Рабочие вместе с женами и детьми плотным кольцом окружали паровозное депо. Меня и Тириона остановили еще на подходе и потребовали сдать оружие. У меня ничего не было, а Тирион молча отдал перочинный нож и револьвер. Самое забавное в том, что разоружить ни меня, ни алхимика нельзя было в принципе. Но рабочие об этом не знали.

Провожаемые злыми взглядами, мы прошли к небольшой пристройке, где нас уже ждали лидеры профсоюза железнодорожников. Они согласились выслушать наши предложения.

— Добрый день, судари. Благодарю, что согласились меня выслушать. Я не стану отнимать у вас лишнее время и перейду к делу.

Я развернул на столе перед железнодорожниками карту империи.

— Есть среди вас грамотные?

— Мы все грамотные. Или ты ослеп и не видишь, что мы инженеры?

— А карту читать умеете?

— Ты издеваешься?

Трое были настроены против меня. Это без труда читалось на их лицах. А вот четвертый, Ней Ластер внимательно смотрел на меня и молчал. Я сразу решил, что говорить стоит только для него.

— Тогда взгляните на Восточную область. Видите эту тонкую линию проходящую через пустыню? Это граница с Кунакским патриархатом. А теперь новость, которая завтра будет во всех газетах. Кунакский флот напал на остров Санторин. Вы понимаете, что это война?

— Войной нас пугать вздумал? А мы воевать хотим?!

Я не обратил никакого внимания и продолжил дальше. Ней Ластер спокойно слушал меня.

— И вот на этой стороне тонкой линии собираются войска кунакцев. А с другой стороны стоят наши войска. Такие же простые райхенцы как и вы. Они готовы исполнить свой долг, но у врага четырехкратное превосходство. Если противник перейдет границу, все что останется нашим солдатам, так это умереть в бою. А кунакцы переступят через их трупы и пойдут дальше.

Я достал из папки телеграмму и протянул её Ластеру.

— А это донесение пограничного гарнизона. «Против нас стоят седьмой и восьмой корпуса кунакской армии. В случае начала боевых действий, мы не сможем удержать позицию. Требуется подкрепление».

Я вытянул еще одну телеграмму.

— «Выслать подкрепление нет возможности. В случае начала боевых действий, действуйте по обстановке», — это ответ штаба. — Я отдал телеграмму Нею Ластеру и достал следующую. — А вот и обращение штаба Восточной армии Генералитету: «Кунакский патриархат сосредоточил на границе значительные силы. В случае начала войны удержать границу будет невозможно. Срочно требуются значительные подкрепления».

— И к чему все это?

— Вот это самое интересное. Каков будет ответ Генералитета штабу Восточной армии? Не догадываетесь? А он будет примерно таким: «Выслать подкрепления нет возможности. Бастуют железнодорожники, составы с так необходимыми вам солдатами, артиллерией, снарядами и всем остальным стоят на станциях и никуда не поедут».

— Понятно все! Прекращайте стачку, надевайте ярмо и пашите дальше. А не то начнется война, и мы все умрем! Слышали и не раз! Что еще нам скажешь?

— Тысячи человек в эту самую минуту ждут смерти в сухой и пыльной пустыне. Они не дрогнут и не побегут. Они будут сражаться до конца, потому что иначе кунакцы пойдут дальше, убивая людей и сжигая города, — тихо закипая, ответил я. — А вы тут сидите, потому что вам платят мало! На выпивку не хватает!!

— А ты что думаешь, нам здесь легче, чем в окопах?! — смуглый черноволосый южанин встал из-за стола и шагнул в мою сторону. — В окопе всего делов-то, что сидеть пригнув голову пониже, да когда надо бежать, смазав пятки!

— А ты в окопах был? — Тирион подошел к нему и схватил за одежду. — Ты под обстрелом сидел?! Ты паек мерзлый грыз?! Ты знаешь, что такое зимой через перевал переходить?! А на пулеметы бежать знаешь каково, когда, кажется что каждая пуля в тебя?!

Тирион сорвал повязку и показал пальцем на уродливый шрам на месте глаза.

— Знаешь как это прекрасно, когда рядом снаряд рвется?! Что вы вообще тут знаете, шкуры тыловые? Пока там за вас в кровь бьются, вы тут непонятно чего хотите!!

— А ты попробуй хотя бы месяц каждый день по двенадцать часов стоять!!! Ты знаешь, что такое голодать?! По-настоящему, когда не то что себе не хватает, детей кормить нечем?!!

— Тихо! — вмешался Ней Ластер. — Мы не прекратим забастовку.

— Правильно!!

— Тихо я сказал! Но военные перевозки мы обеспечим. И перебросим войска, куда будет нужно. Если только армия и жандармерия не будет разгонять забастовки.

— Справедливо, — согласился я. — Армии в любом случае не до вас. А жандармы вас не тронут.

— Забастовка будет продолжаться, пока не будут выполнены наши требования.

— Это ваше дело. Да, телеграммы верните, пожалуйста. Если вы не заметили, на них стоит печать «секретно». Я не имел никакого права вам их показывать, но надеюсь, вы не сдадите меня?

На мою шутку никто не улыбнулся. Я повернулся, чтобы уйти, но Ней Ластер меня окликнул.

— Имперский пес, ты ведь Маэл Лебовский. Верно? Чтобы ты сделал, если бы мы не согласились?

— Но вы ведь согласились, верно? — я взглянул ему в глаза и улыбнулся. — А чтобы я сделал, угадай сам. Что делают все цепные псы с врагами своих хозяев?

— Они выполнят условия? — спросил Тирион.

— Должны. Они не дураки.

— А если нет?

Я молча посмотрел на него. Мы оба знали, что будет в этом случае. Железная дорога должна работать. В любом случае. Любой ценой.

Тирион надел повязку на глаз и поправил её. Вот и пригодилась его рана. Хотя, давно уже надо было вылечить ему глаз.

— Шарль Малькольм, отличился, — негромко сказал я.

— Да? — сразу оживился парень. — Когда?

— Этой ночью. Отогнал эскадру кунакцев от Санторина, серьезно повредил пару броненосцев и утопил с десяток вспомогательных судов.

— Ха! Эти **** сейчас сами свалят! Что им в море на своих кочегарках делать без угля и воды?

— Почему это?

— Маэл, ты знаешь, сколько угля и пресной воды в день жрет броненосец? А у кунакцев они еще прожорливей наших. Сделать переход они еще могут на своих запасах, но вот вести блокаду далеко от портов… — Тирион довольно усмехнулся и махнул рукой. — Свалят, никуда теперь не денутся.

Об этом же доложило императору Адмиралтейство, во время ночного совещания.

Меня подняли глубокой ночью. Хмурые гвардейцы подвели оседланную лошадь и потом сопроводили меня до дворца. А там уже никто не спал. Гвардия была поднята по тревоге, везде стояли усиленные караулы. Сонные советники взволновано переговаривались друг с другом. Никто ничего толком не знал. Их, как и меня подняли и срочно вызвали во дворец. Все знали только одно, возле Санторина начался бой.

Наконец прибыл гонец из Адмиралтейства. Он зачитал донесение. Нападение кунакского флота отбито. Они потеряли один броненосец и одиннадцать вспомогательных кораблей: плавучие мастерские, лазарет, грузовые суда, груженные углем, продовольствием, пресной водой и снарядами. Наши потери: двенадцать офицеров, шестьдесят три матроса. Получил серьезные повреждения один крейсер.

— Что дальше? — спросил Аврелий.

Вопрос повис в тишине. Проснувшиеся советники мрачно обдумывали сложившиеся положение. Все всё понимали, но никто не решался сказать очевидное.

— Война, — негромко сказал Рэл Саверев.

— Война, — согласно кивнул начальник Генералитета, Хаз Гинбург — Нужно немедленно привести армию в полную готовность и в первую очередь связаться с Восточной армией. Там уже могут идти бои.

— Это может быть просто попыткой давления, — устало возразил Георг Лагнер, министр иностранных дел.

— Это могло быть попыткой давления! Пока не начался бой и они не понесли потери! — резко ответил Хаз Гинбург.

— Верно, — добавил Рэл Саверев. — Блокада, обстрел — это ерунда. Но бой… нет, это уже война. Надо объявлять всеобщую мобилизацию

— Если мы это сделаем, то тогда война неизбежна! — воскликнул Георг Лагнер.

— Она уже идет!

— Тихо!

От спокойного тона Аврелия всех бросило в дрожь. Даже меня.

— Судари, приберегите свою ярость для врагов. Я понял ваши мнения, а что хотят сказать остальные?

— Ваше величество, — медленно начал Клавдий Вэр, глава внешней разведки. — Это провокация, которая слишком далеко зашла. Мы еще не получили ответа от наших агентов в Кунаке, поэтому действовать надо осторожно. По последним донесениям, патриархия не планировала войны. Они к ней не готовы. Но если мы начнем резкие действия, тогда война неизбежно начнется.

— Что вы подразумеваете под резкими действиями? Бой двух эскадр — достаточно резкое действие? — язвительно спросил Хаз Гинбург.

— Более чем. Сейчас они должны быть напуганы не меньше нас. Они, возможно, не ожидали, что обстрел перерастет в бой. Потому что если бы Малькольм не вывел эскадру и не атаковал кунакский флот, он скорей всего бы отступил.

— Обстрел порта при этом выглядел бы звонкой пощечиной. Оплеухой поставившей нас на место и позволившей беспрепятственно занять Орнекские острова, — мрачно добавил Георг Лагнер.

— Но все пошло не так. Молодой Малькольм поступил в духе своего деда. Тот тоже сначала нападал, а потом думал.

— Он, кстати говоря, нарушил прямой приказ не открывать огня, чем и поставил нас на грань войны, — напомнил Аврелий.

— А что еще ему оставалось делать? — резко спросил Рэл Саверев.

— И все-таки факт на лицо. Несдержанность и недисциплинированность офицера привела к войне.

— Первыми огонь открыли береговые батареи. Они подчиняются только коменданту.

Хаз Гинбург побагровел.

— Но приказать эскадре выйти в море, комендант не мог!

Адмирал и генерал зло посмотрели друг на друга. Сейчас решалась не только судьба офицеров, но и то, на чье ведомство ляжет ответственность за начало войны.

— Все просто, — вмешался я. — Комендант порта, спокойный, сдержанный, если не сказать нерешительный человек. Он терпел до последнего. Командующий эскадрой, Шарль Малькольм, наоборот решительный и бесстрашный. А расположение защитных сооружений и магических щитов вокруг гавани таково, что корабли не могут вести ответный огонь из неё. Он рвался в бой, я уверен в этом, но не имел возможности в него вступить. То, что огонь открыли именно береговые батареи, означает две вещи. Вся ответственность лежит на коменданте. Но раз нерешительный офицер нарушил строгий приказ, значит, другого выбора просто не было.

— Что опять нас подводит к тому факту, что это была уже не провокация.

Обсуждение пошло по второму кругу. Были справедливые опасения, что активные действия спровоцируют войну, и в тоже время были не менее справедливые опасения, что отсутствие реакции покажет нашу слабость и тоже подтолкнет Кунак к войне. В итоге решено было принять умеренные меры. Перебросить подкрепления в Восточную область, отправить несколько эскадр к Санторину и Орнекским островам.

Главная проблема заключалась во всеобщей забастовке в стране. Это было как нельзя подходящее время для удара Кунакского патриархата. Поэтому Генералитет всерьез рассматривал планы превентивного удара.

Настроение и без того мрачное, ухудшилось. Давно меня не тыкали носом в ошибки. Вот, казалось бы, давал себе зарок, не быть самоуверенным и не считать себя великим магом, и все равно на том же месте спотыкаюсь.

Арья только переступив порог, поморщилась. Даже она чувствовала характерный запах магии Хаоса. А одна из нитей моей Сторожевой паутины проходила прямо над домом. И ничего. Хаоситы могли здесь творить что угодно, я бы ничего не узнал и не почувствовал.

— Совет магов тоже ничего не замечал, — утешая меня, сказала Арья.

— Они в отличие от меня, их не искали.

Но где я ошибся? Заклинание ведь было строго выверено и нацелено именно на характерные особенности магии Хаоса. Почему ничего не получилось?

— А когда на Арью напали, ты ведь тоже ничего не почувствовал, — заметил Тирион.

— То другое. Тогда я ничего и не мог заметить. Тот маг колдовал из другой реальности. Такое не почувствовать.

Это место нашли сыщики из Тайной канцелярии. Они кропотливо распутывали цепочку, начиная с нескольких улик, найденных на том складе, весной. Это заняло много времени, но упорства тайной службе императора было не занимать.

Я внимательно осмотрел дом и оставшиеся от проводимых ритуалов следы. Ничего особенно интересного не было. Хуже всего было другое. Тайная канцелярия всего на день опередила моих людей. Охотясь за неуловимым поставщиком оружия, они вышли к этому дому.

Это неприятно удивило меня и напомнило о заговоре полукровок на востоке. Там тоже совершенно разные события оказывались частью одного далеко идущего плана. Культ Хаоса начал поставлять нелегальное оружие в Райхен? Зачем?

К счастью война не началась. Кунакцы делали то же самое, что и мы. Перебрасывали на границу подкрепления, перегруппировывали флот и хранили молчание. По поводу боя у Санторина не было сказано ни слова.

Новости в газетах были подчеркнуто спокойными. Газетчики неожиданно проявили совсем не присущий им такт и старались не волновать лишний раз людей.

Разведка доложила, что в Кунаке тоже опасаются войны. Их армия еще не оправилась. Склады практически пусты, запасов снарядов и патронов им хватит самое большее на месяц активных боевых действий. Воевать они не хотят, но опасаясь того что начнем войну мы, могут нанести превентивный удар. Все повисло на волоске.

В стране продолжалась забастовка рабочих. Союз промышленников боролся с ней, но безуспешно. Политики непрерывно заседали, до хрипоты споря друг с другом. Военные переводили на свои планы вагоны карт и бумаги. А я тем временем занимался своей работой

Нас с Мелиссой сразу провели в кабинет. Там нас уже ждали два человека. Худой, с бледным невыразительным лицом и острыми проницательными глазами, — Майли Гайрис, глава отдела Внутренней разведки при Тайной канцелярии. И слегка упитанный, с мягкими чертами лица — Клавдий Вэр, глава отдела Внешней разведки при Тайной канцелярии.

Я представил всех присутствующих друг другу.

— Сударыня Мелисса…?

— Просто Мелисса, — улыбнулась женщина Майли Гайрису. — А моя фамилия пусть так и останется для вас тайной.

— Я просто поражен вашей красотой, сударыня Мелисса. Давно мечтал с вами встретиться. Можно вас пригласить в один новый ресторан в Высоком городе?

— Если вы подарите мне вашу агентурную сеть в Нижнем городе, то я разрешу вам сразу переспать со мной.

— Увы, но боюсь, что его величество не одобрит столь щедрого подарка.

— Жаль.

Усмехнувшись, я невольно покачал головой. На редкость странный флирт. Мелисса и Майли Гайрис конечно же многое знали друг о друге. Тайная разведка императора, внедряющая своих агентов во все органы власти страны, собирающая компромат на видных политических деятелей и заблаговременно уничтожающая опасные для спокойствия государства тайные общества и секты, и Мелисса, занимающаяся тем же самым, не редко пихали друг друга локтями.

— Перейдем к делу. Я собрал вас для того, чтобы сделать кое-что совсем не привычное для нас. Бесплатно поделиться друг с другом информацией. Мы начнем первыми. Мелисса.

Моя помощница раскрыла папку и отдала её Гайрису с Вэром.

— В течение последних месяцев я вела охоту за культом хаоситов. Особых успехов мы не достигли.

— Ничего удивительного, хотя для любителя у вас кое-что неплохо получается, — язвительно заметил Майли Гайрис.

— За последние две недели цены на рынке нелегального оружия в Райхене резко выросли и продолжают расти дальше. Кроме этого появились непонятные новые торговцы, задешево продающие качественное современное оружие. Вы ведь в курсе этого, не так ли? — обаятельно улыбнулась Мелисса.

— Разумеется.

— И вы знаете, кто за этим стоит? — с невинным видом поинтересовалась женщина.

— Узнаем, — с улыбкой пообещал Гайрис.

— Сомневаюсь. Выяснить, кто начал скупать оружие нам пока не удалось. Но зато мы взяли торговцев, практически всех. Неплохо для любителей, как вы считаете?

Гайрис превосходно владел лицом и не выразил ничего кроме слегка высокомерной улыбки. Так взрослый улыбается, глядя на успехи маленького ребенка.

— И вот тут вот начинается самое интересное. Я быстро узнала, кто стоит за новым торговцами, вычислила их убежище, но взять их не успела. Вы нас опередили.

Вот тут Гайрис не смог скрыть удивления.

— Культисты которых вы взяли вчера на второй Заводской. Это они нелегально поставляли в Райхен оружие и продавали его.

— Откуда было оружие? — спросил, успевший уже заскучать, Клавдий Вэр.

— Нам не удалось это выяснить. Часть винтовок и пулеметов кунакских моделей, но было ли оно изготовлено на заводах Кунака, Доресцара или какой-либо другой страны — неизвестно.

— Я ставлю на то, что оружие именно кунакское. Несколько крупных партий исчезли с их складов. Наши агенты выяснили, что оружие было не украдено, а передано или продано неизвестным лицам по приказу высокопоставленных чиновников.

— И вы это оставили без внимания? — резко спросил Майли Гайрис.

— Конечно же нет! Я отдал приказ выяснить, кому предназначалось оружие.

— Это дело касается безопасности империи, а значит, ты должен был доложить мне!

— Ха. Не вижу ни одной причины, по которой я должен был это делать. Это внешняя угроза, а значит — мое дело.

— Любезные судари. Не хотите узнать, что его величество император Райхенской империи думает по поводу дележа власти в его ведомстве? — холодно спросил я.

Они не желали.

— Тогда продолжим. Майли Гайрис, как продвигается ваше расследование деятельности профсоюзов?

Он, прищурившись, посмотрел на меня.

— Не очень.

Я усмехнулся и облокотился на стол.

— Похоже, что вы не до конца поняли всю суть. Кунакский патриархат снабжает кого-то оружием. Тайная секта поклонников не самой доброй силы дешево продает оружие, возможно кунакского производства. А кто у нас сейчас в стране бунтует?

Клавдий Вэр нахмурился. А Майли Гайрис, по-прежнему прищурившись, подозрительно смотрел на меня.

— Я все понял. А теперь, сударь Маэл Лебовский, скажите мне, почему вы занимаетесь делом находящимся сугубо в моей компетенции?

— А с каких пор безопасность империи стала чей-то компетенцией, а не нашим общим делом?

Мелисса и Клавдий с явным интересом следили за нами.

— Пока мы с вами тут спорим у кого амбиции длиннее, в столице зреет заговор, — очень спокойно начал я. — Мы все уцепились за разные ниточки заговора и если все трое полезем его распутывать, то просто столкнемся лбами друг с другом. Нет уж, господа, надо выложить все карты на стол!

— Ладно. С профсоюзами все чисто. Это просто рабочие и инженеры недовольные своим положением. На своих сборищах они часто ведут крамольные разговоры, но от разговоров до дел им еще далеко. Проблема в тех, кто в профсоюзах не состоит. Это они на последние сбережения покупают оружие. Мы не смогли пока выяснить, кто надоумил их на это.

— Вы смогли заслать людей? Может это у нас быстрее получится? — спросила Мелисса.

— Я сомневаюсь, — ответил Гайрис. — Нет организации, в которую можно было бы внедриться. Рабочие, за исключением тех, кто вступил в профсоюзы, разрознены. Но все может измениться в любой момент.

Мы с Мелиссой переглянулись.

— Все хуже, чем я предполагал, — признал я. — Я надеялся, что вам известно больше.

— До последнего времени мы просто не обращали внимания на простых рабочих. Хватало забот с профсоюзами.

— Понятно. Значит надо обратить.

— Не думаю, что вы вправе отдавать мне такие приказы.

— Майли Гайрис, вы уверены в своих словах? — прямо спросил я. — А я вот в своих уверен. В столице заговор. Кто-то использует сложившееся положение, чтобы… что-то сделать. Поэтому мы может быть, все-таки отложим свои интриги?

— Что вы предлагаете?

— В первую очередь объединить усилия, создать сводную группу, собрать всю имеющуюся информацию, подключить лучших аналитиков Канцелярии и координировать все действия. От меня этим займется Мелисса.

Поскольку дело шло к войне, я решил изменить обучение своих подопечных. Закончить с теорией и перейти к практике. Араэл при этом из ученицы стала мне помощницей, потому что чего-чего, а практики ей хватало.

— Боевая магия — это совсем другая магия, не та к которой вы привыкли. Она направлена исключительно на результат. Никого не интересует экономичность, изящность плетения, элегантность или что-то в этом роде. Требуется другое: скорость, эффективность и сила. И это касается не только самих заклинаний, но и поведения в бою.

Далия, Инга и Сенек внимательно меня слушали.

— Внимательно смотрите и учитесь, — я повернулся к дочери. — Араэл, нападай!

В то же мгновение, Араэл, не вставая, кинула в меня горсть песка из под ног, целясь в глаза. Между нами вспыхнуло пламя, песок раскалился докрасна. Без всякой магии, эта горячая масса могла мне серьезно навредить. Пока я спешно защищался, Араэл с места прыгнула на меня.

— Хватит!

Она остановилась за мгновение до удара, хищная и прекрасная в своем полудемоническом облике. В её красных глазах с вертикальными зрачками горела ярость. Между приоткрытыми губами блестели острые клыки, а на согнутых пальцах собиралась сила для удара.

Араэл не изображала атаку, а атаковала по-настоящему. Не останови я её, она бы ударила, как била бы врага. Насмерть. Из всех моих подопечных и просто любопытных зрителей понял это только Тирион.

Мои родственники смотрели на Араэл с интересной смесью удивления, легкого страха и отвращения.

— Вам понятно? Похоже, что не очень. Тирион, что скажешь?

— Араэл атаковала быстро. Отвлекла внимание песком, пока ты мешкал, сблизилась на расстояние эффективного удара. А ты был не готов к такой атаке, не успевал защититься и в реальном бою был бы убит.

— Теперь понятно?

— Но она, же напала без предупреждения и в рукопашную, — неуверенно заметил Сенек Исмар.

— Вот именно. Араэл полностью использовала все свои преимущества.

— Но ведь так не честно…

— Зато так эффективно.

Они переглянулись и ничего не сказали.

— Сенек, нападай!

— Что…

Парень, приоткрыв рот, смотрел на лезвие шпаги у своей шеи.

— Если бы я хотел тебя убить, что меня могло бы меня остановить в этот момент?

— Я же сидел.

— Вот именно. Ты сидел, и я с радостью этим воспользовался. Но хочу, заметить, что Араэл тоже сидела, но этим я воспользоваться не успел. В бою важно уметь мгновенно оценивать обстановку, понимать преимущества и недостатки своей позиции и уметь все использовать к своей пользе. Она это умеет, вы — нет. Перед боем вы можете вести себя сколь угодно благородно, но в бою капля благородства может убить вас верней любого яда.

— Маэл, вы так говорите, словно нам любой ценой нужно будет убить противника, но ведь это, же не обязательно! — воскликнула Инга.

— А разве я что-то говорил про убийство? — с саркастичной усмешкой спросил я. — Пока что речь идет только о том, чтобы не умереть самому. Вот когда вы справитесь с этой задачей, тогда уже и думайте, можно ли оставить жизнь своему врагу. Но не раньше.

— А в настоящем бою страшно? — вдруг спросила Далия.

— Только первые пять минут, — честно ответил я. — Потом бояться за себя некогда.

Заставив их отрабатывать приемы боя, я отошел в сторону и стал внимательно за ними наблюдать.

— Зачем ты учишь их воевать? Хочешь отправить на войну?

Я покачал головой и медленно ответил Тириону.

— От моего желания тут ничего не зависит. Армия у нас в тяжелом состоянии, а про флот ты лучше меня знаешь. Начнется война — на фронт бросят всех магов и волшебников. На их возраст смотреть никто не будет.

Я лениво повертел в руках конверт, не торопясь его открывать. В письме с печатью Совета магов не могло быть веселых новостей.

— Они тебя когда-нибудь оставят в покое? — поинтересовался Тирион.

Я открыл письмо и прочитал короткие, обтекаемые и ничего не говорящие стороннему человеку фразы. Меня вызывали в Совет магов для участия в «церемонии».

— Весело, — невесело сказал я. — Совет магов собрался проводить церемонию и им не хватает магов. Раз даже меня позвали.

— Пойдешь?

— Да.

— Странно, — пожал плечами парень. — В Совете, небось, спят и видят тебя в гробу, а ты им помогать собираешься.

— Тебе не понять, Тирион.

— Да куда уж мне!

— Если Совет магов собрался провести «церемонию» и на неё приглашают опальных магов, то это означает только одно. Речь идет о государственной необходимости, из-за которой приходиться нарушить объявленными ими самими бойкот.

— Что это за церемония государственной важности?

— А вот это ты должен знать.

Тирион непонимающе посмотрел на меня, а потом тихо охнул, догадавшись, о чем речь.

— Никому ни звука.

— Не дурак. Ребятню будешь с собой брать?

— О них в письме ничего сказано не было. Я пойду с Арьей, а ты и Араэл следите за домом.

Но сначала мне надо было во дворец. Император принял меня в небольшой комнате, рядом со своим кабинетом. Он пил крепкий кофе с булочками. Судя по его виду, он не спал уже вторые сутки.

Я быстро глянул лежавшие на столе донесения. Ничего обнадеживающего в них не было. Кунакский патриархат пока не объявлял всеобщей мобилизации, но армию и флот привел в полную готовность. Крупная эскадра шла к Санторину. На отдельном листе были перечислены внутренние проблемы.

Из хороших новостей было то, что железнодорожники сдержали свое слово. Составы с войсками неслись по пустым дорогам на восток без задержек и промедлений.

— Чем обрадуешь?

— В столице заговор.

— Знаю, Гайрис уже доложил мне, как и Клавдий Вэр.

— Канцелярия работает неэффективно, вражда между внешней и внутренней разведкой может плохо закончиться.

— Пока они не делят власть, все нормально, — возразил Аврелий. — А враждуя друг с другом, они следят друг за другом и докладывают мне о каждом странном поступке соперника. Так я могу не бояться, что моя разведка однажды меня и уберет.

— Зато в один прекрасный день Тайная канцелярия может забыть обо всем и бороться только с собой же.

— А для этого и нужен я. Следить, чтобы все работало как надо.

Следуя своей любимой привычке, император внезапно перевел разговор на другую тему.

— Я приказал Совету магов уничтожить четвертую эскадру кунакцев.

— Рискованно.

— Они заверили меня, что никто ничего не узнает.

— Понятно. Я уже получил приглашение от Совета, принять участие в этом интересном деле.

— Ты его примешь?

— Конечно.

— Ты был прав. Союз промышленников не способен справиться с рабочими. Они пытаются разогнать бастующих, нанимать новых работников, но особых успехов это не дает. Я уже прямо намекнул им о необходимости пойти на уступки, но они уперлись.

— Прикажите мне разобраться с этим делом.

— Ты займешься заговором.

— Выше величество, заговорщики — лишь авантюристы решившие воспользоваться удачным положением. Мои люди и Тайная канцелярия вычислят их. Это лишь вопрос времени. Рабочие, вот наша проблема. Они уже готовы взбунтоваться без всяких подсказок со стороны. А Кунакский патриархат будет давать и такие подсказки и оружие!

— В любом случае Маэл, сейчас нет времени для революций!

— Вот именно поэтому мы не может сейчас медлить и откладывать этот вопрос. Если начнется война — полномасштабного бунта не избежать!

— Маэл, я отдал приказ.

— Хорошо… ваша светлость.

Аврелий тяжело вздохнул.

— Ты знаешь, что в определенных кругах идут разговоры на тему того, что монархия не лучшая форма власти? Что республика оказывается лучше монархии.

— Вот как. Я об этом ничего не слышал.

— Скоро услышишь. Аналитики предупреждают, что такие настроения будут расти.

— Значит, возможен не просто бунт, а революция.

— В чем разница?

— Революция — это бунт, умноженный на военный переворот, со щедрой добавкой анархии. Смещается не только правитель страны, разрушается вся система власти, уничтожаются органы власти, как правило, вместе с их членами. В нашем мире революцией можно назвать только переворот в Кунакской империи, когда к власти пришло духовенство, да и то, с большой натяжкой. А вот в некоторых мирах революции бывают часто. И что интересно, ни к чему хорошему не приводят.

— Понятно. Так или иначе, у нас сейчас нет времени на долгие разбирательства. Как только начнутся открытые боевые действия, я введу военное положение в стране.

Военное положение. Ну конечно, в это время все выступления, демонстрации и забастовки запрещены. Я чувствовал, что это может стать последней ошибкой, но что я мог сделать? Ничего. Как говорят моряки, если во время шторма тебе кажется, что капитан не прав, заткнись и делай, что он говорит. И молись про себя, чтобы он оказался прав.

В здание Совета магии меня без лишних слов пропустили с черного хода. Охранник сказал только, что меня ждут в зале ритуалов.

«Ты не думаешь, что это все-таки ловушка?»: мысленно спросила Арья.

«Нет».

В здании все буквально звенело от напряжения. Давно я не видел столько силы собранной в одном месте.

На лестнице я догнал Данте, несущего в руках большую стопку бумаг.

— Ты пришел, — вместо приветствия сказал он.

— Конечно, ты тоже будешь участвовать?

— Маэл, если ты забыл, то я напомню. Все члены Совета обязаны участвовать в ритуалах.

— А что по этому поводу думает сам Совет? Они простили твой бунт или просто закрыли на него глаза?

Данте с усмешкой глянул на меня.

— Знаешь, что вести ритуал будет наш отец?

Я с удивлением покачал головой. Это всегда было привилегией главы Совета, но Райхарда Лебовского еще летом исключили из Совета.

— А знаешь, кто предложил его кандидатуру? Райд Асмуд.

— Они же враждуют уже пятьдесят лет!

— Вот-вот, что по сравнению с этим наша вражда с Советом? Если уж такие враги забыли о своем очень длинном списке взаимных обид.

Зал для проведения ритуалов находился на самом верху башни. Это было круглое помещение без окон и мебели. Только идеально ровный пол и усиленные каменные стены с потолком.

Магов в помещении было не много. Главы кланов их ближайшие помощники, старые опытные и проверенные маги. Из молодого поколения было всего пятеро. Я, Данте, Лютеция, Шеала и Грегор. Небольшой группой стояли некроманты, все с седыми волосами.

Райхард Лебовский косо глянул на меня и вернулся к работе. Остальные маги не обратили на меня никакого внимания, чему лично я был только рад. А вот от некромантов к нам отправилась высокая и худощавая седая женщина.

— Арья Сирая, — холодно сказала она, не обратив на меня ни какого внимания.

Арья хорошо владела лицом и не показала ни тени эмоций. Только я почувствовал её злость и сильную неприязнь.

«Вобла сушеная…».

— Идите за мной.

Девушка не пошевелилась. Прежде чем незнакомая мне некромантка успела что-то сказать, я вмешался.

— Что вам нужно от моей ша'асал?

— Ничего кроме разъяснения её роли в предстоящем ритуале, — быстро и с явным пренебрежением к нам обоим сказала женщина.

— Арья, иди, — негромко произнес я.

Кажется, я понял, кто это был. Надо будет потом у Арьи уточнить.

Всей подготовкой ритуала занимались исключительно старшие маги. Молодежи никто ничего не доверял. Только вот Данте постоянно гоняли туда-сюда. То за свежими сводками посылали, то срочную телеграмму отправить, то за книгой в библиотеку сбегать надо было. Причем бегать ему приходилось вверх-вниз по длинной лестнице.

А меня все игнорировали. Маги показывали, что мое участие в ритуале ничего не меняет. Хотя двое мной заинтересовались. Грегор смотрел на меня с противоположного края зала со смесью презрения, ненависти и чего-то еще.

А вот Шеала подошла ко мне и попыталась приветливо улыбнуться. Но улыбка получилась натянутой и вымученной. Девушка смотрела на меня с явным страхом в черных глазах.

— Наш прошлый разговор закончился неожиданным образом, — с легкой дрожью в голосе сказала она. — Я хочу извиниться за то, что использовала вас.

— Ничего страшного, — успокоил я девушку. — Я знаю, что не вы были режиссером того спектакля, так что не вам и извиняться.

— Вот как…

— Вы боитесь, чего? — прямо спросил я.

— Ритуала, — неохотно призналась она. — Я никогда не участвовала в совместном плетении таких масштабных заклинаний.

— Ничего страшного в этом нет. Тем более что от нас потребуется только сила.

— И только? Зачем тогда столько участников, силы тут и так полно. Никогда столько не видела в одном месте. А вы?

— Видел и не раз.

Шеала заинтересованно посмотрела на меня, но ничего не стала спрашивать.

— Один человек не выдержит такого количества магии. И чем больше магов, тем лучше.

— Понятно.

— Становись в круг рядом со мной, я помогу, — неожиданно для себя сказал я.

Райхард Лебовский аха Ларан, стоя ровно в центре круга, сухо и лаконично объяснил всем технические подробности заклинания. Я встал в круг и взял за руки Шеалу и Данте. Девушка успокоилась и крепко держала мою ладонь. Арья встала за моей спиной, чтобы поделиться со мной своей силой, если понадобится.

— Всем все ясно? Тогда… три, два, начали!

Я закрыл глаза и резко вошел в транс. Перед внутренним взором появились темные облака. Сила сама потекла из меня тонкой нитью. Райхард Лебовский подхватил её и начал вплетать в общий узор.

Сейчас только Райхард плел заклинание. Все остальные были его помощниками. Он как дирижер виртуозно руководил всеми магами и как ткач, сплетал невероятный узор, творя тысячи заклинаний в секунду. Это был тот предел, которого мне и многим другим магам не достичь никогда.

Я чувствовал рядом других магов и ощущал себя частью чего-то целого и большего. А в небе над морем постепенно наливался светом узор огромного заклинания. Ветер стал быстрее, между облаками засверкали молнии, шторм ощутимо набирал силу и менял направление.

Райхард Лебовский всю основную работу делал сам, но многие мелочи доверял другим магам. Мысленный приказ от него пришел как яркий образ. Прямой обмен мыслями позволял мгновенно передавать указы, не тратя время на произнесение их вслух.

Я зачерпнул силы и быстро сплел тонкое кружево маскировочного заклинания. Оно скрыло от чужих взглядов даже малейшие следы магии. Теперь никакой другой маг, а уж тем более волшебник, ничего не почувствует.

Внизу, среди разбушевавшихся волн показались темные силуэты военных кораблей. Кунакская эскадра. А Райхард тем временем закончил заклинание. Он подчинил себя ветер и море, и своей волей устроил сильнейший шторм.

По его приказу мы одновременно влили в готовую форму свою силу. И этого оказалось мало. Я быстро начал зачерпывать магическую энергию из своих резервов: от своего дома, от давно приготовленных для подобных случаев источников и прямо из воздуха вокруг себя.

Все остальные маги делали то же самое. Собирали силу и передавали в заклинание. И это была самая опасная часть ритуала для нас. Если отдать слишком много, можно надорваться, заработать сильное магическое и вполне обычное истощение или даже умереть. А выйти из кольца нельзя.

За Данте и других магов можно было не бояться. Даже Лютеция достаточно опытна и сильна чтобы продержаться. Самыми слабыми магами были я и Шеала. Она неопытна и слишком молода, а я просто слаб. Но у меня есть опыт и несколько козырей в кармане.

Девушка еле слышно застонала, сомневаюсь, что кто-нибудь кроме меня её услышал. Я мысленно вздохнул и передал ей часть своей силы. Шеала удивилась и обрадовалась одновременно. Она, похоже, уже ухитрилась исчерпать свои запасы.

«Тирраал, мне нужна твоя помощь».

«Гхм, — иронично отозвался демон. — Опять? Цену ты знаешь».

«Знаю».

Буря разыгралась. Шел сильный дождь, ветер ревел так, что оглушало даже нас, магов. Сверкавшие среди темных туч молнии освещали гибнущий флот кунакцев. Тяжелые корабли бросало из стороны в сторону. От ударов волн расходились швы, гнулись гребные винты. Один небольшой корабль бросило прямо под броненосец.

Я чувствовал робкие попытки успокоить бурю. У кунакцев не было ни магов, ни волшебников, только противомаги. Они могут разрушать заклинания магов, но не могут сами влиять на стихии. Им было не под силу остановить шторм, а наше заклинание они попросту не видели.

Один за другим корабли Кунака уходили в воду, проиграв бой со стихией. Это была мрачная и прекрасная картина, которую я никогда не забуду. Серые корабли посреди бушующего моря, озаряемые сполохами молний.

Райхард Лебовский с ледяным спокойствием управлял штормом, меняя направление ветра и обрушивая громадные волны на особенно стойкие корабли. Мы держали заклинание до тех пор, пока последний корабль не перевернулся вверх килем.

Пришел в себя я на полу. Рядом сидели другие маги, отдыхая от тяжелой работы. Арья стояла возле меня, спокойная и готовая к бою. Сейчас я был беззащитней ребенка, и по её мнению этим могли воспользоваться. Убедить её в том, что это невозможно и что здесь и сейчас меня никто не тронет, я не смог.

— Мы их всех… — медленно и тихо произнесла Шеала.

В глазах девушки стояли слезы.

— Да, — спокойно ответил я. — Данте, знаешь куда шла эта эскадра?

— На Санторин.

— Чудесный остров. На нем живет много замечательных людей. А эта эскадра шла для его захвата.

— Я все понимаю! Но… разве это оправдывает нас?

Я осекся. Данте с грустной улыбкой посмотрел на Шеалу и покачал головой.

— Не знаю, — совершенно честно ответил я.

Шеала Асмуд встала и ушла. Я задумчиво посмотрел ей вслед, а потом повернулся к Данте.

— Что она делает в Совете магов?

— Не понял.

— Она еще совсем девчонка.

— А, ты об этом. Это темная история и…

Данте выразительно глянул в сторону сидевших рядом магов.

— Ясно.

С помощью Арьи я встал и направился к выходу.

— Маэл Лебовский! — громко крикнул Райд Асмуд аха Астреяр. — Твое присутствие здесь ничего не меняет.

— Я в этом и не сомневался. Может кто-нибудь еще из клана Астреров желает вызвать меня на дуэль? Нет? Я так и думал.

— Аврелий не всегда будет тебя защищать.

Райд Асмуд еще что-то говорил, но я его уже не слушал.

Гибель целой эскадры оказалась для Кунакского патриархата сильным ударом. Пока они спешно перебрасывали корабли с других районов, к Санторину уже подошла наша эскадра. Шесть броненосцев присоединились к крейсерам Шарля Малькольма, на подходе было еще три.

На границе Восточной области уже не было такого превосходства кунакцев. Переброшенные полки с других районов страны спасли положение.

Война не началась, но все висело на волоске. Массовая забастовка уже вызвала ряд других проблем, не считая прямых убытков. Недовольство в стране росло и грозило перекинуться на армию и флот.

А кунакский патриархат готовился к войне, но не начинал боевых действий, словно бы чего-то ждал…