Лорд Воан покинул Ямайку в марте. В дневнике Бистона записано: «Марта 14-го, 1678 года. Лорд Воан отправился в Англию на корабле капитана Нёрса, оставив управление островом в руках сэра Генри Моргана, вице-губернатора, который пополудни опубликовал приказ для всех офицеров, гражданских и военных продолжать и впредь исполнять все так, как они это делали до сих пор».

Взяв бразды правления Ямайкой в свои руки, Морган проявил себя большим энтузиастом работ по укреплению обороноспособности Порт-Ройяла. Указанные работы начались после того, как 28 марта (7 апреля) на Ямайку с Барбадоса прибыл капитан Мосли и заявил:

— Там так напуганы слухами о войне с Францией, что все Наветренные острова укрепились и приготовились к защите!

Морган «приказал удвоить стражу в Порт-Ройяле, и стража была введена в наиболее удобных [для высадки] местах острова». Кроме того, 3 (13) апреля был созван Совет Ямайки. На нем сэр Генри присягнул в качестве главнокомандующего, а члены совета «поклялись быть ему верными». Затем губернатор постановил «собрать пятого числа военный совет из полевых офицеров для обсуждения нынешнего положения острова и приведения его в состояние обороны».

На военном совете, собравшемся в Порт-Ройяле 5 (15) апреля, присутствовали Морган и 17 офицеров. На нем, поданным Бистона, «было решено… чтобы военные статьи оставались в силе двадцать дней, а остров — на военном положении; и чтобы в это время были предприняты всевозможные работы по строительству оборонительных сооружений во всех частях острова». Всем полковникам было приказано собрать в подчиненных им полках военные трибуналы, объявить о введении военного положения, провести во всех подразделениях военные учения, проверить, хорошо ли они обеспечены оружием и боевым снаряжением, после чего доложить об исполнении данного приказа сэру Генри. Далее, военный совет запретил любым каноэ приставать к берегу в Порт-Ройяле в ночное время (с десяти часов вечера до восхода солнца). Кроме того, «каждый десятый негр в сельской местности и каждый четвертый негр в Порт-Ройяле» должны были быть задействованы на строительстве фортификаций. Отрядам под командованием полковника Балларда и капитана Раймса предписывалось каждую ночь нести патрульную службу, а отдельным ротам — каждую ночь быть начеку в Сантьяго-де-ла-Веге, Солт-Понде и Порт-Ройяле.

Затем состоялось заседание Совета Ямайки, после которого Морган «взял с собой некоторых джентльменов осмотреть форты».

Из дневника Уильяма Бистона видно, что всю вторую половину апреля и начало мая жители Порт-Ройяла активно занимались фортификационными работами. 15 (25) апреля он писал: «Мы начали возводить линию из камня на восточной стороне форта Сент-Джеймс и завершили ее двадцать третьего вечером». Через девять дней — новая запись: «[Оборонительные] линии из камня начали возводить возле тюрьмы и полностью завершили утром второго мая».

25 апреля (5 мая) в морской столице Ямайки прошло еще одно заседание военного совета, на котором Морган рассказал о том, что удалось сделать для укрепления Порт-Ройяла «с момента их последней встречи». Поскольку запланированные работы по возведению укреплений не были завершены, военное положение на острове решили продлить до 10 (20) июня.

В начале мая Бистон записал: «С морской стороны, за бруствером, мы начали строить ретраншемент, каковой был завершен весьма быстро и пушки [на нем] установлены».

Из различных документов видно, что главные усилия Морган и его администрация направили на укрепление восточного оборонительного рубежа и центральной части южной стороны Порт-Ройяла. Новые каменные стены были возведены возле тюрьмы, положив начало форту Руперт — он был вооружен 22 пушками и охранял юго-восточные подходы к городу. Еще один форт был построен на северной оконечности палисадов и назван фортом Карлайл в честь нового губернатора.

29 мая (8 июня), когда отмечали день рождения короля, на всех фортах подняли флаги, но, как писал очевидец, «большой флаг на форте Чарлза снесло ветром, что было, на наш взгляд, дурным предзнаменованием».

Население и власти Ямайки по-прежнему опасались вторжения французов, тем более что стало известно о появлении в Карибском море крупного флота под командованием вице-адмирала графа д'Эстре. Бистон писал:

«Мая 31. Заседал Совет, который наложил эмбарго на все суда сроком на четырнадцать дней; генерал-лейтенант отправил шлюп к побережью Эспаньолы для сбора новостей и прочего относительно французов; первого июня он вернулся с известием, что корабль графа д'Эстре с восьмьюдесятью пятью медными пушками и еще шесть лучших судов из состава флота, три приватных боевых корабля и два транспорта сели на мель у острова [Авес] и на них они потеряли около четырехсот человек и триста пятьдесят медных пушек; и что д'Эстре с остальной частью флота был в Пти-Гоаве, откуда затем отплыл к Наветренным островам, а потом собирался идти во Францию, что положило конец нашим нынешним страхам относительно французов».

В июне Совет Ямайки распорядился премировать команду и шкипера шлюпа «Эдвайс», ходившего на разведку к берегам Эспаньолы, «за их добрую службу и готовность исполнять приказы губернатора». Тогда же было решено отменить военное положение и разрешить всем судам, стоявшим в гавани Порт-Ройяла, свободно покидать ее.

18 (28) июля к гавани Порт-Ройяла подошла эскадра кораблей королевского флота в составе «Джерси» (капитан Темпл), «Хантера» (капитан Тосир) и «Карлайла» (капитан Сван). С ними прибыли граф Карлайл, генерал-майор сэр Фрэнсис Уотсон, две роты пехотинцев и много переселенцев. «…Утром он (граф Карлайл. — В. Г.) высадился под грохот артиллерийского салюта, устроенного с фортов и кораблей, — сообщает Бистон, — и, чтобы встретить его, был поднят полк и немедленно созван Совет; губернатор был приведен к присяге, а затем его поручение было зачитано в старой церкви, откуда все отправились обедать; после оного в этот день не случилось ничего нового, только вечером на берег высадились две роты пехотинцев, каковых по приказу милорда я расквартировал в тавернах до получения на сей счет последующих указаний».

На следующий день Совет Ямайки был собран для того, чтобы познакомить его членов с привезенными графом документами. 24 июля (3 августа) Морган и другие члены совета отправились с губернатором и генерал-майором в город, чтобы показать их жилища, «каковые им не понравились».

31 июля (10 августа) граф Карлайл написал письмо госсекретарю Ковентри, в котором рассказал о том, как он прибыл на Ямайку, как радушно его встретили и как основательно сэр Генри Морган укрепил Порт-Ройял, возведя здесь два новых форта — Руперт и Карлайл.

В августе граф Карлайл, Уотсон и другие чиновники, прибывшие из Англии, перебрались из Порт-Ройяла в Пэссидж-Форт, а оттуда — в Сантьяго-де-ла-Вегу, где и решили поселиться. Когда они уходили, их сопровождали лучшие люди Порт-Ройяла, три конных отряда и залпы артиллерийского салюта.

Вскоре корабль «Джерси» отправили к острову Ваш, где, как сообщалось ранее, потерпело крушение судно «Джамайка мерчент». Спасателям под руководством капитана Кларка удалось поднять со дна моря 20 пушек и больше двухсот ядер, которые в сентябре «Джерси» благополучно доставил в Порт-Ройял. Спасенные пушки значительно усилили обороноспособность города.

В конце октября на Ямайке объявился флибустьерский капитан Джордж Спарр, «который примерно тремя месяцами ранее с неким [Эдвардом] Невиллом и со ста пятьюдесятью людьми взяли Кампече». С собой Спарр привел испанский приз. Посоветовавшись с Морганом и Биндлоссом, граф Карлайл решил помиловать пирата, позволил ему войти в гавань Порт-Ройяла и сбыть добычу. В письме госсекретарю Ковентри губернатор сообщил, что в то время в Карибском море промышляли около 1200 английских флибустьеров, многие из которых имели при себе французские каперские свидетельства. Набег Спарра и Невилла на Кампече граф объяснил их желанием отомстить испанцам за нападения на английские суда и жестокое обращение с английскими пленниками. «Если вспыхнет война с Францией, — отмечалось в письме, — этот остров будет нуждаться в их [флибустьеров] помощи, ибо у нас имеется не более четырех тысяч белых, способных носить оружие, но эту тайну не следует разглашать».

В мае 1679 года в Порт-Ройяле была сформирована новая рота пехотинцев, перешедшая под командование Моргана. В реестре роты упоминаются «генерал-лейтенант сэр Генри Морган, рыцарь, капитан; Ральф Фезерстонхог, лейтенант; Юзер Тирилл, прапорщик», а также три сержанта, три капрала, два барабанщика и 100 рядовых солдат. Командование ротой принесло сэру Генри дополнительный доход.

7 (17) июля близ Порт-Ройяла неожиданно появилась французская эскадра под командованием графа д'Эстре. Последний отправил на берег четырех офицеров, чтобы просить власти Ямайки разрешить французам взять дрова и воду в Блу-филдс-Бее. Получив позволение и лоцмана, французская эскадра в тот же вечер снялась с якоря. Об этом визите губернатор тут же сообщил в письме Ковентри: «Седьмого числа в 11 часов вечера Пойнт [Порт-Ройял] был встревожен появлением в открытом море восьми французских военных кораблей. Пойнт стрелял из пушек, чтобы подать сигнал тревоги в подветренную сторону. Я услышал его в Гуанабоа, в 22 милях от Пойнта, взял лошадь и еще до рассвета привел отряды в состояние полной боевой готовности. Прибыв рано утром в Пойнт и найдя его хорошо защищенным, я встретил там графа д'Эрво, мальтийского рыцаря, с некоторыми другими французскими офицерами, которые заявили, что приехали от графа д'Эстре просить позволения взять дрова и воду в Блуфилдс-Бее или Пойнт-Негриле — самых западных портах этого острова. Было дано пояснение, что они направлялись сначала в Картахену, чтобы затребовать оттуда всех французских пленных, но, будучи занесенными к этому острову штормовыми ветрами, направлялись теперь к Гаване с тем же требованием; что они не верили в то, что испанцы соизволят дать им дрова и воду, которую они намеревались просить, и считали, что отказ испанцев мог привести к ссоре… Они сказали нам, что покинули Францию с 14 судами, но оставили семь в Лиссабоне, чтобы дождаться графа Шомберга. Мы не имели возможности выяснить, какова действительная цель прихода французов в здешние края; они говорят, что против испанцев, но люди не верят их речам. Они восхищались островом, однако сказали, что Куба, должно быть, лучше. Их любезно принимали с утра до вечера, когда небольшой фрегат вошел в устье гавани, забрал их на борт и, отсалютовав форту, вернулся к флотилии, которая весь день крейсировала примерно в двух лигах в наветренной стороне от нашего порта. Пойнт был так встревожен, что жители увезли свои вещи и семьи из страха перед французским десантом; и когда несколько шлюпов пришли с сообщением, что французская флотилия переместилась в наветренную сторону, это возбудило в них такие опасения, что я созвал Совет в Пойнте. Согласились, что должен быть созван военный совет и введено осадное положение сроком на 30 дней, что и было сделано. Все жители, солдаты и рабы были задействованы на возведении укреплений, и я был весьма рад возможности продолжить работы, которые в иных обстоятельствах продвигались бы очень медленно… Королевский фрегат “Хантер” и два шлюпа следят за французской флотилией. 12 июля в 7 часов вечера пришли новости из Блуфилдс-Бея, что в подветренной стороне, о восьми французских военных кораблях, появившихся в этой бухте. Это успокоило людей, боявшихся, что они [французы] были в наветренной стороне…»

Военный совет приостановил действие гражданского права и до 10 (20) августа ввел законы военного времени, о чем было немедленно объявлено. Морган настоял на возведении новых батарей между фортами Чарлз и Руперт. Было построено укрепление, ставшее известным как форт Морган или Морган-Лайн, в котором установили 16 пушек; их доставили моряки с корабля «Хантер». Как писал его капитан, «[я отправил] 30 наших людей на берег, дабы затащить большие пушки на новый форт Морган».

В августе, сентябре и октябре военный совет Ямайки несколько раз продлевал осадное положение, «так как опасность от французов не исчезла, а фортификации не были завершены». Морган по-прежнему большую часть своего времени посвящал организации работ по укреплению оборонительных рубежей как в самом Порт-Ройяле, так и в других частях южного побережья. Кроме того, он рассылал письма знакомым флибустьерам, продолжавшим грабить испанцев под прикрытием французских каперских грамот, обещая всем, кто вернется на Ямайку, не только прощение, но и земельные участки.

15 (25) сентября граф Карлайл подготовил очередной отчет для госсекретаря Ковентри, в котором, в частности, отметил: «С 30 августа я провел в Пойнте три дня, а в пятницу утром отправился с сэром Генри Морганом в Три-Риверс, что примерно в двенадцати милях от Пойнта, и вокруг Грейт-Харбор — к Скалам (Rocks), откуда мы осмотрели наиболее удобные проходы, чтобы обезопасить как Пойнт, так и Лигуаней в случае нападения на них со стороны суши. Еще сотню негров добавили к рабам в Пойнте, чтобы возводить там укрепления».

Далее граф поделился печальным известием, что в понедельник 1 (10) сентября умер сэр Томас Модифорд. Бывшего губернатора отпевали в церкви Святой Екатерины в Спаниш-Тауне. Морган был среди тех, кто проводил своего бывшего покровителя и компаньона в последний путь. На могиле сэра Томаса позже написали, что он был «душой и жизнью всей Ямайки… первым сделал ее такой, какая она есть… самым лучшим и дольше всех управлявшим губернатором, самым крупным плантатором, самым способным и справедливым судьей этого острова из всех, каких он когда-либо имел».

В период губернаторства графа Карлайла — явно при попустительстве сэра Генри — флибустьерство на Ямайке вновь переживало «золотые денечки». Так, когда власти узнали о пиратских похождениях капитанов Джона Коксона, Бартоломью Шарпа и Ричарда Сокинса в Гондурасе, губернатор и Морган закрыли глаза на эти «шалости». Получив от флибустьеров взятку, они разрешили им через подставных лиц доставить добычу в ямайские гавани и, уплатив пошлины, сбыть ее.

8 (18) октября люди капитана Эдмунда Кука привели в Порт-Ройял «барк с какао и шкурами, который они захватили у одного испанца на Арубе». Пираты беспрепятственно высадились на берег, перед этим «публично уплатив пошлины».

В феврале 1680 года Морган возбудил дело против капитана Фрэнсиса Мингема, обвинив последнего в клевете и потребовав взыскать с него две тысячи фунтов стерлингов. Мингем еще в марте 1679 года был задержан за попытку обмануть таможню, а его пинк «Фрэнсис» по решению адмиралтейского суда (председателем которого был Морган) должны были продать с торгов. Но в дело вмешался губернатор, не одобривший решение суда. Мингем, внеся залог, отправился в Англию. Там в октябре он подал петицию в Тайный совет, умоляя отменить решение адмиралтейского суда Ямайки, а также встретился с сэром Чарлзом Модифордом, которого попросил выступить посредником в переговорах с Морганом. Когда в конце года они вернулись на Ямайку, сэр Чарлз нанес визит сэру Генри и попытался уладить его конфликт с Мингемом. Морган пообещал, что если Мингем оплатит ему все расходы, связанные с этим делом, и отдаст его жене карету и лошадей, то он полностью оправдает капитана и простит ему две тысячи фунтов стерлингов, которые суд обязал его уплатить в качестве компенсации за нанесенный моральный ущерб. Мингем отказался от предложения Моргана и был снова втянут в судебный процесс. 23 февраля (4 марта) граф Карлайл писал министрам торговли и плантаций:

«Перед Рождеством некий капитан Фрэнсис Мингем прибыл сюда из Англии с приказом Ваших светлостей, дабы показать его сэру Генри Моргану и г-ну Томасу Мартину, генеральному сборщику таможенных пошлин, — приказом в связи со скандальной петицией, поданной против них Вашим светлостям… Этот Мингем — весьма дурной человек. Он решил… прислужиться мне, как он уже прислужился сэру Генри Моргану и мистеру Мартину, словно я был обеспокоен тем, что он так ложно и злонамеренно обвинил их. Его корабль был осужден в адмиралтейском суде и продан всего за 300 ф. ст., тогда как в петиции говорится о 800 ф. ст., которые якобы были поделены между ними [Морганом и Мартином], хотя я не сомневаюсь, что они не взяли себе ни пенни. Сэр Генри как судья адмиралтейского суда не получил даже положенное ему вознаграждение, а мистер Мартин отдал свою часть на строительство биржи в Порт-Ройяле ради поощрения торговли. Они теперь участвуют в судебном процессе с Мингемом в Верховном суде, о результатах которого я сообщу так быстро, как только смогу».

Карлайл добавил, что адвокат Мингема просил его «отговорить сэра Генри Моргана от продолжения суда, обещая письменное подтверждение Мингема, что его петиция была ложной и скандальной. Сэр Генри, однако, решил оставить решение на усмотрение суда присяжных, и жюри постановило выплатить ему 2000 ф. ст. за причиненный его репутации ущерб».

На следующий день свой отчет министрам торговли и плантаций написал Морган:

«Во исполнение приказа Ваших светлостей от 10 октября [1679 года] передаю заверенную копию всего судебного процесса, которая вместе с иными документами и свидетельскими показаниями, без сомнения, докажет Вашим светлостям, что петиция Фрэнсиса Мингема является ложной и скандальной — за исключением того факта, что его корабль был осужден в суде. Петиция утверждает, что он был осужден за две бочки бренди; но в действительности там было две большие корабельные бочки бренди и двадцать бочек черной вишневой наливки, которые явно находились на борту втайне от таможни. Прочие заявления такие же ложные.

Совершенно очевидно, что Мингем бессовестным образом дал ложную клятву, ибо он представил Верховному суду юстиции билль, уверяя под присягой, что никогда не подавал петицию и не передавал мне копию приказа Ваших светлостей, а чуть позже — другой билль, частично подтверждающий этот. С моей стороны и со стороны мистера Мартина во время судебного процесса в адмиралтейском суде не было никакой злобы, о которой ложно утверждает Мингем, или корыстных мотивов… Должность адмиралтейского судьи была дана мне не потому, что я знаю дело лучше других, а также не из-за ее доходности, поскольку я оставил школу слишком рано, чтобы слыть знатоком тех или иных законов, и гораздо больше упражнялся с пикой, чем с книгой; что касается выгоды, то здесь, в этом городе, не сыщется ни одного носильщика, который не заработал бы больше денег, чем я получаю в этом суде. Но я искренне стараюсь поддерживать честь суда ради служения Его Величеству».

Проиграв дело в ямайском суде, капитан Мингем был арестован, но все же ухитрился через свою жену Дороти передать еще одну жалобу в Тайный совет. Она рассматривалась в июне 1680 года, а в конце июля министры подписали приказ о том, чтобы капитан Мингем был выпущен на свободу.

20 (30) мая 1680 года в Совете Ямайки составили пространный отчет, адресованный министерству торговли и плантаций. Его подписали Морган, Биндлосс, Арчболд, Баллард и еще ряд членов совета. Чиновники жаловались на то, что их редко созывают; что после введения «новой модели» управления ямайская ассамблея стала игнорировать их мнения; что сохранение в Вест-Индии прочного мира с испанцами необходимо, так как это благоприятствует развитию торговли; что необходимо дальнейшее укрепление береговой обороны и подавление пиратства. В то же время Морган и его коллеги признавали, что антииспанские акции английских флибустьеров обычно провоцировались жестоким обращением испанцев с захваченными в плен английскими моряками, торговцами и заготовителями кампешевого дерева. Не имея возможности найти понимание ни на Ямайке, ни в Европе, пострадавшие от испанского произвола англичане массово уходили во французские колонии, получали там каперские свидетельства и начинали мстить своим обидчикам под чужим флагом. Для борьбы с морским разбоем Совет Ямайки просил правительство в Лондоне прислать на остров пару фрегатов шестого ранга, пригодных для оперирования на мелководье, и один фрегат пятого ранга — для их поддержки, а также еще раз строжайшим образом запретить английским подданным служить иностранным государям. Говоря о силах флибустьеров, Морган и другие члены совета отмечали, что в последнее время они значительно возросли: «У них есть один корабль с 28 пушками, один — с 24, один — с 12, один — с 8 (не считая шлюпов и барок), все — чрезвычайно хорошо укомплектованы и намного лучше вооружены, чем любой из наших европейских кораблей. Самым большим из них был приз, захваченный неким Питером Харрисом у голландцев, в погоне за которым Его Величества корабль “Саксесс” был, к сожалению, потерян».

Отвезти отчет Совета Ямайки в Англию взялся сам граф Карлайл. Утром 27 мая (6 июня) 1680 года он, его жена леди Кэтрин и их челядь отплыли из Порт-Ройяла на борту корабля «Иксчейндж». Следом за ними в море вышли «Хантер» и многие другие корабли. Управление Ямайкой «снова перешло к сэру Генри Моргану как вице-губернатору и генерал-лейтенанту».

После отъезда графа Карлайла сэр Генри начал активно расширять свои земельные владения на острове. 22 июня (2 июля) Эдвард Хант и его жена Урсула продали Моргану за 70 фунтов стерлингов 300 акров земли в приходе Сент-Мэри, к северу и к западу от реки Негро, а 9 (19) октября сэр Генри купил у Роджера Эллетсона и его жены Анны семь участков земли, прилегавших к его прежнему приобретению. За 690 акров он заплатил 600 фунтов стерлингов.

Не забывал сэр Генри и о преследовании наиболее одиозных флибустьеров, отказывавшихся сотрудничать с ямайской администрацией. 1 (11) июля 1680 года он выдал полицейскому старшине ордера на арест нескольких пиратских вожаков, которые в феврале указанного года повторили его прежний «подвиг» — взяли и ограбили Портобело. Через несколько дней Морган сообщил об этом в отчете министрам торговли и плантаций, а также в письме лорду Сандерленду. Кроме того, сэр Генри рассказал о появлении вблизи острова французского корсара, которого он пытался захватить, но безуспешно. «При первой же возможности я отправлю жалобу французскому губернатору Эспаньолы, у которого французские приватиры обычно получают свои каперские свидетельства, — писал он. — Нас не меньше беспокоят и приватиры, приписанные к нашему острову. Строгие приказы об их аресте были выданы лордом Карлайлом перед его отъездом, а затем и мною, и некоторые из их людей были схвачены и сейчас сидят в тюрьме в ожидании суда; остальные напуганы и, не имея смелости войти в какой-либо из наших портов, будут держаться в стороне до тех пор, пока не найдут себе [безопасное] место для поселения. Я весьма опасаюсь, что это может привести к потере островом многих людей, и предотвратить сие можно только с помощью постоянного присутствия здесь небольшого маневренного фрегата, который патрулировал бы прибрежные воды вокруг острова и нападал на приватиров. Их количество увеличивается за счет нуждающихся и несчастных, и они поощряются беспечностью и малодушием испанцев, несмотря на многочисленность последних. Ничто не может быть более фатальным для этой колонии, чем соблазнительно заманчивые смелость и успех приватиров, привлекающие к себе белых сервентов, а также всех несчастных и отчаянных людей. Я не жалею усилий, чтобы подавить это растущее зло, выдав недавно специальное поручение для суда над несколькими беглыми белыми, застрелившими человека из отряда, посланного на их задержание. Эти приватиры отпугивают испанцев от торговли с нами, которая в противном случае была бы значительной».

Осенью Совету Ямайки снова пришлось вернуться к скандальному делу капитана Мингема. 5 (15) ноября Морган и 13 членов совета заслушали прибывший из метрополии приказ короля Карла «об освобождении Фрэнсиса Мингема из тюрьмы». Во исполнение высочайшего повеления сэр Генри распорядился немедленно освободить арестованного. При этом майор Эдвард Йомен, полицейский старшина, поклялся, что Фрэнсис Мингем был арестован за свои действия в суде, но что он не получал прямых указаний сэра Генри Моргана на арест и заключение Мингема в тюрьму. Тюремщики Роберт Стели и Гарри Саунд, со своей стороны, поклялись, что не получали от Моргана приказов удерживать капитана Мингема под стражей. Сам Мингем признал, что в тюрьме ему была оказана необходимая медицинская помощь, и отказался от прежнего утверждения, что заплатил за пребывание в тюрьме 16 фунтов стерлингов. Члены совета пришли к выводу, что «все неприятности Фрэнсиса Мингема на Ямайке были вызваны скорее его собственными неблагоразумием и злобной жаждой мести, чем желанием сэра Генри Моргана во что бы то ни стало задавить его».

На следующий день члены совета подписали коллективное письмо, адресованное министрам торговли и плантаций, в котором сообщили о выполнении приказа по освобождению капитана Мингема. В то же время они заявили, что перенос судебного разбирательства из колонии в метрополию и принятие там окончательного решения по судебным делам являются плохим прецедентом, поскольку могут полностью уничтожить систему правосудия на Ямайке и привести к упадку торговли — особенно в условиях значительной удаленности острова от Англии, затрудняющей оперативное исправление ошибок в судопроизводстве и опровержение заведомо ложных свидетельств.

12 (22) ноября сэр Генри подготовил отчет о текущих делах для лорда Сандерленда. Он рассказал о прибытии в Порт-Рой-ял королевского фрегата «Норвич», командир которого, капитан Хейвуд, сообщил ему о заключении мира между французами и испанцами. Поскольку условия мирного договора были ему неизвестны, Морган просил лорда Сандерленда прислать их копию. «Прошло двенадцать дней с тех пор, как сюда прибыл из Испании мистер Джон Крокер, купец, с лицензией от короля Испании, чтобы торговать в Америке неграми с англичанами, французами и голландцами, — пишет далее Морган. — Он уверенно заявил, что вскоре у нас будет свободная торговля с Испанией в соответствии со статьями недавнего договора. Это быстро сделает сей остров весьма значительным, ибо все наличные деньги, которые имеются у нас, поступили сюда благодаря частной торговле с ними. Недавно сюда прибыл пустой кеч лишь с двумя людьми на борту. Они заявили под присягой, что отправились из Новой Англии в Гвинею, где погрузили негров, слоновую кость и золотой песок, после чего отплыли к Невису. По пути они зашли на остров Сен-Мартен, управляемый французами, чтобы взять дрова и воду, и были сначала встречены в гавани с большим дружелюбием, но позже неожиданно захвачены, а их корабль разгружен. Шкипер и его помощники остались там, чтобы вернуть утраченное, но согласились, чтобы эти двое рискнули тайком добраться до нашего острова, и когда я подробнее узнаю всю историю этого шкипера, я перешлю ее Вашей светлости. Здесь все спокойно; благодатный сезон дождей обещает весьма обильный урожай».

Продолжая усердно трудиться на ниве административного управления, Морган 27 января (6 февраля) 1681 года продиктовал своему секретарю новый отчет о ямайских делах — на этот раз в министерство торговли и плантаций. В нем сэр Генри опять упомянул о прибытии в Порт-Ройял капитана Крокера, получившего от севильской Торговой палаты двухлетнюю лицензию на покупку и продажу африканских невольников в Вест-Индии. «Теперь он ожидает корабли Королевской Африканской компании с неграми, — сообщается в отчете, — намереваясь отплыть на следующей неделе в Картахену. Один корабль уже прибыл, а другой мы ожидаем с часа на час, ибо он заходил на Барбадос лишь за свежей провизией. Нет сомнений, что Ямайка много выиграет от этой торговли с испанцами… Около 20 декабря сюда прибыло четыре небольших фрегата… под командованием четырех флиссингенцев, адмиралом у них — капитан Корнелиус Реерс, подчиняющийся герцогу Бранден-бургскому и имеющий репрессальные грамоты для действий против испанцев. Они хотели получить пропуск для входа в гавань и переоснащения, приведя с собой два приза — один, нагруженный испанским вином с Канарских островов, второй — с жиром, а также небольшой галеот с солью и бренди. Они заверили, что у герцога союз с Англией, надеясь получить разрешение на продажу своих призов и на вырученные деньги приобрести все необходимые припасы для их нынешней экспедиции. В ответ я отдал распоряжения секретарю острова и офицеру флота выяснить, в чем каждый из кораблей испытывает нужду, на что они доложили мне о их потребностях, оценивавшихся примерно в 800 ф. ст. За сим я разрешил им продать их призы, что они и сделали, и приказал, чтобы трофейный корабль, нагруженный вином, отплыл на днях из нашего порта в Европу вместе с несколькими английскими кораблями. Все четыре фрегата ушли отсюда в субботу, направившись в восточном направлении, чтобы крейсировать и выискивать добычу сначала возле Эспаньолы, а затем у Мейна. Когда они находились здесь, их больше радовала не возможность обновить припасы, а испуг испанца, вызванный опасением, что они могут его перехватить. Они наверняка так и поступили бы (искушение было весьма велико), если бы я решительно не выступил на его защиту… Через несколько дней он получит пропуск, чтобы идти в Картахену. Бранденбуржцы заверили меня, что король Дании собирается весьма скоро отправить еще большие силы с таким же поручением, как у них, дабы получить удовлетворение от испанцев, которые не пожелали дать его в Европе. За неимением копий некоторых договоров с союзниками Англии я теряюсь в догадках, как управлять дальше. Сейчас я действую по согласованию с Советом, полагаясь на наше благоразумие и рассудительность, но я прошу как можно скорее прислать мне инструкции по данному вопросу…

Ежели я не получу королевских приказов как можно быстрее созвать ассамблею, наше правительство будет стеснено в доходах, поступление которых закончится в марте. Необходимы внимание и добрая воля Ваших светлостей, дабы сие предотвратить. За последние три месяца у нас не было никакой определенной информации о французском флоте, так что мы не представляем, где он может находиться в настоящее время. Я держу полк в Порт-Ройяле в полной боевой готовности, четыре роты постоянно заняты охраной, а наши дозоры находятся в наветренной стороне, так что маловероятно, чтобы нас могли захватить врасплох. Капитан Хейвуд, командир Его Величества корабля “Норвич”, в ноябре захватил судно контрабандистов, которое после этого было осуждено в адмиралтейском суде. Обвиненный в том, что являюсь единственным судьей адмиралтейского суда, я решил сложить с себя данные мне полномочия и назначить своим преемником Джона Уайта, эсквайра, который ранее, во времена сэра Томаса Линча, уже занимал эту должность. Но, несмотря на всю нашу бдительность, некоторым контрабандистам удалось улизнуть и, высадив своих негров на берег, продать их на соседние плантации, избежав, таким образом, ареста. Некий капитан Дэниель сделал так на прошлой неделе, оставив офицеру флота пустое судно для ареста, что и было сделано в силу Навигационного акта.

Через капитана Беннета я получил в циркулярном письме распоряжения Ваших светлостей вместе с вопросами. Я приказал мистеру Томасу Мартину, генеральному сборщику податей Его Величества, составить отчет о доходах, а генеральному инспектору Его Величества — отчет о состоянии острова. Кроме того, я провел генеральный смотр войск на всем острове».

Вскоре на Ямайку пришло авизо из Англии, доставившее Моргану письмо от лорда Сандерленда, королевские инструкции и копии трех договоров. В ответном письме Сандерленду, датированном 1 (11) февраля 1681 года, сэр Генри рассказал его светлости о стычке с шайкой голландского флибустьера Якоба Эвертсена, а также о продолжающихся нападениях испанцев на английские суда в водах Юкатана. «В субботу ночью (29 января по юлианскому календарю. — В. Г.) я получил известие о некоем капитане Джеймсе Эверсоне, командире шлюпа, известном приватире, стоявшем на якоре с бригантиной, которую он недавно захватил, — пишет вице-губернатор. — Я немедленно взял под охрану все лодки в Пойнте и снарядил шлюп с двадцатью четырьмя солдатами и тридцатью шестью моряками, который в полночь вышел отсюда и перед полуднем сошелся с ним в Булл-Бее. Затем, подняв королевский вымпел, они взяли его на абордаж. Они были встречены тремя мушкетными выстрелами, легко ранившими одного человека, и ответили залпом, убившим некоторых и ранившим других приватиров. Эверсон и еще несколько человек прыгнули за борт и были застрелены в воде возле берега. Потом они увели его прочь с двадцатью шестью крепкими парнями, которых они доставили ночью в эту гавань. Теперь они — заключенные на борту корабля Его Величества “Норвич” и ожидают суда. Я выдал ордера на задержание тех, что сбежали, о каковых, без сомнения, дам подробный отчет. Вот та награда, которую приватиры получают от моей “благосклонности” или “покровительства” этого правительства, какими бы ни были измышления испанского посла. Я передаю Вашей светлости эту жалобу на нехристианское поведение и недобрососедство испанцев, которые захватывают все наши корабли как в открытом море, так и в портах. В этом году они захватили двадцать два судна и совершенно разорили нашу торговлю в Заливе (имеется в виду залив Кампече. — В. Г.)… Мы всегда относимся к ним со всеми мыслимыми уважением и добротой, а взамен получаем лишь неблагодарность; они удерживают много английских пленных, мы — ни одного испанца; почему же они пользуются таким доверием в Уайтхолле, а мы только мечтаем об этом, оставляю на размышление Вашей светлости».

В приписке к этому письму Морган также отметил, что команда капитана Эвертсена насчитывала 70 человек и состояла из одних англичан, не считая шести пленных испанцев. «Этих последних я отправлю на следующей неделе в Картахену», — добавил он.

Захваченный у флибустьеров шлюп сэр Генри включил в состав флота его величества и приписал к королевскому фрегату «Норвич» в качестве тендера. Его решено было использовать для преследования пиратов на мелководье, где «Норвич» не мог оперировать из-за своей глубокой осадки.

16 (26) марта в письме министрам торговли и плантаций Морган сообщил о том, что «суда контрабандистов, торгующие неграми вопреки хартии Королевской Африканской компании, были столь удачливы на сим острове, что четверо из них… высадили своих негров как в наветренной, так и в подветренной стороне от Порт-Ройяла». Агенты компании не были своевременно предупреждены об этих незаконных операциях и, соответственно, не смогли захватить контрабандистов, успевших продать «живой товар» владельцам нескольких плантаций. «Во вторник 14-го числа, — добавил Морган, — приватиры были судимы… в суде адмиралтейства, где они были признаны виновными в пиратстве и приговорены к смертной казни. Но после обсуждения и с учетом того, что генеральная ассамблея должна собраться 18-го числа, я решил, что пока не стоит отправлять их на казнь, дабы это не отпугнуло всех прочих, находящихся вне досягаемости, от возвращения сюда и проявления покорности. Я уже запросил королевские инструкции по этому поводу и отменил казнь в надежде получить оные в течение разумного срока. Депутаты, избранные в генеральную ассамблею, являются по большей части весьма лояльными и добрыми джентльменами, которые, я надеюсь, смогут избежать прежних разногласий».

7 (17) апреля в Порт-Ройял прибыло судно капитана Нап-мена, который передал сэру Генри послание от госсекретаря сэра Леолайна Дженкинса. В этом письме госсекретарь предупредил Моргана, что правительство серьезно подозревает его и графа Карлайла в тайной поддержке пиратов и приватиров. В ответном письме от 9 (19) апреля вице-губернатор заверил Дженкинса, что это не так, что он, граф Карлайл и Совет Ямайки всегда преследовали морских разбойников: «Я предавал смерти, сажал в тюрьму и передавал испанцам на казнь всех английских и испанских пиратов, которых я смог захватить в пределах юрисдикции этого правительства. Несколько недель назад я написал об этом полный отчет для лордов торговли и плантаций и получил за этот период несколько благодарностей с материка от испанских губернаторов за проявление такой заботы и бдительности в деле подавления приватиров. Искренние усилия лорда Карлайла в этом направлении стали причиной гибели корабля Его Величества “Саксесс” у Южных островков близ Кубы, которые приватиры используют в качестве убежища».

Морган также отметил, что власти Ямайки прилагали и прилагают все усилия для того, чтобы поддерживать с испанцами добрососедские отношения, поэтому у них имеется гораздо больше причин для благодарности, чем для жалоб. «Приватиров в Вест-Индии истребить не легче, чем разбойников с большой дороги в Англии, — констатировал он и добавил:-я бесконечно благодарен Его Величеству за высказанное им любезное мнение по поводу моего ревностного служения ему, в частности, в деле подавления пиратства. Я буду и впредь предпринимать усилия в этом направлении, но хотел бы получить для крейсерства возле этого острова несколько небольших фрегатов, без которых они и дальше будут занимать и засорять это побережье, несмотря на то, что им полностью запрещено посещать порты и вести торговлю с жителями острова. Жалобы [на лорда Карлайла и меня] посыпались скорее от желания людей приобрести известность, нежели от рвения на службе королю… Господи, прости их, как и я их прощаю».

В это же время граф Карлайл пытался отстаивать в Англии не только свои интересы, но и интересы Моргана. 18 (28) апреля он писал госсекретарю Дженкинсу:

«Я сердечно желаю вам сподвигнуть короля рассмотреть дело о призе, взятом капитаном Хейвудом, в интересах сэра Генри Моргана. Вы знаете, что у него забрали 600 ф. ст. годовых, которые уплачивались ему здесь, а также его роту солдат (на содержание которой Моргану тоже выделялись деньги. — В. Г.), так что подобный подарок мог бы компенсировать прочие [его] потери за этот год; место, где он живет, требует больших расходов, но я знаю, что с его великодушным характером он скорее станет нищим, хотя я тоже пожаловал ему 600 ф. ст. годовых из того, что вы выделили для меня».

Тем не менее король и правительство, подозревая Моргана в тайных связях с флибустьерами, начали склоняться к мысли о необходимости скорейшей отправки на Ямайку нового губернатора. В мае того же года министры Совета по делам торговли и плантаций подняли вопрос о назначении губернатором Ямайки сэра Томаса Линча.

6 (16) мая сэр Генри приобрел у полковника Томаса Балларда 200 акров земли, лежавших к югу от ранее приобретенных им участков и к востоку — от поместья капитана Эндрю Лэнгли. Все эти приобретения положили начало плантации площадью около 1200 гектаров, которую Морган назвал Лланримни. Она располагалась между двумя живописными речушками и тянулась до гавани Порт-Мария. Центром плантации стал особняк с толстыми каменными стенами и зарешеченными окнами, построенный на пригорке.

Почти весь июнь Моргану пришлось вести дебаты со своими оппонентами, искавшими любую возможность, чтобы дискредитировать вице-губернатора. На этом фоне у сэра Генри возник конфликт даже с его секретарем Роландом Пауэллом, которого по рекомендации своих друзей — членов Совета Ямайки — он отстранил от занимаемой должности.

2 (12) июля в отчете, подготовленном в Сантьяго-де-ла-Веге для министерства торговли и плантаций, Морган сообщил о снабжении королевского фрегата «Норвич» свежей провизией и передаче ему в помощь шлюпа, захваченного ранее у капитана Якоба Эвертсена. Шлюп был обеспечен достаточным вооружением и опытным штурманом, знавшим окрестные воды и убежища морских разбойников. «Не так давно ко мне доставили несколько пиратов, — добавляет он. — Один за свои преступления был казнен, а некий Томас, весьма известный злодей, который недавно захватил богатое судно, приписанное к этому острову, схвачен и находится под судом. Я отправил в крейсерство фрегат и дал капитану Хейвуду особое задание отыскать некоего Лоренса (голландского флибустьера Лаурента де Граф-фа. — В. Г.), великого и злобного пирата, командующего двадцативосьмипушечным кораблем и имеющего на борту двести человек. А чтобы фрегат мог наилучшим образом справиться с ним и чтобы уберечь оный от опасности быть побежденным или захваченным, я разместил на его борту сорок надежных людей во главе с командирами: двадцать — из роты графа Карлайла и двадцать — из моей собственной, и приказал капитану Хейвуду включить их в судовую роль. Я не сомневаюсь, что Ваши светлости одобрят сей приказ, необходимый для королевской службы и сохранения фрегата. Недавно он подвергся кренгованию. Отчет о расходах я отправлю с ближайшим кораблем».

В другом письме, адресованном, по всей видимости, госсекретарю Дженкинсу, Морган подтверждает информацию об отправке в крейсерство фрегата «Норвич» и вспомогательного шлюпа, которые должны были заняться охотой на пиратов. «Когда каких-либо пиратов доставят ко мне, я использую по отношению к ним максимальную строгость закона, — подчеркнул сэр Генри. — Одного я уже отправил на казнь, а другой ждет приговора».

О решительных действиях сэра Генри по борьбе с пиратством можно судить также по его письму от 14 (24) июля, адресованному в министерство торговли и плантаций: «Мы здесь окружены пиратами, которые под маской “приватиров” грабят и захватывают даже те суда, что принадлежат этому острову. Они захватили одно, которым командовал капитан Чандлер, но тот, как ни странно, привез одного из них на сей остров в баркасе… Пират, которого доставил капитан Чандлер, был признан виновным и казнен».

Тем временем сэр Томас Линч получил все необходимые документы, назначавшие его генерал-капитаном, вице-адмиралом и главнокомандующим Ямайкой. В дополнение к стандартным полномочиям ему было дано право назначать и увольнять членов Совета Ямайки. Это означало, что для Моргана и его друзей вскоре должны были настать плохие времена.

В конце лета сэр Генри узнал, что король после консультаций с ямайским полковником Сэмюэлом Лонгом распорядился распустить «за ненадобностью» две роты. В письме сэру Леолайну Дженкинсу, датированном 22 августа (1 сентября), Морган признался, что шокирован подобным решением, ибо «наш ежедневный опыт доказывает обратное». По его словам, эти роты были «постоянно задействованы либо в море, либо на суше, доставляя беглых или мятежных негров и подавляя пиратов, которые, как я уже рассказывал вам, весьма многочисленны. Двадцать солдат в настоящий момент на борту “Норвича” заняты преследованием сильного и отчаянного пирата [Лаурента де Граффа], и я слышал, что имела место стычка, хотя подробности мне пока не известны. Уже по этому вы можете судить об их полезности». Сэр Генри заверил госсекретаря, что не преследует никакой личной выгоды и хлопочет об отмене упомянутого выше распоряжения исключительно для пользы дела.

В сентябре Дженкинс отправил Моргану письмо с уведомлением, что решение о его отставке с постов вице-губернатора и генерал-лейтенанта уже принято. Понимая, что кормило власти вот-вот вырвут у него из рук, сэр Генри продолжил укреплять имущественное положение своей семьи. 7 (17) октября он приобрел 120 акров земли в новом приходе Сент-Джордж, недалеко от бухты Аннотто, уплатив Уильяму Томпкинсу и его жене Мэри символическую плату в пять шиллингов, а спустя несколько дней заключил с ними договор «по культивации и управлению данной собственностью». 7 (17) декабря адвокат Роджер Эллетсон и его жена продали ему еще три небольших участка земли в том же приходе (всего 212 акров) и участок земли в приходе Порт-Ройяла (площадь неизвестна). Имение в приходе Сент-Джордж он назвал Пенкарн — в память о ферме близ Тредегара, где прошло его детство. Позже, 6 (16) марта 1682 года, Томас Саут продал сэру Генри 20 акров земли за 50 фунтов стерлингов, однако документы умалчивают, в каком приходе находился этот участок земли.

Пока ожидали прибытия на остров нового губернатора, Морган продолжал управлять колонией. В январе 1682 года он и члены Совета Ямайки рассмотрели петицию французского протестанта Пьера Лепена, капитана королевского фрегата «Ла Тромпёз». Лепен, рассказав о жестоких преследованиях протестантов во Франции, просил ямайские власти позволить ему поселиться на острове и перейти в подданство к английскому королю. Обсудив эту просьбу, вице-губернатор и члены совета «единодушно решили» принять Лепена под защиту короля Англии. Позже Линч расследовал это дело и установил, что Лепен фактически был пиратом, который похитил упомянутый корабль в Кайенне (Французская Гвиана). Морган разрешил Лепену продать корабельный груз без уплаты таможенных пошлин. Затем «Ла Тромпёз» был зафрахтован двумя ямайскими купцами, Бэнксом и Уордом, и отправлен в Гондурасский залив за кампешевым деревом. Французский пират Жан Амлэн, прослышав об этом, догнал «Ла Тромпёз», пригласил шкипера и его помощника на борт своего шлюпа, а затем захватил упомянутый корабль. Отведя «Ла Тромпёз» в укромную бухту, он переоснастил его и стал нападать на все торговые суда без разбора.

Трудно сказать, знал ли Морган об истинном обличье капитана Лепена, но, судя по его отчетам, он продолжал предпринимать усилия по поимке закоренелых преступников. Об этом, в частности, сэр Генри докладывал госсекретарю Дженкинсу в письме от 8 (18) марта 1682 года:

«С тех пор как я казнил во исполнение королевских приказов трех пиратов, целая группа, которая два последних года беспокоила испанцев в Южных морях, с помощью испанского пилота прибыла на [Британские] Подветренные острова; шестнадцать из них отправились в Англию с Бартоломью Шарпом, их вожаком; остальные находятся на Антигуа и соседних островах, исключая четырех, которые прибыли сюда; один из них сдался мне, другие трое были мной с большим трудом обнаружены и арестованы. После этого они были найдены виновными и осуждены. Тот, который сдался, видимо, получит помилование от короны как информатор. Один из осужденных оказался кровавым и отъявленным негодяем и достоин наказания; двое других, как мне доложили судьи, могут быть прощены, но я не буду дальше рассматривать это дело до получения приказов Его Величества. Я искренне рад такому мнению суда, ибо питаю большое отвращение к кровопролитию и весьма сожалею, что за время моего недолгого правления мне так часто приходилось наказывать преступников смертью. Путешествие сих людей необычайно примечательно, поскольку менее чем за четыре месяца они прошли от Кокимбо, что находится в Перу на пятом градусе южной широты, до Барбадоса, находящегося на тринадцатом градусе северной широты. Наши заготовители кампешевого дерева недавно потеряли восемь судов, захваченных у них [испанцами], а их людей увезли пленными… Мне известно, что в Гаване, Мериде и Мехико находится много английских заключенных».

Заметим, что, рассказывая правительству о своей борьбе с пиратами, сэр Генри в то же время продолжал сообщать о нападениях испанцев на английские суда. Подобный метод подачи информации ранее использовали и другие губернаторы (например, лорд Виндзор, сэр Чарлз Литтлтон и сэр Томас Модифорд), которые хотели тем самым оправдать антииспанские действия флибустьеров Ямайки. Возможно, Морган тоже искал оправдания для тех английских флибустьеров, на совести которых были лишь набеги на испанцев, но которых нельзя было обвинить в нападениях на корабли соотечественников.