Перед Хелен простиралась тусклая, безлюдная аллея, вселявшая в сердце беспокойство. Здесь масляные фонари были установлены реже, чем в других местах Воксхолл-Гарденз; их скудный желтый свет выхватывал из тьмы куски широкой, покрытой гравием дороги и проникал в густой лес по обе стороны от нее. Этим деревьям ничто не мешало расти, и высокие пышные кроны не пропускали бледное сияние тонкого полумесяца. К счастью, тут было не так ветрено, как на Южной аллее, но воздух казался еще холоднее. Тишину разрезали только хруст камней под ногами и доносившаяся издалека залихватская матросская песня, которая не вязалась с представшими перед Хелен жутковатыми видами.

Из зарослей вышел очередной незнакомец в шинели. Девушка узнала эту высокую, худую фигуру. Лорд Карлстон. Он дожидался их, сложив руки на груди. Шляпы на графе не было, и под светом нависшего над ним фонаря и без того резкие черты лица его казались еще жестче, а шрам на виске серебрился. Приблизившись к графу, Хелен подумала, что его можно описать одним словом: властный. Или загадочный. Или обескураживающий. А это, разумеется, уже три слова. Лорд Карлстон не позволял заключать себя ни в какие границы, даже словесные. Леди Маргарет зашагала быстрее, потянув за собой Хелен, и вот они остановились перед лордом Карлстоном.

Граф поклонился дамам, но глаза его смотрели только на Хелен. Девушка знала, что он считывает ее эмоции, скрытые в глубине души. По девушке сразу видно, что она насторожена, и это вовсе не удивительно. Однако в ней также затаился страх, а его Хелен никому не хотела показывать.

– Я пришла к вам в надежде услышать объяснения, лорд Карлстон, – сказала она, присев в реверансе. Набравшись храбрости, Хелен многозначительно окинула взглядом мрачную аллею и добавила: – Однако должна признать, что место встречи вы выбрали не в меру эффектное.

– Уверяю вас, на то есть важная причина, – ответил граф. Не успела Хелен задать назревший у нее вопрос, как лорд повернулся к мистеру Хаммонду и леди Маргарет: – Я узнал из надежного источника, что нам стоит ожидать Бенчли.

– Что? – Леди Маргарет в растерянности оглядела тропу, на которой никого, кроме них, не было, – она словно боялась, что упомянутый джентльмен вот-вот выскочит из темной чащи. – Быть не может. Он сдерживает бунтующих в Манчестере.

Мистер Хаммонд успокаивающе положил руку на плечо сестры, однако и на его лицо легла тень тревоги.

– Что ему нужно, сэр? – спросил он в волнении.

Лорд Карлстон задумчиво осмотрел склонившиеся над аллеей деревья:

– Полагаю, заручиться моей поддержкой.

– Он не смеет на нее рассчитывать, – холодно произнесла леди Маргарет. – Подозреваю, что на этот раз в слухах есть доля истины. – Она облизнула губы и еще раз покосилась на заросли.

Ее беспокойство оказалось заразным, Хелен невольно оглядела кусты. Кем бы ни был таинственный мистер Бенчли, он вызывал у нее нешуточную тревогу.

Карлстон потер затылок:

– Пока что ничего не убедило меня в его причастности к подобным делам. Так или иначе, он дал мне слово после того, как… – Он осекся, и его молчание подсказало Хелен, что граф затронул неприятную для него самого, леди Маргарет и мистера Хаммонда тему.

Леди Маргарет прижала ладонь к горлу:

– Положим, что так, однако вы с ним много лет не виделись. Бенчли совсем распоясался.

– Я хорошо его знаю, – отрезал Карлстон. – Даже он на такое не способен.

На лицах брата и сестры было написано единодушное сомнение в словах графа – очевидно, они не разделяли его уверенности.

– Пора идти, а не то мы упустим возможность закончить начатое, – туманно заявил Карлстон и обратился к мистеру Хаммонду: – Пожалуйста, уведите отсюда свою сестру и ждите, пока я вас не позову.

Мистер Хаммонд кивнул, взял леди Маргарет под руку и отправился прочь по Темной аллее. Леди Маргарет оглянулась на лорда Карлстона, но тот уже не смотрел на нее и доставал из бриджей карманные часы. Хелен прочла в выражении ее лица тоску и страх.

– Кто такой мистер Бенчли? – спросила она.

Карлстон, снимавший в тот момент часы с черной ленты, поднял взгляд на девушку.

– Мой бывший наставник, как я сейчас – ваш, – коротко ответил он и вернулся к своему занятию.

Лорд Карлстон считает себя ее наставником? Хелен поразила эта новость, породившая больше вопросов, чем ответов. Сердце затрепетало от волнения, которое она тут же в себе подавила.

– Я должен многое вам объяснить, но позвольте начать с самых основ.

Граф протянул Хелен руку ладонью вверх. Круглые, чуть крупнее обычного часы украшал необычный узор из насыщенно-синей эмали. В свете фонаря Хелен различила блеск крупных бриллиантов: по одному напротив каждого часа. Стрелки на циферблате также были инкрустированы бриллиантами. Хелен видела точно такие же на витрине «Ранделл и Бридж». Это особые часы, по которым время можно с легкостью определить в темноте, на ощупь. Надо лишь нащупать стрелку, надежно прикрепленную к циферблату, и провести от нее пальцем к одному из драгоценных камушков.

– Очень красивые, – сказала Хелен, не понимая, какой реакции от нее ожидают и что лорд хочет ей показать. Однако нельзя было отрицать, что часы ее восхитили.

– Да, они прекрасны, – согласился лорд Карлстон. – Но их истинное достоинство скрывается внутри, как это часто бывает в нашем мире.

Вот оно что! Хелен подалась вперед, наблюдая за тем, как граф открывает часы быстрым нажатием кнопки.

Он отыскал нужное место в нижней части круга, надавил на невидимый рычаг, и каркас часов скользнул в сторону, обнаружив под собой мелкую впадину с крошечным металлическим механизмом, украшенную затейливым орнаментом. Изящная работа. Граф приложил палец к краю часов, и на шарнирных рычажках поднялись три стеклянных кружочка, окаймленных золотом.

– Механизм основан на принципе дисперсии света Ньютона, – пояснил Карлстон. Лорд ногтем подтолкнул стеклянные кружочки друг к другу, и они с мягким щелчком встали на свои места, образовав единую линзу. – Это стекло, – указал он на первый кружок. – В центре – исландский шпат. И снова стекло.

– Для чего это? – спросила Хелен.

– Возьмите. – Карлстон протянул ей часы. – Приложите их к глазу и посмотрите на леди Маргарет и мистера Хаммонда.

Хелен нерешительно взяла прибор, опасаясь, что он выскользнет из ее руки, облаченной в лайковую перчатку – в ней сложнее удерживать такие изящные, небольшие предметы. Брат с сестрой остановились ярдах в пятнадцати от них. Хелен поднесла к глазам трехслойную линзу и обнаружила, что их тела окутало голубое свечение, ярко контрастирующее с чернильной темнотой аллеи. Девушка ахнула: оно выглядело в точности так же, как бледный мерцающий контур, окружавший Дерби вечером среды. Так, значит, дело было не в усталости. Она оглянулась на Карлстона. Лорд тоже сиял, но не голубым, а скорее синим светом.

– Вы видите мерцание? – спросил он.

– Что это?

– На востоке ее называют «ци», в Индии – «прана». Это жизненная энергия, которая существует во всем живом.

– Во всем? – Хелен резко развернулась к чаще и прищурилась. Ничего. – Кроме кустов и деревьев?

– Эти призмы настроены не на все виды энергии. Перед вами предстает лишь жизненная сила людей.

Господи! Хелен опустила линзу, и мерцание рассеялось.

– Я видела ее раньше, – прошептала девушка. – Вокруг своей горничной.

– Что? – резко спросил Карлстон, но удивление быстро растаяло на его лице. – Так вы догадались, зачем в медальоне вашей матери спрятано зеркало?

– Нет, – покачала головой Хелен. – Я видела свет невооруженным глазом.

Граф потер лоб:

– Невозможно. Без линзы никак не обойтись… вы, должно быть, ошиблись.

– Полагаю, я бы заметила, будь у меня перед глазами зеркальце, – ехидно заметила Хелен.

Крошечные стеклянные кружочки в карманных часах лорда Карлстона совсем не походили на зеркало, скрывавшееся за портретом ее матери, однако он утверждал, что и оно исполняло роль линзы.

– Вспомните, что вы делали в этот момент, – попросил лорд Карлстон.

Хелен наморщила лоб. Если она не ошибается, тогда она заперла бюро, не вернув на место медальон, чтобы позже спрятать его в туалетной комнате.

– Я сжимала в руке портрет моей матери. В этом дело?

– Не понимаю, – покачал головой лорд Карлстон. – Прикосновение к медальону ничего не дает. Вы принесли его с собой, как я просил?

Хелен кивнула и приподняла шелковый ридикюль, отягченный лишь незначительным весом медальона.

– Проверим же ваши слова. Приложите к нему ладонь и посмотрите, не появляется ли перед глазами свет жизненной силы.

Эксперимент? Наконец-то они делают что-то осмысленное. Девушка отдала графу часы и положила сумочку на ладонь. Веревочки затянулись от того, что ридикюль все это время качался на сильном ветру, и Хелен с трудом открыла его дрожащими от нетерпения пальцами. Она запустила руку в сумочку, обхватила медальон указательным и средним пальцами и, затаив дыхание, выудила его оттуда.

– Ну как? – спросил Карлстон.

– Ничего, – разочарованно проговорила Хелен, отчего-то чувствуя себя опустошенной. – Никакого свечения.

Граф склонил голову набок:

– Снимите перчатку.

Просьба была некорректной, и произнесена она была в приказном тоне, но Хелен влекла к себе эта тайна, и, несмотря на приливший к щекам жар, девушка неуклюжими движениями развязала ленту и стянула лайковую перчатку с растопыренных пальцев. Кожу защипало от холода. Все внимание Карлстона было сосредоточено на ее обнаженной руке, и девушку смутила необычная интимность момента. Сердце забилось быстрее, и она сжала в кулаке свою фотографию. Стоило ей прикоснуться к холодному золоту медальона, как вокруг графа возникло синее мерцание.

– Есть! – воскликнула она.

Лорд Карлстон снял перчатку и вытянул руку:

– Позвольте мне попробовать. Пожалуйста.

Медальон упал на его ладонь, и синее сияние исчезло. Хелен моргнула. Голова кружилась от внезапных перемен цвета и света.

Лорд Карлстон помотал головой:

– Я ничего не вижу.

– Это плохо? – встревожилась Хелен. – Я что-то не так делаю?

Откуда ей было знать, каковы законы этого фантастического, нового для нее мира, что в нем правильно, а что ошибочно!

– Прежде я с таким не сталкивался. – Лорд Карлстон задумчиво сощурился.

Хелен спрятала перчатку в ридикюль, чтобы та не потерялась, и хотела повторить эксперимент с кулоном, но граф не спешил его возвращать.

Он перевернул изделие:

– Вы знаете, чьи пряди волос здесь переплетены?

– Моей матери и отца. – Девушка опустила взгляд на соломенно-рыжий шахматный узор. – Это благодаря им я вижу энергию без призмы?

– В теории так не должно быть.

Граф протянул ей медальон, и Хелен сжала его в руке. Лорда Карлстона вновь окутало мерцание.

– Для чего мне это нужно? – спросила девушка. Перед глазами все посинело, и Хелен поспешила переложить медальон в руку, обтянутую перчаткой. Свечение пропало, и она испытала огромное облегчение. – В чем польза от этих способностей, лорд Карлстон? Откуда они у меня? Вы обещали объяснить мне, кто я, – добавила Хелен, набравшись смелости.

От одних этих слов ее начал раздирать изнутри ужас, причиняя чуть ли не физическую боль.

Лорд Карлстон молча смотрел на нее, словно прикидывая, выдержит ли девушка тяжесть правды. Хелен вскинула подбородок. Разве она не доказала, что сильна духом?

Очевидно, лорд Карлстон пришел к тому же выводу.

– Вам уже известно, что я обладаю такими же способностями, Хелен, – сказал он с улыбкой, признавая, что они несут один и тот же крест. – Такие люди, как мы с вами, встречаются очень редко. В Англии их восемь, во всем мире – не больше двухсот, все рассеяны по островам и континентам. Обычно рождение одаренного человека невозможно предсказать. Они появляются внезапно, порой в жалких трущобах, порой в знатных домах. Lusus naturae, что означает…

– Мне знакомо это выражение, – перебила графа Хелен, и голос ее стал ледяным. – Каприз природы.

– Вы изучали латынь?

– Немного, – отмахнулась Хелен, не желая признаваться в том, что провела долгие часы за книгами брата, изучая их втайне от всех. Многие джентльмены считали, что леди, которая тянется к знаниям, смешна, а Хелен отчего-то не хотелось быть осмеянной его светлостью. Она украдкой взглянула на него. Лорд Карлстон задумчиво щурился, все еще мысленно о чем-то рассуждая. Что ж, это лучше, чем отвращение. – Вы хотите сказать, что эти таланты распределяются случайным образом?

– Да, обычно так. Однако ваш случай особенный. – Граф выдержал паузу, придавая больший вес своим словам. – Вы унаследовали их напрямую от матери.

Лицо графа расплылось перед глазами девушки, ей словно перекрыли доступ к кислороду, грудь сдавило от противостояния принятия и отрицания. Так вот что за тайну скрывала ее мать – возможно, бо́льшую, чем просто способность видеть сияние жизненных сил. К Хелен вернулась способность дышать, и она помотала головой, перебирая старые воспоминания. Использовала ли мама при ней подобные таланты? Ничего не приходило на ум. Но все сходилось, не так ли? Девушка посмотрела на ночное небо и бледный, тонкий серп луны, не в силах справиться с наплывом эмоций. Между ней и ее оклеветанной матерью действительно нащупывалась связь, о которой Хелен подозревала, которой так боялась. И что это говорило о ее собственной природе?

– Эти способности как-то связаны с позором, настигнувшим мою мать, верно? – Хелен подалась вперед. – Вы знаете, почему ее объявили предательницей? Что на самом деле произошло?

– Нет, – покачал головой лорд Карлстон. Он хотел добавить что-то еще, но передумал.

– Вы недоговариваете, и это по вам видно.

– У вас прекрасно выходит читать по лицам, – признал лорд Карлстон, но в его словах не чувствовалось похвалы.

– Да, – храбро ответила Хелен. – Что вам известно о моей матери?

– Насколько я знаю, ключ к правде скрывают всего два человека.

– Кто? – потребовала ответа девушка.

– Их имена ничего вам не дадут.

Хелен сжала медальон в защищенной перчаткой руке.

– Лорд Карлстон, – проговорила она, с трудом скрывая раздражение, – прошу, скажите мне, кто они.

– Как пожелаете. Это королева Шарлотта. – Граф поднял темную бровь.

Хелен еще сильнее разъярил тот факт, что лорд Карлстон был прав: ей не удастся добыть никакой информации из этого источника. Однако теперь она поняла, что имела в виду королева, когда прошептала ей: «Дитя, не верь всему, что говорят о твоей матери».

– И?

– Мистер Бенчли.

– Ваш наставник? Он был знаком с моей матерью?

– Она тоже была его подопечной. Но должен вас предупредить, мистер Бенчли не любит об этом вспоминать и вряд ли выразит желание помочь ее дочери.

Хелен склонила голову – не признавая поражение, а скрывая непокорность. Знатной даме не полагается прожигать джентльмена взглядом. По крайней мере, пока они стоят лицом к лицу. Если мистер Бенчли и правда, как полагает Карлстон, придет сюда, Хелен непременно спросит его о матери и будет предельно настойчива. Тут девушка вспомнила, зачем сама пришла на Темную аллею, и отбросила эти мысли.

– Если талант нельзя унаследовать, откуда вы знали, что я им обладаю? – Хелен скрестила руки на груди, и шаль плотнее окутала ее. – Как вы догадались? Ведь вы проверяли меня все эти дни.

– Ваша мать заметила, что вы еще ребенком умели читать по лицам и видеть их истинные душевные намерения. Разумеется, никто ей не верил. Это невозможно. Однако мы не могли отмахнуться от ее слов. По крайней мере, я не мог.

Хелен всмотрелась невидящим взглядом в темные очертания деревьев. Если мама так рано заметила в ней искру таланта, почему не сказала об этом, никак не подготовила? Даже ребенок понял бы свою необычность и сумел бы скрыть тайну.

– Мне пришлось проверить, обладаете ли вы редкими качествами. – Лорд Карлстон пересчитал их, постукивая одним указательным пальцем о другой: – Обостренные чувства, превосходные рефлексы, замечательное здоровье, нечеловеческая сила…

– Нет, – перебила его Хелен. – Последних двух качеств у меня нет.

– Они появятся. Обычно сила приходит последней. Я увидел достаточно, чтобы развеять свои сомнения. Вы необычайно ловко поймали медальон, просчитали все детали в ситуации с лошадью и мгновенно разработали план действий.

– Просчитала? – Хелен испытала неимоверное облегчение. – А я испугалась, что умею видеть будущее.

– Мы не ясновидящие, – усмехнулся лорд и склонил голову набок, задумавшись над ее словами. – А жаль. Нам бы это не помешало. Вы ощутили прилив энергии, когда осознали, что лошадь несется на вас?

Хелен кивнула, вызывая в памяти чувство приятного волнения.

– Всплеск энергии позволяет нам предположить, к чему приведут те или иные действия, как поступить в критической ситуации. Мы с удивительной точностью просчитываем, какой исход наиболее вероятен. – Лорд Карлстон замялся. – Есть еще одна способность, поверить в которую особенно нелегко.

– Еще более невероятная?

– Мы извлекаем тьму из человеческих сердец.

– Что?.. – Хелен помотала головой, пораженная абсурдным заявлением. Из груди вырвался нервный смешок. – Быть не может. – Она встретилась с темными глазами Карлстона, но увидела в них искренность, а не насмешку.

– Никто не умеет заглядывать в душу других людей, просчитывать варианты возможного будущего и ловить стремительно летящие по воздуху предметы, – подтвердил граф. – Но присмотритесь к себе. Вы на все это способны.

Хелен сглотнула слюну. Привычный ей мир срывался с петель.

– Вы так и не сказали, для чего нам этот дар? – спросила девушка, хотя чем-чем, а даром эти способности, по ее мнению, не были, скорее клеймом выродка.

Однако Дерби упрямо верила в их доброе предназначение. Быть может, горничная права и она вовсе не ошибка природы, а посланец божий. Пугающая мысль, но все же не такая печальная. Лучше быть орудием небес, чем уродом… – Мы избавляем людей от греха? Так мы некто вроде… – Хелен осеклась, подбирая подходящее слово. – Ангелов?

Озвучив эту мысль, Хелен сама поморщилась от такой наглости.

– Ангелов? – невесело рассмеялся лорд Карлстон. – Уверяю вас, что не видел и следов этих созданий на Земле, а уж тем более в Лондоне. Нет, леди Хелен, вы не ангел. Вы чистильщик.

Чистильщик? Хелен окутал туман детских воспоминаний, и она затихла.

Еле слышные разговоры родителей… До нее доносятся обрывки фраз: тьма… сердца… – то же, о чем говорил лорд Карлстон. И повторяющееся, вечно возникающее в тайном шепоте: потеря. Если граф ей не врал, а Хелен еще не готова была довериться ему полностью, то отец с матерью скрывали от них с Эндрю слишком много секретов. Зачем?

– Что это значит? – спросила девушка.

Карлстон расправил плечи и глубоко вздохнул:

– Наверняка вам известно об ищейках с Боу-стрит.

Хелен нахмурилась. Она совершенно не ожидала, что лорд заговорит об их людях.

– Разумеется. Все о них знают.

– И вы осведомлены о том, что это подразделение было сформировано шестьдесят лет назад писателем мистером Филдингом?

– Автором «Истории Тома Джонса, найденыша?» – изумилась Хелен. Это была одна из ее любимых книг!

Граф кивнул:

– Именно он также был назначен мировым судьей в Вестминстере. Невероятно дальновидный человек, Генри Филдинг обратил внимание на то, что с каждым годом в Лондон съезжается все больше несчастных, которые ищут лучшей жизни и не находят ее. Он понял, что их отчаяние и постепенное перенаселение города приведут к неизменному росту преступности. Тогда мистер Филдинг создал общество сыщиков в надежде упорядочить надвигающийся хаос. Особенно впечатляет то, что его проект спонсировало Министерство внутренних дел. А это непросто, ведь приличному англичанину претит сама идея создания полицейских органов, поскольку она принадлежит французам, – с насмешкой добавил Карлстон. – Вот почему сыщиков недостаточно и их стараниями мало что меняется в преступном мире Лондона. Однако начало положено.

– Так чистильщик – это кто-то вроде ищейки? – уточнила Хелен, и это дурацкое предположение ее рассмешило. – Мне суждено ловить грабителей, лорд Карлстон? Я должна приволочь на виселицу парочку головорезов?

Граф улыбнулся:

– Нет, не совсем, Хелен.

Конечно же она шутила. Настоящие леди не стали бы таким заниматься.

– Как это – «не совсем»?

– Помимо ищеек с Боу-стрит мистер Филдинг организовал еще и подпольный клуб «Темные времена».

– Крайне необычное название.

– Так окрестил его создатель, иронизируя над собственным беспокойством. Он знал, что не все зло в городе исходит от людей.

Хелен вскинула подбородок:

– Прощу прощения? – Девушка решила, что неправильно расслышала собеседника.

– Понимаю, вам нелегко это принять, но в Лондоне обитают не только люди, и этих существ не сдержать без особых талантов. Наших талантов. Веками чистильщики работали поодиночке, но мистер Филдинг собрал их в одну команду в клубе «Темные времена». Нам покровительствует Министерство внутренних дел, но, в отличие от ищеек с Боу-стрит, наша организация нигде не зарегистрирована. Официально мы не существуем.

Хелен перевела взгляд на покрытую гравием тропу, впитывая услышанное. Затем она подняла голову:

– Что это за существа?

– Именно это я и собираюсь вам показать, – ответил лорд Карлстон, жестом указав на заросли. – В этом саду появилось создание, которое охотится на людей, и мы обязаны его остановить. С началом фейерверков гуляющие отвлекутся на представление. Тогда мы зайдем в чащу, и вы все увидите своими глазами.

Хелен вгляделась в кусты. Мерцающий свет фонарей бросал тени на мрачную зелень, и их очертания казались живыми, таящими в себе неведомую опасность. Что покажет ей граф? Сложно себе представить. Призрака или вампира? Еще пять минут назад Хелен отмахнулась бы от этой глупой мысли, но теперь девушка уже ни в чем не была уверена. Карлстон сдержал обещание и дал ответы на все ее вопросы, однако они оказались невероятно фантастичными. Свечение жизненной силы, удивительные дары, не похожие на людей существа… Хелен зажмурилась. Она увидела мир в новом свете, и теперь в нем царил новый, пугающий порядок.

Девушка открыла глаза и увидела, что лорд Карлстон подзывает к себе леди Маргарет и мистера Хаммонда.

– Они тоже чистильщики? – спросила Хелен.

– Они состоят в клубе «Темные времена», как и леди Джерси, и лорд Браммел, но это все обычные люди, которые собирают нужную информацию и помогают нам, – сказал лорд Карлстон, натягивая на руку перчатку. – Напомню, что в Англии всего восемь чистильщиков, включая вас, единственную девушку в наших рядах. Сами понимаете, нас катастрофически мало, а задачи перед нами стоят очень трудные, так что мы нуждаемся в таких членах клуба, как мистер Хаммонд и леди Маргарет.

Лорд Карлстон повернулся к ним, но слова приветствия растаяли на его губах: брат с сестрой замерли в нескольких футах от графа и Хелен, парализованные внезапным появлением двух джентльменов; один из них шел позади другого и, судя по всему, исполнял роль телохранителя. Высокий незнакомец, ступавший впереди, расшвыривал широкими шагами гравий, а его трость то и дело впивалась в землю, сопровождая его продвижение хрустом. Вот он прошел мимо масляного фонаря, и Хелен разглядела кривой рот и узкий нос под широкой, надвинутой на глаза шляпой.

– Бенчли, – проговорил сквозь зубы мистер Хаммонд и оглянулся на Карлстона. – Вы не ошиблись, сэр. Как нам быть?

Лорд Карлстон еле слышно выругался то ли на итальянском, то ли на испанском языке, которым, видимо, владел свободно.

– Когда начнутся фейерверки, Хаммонд? – спросил он.

– Минут через десять, даже меньше. – Хаммон сверился с часами.

– Он знает, когда появиться, – нахмурился граф. – Я уделю ему пять минут. Все-таки чем-то я ему обязан.

Хелен тайком переложила медальон на обнаженную ладонь. Вокруг приближающейся пары вспыхнуло свечение. Мистер Бенчли светился синим, как лорд Карлстон, а его спутник – голубым. Теперь девушка была уверена, что жизненная сила чистильщика темнее энергии обычных людей. По крайней мере, так она решила сама для себя. Хелен снова зажала медальон в руке, облаченной в перчатку, и моргнула. Мерцание исчезло. По тропе к ним приблизились ничем не освещенные, тусклые фигуры.