Известия о захвате Портобело пришли в Лондон гораздо раньше, чем в Мадрид, и были встречены британцами с энтузиазмом. Эта смелая акция напомнила им о славных временах Дрейка и королевы Елизаветы, и отныне к галерее героев, унизивших ненавистную империю испанских Габсбургов, добавилось новое имя — имя Генри Моргана.
В декабре разгневанный испанский посол граф де Молина напомнил английским министрам об англо-испанском мирном договоре 1667 года, но услышал в ответ, что договор касался лишь Европы и не распространялся южнее тропика Рака.
Вот если бы испанская сторона предоставила английским негоциантам привилегии в торговле с Испанской Америкой и признала Ямайку английским владением, необъявленная война за «линией дружбы» навсегда ушла бы в прошлое.
В конце того же месяца король Карл II принял испанского посла, выразил свое сожаление по поводу нападений на Пуэрто-Принсипе и Портобело, но, как всегда, нашел им объяснение в «нехристианском обращении» испанцев с подданными британской короны в Вест-Индии. В конце аудиенции Молина передал королю требование своего суверена наказать виновных в нападениях на Пуэрто-Принсипе и Портобело и возместить нанесенный Испании ущерб. Карл обещал во всем разобраться, как только получит официальные сообщения с Ямайки.
К тому времени флибустьеры, участвовавшие в походе на Портобело, успели промотать все награбленные богатства и были полны решимости снова выйти в море за добычей. Морган торопился, опасаясь негативной реакции Лондона на его предыдущие рейды и запрета на новые экспедиции.
В октябре Модифорд написал сэру Джозефу Уильямсону, секретарю лорда Арлингтона, что адмирал Морган, имея под своим командованием десять судов и 800 человек, отплыл из Порт-Ройяла к острову Ваш. Последний расположен к югу от Эспаньолы (Гаити), недалеко от ее юго-западной оконечности, и долгое время использовался в качестве убежища французскими, английскими и голландскими корсарами. Постоянного населения на острове Ваш не было, хотя природные условия позволяли выращивать там хлопок, индиго, сахарный тростник, табак и какао. Со всех сторон остров окружен рифами, банками и песчаными островками; в колониальную эпоху воды вокруг него изобиловали рыбой и черепахами, а на самом острове водились дикие свиньи и кабаны.
В конце года к острову Ваш пришли два французских корсарских судна, один из которых, фрегат «Серф Волан» («Бумажный змей»), находился под командованием уроженца Сен-Мало капитана Ла Вивона (встречаются и другие варианты написания этого имени — Ла Вевен, Вивьен). Фрегат был вооружен двадцатью четырьмя пушками и двенадцатью Фальконетами, экипаж насчитывал 45 человек. На Антильские острова Л а Вивон прибыл с каперским свидетельством от герцога де Бофора. Судя по всему, он не собирался идти в поход вместе с англичанами, а лишь доставил к месту базирования флибустьерской флотилии добровольцев с Тортуги и провиант. Морган же, нуждаясь не только в провизии, но и в хорошем боевом судне, решил во что бы то ни стало присоединить его к своей флотилии.
14 (24) октября из Англии на Ямайку прибыл 22-пушечный королевский фрегат «Оксфорд» (водоизмещение — 240 тонн, экипаж — 95 человек). Его прислали «для защиты острова, подавления приватиров и поощрения торговли и коммерции». Однако в Порт-Ройяле фрегат лишился своих командиров, поскольку его капитан, некто Хакит, «поссорился со шкипером, пронзив его насквозь, отчего тот умер, и теперь сбежал из-за этого». В силу сложившихся обстоятельств Модифорд решил передать «Оксфорд» под командование Эдварда Коллира и приказал ему идти на соединение с ямайской флотилией к острову Ваш. Коллир увеличил количество пушек на фрегате до тридцати четырех, довел численность экипажа до 180 человек, после чего покинул Порт-Ройял и направился к юго-западной оконечности Эспаньолы. 29 октября (8 ноября) он стал на якорь близ острова Ваш.
В британских архивах сохранилось свидетельство Ричарда Брауна, находившегося на борту «Оксфорда» в качестве хирурга. Письмо Брауна адресовано Джозефу Уильямсону и датировано 20 (30) января 1669 года. Согласно его версии, в задачу капитана «Оксфорда» входило расследование дела, связанного с ограблением французскими корсарами английского торгового кеча «Комонвэлс» из Виргинии; шкипером кеча был Исаак Раш. Французы забрали с «Комонвэлса» двенадцать бочек свинины, бочку масла и другие продукты. Виновным в этом пиратском акте решили сделать капитана Ла Вивона. Коллир отправил к нему своего лейтенанта с приказом явиться на борт «Оксфорда». Изумленный Ла Вивон едва не задохнулся от ярости:
— Черт возьми, я впервые слышу, чтобы капитану французского военного корабля какой-то иностранец приказывал оставить его корабль!
Тогда на следующее утро Коллир снялся с якоря, подошел вплотную к «Серф Волану» и пригрозил взять его на абордаж. Сила была на стороне англичан, и Ла Вивон, поднявшись на борт «Оксфорда», вынужден был вступить в переговоры с Коллиром. Последний попросил его предъявить каперское свидетельство. Немного поупрямившись, француз показал патент, подписанный герцогом де Бофором.
Англичане знали, что виргинский кеч был ограблен неким капитаном Ларошем из Тулона. На следующий день они привезли на остров Ваш шкипера «Комонвэлса» и показали ему французского капитана. Исаак Раш тут же «опознал» в Ла Вивоне «капитана Ла-Роша». Капитану «Серф Волана» приказали перейти на борт «Оксфорда» вместе со всей командой, а его корабль захватили. Затем Ла Вивону объявили:
— Месье, вас будут судить на Ямайке как пирата.
Кроме обвинения в ограблении виргинского кеча капитану «Серф Волана» инкриминировали использование каперского свидетельства, действительного лишь в пределах Средиземного моря, но не в водах Вест-Индии.
Всех пленных французов Коллир доставил в Порт-Ройял, где капитана Ла Вивона немедленно отдали под суд. Сэр Джеймс Модифорд, занимавший должность вице-адмиралтейского судьи Ямайки, нашел его виновным в пиратстве и приговорил к смертной казни, а французский фрегат объявил законным призом. Несчастный Ла Вивон едва не лишился чувств. Кто-то подсказал ему подать прошение о помиловании губернатору, что он и сделал. В конце концов этим француз спас свою шею от петли.
Что касается «Серф Волана», то его переименовали в «Сэтисфекшн», и в декабре он присоединился у острова Ваш к остальным кораблям ямайской флотилии.
«Потом Морган собрал у себя военный совет с капитанами других пиратских кораблей, — рассказывает Эксквемелин, — и на этом совете пираты обсудили, в какое именно место испанского побережья им надлежит отправиться. Договорившись, пираты подняли паруса и взяли курс на восточную оконечность острова Эспаньолы, чтобы затем отправиться к острову Савоне [Саоне]; они решили, что суда сперва разойдутся, а потом снова соберутся в условленном месте, и там уже они договорятся окончательно, куда же им идти дальше. На всех кораблях выпили за здоровье короля и будущие успехи; при этом многие подняли стрельбу — господа были внутри корабля, а все остальные на палубе. Но весело было начало, а печальным оказался конец этого пиршества. Шальным выстрелом из мушкета какой-то пират угодил в пороховой погреб, и корабль — а на нем было триста англичан и пленники-французы — взлетел на воздух. Без малого тридцать человек простились с жизнью, но те, кто был в каютах, спаслись и отделались довольно легко. Моргану слегка свело ногу. Все находились на корме корабля, а на английских судах пороховые погреба располагаются в носовой части. И спаслось бы еще больше, если бы команда не перепилась до такой степени. Англичане не знали, чем объяснить это несчастье, и свалили все на французов, обвинив их в том, что они подорвали английский военный корабль; пираты говорили, будто французы получили от испанцев поручение напасть на английский корабль и завладеть им, если это удастся. В доказательство они показывали охранное письмо, отнятое у французов, а письмо это они получили у губернатора Баракоа; губернатор разрешал им следовать на Кубу и нападать на английские корабли, то есть на пиратов Ямайки… Охранное письмо француз получил не для того, чтобы сражаться с пиратами: ведь он сам находился под зашитой английских разбойников; скорее оно нужно было для того, чтобы вести с испанцами торговлю. Капитана французского судна оставили в живых, но дело было уже загублено. Англичане вернулись на Ямайку; французский капитан последовал за ними, надеясь устроить там свои дела; однако по прибытии на Ямайку он угодил в тюрьму и одно время опасался, что его повесят».
Эксквемелин не совсем точен, поскольку не был очевидцем происшедшего. Гораздо объективнее взрыв на «Оксфорде» описал Ричард Браун:
«2-го января [1669 года], около 10 часов утра, на борту “Оксфорда” состоялся военный совет с участием адмирала Моргана, капитана Коллира, капитана Пеннанта, капитана Эйлетта, капитана Бигфорда, капитана Морриса-старшего, капитана Морриса-младшего, капитана Брюстера, капитана Торнбери. И около 12 часов, когда он закончился, капитан приказал, чтобы стреляли из 15 пушек в честь их намерения идти атаковать Картахену с теми судами, которые у них имелись тогда, а также с 2 или 3 другими, прибытия которых они ожидали, вместе с кораблем месье Ла Вивена, находившимся в их владении. Людей же, с коими они могли это осуществить… включая дополнительно 180 человек, было не более девятисот. Но около 12 часов ситуация изменилась, ибо когда все капитаны, включая французского капитана, обедали на квартердеке, “Оксфорд” взорвался и более 200 человек погибли, в том числе капитан Эйлетт — командир “Лилли” (последний командир “Форсайта” в Англии), капитан Бигфорд, капитан Моррис, капитан Торнбери, капитан Уайтинг… Уцелели лишь шестеро мужчин и 4 юнги, приписанные к “Оксфорду”: капитан Коллир, м-р Томас Виннер — шкипер, м-р Рич[ард] Норман — помощник шкипера, м-р Рич[ард] Браун — хирург, кок и 8 других, которые были на борту французского приза; добрая половина [людей] охотилась, а другие стирали свою одежду на берегу. Трудно представить, из-за чего произошла эта печальная авария, но, видимо, причиной ее стала халатность артиллериста при забивке пороха в пушки, которые несколько ранее были разряжены. В момент взрыва судна капитан Уайтинг, казначей и я обедали… Грот-мачта была выдернута из корабля и упала на штирборт квартердека, где капитан Эйлетт, капитан Бигфорд и некоторые другие капитаны прохаживались, и все получили удар в голову грот-мачтой, и капитан Уайтинг, который находился справа от меня, и казначей, находившийся слева… потонули. Мне, слава Богу, удалось избежать этого. Я лишь услышал страшный шум, с огнем и дымом, и зубчатые стены навеса, охваченные огнем, упали на меня. И тут же я почувствовал, как палуба поехала, и вода накрыла меня с головой, я нырнул, но вскоре вынырнул снова и так уцелел, забравшись верхом на бизань-мачту. Здесь было не более 20 людей разного сорта с других кораблей и из нашей команды, которые уцелели, но многие из них получили сильные травмы, а все, кто был на палубе или в любой другой части судна, погибли, кроме тех, кто находился на квартердеке.
Лодки, пришедшие, чтобы спасти тех, кто потерпел кораблекрушение, доставили нас на судно капитана Вивена, которое мы перед тем взяли. И 6 января капитан Коллир пошел на нем под всеми парусами к Ямайке».
Краткое сообщение об этой трагедии оставил в своем дневнике и Уильям Бистон: «Адмирал Морган и те капитаны, которые сидели на той стороне стола, что и он, уцелели, а те капитаны, что сидели с другой стороны, все были убиты, и этот случай спас Картахену от нападения».
Капитан Джон Эйлетт, упомянутый Брауном, был уроженцем Колчестера. Он никогда не помышлял стать флибустьером и во флотилию Моргана попал в силу сложившихся обстоятельств. Первые сведения об Эйлетте датируются 1655 годом, когда, находясь в Новой Англии, он снарядил кеч «Провиденс» для доставки провизии на недавно захваченную англичанами Ямайку. В море его перехватили испанцы (февраль 1656 года), которые доставили пленника в Санто-Доминго. В ноябре того же года Эйлетт написал письмо лорду-протектору Кромвелю, информируя его о варварском обращении испанцев с англичанами в Вест-Индии. Когда через несколько месяцев пленника отправили в Испанию, судно, на котором он находился, попало в руки англичан. В апреле 1658 года, уже находясь в Лондоне, Эйлетт предстал перед Верховным судом Адмиралтейства, где показал под присягой, каким образом угодил в испанский плен. Получив под свое командование 28-пушечное судно «Ковентри», он в июне того же года покинул Плимут, взяв курс на Ямайку. На остров Эйлетт прибыл в сентябре. Там его судно было включено в состав флотилии Кристофера Мингса, отправившейся в крейсерство к берегам Испанского Мейна. После грабежа Санта-Марты он вернулся на «Ковентри» в Пойнт-Кагуэй. В начале июня 1660 года его корабль был признан непригодным для дальнейшего несения службы и отправлен в Англию. На родину Эйлетт вернулся осенью того же года, где, узнав о реставрации монархии, тут же записался в королевский флот. Он участвовал во второй англо-голландской «торговой войне» в качестве капитана фрегата «Портленд», но после участия в сражении Четырех дней (июнь 1666 года) потерял этот пост. В августе 1667 года Эйлетт обратился с ходатайством к королю, умоляя его величество передать ему под командование 60-тонный приз «Казамин», стоявший на якоре в Дептфорде. Год спустя Эйлетт получил под свое командование небольшой 10-пушечный фрегат «Лилли», вооруженный с корсарскими целями. Прибыв в Порт-Ройял в конце 1668 года, он тут же отправился на рандеву с флотилией Моргана — как оказалось, себе на погибель.
Еще один погибший капитан, Уильям Уайтинг, впервые «засветился» на флибустьерской стезе в сентябре 1663 года, когда промышлял в Карибском море на судне «Риковери». В сентябре 1664 года Уайтинг зашел за провизией на остров Барбадос, а в январе 1665 года пожаловал на Ямайку. Оттуда в мае он отплыл в Северную Америку, где его команда хотела продать товары, захваченные на испанских судах, и несколько индейцев-рабов. Но когда в декабре Уайтинг появился в Виргинии, он и его люди были арестованы по приказу губернатора Бартлета, заподозрившего их в пиратстве. Из Виргинии Уайтинга отправили в Англию, где 22 ноября (2 декабря) 1667 года он давал показания по этому делу. Очевидно, его оправдали, так как в 1668 году он вернулся на Ямайку и упоминался среди моряков, проживавших в Порт-Ройяле. В сентябре того же года Уайтинг и его компаньоны Артур Бёрнхэм и Эндрю Шеферд купили судно «Блэссинг» для крейсерства против испанцев. Увы, присоединение к флотилии Моргана стало для Уайтинга роковым.
После взрыва «Оксфорда» флибустьерам пришлось отказаться от первоначального плана совершить нападение на Картахену. Уильям Дампир позже писал, что жители этого испанского города свято верили, будто сама Богоматерь из картахенского монастыря Ла-Попа «присутствовала на борту в тот вечер, когда военный корабль “Оксфорд” взорвался у острова Ваш возле Эспаньолы, и что она вернулась домой все мокрая».
Действительно, вера католиков в заступничество Девы Марии всегда была очень крепкой.