Александр давно мечтал завести собаку. Выбирал породу, читал, расспрашивал знатоков, пока не пришёл к решению – дог. И так бы оно и тянулось, да нужда подстегнула.
Это несведущие люди верят в случайность. На самом деле, случай – это страница будущего, ибо давно подмечено: люди, книги, деньги, женщины и собаки имеют обыкновение подворачиваться под руку в нужную минуту. Другое дело, кому нужную?
Распространив слух о желании заполучить охранную собаку, Александр и не сомневался, что через неделю-другую у него появится надёжный защитник.
Так оно и произошло.
Хозяев немецкого дога обстоятельства вынудили удирать из Киева. Энергичная семейная пара – он известный фехтовальщик, она чемпионка по стрельбе – решила заняться бизнесом. Открыли магазин спортивного снаряжения, подписали договоры, взяли товар на консигнацию. Дело пошло, поскольку они знали потенциальных клиентов и их потребности. Нашли хорошее помещение, установили сигнализацию, которую включали на ночь, а днём охранную службу несла собака. Её натаскали, обучили, и она с удовольствием стояла на страже хозяйского имущества. Большие собаки любят работать.
Беда подкралась, как она это умеет и любит, совершенно внезапно. Об ограблении говорил весь город. И было о чём: воры, кроме обычной дерзости, на сей раз применили и мозги. Это ж надо было додуматься – установить в подвале танковые домкраты и выдавить потолок, то бишь пол в магазине. Сигнализация даже не пикнула, и грабители унесли краденое через подвал.
А тут, как это часто случается на крутых виражах судьбы, и время расчётов подошло. Те, кто отдаёт товар в реализацию, обычно лишены чувства сострадания, и потому, кроме выбора товар или деньги, иных вариантов не предложили.
По универсальному принципу расположения чёрных и белых полос, беда, коль она пришла, наслаивается, а удача утончается.
Унесённый злоумышленниками товар отличался высокой стоимостью (всякие там манлихеры, браунинги и прочие именитые винтовки да сабли), а личное имущество пострадавших – низкой (квартирка в «хрущёвке» да советская меблишка).
Продали жильё, отнесли в ломбард колечки, с протянутой рукой походили по друзьям, да кто ж одолжит денег при таких раскладах? Вот то-то и оно.
Ничего другого не оставалось, как бежать тёмной ночью за тридевять земель, туда, где кредиторы не найдут и голову не открутят, что в переводе на язык того времени означало – в Израиль.
Пожитки упаковали быстро. То, что можно продать, сбыли помедленнее. А с собакой образовались сложности. Немецкий дог – собака не для всех и каждого. Огромная, мощная. С хорошим аппетитом.
Добираясь до понимания сути жизни, в конечном итоге обнаруживаешь, что лучшее, что есть у человека, – это собака. Ибо сказано: только человек, у которого есть собака, чувствует себя человеком. Ведь собака так предана, что даже не верится в то, что человек заслуживает такой любви. Недаром, когда Сократ хотел кого-то убедить в своей искренности, говорил: «Клянусь собакой».
Скажите, любезный читатель, вы бы отдали собаку, с которой прожили шесть лучших лет, какому-то неизвестному, который посадит её на цепь стеречь картошку? Вы бы наверняка озаботились поисками человека заботливого, с добрым сердцем.
Так и возник Александр, человек с хорошими рекомендациями от надёжных людей.
Прибыл он с пакетом, набитым телячьими рёбрышками и хребтовыми косточками – любимым лакомством догини. Их представили друг другу. Александр выложил угощение, и она приняла его. Но без восторга. Разбросала косточки по коридору, долго их перебирала, пока не остановилась на той самой и, не спеша, принялась обгладывать хрящики.
Решили погулять вместе, чтобы было время привыкнуть друг к другу. По тому, как вышагивал хозяин, стройный и худой до тщедушности, складывалось впечатление, будто мощь собаки компенсирует его невзрачность.
– Барбара никого не боится, и количество собак для неё значения не имеет, – пояснил он, когда из-за мусорного бака выскочил рычащий пёс и тут же застыл. – Нет для неё соперников, – добавил хозяин. – Ходить с ней можно везде, в самых тёмных закоулках.
Прослышав речи о своих достоинствах, и без того горделиво вышагивающая собака напустила на себя ещё больше важности. Прямо, королева. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться в безупречности её родословной. Породистость печатей не требует – она в осанке и на лице.
В походке же хозяина и его командах проскальзывало что-то придуманное, какая-то не по праву присвоенная уверенность. И вообще, напоминал он оголённый нерв, настолько легко возбуждался по любому поводу (в фехтовании это ценится: молниеносную реакцию способна породить только легковозбудимая нервная система). Вот так, дополняя друг друга, они в сумме представляли собой великолепное экозвено.
– А вы не собираетесь возвращаться, когда всё уляжется? – полюбопытствовал Александр.
– Да нет, – незамедлительно последовал фехтовальный выпад. – Не беспокойтесь. Собаку назад не потребую. И куда возвращаться? На пепелище? Здесь нечего ловить. Здесь никогда ничего не будет. Если чего добудешь, тут же заберут. Те или эти. Ну не строится демократия из такого материала! Хоть убей, не строится! Ноги моей здесь не будет, – в тональности его филиппики проскальзывали нотки истеричности, производимые каким-то корешком из его роскошного семитского корня. – Жить здесь нельзя. Тут таланты не ценят. Тут нужно воровать и быть наглым хохлом. А вот в Израиле?., там всё иначе. Справедливость и закон. Там заработать можно. Дядя мне рассказывал. Он знает. Он там давно. Нет! Не вернусь!
Они вышли на травянистый склон, полого сбегающий к стадиону «Спартак» и павловской психушке. Ласковое солнце, уютно выглядывающий из живописного ущелья купол Кирилловской церкви, весёлый трепет стройных берёзок, коротко подстриженный ровный ковёр травяного газона, по которому грациозным галопом носилась большая и красивая собака. Чего ещё требовать от жизни, коль она столь щедро одаривает тебя созерцанием мира, покоя и красоты? И как возможно представить, что уже отдан приказ и уже приготовлен милицейский ремень, который с заднего сиденья накинут на шею? Никак невозможно.
Место было безлюдное, покрытое низкорослым кустарником. Из ниоткуда возникла тёмная фигура и угрюмо затопала к ним по едва заметной тропке. Собака, ринувшаяся было по команде «Апорт!» за брошенной палкой вниз по склону, стремительно изменила направление своего бега и аллюром бросилась навстречу незнакомцу. Наблюдая за её сосредоточенным и решительным приближением, у Александра опустилось сердце. Ну всё, подумал он, сейчас будут жертвы. Однако резкая команда «Стоять!» буквально заморозила дога на лету. Очевидно, незнакомец принял команду на свой счёт и тоже замер.
– Стойте спокойно и дайте себя обнюхать, – в голосе хозяина проскользнули нотки превосходства. Вообще-то он больше пользовался фальцетом, а тут возник баритональный окрас, эдакое звуковое выражение ощущения собственной силы.
Собака его обнюхала, подняла морду и посмотрела в глаза. Показалось, неодобрительно. Хозяин скомандовал «Ко мне!», и Барбара неохотно подчинилась.
По возвращении в квартиру Александр ещё раз преподнёс угощение. Та милостиво приняла косточку. Именно милостиво. Соизволила угостить себя. По завершении трапезы собака перебралась на кухню, малогабаритную, советскую, запущенную. Даже не присматриваясь, было видно, что живут здесь бедно, без излишеств.
Догиня улеглась на полу, и на её длинное тело тут же взобрался кот. Собака даже ухом не повела. Очевидно, и пятилетний малыш, и сибирский кот любили помучить собаку. Она терпела без возражений, потому что считала себя главной. И хотя вид у неё оставался весьма серьёзный, на гостя она посматривала с большей благосклонностью.
Складывалось впечатление, что Барбара принимает участие в беседе. Степенно и с достоинством выслушивая, как человеки взволнованно обсуждают печальную тему: каким это образом облегчить страдания, которые неминуемо ей причинит смена хозяина.
Выкормившая из бутылочки с соской, ежедневно бинтовавшая тонкие и длинные лапы (в щенячем возрасте доги, как известно, предрасположены к рахиту), мама хозяина предлагала напоить Барбару валерьянкой, да ещё в придачу дать снотворное.
Чемпионка по стрельбе, внешне флегматичная жена хозяина считала, что нужно отвезти собаку в новое жильё, прихватив с собой подстилку, миску, игрушку, и незаметно уйти оттуда, что вызвало резкий укол со стороны хозяина:
– Только женщины способны на такое! Как это? Привезти и оставить? Это же издевательство! Да она двери выломает!
Догиня грустно уткнулась мордочкой в лапы и тяжело вздохнула. В конце концов, решили, что будет лучше, если Александр сам с ней погуляет, подольше, а там будет видно, как она к нему отнесётся.
Александр надел ошейник, взял поводок. Она подчинилась и пошла с ним без возражений. Для начала погуляли во дворе. Человек не спускал её с поводка, а собака и не рвалась. Она ничего не нюхала, ни на что не отвлекалась, как будто успокаивала Александра в том, что всё будет хорошо.
Они отправились на те же склоны, где Александр забрасывал палку, подавал команды, которые она выполняла с удовольствием и была послушна и смиренна.
Александр попытался представить, что там у неё на душе? Как она воспримет предательство хозяина? Будет ли так же преданно служить и ему? Очевидно, будет. Сразу видно, она не только красавица, но и умница. В конце концов, у собак лишь один крупный недостаток – они верят людям.
По возвращении собака попила и присоединилась к беседе, которой, казалось, не будет конца. И снова и опять: давать ей валерьянку или нет, ехать хозяину с ними или нет. И, видя, что они никогда не решатся на разрыв и поэтому оттягивают момент прощания, решился он: взял Барбару на поводок и увёл из родного дома. Навсегда.
Они спустились на лифте, подошли к машине. Александр открыл дверцу, и она без колебаний запрыгнула на заднее сидение его старенькой «Волги». Но не улеглась, а нависла над его ухом.
Барбара была большой собакой. Уже впоследствии, когда она поправилась, её часто называли телёнком. Но и в пору явной худобы она поражала воображение своими габаритами и серьёзностью взгляда. У неё была неулыбчивая мордочка, а взгляд тяжёлый.
Вот так, с нависающей над затылком собакой, которой ничего не стоило откусить ему полголовы, Александр и поехал. Немного нервно. Что-то ей говорил. Где-то пропустил поворот, вернулся. Но таки добрался. Открыл дверцу, и она выпрыгнула. Взял на поводок и вошёл в подъезд. Дом у него был сталинской, послевоенной постройки, без лифта. На третий этаж они взбирались молча.
Очевидное следует признавать, даже если оно тебе активно не нравится. Александр отчётливо понимал, что время от времени давал слабину, поддаваясь натиску бывшей жены. Несмотря на фатальную завершённость супружеского цикла отношений, он позволял ей снова и снова воцаряться в его обители. Он прекрасно знал, чем это кончится и даже когда. Так оно и происходило: по прошествии недели-двух всё возвращалось на исходные позиции. Правда, несомненны были и завоевания: продолжительность набегов с каждым разом сокращалась, а промежутки между ними удлинялись.
Но в тот день набег находился на самом пике, и его недавняя половина уже несколько дней воображала себя хозяйкой его дома и его судьбы. Расположилась она там настолько комфортно, что позволила себе подвергнуть сомнению намерение Александра завести собаку, высыпав на его голову ушат гремучей смеси из насмешек, угроз, призывов всяческих напастей и, конечно же, водопада горьких слёз:
– Ты надеешься, что собака тебя спасёт от одиночества? Ха-ха! Посмотрите на него, – она почему-то полагала, что в гневе особенно хороша, – вместо жены он обзаводится собакой. Он думает, что купит любовь за деньги! Его, видите ли, устраивает то, что животное не задаёт вопросов. Бедное, несчастное животное! Оно будет страдать вместе с тобой, травиться табачным дымом и давиться сухим кормом. У неё испортятся почки, потому что на выгул собаки у тебя не будет времени, как не было времени на семью. Бедная, бедная собака. Да она сдохнет от одиночества! Это будет твоя вторая трагическая ошибка! – пафосно восклицала бывшая супружница, имея в виду, что первой и главнейшей его ошибкой в жизни был разрыв с ней. Она много кой-чего ещё наговорила, но он не дослушал и пошёл на кухню пить горький чай.
Александр пригласил Барбару войти в её новое жилище. Она вошла и покорно опустила голову перед хозяйкой. Потом «бывшая» долго вспоминала этот её жест. Женщина погладила собаку, и та ткнулась ей в колени. Собака была настолько красива, что скандалить по поводу её появления было совсем невозможно.
Барбара обошла жилище, познакомилась со всеми углами и закоулками. Пора было отходить ко сну. Рядом со своей постелью Александр устроил на полу уютное логово из верблюжьих одеял.
Она долго не ложилась, стояла, нюхала. Нового хозяина, одеяла, свой угол. Потом принялась утаптывать одеяла, как её предки пару тысячелетий тому назад вытаптывали траву, перед тем как устроиться на ночлег.
Она топталась, а он думал о том, почему собака безропотно покинула свой дом с человеком, которого увидела впервые. Ведь доги – однолюбы и хозяев не меняют. Да, они могут согласиться жить у кого-то, принимать от него пищу, охранять его дом и имущество, но признать хозяином?.. Разве что девочки, и то не старше трёх лет, а ей было против этого вдвое. Как так получилось, что, увидев её впервые, увёл от хозяев. Суждено, значит…
Уже сдружившись, сросшись, постигнув её нрав, часто беседуя с ней и порой даже понимая её, Александр так и не смог проникнуть за завесу тайны их первой встречи.
Барбара была своенравной собакой, смелой, преданной, храброй и, когда дело шло на принцип, весьма неуступчивой. Никто и никогда, как не ухищряйся, какие угощения не предлагай, не мог отлучить, да что отлучить, даже на десять метров увести её от Александра. А тут взять и увезти шестилетнюю собаку от хозяина. Из дому. Силой, хитростью или уловками этого не сделать. Она бы не позволила и всё разгадала. Оставалось одно: собака сама так решила, собака всё поняла из длинных и мучительных разговоров о её дальнейшей судьбе, собака так перестрадала, что когда судьба приняла обличье Александра, для неё не оставалось иного выбора. Так было предначертано, и так произошло.