Понедельник, 4 мая 1812 года
Следующим утром Хелен сидела за туалетным столиком и смотрела в зеркало, прижав пальцы к уголкам глаз, словно надеясь выдавить правду.
«Я покажу вам, кто вы есть».
Эта фраза запрыгнула в ее сознание подобно жабе, как только девушка проснулась. Дерби укладывала ее волосы к утренней молитве и завтраку, а ядовитая жаба ползала по мыслям Хелен, оставляя за собой мерзкий, пугающий след.
Кто она?
И что за чувства овладели сэром Мэттью?
Голова закружилась от приторного аромата жирной помады для волос и сладкой лаванды. Нежные пальцы Дерби пробежались по макушке Хелен, горничная вплетала синюю ленту в прическу хозяйки.
– Миледи, вы сегодня сильно встревожены, – осмелилась заметить Дерби.
– Вчера у Говардов я виделась с лордом Карлстоном. – Хелен провела подушечками пальцев по скулам и надавила на них. Легкая боль помогала отвлечься от беспокойства. Девушка встретилась в зеркале с взволнованным взглядом горничной. – Он признался, что ему известно о моих способностях.
Дерби оглянулась на дверь в коридор, та была плотно закрыта, Хелен проверила ее заранее.
Горничная подалась вперед и спросила:
– Что он сказал?
– Мало что. Пообещал что-то показать мне в Воксхолл-Гарденз. Что-то, что касается меня лично.
– Ох, миледи, и вы его послушаетесь? Такое странное обещание. Вы теперь ему доверяете?
– Нет, конечно.
Дерби занесла над прической жемчужную заколку:
– И все же вы достаточно ему доверяете, чтобы открыто обсуждать с ним личные темы. – Она аккуратно воткнула заколку в волосы, как бы ставя точку в своем заявлении, и принялась рыться к шкатулке в поисках второй заколки.
Хелен склонила голову, ошеломленная словами горничной, и задумалась. Дерби права. Она уже проявила недюжинное доверие по отношению к лорду Карлстону. Мало того, узнав о том, что граф разделяет ее способности – по его собственному признанию, – девушка начала видеть в нем союзника. Святые небеса, ей следует быть более осмотрительной.
Хелен отвернулась от своего отражения:
– Дерби, он знал, что у нас пропала горничная.
Горничная тут же оторвалась от шкатулки:
– Он упомянул Берту?
– Не совсем. Всего лишь предположил, что в доме исчез кто-то из прислуги.
– Подозрительно, что он заговорил именно об этом, вы так не думаете?
Хелен была вынуждена согласиться.
– И все же, судя по всему, о случае с Бертой он мало что знает. Скорее не знает почти ничего, – задумчиво проговорила она.
Дерби посмотрела на хозяйку:
– Миледи, не забывайте, что именно этот человек лгал всем в лицо, открещиваясь от убийства своей жены, а затем бежал из страны. Очевидно, он хорошо умеет обманывать. Лорд Карлстон крайне опасен.
Хелен вспомнилась жестокость, мелькнувшая в глазах графа.
– Тем не менее у нас с ним одинаковые способности. Что это говорит обо мне?..
Дерби сжала губы в тонкую линию. Хелен кивнула. Горничная права: на этот вопрос нет ответа.
* * *
– Девочка моя, твой дядюшка хочет с тобой поговорить. – Этими словами тетушка встретила вошедшую в комнату для завтрака Хелен. – Он в библиотеке.
Хелен резко остановилась, не успев убрать ладонь с ручки двери. Лицо тетушки было напряжено, а голова вжата в плечи, укрытые зеленой шелковой шалью. Во время утренней молитвы дядюшка не выглядел особенно недовольным, значит, после нее что-то произошло. Хелен тяжело вздохнула. Неужели ему доложили о том, что вчера вечером она сидела в креслах с лордом Карлстоном? Девушка надеялась на то, что их беседа тет-а-тет останется незамеченной и ее затмит скандальное поведение лорда Байрона и леди Каролины. В чем же еще она могла провиниться? Дядюшка прознал о взломанном сундучке?..
– Иди, Хелен. И не дерзи ему, дорогая. Его опять мучает боль в суставах. Он не в лучшем настроении. – Тетушка хотела что-то еще добавить, но не осмелилась. Она натянуто улыбнулась, еще сильнее вжала голову в плечи и вернулась к чтению «Таймс».
С каждым шагом вниз по лестнице в Хелен нарастало волнение. Дверь библиотеки была закрыта. Девушка остановилась перед ней и разгладила кремовую сорочку. К счастью, вырез у нее был неглубокий. Она выровняла дыхание и постучалась.
– Войдите, – произнес глухой от боли голос.
Натянув на лицо вежливую маску, Хелен вошла и закрыла за собой дверь:
– Доброе утро, дядюшка. – Она присела в реверансе. – Вы желали меня видеть?
Лорд Пеннуорт сидел в углу комнаты за своим письменным столом, склонившись над письмом. Перо, не отрываясь, скрежетало по бумаге; взгляд лорда оставался прикован к листку. Хелен молча ждала. Высокий воротник угольно-черного кашемирового сюртука скрывал и без того короткую шею, из-за чего дядюшка еще сильнее, чем обычно, походил на раздутого быка. Наконец лорд Пеннуорт опустил перо в позолоченную подставку, посыпал бумагу песком и трижды похлопал по ней, словно вбивая лист в столешницу из красного дерева.
– Ты получила письмо. – Хелен ожидала, пока дядюшка заговорит, но его слова прозвучали так внезапно, что она подпрыгнула. Он подобрал стопку сложенных бумажек, лежавших у его локтя. Облатка на них была уже разорвана. – Я прочел его.
– Вы прочли мое письмо?
– Не надо прожигать меня взглядом, дитя. Я имею право изучить любое письмо, которое приходит в мой дом, если захочу. – Дядюшка развернул страницы. – Оно от крэнсдонской потаскухи. Насколько я понял по первым строчкам, ты написала ей после того, как стало известно о ее бесстыдном поступке.
У Хелен поникли плечи.
– Это так.
– По разрешению твоей тетушки.
Хелен поджала губы – тетушку она не выдаст.
– Вы не заставите меня франкировать письма развращенным особам, – продолжил лорд Пеннуорт. – Леонора уже это поняла. А ты?
– Да, дядюшка.
– Отныне ты порвешь все связи с этой девчонкой. Никаких писем, никаких встреч. Это ясно?
Хелен замялась всего на мгновение, но и этого оказалось достаточно.
– Это ясно?! – прорычал лорд Пеннуорт, резко вскочив со стула.
Девушка отшатнулась:
– Да, дядюшка.
Он взял со стола Библию в кожаном переплете и широким шагом приблизился к племяннице:
– Поклянись на Божьем слове. – Лорд Пеннуорт схватил племянницу за запястье, силой приложив ладонь Хелен к рельефной красной обложке. – Смотри мне в глаза, произнося клятву. Я хочу видеть, что ты искренне говоришь!
Желтоватые глаза дядюшки сощурились, а сухие пальцы сдавили кожу, и рука Хелен запульсировала от боли.
– Я клянусь на Божьем слове, что не буду ни писать Делии, ни видеться с ней.
– Отлично. – Дядюшка опустил Библию и разжал кулак. Хелен быстро отдернула руку и погладила ноющее запястье. – Это все ради твоего же блага, дитя. Девчонка Крэнсдонов, очевидно, неуравновешенная. – Он потянулся за письмом и осуждающе помахал им перед носом у племянницы. – Сперва я хотел незамедлительно сжечь это порождение греха. Думал, что не позволю тебе его прочесть. Поразмышляв, я пришел к выводу, что ты должна своими глазами убедиться в том печальном факте, что твоя подруга сошла с ума. Ее мучают галлюцинации. Тебе пойдет на пользу этот урок. Ты поймешь, что безнравственное поведение и непослушание дурно влияют на девичье сознание, отравляя его.
Хелен забрала у дядюшки письмо и сжала пострадавшее запястье, чтобы рука не дрожала. По крайней мере, она сможет прочесть, что написала ей Делия.
Перед глазами все плыло, но девушка собрала волю в кулак и сосредоточилась на письме.
« Дорогая подруга,Твоя подруга,
Ты и представить себе не можешь, как приятно мне было получить твое послание и как оно меня успокоило. Душа у меня болит, ведь я понимаю, что ты пошла против воли своего дядюшки, но от этого оно становится вдвое ценнее, как и твои заверения в дружбе и поддержке. Глубокое чувство такта не позволило тебе написать ни строчки про события того злополучного дня, но я понимаю, что обязана рассказать тебе, что произошло и почему.Делия ».
Я влюбилась, милая Хелен. Объяснение одновременно и простое, и сложное. Для меня мистер Трент стал открытием. Впервые джентльмен счел меня чудесной и достойной восхищения. В моей застенчивости он увидел скромность, в обычной внешности – красоту. Обычно я не поддаюсь самообману, но в этот раз позволила пелене лести и, вероятно, отчаяния застлать мне глаза. Я жаждала стать той девушкой, которую видел во мне мистер Трент. Мечтала, чтобы он стал уважаемым, благородным джентльменом, каковым выставляли молодого человека его поступки. Однако отец не разделял моих заблуждений: у мистера Трента не было ни связей, ни денег. Никаких перспектив. И когда он попросил моей руки, отец ему отказал.
Я согласилась на предложение мистера Трента перебежать через границу и пожениться в Шотландии. Прошу, не морщись от презрения. Мне это прискорбное решение далось нелегко, и на сердце у меня было тяжело, когда мы садились в почтовую карету. К сожалению, я была ослеплена любовью и полагала, что все образуется, когда мы соединим свои судьбы с благословением Божьим. Как же я заблуждалась! Слишком поздно заметила, что мы направляемся вовсе не к границе и, соответственно, к семейной жизни, а к грязной таверне на окраине графства.
Я с трудом вспоминаю, что произошло дальше. Возможно, на память мою повлиял ужас, который вселили в меня эти странные события, но клянусь душой своей, что все это правда.
Мистер Трент завел меня в таверну – я даже предполагать не хочу с какими намерениями, – оглянулся, стоило нам переступить порог, и выругался, увидев, что к зданию прискакали четверо всадников. Сначала я предположила, что это папа прислал за мной, но не узнала ни одного из мужчин, однако по одежде и коням догадалась, что они джентльмены. Мистер Трент потащил меня наверх по узкой лестнице, втолкнул в убогую спальню, захлопнул и запер дверь. Во мне нарастал ужас, в голове все перепуталось. Только он бросил меня на постель, как дверь начали сотрясать мощные удары.
– Пусти ее, злодей! – крикнул один из джентльменов.
Тогда-то мистер Трент и выудил из дорожной сумки пистолет. На мгновение я испугалась, что он застрелит меня. Когда дверь наконец сломалась под натиском джентльменов, мистер Трент приставил дуло к виску и нажал на курок.
Я опущу подробное описание увиденной мною сцены; у тебя прекрасное воображение, и мне не хочется его будоражить. Но даже ты не представишь себе того яркого света, который вспыхнул у меня перед глазами. Мистера Трента словно охватило пламя, а от его тела исходило сияние. Оно блеснуло всего на мгновение, но я клянусь, что мне это не привиделось. Как и четырем джентльменам. Самоубийца рухнул на пол, руки его были обожжены. Я все их вспоминаю и думаю об этом необъяснимом зрелище в те редкие часы, когда меня оставляют одну. Не сомневаюсь, что это врата в ад открылись для него, чтобы затянуть его в преисподнюю, и адский огонь унес с собой бессмертную душу. Джентльмены отрицали этот феномен и убеждали меня, что ожоги остались от выстрела. Я не отступаю от своей правды, но единственный свидетель, не предавший меня и подтвердивший мои слова, это слуга из таверны, признавший, что видел в окне второго этажа вспышку света. Ты сама прекрасно знаешь, чьему слову скорее поверит общество: простого человека и падшей женщины или джентльменов.
Несмотря на душевную рану, нанесенную мне мистером Трентом, я скорблю о его душе, угодившей в адское пекло, и молюсь за нее.
Милая Хелен, сочтешь ли ты меня сумасшедшей? Решишь ли ты, как и мои родители, что я спасаюсь от кошмарного потрясения и горя пустыми фантазиями? Мама с папой позвали врача, чтобы тот сделал мне кровопускание, и шепчутся о том, чтобы отправить меня в санаторий, думая, что я не слышу. Быть может, я и сошла с ума, поскольку мне никак не проломить стену своего отчаяния, а порой не хочется и пытаться: что я увижу за этой стеной?
Я больше не собираюсь ни с кем делиться событиями того дня. Боюсь, что тогда меня непременно упрячут в психиатрическую лечебницу. Я рассказала тебе о своем взгляде на эту историю. Мне становится легче от понимания того, что я поведала правду своей подруге. Знаю, ты примешь ее с присущими тебе рациональностью и здравомыслием.
Я прекрасно понимаю, что в обозримом будущем мы не сможем с тобой увидеться, но все же надеюсь, что однажды эта счастливая встреча произойдет.
Дочитав, Хелен не подняла глаз от последней страницы, иначе дядюшка тут же выхватил бы у нее письмо и сжег, а ей требовалось время, чтобы переварить прочитанное. Несчастная Делия! Строки громко кричат о страдании – кажется, будто сама девушка зашла в библиотеку и проговорила на ухо Хелен эти слова. Письмо было пропитано болью и страхом. Хелен вернулась к параграфу о странной вспышке света, который излучал мистер Трент.
Неужели она все-таки безумна?
Нет, Делия всегда была честной девушкой, и Хелен не видела причин врать о чем-то столь диком. Зачем самой напрашиваться на заключение в сумасшедшем доме? Тетушка передала ей слова слуги, еще одного свидетеля необычной вспышки, однако четверо джентльменов все отрицали. Какой им смысл врать? К тому же заключение Делии о том, что душа мистера Трента попала в адское пекло, чересчур готично и драматично.
Хелен нахмурилась. Кто такие эти четверо всадников? Наверняка они гнались за мистером Трентом, чтобы вызволить Делию из его плена.
Письмо не отвечало на ее вопросы.
Наконец девушка оторвала взгляд от исписанных страниц:
– Дядюшка, умоляю вас, позвольте мне ответить подруге! Всего один… последний раз. Прошу вас!
– Разве не ты только что поклялась оборвать все связи с этой девчонкой?
– Она страдает, дядюшка!
– И по заслугам.
Лорд Пеннуорт вырвал страницы из руки племянницы и отошел к камину. Письмо полетело в огонь; язычок пламени подхватил его и утащил в ярко-оранжевое сердце очага.
Бумага вспыхнула, неистово горя, и сжалась, превратившись в черный пепел.
– Ты дала мне обещание, Хелен. Не сдержишь его, и твой сезон на этом закончится, а я договорюсь о свадьбе с сэром Реджинальдом. Он не соответствует амбициям твоей тетушки, но я не потерплю в своем доме девчонку, которая врет, приложив руку к Библии, и не подчиняется простейшим правилам приличия. Теперь тебе все ясно?
– Да, дядюшка.
– По завещанию твоего отца я обязан о тебе заботиться, пока тебе не исполнится двадцать пять лет или пока другой джентльмен не возьмет на себя тяжелую ответственность за твое благополучие. Если тебе повезет найти мужа, ты должна понимать, что послушание – это краеугольный камень женственности… – Лорд Пеннуорт кивнул на дверь: – Можешь идти.
Хелен сделала реверанс и вышла из комнаты, а запястье все еще жгло от безжалостной хватки дядюшки.