Темные тучи заволокли небо, образовав круг над двенадцатью драконами на земле. Неподвижный воздух превратился в теплый ветерок, принесший ароматы сладких пряностей и соленого пота. А под всем этим ощущалась промозглая вонь мочи и крови – запах поля брани.

Я слышала топот бегущих ног. Сквозь боль прорывался голос Киго:

– Эона, ты ранена?

Он присел рядом со мной. Из длинного пореза на плече сочилась кровь, заливая грудь и руку. Дела и Тозай стояли за спиной Киго – оба тоже окровавленные. Двоедушница держала извивающуюся скомканную тунику с фолиантом.

– Мой дракон ушла, Киго, – прохрипела я. – Ушла.

– Нет, Эона, она здесь, перед нами. Я вижу ее в круге.

Я прижала кулаки к груди, раскачиваясь в агонии:

– Она ушла от меня. – Голос сорвался в рыдания. – У меня больше нет с ней связи. Нет силы.

Киго обхватил меня руками. Я прильнула к нему, и ледяная боль чуть отступила под натиском его тепла.

– Тозай! – вскрикнула Дела, и я подняла голову.

Генерал покачнулся, его обветренное лицо вдруг стало болезненно желтым. Дела выронила укутанную книгу и поймала его, под немалым весом ее руки и обнаженный торс напряглись. Я увидела все еще кровоточащую рану на виске Тозай, а ведущая в бою и, судя по всему, сломанная рука безвольно свисала вдоль тела. Но я не могла его исцелить. Я уже никого никогда не могла исцелить.

– Он скверно выглядит. – Киго встал, чтобы помочь.

– Получил сильный удар по голове, – объяснила Дела, пока они осторожно усаживали генерала на помост. Дышал он резко и тяжело, обычно острый взгляд затуманился. – Просто немного осовел. Скоро придет в себя.

Дела бережно опустила голову генерала между его коленей.

Киго снова присел рядом со мной:

– Ты забрала жемчужину, Эона?

Я раскрыла дрожащую ладонь. Матовая поверхность камня переливалась и искрилась, словно внутри плавали крошечные рыбки. Киго поднял жемчужину большим и указательным пальцами, и утрата, отразившаяся на его лице, вторила щемящему чувству в моем собственном духе. Киго тоже кое-что отдает – священный символ своей власти.

– И как ею обновить драконов? – спросил он.

Идо встрепенулся:

– Обновить? – Он медленно опустился на корточки и уставился на меня, склонив голову. – Я что-то пропустил, Эона? А как же наш план?

Киго напрягся от тона заклинателя.

– Не было никакого плана, Идо. – Наши взгляды скрестились. – Древние украли Императорскую жемчужину у драконов. Это их яйцо. Мы должны его вернуть. Должны позволить им обновить свою силу.

Идо все смотрел на меня, полуприкрыв янтарные глаза.

– Я знаю, что мы украли камень. Всегда знал.

Я изумленно разинула рот:

– О чем ты? – И от возмущения аж вскочила на ноги.

Идо и Киго тоже поднялись, застыв по бокам от меня в немом противостоянии.

– Я читал черный фолиант и знаю, чем является жемчужина и на что она способна. – Идо скрестил руки на груди. – Воровство ничего не меняет.

– Все меняет, – возразила я. – Как мог ты, зная все это, игнорировать нужды своего дракона? Его надежды?

– Вне сомнений точно так же, как и все заклинатели до меня. Никто не отдаст свою власть добровольно, если можно свалить эту проблему на следующее поколение заклинателей.

– Больше нельзя, Идо. Мы последние из нашего рода. И мы вернем жемчужину.

Он покачал головой:

– Ты не понимаешь. Если они обновятся, мы потеряем свою силу навсегда.

– Я знаю. – На мгновение меня охватило горькое удовлетворение. Не только Идо хранил тайные знания о драконах. – Но мы все равно должны отдать жемчужину.

Он окинул меня острым взглядом:

– Откуда? Ты тоже читала фолиант?

– Нет. – Я облизнула губы. – Я ушла в своего дракона. Чтобы спастись от пыток Сетона. – Пальцы Киго скользнули по моей руке – мимолетное утешительное прикосновение. – И я видела воспоминания своей прародительницы.

Дела поерзала. Она точно понимала, о ком речь.

Что-то мелькнуло в настороженном лице Идо. Сопереживание или, может, память о собственных муках. Он слабо улыбнулся:

– Ты же клялась, что никогда не сотворишь такого со своим драконом. Все так же чертишь границы морали и продолжаешь их переступать. – Его глаза встретились с моими, голос стал низким и ласковым. – Мы с тобой одинаковые, Эона. Мы нарушаем правила, когда остальные боятся. Пересеки эту последнюю черту со мной.

Идо жаждал заполучить силу драконов. Жаждал заполучить все. И собирался разделить это со мной.

– Я не хочу убивать драконов.

Он ткнул себя пальцем в грудь:

– А хочешь чувствовать себя вот так до конца дней? Словно из тебя вырвали что-то важное? Хочешь опять стать пустым местом? Потому что это и произойдет.

– Эона никогда не станет пустым местом, – вмешался Киго. – Она моя нейзо.

Идо фыркнул:

– Зачем ей быть твоей нейзо, когда со мной она может стать богиней? Это все тот же выбор, Эона. Либо мы заберем всю власть, либо останемся ни с чем. – Он протянул руку. Его улыбка проникла в самое мое нутро. – Мы с тобой можем взять все, Эона, вместе. Будет как во время циклона, только в тысячу раз лучше. Навсегда.

Киго сжал мое плечо:

– Если ты думаешь, что Эона уничтожит драконов и захватит мою землю, Идо, то ты совсем ее не знаешь. Мы оба умрем тысячу раз, прежде чем позволим тебе заполучить хоть что-то из желаемого.

Я уставилась на протянутую руку Идо, замерев под лавиной воспоминаний о корабельной каюте, о наших сплетенных телах и восхитительном потоке энергии. О связавшей нас силе.

Киго взглянул на меня:

– Эона?

Я глубоко вдохнула, выныривая в реальность. Такая власть не принесет ничего хорошего. Она сожжет все на своем пути. И каждую минуту каждого часа будет питать зерно недоверия, пока оно не вырастет в предательство.

– Я не такая, как ты, Идо, – сказала я. – И я не уничтожу драконов.

Идо сжал протянутую ладонь в кулак:

– Ты предпочла не иметь никакой власти с ним, хотя могла заполучить всю силу мира со мной?

Я вскинула подбородок:

– Тут и выбирать не надо, Идо. Я предпочла драконов и землю. А не свои или твои амбиции.

Киго улыбнулся.

Идо издал резкий смешок:

– Император и его нейзо едины во всем.

Напевы жемчужин вокруг нас изменились, вибрация дрожью отдалась в ушах.

Идо крутанулся на пятках и оглядел драконов, что качались из стороны в сторону.

– Что происходит? – спросил Киго.

– Драконы готовятся сложить жемчуг, – ответил заклинатель.

Я вспомнила, что он рассказывал мне на пляже. Сняв жемчужины, звери уже не смогут их вернуть, и Нить жемчуга будет не остановить. Она либо запустит перерождение драконов, либо разрушит землю.

Идо повернулся ко мне, глаза его сузились от ярости.

– Твоя ошибочная преданность лишила нас обоих силы. Теперь остается только спасать себя от истребления. – Он воззрился на белый сверток в руках Делы: – Дай мне фолиант.

Она отпрянула от протянутой ладони:

– Я не повинуюсь твоим приказам.

Идо втянул воздух сквозь зубы.

– Слушай внимательно, Эона. Только Зеркальный заклинатель может направить энергию Нити жемчуга к драконам. Иначе все тут сровняет с землей, и нас в том числе.

– Направить? – Мой голос сломался. – Как?

– С помощью черного фолианта и риги.

Я выпучила глаза, в памяти вспыхнули стремительное пламя и ужасающая мощь древних слов.

– Но это песнь смерти.

– Разве не ею Диллон убивал солдат в лагере? – тревожно уточнила Дела.

– Она не только разрушает, – пояснил Идо, – но и создает. Она удерживает хуа драконов в черном фолианте, чтобы мы могли использовать их силу.

– Откуда тебе все это известно? – требовательно спросил Киго.

– Я много лет изучал Нить жемчуга. Риги разожжет Императорскую жемчужину, чтобы начать обновление драконов, и выпустить их хуа из фолианта.

– Хуа драконов в фолианте? – повторил Киго.

Я разглядывала Идо, пытаясь прочесть правду за разъяренным оскалом на его лице. Резкая перемена в его поведении не внушала доверия. Он бы не сдался так легко. Но что я могла сделать? В воспоминаниях Кинры тоже говорилось, что Нить жемчуга уже не остановить, как только драконы сложат жемчужины в круг силы, но там ни словом не упоминалось, что я должна вызвать риги, дабы освободить зверей от власти фолианта.

Я схватила Идо за руку, впиваясь ногтями в кожу, и он вздрогнул.

– Это правда? Риги – единственный путь к перерождению?

– Думаешь, я захочу умереть только потому, что не получил тебя? – усмехнулся заклинатель.

Я отдернула руку.

– Ты не та женщина, какой я тебя считал, – продолжил он. – Из тебя бы не получилось истинной королевы.

– Что ж, а ты как раз такой, каким я тебя считала.

Я надеялась, что он не увидел горькой правды в моем сердце. Все же часть меня поверила, когда Идо сказал, что я его изменила. Как я могла быть такой наивной? Он остался все тем же безжалостным и себялюбивым Идо. А изменилась только я, втянувшись в его мир власти и возможностей.

Киго пихнул заклинателя в плечо:

– Ответь ей! Риги – единственный способ?

Идо отступил и напрягся, готовый защищаться:

– Да.

Он не врал, и меня захлестнуло волной страха. Тогда, с Диллоном, я с трудом контролировала риги, а теперь в песнь вплетется мощь возрождения и сила всех драконов. Да защитят нас боги… А если нет, то я по крайней мере должна защитить Киго.

Я стиснула его ладонь:

– Уходи с помоста. – Я взглядом передала ту же просьбу Деле. – И ты, Дела. И уводите Тозая. Спускайтесь. Вы же видели, что случилось с Диллоном.

– Я никуда не уйду. – Киго наклонился и поднял меч, который я выронила. Меч Кинры.

– Я тоже, Эона, – сказала Дела.

– Нет, вы должны. Я не знаю, смогу ли вас защитить.

Киго покачал головой:

– Я не оставлю тебя наедине с лордом Идо.

Заклинатель кружил на месте, запустив пальцы в волосы и наблюдая за драконами.

Киго посмотрел на Делу:

– Бери Тозая, и спускайтесь к нижней ступени. Вы оба должны быть в безопасности. Это приказ.

Она поколебалась.

– Иди!

Дела поклонилась:

– Хорошо, ваше величество.

Она передала мне сверток. Жемчуг извивался под тканью, тычась в ладони.

– Эона, прошу, будь осторожна. Я уже потеряла… – Двоедушница запрокинула голову, и горло ее дернулось от попыток сдержать горе. – Просто будь осторожна.

Вместе с Киго они подняли Тозая на ноги. Тот все еще был рассеян, но идти смог. Дела взвалила его на себя и повела к краю помоста. И прежде чем шагнуть на первую ступень, обернулась и прижала руку к груди. Воинский салют. Я не чувствовала себя воином. Я чувствовала себя ужасно. Вдруг вспомнилось, как Рико на дворцовой аллее говорил, что мне присуща воинская отвага. Он так верил в меня. И умер за свою веру.

Я подняла кулак к груди. Для Рико. И для Делы. Кивнув, она повернулась и повела Тозая вниз по ступеням.

– Что я должна делать? – спросила я.

– Выйти на трибуну. – Идо кивнул на малый помост. – Это самая высокая точка, и как только риги разожжет Императорскую жемчужину, Зеркальный дракон явится за ней.

Я посмотрела на красного дракона. Ее огромные глаза следили за мной. В голове шелестела мольба Кинры: «Исправь все». Я двинулась за Идо к возвышению, удерживая извивающийся сверток подальше от тела. Киго шагал рядом.

– Жемчужина у тебя?

Он раскрыл ладонь. Поверхновсть камня кишела серебристыми линиями и вспышками.

– Горячая, – сказал Киго.

Я коснулась пальцем мягкого бледного изгиба. Да, горячая настолько, что почти обжигает.

Мгновение мы стояли друг против друга с Императорской жемчужиной меж нашими ладонями.

– Для меня ты королева, – нежно произнес Киго и прижался губами к моему лбу.

– Очень трогательно, – протянул Идо. – Эона, поднимайся на трибуну.

Я бросила на него угрюмый взгляд и шагнула к возвышению. Киго расположился рядом, направив на Идо меч.

Из-за круга качающихся драконов за нами настороженно наблюдали потрепанные остатки двух армий. Темные тучи заслонили ясный день, погрузив равнину в ранние сумерки. В воздухе все еще витал пряный аромат драконов и чувствовалось тепло, как от их земных оболочек, так и от жгучего ветра, что трепал мне волосы.

Я глубоко вдохнула и развернула черный фолиант, сбросив обрывки туники на доски. Белые жемчужины вскинулись, будто пробуя воздух на вкус, затем зацепились за мою руку и поползли вверх, увлекая за собой книгу. Два быстрых витка – и она уже привязана к моему предплечью. В разум хлынула кислота, сжигая тропы, нашептывая древние слова власти. Идо стоял перед возвышением, сгорбившись и обхватив себя руками. Он явно тоже не забыл боль от риги.

– Песнь в моей голове, – сказала я.

Рот затопило вкусом крови и пепла.

– Повторяй, – велел Идо.

Слова ждали. Их горечь хранила хуа всех двенадцати драконов и последние холодные отголоски Кинры. Песнь ожила на моем языке и потянулась к кругу зверей. Она вытянула звенящую энергию из их жемчужин и сплела ее в стремительную мелодию, и та взвилась шипящим пламенем жизни и смерти.

Драконы ответили визжащим хором. Над жутким звуком поднялся звонкий вскрик Драконы-крысы, синяя переливающаяся жемчужина под его подбородком пульсировала лазурным огнем. Его зов успокоил других зверей. Она все молча наблюдали, как он опускает клиновидную голову и осторожно кладет драгоценный камень наземь между своими опаловыми когтями. Разделение дракона и жемчужины дрожью пронеслось сквозь фолиант и мою песнь, от боли утраты и надежды на глаза навернулись слезы. С тихим плачем Дракон-крыса подтолкнул сферу широкой мордой и откатил источник своей силы и мудрости на расстояние вытянутой лапы.

Я взглянула на Идо. Он сидел на корточках и пораженно смотрел, как его дракон отказывается от камня, двенадцать лет поддерживавшего их связь.

После Дракона-крысы фиолетовый Дракон-бык запрокинул голову и завыл собственную песнь боли и надежды. На нежной лавандовой чешуе под подбородком и вокруг жемчужины мерцало лиловое пламя. Бык склонил голову и, бережно опустив камень на землю, подтолкнул его вперед аметистовой лапой, пока он не коснулся синего собрата. Как только Бык распрямился, настал черед зеленого Дракона-тигра поднимать голову и петь о своей утрате. Один за другим самцы драконов взывали к их духам, привязанным к фолианту, и складывали жемчужины.

Я чувствовала, как каждый тоскливый крик отдается в фолианте, пока одиннадцать камней разноцветными вспышками пламени не улеглись в круг на вытоптанной земле вокруг помоста.

Не хватало только одной жемчужины.

Последней воззвала Зеркальный дракон. Она подняла величественную голову, в сверкающих алых чешуйках на шее и груди отразилось золотое пламя ее жемчужины, а пульсирующий вой ворвался в мою песнь, точно биение сердца. Зеркальный дракон потянулась огромной мордой к помосту, ноздри ее раздували как у лошади, а от теплого дыхания веяло коричным запахом ее силы. Темные древние глаза под изгибом тяжелых рогов затянули меня в бесконечный круговорот жизни и смерти – и долгого ожидания освобождения.

«Исправь все».

– Отдай Эоне Императорскую жемчужину, – приказал заклинатель Киго. – Живее!

Киго протянул руку, и гладкий горячий камень скатился в мою ладонь. Песнь в моей голове и на моем языке разожгла пламя в сердце яйца. Серебряная энергия раскалилась.

– Эона, ты должна отдать жемчужину Зеркальному дракону, – сказал Идо.

Но я уже знала древний путь к обновлению: он звучал в моих костях и крови.

Сначала распалить искру жизни в светящемся яйце, а потом прижать его мощь к золотому пламени в жемчужине красного дракона. И тогда я смогу выпустить хуа зверей из плена черного фолианта, чтобы они умерли и возродились.

Но едкие слова нашептывали иной путь – способ заполучить всю власть мира. «Вбери в себя все двенадцать духов драконов, – шипели они. – Забери силу, готовую возродиться, и оставь старую увядать и умирать. Забери все».

Слова Идо. Слова черного фолианта.

Зеркальный дракон задрала огромный подбородок, протягивая мне свою золотую мудрость, как когда-то на арене. Слова риги ворвались в Императорскую жемчужину, распаляя серебряную хуа в шар белого огня, что обжигал руки острыми искрами силы. Начало всего. И конец всего.

– Прощай, – прошептала я своему дракону.

И, потянувшись, прижала белое пламя к золотому. Два сферы вспыхнули и слились, волной отбрасывая мои руки прочь. Зеркальный дракон мягко дыхнула на меня корицей и рывком опустила голову, так что огромная сияющая жемчужина упала на землю. Дракон носом подтолкнула ее на место. Едва круг камней замкнулся, как золотое пламя вырвалось и понеслось от жемчужины к жемчужине, зажигая каждую сферу ярким золотым огнем.

Ожерелье богов.

Песнь во мне изменилась – из приказного шипения в призывную мелодию. Риги открыла путь для двенадцати порабощенных духов.

Киго повернулся ко мне с изумленной улыбкой.

Краем глаза я заметила размытое движение, но не успела закричать. Киго все же инстинктивно взмахнул мечом, однако Идо уже закончил свой выпад, со всего размаху вогнав длинный нож ему в спину. Заклинатель ощерился от усилий, пока проворачивал лезвие. Киго выгнулся перед ним, задыхаясь от боли. Песнь замерла в моем горле. Киго пошатнулся и рухнул на помост, но меч Кинры так и не выпустил. Белый жемчуг на моей руке вздыбился и задрожал, Зеркальный дракон протестующе взвизгнула, и ее крику вторил вой одиннадцати самцов.

– Нет! – Я упала на колени рядом с императором. – Киго!

Он судорожно глотал воздух, в уголках губ пузырилась кровь.

Я прикоснулась к его щеке. Уже такая холодная. Или то мой собственный ледяной ужас? Моя другая рука зависла над рукоятью ножа в его спине.

– Я б на твоем месте не вытаскивал, – сказал Идо. – Я целился туда же, куда меня ударила стрела. Протянет несколько минут.

– Что ты делаешь? – прорыдала я.

Он подошел к возвышению, наблюдая, как Киго сражается за каждый вдох.

– Больно, правда?

Император слабо сжал пальцы на рукояти меча и попытался поднять, но он выскользнул и с лязгом упал с трибуны под ноги Идо. Заклинатель отпнул клинок в сторону и посмотрел на меня:

– Вот теперь я предоставляю тебе настоящий выбор, Эона. Можешь либо вместе со мной забрать всю силу и исцелить его. Прекратить его мучения, спасти жизнь. Либо освободить драконов и наблюдать, как он захлебывается собственной кровью.

– Ублюдок!

Я двинулась к нему. Руки напряглись, пальцы изогнулись. Я ударилась коленом о край трибуны, но Идо отскочил.

– Я просто облегчаю твой путь к тому, чего ты действительно желаешь, – заявил он.

Киго поймал меня за рукав:

– Не нужно. – Кровь пятнами покрывала его губы. – Не соглашайся.

– Столько чести, прямо как у отца, – язвительно протянул Идо. – Но судя по поведению драконов и количеству крови, что он уже выплюнул, я бы сказал, у тебя не так много времени, чтобы решить.

Он был прав. Кожа Киго вокруг носа и рта уже посинела, а во мне вновь нарастала риги, заставляя воззвать к порабощенной хуа драконов. Я не могла пошевелиться, парализованная немыслимым выбором. Киго или дракона. Мое сердце или мой долг. В мыслях проносилось множество причин спасти зверей: Кинра, искупление, земля, люди, будущее. И только одна для спасения Киго, звоном по венам, снова и снова.

Я любила его.

– Возьми желаемое, Эона, – подталкивал Идо. – Ты делала это так долго, зачем останавливаться сейчас?

Легкая улыбка изогнула его губы. Он был так уверен, что я соглашусь. Стоило повернуться спиной, он ударил, как змея.

– У тебя будет все, Эона. В том числе он. – Идо подтолкнул ногу Киго своей. – Ее контроль над волей не так уж плох, мальчик. – Улыбка превратилась в хитрую усмешку. – Я с нетерпением жду нового обмена силой принуждения, Эона. И думаю, ты получишь удовольствие, разделив мои знания. Ты ведь так долго этого хотела.

– Я хотела просто быть заклинателем!

– Ты жаждала власти. И вот способ ее получить. А заодно сможешь спасти Киго.

Зеркальный дракон завизжала. Огромная красная голова слева направо раскачивалась над пылающей жемчужиной. Облака над нами мерцали в блеске пламени, отражая насыщенный жар.

– Ну ладно. – Я стиснула кулаки. – Хорошо.

– Эона, нет! – Киго поднял голову, и от усилий из уголка рта потекла ярко-алая струйка.

Холодные пальцы коснулись моей руки, притягивая меня ближе, пока мой лоб не уткнулся в его. Я чувствовала тяжелое теплое дыхание Киго на своей щеке и металлический запах его крови.

– Поступи правильно, – прошептал он, ради этих слов жертвуя драгоценным воздухом.

Я прижалась губами к холодной коже:

– Я не знаю, что правильно.

– Нет, знаешь, нейзо. – Киго откинулся на спину, задыхаясь.

Я поднялась на дрожащие ноги. Он хотел, чтобы я освободила драконов. Но тогда я потеряю и его, и Зеркального дракона. Потеряю все. Или же разделю власть с Идо, уничтожу драконов и заберу трон и волю Киго. Он возненавидит меня. И у меня останется только власть. А еще Идо. Меня захлестнула волна ярости. В этом сражении не победить.

– Решайся, Эона, – сказал Идо.

На один отчаянный миг я пожелала, чтобы сила драконов разорвала эту землю на куски, уничтожила все на своем пути, в том числе необходимость делать этот ужасный выбор. Но решать надо было. И я не могла позволить Киго умереть.

Я шагнула с возвышения. Каждый хриплый вдох любимого за спиной подталкивал меня ближе к заклинателю. Идо поднял меч Кинры и провел лезвием по ладони, разрезав плоть и застонав от наслаждения.

– Теперь ты.

Он схватил и перевернул мою свободную руку. Ладонь уже была изранена золотыми когтями Императорской жемчужины, и пока Идо вел кончиком меча по свежему порезу, я не отрывала глаз от лунного камня и нефритов на рукояти. По венам промчалось слабое эхо ярости Кинры. Ее хуа тоже еще в фолианте? Я стиснула кровоточащую ладонь.

Идо отбросил оружие на доски.

– Кровь заклинателя, чтобы разорвать привязь древнего заклинателя, – пояснил он. – Когда риги освободит драконов, мы должны держаться за фолиант, чтобы забрать силу.

Он прижал мою руку к белому жемчугу, что удерживали книгу на моем предплечье, и шлепнул поверху своей липкой от крови ладонью. Жемчуг затянулся туже и задрожал.

– Ну вот. Теперь мы возьмем свое. Это наша судьба, Эона. – Глаза Идо сияли торжеством, став золотыми, как кольцо пламени вокруг нас. – Призывай драконов из фолианта.

– Это не судьба, – выплюнула я. – Это амбиции, взращенные на предательстве и убийстве. Не облачай свои зверства в божественные одеяния.

Идо склонил голову, резкий угол подчеркнул жесткие линии челюсти и глубокие складки от носа до рта. Как я могла когда-то считать Идо красивым? Его нутро прогнившее и пустое.

– Называй, как хочешь. Но ты стоишь здесь, со мной, в самом сердце Нити жемчуга, и мы собираемся захватить власть над миром. По мне, так это точно судьба. – Идо накрыл мою ладонь своей, до боли стискивая кости. – Призывай драконов.

«Кинра, помоги, – взмолилась я. – Если ты до сих пор в фолианте, помоги мне».

Глубокий вдох – и я позволила риги вновь взмыть над землей. Слова забурлили в голове, обжигающим зовом помчались по жилам. Идо рядом со мной вздрогнул, ощутив, как стремительная мощь сквозь наши тела добралась до хуа драконов, запертых в фолианте. Это походило на поток огня, в каждой вене, в каждой мышце, он полыхал за глазами и иссушил мой рот безмолвным криком. В агонии я уцепилась за напряженное тело Идо. И почувствовала, как привязь вспыхнула и сгорела, выпуская хуа драконов из клетки, созданной человеческой кровью и алчностью.

И с ними был еще один дух: слабый холодный отголосок древней женщины-воина, моей прародительницы Кинры.

«Они свободны! Я свободна!» – Ее радостный голос воспарил над распадающимися узами фолианта.

Свободны. Одно простое слово, и вся моя боль выливается в страшную уверенность. Я не смогу забрать обновленную силу. Не смогу уничтожить надежду на возрождение земли и драконов. Это последний шанс исправить ужасную ошибку. Песнь застряла в горле. Время замерло в беззвучном, бестелесном, бездыханном моменте истины. Я должна освободить хуа драконов. Должна вернуть им силу. И тем самым убить Киго.

Мелодия снова полилась наружу – мой тоскливый крик вплетался в воющий ритм освобождения.

«Кинра, помоги мне, – молилась я. – Помоги все исправить».

Белый жемчуг отпрянул от моей руки. Прохладный дух Кинры ворвался в меня, а следом – освобожденная хуа драконов, точно торнадо из огня и силы. Нервы натянулись до предела, разум пытался распутать этот вихрь необузданной энергии, горло жгло от едкой песни, что затягивала духи зверей в мое тело. Поток накрыл нас с Идо, и мы оба пошатнулись под его мощью.

– Эона, удерживай силу! – завопил он.

– Нет!

Идо прижал свое лицо к моему:

– Ты что творишь?

Наружу полилась шипящая песнь хаоса. Я обнажила зубы в улыбке и вспомнила точно такой же оскал на черепе Диллона. Риги – это жизнь и смерть. Как и я.

Идо сдавил рукой мое горло, пытаясь задушить слова, но сила все же пришла. Двенадцать духов собрались внутри нас мощью циклона. Идо вывернул мою ладонь, отрывая пальцы от жемчуга. Тонкая кость треснула, но я не почувствовала боли. Все поглотила эта вихрящаяся пылающая сила.

На фоне золотого пламени и драконов я видела людей, что взбирались на помост, спасаясь от выросшей над кругом жемчужин стены огня. Знакомые фигуры Делы и Тозая сгорбились среди бойцов сопротивления и солдат с обезумевшими глазами. Все жались друг к другу, подальше от безжалостного жара и огромных тел кричащих зверей.

Идо поддел пальцами белый жемчуг и, брызжа слюной, возопил:

– Я не лишусь своей силы! – Холодные капли его ярости приземлялись на мою обожженную кожу. – Я заклинатель Дракона-крысы!

– А я Зеркальный заклинатель… и я возвращаю силу.

Я почувствовала, как вой Зеркального дракона превратился в крик радости.

Идо ударил меня кулаком в челюсть, и звук соприкосновения кости с костью громом отозвался в голове. Боли я по-прежнему не ощущала, хоть меня и отбросило назад. Мы оба покачнулись, связанные хваткой Идо на белом жемчуге. Краем глаза я видела, как Киго ползет по малому помосту, и от каждого крошеного движение по лице его пробегает волна дрожи.

Идо дернул фолиант:

– Отдай!

Конец жемчужной нити раскрутился и хлестнул его по руке. Идо вновь уцепился за камни и потянул, ослабив их хватку. Наконец его отчаянные усилия стянули фолиант с моего предплечья к запястью. С победным бормотанием заклинатель вырвал книгу, и ее мощь влилась в его тело, покинув мое.

Я пошатнулась от внезапной потери и рухнула наземь. Жемчуг взметнулся щелкающей дугой, затем обмотался вокруг руки Идо.

Он посмотрел на меня. Янтарные глаза превратились в черные ямы ган хуа.

– Ты мне больше не нужна. Я удержу всю силу один.

Я отползла назад. Силуэт Идо четко вырисовывался на фоне пламени. Энергия скользила по его коже, омывая заклинателя мерцающим серебряным светом. Сила веков, сила всех двенадцати драконов. И он верил, будто сможет удержать ее в одиночку.

Я глубоко вдохнула – горячий воздух опалил грудь – и нашла путь в мир энергии. Помост исказился и нырнул в небесную плоскость. Я задрожала под натиском ослепительного света и извилистой радуги, что струилась из золотого пламени драконьих жемчужин. Энергетическое тело Идо кишело серебряными и черными потоками хуа. Семь точек силы от крестца до макушки кружились так быстро, что стали размытыми цветными пятнами: красное, оранжевое, желтое… и зеленое. Чахлое и бледное сердце. В самом деле ничего не изменилось.

Мои глаза устремились к верхней фиолетовой сфере, центру просветления. Черный разрыв никуда не делся, зиял глубокой раной в ярком вихре силы. И становился все больше. Серебряная энергия в теле Идо пульсировала и раздувалась, дальше и дальше, и каждый приток увеличивал прореху на сфере. И вдруг она раскололась пополам, и раскаленная добела стрела драконьей хуа вырвалась из вращающегося центра.

– Идо, ты не удержишь силу! – крикнула я. – Верни ее драконам. Отпусти!

Посеребренные глаза встретились с моими.

– Во мне вся власть, Эона! Я бог!

– Отпусти, быстрее!

Первой взорвалась точка сердца. Зеленая сфера не выдержала давления драконьей мощи и вспыхнула изумрудными бликами, которые потонули в черной дыре на груди Идо. Затем настал черед оранжевой сакральной точки. Она осыпалась желтыми искрами в его дельте – крошечными взрывающимися солнцами, что оставили после себя лишь тьму. Когда вспыхнули и испарились еще две сферы, Идо скрутило агонией.

Какое-то время расколотый фиолетовый шар закручивался со всей силой мира. А затем он влился в пылающий поток хуа и устремился к ждущим драконам. Ревущая сила поглотила тело Идо золотыми и серебряными всполохами. Я видела, как он тянется ко мне. А потом он исчез. Разлетелся сияющей спиралью пепла и пыли. Наша связь разорвалась, оставив на душе обжигающий след утраты. Черный фолиант упал на доски, и белый жемчуг застучал по кожаному переплету словно сухие кости.

Небесная плоскость обернулась земной. Я уставилась на обугленное пятно на деревянном помосте.

Лорд Идо был мертв. Поглощен силой драконов, коей так жаждал. Все его амбиции и страсти… ушли. Я глубоко вдохнула, сдержав рвущийся из груди всхлип. Нас с Идо связывали власть и боль. И наслаждение. Но он предавал, пытал, убивал – он не заслуживал моей скорби. И все же часть меня оплакивала заклинателя. Та самая, что улыбалась его лукавым шуткам, млела под его медленные прикосновениями, возбуждалась от его силы. Та часть, которая когда-то думала, будто он может измениться.

Лорд Идо был мертв, и даже в смерти умудрился разделить меня на части.

Я поднялась на четвереньки и поползла к возвышению. Мое истинное горе ждало меня, лежа на боку и дыша так слабо, что грудь едва колыхалась. Веки Киго затрепетали, когда я погладила его по лицу, холодному и липкому, хотя кожа покраснела от жары. Он облизнул пересохшие губы и открыл глаза. Взгляд тусклый и рассеянный.

– Идо? – Не голос – крохотный влажный выдох.

– Мертв.

– Хорошо.

Я обхватила его щеку, и вдруг сломанные кости и обгоревшая кожа напомнили о себе острой, всепоглощающей болью.

– Во мне нет целительной силы.

Киго попытался поднять руку, но сумел лишь чуть изогнуть запястье.

– Поступила правильно, – прошептал он.

Я скользнула рукой под его скрученные пальцы и, ощутив в ладони их вес, зарыдала. Киго сглотнул, собирая влагу для слов:

– Драконы?

– Они вернули свою силу. Они перерождаются.

Уголки его прекрасных губ приподнялись.

– Дай посмотреть.

Вокруг нас, точно занавес, растянулось красно-золотая стена пламени из жемчужин, а за ней мелькали фигуры драконов. Я бережно положила голову Киго себе на колени, и от смены позы его тело болезненно содрогнулось. Из спины все еще торчала рукоять ножа. Из-под него сочилась темная кровь, и в ее блеске отражалось мерцание огня. Я аккуратно зажала рану пальцами, пытаясь остановить утечку драгоценного дыхания.

Зеркальный дракон подняла голову и запела – протяжный нарастающий зов устремился за пределы земной плоскости, все сильнее распаляя золотой огонь. Над каждой жемчужиной взмыл яркий столп света. Один за другим драконы-самцы шагнули в пламя своих жемчужин. Обжигающий ветер пронесся сквозь неистовые всполохи, костры трещали и рычали, обнимая старых зверей. Вскоре огромные тела превратились в кучки золы, и горелый запах драконьей смерти проник в мое саднящее горло. Осталась лишь самка со своей жемчужиной. Зеркальный дракон повернула ко мне голову, и бронзово-золотая грива уже пылала, когда она шагнула в огонь своего возрождения. Я застонала, когда пламя захлестнуло ее тело, осушая слезы на моих щеках в обжигающие дорожки соли.

Круг огня взмыл вверх сияющими углями, которые кружились и танцевали в разноцветных струях. Огромные жемчужины драконов треснули и раскололись.

А потом в пламени появились фигуры, и у меня перехватило дыхание. Закрученные рога, длинные изящные морды, мускулистые лапы и когти цвета драгоценных камней. Новый Дракон-лошадь первым вышел из огня своей жемчужины – больше, чем старый зверь. Его великолепная оранжевая чешуя искрилась жаром, тонкие шелковые крылья подрагивали в пробных взмахах. Дракон встряхнулся и мягкая охристая борода сдвинулась, обнажая абрикосовый камень под подбородком. Бесконечный цикл. Когда зверь взмыл к тяжелым тучам, пламя его старой жемчужины оплыло и угасло. Я вытянула шею, дабы проследить его полет. Гладкое извилистое тело описало широкий круг над равниной и с громким торжествующим зовом скрылось в небесной плоскости.

– С землей все будет хорошо, – прошептал Киго.

Мы наблюдали, как один за другим возрождаются драконы-самцы.

Новые крылья растягивались, языки пробовали на вкус воздух, ноздри отфыркивали пряное дыхание, и каждый первый полет – круг над нами – заканчивался протяжным триумфальным криком и возвращением в небесную плоскость.

Осталась только одна пламенная жемчужина. Я затаила дыхание, когда она раскололась и развалилась, а огонь вокруг вспыхнул алым.

Сначала появились рога, свернувшиеся над широким лбом, с которого ниспадала золотая грива, трепещущая в огненном ветре возрождения. Она поднялась из умирающего пламени своего яйца. Сверкающая красная чешуя массивного тела перетекала в нежно-розовую вокруг глаз и насыщенно-малиновую на мускулистых лапах. Дракон вскинула клиновидную голову и понюхала воздух. Золотая жемчужина под ее подбородком оказалась бледнее предыдущей. Тонкие шелковые крылья распахнулись, взмахнули и вновь сложились вдоль изящного изгиба алой спины. Она раздвинула рубиновые когти, и я увидела под ними крошечный светящийся шар. Императорская жемчужина, возрожденная вместе с драконами. Рубиновые когти вновь сомкнулись. Опустив голову, дракон посмотрела прямо на меня. Я подалась вперед, надеясь увидеть узнавание в глазах великого духа. В темных омутах вихрилась бесконечная мудрость мира, но они не затянули меня.

Это был не мой Зеркальный дракон.

На меня обрушилась суровая правда: я своего потеряла. Сама того не сознавая, я ждала, что наш союз пересечет мост ее обновления. Но этого не случилось.

Я почувствовала, как напрягся на моих коленях Киго, и его хриплое дыхание превратилось в обрывистый скрежет. Полные муки глаза не отрывались от моего лица. Нет, я не могла этого вынести. Не могла потерять еще и его. Я сжала руками его голову и попыталась удержать его в земной плоскости. Возможно, если протяну достаточно долго, он не пойдет по пути предков.

– Киго, не уходи, – взмолилась я. – Не уходи.

Но, заслышав внезапные крики, подняла голову. Люди, укрывавшиеся от огня на верхних ступенях, теперь ныряли в сторону, пропуская огромную морду нового Зеркального дракона, что тянулась над помостом. Она замерла надо мной. В воздухе запахло незнакомой пряностью мускатного ореха. Я подняла взгляд от острых клыков к темным глазам, и сердце забилось быстрее. Что-то мелькнуло в их мудрых глубинах. Эхо старой связи. Медленно дракон опустила большой подбородок и нежно потерлась о грудь Киго. Затем дыхнула на него мускатным орехом, и золотая хуа полилась в его тело.

Она его исцеляла.

Я вспомнила совет Кайдо и выдернула нож из тела Киго. Рана закрылась, едва сталь выскользнула из плоти, и холодная кожа под моими руками потеплела. Судорожные хрипы переросли в глубокое, ровное дыхание. А потом я ощутила легкое прикосновение драконьей морды к моей голове. Ее сила устремилась ко мне – сияющий поток счастья и благодарности. Золотая хуа распрямила и срастила сломанные кости, смягчила и разгладила обгоревшую кожу.

Я всхлипнула и, потянувшись, погладила ребристую шелковую чешую, надеясь, что мои счастье и благодарность тоже поняты. Дракон запела и отстранилась. А когда она взмыла в небо, Киго открыл глаза, опустил руки с груди и приподнялся на локтях.

– Я могу дышать. – Он потянулся через плечо, и пальцы нащупали лишь гладкие мышцы спины, без повреждений. – Ты же не в силах исцелять?

– Да. – Я оттолкнула прочь боль утраты. Киго жив, и драконы свободны – этого достаточно. – Тебя исцелила Зеркальный дракон.

Он сел прямо.

– Но ты удержала меня здесь. Я был так близко к садам богов, уже даже слышал голос отца. – Киго прижался своим лбом к моему, темные глаза затуманились. – А потом раздался твой голос. – Он склонил голову и обдал теплым дыханием мои губы. – Моя нейзо.

Последние звуки уже тонули в поцелуе.

Торжественный клич Зеркального дракона ворвался в этот сладостный момент. Она возвращалась в небесную плоскость. Киго взял меня за руку, и мы вместе смотрели, как дракон парит над помостом, пока эхо ее песни разносится вокруг. Затем она стрелой взмыла ввысь, разбивая огромным алым телом темное кольцо туч. С последним витком она исчезла в светлеющем небе.

Тишина опустилась на помост. Медленно солдаты и мятежники поднимались на ноги и в благоговейном трепете замирали перед нами, в итоге выстроившись полукругом. Дальше за ними Дела помогла встать Тозаю. Оба живые. Я вознесла краткую благодарственную молитву. И еще одну за Рико: «Да упокоится его дух в садах божественного наслаждения».

Полукруг разделился, пропуская Делу и Тозая. Бледное лицо генерала все еще искажала боль, но в глаза уже светились былой проницательностью.

– Его величество воистину благословлен богами и любовью драконов, – громко возвестил он, когда они с Делой хромали сквозь потрепанную горстку людей. – Он и его нейзо вернули Императорскую жемчужину духам зверей и принесли обновление и мир на нашу землю. – Тозай медленно повернулся, разглядывая полных благоговения воинов. – Склонитесь пред своим истинным императором. И склонитесь пред последним заклинателем драконов.

Один за другим люди опускались на помост и сгибались в низком поклоне. С помощью Делы генерал тоже встал на колени; его острый взгляд устремился к Киго, и они уже безмолвно согласовывали стратегию. Оборотная изящно склонилась рядом с ним, мимолетно мне улыбнувшись. Потеряв так много, она все еще находила в себе силы для улыбки…

Киго расправил плечи и сжал мою руку.

– Встаньте, – приказал он коленопреклоненным подданным. – Баланс восстановлен в небесах и на земле, но нам еще предстоит упорно трудиться, дабы восстановить порядок в империи.

Баланс в небесах. Увижу ли я когда-нибудь драконов снова? На глубоком вдохе я нырнула в омут внутреннего зрения, погружаясь в знакомые потоки цвета и вихри хуа энергетического мира. Высоко над нами Круг двенадцати замкнулся. Каждый зверь занимал свою небесную сферу. Будто ощутив мое присутствие, новый Зеркальный дракон повернула ко мне огромную малиновую голову. Я почувствовала, как ее любопытный дух прикоснулся к моему, и веяло от него нежной коричной радостью незабытой связи.