Итак, продолжим рассказ о Святой тетушке, которая явилась к Юнъэр верхом на журавле.

– Дочь моя, как только я узнала, что тебя выдали замуж, тотчас же решила прийти к тебе.

Юнъэр поведала ей о своем горе.

– Успокойся, тебе не вечно здесь жить, – сказала Святая тетушка. – Твоя судьба связана с Бэйчжоу.

– Я готова хоть сейчас последовать за вами! – воскликнула Юнъэр.

– Однако прежде, чем ты станешь свободна, тебе придется оплатить свой старый долг.

– Какой у меня может быть долг перед мужем-дураком? – удивилась Юнъэр.

– В предыдущей твоей жизни, когда ты была моей дочерью, нам с тобой как-то пришлось укрываться от непогоды в храме князя Гуаня, – сказала Святая тетушка, – и там ты вскружила голову молодому даосу. Он безуспешно домогался тебя, а ты заигрывала с ним, однако решительного отказа не давала. От страсти бедняга лишился рассудка и вскоре умер. И вот теперь он возродился в облике этого дурачка, которому судьба назначила стать твоим мужем. Так что терпи и не раздражай духов! Развязка придет сама собой. Но если уж тебе станет невмоготу, найдешь меня в Чжэнчжоу.

С этими словами Святая тетушка воссела на журавля и исчезла. Тут Юнъэр проснулась. Она запомнила слова старухи и успокоилась.

Между тем госпоже Ху не давала покоя мысль о первой брачной ночи ее дочери, и, едва дождавшись утра, она послала к ней двух служанок. Служанки вскоре вернулись и доложили:

– Барышня спокойна и даже весела.

Госпожа Ху не поверила и послала других служанок, но и те сообщили ей то же. Лишь после этого она немного успокоилась и перестала бранить мужа…

Надо сказать, что супруги Цзяо тоже боялись, что молодая будет недовольна мужем. Однако все шло как нельзя лучше – Юнъэр вела себя сдержанно и почтительно. Юаньвай Цзяо даже нанес визит Ху Хао и поблагодарил его за хорошо воспитанную дочь. Но об отношениях, сложившихся между обеими семьями, мы сейчас рассказывать не будем, а вернемся к молодоженам. Хотя Юнъэр и Глупенький братец считались мужем и женой и спали в одной постели, на самом деле оставались чужими друг для друга людьми. Муж в делах людских не разбирался и потому не прикасался к жене. Юнъэр тоже старалась держаться от него в стороне, хотя иногда жалела его и даже ухаживала за ним. Словом, у дурачка как бы появилась вторая нянька. Когда Юнъэр становилось скучно, она запиралась в комнате и занималась колдовством. Глупенький братец, глядя на нее, лишь бессмысленно таращил глаза…

Так прошло три года. Однажды жарким летним днем Юнъэр вышла с мужем прохладиться во двор и как бы между прочим спросила:

– Тебе не жарко?

– Тебе не жарко? – повторил Глупенький.

– Хочешь побывать со мной в одном месте, где попрохладнее? Ты только не бойся.

– Хочешь побывать со мной в одном месте, где попрохладнее? Ты только не бойся, – повторил тот.

Убедившись, что толку от него все равно не добиться, Юнъэр прочитала заклинание, и тотчас скамейка, на которой они сидели, превратилась в большого полосатого тигра и, поднявшись в воздух, опустилась на самую верхушку главной городской башни.

– Вот здесь прохладно! – сказала Юнъэр Глупенькому братцу.

– Вот здесь прохладно! – покорно повторил тот.

Супруги наслаждались прохладой почти до утра.

– Пора возвращаться, – сказала Юнъэр.

– Пора возвращаться, – повторил дурачок.

Юнъэр прочитала заклинание, и тигр мгновенно перенес их во двор дома и снова превратился в скамейку.

– Теперь идем спать, – сказала Юнъэр мужу.

– Теперь идем спать, – повторил он.

Вскоре Юнъэр снова предложила мужу:

– Давай-ка прохладимся.

– Давай-ка прохладимся, – радостно отозвался Глупенький.

И вновь после заклинания Юнъэр скамейка перенесла их на верхушку башни.

На сей раз ночь выдалась особенно душной, не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Юнъэр раскрыла белый бумажный веер и принялась обмахиваться им. В это время два городских стражника – неразлучные друзья Чжан Цянь и Ли Вань, – совершая очередной ночной обход, проходили у подножия башни. Решив поглядеть на луну, Чжан Цянь поднял голову и вдруг удивленно воскликнул:

– Ли Вань, погляди! Никак, на верхушке башни сидят двое!

– Если это люди, то как они туда взобрались? – удивился тот.

– Уверен, что это люди! – настаивал Чжан Цянь.

– А мне кажется, что это вороны, – не соглашался Ли Вань.

– Если вороны, почему средь ночи машут крыльями?

Чжан Цянь, обладавший более острым зрением, внимательно пригляделся:

– И все-таки это мужчина и женщина. Впрочем, не все ли равно, люди это или вороны – пусть отведают моей стрелы!

И, вытащив из чехла лук, он выстрелил. Стрела со свистом рассекла воздух и вонзилась в ногу Глупенькому братцу. Тот вскрикнул и полетел вниз. Подбежавшие Чжан Цянь и Ли Вань убедились, что перед ними действительно мужчина. К счастью, он не разбился насмерть. Стражники его связали, а когда снова поглядели на верхушку башни, там уже никого не было.

Утром, как только открылись ворота Кайфынского ямыня и правитель области поднялся в зал, Чжан Цянь и Ли Вань притащили Глупенького братца, поставили на колени и доложили:

– Мы ночные стражники. Сегодня во время третьей стражи совершали обход и вдруг видим – на самой верхушке городской башни сидят мужчина и женщина. Стали гадать, как они могли туда забраться, – ведь башня такая высокая! Решили, что это дурные люди, и выстрелили в них из лука. Вниз свалился вот этот мужчина, а женщина куда-то исчезла.

– Ты кто такой? – строго спросил Глупенького братца правитель области.

– Ты кто такой? – повторил тот.

– Если скажешь правду, наказывать не буду.

– Если скажешь правду, наказывать не буду, – опять повторил дурачок.

– Ах, ты, негодяй! – рассердился правитель области. – Еще смеешь меня передразнивать!

Глупенький братец вытаращил глаза и, уставившись на правителя, выкрикнул:

– Ах, ты, негодяй! Еще смеешь меня передразнивать!

Все, кто находился в зале, едва удерживались от смеха. Убедившись, что толку от задержанного не добиться, правитель области распорядился впустить людей для его опознания. Люди проходили один за другим, но все говорили одно и то же:

– Нет, мы этого человека никогда не видели.

«Как же все-таки они поднялись на башню? – размышлял правитель. – Да и как женщине удалось незаметно скрыться? Видать, сама она колдунья, затащила этого парня наверх, но не остереглась, и стражники его подстрелили. Вот он и не может до сих пор прийти в себя. Но вот как решить дело, если даже не известно, кто он?»

Наконец, правитель распорядился:

– Наденьте на него кангу и выведите на самый людный перекресток. Стеречь его будете вы оба! – Он указал на Чжан Цяня и Ли Ваня. – А ежели кто вздумает поговорить с этим малым, хватайте и тащите ко мне.

Тюремные служители тотчас принесли кангу и надели на шею Глупенького братца. Чжан Цянь и Ли Вань подхватили его под руки и поволокли на улицу. На перекрестке, где они остановились, сразу же собралась толпа любопытных…

Ну, а теперь вернемся в дом юаньвая Цзяо. Когда утром нянька и девочка-служанка понесли молодым воду для умывания и обнаружили, что те исчезли, они побежали докладывать господам. Те тоже взволновались:

– Все двери и ворота заперты, куда же они могли деваться?

Обыскали весь дом, но понапрасну. Тогда юаньвай Цзяо вышел на улицу и здесь случайно услышал разговор прохожих:

– Сегодня ночью на верхушке городской башни стражники заметили мужчину и женщину. Мужчину подстрелили, а женщина куда-то скрылась…

И еще:

– Вы не видели того самого, что стоит в канге на перекрестке?

Юаньвая Цзяо будто подтолкнули. Он побежал на перекресток, протиснулся сквозь толпу и увидел своего сына.

– Как это ты забрался на городскую башню? – разразился он горестными воплями. – Где твоя жена?

Чжан Цянь и Ли Вань не дали ему продолжить расспросы, схватили и безо всяких объяснений поволокли в ямынь.

– Ты кто такой? – спросил юаньвая правитель области. – Кем тебе приходится этот в канге? Как он взобрался на башню и кто та женщина, с которой его видели? Говори правду!

Юаньвай Цзяо земно поклонился:

– Я уроженец здешней области, зовут меня Цзяо Юй, а этот в канге – мой сын. Он глуп и ничего не умеет, его даже приходится одевать и кормить. Говорить толком он тоже не может – лишь повторяет, что ему говорят. Три года назад я его женил, чтобы продлить свой род, – ведь сын у меня единственный. Счастье еще, что юаньвай Ху Хао не погнушался дурачком и выдал за него свою дочь Юнъэр, девушку красивую и умную. И вот сегодня утром мы обнаружили, что сын и невестка исчезли. Не пойму, как они попали на городскую башню.

– Перестань вздор молоть! – закричал правитель области. – Как это они могли уйти из дому, если двери были заперты? Или ты прячешь свою невестку?! Ну-ка, веди ее живо ко мне!

– Я человек невежественный, разве посмею лгать?! – взмолился юаньвай Цзяо. – Можете меня бить, но знайте, что бьете невинного…

Говорил он искренне, и правитель области смягчился. Он лишь приказал служителям доставить в ямынь отца Юнъэр…

Надо сказать, что Ху Хао тоже слышал разговоры о необычайном происшествии, случившемся в городе, и был уверен, что виной всему его дочь. И только он начал советоваться с женой, что же предпринять, как в ворота постучались посланцы из ямыня:

– Здесь живет юаньвай Ху?

У Ху Хао от страха душа ушла в пятки.

– Что вам угодно?

– Правитель области приказал доставить вас в ямынь, следуйте за нами, – отвечали ему.

– Зачем я мог ему понадобиться? Ведь я никогда никому ничего дурного не делал!..

– Идемте с нами – в ямыне все узнаете…

Тогда Ху Хао достал десять лянов серебра и на всякий случай дал служителям. Серебро они взяли, однако продолжали торопить:

– Правитель области ждет!

Когда они явились в ямынь, правитель коротко рассказал Ху Хао о случившемся и спросил, где Юнъэр. Ху Хао отвечал, что ничего не знает.

– Мне говорили, что твоя дочь умна, а ее муж – дурак, – продолжал правитель, – и я не сомневаюсь, что она обзавелась любовником. Ты же из страха, что я ее накажу за неблаговидные дела, прячешь ее дома.

– Если он действительно прячет ее дома, то пусть ее приведут! –вскричал юаньвай Цзяо, все еще стоящий на коленях. – Пощадите моего сына, он ни в чем не виноват!

– Испокон веков известно, что мужнины соблазняют женщин, – возразил Ху Хао. – А вы, решив избавиться от невестки, подкупили стражников, чтобы они говорили неправду. Господин начальник, ведь башня высокая, чуть не до небес, лестницы там нет, не могли же они взлететь туда на крыльях? И почему стражники схватили только мужчину? Неужели не могли догнать женщину, которая на своих маленьких ножках и ходить-то быстро не умеет? А может, они сами ее куда-нибудь упрятали?

Рассуждения Ху Хао показались правителю области логичными, и, чтобы установить истину, он распорядился допросить юаньвая Цзяо и обоих стражников под пыткой. Служители незамедлительно приступили к делу. Юаньвай Цзяо первым не вытерпел побоев и взмолился:

– Господин начальник, позвольте, я нарисую ее портрет, а вы прикажете учинить розыск. Тому, кто найдет пропавшую, я дам в награду три тысячи связок монет. А если ее не найдут, я готов понести любое наказание!

Правитель области признал его слова разумными и приказал прекратить допрос. Затем с Глупенького братца сняли кангу и под письменное поручительство отпустили домой…

Однако продолжим рассказ о Юнъэр. Как только Глупенький братец сорвался с верхушки башни и полетел вниз, она быстро прочитала заклинание и, взмыв в воздух, одна возвратилась домой.

«Глупенького я не уберегла, и оставаться мне здесь больше нельзя, – думала она. – Возвращаться в дом родителей тоже неловко. Как же быть? Помнится, в день свадьбы Святая тетушка, явившись ко мне во сне, уверяла, что мне здесь жить не вечно и что, если уж очень станет невмоготу, я могу найти ее в Чжэнчжоу. Деваться мне сейчас и вправду некуда, так что, видимо, придется отправиться в Чжэнчжоу».

Надев на себя несколько платьев и собрав кое-какие вещи, Юнъэр села верхом на скамейку и улетела из города. Опустившись на землю в безлюдном месте, она бросила скамейку и дальше пошла по дороге пешком.

Между тем уже рассвело, и вскоре ей неожиданно повстречался ее бывший учитель Чэнь Шань, спешивший в город по делам. Он узнал свою ученицу и с удивлением спросил:

– Барышня, почему вы здесь одна? Где ваши родители?

Юнъэр почтительно его приветствовала и отвечала:

– Семья моего мужа попала в беду, и мне пришлось бежать. Я даже родителей не успела известить.

Затем она наклонилась, подняла комок белой глины, быстро вылепила из нее маленькое квадратное изголовье и дала учителю:

– Будьте добры, передайте это изголовье моим родителям, пусть хранят как память обо мне. Изголовье чудесное, тому, кто будет спать на нем, оно принесет сладостные сны и избавит от болезней. Поэтому его и называют «изголовьем странствий в мире бессмертных». Обязательно передайте, прошу вас.

– Куда же вы теперь, барышня? – спросил Чэнь Шань, взяв у нее изголовье.

– Неподалеку отсюда меня ждут родные мужа, – сказала Юнъэр. – Дальше мы пойдем вместе, но куда – пока не знаю.

Учитель посмотрел в ту сторону, куда указывала Юнъэр, а когда обернулся, она уже исчезла. Девушка превратилась в невидимку…

Чэнь Шань протер глаза, сплюнул и выругался:

– Тьфу! Дьявольщина, да и только!

Он решил, что Юнъэр умерла и ему привиделась ее душа. Что же касается изголовья, которое он держал в руке, то оно показалось ему непригодным и он уже хотел его выбросить, но потом подумал:

«Она так настойчиво просила передать его родителям, что, пожалуй, стоит передать. А чертовщина это или нет – меня не касается!»

Учитель спрятал изголовье в рукав и продолжал путь. Однако пройдя немного, он вновь призадумался:

«Времени у меня мало, а дел много. К тому же улица Спокойствия мне не по пути. Да и таскать с собой это изголовье тоже неудобно…»

В это время он как раз проходил мимо дома своего знакомого письмоводителя Фэя, и его окликнул стоявший у ворот мальчик-слуга:

– Куда направляетесь, почтенный учитель?

Дело в том, что некогда Чэнь Шань учительствовал в доме Фэя и этот мальчик был одним из его учеников.

– Оставь-ка эту вещицу пока у себя, – сказал учитель, протягивая мальчику изголовье. – Я иду по делам, и мне не хочется таскать ее с собой. А завтра я за ней зайду, а заодно и повидаюсь с твоим хозяином.

Чэнь Шань ушел, а мальчик отнес изголовье к себе во флигель и положил на постель.

После завтрака письмоводитель Фэй уехал в гости. Мальчишке делать было нечего, и он решил воспользоваться изголовьем и немного поспать. И тогда случилось такое, что, поистине:

Мальчишка заснул, а в это время двое других мальчиков-слуг зашли к нему поиграть. Один из них забавы ради принялся чесать ему пятки, а другой – щекотать в носу свернутой из бумаги трубочкой. Спящий мальчик несколько раз чихнул, потом затрясся, будто в лихорадке, и забормотал:

– Как прекрасно! Как прекрасно!

Но тут озорники стали щипать его за уши, и он проснулся.

– Что это тебе такое прекрасное приснилось?. – спросили они его.

– Мне приснилось, что нарисованные на изголовье ворота распахнулись, я вошел, и меня встретила толпа девушек-музыкантш. Они повели меня в мир бессмертных. Там все было прекрасно: и реки, и горы, и цветы, и птицы. Затем одна дева поднесла мне кубок вина, потом второй… А когда стал пить третий, вы меня разбудили…

– Не верю я тебе! – заявил один из мальчишек.

Тогда другой мальчишка стал рассматривать изголовье и увидел, что на одной его стороне золотыми иероглифами написано: «Изголовье странствий», а на другой изображены ворота с надписью: «Мир бессмертных».

– Не знаю, говорил ли ты правду, но я сегодня тоже попробую поспать на твоем изголовье, – сказал он. – Посмотрю, что мне приснится!

– И я хочу! – заявил второй. – Ты в первую половину ночи, а я во вторую.

В это время мимо флигеля проходил только что вернувшийся из гостей письмоводитель Фэй и случайно услышал разговор о первой и второй половине ночи. Решив, что мальчишки затевают что-то дурное, он ударом ноги распахнул дверь и увидел трех своих слуг, о чем-то спорящих над белым глиняным изголовьем. Вскипев от гнева, Фэй схватил изголовье и, не разглядывая его, швырнул во двор. Изголовье упало на каменные ступени крыльца и вдребезги разбилось.

Поистине, жаль, что понапрасну погибла такая чудесная вещь!

Итак, если хотите знать, что же произошло дальше, прочтите следующую главу.