в которой будет рассказано о том, как госпожа Цай подслушала секретный разговор, и о том, как Лю Бэй на коне перескочил через поток Тань
На том месте, где появился золотистый блеск, люди откопали бронзового воробья.
— Что это значит? — спросил Цао Цао, обращаясь к Сюнь Ю.
— Думаю, что это счастливое предзнаменование, — ответил тот. — В древности императрица увидела как-то во сне яшмового воробья и родила Шуня.
В честь такого счастливого события Цао Цао приказал на месте находки соорудить башню и дать ей название башни Бронзового воробья. В тот же день на реке Чжанхэ закипела работа. Башню приказано было построить в один год.
— Если уж строить, так надо строить сразу три башни, — предложил Цао Чжи, младший сын Цао Цао. — Высокую башню назовем башней Бронзового воробья, а справа и слева от нее воздвигнем башни Яшмового дракона и Золотого феникса. Хорошо бы еще соединить их перекидными мостами, тогда вид будет совсем величественный.
— А пожалуй, сын мой говорит истину! — воскликнул Цао Цао. — Эти башни будут мне утешением в старости.
У Цао Цао было всего пять сыновей, но Цао Чжи был самым умным из них и умел писать прекрасные сочинения. Цао Цао очень любил его и поэтому оставил вместе с Цао Пэем в Ецзюне на строительстве башни.
Отправив Чжан Яня охранять северный лагерь, Цао Цао вернулся в Сюйчан. Он щедро наградил всех чиновников и представил императору доклад о пожаловании Го Цзя посмертного титула Добродетельного хоу, а сына умершего советника Цао Цао взял к себе во дворец.
Затем опять был созван совет, чтобы решить вопрос о походе на юг против Лю Бяо.
— По-моему, сейчас выступать нельзя: ведь армия только что вернулась из северного похода, — сказал Сюнь Юй. — Подождем с полгода, соберемся с силами, и тогда враг падет от одного нашего удара.
Цао Цао последовал совету Сюнь Юя и расположил войска на отдых.
В это время Лю Бэй жил у Лю Бяо в Цзинчжоу. Лю Бяо всегда очень радушно принимал его. Однажды, когда Лю Бэй и Лю Бяо собрались выпить вина, им доложили, что военачальники Чжан У и Чэнь Сунь занимаются грабежом в Цзянся и замышляют мятеж.
— Беда мне с этими разбойниками! — встревожился Лю Бяо.
— Да вы не беспокойтесь, брат мой, — сказал Лю Бэй. — Я их живо усмирю!
Взяв у Лю Бяо тридцать тысяч воинов, Лю Бэй выступил в поход и вскоре был в Цзянся. Чжан У и Чэнь Сунь с войском вышли ему навстречу.
Лю Бэй, Гуань Юй, Чжан Фэй и Чжао Юнь на конях стояли под знаменем.
— Вот это быстроногий конь! — воскликнул Лю Бэй, пораженный красотой коня, на котором восседал вражеский военачальник Чжан У.
Не успел он сказать это, как Чжао Юнь бросился на врага и в третьей схватке копьем сразил Чжан У. Чжао Юнь поймал коня за поводья и вернулся в строй. Его попытался преследовать другой вражеский военачальник — Чэнь Сунь, но Чжан Фэй перехватил его и убил наповал. Войско врага разбежалось. Лю Бэй восстановил порядок во всех уездах Цзянся и возвратился в Цзинчжоу.
Лю Бяо встретил Лю Бэя в пригороде и устроил в честь него пир.
— Благодаря вам, брат мой, у Цзинчжоу теперь крепкая опора! — сказал Лю Бяо, наполовину захмелевший от выпитого вина. — Вот только озабочен я, как бы на нас не напали с юга — Чжан Лу и Сунь Цюань стоят того, чтобы их боялись!
— Ничего! — успокоил его Лю Бэй. — С такими военачальниками, как у меня, я смогу выполнить любое ваше приказание. Не печальтесь! Пусть Чжан Фэй сторожит южные границы, Гуань Юй охраняет Гуцзычэн, чтобы держать в страхе Чжан Лу, а Чжао Юнь пусть стоит у Саньцзяна против Сунь Цюаня — и тревожиться не о чем!
Со стороны Лю Бяо этот совет не встретил никаких возражений, только Цай Мао, младший брат жены Лю Бяо, происходившей из рода Цай, остался недоволен.
— Лю Бэй посылает своих военачальников на окраины, а сам собирается жить в Цзинчжоу, — сказал Цай Мао сестре. — От этого не приходится ждать ничего хорошего.
Ночью госпожа Цай между прочим заметила мужу:
— Смотри, держись поосторожнее с Лю Бэем, у него в Цзинчжоу много доброжелателей. По-моему, неразумно с твоей стороны разрешать ему жить в городе, пошли-ка ты его куда-нибудь с поручением.
— Лю Бэй — человек долга, — возразил Лю Бяо.
— Боюсь, что не все такого мнения, как ты…
Лю Бяо ничего не ответил.
На другой день, выехав за город, Лю Бяо заметил у Лю Бэя великолепного коня и стал им восхищаться. Лю Бэй отдал ему этого коня, и Лю Бяо, весьма довольный, въехал на нем в город.
— Чей это у вас конь? — поинтересовался советник Куай Юэ.
— Лю Бэй мне подарил, — ответил Лю Бяо.
— Я у своего покойного брата Куай Ляна научился разбираться в лошадях. Видите, у этого коня от глаз идут канальцы для слез, а на лбу белая звездочка? Так вот, таких коней называют ди-лу, и ездить на них опасно. Из-за такого коня погиб Чжан У, и вам ездить на нем я не советую.
На другой день Лю Бяо поспешил пригласить Лю Бэя на пир и сказал ему:
— Вчера вы подарили мне своего коня, и я безгранично тронут вашей добротой. Однако конь этот нужен вам больше, чем мне, — вы постоянно бываете в походах и сражениях, и я с благодарностью хочу возвратить его.
Лю Бэй встал и поблагодарил, а Лю Бяо продолжал:
— Вы, брат мой, с тех пор как живете у меня, пожалуй, совсем забросили военное дело. У меня в округе Сянъян есть небольшой, но богатый уездный городок Синье, не согласились ли бы вы расположиться там со своим войском?
Лю Бэй с готовностью согласился. Он попрощался с Лю Бяо и на следующий день отправился в Синье.
Выезжая из городских ворот, Лю Бэй заметил человека, который встал перед его конем и, прижав руки к груди, молвил:
— Не ездите на этом коне, господин!
Лю Бэй узнал в человеке цзинчжоуского чиновника И Цзи и, соскочив с коня, спросил, чем вызван такой совет.
— Вчера я слышал, как Куай Юэ сказал Лю Бяо, что кони ди-лу приносят несчастье своим владельцам, — объяснил И Цзи. — Вот почему Лю Бяо возвратил вам коня. И как вы еще ездите на нем!
— Глубоко благодарен вам за предупреждение, — ответил Лю Бэй. — Но только я знаю, что жизнь и смерть человека зависят от судьбы. Какое отношение к этому имеет конь?
Величественный вид Лю Бэя покорил И Цзи, и с этих пор он стал преданно служить ему.
Воины и народ радовались прибытию Лю Бэя в Синье. Управление уездом было преобразовано.
Весной двенадцатого года периода Цзянь-ань [207 г.] жена Лю Бэя, госпожа Гань, родила сына Лю Шаня. В ту ночь белый аист пролетел над уездным ямынем и, прокричав сорок раз, скрылся на западе. Незадолго перед родами в доме распространился необыкновенный аромат.
Новорожденному дали детское имя А-доу, потому что госпоже Гань как-то приснилось, что она проглотила с неба созвездие Северный ковш — Бэй-доу и вскоре после этого забеременела.
В это время Цао Цао находился в северном походе. Лю Бэй поспешил в Цзинчжоу к Лю Бяо и сказал ему:
— Сейчас в Сюйчане нет войска. Если мы нападем на него, успех будет верный!
— Зачем мне нападать на других? — спросил Лю Бяо. У меня своей земли достаточно.
Лю Бэй замолчал. Лю Бяо пригласил его во внутренние покои выпить вина. Полупьяный Лю Бяо вдруг начал тяжко вздыхать.
— О чем вы грустите, брат мой? — спросил его Лю Бэй.
— Есть у меня одно затруднительное дело…
Лю Бэй хотел узнать, что это за дело, но в этот момент вошла госпожа Цай и стала за ширмой. Лю Бяо опустил голову и не отвечал. Вскоре они распрощались, и Лю Бэй уехал в Синье.
С наступлением зимы пришла весть, что Цао Цао вернулся из Лючэна. Лю Бэй очень сожалел, что Лю Бяо не воспользовался его советом.
И вдруг однажды Лю Бяо пригласил Лю Бэя к себе в Цзинчжоу. Лю Бэй поехал. Лю Бяо очень ласково принял его и повел во внутренние покои на пир.
— Я раскаиваюсь, что не последовал вашему совету, — сказал Лю Бяо, когда они уселись. — Цао Цао возвратился в Сюйчан еще более сильным и теперь непременно захочет проглотить Цзинчжоу и Сянъян.
— Сейчас войны в Поднебесной вспыхивают каждый день, — ответил Лю Бэй. — Чего досадовать? Разве все возможности исчерпаны?
— Вы правы, конечно…
Они выпили вина. Лю Бяо совершенно охмелел, у него градом покатились слезы.
— Что с вами? — недоумевал Лю Бэй.
— Есть у меня одно дело, о котором я давно собираюсь вам рассказать…
— Я к вашим услугам, — заверил Лю Бэй. — Можете на меня рассчитывать — я умру, но не отступлюсь!
— Видите ли, — продолжал Лю Бяо, — моя первая жена из рода Чэнь родила мне старшего сына — Лю Ци. Но он слаб, и ему великое дело не поднять. Вторая жена, из рода Цай, родила младшего сына — Лю Цзуна. Он очень умен, и я хочу сделать наследником его, обойдя старшего сына… а это идет вразрез с законами и обычаями… Если же моим наследником будет старший сын, начнутся интриги со стороны рода Цай, который ведает всеми военными делами, и пойдет смута… Вот я и колеблюсь…
— Да, конечно, назначение наследником младшего с древних времен служит причиной всяких смут, — согласился Лю Бэй. — Но если уж вы так боитесь рода Цай, то можете ослабить его постепенно. Нельзя же из чрезмерной привязанности к сыну нарушать обычаи!
Лю Бяо молча согласился. Но госпожа Цай, подслушивавшая за ширмой, — она делала это всякий раз, когда приходил Лю Бэй, — воспылала к нему смертельной ненавистью.
Лю Бэй спохватился, что сболтнул лишнее. Он поднялся, собираясь выйти. Тут он почувствовал, как отяжелел за последнее время, и по щекам у него покатились обильные слезы.
Вскоре Лю Бэй вернулся в зал. Лю Бяо удивился, почему он плачет.
— Прежде я все время проводил в седле и не был толст, а сейчас не езжу и совсем разжирел, — объяснил Лю Бэй со вздохом. — Дни уходят за днями, близится старость, а я не совершил ничего. Вот я и скорблю…
— Мне довелось слышать, что вы с Цао Цао еще в бытность в Сюйчане говорили о героях, — напомнил Лю Бяо. — Тогда Цао Цао признал героями только вас и себя. А если уж могущественный Цао Цао не осмеливается стать впереди вас, то о чем же вы печалитесь?
— Если бы Поднебесная была населена глупцами, мне действительно нечего было бы печалиться! — неосторожно сорвалось у опьяневшего Лю Бэя.
Лю Бяо прикусил язык. Лю Бэй тоже понял, что совершил оплошность. Сославшись на опьянение, он откланялся и удалился на подворье.
Хотя Лю Бяо ничего и не сказал, его все же охватило недовольство. Он попрощался с Лю Бэем и вернулся в свои покои.
— Теперь ты убедился, что собой представляет Лю Бэй? — спросила госпожа Цай. — Видишь, как он высокомерен с людьми. Нет сомнений: он хочет захватить Цзинчжоу! Надо убрать Лю Бэя, пока мы сами не пострадали!
Лю Бяо покачал головой. А госпожа Цай вызвала своего брата Цай Мао и рассказала ему обо всем.
— Вот что, я сейчас проникну на подворье и убью Лю Бэя, а потом мы расскажем Лю Бяо, — решил Цай Мао и тотчас же пошел приводить в исполнение свой черный замысел.
Лю Бэй уже собирался ложиться спать, как вдруг кто-то постучал в дверь. Вошел И Цзи.
— Скорее уходите! Цай Мао хочет вас убить! — заторопил он Лю Бэя.
— Пожалуй, неудобно, не попрощавшись с Лю Бяо…
— Уходите, а не то вы падете жертвой Цай Мао!
Лю Бэй кликнул слуг, велел седлать коней и, не дожидаясь рассвета, уехал в Синье. Когда Цай Мао со своими людьми подошел к подворью, Лю Бэй был уже далеко.
Цай Мао был раздосадован, но решил не сдаваться. Нацарапав на стене стишок, он явился к Лю Бяо и заявил:
— Лю Бэй замышляет мятеж! Он написал на стене возмутительные стихи и уехал, даже не попрощавшись!
Лю Бяо сперва не поверил. Он решил сам поехать на подворье и убедиться. Действительно, на стене было написано четверостишие:
— Клянусь, что я убью этого неблагодарного! — в гневе закричал Лю Бяо, обнажая меч. Однако гнев его вскоре сменился раздумьем. Он сделал несколько шагов и произнес:
— Что-то я ни разу не видел, чтобы Лю Бэй писал стихи. Тут кроется какое-то коварство, нас с ним хотят рассорить!.. — Острием меча он соскоблил стихи и покинул подворье.
— Воины уже готовы, — встретил его Цай Мао. — Можно отправляться в Синье и схватить Лю Бэя.
— Погоди ты, дай обдумать! — оборвал его Лю Бяо.
Цай Мао пошел советоваться с госпожой Цай.
— Ничего, — сказала та, — скоро в Сянъян съедутся чиновники, и мы что-нибудь придумаем.
На следующий день Цай Мао сказал Лю Бяо:
— В этом году у нас хороший урожай, и в честь этого чиновники соберутся на праздник. Ваше присутствие было бы ободрением для народа.
— К сожалению, я не могу быть: в последнее время я чувствую себя совсем больным, — сказал Лю Бяо. — Но я пошлю вместо себя сыновей.
— Они для этого слишком молоды и могут наделать ошибок в церемониях, — возразил Цай Мао.
— Тогда пригласим Лю Бэя, пусть он принимает гостей, — предложил Лю Бяо.
Такое решение обрадовало Цай Мао, оно соответствовало его коварным замыслам, и он, не медля ни минуты, послал гонца просить Лю Бэя приехать в Сянъян.
Между тем Лю Бэй, возвратившись в Синье, никому не рассказал о случившемся. Гонец с приглашением в Сянъян прибыл для него совершенно неожиданно.
— Не ездите лучше на это празднество, — посоветовал Сунь Цянь. — Там что-то неладно. Я еще вчера это заметил по вашему невеселому виду.
Лю Бэю пришлось рассказать всю историю.
— Вот видите, вы сами совершили оплошность, — сказал Гуань Юй. — Лю Бяо вовсе и не думал на вас гневаться. Не верьте никаким наговорам и поезжайте, а не то у Лю Бяо возникнут подозрения. До Сянъяна ведь недалеко…
— Ты прав, — согласился Лю Бэй.
— А по-моему, лучше не ехать, — возразил Чжан Фэй. — Все эти праздники и пиры не сулят ничего доброго.
— Я возьму с собой триста воинов и поеду вместе с нашим господином, — предложил Чжао Юнь. — Уж я его в обиду не дам!
— Вот это хорошо! — воскликнул Лю Бэй.
В тот же день они отправились в Сянъян. Цай Мао почтительно встретил их в пригороде. Вместе с ним были два сына Лю Бяо — Лю Ци и Лю Цзун с целой свитой гражданских и военных чиновников. Присутствие обоих сыновей Лю Бяо успокоило Лю Бэя.
Он остановился на подворье. Вокруг расположились его воины. Чжао Юнь, облаченный в латы, все время находился неподалеку.
— Мой батюшка болен, он просит вас принимать чиновников и убедить их хорошенько защищать своего правителя, — сказал Лю Бэю Лю Ци.
— Я, конечно, не решился бы взяться за такое дело, но поскольку это приказ моего старшего брата, я не смею перечить ему, — ответил Лю Бэй.
На другой день собрались чиновники из девяти округов и сорока двух областей. Цай Мао вызвал на совет Куай Юэ и сказал ему:
— Сегодня мы должны разделаться с Лю Бэем, — если он здесь надолго останется, может случиться беда.
— Боюсь, что мы лишимся доверия народа, — усомнился Куай Юэ.
— Так приказал Лю Бяо, — заявил Цай Мао.
— Что ж, в таком случае надо подготовиться.
— Большую дорогу от восточных ворот к горам Сяньшань займет мой младший брат Цай Хэ, за южными воротами расположится Цай Чжун, за северными — Цай Сюн, а западные ворота можно не охранять — там течет быстрая горная река Тань. Через нее нелегко переправиться, даже имея с собой много людей…
— Я только опасаюсь Чжао Юня, который ни на шаг не отходит от Лю Бэя, — сказал Куай Юэ.
— У меня в городе сидят в засаде пятьсот воинов…
— А все же пусть Вэнь Пин и Ван Вэй устроят за городом пир для военачальников, и мы отошлем Чжао Юня туда…
Цай Мао этот совет понравился. Вскоре все чиновники собрались на пиршество. Лю Бэй прибыл в окружной ямынь, велел отвести коня на задний двор, а сам занял место в зале на хозяйской цыновке. Два сына Лю Бяо сидели с ним рядом. Остальные чиновники расселись по чинам. Чжао Юнь с мечом стоял возле Лю Бэя.
Вошли Ван Вэй и Вэнь Пин и пригласили Чжао Юня на пир. Чжао Юнь отказался. Только после приказания Лю Бэя он неохотно удалился.
Вокруг ямыня Цай Мао железным кольцом расставил своих людей, а воинов, прибывших с Лю Бэем, отправил обратно на подворье.
Он только ожидал, пока Лю Бэй опьянеет, чтобы дать сигнал. Когда вино обошло три круга, к Лю Бэю приблизился И Цзи.
— Выйдите из зала на минутку, — тихо шепнул он.
Лю Бэй понял его и вышел якобы по своим делам. И Цзи, осушив свой кубок, последовал за ним в сад.
— Цай Мао устроил против вас заговор, — быстро сказал он Лю Бэю. — Северные, южные и восточные ворота охраняют его воины. Бегите отсюда через западные ворота!
Лю Бэй заволновался. Он отвязал своего коня, вскочил в седло и, не ожидая слуг, помчался к западным воротам. Смотритель ворот окликнул его, но Лю Бэй только подхлестнул коня и ускакал без оглядки. Смотритель бросился к Цай Мао, и тот с пятьюстами воинами бросился в погоню.
За воротами Лю Бэю преградила путь быстрая река шириною в несколько чжанов. Это был приток Сянцзяна, горный поток Тань.
Лю Бэй придержал коня и повернул обратно, но из города быстро двигалось войско: видно было облако пыли, вздымаемое копытами коней.
— Я погиб! — воскликнул Лю Бэй и, повернув коня, бросился в реку. Сделав несколько шагов, конь припал на передние ноги, и Лю Бэй замочил полы халата.
— О ди-лу, сегодня ты погубил меня! — громко воскликнул охваченный страхом Лю Бэй и ударил коня плетью. И вдруг — о чудо! — конь поднялся из воды и одним прыжком перемахнул на западный берег! Лю Бэю показалось, будто он вышел из облаков и тумана. Впоследствии поэт Су Ши написал стихотворение, в котором воспел этот удивительный прыжок через поток Тань:
Перепрыгнув на западный берег, Лю Бэй оглянулся: Цай Мао и его воины были уже у реки.
— Почему вы покинули пир? — донесся до Лю Бэя голос Цай Мао.
— А ты почему хотел меня убить? — крикнул в ответ Лю Бэй. — Ведь я с тобой не враждовал!
— Не слушайте наветов, — отвечал Цай Мао. — У меня даже и в мыслях этого не было!
Однако Лю Бэй увидел, что, перекликаясь с ним через поток, Цай Мао украдкой натягивает лук. Лю Бэй хлестнул коня и во весь опор поскакал на юго-запад.
— И какой это дух помог ему! — воскликнул раздосадованный неудачей Цай Мао. Он уже собирался возвращаться, как вдруг заметил Чжао Юня, мчавшегося из западных ворот во главе своего отряда.
Вот уже поистине:
О том, какова дальнейшая судьба Цай Мао, вы узнаете из следующей главы.