для волос, и хоть бы что!

Лицо Авдеева расползлось в гадкой ухмылке.

— Я могу помочь вашему горю. — Он подмигнул собеседнику. — Но только за отдельную плату — за половину всей вашей доли. Идет?

Он едко рассмеялся, уловив в глазах Берга жадный блеск.

— Ладно, — наконец смилостивился он. — Получите от меня еще по тысяче евро, только заставьте эту шлюху заговорить. Мне надо знать: куда исчез Шрамм, как она оказалась в его машине, и самое главное — куда делись наркотики!

Авдееву было ровным счетом наплевать, что приключилось с Куртом, но он так до конца и не понял, что тот затеял. Если, согласно задумке Ковалева, он был должен сдать его жандармам в виде приманки, то почему, — к счастью, конечно, — он этого не сделал? Затеял собственную игру? Тогда получалось, что пойманная русская девка — его сообщница. Однако, откуда, в таком случае, она взялась?

Борис в раздумье почесал лоб. До приезда Ковалева ее надо обязательно расколоть. В беседе с ним надо представить убедительные доказательства измены Шрамма. Кто знает, может, за эту новость из него удастся еще вытянуть денег?

Он перевел взгляд на резной циферблат потускневших настенных часов. Стрелки показывали 5.12 утра. Значит, в запасе оставалось минут сорок, а может, и того меньше.

Взглянув на Берга, он жестко сказал:

— У вас есть еще полчаса, чтобы она раскрыла свой рот. Мне все равно, что с ней сделаете, но по истечении указанного срока ее должно распирать от желания говорить.

Борис был очень зол на нее. Сразу по приезду в гостиницу он решил, что она, должно быть, чертовски хороша в постели, и едва только попытался овладеть ею, как эта смазливая потаскушка решительно отвергла его домогательства. Он собрался применить силу, но бандитам удалось его отговорить. Мотив их заступничества был прост: сначала нужно было узнать, куда исчез Шрамм. Авдееву пришлось отступить, но он затаил на женщину злобу за свое оскорбленное мужское достоинство.

— Нет проблем. — Клаус остался доволен. Он обещал костоломам прибавку за их грязную работу и добился ее. Будет, чем подстегнуть их рвение. Единственно обидно, что не удалось подбить Авдеева на налет на жандармов. В устроенной заварушке он хотел пристрелить его: тот занял его, Клауса, место во главе банды.

Берг не без основания опасался схлестнуться с Борисом в открытую. Он знал, что бандиты, брошенные им на произвол судьбы на дороге, выступят на стороне Авдеева. В этом случае противостояние может закончиться не в его пользу — даже в своих приближенных он не был уверен до конца. Приходилось набираться терпения и ожидать подходящего случая. Бандит был уверен, что такой не заставит себя долго ждать.

Устроившись напротив Авдеева, он подсчитывал в уме, сколько денег положит себе в карман из причитающихся своим подопечным — истязателям женщины. Немного подумав, Клаус решил всю долю Мейера забрать себе.

Авдеев тем временем заложил руки за голову и вперил взгляд в потолок, думая о чем-то своем. Берг кашлянул. Борис поднял голову.

— Ты еще здесь? Я же велел принести пива.

Подавив вспышку злобы, Клаус, чуть помедлив, с сожалением оторвал зад от кресла и направился к двери.

Глядя на его сгорбленные широкие плечи, Авдеев сдержал злую ухмылку, прочитав его мысли.

— И не забудь чего-нибудь перекусить!

Он с удовольствием заметил, как вздрогнула спина громилы.

— Скажи хозяину, пускай подаст все самое лучшее. Счет будет оплачен по-королевски!.. Да, чуть не забыл, захвати пару бутылок самого лучшего вина на его вкус. Скажи, что жду важного гостя!

Лицо Клауса, позеленело.

— После всего происшедшего ты еще можешь есть?! Боже мой! — Сдерживая подкатившую к горлу тошноту, с трудом проговорил он. Его передернуло: — Ты ненормальный!

— Не больше, чем вы все вместе взятые! Если бы не я, вы бы уже давно парились в жандармерии или без единого евро в кармане улепетывали бы со всех ног в родной фатерлянд!

— Что-то я пока не заметил, чтобы в них что-то прибавилось.

Клаус выразительно похлопал по своим пустым карманам.

— Достаточно того, что деньги есть у меня. А раз они есть у меня, значит, и у вас тоже.

— Не похоже.

— Кретин, и не будет похоже! — вполголоса проговорил Авдеев, когда бандит вышел из номера. — Неужели он надеется, что я буду содержать всю их свору?

После внезапного бегства Шрамма Борис не поверил в собственное спасение. Какое-то время он был в прострации. Потом он почувствовал себя загнанным в угол — для того, чтобы сбежать от бандитов и вернуться обратно в Германию, у него не было денег. И вот тут он неожиданно для себя преисполнился свирепого отчаяния выжить любым путем. Страх вновь оставил его. Чтобы больше не дать никому командовать над собой, он решился объявить себя новым боссом бандитов.

Его заявление было встречено издевательским ржанием.

— Ты-то куда лезешь, пень трухлявый? — давясь смехом, осадил его Клаус Берг, первый помощник Шрамма. — Без тебя как-нибудь разберемся. Уважаемых людей хватает!

Он без стеснения указывал на себя, и бандиты его поддержали.

«Ну-ну», — заводясь, подумал Борис. Он уже с трудом сдерживал клокочущее в душе чувство какого-то первобытного, лютого бешенства.

После переговоров со Шраммом банда по собственной инициативе возвратилась обратно в «Приют кабана». Науськал всех Берг, желавший прикарманить выручку Боможа. Авдеев, ни слова не говоря, опередил его и опустошил кассу гостиницы раньше, чем кто-либо успел раскрыть рот.

Шайка с удивлением следила за ним, оторопев от такой наглости — эти деньги должны были достаться Клаусу. Андре Бомож, обуянный жадностью, с молчаливого согласия банды хотел ему помешать. В ответ окончательно взбеленившийся Борис выхватил из-под стола остро отточенный топор для разделки мясных туш. Молча, с выпученными от бешенства глазами, он нанес Боможу по голове смертельный удар.

Вид брызжущей крови привел его в крайнее исступление. Он изрубил тело бедного Андре и наверняка превратил бы в кровавый фарш, если бы не вмешались громилы. Звериная жестокость Авдеева произвела на них настолько сильное впечатление, что они беспрекословно признали его своим новым лидером. Лишь Берг остался недоволен таким оборотом дела.

Авдеев запустил руку в сумку, стоявшую в изголовье дивана, и вынул вымазанную в крови Боможа смятую кипу банкнот. Отсчитав три тысячи евро, он бросил их на столик.

По его подсчетам у него оставалось еще порядка пятидесяти тысяч, что его вполне устраивало. Столько же, если не больше, он намеревался выжать из Ковалева за то, что тот грязно его обманул. Борис был уверен, что Василий не попрет на рожон, не зная, как обстоят дела в банде после исчезновения Шрама, а предпочтет раскошелиться.

Сразу после получения денег Авдеев собирался уехать в Москву. Этих средств, как он надеялся, ему должно было хватить на первое время. Потом он намеревался устроиться в качестве доверенного лица у сестры. А там, глядишь, со временем она возьмет его в долю, и деньги посыплются его карман сами!

Он швырнул в сумку оставшиеся купюры. Немного подумав, решил заодно содрать с Ковалева премиальные за найденный автомобиль Шрамма.

Борис спустил ноги с дивана и сел. Когда он подумал о Ковалеве, его лицо прочертила отвратительная гримаса. Он вытащил из сумки мощный револьвер «доберман», отнятый у одного из бандитов. Он почувствовал, как оружие приятно оттягивает руку. Запихнув его за пояс брюк, он нащупал в кармане куртки плоский автоматический пистолет, отнятый у сообщницы Курта, и остался доволен — в окружении костоломов, признающих только силу, второй пистолет лишним назвать было трудно.

Он подошел к грязному, давно не мытому окну. На улице из-за туч было еще темно, однако дождь стал стихать.

Гремя бутылками, в номер ввалился Берг.

— Тебя только за смертью посылать, — проворчал Борис, отходя от окна. Он открыл об угол столика пивную бутылку и опрокинул ее в глотку.

Смачно рыгнув, он похлопал себя по впалому животу и набросился на нарезанную тонкими ломтиками ветчину, выложенную на листьях салата.

— Фу, — тяжело вздохнул он, отодвигая от себя пустую тарелку и вытирая жирные руки о выцветшую обивку дивана. — Мог бы выбрать ветчину посочнее, — укоризненно промолвил он.

Клауса передернуло.

— Я смотреть на нее не могу, а ты говоришь — выбрать!

Медленно потягивая пиво, он старался на еду не смотреть.

— Не будь бабой! — Авдеев скривился. — А-а, ладно, что с тебя взять, — он махнул рукой. — Забирай деньги и проваливай трясти девку.

Берг удобнее развалился в кресле и скроил недовольную мину. Крутиться около Мейера значило только мешать ему. Но, если откровенно, он не хотел смотреть, как работает этот садист, поэтому все это время был в номере у Авдеева.

— И постарайся доказать, что я в тебе не ошибся!

Борис неуловимым движением выхватил из-за пояса огромный револьвер и упер его в грудь бандита. Клаус поперхнулся и выронил недопитую бутылку пива на пол. Он смахнул со стола смятые купюры и, напутанный, выскочил за дверь раньше, чем Авдеев успел раскрыть рот. Вслед Бергу раздался громогласный издевательский хохот.

Покончив с пивом, Борис в одиночестве приканчивал уже первую бутылку вина, когда под окнами раздался звук подъехавшего автомобиля. Спустя минут пять в номер ввалился не на шутку обеспокоенный Ковалев. Таким Авдеев его еще не видел, и это зрелище доставило ему неимоверное наслаждение.

Поравнявшись с креслом, Ковалев буквально упал в него и хмуро посмотрел на Бориса.

Сохраняя беспечное выражение на лице, тот налил ему полный фужер вина и жестом предложил выпить.

— Не сейчас!

— Как хочешь. Хозяин — барин, — развязно произнес Авдеев.

Глядя на него, Ковалев поразился. Неужели этот нахальный тип был тем самым трусливым заморышем, представшим перед ним в Жютене?

Он стал смурнее тучи, молча созерцая, как Авдеев нарочито медленно потягивает вино.

— Может, все-таки выпьешь?

— К черту! — вспылил Василий.

Сегодняшняя ночь у него не удалась, и к серьезному беспокойству о судьбе дела примешивалась изрядная порция раздражения.

Поднявшаяся к нему в номер девушка по вызову — молоденькая мулатка с пышными формами — привела его в трепет. Он коснулся губами ее полных чувственных губ, притянул к себе и медленно провел рукой по волнующим изгибам ее молодого упругого тела.

Василий еще не имел связей с темнокожими женщинами, но по рассказам друзей знал, что они бесподобно ведут себя в постели. От сегодняшней ночи он ожидал нечто необыкновенного, от чего в голове зашумела кровь.

Он положил свою руку на крепкую грудь девицы и легкими круговыми движениями стал поглаживать соблазнительную выпуклость. Другая его рука быстро скользнула вниз по ее спине и нырнула под подол ее короткого обтягивающего платья.

Почувствовав его руку на своих ягодицах, девица многообещающе улыбнулась и провела кончиком языка по своим приоткрытым влажным устам. Она с готовностью раздвинула свои длинные стройные ноги, давая Василию возможность более детально ознакомиться со своим соблазнительным телом.

Тот задрожал от возбуждения; перехватил ее маленькую ловкую руку, уже расстегнувшую его брюки, и увлек за собой в спальню. Повалив девицу поперек кровати, он приготовился раздеть ее, но стук в номер оторвал его от этого захватывающего занятия.

Тяжело дыша, Василий поднял голову. Чертыхнувшись, он прошептал:

— Погоди, цыпленок, я сейчас… — и, застегнув брюки, подошел к двери.

На пороге возник администратор. Не глядя на Василия, он плаксивым голосом стал нудно выспрашивать его о цели приезда в Шартр.

Тот встревожился, но не настолько, чтобы забыть о гостье. Поглядывая сквозь приоткрытую дверь спальни на томящуюся в одиночестве девицу, он поспешил выставить нудного типа за порог номера. В мгновение ока скинув с себя одежду, он сорвал с девицы платье и с наслаждением нырнул в ее жаркие объятия.

Поглаживая руками ее горячее возбуждающее тело, он впился своим ртом в ее полные чувственные губы. Заглушая слетающий с них хриплый стон удовольствия, просунул сквозь них свой язык. Выгнувшись под кавалером, словно дуга, девица с готовностью сделала то же самое…

Некоторое время спустя, утолив страсть, Василий лежал рядом с мулаткой и думал, что она полностью оправдала его ожидания: в постели она была бесподобна. Чувствуя, как в нем вновь закипает желание обладать ею, он гладил ее бархатистую кожу кофейного оттенка и смотрел на ее руки, нежно ласкающие низ его живота.

Почувствовав, что волна желания в нем достигла предела, он поцеловал партнершу, и в этот момент его побеспокоили во второй раз. На этот раз это был телефон.

— Черт бы их всех побрал!.. — разъярился он, оборачиваясь.

Девушка скривила рот и недовольно проговорила:

— Скажи им, что занят, и пусть оставят тебя в покое. Я не могу так заниматься сексом! Сначала — администратор, теперь телефон… Если это не прекратится, я уйду, и тебе придется искать другую девочку.

— Заткнись! — грубо оборвал ее Василий. — Может, это звонят по делу. Откуда мне знать?

— Какие ночью могут быть дела кроме тех, которыми мы с тобой занимаемся?

Мулатка стремительно выбросила руку вперед, чтобы схватить трубку и дать отбой вызова.

— Не трогай!

Он не выдержал и хлестанул ее по щеке. Не ожидавшая удара девица от неожиданности свалилась с кровати и растянулась на полу.

— Ах, вот ты как?

Она вскочила на ноги и хищно потянулась к нему своими длинными ногтями, превратившись в разъяренную фурию.

Не давая ей опомниться, он с силой ударил ее в скулу, и она, потеряв сознание, опять рухнула на пол.

Переведя дух, Ковалев схватил трубку, и минутой позже уже поспешно одевался, нетерпеливо поглядывая на мулатку. На этот раз его потревожил представитель покупателя наркотиков, некто Парди, и он пришел в неописуемое волнение от переданного скороговоркой известия. От недавнего желания поразвлечься с девицей не осталось и слабого воспоминания.

Когда проститутка наконец-то пришла в себя, Василий грубо поставил ее на ноги, всучил в руки ворох белья и вытолкнул за порог, выкидывая вдогонку бумажку в сто евро.

— Купи мороженого, может, полегчает.

— Импотент проклятый! — ощерилась она, ловко подбирая с ковра ассигнацию.

— Дура!

Не успев как следует отдышаться, он подскочил на месте, когда вновь зазвонил телефон.

— Кто там еще?! — прорычал он, вторично хватая трубку, и обомлел от сообщения Авдеева.

Перед его внутренним взором опять встал образ Зетыщина. Он покрылся от страха противным холодным потом.

Воспоминания об охватившем его в тот миг оцепенении заставили Ковалева недовольно поморщиться. Он обратился к Авдееву:

— Расскажи лучше, куда делся Шрамм? По телефону я так ничего и не понял!

Борис допил из фужера вино, снова наполнил его до краев и откинулся на промятую спинку дивана. Ему доставило огромное удовольствие расписать во всех красках побег Курта. Его рассказ привел Ковалева в волнение.

«Пускай теперь дрожит за свою шкуру!» — удовлетворенно подумал Борис и закончил:

— Так что Курт смылся. Хорошо еще, что я забрал в гостинице его деньги. Иначе не знаю, как бы удалось совладать с этими костоломами.

— Они фальшивые, — глухо проговорил Василий.

— Фальшивые?! — Для Бориса это был удар. — Ты говоришь — фальшивые?! — от злости он был готов заживо растерзать собеседника.

— Ну да. Качественно выполненные, на отличной бумаге, но всего лишь подделки. Думаешь, я бы доверил ему такую сумму настоящими евро?

Он усмехнулся, видя, какое разочарование охватило Авдеева, но образ Зетыщина не давал ему покоя.

— Нет, — покачал головой Ковалев. — Чересчур расточительно. Мои возможности небезграничны.

Он ненадолго задумался, внимательно глядя на кипящего Авдеева. Теперь многое зависело от того, догадался ли этот сопляк, что его использовали в роли подставного лица или нет? Он очень надеялся, что нет.

— И нет никаких зацепок, куда бы мог отправиться Шрамм?

— Ну, почему же? — немного погодя проговорил Борис. Он ясно себе представлял, о чем думает Василий.

— Поймал я здесь одну курочку, пожелавшую прокатиться в его машине. Вот только куда подевался сам Курт, и где контейнер с наркотиками — до сих пор неясно. Молчит, как рыба. Парни продолжают с ней заниматься, но пока безрезультатно.

— Неужели? — подался вперед Ковалев, сбивая на пол фужер с вином. — И где же ты поймал ее?

— На автозаправке по дороге в гостиницу.

— Так-так.

Ковалев понял, что секретничать больше не имело смысла. Он глубоко вздохнул:

— Перед самым твоим звонком мне позвонил человек Ферью, того самого покупателя, которому мы были должны доставить пробную партию альбумина, — пояснил он. — Он предупредил, что помимо спецов по борьбе с наркотиками округа кишмя кишит сотрудниками «Сюрте» в поисках… русского диверсанта!

Борис присвистнул. Уж чего-чего, но такого он не ожидал. Нужно было скорее уносить отсюда ноги!

— Откуда он взялся — никто ничего не знает. Однако доподлинно известно, что для его задержания из парижской штаб-квартиры Департамента контрразведки прибыли самые толковые ребята. За его поимку столько всего наобещано, что будь спокоен — они всю землю перепашут в округе своими носами, но достанут его! Вот только как бы нам не угодить в их руки…

Ковалев предпочел не сообщать Авдееву, что, по всей видимости, глаз на него уже положен. Иначе зачем администратору в Шартре было задавать свои глупые вопросы? Он нервно забарабанил по подлокотнику кресла. Авдеев хмурился, о чем-то соображая.

— Можно не сомневаться, что район взят ими под усиленное наблюдение, и мне это совсем не нравится… Что с тобой?

Борис сидел с раскрытым ртом. Услышав последние слова, он очнулся и посмотрел с изумлением на Ковалева. Еле ворочая враз пересохшим языком, он кашлянул и заговорил:

— Та куколка… ну та, которая была в машине Шрамма… русская!

— Да ты что?

— Точно!

— Это получается, что диверсант в наших руках, и это — баба, так что ли?! — лицо Ковалева посерело. — Этого только нам не хватало!

Он обмяк и посмотрел на Бориса глубокозапавшими глазами, в которых метался страх.

— Какого черта ты потащил ее за собой? Угнал бы машину, и делу конец!

— Вот еще. Надо же выяснить, куда пропал Курт. Думай, о чем говоришь!

Ковалев смерил Авдеева долгим взглядом, потом заметил:

— Ладно, перебранкой делу не поможешь. Контрразведке дорогу лучше не перебегать. Стоит убить эту бабу, и они расправятся с нами, так как мы лишим их важных сведений, которые они рассчитывают вытянуть из нее. Мы просто запрем ее здесь, а сами сбежим. Ферью обещал помочь, раз мы оказались в таком дерьме. Надо лишь ему позвонить. В связи с изменившимися обстоятельствами передача наркотиков перенесена на сегодня в 13.00 у заброшенной шахты южнее Этампа. Только с чем мы туда приедем?

Он выразительно развел руками. Потом сделал большой глоток вина прямо из бутылки и обтер губы обшлагом рукава:

— Черт с ним, будем надеяться, что нам хотя бы удастся отсюда выбраться.

— Но прежде послушаем, о чем запоет наша пташка в руках Мейера. От этого и будем плясать.

— Долго они еще будут ее мурыжить?

— Пока не заговорит, — пожал плечами Борис.

— Это я понимаю! Я спрашиваю — как скоро она раззявит свое хлебало?

— Не знаю, — с показным равнодушием развел руками Авдеев. — Думаю скоро.

На самом деле он был очень разозлен, что Берг не выполнил своего обещания, и женщина продолжала молчать.

— Поторопи парней. Скажи, что время не ждет. Пускай они возьмутся, наконец, за нее как следует!

— Уже говорил.

Ковалев вновь нетерпеливо забарабанил пальцами по подлокотнику. В его голове внезапно сформировалось окончательное решение, подспудно зреющее с самого отъезда из Шартра. Зачем ему тащить за собой всю банду, если ее можно оставить властям? Дело и так провалено, а одному выбираться из западни проще и безопаснее. К тому же перед Челышем будет на кого свалить всю вину. Тогда, может, он оставит его в покое.

Он пристально посмотрел на Авдеева. Нужно будет только по-тихому убрать этого наглеца, и дело в шляпе!

Василий незаметно потрогал спрятанный под пиджаком пистолет. Смертоносная машинка вселила в него уверенность. Приняв озабоченный вид, он сказал:

— Неплохо бы съездить к месту взрыва «пежо». Может, отыщем что интересное. Ты не думаешь?

Он не заметил промелькнувший в глазах Бориса волчий блеск. От взора Авдеева не ускользнуло почти неуловимое движение пальцев Ковалева к выпиравшему из-под пиджака оружию. Он догадался, какие мысли зреют в его голове, и едва не рассмеялся ему в лицо.

Не подавая вида, что намерения Ковалева раскрыты, Авдеев равнодушно пожал плечами.

— Отчего бы не съездить? Много времени это не займет. Хоть контейнера там и нет, может, удастся установить, кому было необходимо его воровать. Вполне возможно, Шрамм из-за того и исчез, что в дело вмешался кто-то третий.

Ковалев кивнул.

— Не зря все-таки я тогда повозился, минируя автомобиль, ты не находишь? Кто бы мог знать, что подкладывать взрывчатку в первую очередь нужно было под задницу Шрамма! — он потер виски и поднялся из кресла. — Поехали.

Они быстро спустились вниз и прихватили с собой Берга, который сообщил им, что женщина по-прежнему молчит. Вывели из крытого гаража гостиницы «порше» и двинулись в сторону Бьенна.

Борис посадил за руль Клауса, вооруженного скорострельным автоматом, а сам занял место рядом с ним. Василий вальяжно развалился на заднем сиденье, заняв наиболее удобную позицию для задуманной расправы над Авдеевым.

Ехали молча. Машина на полной скорости неслась к месту взрыва.

На полпути до подорванного автомобиля чуткий слух Бориса вдруг уловил еле различимую возню на заднем сиденье.

Он быстро обернулся. Василий пытался достать из-под пиджака пистолет, но тот, видимо, за что-то там зацепился и наружу не шел.

Лицо Авдеева расползлось в недоброй ухмылке.

— Что, застряла твоя пукалка, да?

Его лицо задергалось в нервном тике, напускное благодушие испарилось. Глядя на него округлившимися глазами, Ковалев почувствовал, что у него перехватило дыхание.

— Падаль, хотел замочить нас, чтобы спасти свою шкуру и перед Челышем свалить все на нас?

Борис был страшен в своем гневе. На губах его запузырилась пена. Он выхватил из-за пояса мощный «доберман» и с силой ткнул стволом в рот Ковалеву, выбив несколько передних зубов. Тот оцепенел от страха.

— Получи, проклятый гаденыш!..

В глазах Ковалева заметался ужас. Он хотел что-то сказать, но вместо слов смог издать только шипение, перешедшее в стон. В глазах Авдеева он прочел смертный приговор.

Обрывая его животный скулеж, Борис бешено рванул на себя спусковой крючок. Раздался оглушающий грохот выстрела. Верхнюю часть черепа сорвало с головы жертвы и выбросило на дорогу в разбитое заднее стекло. Обезображенное лицо покойника уткнулось в спинку сиденья, выпачкав всю подушку в алый цвет и открыв взору страшную дыру на том месте, где мгновение назад еще был затылок, снесенный тяжелой крупнокалиберной пулей.

— Вот так я расправляюсь с предателями! — оглушенный звуком выстрела прокричал Авдеев посеревшему лицом Клаусу, в чьих ушах еще метался предсмертный стон Ковалева.

Тот в ужасе покосился на сумасшедшего убийцу и дрожащей рукой вытер со лба градом катящийся пот. В горле у него запершило от пороховых газов. Ему стало дурно. Он скинул ногу с педали газа и схватился за горло правой рукой, левой судорожно вцепившись в руль. Потом быстро свесил голову вниз, и его начало рвать прямо на брюки, выворачивая наизнанку все внутренности.

* * *

Помощник старшины Девюжа во весь опор гнал дежурный автомобиль в жандармерию Луссона, желая поскорее избавиться от двух пассажиров. Из-за туч темень стояла как ночью.

Капралу не терпелось прихвастнуть перед пассажирами своей просвещенностью. Придав лицу подобающее выражение, он строго спросил:

— Я все-таки не понял: вы уверены, что видели одну и ту же женщину или нет? Слишком уж подозрительное совпадение. Вам так не кажется?

— Вроде бы так выходит, — нерешительно ответил Мартен Вижо, для которого интерес жандармов к его особе был событием из ряда вон выходящим. — Не можем же мы вдвоем ошибаться в ее описании.

Виктор решил отмолчаться. Старшина Девюж вытряс из него всю душу, но так и не поверил, что на его глазах произошло убийство. Подстраховавшись, Девюж очень осторожно доложил в дежурку Луссона о вероятном происшествии и своих сомнениях. После этого собственноручно усадил Жене в дежурный автомобиль и с облегчением умыл руки.

Покачиваясь на сиденье, Виктор проклинал свое любопытство и готовился к худшему.

— Ты почему не отвечаешь? — строго спросил капрал, строя из себя грозного блюстителя порядка. — Или отвечать на вопросы представителя власти с сегодняшнего дня стало необязательно?

— Уверен, — боязливо выдохнул Жене.

— Уверен в чем?

— Что женщина была очень похожа на ту, которую описал он.

Парень указал на Вижо.

— Так похожа или это была одна и та же особа?

— Не знаю!

— А что ты знаешь, проклятый альфонс?

Капрал замолк.

Виктор с ненавистью посмотрел на жандарма, почти своего одногодка, и затем уставился в боковое окно.

Жандарм бросил на него в зеркало презрительный взгляд. Решив, что показал себя достаточно, он сконцентрировал внимание на дороге.

Он довольно хорошо знал Анри Дре, чтобы поверить, что тот за здорово живешь дал себя спокойно ухлопать. Так же как и старшина Девюж, он не верил, что подобное могло произойти в их тихом округе. Да и показания заправщика сильно смахивали на липу. Это же какое надо иметь воображение, чтобы самому поверить во весь этот бред с вооруженными бандитами и полуночным похищением какой-то дамочки! Не иначе, как он свихнулся! Кто бы мог ожидать подобного от непьющего, почтенного отца семейства?

Помощник Девюжа фыркнул. Конечно, если бы только в блокноте Анри не расплылись чернила его допотопного химического карандаша, все стало бы яснее ясного…

Прервав размышления, мимо них на чудовищной скорости с впечатляющим ревом промелькнул приземистый силуэт небольшой спортивной машины.

— Канальи! — потрясенный, выдохнул капрал. Он инстинктивно снизил скорость и покрепче ухватился за рулевое колесо.

— … это они, — дрожа всем телом, выдавил из себя побледневший Мартен. — Это они! — завопил он, тыча пальцем в ветровое стекло.

— Кто они? — не понял капрал.

— Бандиты, которые похитили женщину! Кто же еще…

Он сильно изменился в лице и смотрел на жандарма испуганными глазами. Его страх передался Жене.

— У меня на машины память хваткая!

— Ты уверен? — недоверчиво переспросил капрал. — Может, все-таки ошибаешься?

— Нет! — тот упрямо тряхнул головой. — Этот «порше» я узнаю из тысячи!

Жандарм внимательно всмотрелся в его перекошенное от страха лицо и понял, что его не разыгрывают. Он на секунду задумался. Потом неожиданно для пассажиров включил проблесковый маячок и переключил тумблер звуковой сирены. Окрестности разорвал истошный вой полицейского сигнала.

Побелевший лицом Вижо, с трудом совладав с трясущимися губами, выдавил:

— Что вы собираетесь делать?

— Что и обязан по службе — задерживать преступников! — увеличивая скорость, возбужденно проговорил капрал, охваченный предвкушением погони. Только представив себе, какие почести его ожидают, когда он задержит преступников, — а в своих силах по молодости лет он был уверен сверх всякой меры, — его глаза загорелись. Он откровенно наплевал на инструкции старшины Девюжа.

Только бы заправщик ничего не напутал!

— Они же вооружены и опасны, как скорпионы! — пытался его отговорить ополоумевший от страха Мартен.

Виктор сжался в комок, затравленно переводя взгляд со старика на расхрабрившегося жандарма.

— Сообщите по рации, что мы их засекли, и делу конец! Пускай сюда направят усиленный наряд! Мы-то с вами при чем здесь?

— Притом, что я в первую очередь жандарм! И не тебе мне приказывать!

Губы капрала скривились:

— Если боишься, закрой глаза и ляжь на пол.

Перепутанный до полусмерти Вижо перекрестился и закрыл глаза, проклиная свой длинный язык. Жене сполз на пол.

Между тем форсированный двигатель «ситроена» набирал все большие обороты. Капрал цепко удерживал баранку в своих руках, выжав газ до упора, но машина бандитов продолжала удаляться.

Тогда он потянулся к выключателю мощного прожектора в виде дополнительной фары, установленной на дверце автомобиля. В надежде, что ее свет ослепит водителя «порше» через зеркало заднего вида, он включил ее…

* * *

Клаус не решился обернуться и посмотреть на останки Ковалева.

— Зачем ты его замочил? Он ведь с нами еще не расплатился!

— Кретин! Единственная плата, которую ты мог от него получить — это пуля в затылок! Он не простил бы нам провала дела, хотя виноват в этом не меньше нашего, а, может, и больше. Ему были нужны козлы отпущения, чтобы оправдаться перед Челышем. По его задумке мы идеально подходили на эту роль. Пошевели своими куриными мозгами, если они у тебя еще не засохли!

— Не знаю я никакого Челыша! — не выдержав, заголосил бандит. — Почему ты постоянно меня им пугаешь?

— Зато я его хорошо знаю, и этого достаточно!

Берг фыркнул:

— А ты подумал о том, каким образом без помощи Ковалева мы выберемся из перекрытого контрразведкой района? Только он знал, как связаться с Ферью! — нервы его не выдержали, и он сорвался на крик. — Ты об это подумал?..

— Если ты сейчас же не заткнешься, я заткну твою пасть сам. Навсегда. Вот этой штуковиной! Ты меня понял?

Авдеев потряс перед его носом внушительным «доберманом». Клаус побелел от ужаса.

— Ты и в самом деле глуп, как пробка. Нас спасет наша шпионка! Мы обменяем ее контрразведке на нашу свободу! Понимаешь? Все будет нормально!

Берг немного успокоился, когда Борис спрятал оружие и, глубоко вздохнув, полюбопытствовал:

— И каким образом ты ее передашь? Приведешь к полицейским и скажешь — «заберите», так что ли?

— Не волнуйся, придумаю.

— Ладно, — несколько погодя кивнул Берг. — Что будем делать с трупом?

Он указал назад.

— А что с ними обычно делают? — осклабился Борис. — Выкидывают или закапывают. Если хочешь, можешь оставить себе на память.

Он рассмеялся.

— Я серьезно, — промямлил Берг.

— Да выбросим, что же еще! Такую падаль даже закапывать рука не подымится!

Позади них вдруг раздалась полицейская сирена.

— Проклятье! Гони быстрее! — крикнул Авдеев.

Клаус увеличил скорость, поглядывая в зеркало заднего вида на полицейский автомобиль. Внезапно он вскрикнул. Машина рыскнула к обочине. Борис вцепился в руль левой рукой и еле успел удержать «порше» на дороге.

— Кретин! Смотри за дорогой!

— Я ничего не вижу! — простонал Берг, ослепленный нестерпимо яркой вспышкой белого света, вырвавшегося из зеркала заднего вида. — Этот легавый ослепил меня своим прожектором!

— Проклятье! — вновь выругался Борис, ударяя по зеркалу пистолетом. Стеклянные осколки посыпались на пол машины.

— А-а, черт, тормози. Видимо, мне опять придется за тебя отдуваться… Тормози, я сказал, ты что, оглох?

Клаус стал притормаживать, доверив руль Авдееву. Они дали себя обойти автомобилю жандарма, замаячившему стоп-сигналом, и стали прижиматься к обочине.

— Так, хорошо, только не спеши и не делай резких движений, — тихо втолковывал ему Борис, поглядывая на сидящих в передней машине людей.

— Их всего трое. Рванешь с места только тогда, когда я скажу тебе. Не раньше!

— О'кей, — кивнул Берг. К его ослепленным глазам вновь возвращалась способность видеть.

— Вот и отлично.

Борис до упора открыл со своей стороны окно. Они уже почти остановились, когда машина капрала правым боком перегородила дорогу.

— Жми! — заорал в этот момент Авдеев. Клаус топнул по педали газа, и «порше», пробуксовывая по мокрому асфальту колесами, послушно рванул вперед, огибая остановившийся «ситроен».

Лицо Авдеева перекосила жуткая гримаса. Он разглядел за рулем растерянного молодого жандарма с расширившимися от страха глазами. Схватив с колен Клауса заблеванный короткоствольный автомат, он передернул затвор. Прокричав сообщнику:

— Стой! — он резко обернулся к окну.

В какой-то миг его вдруг самого испугало то, что он делает. В душе опять взметнулся прежний страх, доводивший до исступления на протяжении многих лет. Однако стоило ему подумать о том, что с ним сделает банда, когда поймет, что он дал слабинку, как лицо его вновь исказилось в жуткой гримасе.

Авдеев перекинул ствол автомата через стекло. Голосом, в котором уже не было ничего человеческого, он закричал:

— Оревуар, мез ами!..

Его ненормальный смех заставил Клауса содрогнуться и сжаться в комок.