Юсо вдавил меня в ствол своим телом, и мы неумолимо неслись прямиком к гребню холма. Наводнение почти сровняло все вокруг, замесив землю в густую грязь, что лилась через край.

– Мы перемахнем на другую сторону! – крикнул Юсо. – Держись крепко!

Мы срезали верхушки колючих кустов и налетали на обломки и камни. И вдруг оказались на хребте. Я не видела основания холма, оно затерялось в волнах мутной жижи, а потом мы нырнули и, омываемые мощными потоками грязи, вновь полетели вниз, на дно оврага.

Я кричала, чувствуя, как руки соскальзывают со склизкой коры. Из всех вкусов и запахов осталась только горечь земли. Юсо приподнялся, и я сползла еще больше, отчаянно пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться. Но тут его сильные руки Юсо окончательно разжались, капитан завопил мне на ухо, и мы вместе отправились в свободное падение.

Мы столкнулись, и удар отбросил нас в разные стороны. Ослепшая, я все катилась и катилась, платье облепило ноги липким грузом. И вдруг я врезалась во что-то твердое, спину пронзило острой болью, и все замерло. Внезапную тишину нарушали лишь какие-то шлепки и мое тяжелое дыхание. Я сплюнула грязь, протерла глаза и заморгала, возвращая миру четкие очертания.

Ближайший холмик оказался мертвой лошадью. Рядом с ней, все еще крепко сжимая джи, лежал утонувший солдат. Я села – слишком быстро, голова закружилась – и отползла подальше от остекленевших взглядов погибших. Холодная грязь сочилась сквозь мои пальцы. Сандалии где-то потерялись.

– Леди Эона? Ты в порядке?

Голос Юсо. Я быстро огляделась и увидела его всего в нескольких шагах, по грудь увязшего в глубокой яме. Свободна осталась лишь одна рука, и капитан неловко держал ее на весу. За его спиной со склона все так же лилась грязь – вот и источник шлепающих звуков. Поток становился все быстрее и тяжелее.

Я двинулась к капитану:

– Ты ранен?

– Стой! – закричал Юсо. – Я не знаю размеры этой дыры.

– Ты ранен? – повторила я. – Можешь выбраться?

Он должен был выбраться. Я не желала остаться один на один с этой разрухой. Кто знает – вдруг Юсо единственный выживший? «Ну почему меня спас не Рико?» – мелькнула мысль. Уцелел ли вообще островитянин?

Я подавила вспышку паники. А Киго? Дела? Я даже не знала, пережил ли Идо восстание своего ученика. Хотя наверняка, иначе скорбящие драконы уже разорвали бы меня на куски.

– Я не ранен, но при каждом движении погружаюсь все сильнее, – просипел Юсо. – И не за что зацепиться, чтобы выползти отсюда.

Я шагнула ближе.

– Нет! Не надо!

От крика капитана затянуло в яму еще глубже, до самых подмышек. Я замерла и затаила дыхание.

– Хорошо, подходить я не буду, но нужно как-то тебя вытащить. Гребень вот-вот обвалится… – я посмотрела на мощные потоки грязи, – прямо тебе на голову.

Очень медленно капитан оглянулся и издал отчаянный смешок:

– Полагаю, ты не сможешь его удержать способностями, которые я только что наблюдал в действии?

– Это были не мои, – буркнул я.

Я осмотрела развороченные окрестности в поисках чего-нибудь, что можно протянуть Юсо, но все было прикрыто толстым слоем коричневой слизи. Я мазнула взглядом по мертвым лошади и солдату, двинулась дальше и тут же вернулась к ним. Джи!

– То есть это мальчишка настолько силен? – Капитан говорил тихо и быстро, изо всех сил скрывая свой страх.

– Нет, дело в черной книге. Она нас связала, – пояснила я.

В голове до сих пор пылало эхо энергии книги. Я бы не сдержала ее натиск без Кинры. Дыхание перехватило: а что с табличками? Я сунула руку в измазанный грязью карман платья – кисет был на месте, невредим.

Я двинулась к трупу, тщательно проверяя на прочность каждый клочок земли, куда наступала. А что, если солдат не совсем мертв? Что, если он стал халбо – демоном, порожденным духом утопленника? Я осторожно опустилась на корточки возле тела, но оно не шелохнулось и не клацнуло зубами.

– Значит, про связь все правда.

Юсо осекся, и я обернулась, испугавшись, что его затянуло на дно, но голова и плечи капитана по-прежнему оставались на плаву.

– Что ты делаешь? – прошептал он.

– Хочу взять джи, чтобы вытянуть тебя.

– Нет, слишком опасно. Брось меня. Ты должна выбраться отсюда.

Я сжала пальцы на рукояти и резко выдернула джи из хватки солдата. Его рука поднялась и шлепнулась обратно в вязкую жижу, будто он меня благословлял. Вздрогнув, я быстро помолилась за него Шоле и по своим же следам вернулась к Юсо.

Он наблюдал за мной; на его худощавом лице, изборожденном темными полосами, отражалась боль. Я торопливо протянула копье над трясиной, пока рукоять не оказалась рядом с капитаном.

– Хватайся. Живее.

Грязь за его спиной текла все быстрее, наполняя яму.

Юсо поймал трясущуюся деревяшку:

– Я слишком тяжелый.

– Я сильная, – заверила я, хотя и мое сердце стискивала холодная рука сомнения.

Он был довольно сухощавым для тени – благодаря солнечному корню гвардейцы-евнухи, как правило, здорово прибавляли в объемах, – но все же высоким и мускулистым.

– Не волнуйся, – добавила я, – я тебя не брошу.

Капитан вздрогнул, когда рядом с ним рухнула тяжелая ветка, забрызгав его лицо. Я нащупала ногами почву потверже и, упершись в нее пятками, вытерла джи, чтобы не выскальзывало.

– Готов? – спросила я.

Юсо кивнул.

Решительно вдохнув и стараясь не пораниться о загнутое лезвие, я потянула копье на себя и почувствовала, как что-то сдвинулось. Я потянула сильнее и начала потихоньку пятиться. Внезапно на поверхность вынырнула другая рука капитана, вся испачканная грязью. Он схватился за шест обеими ладонями.

– Продолжай отступать, – попросил он.

Я зарылась ступнями в месиво, а Юсо с трудом поднял одну руку выше и поместил ее над другой. Тяжело дыша, он улыбнулся. Я улыбнулась в ответ. Получается! По его кивку я вновь потянула джи, а капитан, перебирая ладонями, пополз по шесту. Все мои мышцы горели от напряжения, но вот уже грудь капитана почти показалась над ямой.

Он снова поднял руку, однако на сей раз попытался дотянуться слишком далеко. Ладонь соскользнула. Внезапно лишившись противовеса на другом конце копья, я рухнула на колени. И в растерянности смотрела, как Юсо опять погружается в жижу и безумно шарит вокруг руками в поисках опоры. Я инстинктивно уперлась коленями и пальцами ног в землю и подсунула ему джи. Пальцы капитана стиснули рукоять.

– Держишься? – выдохнула я.

– Да. – Он прижался лбом к сгибу руки, судорожно глотая воздух, и наконец спросил: – Как там гребень?

– Скоро обвалится. Готов?

Капитан вскинул голову:

– Леди Эона, я не… – И замолчал, глаза его потускнели. – У меня есть сын. Майлон. Найди его, скажи…

– Юсо. – Я поймала взгляд капитана и, несмотря на собственные сомнения, пообещала: – Я не уйду, пока не вытащу тебя.

Он кивнул, стиснул зубы, и все началось по новой: медленно, кропотливо вверх по шесту… Я вновь и вновь тянула на себя Юсо, втягиваясь в отчаянный ритм и понимая, что каждый толчок приближает нас к победе. Вот над ямой появилась грудь Юсо, затем талия. Когда из грязи показались бедра, я бросила джи, на четвереньках подползла к капитану и, схватив протянутую руку, вытянула его. А потом мы не то ползли, не то тащили друг друга к безопасной более-менее твердой земле.

Юсо тут же оглядел горный гребень и облегченно выдохнул:

– Пока держится, но нужно уходить.

Он встал, осторожно наступая на правую ногу. Из огромного разреза на перепачканных грязью штанах сочилась темная кровь.

– Глубокая рана? – спросила я в беспокойстве.

Юсо покачал головой:

– Ходить могу. – И протянул мне руку, помогая подняться.

Мои собственные ноги дрожали от пережитого напряжения.

И ужаса.

– Ты видел, что случилось с императором? – спросила я, когда Юсо повел меня вперед. – Или с остальными?

Он опять покачал головой.

– Что, если?.. – Я не могла озвучить свои страхи.

– Если его величество погиб, то все кончено, – прямо сказал Юсо, подхватив джи. – Сопротивление теряет смысл.

– Но нельзя, чтобы императором остался Сетон! – воскликнула я. – Он разрушит тысячу лет мира.

– Тысяча лет мира так или иначе уже закончилась.

Проверяя землю перед собой острием копья, капитан захромал и трупам лошади и солдата. Я хотела оспорить столь мрачный прогноз, но болезненно сжавшееся сердце знало, что Юсо прав. Я двинулась по его следам.

– Так, говоришь, у тебя есть сын? – напомнила я, пытаясь сосредоточиться на чем-то еще, помимо нашего медленного продвижения по грязи.

Капитан развернулся, его глаза сузились.

– Для нас обоих лучше, если ты забудешь, что я сказал.

– Почему?

– Имперским гвардейцам под страхом смерти запрещено иметь семью. – Исо выдержал мой взгляд. – Понимаешь? Никто не должен знать о моем сыне.

Я кивнула:

– Клянусь своим драконом, что никому не скажу. Но как ты стал отцом?

Юсо вновь зашагал вперед по предательской земле:

– Я не родился евнухом, моя леди. – Возле солдата он замер и заглянул в пустое лицо мертвеца. – Я зачал сына еще до обрезания. Я был очень молод.

Несколько неловких шагов – и Юсо уже у лошади.

Он наклонился и погладил животное по грязной шее:

– Одна из наших кобыл, бедняжка. – Затем еще раз посмотрел на гребень, оценивая устойчивость, и отстегнул седельную сумку. – Его мать умерла при родах, ушла в небесные чертоги, так что сын – вся моя семья.

– Ты, наверное, очень им дорожишь.

– Теперь он лейтенант в армии Сетона.

Я уставилась на солдата, по спине продрал мороз.

– Он служит где-то поблизости?

Юсо вонзил джи в грязь и закинул сумку на плечо:

– Не знаю. Такой и будет эта война: отец против сына, брат против брата. – Капитан оглядел застывший пейзаж и, указав на восток, поманил меня за собой. – Наш долг – восстановить мир как можно скорее и любой ценой, иначе не останется земли, которой нужно править. – Он повернул ко мне мрачное лицо. – Скоро сама все поймешь, моя леди, и мне очень тебя жаль.

* * *

Когда гребень обвалился, мы уже перебрались на другую сторону оврага.

Жуткий грохот раскатистым эхо отразился от окружавших нас скал. Остановившись, мы наблюдали, как смертоносная волна грязи и мусора накрывает долину внизу, снося все на своем пути и наполняя воздух запахом мокрой земли.

Юсо сочувственно сжал мое плечо.

– Мы не можем вернуться и проверить, – ответил он на мой невысказанный вопрос. – Слишком опасно… да и, судя по всему, остальные мертвы.

– Мы ведь выжили, – возразила я.

– И продолжим выживать. – Сострадание исчезло из голоса капитана, остались лишь приказные нотки.

Незадолго до наступления ночи Юсо вновь схватил меня за плечо.

– Стой, – прошептал он так тихо, что я едва его расслышала за вечерней перекличкой птиц.

Последние запасы энергии хлынули в мою кровь, готовя тело к возможной опасности. Я оглядела тонкие деревья и кусты вокруг нас – в полумраке от всего веяло угрозой – и покрепче обхватила седельную сумку. Не оружие, конечно, но и она может остановить наконечник солдатского джи.

Словно сотканные из сумрачных теней, из темного подлеска появились шесть человек. Они молча окружили нас, выставив мечи и топоры. Рука Юсо скользнула вниз по рукояти джи, готовясь к атаке.

– Кто вы? – спросил он.

Худой мужчина с всклокоченными длинными волосами покачал головой.

– Шестеро против двоих, – заметил он, и я узнала быстрый говор, свойственный горцам. – Лучше уж расскажите, кто вы.

– Капитан Юсо, имперская гвардия.

Имя вызвало всплеск волнения среди мужчин, а потом их внимание переключилось на меня. Я крепче сжала сумку.

– Вы леди Эона? – спросил все тот же худой незнакомец.

– Да.

– Слава богам, вы живы! – Незнакомец облегченно улыбнулся, блеснув зубами. Остальные опустили оружие. – Мы из лагеря сопротивления на горе Чикара. Я Кайдо. Большая честь для меня быть среди тех, кто нашел вас, леди заклинатель.

Кайдо поклонился, и остальные пятеро по его примеру тоже вразнобой согнулись.

– Спасибо. – Напряжение спало так резко, что я покачнулась. – Вы нашли императора?

– Да. Он жив, но глубоко в мире теней. Когда мы уходили из лагеря, он еще не пробудился. Нужно как можно скорее доставить вас туда.

Внутренности скрутило. Что ж, хотя бы Киго жив…

– А другие? Что с ними?

– Рико отделался легкими ранами. Как и женщина, Вида. А молодой гвардеец…

– Тирон, – подсказал Юсо.

– Да, сэр, Тирон. Он переломал кости и не может ходить. Еще троих из вашей группы мы не нашли.

Дела, Диллон, Солли… пропали.

– Значит, мальчик не найден? – резко уточнил Юсо. – Тот, кого зовут Диллон?

– Нет, сэр. Пока нет.

– Он ваша первоочередная цель. У него в руках нечто жизненно важное для его величества.

– Мы можем искать только при свете, капитан. – В мягком голосе Кайдо послышались защитные нотки. – Начнем на рассвете. Кто-нибудь из вас ранен?

– Ничего серьезного, – отмахнулся Юсо. – Рико рассказал вам о вражеских солдатах? Их было двадцать четыре. Полная рота.

Кайдо кивнул:

– Мы насчитали девятнадцать, сэр. Большинство утонули. Наша лучшая группа выслеживает оставшуюся пятерку.

Юсо удовлетворенно мотнул головой.

Кайдо еще раз нам поклонился и развернулся к своим людям. После быстрого обмена жестами, мужчины выстроились вокруг нас ромбом, за исключением одного гиганта, который флегматично замер за спиной Кайдо.

– Моя леди, нужно двигаться быстро, – сказал тот. – Вы позволите Шири нести вас на спине?

Гигант опустил голову.

Но хотя усталость тяжким грузом тянула меня к земле, я гордо распрямилась:

– Я не отстану, Кайдо.

– Конечно, моя леди.

Кайдо поклонился, махнул рукой, и мы двинулись в путь.

Спустя колокол я сидела на закорках Шири. От него несло застарелым потом, сальными волосами и чем-то кислым, но меня это не смущало. Его спина была широкой, а руки крепко меня держали, и мое измученное тело наконец-то получило долгожданный отдых. Я старалась не уснуть, пока мы пробирались сквозь заросли кустарника, вскоре сменившиеся густым лесом, но размеренный шаг Шири убаюкивал. В итоге я ускользнула во тьму беспокойного сна и вновь почувствовала напряженный взгляд Киго, когда он коснулся моей щеки, и странное тепло жемчужины под моими пальцами.

– Моя леди?

Кто-то сжал мою руку, я проснулась и, щурясь, огляделась. В свете половинки луны угловатое лицо Кайдо казалось высеченным из гранита.

– Вам придется спуститься, – тихо сказал он. – Здесь за раз пройдет только один человек.

Шири разжал хватку и аккуратно опустил меня на камни. Лес остался далеко внизу.

– Спасибо, – пробормотала я.

Гигант согнулся в глубоком поклоне.

– Это честь для меня, – сказал он, пятясь. – Большая честь.

– Он еще внукам будет рассказывать о том, как нес Зеркального заклинателя, – прошептал мне на ухо Юсо.

– Долго я спала?

Я уставилась на огромный утес перед нами, посеребренный лунным светом. Придется взбираться? Даже после отдыха на спине Шири я сомневалась, что справлюсь.

– Мы шли около четырех колоколов, – ответил Юсо, и каждый шаг отразился в его усталом голосе.

Кайдо указал на узкую расселину в скале:

– Мы почти на месте. Это путь в лагерь.

Когда мы приблизились, стало ясно, что щель достаточно широка даже для кого-то, не уступающего в размерах Шири. С успокаивающей улыбкой Кайдо скользнул внутрь. Я шагнула следом, и теплый ночной воздух мгновенно сменился прохладой камня. Сквозь прорезь над нами все еще виднелось небо, но лунный свет сюда едва дотягивался.

– Моя леди, пожалуйста, держитесь за мои плечи, – сказал Кайдо. – Так будет безопаснее и быстрее.

Я послушно сжала его плечи, и он возвестил о нашем спасении стражников, затаившихся на высоких уступах. Я видела, как двое из них вытянули шеи, чтобы взглянуть на нас, когда мы проходили мимо; в тусклом свете блеснули острые наконечники механических луков. Врага бы здесь ждала смертельная ловушка.

– Это один из четырех входов в кратер. Конечно, не самый доступный, но он был ближе всего, к тому же он даст вам наилучшее представление о нашем лагере. – Голос Кайдо сочился гордостью.

Впереди я видела конец пути, сиявший серым светом. Киго где-то в этом лагере, раненный. И Рико. И Вида. Мои ступни врезались в пятки Кайдо, и я оступилась.

– Прошу прощения, моя леди. Вы в порядке?

– Просто тороплюсь к его величеству.

Конец прохода оказался в два раза шире, чем расселина в начале; наверху зияло огромное отверстие с видом на ночное небо. В поле зрения шагнули две темных силуэта, и лунный свет мазнул по серебряным волосам того, что повыше. Я надеялась, что эти люди отведут нас прямиком к императору.

– После вас, моя леди, – раскланялся Кайдо.

Когда я шагнула на широкий каменный выступ, седовласый мужчина двинулся дальше, но мое внимание привлекла раскинувшаяся внизу картина: огромная чаша кратера была усеяна вспышками костров, что отбрасывали блики на множество палаток, грубых построек и пещер в отвесных стенах. А под выступом собрались сотни и сотни людей, наблюдавших за нашим прибытием. Я не часто задумывалась, что собой представляет сопротивление, но точно не ожидала такого большого лагеря.

– Леди Эона? – позвал седовласый, и уже явно не в первый раз.

– Простите. Это так… – Я наконец посмотрела на него и осеклась.

Седина в волосах не имела отношения к возрасту – на вид мужчине было не больше двадцати пяти. Возможно, это из-за бремени управления или результат какой-то страшной трагедии. На умном лице явственно читалась грусть.

Мужчина улыбнулся:

– Да, от зрелища захватывает дух. Природная крепость. Я Виктор, лидер сопротивления на горе Чикара. – И, поклонившись, указал на своего спутника: – Это мой лейтенант, Санни. Мы рады, что нашли вас, моя леди. И вас, капитан Юсо.

– Спасибо. Где его величество?

– В главной пещере, моя леди. Священнослужители молятся с тех пор, как его принесли, но мы ждали вас, чтобы начать лечение.

– Меня? – удивилась я.

Рико, наверное, рассказал им про рыбацкий поселок. От чувства вины и стыда защипало в глазах. Они ждали меня, могучего заклинателя, чтобы исцелить императора. Но я не могла снова рисковать. Не желала навредить людям. И тем более не желала обрести власть над волей императора.

– Я не могу его вылечить. Вы должны понять… я не могу.

– Нет, разумеется нет, моя леди. Мы и не ждали от вас навыков целителя, – нахмурился Виктор. – Девушка, Вида, сказала, что вы нейзо его величества. Это правда?

– Да.

– Тогда лишь вы вправе прикасаться к его священному телу. Наш лекарь должен действовать через вас.

Я прикусила губу. Эти люди лишь хотели, чтобы я помогла осмотреть Киго. Это мне по силам.

– Идемте же к нему, – предложила я.

Виктор повел меня по ступеням, вырубленным в крутом склоне.

– Мои люди уже нарушили неприкосновенность его величества, когда несли его сюда. Они хорошие и верные, моя леди, и их смерть не принесет никому пользы. Молю вас простить их.

После его слов я почувствовала неловкость. Звание нейзо принесло с собой нежданную ответственность.

– Они прощены, – выпалила я.

Виктор склонил голову:

– Благодарю, моя леди.

Я всей душой стремилась в пещеру, хотела бежать, помочь Киго, но ликующая толпа людей, что выстроились вдоль пути через кратер, не особо способствовала быстрой ходьбе. Сначала я отшатывалась от взволнованных, изумленных лиц и протянутых рук, что стремились до меня дотронуться. Они никогда не видела заклинателя во плоти, а уж женщину-заклинателя и подавно. Юсо пытался заслонить меня своим телом, однако его грубые предупреждения потонули в хоре, воспевающем мое имя. А потом один голос возвысился над остальными:

– Да уберегут боги леди Эону. Да уберегут боги его величество.

Я нашла оратора в море лиц – мужчину средних лет с глазами полными слез – и наконец все поняла.

Я стала символом надежды этих людей, гарантом того, что боги от них не отвернулись. И даже не чувствуя себя достойной подобного почтения или веры, я обязана быть той, кто им нужен.

– Отойди, – велела я Юсо.

Он неохотно отступил мне за спину, а я, расправив плечи, двинулась дальше, касаясь пальцами протянутых рук людей, жаждущих надежды и избавления.

Наконец мы добрались до главной пещеры. С одной стороны прохода возвышался алтарь. Перед ним на коленях молились два священника; их качающиеся фонари отбрасывали узорчатые блики на темные каменные стены. Две большие медные курильницы, словно часовые, стояли по бокам от проема, и струйки белого дыма разносили вокруг резкий запах гвоздики. Когда мы проходили мимо алтаря, молитвы и призывы стихли. Перед свечами я увидела венец из красных камней и церемониальный меч. Это было святилище Бросса, бога войны. Верный выбор. Оказавшись в самой пещере, я тоже послала ему свою беззвучную молитву за здоровье Киго.

И замерла, оценивая зал. Большой, очень большой, хотя истинные размеры терялись в полумраке; потолок высокий, укрытый тенями, и множество людей вокруг. Тревожные шепотки эхом разлетались по каменному нутру пещеры. Только в одном месте никого не было – в дальнем углу. Его отгородили пятистворчатой ширмой, расписанной в изящной манере сёко – прекрасная женщина для утех на богатом золотом фоне, – но большая часть рисунка отслоилась, а одна створка ширмы треснула. Неуместная роскошь среди простых деревянных скамеек и столов, расставленных вдоль стен. Так что даже без двух охранников перед ширмой я бы все равно поняла, что там скрыт от посторонних глаз император. Это был дар от бедных людей их раненому правителю.

– Моя леди! Капитан Юсо!

Я обернулась. Отделившись от группы людей, собравшихся возле большой курильницы, к нам поспешила Вида. Чистая, в свежем платье; о наших долгих мытарствах говорили только длинные царапины на ее лице.

– Ты не пострадала? – спросила Вида, низко кланяясь. – Как же я вам рада!

От теплоты в ее голосе на глаза навернулись слезы. Я поймала Виду за руку. За ее спиной с одной из скамеек поднялся Рико. Он тоже вымылся и переоделся, но держался скованно, будто не хотел потревожить сломанные ребра. Прежде чем поклониться, островитянин заглянул мне в глаза. Его боль ушла глубоко, гораздо глубже, чем кровь и кости.

Вида сжала мою ладонь:

– Они сказали тебе?

Я кивнула.

– Его величество до сих пор не очнулся? – спросил Юсо.

– Нет. И Солли с леди Делой так и не нашли. Там было столько воды, столько грязи… – Вида вздохнула.

– Все хорошо, – сказала я, хотя сама не видела ничего хорошего. – Как Тирон?

На лицо Виды набежала тень.

– В агонии, но сейчас за ним прекрасно ухаживают.

– Моя леди, сюда. – Виктор, поторапливая нас, махнул рукой в сторону ширмы.

Я стиснула руку Виды и, не обращая внимания на протесты капитана, попросила:

– Юсо ранен, осмотри его. Поговорим позже.

И вместе с лидером сопротивления пошагала в дальний угол пещеры. Люди расступались, освобождая нам путь к ширме. Следом тянулась дымка благовоний, но я чувствовала только страх. А взглянув на свои руки, поняла, что потираю кулаком ладонь.

Мы замерли у крайней створки, и стражники отсалютовали.

– Лекарь у постели его величества, леди Эона, – сказал Виктор. – Он с ним уже целых семь колоколов. Я останусь здесь и подожду его отчета.

Стиснув в кулак и вторую руку, я обошла ширму.

Пожилой мужчина, сидевший на стуле подле высокого тюфяка, немедленно вскинул голову. Усталое лицо под лекарским колпаком тут же преисполнилось облегчения.

– Леди заклинатель?

Старик поклонился, но все мое внимание уже было устремлено к фигуре под одеялом. Хотя лицо Киго покрывала грязь, я отчетливо видела бледность его кожи. Глаза закрыты, но веки не трепещут, как во время сна. В какой-то момент Киго прокусил себе губу, и припухлость до сих пор не спала. Одеяло натянули до самой шеи, так что я не видела ни жемчужины, ни швов, но по челюсти расплылся темный синяк. Грудь императора опадала и поднималась плавно, в ровном ритме, и все же я напряженно ждала каждого вдоха.

Пока резкое шипение воды на углях не вернуло меня в реальность.

Лекарь стоял над жаровней, помешивая жидкость в котелке.

– Начнем, моя леди? – Судя по голосу, старик явно преисполнился свежих сил.

– Как он? – тихо спросила я.

– Я бы сказал, что его хуа не дает императору вернуться из мира теней, пока не восстановится его тело. – Оставив котелок на жаровне, старик подошел ко мне. – Я прежде не прислуживал никому из правящей семьи, моя леди. И никогда не осматривал пациента, не касаясь его.

– А мне прежде не доводилось быть инструментом врача, – усмехнулась я в ответ на его встревоженную улыбку. – С чего мы должны начать?

– Я последователь Школы меридианов, моя леди. – Заметив мое очевидное невежество, лекарь добавил: – Выявляю болезнь по пульсу и линиям силы. Знаете ли вы, какая у его величества ведущая сторона? Солнце или луна?

Я попыталась представить Киго в бою. Какой рукой он держит меч? Взамен в голове всплыл непрошеный образ – как он нежно касается моего лица правой рукой.

– Он солнце, – резко ответила я.

– Разумеется, – пробормотал лекарь. – Само собой, небесный правитель связан с солнечной энергией.

Он подвел меня к краю постели, представлявшей собой четыре сложенных друг на друга грубых соломенных тюфяка.

– Теперь, моя леди, возьмите его запястье и нащупайте пульс между сухожилиями.

Я осторожно приподняла одеяло, обнажив мускулистый живот Киго. Разделял нас лишь жалкий клочок ткани. Мое лицо запылало.

– На нем только подштанники, – глухо выдавила я и, яростно моргая, уставилась в потолок.

Но поджарое тело императора так и стояло перед глазами.

– Так его принесли, – сказал лекарь. – Либо он сам снял одежду, чтобы не утонуть, либо ее сорвало потоком воды. – Он наклонился ближе. – Это что, синяки? Пожалуйста, позвольте взглянуть на его грудь и ребра.

Я стянула одеяло, попытавшись побыстрее прикрыть нижнюю часть тела Киго. И все же увидела мышцы, что отделяли плоский живот от тазовой кости. Такая сила. И такая незащищенность.

Лекарь наклонился, изучая ребра Киго. Через всю грудь тянулась длинная глубокая рана, а на правом боку расползлись сине-черные кровоподтеки. Мой взгляд скользнул по императорской жемчужине. Ее сияние отозвалось легким давлением в затылке.

– Моя леди, прошу, очень нежно прощупайте вот эту припухлость под синяками и скажите, что чувствуете.

– А ему не будет больно?

Врач посмотрел на меня с удивлением:

– Хороший вопрос. Испытывает ли пациент в теневом мире боль или что-нибудь еще? Разные школы давно и горячо об этом спорят. Давайте остановимся на том, что даже если он что-то почувствует, то, очнувшись, ничего не вспомнит. – Он улыбнулся, но в улыбке сквозила решимость. – Моя леди, я должен знать, если ребра сломаны и угрожают его дыханию.

Под неустанные наставление лекаря я ощупала потемневший отек на груди Киго. Его кожа была успокаивающе теплой, а подсохшая грязь оставалась на моих пальцах. Я не нашла никаких смещений в костях.

Лекарь довольно кивнул:

– Всего лишь ушиб. – Затем он заметил что-то на голове Киго и сосредоточился на ней. – Эта рана на челе… не вижу, насколько она глубокая. Раздвиньте края, пожалуйста, чтобы я мог заглянуть внутрь.

Мы поменялись местами. Рана рассекала бритую голову совсем рядом с императорской косой, сейчас грязной и растрепанной. Я осторожно раздвинула пальцами тонкую плоть.

Врач внимательно все осмотрел и облегченно вздохнул:

– Легкий порез. Прекрасно! Точка силы на челе – это средоточие духа. Повреди ее, и не останется шанса на исцеление.

Я кивнула. В учениях заклинателей этот ярко-фиолетовый энергетический центр также назывался Домом истины. Точка озарения и просветления – жизненно важная для императора.

Лекарь вернул меня к первоначальной задаче:

– А теперь пульс. Солнечная сторона.

Я подняла правую руку Киго и сжала его широкую ладонь. На среднем пальце он носил кольцо – раньше я его не замечала, – толстый золотой обод с красными нефритами. Амулет крови, как и тот, что висел на шее лейтенанта Хаддо, призыв к Броссу для защиты в бою. Я прикоснулась к кольцу, ожидая ощутить холод металла, но оно впитало тепло императора. Прижав три своих пальца к запястью Киго, я нащупала сильный, устойчивый ритм его жизненной энергии. В последний раз, когда я ощущала пульс Киго, его сердце билось гораздо быстрее. Я опять устремила взгляд на жемчужину в его горле.

– А теперь прочувствуйте каждое мельчайшее движение в каждом ударе, – попросил меня лекарь.

Я всецело сосредоточилась на легчайшем трепете, ощущаемом кончиками пальцев, пока лекарь посвящал меня в свое искусство. Потребовалось немалое внимание, чтобы отличить три основных части каждого удара от их отголосков. Наконец я разобралась, и начались вопросы. Тонкий жизненный ритм глубокий или поверхностный? Начинается каждый удар уверенно или колеблется? Есть ли задержка в конце или сразу идет следующий? Как долго длится пик удара и затишье?

Исследование казалось бесконечным. А потом все повторилось с лунным пульсом императора.

Но вот лекарь откинулся на спинку стула и потер морщинистое лицо:

– Спасибо, моя леди, теперь сведений хватит. – Он поклонился. – Вы прекрасно справились. Обычно уходят годы на то, чтобы добиться столь тонкого понимания вопроса.

– Император поправится? – спросила я.

– Должен признать, я обеспокоен, – вздохнул старик. – Он уже слишком долго в мире теней, и с каждым колоколом его беспамятства опасность возрастает.

Я глубоко вдохнула, стараясь успокоиться:

– Но он ведь вернется?

Врач подошел к жаровне.

– Иногда мир теней забирает своих гостей. Мы должны молиться, чтобы хуа его величества оказалась достаточно сильна и смогла противостоять соблазну. Чтобы помочь ему, я приготовлю женьшень для омовения. Он очистит его тело и разожжет энергию солнца. Вам известно о двенадцати меридианах, моя леди?

Я кивнула. Всякий раз, погружаясь в мир энергии, я видела двенадцать тропок в собственном теле и в энергетических телах окружающих меня людей. Это также входило в базовую подготовку кандидата в заклинатели. Поток хуа – основа всего в мире.

– Я изучала их.

Лекарь явно успокоился и поднял на меня глаза:

– Вы должны омыть его вдоль этих меридианов.

Затем он ударил в небольшой гонг, и глубокий звук эхом разлетелся по затихшей в ожидании пещере. Лекарь меж тем долил в котелок воды и поставил его на жаровню.

Я кивком показала, что все поняла, хотя сама заерзала на стуле, не зная, куда деваться. Я никогда не касалась мужчины столь… интимно.

Из ящика на полу лекарь достал керамическую бутыль, с легким хлопком вытащил пробку и опорожнил ее над котелком. Затем взял еще одну и аккуратно высыпал содержимое сверху.

У края ширм вдруг возник маленький мальчик.

– Простите, что так долго, мастер, там такая толпа, – задыхаясь, выпалил он, при этом не отрывая от меня глаз.

Врач огляделся:

– Скажи Мадине, чтоб выстирала, высушила и отправила сюда побольше полотенец. – Затем посмотрел на меня. – И попроси ее приготовить суп для леди Эоны. Она поймет, о ком я. Но предупреди, чтоб не добавляла привозные травы.

Мальчик поклонился и попятился прочь.

Лекарь взял длинную резную палку и погрузил ее в котелок:

– Для большей пользы его величество должен омыть мужчина… – Он покосился на меня и виновато улыбнулся: – Ваша лунная энергия может свести на нет действие женьшеня. Но раз уж только вы вправе к нему прикасаться, я использовал все свои запасы женьшеня. Будем надеяться, что это разрешит проблему.

Он снял котелок с жаровни и начал выливать жидкость в большую фарфоровую чашу, но на полпути вдруг пораженно замер.

– Моя леди, простите мою прямоту, но… вы с его величеством любовники? – спросил он. – Вы касались его с такой нежностью, что я просто обязан спросить. Если да, это отразится на моих приготовлениях.

Смущение прошло через меня яркой вспышкой, опалившей щеки, и вырвалось наружу лающим смехом.

– Нет. Нет, мы не любовники. – Невольно мои глаза метнулись к Киго, лицо запылало сильнее. – Я его нейзо. Вот и все.

Лекарь кивнул, выливая в чашу остатки жидкости:

– Ну раз нет физической связи, измерения должны быть верны.

Я уставилась на свои грязные ступни. Прикосновение к щеке расценивалось как физическая связь? Может, стоит лекарю обо всем рассказать? Но как я смогу объяснить жемчужину? Когда я ласкала ее, что-то загоралось внутри Киго. И если честно, то и внутри меня тоже. Я позволила этому крошечному признанию проникнуть в свой дух.

В образе лорда Эона общаться с Киго было гораздо проще. Правда, маскируясь таким образом, я ходила по лезвию ножа, но ни разу не испытывала желания ни коснуться императора, ни ощутить его прикосновения. Я знала о физическом акте любви. Раз или два на соляной ферме я случайно натыкалась на поспешные тайные совокупления других рабов. Именно к такому в итоге ведут те чувства, что я испытала, когда трогала Киго? Но мы ведь едва знакомы. Союзники, в лучшем случае.

Лекарь осторожно поднес ко мне полную чашу. Когда он поставил ее на низкий столик, возле ширмы опять появился его ученик со стопкой полотенец в руках:

– Мадина говорит, что суп скоро будет готов, мастер. – И мальчик поклонился.

Лекарь забрал полотенца и отпустил его щелчком пальцев.

– Моя леди, когда омоете его величество, вам нужно поесть и искупаться в наших термальных водах, дабы восстановить свою энергию. Вы важны для сопротивления так же, как и его величество. – Старик положил стопку возле чаши и поклонился. – Я должен отчитаться перед Виктором, но скоро вернусь. У вас есть вопросы?

Никаких вопросов. Но я была обязана признаться.

– Я не спала с его величеством, но… – я заставила себя взглянуть в добрые глаза лекаря, – он однажды прикасался ко мне с… нежностью.

Я прижала пальцы к пылающей щеке, вспоминая минутную ласку.

Лекарь улыбнулся:

– Нежные прикосновения не влияют на мои измерения.

И, вновь поклонившись, попятился за ширму.

Я осталась наедине с Киго. Стараясь не смотреть на его совершенное тело, я взяла сложенное полотенце и обмакнула его в женьшеневый отвар. Ароматная вода все еще была горячей. Я выжала излишки и расправила полотенце, давая ему остыть.

Тревожные шепотки в пещере совсем стихли. Лекарь, наверное, беседовал с Виктором. Они наверняка отошли подальше, так что я не могла их слышать, зато даже из-за ширмы ощущала напряженное ожидание затаившей дыхание толпы.

С чего начать омовение? Мой взгляд скользнул по жемчужине и замер на прикрытых одеялом бедрах Киго. Вероятно, лучше начать с рук – это сильные медианы, и в них нет ничего интимного.

Я провела ладонью по правому предплечью и ниже, отмечая крепкую выпуклую мышцу от запястья до локтя, отточенную долгими часами тренировок с мечом, и выпуклый гребень синей вены. Я помнила, что по солнечной руке проходит три меридиана – сердца, легких и кровеносных сосудов. Сердечный меридиан питается от точки силы в груди, отвечает за сострадание и подчиняется духу. Я посмотрела Киго в лицо – даже пока император блуждал в мире теней, его черты оставались благородными и полными решимости. Без сомнения, его сердечный меридиан, что тянулся от плеча до безымянного пальца, был сильным и чистым. Я взвесила его руку в своей и вдруг вспомнила, как Идо прижимал меня своим телом к дворцовой стене, и встревоженно замерла.

С чего это мой разум решил сравнить двух мужчин? Да, оба они высокие и крепкие, но прикосновения Идо всегда несли с собой угрозу. Содрогнувшись, я отмахнулась от образа заклинателя. Если он жив, пока я ничем не могла ему помочь. А если мертв… да сохранят нас всех боги.

Я провела теплой тканью от плеча Киго до запястья, сначала по меридианам, а затем еще раз по контуру длинной мышцы и осторожно опустила руку на кровать.

Я смочила и отжала другое полотенце. Ради баланса нужно было омыть и лунную руку. Однако мое внимание привлекло лицо Киго. Я выглядела такой же спокойной, когда лежала без сознания? Я ничего не помнила о мире теней, хотя провела там два дня. Может, Киго сейчас проживал другую жизнь, где он был обычным человеком, а не надеждой империи. Потому он не хотел возвращаться? Я понимала, какое это облегчение – сбросить столь тяжкое бремя. Я мягко обтерла императорский лоб, впадинки под глазами и продолжила обводить меридиан по высокой линии скул. Такое строгое лицо, сплошные углы… будь у меня с собой чернила и бумага, я бы нарисовала Киго несколькими решительными штрихами. Хотя вряд ли мои скромные навыки смогли бы передать всю гармоничность его черт.

Я замерла, решая, что делать с прокушенной губой. Если я сотру запекшуюся кровь, может потечь новая. Я бережно коснулась влажной тканью рта Киго, стараясь не причинить ему боль. Интересно, уголки его рта от природы так приподняты или Киго улыбается кому-то в мире теней?

Меня целовали дважды в жизни: надсмотрщик на соляной ферме, прежде чем Долана предложила себя взамен, и Идо. Я поджала губы, вспоминая вкус ванили и апельсина. Идо на вкус такой же, как сущность его дракона. Ни один из поцелуев не был желанным… но оба мужчины и не ждали одобрения. Они просто взяли то, что хотели.

Я наклонилась ближе к Киго и ощутила на своих устах его дыхание, легкое, будто прикосновение перышка. Если я коснусь его губ своими, он почувствует это в мире теней? От его тела веяло теплом и землистым запахом женьшеня, что проникал в самое мое нутро. Лекарь сказал, что, вернувшись, Киго не вспомнит боль. Значит, и удовольствие тоже? Ритм его дыхания слился с моим. Цвета вокруг нас стали размытыми, мягко соскальзывая в энергетическую плоскость. На миг я зависла над императором, нашие дыхание перемешалось. Могу ли и я взять желаемое?

Я отпрянула, стыдясь своего порыва. Это было бы подло. Чем тогда я лучше Идо или надсмотрщика? Я покачала головой, стряхивая странный отголосок силы. Я не собиралась переходить в мир энергии. Неужели я теряю даже ту немногую имеющуюся у меня власть над способностями?

Я выжала новое полотенце, пытаясь подавить тревогу. Мне нужна помощь, и поскорее, но теперь не время зацикливаться на своих неудачах. Сосредоточившись, я протерла ушибленную челюсть Киго; мягкий материал цеплялся за темную щетину. Следующее полотенце пошло на шею. Над императорской жемчужиной я замерла. Грязь въелась в золотую оправу и собралась в полузаживших швах, что крепили ее к впадинке меж ключицами. Сама жемчужина сияла чистотой, и от ее близости в затылке по-прежнему ныло.

Я медленно взялась за новое полотенце, не отрывая глаз от камня, но не решилась протирать вокруг него. Встреча с черным фолиантом доказала, что наследие Кинры сильно в моей крови и становится все сильнее. А Кинра хотела жемчужину, причем любой ценой. Я вытащила из кармана кисет с посмертными табличками и аккуратно положила его рядом с чашей. Подальше от себя, на всякий случай.

Затем обтерла свежей тканью грудь Киго, стараясь не отвлекаться от жизненно важного центрального меридиана вдоль грудной клетки. Но краем глаза все равно улавливала сияние жемчужины. Постепенно взгляд мой вновь перекинулся на нее, и я долго смотрела в мерцающие глубины камня, пока не увидела движение внутри него.

Тело налилось жаром, принесшим воспоминания о теплой энергии и скачущем пульсе Киго. Я стиснула полотенце, борясь с желанием протянуть руку и повторить этот поразительный миг под луной. «Жемчужина вернет Киго», – раздался во мне уверенный шепот. Она распалит его солнечную энергию, ускорит его кровь, укрепит его хуа. Мне нужно лишь положить ладонь на прекрасный бледный камень…

Едва пальцы коснулись его бархатистой поверхности, дыхание Киго сорвалось на судорожные хрипы. Он задрожал и широко распахнул безумные глаза. Мир теней его так и не отпустил. С пугающей скоростью Киго схватил меня за запястье и дернул на себя. Я распласталась на его груди и инстинктивно попыталась отстраниться, но второй рукой он стиснул мою шею. А затем резко сел на тюфяке и ногами обхватил меня за талию.

– Киго! Это я! Эона! – в ужасе воскликнула я.

Наконец глаза императора сосредоточились на мне, и осознание происходящего словно волной смыло тьму безумия. Мы воззрились друг на друга, оба потрясенные и обескураженные, а потом Киго притянул меня к себе и грубо впился губами. Мой дух встрепенулся, во мне вспыхнуло что-то столь же неистовое, как грубость Киго, жаждущее более тесной связи. Свободной рукой я нащупала его затылок и прижала Киго ближе. Его язык скользнул по моему, и от столь внезапного прикосновения я задрожала, ахнула и откинула голову назад, ощущая привкус соленой меди и женьшеня.

– У тебя кровь, – пробормотала я.

Я потянулась ко рту Киго, а он скользнул языком по кончику моего пальца, чуть прикусил и обхватил губами. Я отдернула руку, испуганная внезапным ответным чувством, пронзившим тело насквозь. Император заглянул в мои глаза, и одно непонятное для меня мгновение мы оба балансировали на грани. Потом он судорожно выдохнул, прислонил голову к моему плечу и прошептал:

– Эона.

Я нерешительно положила руку на его затылок.

– Ваше величество, вы очнулись! – Радостный голос лекаря эхом отразился от каменных стен и потолка.

Мы напряглись, Киго сильнее сжал меня в объятиях. Тихая пещера наполнилась обрывочными возгласами, которые становились все громче и громче по мере того, как весть о возвращении императора из мира теней перелетала из уст в уста. Когда нас накрыло ликующим хоровым криком, Киго привлек меня еще ближе, опаляя плечо своим дыханием. Я прислонилась к его груди. А когда веселье за ширмой начало стихать, император наконец поднял голову и посмотрел на меня полными сожаления глазами. Затем разжал ноги, отпустил мое запястье, напоследок нежно погладив кожу большим пальцем, словно что-то обещая, и велел лекарю:

– Входи.