Отношения между теми, кто снимает квартиру, и теми, кто ее сдает, — это и есть отношения внутри нашего общества, только без телевизионного, идеологического глянца. А вы думали, бывает иначе?

Я довольно долго убеждал свою московскую квартирную хозяйку, что старость придумали трусы, и вот убедил. На 79-м году жизни она завела бойфренда. Как говорится, я знаю силу слов, я знаю слов набат. Теперь они собирались жить в пробном браке, дабы вместе ходить по театрам-филармониям-магазинам и вести прочее совместное хозяйство.

Это означало, что квартиру, которую я снимал без малого 10 лет, предстояло освободить. Пожилым не терпелось (их можно понять: у них, в отличие от молодых, впереди не было всей жизни), и хозяйка вкрадчиво спросила, может ли она начать «небольшой ремонтик», пока я поищу новое жилье-я опрометчиво кивнул, и однажды, вернувшись с работы, не обнаружил в квартире ванны, зато обнаружил бригаду гастарбайтеров. Словом, жилье было нужно срочно.

Драмы в том не было — большинство в мире живет в съемном жилье, я сам в свое время с любопытством открывал для себя рынок аренды Лондона, где по одну сторону Гайд-парка был мир заоблачных цен Кенсингтона, Бромптона и прочей Москвы-на-Темзе, но тут же, в шаге от самой дорогой в мире улицы Кенсингтон-пэлейс, жил не тужил райончик Бэйсуотер (тот, про который Голсуорси писал: «Она жила на плохой стороне парка»), где цены падали втрое, хотя удобства в виде метро и парка оставались прежними.

Вот и в Москве мне были потребны метро, парк-сквер-сад для бега и возможность на машине добраться равно легко до любой из моих многочисленных — каюсь — работ. То есть не «фешемебельный» (по определению одной знакомой), но все же центр. Центр второй ценовой категории.

Москва, если кто из иногородних не в курсе, — это такой мегаофис, заточенный не под жить, а под делать деньги (в чем, кстати, сильное отличие ее от европейских столиц, включая Петербург). Поэтому главный признак крутости москвича — как раз жить не в Москве, пусть из пригорода до офиса приходится добираться по пробкам. Найти место для жилья, удобное для жизни, в Москве трудно (здесь нет ни Латинского квартала, ни Петроградской стороны), но все же парочку подходящих я знал.

Увы, я не знал многого другого.

БИЗНЕС ПО-РУССКИ

То, что в Москве (впрочем, и в России в целом) нет крошечных, в одну комнату, агентств недвижимости, где объявления об аренде и фотографии жилья удобно выставлены прямо в окне-для меня новостью не было. У нас ведь если бизнес — то непременно в 40 тысяч курьеров, а когда в таком агентстве снимают трубку, то говорят, что агент «обязательно перезвонит», а он ни фига не звонит, а если звонит, то заспанно спрашивает «а чо нада», после чего приходится вежливо отвечать «а ничо».

После общения с третьим или четвертым солидным агентством я пошел на прием к частному специалисту: главному редактору газеты «На Рублевке» златокудрому юноше Эдуарду Дорожкину, подрабатывающему в сторонних изданиях колонками про рынок квартир, эдакому Есенину недвижимости.

Дорожкин ловко, как пятерых тузов к шестому прикупному, выложил мне адрес сайта, «единственного реального» в поисках жилья. Записывайте, дарю: www.cian.ru — главная риелторская база данных. Я там проторчал неделю, как вуайерист на чердаке против бани, и вскоре уже понимал, что «маленькие агентства» в России есть, просто они, не выдерживая аренды-налогов-поборов, работают в Сети. Вот риелторы Сережа и Руслан плотно окучивают один из интересных мне районов. Вот Ангелина Ивановна — другой. Фраза «ваши 40» в их объявлениях означает передачу 40 процентов от риелторского вознаграждения посреднику, приведшему клиента. Правда, Сережа с Русланом наивных посредников кидают. С Русланом я познакомился на просмотре, куда меня привела как раз Ангелина Ивановна. Квартира не понравилась, но я машинально сказал, что «подумаю», а на выходе получил, как любовник тайком на балу, записочку от Руслана с номером телефона. Я позвонил. Руслан предложил «мои 20» — но чтобы духу Ангелины Ивановны близко не было.

КТО НУЖЕН

Даже если вы далеки от проблем сдачи и найма, рекомендую все же заглянуть на вышепомянутый сайт «циана». Почувствуйте цианистый привкус объявлений центрального интернет-агентства недвижимости. Зато потом у вас будет противоядие.

Я, например, выработал иммунитет к обильным «сдам строго славянам» и даже к прицельному «киргизам не сдаю» (встретилось один раз такое — полагаю, речь шла о квартире неподалеку от посольства Киргизии). Я начал спокойно воспринимать даже «некурящих славян без домашних животных и без детей с пропиской в Москве или МО». Я не ожидал одного: что я сам, некурящий, спортивный, в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил — вовсе не идеальный квартиросъемщик.

— Нет, боюсь вы хозяев не устроите, — сказал мне первый же агент (дело было еще до Руслана и Ангелины), которому я выложил всю правду: что моя семья живет в Питере и что я работаю в Москве журналистом. — Ну, статейку тиснете или снимете там чего.

— Да ладно, я пошутил, — пошутил я. — Я питерский чекист.

— Еще хуже, — сказал агент, — хозяева подумают, что вы квартиру отберете. Знаете, давайте время не тратить. Я уже по голосу слышу, что вы им не подойдете.

Удивительно, но и второй звонок привел примерно к тому же, и я уже собирался вновь обращаться к Дорожкину, как третий агент сжалился и посоветовал придумывать легенду: что я буду снимать квартиру на двоих с женой, которая переезжает из Ленинграда («Из Петербурга», — поправил я. «Из Ленинграда», — поправил агент), что мы оба — менеджеры среднего звена в сети супермаркетов, ожидаем повышения, а по этой причине детей в ближайшие 5 лет категорически не хотим.

И представляете: сработало!

Мне показалось, что я вжился в требуемый образ: русские, пара, лишенные вредных привычек (включая детей), которые будут платить, но в налоговую не заложат, потому что хозяева не желают ни-за-что.

Но на самом деле это было только вершиной айсберга. Русские — второй сорт для самих же русских. На самом деле даже самый разлюли-патриот мечтает сдать квартиру иностранцу. Самые чистые, ухоженные и, кстати, не самые дорогие квартиры, особенно в центре, русским не сдаются вообще. У меня вышел забавный случай: я разболтался с агентом владельца одной симпатичной квартирки о жизни в Лондоне, и он организовал просмотр. Квартира в переулках у Бульварного кольца была и впрямь неплоха. Мы с хозяином почти ударили по рукам, как он спросил про мой паспорт. Я достал краснокожую паспортину. Хозяин удивленно вскинул брови, спросив, двойное ли у меня гражданство. Тут удивленно вскинул брови я. И милейший пенсионер со строевой выправкой, с которым мы только что прекрасно общались, вдруг посуровел: «Знаю я вас таких! Девушек водить будете! Или еще хуже, не девушек!» «А будь я англичанином, что, не водил бы?» — выдавил я из себя. «Тогда бы других водили, приличных. У них и мужчина с мужчиной в браке живут!»

Квартира уплыла. Но зато я узнал окончательную правду об арендаторе мечты. И что русские люди — даже со строевой выправкой — точно толерантны.

Но только применительно к иностранцам.

КТО СДАЕТ

Легкомысленный Дорожкин, весь в своей Рублевке, махнул рукой на мой вопрос, хватит ли тысячи долларов снять маленькую «однушку» в центре.

— Ну, чуть больше. Полно таких.

Увы, он отстал от жизни минимум на полгода. Сегодня за 30–35 тысяч рублей у не самых престижных, близких к вокзалам, станций метро кольцевой линии если и сдается что-то однокомнатное, то убитое в хлам.

К некоторым объявлениям в «циане» прилагались фото квартир, и я день за днем, как фильм Хичкока, просматривал советское жилье с кухнями, мебелью и удобствами, знававшими времена не только Брежнева, но, боюсь, и Хрущева. Тогда я решил звонить по объявлениям, не содержавшим фотографий: наивный, я не знал, что на них — как на сайтах знакомств: если девушка не вывешивает фотографию — значит вариант уж вконец безнадежный.

Помню, было объявление про квартиру с «ремонтом в настоящем ретростиле с роялем, с окнами в сад»-на деле она оказалась с ремонтом 70-х, на первом этаже с окнами во двор, пианино из которой хозяева не вывозили, потому что за вывоз нужно было платить, причем ни о снижении цены, ни о чем другом они говорить не желали, тыча пальцем в пластмассовую жердочку на стене: «Шкафчик, смотрите, только купили!»

Никто не желал делать ремонт, а если делали, то для проформы, и в этой проформе невозможно было жить, потому что зеркало в ванной, к примеру, намертво крепилось на подходящей высоте лишь для дяди Степы.

Все это касалось квартир ценой 30–35 тысяч рублей в месяц, то есть в полторы средних зарплаты москвича. Агент Руслан начал звонить мне со словами «надо бы повысить планочку бюджета», но и в квартирах ценой в 40 тысяч было все то же самое-ну, разве разбитая кухня была чуть поновее или квартира находилась чуть ближе к метро.

Однажды я спросил Руслана, с какой цены начинается квартира, не унижающая достоинство, чистая, человеколюбивая, с мебелью из IKEA. «И чтобы было, где поставить машину? И скверик, чтобы бегать? — переспросил Руслан, к тому моменту знавший про меня практически все. — От 100 тысяч. Если ремонт дизайнерский — от 200. Это, само собой, только однокомнатные. Ну так что, поднимем планочку?»

Я не соглашался. Мой друг в Париже снимал за тысячу евро нереально приятную мансарду на бульваре Сен-Жермен прямо у метро. В Москве же хозяева отказывались показывать квартиры ценой в 1200 евро в то время, когда удобно мне (хозяева, как правило, жили за городом, и устраивали смотрины раз в неделю, сразу для всех, по принципу «вас много — мы одни», что было сущей правдой). Тем, кто не отказывались, ставили условия типа содержать их кота, или требовали предоплату за полгода вперед, или московскую прописку.

Это был фильм Хичкока с героями Феллини. Он длился, пока однажды я, вернувшись домой, не обнаружил, что в квартире вслед за ванной исчез унитаз. Таджик-гастарбайтер, улыбаясь белозубой улыбкой Азии, сообщил, что новый горшок будет через два дня. Я уже знал, что рабочий снимал квартиру на первом этаже моего подъезда, только примерно с дюжиной сотоварищей. То есть он был мне, может, двоюродный, но брат по Москве. И я дрогнул. Я позвонил Руслану и сказал, что согласен на повышение планки.

Так что пишу я этот текст в профессорской однокомнатной квартире. Два шага до Тверской. Есть сквер, где я бегаю по утрам. Правда, в кухню влезают либо стол, либо холодильник, поэтому холодильника в кухне нет. Из мебели есть диван и шкаф-купе, дверцы которого имеют привычку вылетать из пазов с диким грохотом. Слышимость в доме на уровне видимости, а занавески прозрачные, а шторы не повесить, потому что карнизы брежневские и поломанные.

Отдаю я за эту квартиру зарплату «Огонька» плюс, наверное, еще половину профессорской зарплаты.

Но жизнь налаживается. Холодильник я уже заказал, а стол из кухни перенес в комнату. Он, правда, старый, колченогий и качается, как бычок на доске, так что компьютер, того гляди, упадет, и мне пора дописывать.

Как я буду из этой материальной ситуации выкручиваться?

Ну, дело в том, что у меня самого в Петербурге есть на сдачу в центре у Петропавловки отличнейшая квартира — и с прекраснейшим, кстати, ремонтом.

Эй, ни у кого нет на примете парочки иностранцев?!

Ваши 30.