– Не такой уж он и роскошный, согласна? – прошептала Миллисента на ухо подруге, когда они вошли в священный бальный зал «Олмака», людный и громадный.

Хелен окинула зал взглядом. Убранство и правда скромное: всего два широких зеркала, три люстры, традиционные лепные медальоны на стенах, простой деревянный пол. Сквозь поток гостей девушка разглядела столовую и комнату для игры в карты, также по-спартански обставленные. По крайней мере, оркестр заказан большой. Музыканты расположились на высокой галерее, которую подпирали позолоченные колонны, и исполняли бодрую версию танца Джулианы.

– Залу не помешала бы свежая краска, – тоже шепотом ответила Хелен. – И чуть больше красивых джентльменов.

Миллисента смущенно усмехнулась, не только от веселья, сколько от волнения.

Хелен ее понимала. Клуб насыщала энергия, от которой сердце билось быстрее, и хотелось встать на носочки, чтобы разглядеть все вокруг. Возможно, свою роль играла громко звучащая музыка, или девушку вдохновляли отрешенные от мира пары танцующих: они держались за руки и кружились по зале. Хелен прищурилась, рассматривая тех, кто наблюдал за танцами, и приняла сначала одного, а затем другого высокого темноволосого джентльмена за лорда Карлстона, но его светлости нигде не было видно.

Хелен еще не определилась, что скажет графу, но уже решила расспросить его о Берте, как только появится такая возможность. Это было бы правильно. Однако девушке очень хотелось забыть о том, что она видела герб лорда Карлстона в «Дебретте».

– Дорогие, не стойте у дверей, – раздался тетушкин голос позади них. – Входите, входите. – И леди Леонора замахала руками, отгоняя девушек к свободному месту у стены. – На первое время сойдет, потом отыщем местечко получше.

В зале стояла жара, и леди Гардуэлл немедленно принялась обмахиваться веером. Хелен воспользовалась выгодной позицией и снова осмотрела толпу. В этот раз ей на глаза попался долговязый Сельбурн. Эндрю, разумеется, его не сопровождал: брат низко оценил «Олмак» и прямо заявил о том, что ходить в него не намерен. В последний раз Хелен виделась с молодыми людьми в Гайд-парке и подозревала, что после того неприятного инцидента с лошадью Сельбурн начнет ее избегать. Печальная мысль. Герцог беседовал с достойной молодой леди в бледно-желтом платье. Это была кузина Каро Лэм, Аннабелла Милбэнк, обладавшая сдержанной, спокойной красотой.

Хелен решительно отвернулась и продолжила искать глазами лорда Карлстона. Тщетно. Либо он еще не прибыл, либо скрывается в комнате для игры в карты. Ее план был предельно прост: спросить графа, не он ли украл Берту, и в случае отрицательного ответа – а он, скорее всего, будет отрицательным вне зависимости от того, причастен лорд к похищению горничной или нет, – пробить его искусную защиту и попытаться понять истинные чувства графа. Как быть дальше, Хелен не знала. Что, если она заметит груз вины, давящий на его сердце? По крайней мере, они находятся в общественном месте, а значит, опасаться ей нечего.

Девушка незаметно выудила из парадного шелкового ридикюля медальон и прижала его к коже рядом с перчаткой. Помещение озарил голубой свет, окруживший присутствующих. Невероятное зрелище, однако ничего из ряда вон выходящего. Хелен горько усмехнулась. Когда это она начала относиться к способности видеть жизненную энергию как к обычному явлению? Спрятав медальон обратно в сумочку, девушка отпустила шелковую зеленую ленту, и ридикюль снова повис на ее запястье.

– Девочки, смотрите, там леди Джерси! Надо с ней поздороваться, – сказала тетушка и подтолкнула подружек вперед.

Девушки прошли мимо длинной цепочки пар, перед которыми стояла румяная брюнетка с хитрой улыбкой; дама подошла ко второму джентльмену в ряду, взяла его за руки и закружила. Хелен быстро узнала танец: одиночный «Джулиана». Она кивнула, довольная собой. Мистер Темплтон был бы счастлив.

– Одиночный «Джулиана», – прошептала Миллисента мгновение спустя. – И мы пропустили этот танец!

Хелен разделяла недовольство подруги и последовала за тетушкой и леди Гардуэлл сквозь толпу. Джентльмены, согласно правилам клуба, были одеты в темные фраки и бежевые или черные атласные бриджи. Вносить краски в свои наряды могли только дамы. Правда, этим пользовались в основном взрослые женщины, облаченные в яркие, насыщенные шелка. Девушки предпочитали полупрозрачные кремовые или белые верхние юбки, и лишь немногие, вроде Хелен, решались на цветные платья. Хелен наклонила голову и оглядела свой бледно-зеленый наряд, все еще удовлетворенная своим выбором. Тетушка посчитала, что декольте в нем выглядит непрезентабельно, и выступила с предложением создать изящный контур груди за счет восковых подкладок. Хелен отказалась. Месяц назад, в особенно душный и жаркий вечер, она узнала, к чему приводят подобные уловки: у одной девушки подкладка выскользнула во время стремительного контрданса, а другая подошла слишком близко к камину, и воск под платьем растаял, оставив после себя несмываемое пятно. Уж лучше прослыть плоскогрудой, чем растопить свой бюст.

Внезапно глаза Хелен защипало от сильного аромата мыла с лавандой. Остальные запахи, витавшие по зале – тошнотворный жасмин, искусственная роза, пряное сандаловое дерево, – ее не тревожили, но среди них неприятно выделялась лаванда. Прежде ее нюх не был таким острым. Если улавливать запахи – это очередной талант чистильщика, то ничего хорошего в нем нет. Девушка определила источник вони: на скамье у стены сидела дама в летах. Эти выгодные места обычно занимали мамочки, возлагающие на своих дочек большие надежды. Они внимательно следили за своими чадами и обменивались замечаниями. Их цепкие глаза выхватили из толпы Хелен, и благодаря своему новоприобретенному слуху чистильщика она услышала жаркий шепот: «Сорок тысяч фунтов» – и едкий ответ: «Деньги смоют любое пятно».

У Хелен перехватило дыхание. В свете недавних событий она чуть не забыла о клейме позора, поставленном на ее матери. То, что леди Кэтрин оказалась чистильщиком, не объясняло, чем она заслужила дурную славу, но, по крайней мере, теперь у Хелен появились другие предположения, помимо шпионажа, и надежда на то, что ее мать не совершала низких поступков. Всю прошлую ночь она не могла уснуть из-за переживаний, но эта мысль успокаивала девушку. Она также уповала на невинность лорда Карлстона. Вероятно, его жена была чистильщиком и погибла, сражаясь с искусителями. Это объясняет то, почему ее исчезновение окружено завесой тайны, а леди Маргарет уверена, что граф к нему не причастен. Однако разрешить сомнения Хелен и убедить ее в правильности этих догадок способен лишь сам лорд Карлстон, которого она собирается обвинить в похищении служанки.

Леди Джерси заметила Хелен и ее тетушку, кивнула своей собеседнице, изящно развернулась и благосклонно приняла реверансы.

– Как приятно снова вас видеть, – улыбнулась она Хелен и леди Леоноре. – Прогулка по Воксхолл-Гарденз вышла бодрящей, не так ли? – Леди Джерси задержала взгляд на Хелен, и в мятежной глубине ее глаз блеснула заговорщическая улыбка. – Леди Гардуэлл и мисс Гардуэлл, мы всегда вам рады, – обратилась она к Миллисенте и ее матери. Окинув взглядом комнату, пожилая дама добавила: – Ах, я знаю двух очаровательных молодых джентльменов, которые будут счастливы познакомиться с леди Хелен Рэксолл и мисс Гардуэлл. Сейчас позову их и представлю вам.

Следующие два часа девушки непрерывно кружили по зале. На многие танцы и к Хелен, и к Миллисенте записались пылкие молодые люди, которые прекрасно танцевали, что было очень лестно. На время Хелен позабыла о жестоком мире лорда Карлстона; она сжимала крепкие мужские руки, беззвучно смеялась, бегала по кругу за джентльменом под веселые хлопки, а затем в шутку убегала от него. Они с Миллисентой встретились взглядами, когда менялись местами в цепочке, и широко улыбнулись друг другу. Они были счастливы в этом мире, где Хелен знала все движения, все шаги. Она знала, чего от нее ждут, знала, кем ей полагается быть. Никаких мрачных тайн, никакого жестокого насилия. На Хелен словно пролился свет.

Само собой, мечта не могла длиться вечно. Третий танец Хелен обещала мистеру Кэрригану, низкорослому плосколицему джентльмену. Он явно спрятал под плечи фрака подкладки и не мог исполнить простейшие движения баттерпиза. В конце девушке пришлось схватить мистера Кэрригана за руки, чтобы он не упал, и вывести в нужную для танца позицию. Кожу покалывало от раздражения, а почесаться во время танца не представлялось возможным. Пока Хелен уводила мистера Кэрригана обратно к парам, ей на глаза попался Сельбурн. Герцог сочувственно улыбнулся, отчасти утешив Хелен. Он все еще хотел оставаться ее другом, несмотря на постыдный эпизод в парке. Девушка улыбнулась в ответ и тут же отвлеклась на своего взволнованного партнера, который опять завалился вбок. Когда она подняла взгляд, Сельбурн уже отвернулся.

По окончании танца мистер Кэрриган передал ее тетушке, отвесив неуклюжий поклон, и Хелен вздохнула с облегчением.

– И как такие сюда попадают? – покачала головой тетушка, когда мистер Кэрриган поспешно удалился. Тут ее губы сжались еще плотнее. – О нет, смотри, кто пришел. Ума не приложу, как ему удалось получить билет?

К ним приближался лорд Карлстон. Заявленные правилами клуба темный фрак и атласные бриджи хорошо сидели на его крепкой фигуре, и ему не требовались ни подплечники, ни опилки, которые визуально увеличивали икры. Хелен отвела взгляд, чтобы скрыть свое внимание к графу, и вновь заметила Сельбурна. Он открыто наблюдал за графом, и его очевидная враждебность не прошла незамеченной: собеседница герцога, леди Мельбурн, вопросительно на него посмотрела. Молодой человек помотал головой и отвернулся, но видно было, что он сделал это неохотно.

– Леди Пеннуорт. – Лорд Карлстон поклонился в ответ на реверанс тетушки. – Вы сегодня прекрасно выглядите.

Хелен посмотрела на его руку. Белая шелковая перчатка плотно прилегала к коже, и складок на ней не наблюдалось – значит, кисть не была перебинтована.

– Лорд Карлстон, не ожидала вас здесь увидеть. – Тетушка пребывала в недоумении.

– Похоже, теперь правила приема в клуб не такие строгие, – любезно сказал граф и повернулся к Хелен, присевшей в реверансе: – Моя юная кузина, полагаю, вы впервые в «Олмаке»? Окажите мне честь, разрешите пригласить вас на шестой танец?

Хелен поняла, что его предложение не случайно: за шестым танцем следует ужин, и партнер должен будет сопроводить ее в столовую и беседовать с ней до конца перерыва.

Безупречный способ обойти явные препятствия, мешающие приватной беседе, и выделить время на разговор о событиях прошлой ночи и судьбе Берты. Хелен закусила губу, сдерживая тревогу.

– Полагаю, я свободна, – сказала она. – Благодарю.

Граф сузил глаза: он заметил ее волнение.

– Жду с нетерпением. – Лорд Карлстон поклонился и изящно отступил в сторону, пропуская к Хелен джентльмена, который пригласил ее на котильон.

– Теперь придется с ним ужинать, – прошептала ей на ухо расстроенная леди Леонора. – Какая жалость! Я так надеялась, что Сельбурн тебя пригласит.

Хелен уклончиво промычала нечто неразборчивое, взяла нового партнера за руку и поспешила отойти от тетушки. Однако удовольствие от следующих двух танцев поблекло из-за мрачного ожидания последнего.

И вот объявили о неизбежном начале шестого танца. Лорд Карлстон поклонился леди Джерси и направился к Хелен, с легкостью прокладывая себе путь за счет высокого роста и скандальной известности.

– Подойди ко мне до начала ужина, – наказала ей тетушка. – Возможно, нам удастся посадить тебя рядом с более подходящим молодым человеком.

Хелен кивнула, но сейчас она могла думать только о леди Карлстоне. Потребовать ли сразу от него ответа, что он делал на Беркли-стрит? Нет, во время танца лучше не обвинять партнера в похищении служанки и не считывать его эмоции. Остается только дождаться ужина и надеяться на то, что им выпадет шанс переговорить с глазу на глаз.

Лорд Карлстон кивнул и взял Хелен за руку. Его запах – смесь мыла с древесно-травяным ароматом – приятно освежал после привычного едкого тетушкиного запаха.

– Вижу, вам не по себе, кузина, – пробормотал он, отводя девушку в центр зала. – Вас тяготят вчерашние события в Воксхолл-Гарденз?

– Они повлияли бы на любого, чье сердце не сделано из камня. – Хелен подалась вперед. – Та женщина… Она выжила?

Граф покачал головой:

– Мне жаль. Ночью она скончалась.

Внезапно перед глазами Хелен вспыхнул образ умирающей женщины, судорожно корчившейся от боли, и эта картина заполнила собой всю залу. Хелен сморгнула слезу. Какая ужасная смерть!

– Чудище забрало у нее слишком много энергии. – Лорд Карлстон размял раненую кисть. – Фобосы мне особенно противны.

– Надеюсь, рука скоро заживет. Я удивлена, что она не перебинтована.

– У мистера Куинна большой опыт. Он знает, куда целиться, чтобы причинить боль, избежав серьезных повреждений. Важное умение.

– Несомненно, – сухо сказала Хелен. Пускай сейчас Карлстон говорил спокойно, еще вчера он бился в агонии.

– Травмы уже почти как не бывало, и это одно из наших преимуществ.

– Меня беспокоит скорее необходимость таких преимуществ, – отрезала Хелен.

Они заняли свои места друг напротив друга, готовясь к танцу. Благодаря своим титулам Хелен с лордом Карлстоном оказались впереди других пар, и граф, как первый джентльмен, должен был начать танец со второй леди в ряду. Хелен вежливо улыбнулась девушке с пышными светлыми волосами, в шелковом кремового цвета платье, из стоявшей за ними пары. Одна из сестер Талейран, если она не ошибается. Блондинка нерешительно улыбнулась в ответ и подняла взгляд на лорда Карлстона. Мгновение спустя она осознала, с кем ей предстоит танцевать, и ахнула, однако скорее от радости, чем от страха, что было неудивительно, учитывая внешность ее партнера. Рыжий коротышка с клочковатыми бакенбардами недобро смотрел на графа. И это была ожидаемая реакция; ни одному джентльмену низкого роста не хотелось, чтобы его сравнивали с высоким и изящным лордом Карлстоном.

Оркестр заиграл, и лорд Карлстон, насмешливо взглянув на Хелен, подошел к мисс Талейран и взял ее за руку. Девушка вспыхнула, смущенно улыбнулась и позволила графу сопроводить ее до конца ряда. Они медленно прошли между леди и джентльменами, а коротышка обошел цепочку дам и поспешил к ним навстречу; в его взгляде проскальзывала враждебность. Правила требовали от джентльменов соединить руки над головой леди, но рыжий партнер мисс Талейран с трудом дотянулся до кисти лорда Карлстона. Еще больше он опозорился, возвращаясь со своей дамой к началу ряда. Тяжелые шаги и дурная осанка не шли ни в какое сравнение с плавными движениями атлетично сложенного графа.

Хелен заметила, что все дамы в зале наблюдают за лордом Карлстоном. Он передвигался с необычайным достоинством. У девушки закружилась голова от внезапно всплывших воспоминаний о том, как он бросался на искусителя в Воксхолл-Гарденз: граф умело уворачивался, ловил несущие смерть плети, терпел боль от жестоких ударов…

– Миледи?

Видение рассеялось, и перед Хелен предстал рыжий джентльмен, протягивающий ей руку.

– Да, разумеется, – пролепетала Хелен и вложила тонкие пальцы в пухлую руку коротышки.

Джентльмен взглянул на нее, покачал головой и повел вдоль ряда пар.

– Сегодня роскошный бал, – вежливо заметил он, не отрывая взгляда от графа, проходившего мимо женского ряда.

– Вы правы, – согласилась Хелен.

Краем глаза она заметила, что особенно смелые леди поворачивались, чтобы рассмотреть графа. Лорд Карлстон не обращал на них внимания: он не сводил глаз с Хелен и ее партнера. Лорд подошел к ним, и на его фоне рыжий джентльмен показался карликом. Граф неожиданно резко схватил левую руку Хелен, словно желая защитить ее от невысокого партнера.

– Вы танцуете с искусителем, – мягко прошептал он ей на ухо. – С Гедоном.

Хелен напряглась и покосилась на низкорослого молодого человека. Как же быть? Ей вовсе не хотелось снова до него дотрагиваться.

– Не останавливайтесь, – еле слышно посоветовал Карлстон. – Не позволяйте ему увидеть вашу тревогу.

Коротышка взял правую руку Хелен, и девушка, стиснув зубы, натянула на лицо улыбку. Ей страшно хотелось выхватить руку и убежать.

Искуситель хмуро взглянул на графа:

– Вы вернулись.

– Похоже, что так, – ответил лорд Карлстон. – Предупреждаю вас, мистер Джессап, вы должны покинуть зал по окончании этого танца.

Хелен удивило, что граф знал имя искусителя. Джентльмены соединили руки над ее головой, но из-за небольшого роста мистера Джессапа арка вышла слегка покосившейся. Мужчины скрестили пальцы в жестком захвате, и под белым шелком перчаток проступили сосуды. Вдруг Хелен привлекла другая рука графа. Он достал часы из кармана бриджей, нажал на инкрустированную бриллиантами стрелку, и по его суровому взгляду стало ясно, что проверять время лорд Карлстон не собирался. Запястье мистера Джессапа дернулось, и он зашипел от боли.

– И это вы называете предупреждением? – возмутился он.

Хелен присмотрелась к карманным часам. Как они повлияли на Гедона?..

– Да, – ответил лорд Карлстон. – Мистер Бенчли обошелся бы без него.

– Бенчли! – Судя по тону, Джессап с радостью плюнул бы на пол, выражая свое отношение к наставнику графа, не находись они сейчас в «Олмаке». – Вы до сих пор слепо за ним следуете?

– Я не следую ни за кем, – холодно произнес лорд Карлстон.

Это не совсем так, подумалось Хелен. Пускай он не подчинялся ни одному человеку, но над ним все же довлел авторитет министерства.

Оркестр перешел к следующей части композиции, и партнеры вернулись к началу ряда, сопровождаемые любопытным шепотком остальных пар, которых заинтересовало повисшее между двумя джентльменами напряжение.

Джессап вызывающе посмотрел на Карлстона:

– Тогда вам должно быть известно, что он не придерживается соглашения, милорд. – Лорд Карлстон недоуменно моргнул в ответ на неожиданно почтительное обращение. – Его охота необоснованна. Вы знаете, к чему это приведет.

– Ты говоришь за всех себе подобных, Джессап? – усмехнулся лорд Карлстон.

– Нет, разумеется. – Коротышка оглянулся на Хелен. – Предлагаю потом вернуться к этому разговору.

– Разве я неясно выразился? Вы уйдете после этого танца. Говорите сейчас же, что у вас на уме.

– Во мне говорит инстинкт самосохранения, – процедил Джессап сквозь зубы. – Если кто и соберет тех из нас, что жаждут боли и смерти, в единый отряд, так это Бенчли.

По сосудам Хелен пробежался шепоток, призывающий ее к битве.

Мистер Джессап перевел взгляд на Хелен и прищурился. В его глазах вспыхнуло изумление.

– Интуиция меня не обманула. Вы одна из них. – Он повернулся к лорду Карлстону, и его лицо озарилось пониманием. – Боже мой, она дочь леди Кэтрин! Прямая наследница.

У Хелен перехватило дыхание. Как Джессап догадался, что она – чистильщик?

Они прошли уже половину пути, и граф сжал руку Хелен. Ей не следовало показывать свой страх ни ему, ни этому чудищу. Девушка заставила себя посмотреть на мистера Джессапа, хоть ее и беспокоил его повышенный интерес к своей особе.

– Да, – призналась Хелен, и это далось ей с бо́льшим трудом, чем она ожидала.

Граф одарил ее странной улыбкой:

– Уже рветесь в бой, мадам?

Хелен вспомнила, что Эндрю тоже как-то раз использовал это выражение, и стала подыскивать дерзкий ответ, который придал бы ей храбрости.

– Он опасный чудак, – озвучила она один из вариантов.

– Прошу прощения? – Мистер Джессап выпрямился, являя своим видом оскорбленное достоинство.

Лорд Карлстон рассмеялся:

– А вы, миледи, правильно себя вели.

Хелен выдавила из себя улыбку.

К тому времени они уже подошли к началу ряда, и джентльмены, поклонившись, вернули Хелен на ее прежнее место. Лорд Карлстон сжал ее ладонь и тут же отпустил, словно говоря ей: отлично справилась. Мистер Джессап встал подле своей дамы, но его взгляд метался между Хелен и графом.

Хелен больше не могла сосредоточиться на танце. Она попала в атмосферу враждебности. После того разговора лорд Карлстон с Джессапом не обмолвились ни единым словом, но их напряжение перекинулось на всех, и другие пары частенько пропускали повороты и путали шаги. Наконец Хелен присела в последнем реверансе, Карлстон поклонился ей. Было объявлено о начале часового перерыва.

Граф приблизился к Хелен и взял ее за руку:

– Подождем несколько минут, прежде чем отправиться в столовую. Хочу убедиться, что наш друг воспользуется моим советом и покинет клуб.

Хелен растерялась. С одной стороны, граф обязан был, следуя правилам приличия, отвести ее к тетушке. С другой стороны, ей тоже отчаянно хотелось быть уверенной в том, что мистер Джессап покинул здание и оказался так далеко от нее, как это возможно. Вскоре она нашла в толпе тетушку с леди Гардуэлл; их влекла в столовую неумолимая сила в лице леди Джерси. Удача на ее стороне – по крайней мере, до тех пор, пока тетушка не заметит отсутствия племянницы. На другом конце залы мистер Джессап передавал мисс Талейран ее матери.

– Поверить не могу, что танцевала с одним из них, – прошептала Хелен. – А кажется обычным человеком!

– По сути, в этот вечер вы танцевали с двумя. – Лорд Карлстон одарил ее улыбкой. – Мистер Кэрриган, который без конца наступал вам на ноги, тоже Гедон. Они наслаждаются энергией удовольствия и творчества. Полагаю, вы уже догадались, что и сэр Мэттью Баллантайн принадлежит к этому виду. Помните, как он вертелся вокруг лорда Байрона, желая полакомиться его энергией искусства, пока не вмешался клуб «Темные времена»?

– Так вот что я увидела в его сердце?

– Да. Они не так опасны, как Фобос, с которым вам довелось встретиться прошлой ночью, но все же могут навредить человеку. У вас покалывало кожу, когда вы танцевали с мистером Кэрриганом?

– Да! – Хелен потерла руку, вспоминая неприятные ощущения. – Что это значит?

– Он недавно кормился. Жизненная сила, которую впитывают искусители, щиплет кожу чистильщиков. Даже простые люди порой это чувствуют.

Кормился. Хелен передернуло; она не смогла отогнать от себя образы женщины, насаженной на толстое, пульсирующее щупальце, и краснощекого джентльмена, ласкающего грудь проходившей мимо служанки. Тем временем мистер Джессап поклонился мисс Талейран и ее матери, и по их кислым лицам стало ясно, что он уходит с бала, вместо того чтобы сопроводить дам на ужин. Они даже не представляют, насколько им повезло!

– Вы знали друг друга по имени, – заметила Хелен. – Меня это удивило.

– Искусители внешне похожи на людей и ведут человеческий образ жизни. Многие из них входят в светское общество. – Граф бросил косой, полный иронии взгляд на мистера Джессапа. – Клуб «Темные времена» и Министерство внутренних дел заключили необычное соглашение с этими существами. Мы боимся, что о них станет известно. Представьте, какая начнется паника, да и сами искусители не хотят, чтобы их обнаружили. Мы не можем перебить чудищ, так как численность их слишком высока, а потому последствий нам не избежать: некоторые из них занимают важные позиции в обществе. Пока они остаются в тени и… – лорд Карлстон умолк, подбирая наиболее подходящий эвфемизм, – и воздерживаются от слишком бурных проявлений паранормальной активности, мы их не трогаем. Однако если искусители не сдерживаются и рискуют обнаружить себя, чистильщики их останавливают.

– Останавливают? То есть убивают?

Лорд Карлстон склонил голову набок:

– Иногда. Это зависит от ряда факторов.

– Сколько их на свете?

– Около десяти тысяч в одной только Англии. – Граф вскинул брови: теперь вы понимаете серьезность нашего положения.

– Так много?

«Пугающе неодолимая цифра», – подумала Хелен.

Карлстон кивнул:

– Да. А нас всего восемь в стране, и мы разбросаны по всем слоям общества. Как видите, глупо было бы надеяться уничтожить этих чудищ. Ввиду этого мы заключили соглашение и терпим меньшее зло, дабы избежать большего.

– В чем заключается большее зло? – спросила девушка.

– Возможность того, что Искусители соберутся в единый отряд и пойдут против нас. Соглашение не благородно, но зато практично.

– Однако мистер Бенчли на них охотится.

– И если верить мистеру Джессапу, без веской на то причины.

– Как в случае с убийствами на Рэтклиффской дороге.

Лорд Карлстон не ответил. Он пристально наблюдал за мистером Джессапом. Рыжий джентльмен подошел к дверям, ведущим в холл, обернулся на чистильщиков, задержав взгляд на Хелен, и скрылся. Девушка поежилась и повела плечами:

– Как он догадался, кто я?

– Вы уже видели жизненные силы, которые нас окружают. Искуситель способен опознать энергию чистильщика при близком контакте.

Хелен посмотрела на его строгий профиль графа. Без сомнения, он всегда выглядел суровым, но не только по этой причине искуситель с готовностью покинул бал, исполняя его приказ.

– Вы что-то сделали с ним, не так ли? – спросила Хелен. – Чтобы заставить его уйти.

Лорд Карлстон поднял руку, и в свете люстры блеснули карманные часы. Синяя эмаль сверкала ярче, чем прежде.

– Линза не только позволяет видеть ауры. Она еще и оружие, способное ненадолго лишить чудище сил.

– Как это работает?

– Сомневаюсь, что вы поймете.

– Прошу вас, мне очень хотелось бы знать. – Хелен замялась, но наконец решила признаться: – Я много читаю.

Граф снисходительно пожал плечами, словно предупреждая, что не возьмет на себя вину за ее неизбежное замешательство.

– Если нажать на бриллиантовую стрелку на циферблате, исландский шпат внутри механизма деформируется и создает энергетическую искру, проще говоря – заряд. Эта искра проходит по моему телу, разрастается благодаря моей природе чистильщика и за счет шелка моей перчатки. Я беру мистера Джессапа за руку, и заряд переходит к нему. – Хелен кивнула: понять это было не сложно. – Скажем так, искусителям механическая искра не по вкусу и производит на них тот же эффект, что на человека – малая доза яда. Это не смертельно, однако ослабляет их и не позволяет кормиться в течение некоторого времени. – Граф накрыл часы пальцами. – Стекло в медальоне вашей матери имеет те же свойства и произведет похожий эффект, если вы сожмете рамку медальона. Этот механизм изобрел для нас мистер Брюстер, гениальный шотландец.

Хелен узнала эту фамилию: она читала про мистера Дэвида Брюстера, специалиста по оптическим явлениям и свойствам стекла. Она взвесила на ладони ридикюль, в котором лежал медальон, оказавшийся еще и оружием, и тут ее озарило.

– Вот как! Вы используете против них натурфилософию. Знания о естественном мире против существ из мира потустороннего.

Лорд Карлстон поднял взгляд от часов, которые убирал в карман. Слова Хелен поразили его.

– Да, вы все верно поняли. Я убежден, что натурфилософия дает нам преимущество. – Граф говорил страстно – очевидно, прежде ему приходилось отстаивать свою точку зрения. – Если мы уясним законы Вселенной, эти знания помогут нам сдерживать искусителей. – Лорд Карлстон покачал головой. И в этом жесте не было неодобрения; наоборот, он с удивлением поменял свое мнение о девушке в лучшую сторону. – Кто бы мог подумать, что я найду в вас единомышленника, леди Хелен.

Неизвестно, что сыграло здесь роль – все еще пульсирующий в крови жар или неожиданная теплота в голосе мужчины, – но Хелен невольно ответила:

– Скорее всего, лорд Карлстон, вы вовсе не ожидали обнаружить во мне хоть какие-то мысли.

Какое-то время граф молча смотрел на нее, а затем закинул голову вверх и рассмеялся. Его смех разнесся по зале, похожий на эхо. Хелен осмотрелась и внезапно обнаружила, что они остались здесь практически одни. Только в уголке сидели пожилые дамы, да и они уже собирались уходить. Сердце Хелен затрепетало от предчувствия недоброжелательности иного рода – со стороны любопытных матрон.

– Лорд Карлстон, мы не можем здесь оставаться. Моя тетушка, должно быть, переживает.

– В таком случае позвольте сопроводить вас на ужин. – Граф поклонился и протянул руку, все еще весело улыбаясь. – Разумеется, тревога вашей любезной тетушки передастся и мне.

Хелен усмехнулась над этой наглой ложью.

* * *

Когда они вошли в столовую, небольшой оркестр уже играл чудесную композицию Гайдна. Высокий лепной потолок и бархатные портьеры впитывали в себя звуки, смягчая музыку и приглушая разговоры, так что они сливались в мелодичное гудение, но, даже несмотря на это, Хелен поморщилась – для обостренного слуха чистильщика шум был невыносимым.

Большинство гостей сидели за длинными столами с белыми скатертями. На тарелках лежали знаменитый своим небольшим размером сухой кекс и хлеб с маслом. Тетушка с леди и мисс Гардуэлл отыскались за столом леди Джерси. Леди Гардуэлл, впечатленная оказанной ей честью, держала спину невероятно ровно. Однако свободных мест рядом с ними не было. Тетушка то и дело оглядывала помещение в поисках своей племянницы. Заметив Хелен, она принялась энергично ей махать. Хелен направилась к столу и увидела Миллисенту – подруга сидела чуть дальше и внимательно смотрела на нее, без сомнений, готовая выразить сочувствие несчастной подруге, которую сопровождает лорд Карлстон.

Хелен почувствовала укол совести. Для Миллисенты мир оставался прежним: приятные вечера, танцы, тихие сплетни. Она ничего не скрывала. Хелен скучала по тем временам, когда могла всем поделиться с подругой. Миллисента ничего не знала ни про недавние события, ни про многие детали письма Делии. Хелен передала ей лишь голые факты печального послания, умолчав о мистере Тренте и странном свете, который он излучал перед смертью. Тем более что после прогулки по Воксхолл-Гарденз девушка начала гадать, не был ли мистер Трент искусителем, а четверо всадников – членами клуба «Темные времена». Вот и еще один вопрос к лорду Карлстону.

– Мои дорогие, – заговорила леди Джерси, подзывая их к себе. – Свободных мест почти не осталось, а я не раз говорила мистеру Маккалу, что столы недостаточно длинные! Однако вы с лордом Карлстоном можете присоединиться к моим юным друзьям. Знаю, там тесновато, но я не сомневаюсь, что вы прекрасно проведете время вчетвером. – Она указала на стол, частично скрытый за нишей в стене. – Позвольте представить вам мисс Таркуэлл и мистера Макдональда.

Леди и джентльмен поклонились, и Хелен с графом вежливо ответили на их приветствие. Недостаток свободных мест, очевидно, не был простой случайностью.

– Сколько членов в этом клубе, лорд Карлстон? – спросила Хелен. – У вас очень влиятельные друзья.

– Нас немного, – ответил он, опускаясь на соседний стул. – Но, как вы могли заметить, мы всегда оказываемся в нужное время в нужном месте.

Хелен улыбнулась в ответ на сочувственный взгляд Миллисенты, чтобы успокоить заботливую подругу. Теперь их с тетушкой разделяли два стола, и леди Пеннуорт, несомненно, возмущал подобный расклад. Она с неудовольствием посмотрела на племянницу. Девушка пожала плечами: я ничего не могла поделать. Тетушка раздраженно вздохнула: полагаю, ты права.

Лорд Карлстон убрал руки под стол и снял перчатки, чтобы продемонстрировать Хелен раненую кисть.

– Как видите, она почти зажила, – с улыбкой произнес он.

О шиле, которое Куинн вонзил в руку, напоминало только красное пятнышко между указательным и большим пальцами. Неужели граф убежден, что это зрелище Хелен успокоит?

Лорд Карлстон снял перчатки и добавил:

– Боюсь, в «Олмаке» не найти съедобных блюд и приятных напитков, однако не откажетесь ли вы освежиться?

– Я буду лимонад, благодарю вас. – Хелен потянула за край своей правой перчатки и принялась стягивать ее с пальцев, чтобы отвлечься от миниатюрного шрама на кисти графа.

– Полагаю, у вас накопились вопросы с прошлой ночи. – Лорд Карлстон взял с середины стола кувшин лимонада и два высоких стакана из травленого стекла с изысканными узорами в виде ромбов и завитков. – Не бойтесь, нас никто не услышит, – тихо проговорил он. – Такой шепот уловит лишь обостренный слух чистильщика, а леди Джерси любезно предоставила нам еще один слой защиты, усадив нас за стол в дальнем углу комнаты. И не стесняйтесь наших соседей. Их задача – беспечно и громко беседовать, заглушая наш с вами разговор. Как видите, мы защищены со всех сторон.

Хелен перевела взгляд на мисс Таркуэлл и мистера Макдональда, которые сидели напротив и после слов Карлстона, как по команде, принялись горячо спорить о лисьей охоте. Леди и джентльмен расположились под таким углом, чтобы загораживать их с графом от любопытных взглядов. Лорд Карлстон приложил немало усилий для создания максимально интимной обстановки – без сомнения, его светлость ожидал целой лавины вопросов. Однако Хелен волновал лишь один. Она не хотела спрашивать ни о чем, пока граф не раскроет правду о своей причастности к исчезновению Берты на Беркли-стрит, но осмелится ли она потребовать объяснений, тем более теперь?..

Девушка сняла перчатку, положила ее на колени и принялась за другую. Ей не следовало танцевать с лордом Карлстоном – его врожденное изящество вызывало восхищение, а стычка с мистером Джессапом пробудила в Хелен дух товарищества, который противоречил здравому смыслу. Когда она воображала, что задает графу этот важный вопрос, его лицо представлялось ей холодным и властным, а не веселым и обаятельным. Лорда Карлстона из ее фантазий было бы значительно легче обвинить в преступлении.

Она молчала. Граф поднял взгляд от стаканов.

– Спрашивайте меня о чем угодно, только поспешите, – сказал он и наклонил кувшин над стаканом. Мутный лимонад полился тонкой струйкой, и кислый аромат лимона освежил спертый воздух, наполненный жаром надушенных тел. – Не сомневаюсь, что ваша тетушка вскоре отправит к нам спасителя, который вызволит вас из моих, неугодных ей лап.

Опять граф говорил с девушкой любезным тоном. Хелен медленно стянула перчатку с левой руки и положила ее на колени, набираясь храбрости. Теперь она не боялась задать вопрос – она боялась ответа.

– Прежде всего, я хочу узнать, – начала Хелен очень тихо, – останавливались ли вы на Беркли-стрит в понедельник на прошлой неделе? В своем экипаже.

Граф поднял кувшин, занесенный над стаканом, и посмотрел Хелен прямо в глаза:

– Беркли-стрит?

На мгновение девушке показалось, что граф смотрит на нее с опаской; возможно, ей все-таки удастся открыть истину.

– Вы там были? – повторила она.

Лорд Карлстон закончил наливать лимонад, поставил кувшин обратно на стол и осторожно подвинул наполненный стакан к Хелен:

– Почему вы спрашиваете?

Девушка подалась вперед:

– Из-за моей пропавшей горничной. Один свидетель признался, что видел ваш экипаж там, где она исчезла, примерно в то же время.

– Вот как. – Лорд Карлстон скрестил руки на груди, и его лицо вновь стало непробиваемым. – Он прав. Я действительно остановился в тот день на Беркли-стрит.

– Вы похитили Берту, лорд Карлстон?

– Какой мне резон красть вашу горничную, леди Хелен? – Граф нахмурился, и его брови угрожающе изогнулись. – Ради собственного удовольствия? На это вы намекаете? Или вы думаете, что тем утром я сошел с яхты в Саутгемптоне и внезапно ощутил необоримое желание убить невинную девушку?

Хелен отшатнулась. Что ж, ее фантазии сбылись: к лорду вернулся привычный сарказм.

– Так я должна поверить в то, что вы совершенно случайно оказались рядом с моим домом именно в тот час, когда исчезла моя горничная?

Лорд Карлстон сидел неподвижно и внимательно рассматривал собеседницу, прищурив глаза. Хелен поерзала на стуле. До них донеслось громкое восклицание мисс Таркуэлл:

– Изумительная история, мистер Макдональд!

– Это не случайность, – наконец сказал граф. – Я приказал слуге наблюдать за вашим домом. Он возвращался ко мне с докладом.

Он за ней следил?

– Но что с Бертой?

Лорд Карлстон покачал головой:

– Я не видел ее тем утром.

Поверить ли ему? Сложно судить о правдивости слов этого человека, когда он так искусно маскирует свои эмоции.

– Загляните в мое сердце, – предложил граф, заметив недоверие девушки. – Смотрите, сколько будет угодно. – Он откинулся на спинку стула, не опустив скрещенных на груди рук. Его предложение больше походило на вызов.

Хелен перевела дыхание и попыталась проникнуть в его душу, отыскать признаки того, что лорд говорит правду. Ей не удавалось успокоиться под пристальным взглядом графа, но без этого она не могла окунуться в его сердце. На ум пришли слова из стихотворения известного поэта Блейка: устрашительная стать. Они идеально описывали невозмутимое лицо Карлстона, классическое сочетание твердого подбородка, ярко выраженных скул и чувственных изящных губ, присущее римским статуям. И все же в мужественной красоте скрывалось нечто, от чего стыла кровь в венах. Удивляться здесь, наверное, было нечему: граф посвятил жизнь разрушительной борьбе. Хелен неспешно впитывала в себя очертания его лица, присматривалась к каждой детали и общей картине, замечая постоянную смену чувств.

– Вы похитили Берту? – повторила она.

На лице лорда Карлстона мелькнула легкая тревога, но вины Хелен в нем не почувствовала. По крайней мере, по отношению к Берте. Как ни странно, на девушку нахлынула волна радости – теперь она почти уверилась в том, что граф не навредил ее служанке. Однако его что-то мучило. Догадка превратилась в уверенность. Хелен еще раз глубоко вздохнула и прощупала подсознание графа. Пытаясь отыскать правду, девушка изучила детали пазла, составлявшего душу лорда Карлстона. Мрачные и тщательно сокрытые, вместе они собирались в покрытый тенью образ страдания, древний и вечный, искусно спрятанный от окружающих. Хелен колебалась: она выяснила, что хотела, по суровым чертам его лица, предательски дрогнувшим подбородку и рту, морщинам у темных, внимательных глаз, но соблазн был слишком велик. Она окунулась глубже, изучив пройденный графом путь боли и страданий. Хелен раньше никогда подобного не видела. В этом человеке нечто важное боролось за выживание, многие годы противостояния отражались в каждом вздохе, каждом взмахе ресниц, каждом еле заметном движении. И он проигрывал эту битву.

Лорд Карлстон напрягся и изумленно вздохнул.

– Достаточно, – сказал он и прервал ее исследование элементарным приемом, то есть отвернулся.

Хелен, внезапно выхваченная из глубин чужого сердца, моргнула. Глаза были сухими, и их неприятно покалывало. Несмотря на это, от девушки не ускользнули на мгновение раздувшиеся ноздри – сожаление! – и расширенные от удивления зрачки. Граф не ожидал, что девушка заберется в самые глубины его души. Впрочем, как и она сама. Всего через секунду ее восторг сменился стыдом.

– Как вам это удалось? Вы словно смотрели мне прямо в… – Лорд Карлстон осекся.

«Душу», – закончила про себя Хелен. Она опустила веки и мягко прижала к ним кончики пальцев, надеясь сбежать отсюда, от пораженного графа, от собственного недостойного поведения. И все же увиденный образ запечатлелся в ее сознании. Что он означал? Битву его души за выживание? Против чего? Может, графа все-таки терзала смерть жены? Тяготило убийство? Но Хелен не хотелось в это верить. Неужели она пала жертвой привлекательной внешности, прямо как леди Маргарет?

Девушка открыла глаза. Лорд Карлстон намеренно не смотрел на нее – вероятно, это было своего рода отступление. Хелен решила поднять более отвлеченную тему, избегая разговора о его душе.

– К чему нам способность проникать так глубоко? Какая в ней польза? – спросила она.

– Искусители веками обитают в человеческих телах, но они не создания из плоти и крови. В отличие от нас, у них нет чувств. Тем не менее многие из них научились мастерски изображать соответствующие эмоции. – Лорд Карлстон посмотрел прямо на Хелен, вновь заковав свое лицо в непробиваемые доспехи. – Порой, когда эмоции нахлынули внезапно, когда они особенно сильны, в искусителе проскальзывает нотка фальши, незримая для обычных людей. Она позволяет нам отличить чудище от человека.

– И понять, лгут нам или говорят правду, – добавила Хелен и ощутила на себе долгий, холодный взгляд графа.

– Верно. Итак, вы определили, верить ли мне, что я не похищал вашу горничную?

Хелен достойно встретила ледяной взор лорда Карлстона:

– Да, вы не лжете. – Мужчина саркастически усмехнулся. – Но если ее забрали не вы, то кто?

– Почему вы убеждены, что ваша горничная была похищена? Возможно, произошел несчастный случай или она сбежала.

– Берта выполняла поручение экономки и не могла уйти далеко, – ответила Хелен. – Любое происшествие на улице привело бы ее обратно. Кроме того, в доме остался ее сундучок с личными вещами.

– Соглашусь, это подозрительный факт. Или же признак того, что горничная спешила. – Лорд Карлстон постучал пальцами по столу. – Само собой, есть и иное объяснение. Ваша горничная – искуситель.

– Что? – ахнула Хелен, забыв о необходимости говорить шепотом.

– Тише, бога ради, – прошипел граф и окинул взглядом комнату.

Восклицание Хелен вышло не особенно громким и осталось незамеченным даже тетушкой, которая увлеченно беседовала с Сельбурном.

– Я не отрицаю такой возможности, – поправил себя лорд Карлстон. – Вы замечали в девушке какие-либо странности?

В сознании Хелен вспыхнули образы с открытки. Она моргнула, отгоняя от себя безобразную картинку. Ее можно приписать к странностям, но как рассказать об этом графу? Признать, что она видела подобное непотребство, значит показать себя с безнравственной стороны. Хелен не хотела предстать перед графом порочной девушкой. Она сделала глоток лимонада и поморщилась от его водянистого кислого привкуса. «Брось, – одернула себя Хелен, – разве для тебя так важно мнение его светлости?» Быстрый взгляд на Карлстона – темная голова наклонена вбок, от пристального внимания насмешливых глаз по телу пробегают волны жара – резко вернул ее к реальности. Она не хотела пасть в его глазах. То, что она видела развратные картинки и поняла, что на них изображено, несомненно, вызовет в лорде Карлстоне отвращение, но в то же время позволит ей подобраться к правде об исчезновении горничной. К тому же она дала обещание Дерби.

– Я открыла сундучок Берты, – начала Хелен, осторожно выбирая слова. – В нем нашлись карточки…

– Игральные карты?

Девушка отрицательно помотала головой:

– Нет. Картинки. Неприличные картинки, – через силу прошептала она. – Одна из них – творение Роулендсона.

– А… – протянул граф и откинулся на спинку стула. Похоже, ему эта сторона творчества Роулендсона была знакома. Хелен рискнула взглянуть на лорда Карлстона. Он хмурился, но не от отвращения. – Это еще ничего не доказывает, но поддерживает мою теорию. Скорее всего, она Гимерот.

Хелен покачала головой. Быть того не может.

– Почему?

– Как вам уже известно, искуситель обитает в человеческом теле и живет бок о бок с людьми. Чтобы тело, в которое он вселился, это выдержало, ему необходимо поддерживать более высокий уровень энергии, чем нам. Вчера вам представился один из способов кормления – бесконтрольное насыщение. Оно не только утоляет голод этих чудищ, но и позволяет создать оружие – энергетические плети. Мало кто питается подобным образом. Для жертвы это смертельно и идет вразрез с соглашением. Существуют способы, которые наносят куда меньше вреда.

– Да, полагаю, я стала свидетелем одного из них, когда гуляла сегодня по улице. – Хелен описала графу краснощекого джентльмена, который тянулся к знакомым и прохожим грязным щупальцем.

Карлстон кивнул:

– Мы называем это беглым изъятием: искусители собирают энергию по чуть-чуть, но у многих. Мистер Кэрриган использовал этот метод в комнате для игры в карты, пока я его не остановил.

Хелен наморщила нос:

– Омерзительно. Как это влияет на тех, чью жизненную силу они крадут?

– Вызывает агрессию. Изъятие пробуждает в людях стремление к насилию. Это особенно опасно, когда в огромной толпе кормятся сразу два искусителя. Толпа начинает буйствовать, как это часто происходит в последнее время. Эти создания выходят на охоту по одиночке, но часто собираются рядом с большими скоплениями народа, чтобы полакомиться энергией, и порой это приводит к печальным последствиям. В таких случаях мы берем ситуацию в свои руки.

– Понимаю, – протянула Хелен. – Господи, ей предстояло еще и успокаивать разъяренные толпы?

– Трое из нас подавляют бунты луддитов в Ноттингеме. Как вы могли догадаться, нам не хватает людей, чтобы справиться с беспорядками во всей стране. Мне сейчас следовало бы быть в Ливерпуле.

Подбородок девушки задергался.

– Вы задержались в Лондоне из-за меня? – спросила она тихо.

Граф кивнул:

– На данный момент важнее всего подготовить вас к службе. Мы отчаянно нуждаемся в чистильщиках.

– Понимаю, – усмехнулась Хелен.

– Правда? – уточнил граф мягким, удивленным голосом.

– Я пытаюсь, – с нажимом ответила девушка.

– Да, разумеется. – Лорд Карлстон обхватил стакан рукой и провел ногтем по узорам травленого стекла. Хелен поерзала на стуле, но граф не поднял на нее глаз. Он выглядел непривычно рассеянным. – Есть еще один способ насытиться. И он объясняет, почему в вещах вашей горничной нашлись подобные картинки и почему я определяю ее как Гимерота. – Граф умолк, повисла неловкая пауза. – Если у Гимерота нет возможности ни наесться до отвала, ни бегло покормиться, он выделяет необходимое для выживания количество энергии из тела, которое им захвачено, используя его желания… – Лорд Карлстон прищурился: – Вы понимаете, о чем я?

– Нет, – нахмурилась Хелен. – Каким образом он это делает?

Настало время графа осторожно подбирать слова.

– С помощью самоудовлетворения.

Девушка посмотрела на собеседника пустым взглядом. Верна ли ее догадка?

– Mon Dieu, – пробормотал граф. Он подался вперед и заговорил еще тише: – Возможно, на латыни вы поймете: masturbari.

Хелен застыла. Да, она угадала.

Лорд Карлстон выпрямился:

– Этим занимаются не только искусители, так что это еще не доказательство.

– Разве женщина стала бы…

– И не только мужчины, леди Хелен.

– О! – Девушка смочила губы. Во рту внезапно пересохло. – А картинки?

– Подогревали возбуждение.

Какое-то время Хелен сидела неподвижно. Шокирующие новости потрясли ее. Она не была способна произнести ни слова. Наконец ей удалось сосредоточиться на самом важном факте и озвучить его:

– Значит, Берта вполне может оказаться искусителем.

– Не исключено, однако для Гимерота не характерно выбирать работу служанки. – Лорд Карлстон поднял глаза, и Хелен заметила, что он тоже слегка покраснел. – Гимерот не стал бы сознательно ограничивать свои возможности, тем более надолго. Ему необходима сексуальная энергия.

С минуту девушка смотрела на белую скатерть, не в силах вдохнуть: ее поразили нескромные выражения графа.

– Тогда зачем искусителю брать на себя роль горничной? – Она напряглась от дурного предчувствия. – Чтобы убить меня?

– В таком случае вы были бы давно мертвы.

– Спасибо, что успокоили, – сухо ответила Хелен.

– Возможно, ради шпионажа, – предположил Карлстон, высказывая вслух свои мысли. – Но для чего тогда исчезать при странных обстоятельствах? Нет, скорее всего, Берта – человек, и ее устранили, чтобы заменить искусителем. Либо она сама сбежала по известным лишь ей одной причинам. – Граф поднял стакан и стал задумчиво потягивать лимонад.

– Думаете, в моем доме есть другой искуситель?

– Сомневаюсь. Тем не менее я на всякий случай распорядился, чтобы ваша новая горничная была одной из членов клуба. – Хелен кивнула: еще одно сомнение развеяно. – Обещаю, мы приложим все усилия, чтобы отыскать пропавшую девушку или хотя бы напасть на ее след.

– Я пыталась найти Берту сама, – призналась Хелен.

– И вышли на меня? – Лорд Карлстон вскинул брови, то ли поздравляя девушку с этим достижением, то ли насмехаясь над ее ошибкой. – Теперь этим займусь я. У меня достаточно связей в тех районах Лондона, куда ваша служанка могла податься.

Несмотря на вспышку раздражения, Хелен почувствовала облегчение: теперь она была не одна.

– Я тоже продолжу поиски, – твердо сказала Хелен. – Я дала слово.

– Как пожелаете. – Лорд Карлстон решительно опустил стакан на стол. – Завтра приступим к вашим тренировкам. Чем раньше начнем, тем лучше для всех нас.

Очевидно, он полагал, что Хелен слепо последует за ним в мир, полный опасностей, однако она еще даже не дала согласие на то, чтобы стать членом клуба «Темные времена», что уж говорить о сомнительных тренировках?

– Рано или поздно вы научитесь сражаться, – продолжил лорд Карлстон. – Но не раньше того, как обретете полную силу. Тем временем мы обучим вас мистическим наукам. Первым делом уделим внимание алхимии, незаменимой в нашей работе. Завтра я расскажу вам о ней.

– Алхимия? – Хелен отшатнулась. Это сфера шарлатанов, которые уверяют, что могут превратить свинец в золото, и смешивают поддельные эликсиры молодости.

Граф заметил издевку в ее голосе и поморщился:

– Мне она тоже не сразу пришлась по душе. Полагаю, мы с вами оба предпочитаем верить законам натурфилософии, однако путь чистильщика пролегает сквозь древние тропы, и основа наших традиций заложена в старинной мудрости. Вы удивитесь, насколько часто пересекаются области алхимии и натурфилософии. – Он окинул взглядом столовую и заговорил еще тише: – Скорее всего, сплетенные пряди волос из медальона вашей матери обладают алхимическими свойствами. Я пока не знаю, для чего они предназначены, но уверен, что это могущественный артефакт. Не спускайте с него глаз.

Хелен посмотрела на ридикюль, висевший на запястье, и поняла, что ее больше не успокаивает его тяжесть. Искусители, битвы, теперь еще и алхимия?

– Я не желаю изучать алхимию, лорд Карлстон, – прошипела девушка. – Это бред еретиков. И не желаю сражаться. Вы показали мне мир, полный угроз и опасностей, и собираетесь вовлечь меня в него, не спрашивая, хочу ли этого я. – Лорд Карлстон раскрыл рот, чтобы возразить, но Хелен подняла руку, заставив его умолкнуть. – Я не воин, сэр, и не мечтаю им стать. Меня учили вышивать, петь и танцевать. Мой долг – выйти замуж, а не воевать с демонами. Взгляните на меня! Я дочь графа, а не мужчина, рожденный для мечей и кулачных боев.

Лорд Карлстон наклонился к Хелен, сбросив маску безразличия, но искреннее участие, написанное на его лице, показалось девушке куда более пугающим.

– Уверяю вас, леди Хелен, я и сам предпочел бы сражаться бок о бок со взрослым мужчиной, но вы – чистильщик, а значит, член клуба «Темные времена», хочется вам этого или нет, и я требую от вас взять на себя ответственность за дар чистильщика, как это сделала ваша мать. Сейчас мы особенно в нем нуждаемся. Скажу прямо: вы не можете себе позволить оставаться беззащитной девушкой в мире насилия и жестокости.

– Вы утверждаете, что у меня нет выбора. – Хелен выпрямилась. – Я с вами не согласна. Пускай у меня есть какие-то способности, но я не обязана их использовать. Несомненно, я могу отказаться и вернуться к обычной жизни.

– И как вы планируете оповестить искусителей о том, что не собираетесь использовать свой дар против них? Поместите объявление в «Таймс»? – ехидно спросил лорд Карлстон. – Нет. Они нацелятся на вас, стоит им узнать, что вы – чистильщик. Применяете вы свою силу или нет, вы всегда будете оставаться для них угрозой. Всегда найдутся те, кто откажется соблюдать соглашение и увидит лишь выгоду в вашей смерти. Вы обязаны уметь защищаться – и научитесь этому, когда обретете полную силу. До тех пор вас будут оберегать члены клуба. Вы сами видели, как мистер Джессап заинтересовался вашей персоной. Не один я считаю, что ваше появление – это предзнаменование грядущих перемен, которые смешают все карты и чистильщикам, и искусителям.

Хелен опустила голову, внезапно проявив повышенный интерес к своей сумочке, чтобы граф не заметил, что его слова задели ее за живое.

– Что же я предвещаю, лорд Карлстон?

– Появление Великого искусителя в Англии.

Хелен в ужасе вскинула голову:

– Дьявола?!

– Нет, не Лукавого искусителя, а Великого, – поспешно уточнил лорд Карлстон. – Он один из этих существ, но в нем больше хитрости и циничности. Он невероятно обаятелен, и найти его еще сложнее, чем обычного искусителя. Обычно такое существо начинает с низов, но рано или поздно добивается огромной власти, зачастую в военной сфере, и несет в мир войну и разрушения, пока не заканчивается жизнь тела, в которое оно вселилось. Великие искусители наслаждаются хаосом. – Граф вскинул брови. – Вам это знакомо, я прав?

Девушка уставилась на графа:

– Вы хотите сказать, что Бонапарт – искуситель?

– По описанию он подходит. Мы опасаемся, что и в Англии вскоре придет к власти могущественный демон. Прямой наследник считается не только предвестником появления великого зла в стране, но и противоположностью Великого искусителя. Считается, что так Вселенная создает баланс.

– И вместе с Бонапартом на свет появился его антагонист? – резко спросила Хелен.

Карлстон принял ее вызов:

– Прямой наследник родился, но не дожил до совершеннолетия. Его вместе со всей семьей казнили на гильотине во времена террора.

И все же нет доказательств того, что из-за нее в Англии обретет силу одно из этих существ, подумала Хелен. И что она – противоположность Великого искусителя.

– И где вы почерпнули так называемые знания?

– Из древних преданий вавилонян. Они первыми описали искусителей.

– Вам не кажется, что это суеверный вздор?

– Возможно. Однако прямые наследники встречаются редко, и лучше подготовиться к появлению Великого искусителя, чем сидеть сложа руки и дожидаться террора.

Хелен покачала головой. Многие англичане, включая ее дядюшку, все еще боялись террора, одна она не сомневалась, что в Англии такого произойти не может.

– Сомневаюсь, что смогу привести Вселенную в равновесие, лорд Карлстон. Мало того, предположим, я соглашусь у вас учиться… как вы это себе представляете? Тетушка ни за что не позволит мне остаться с вами наедине. Маловероятно, что она отпустит меня на прогулку с вами даже в сопровождении одного из наших лакеев.

Граф мрачно улыбнулся:

– Мне прекрасно это известно. Завтра вы посетите книжный магазин Хатчкарда, как обычно?

Он знал об ее привычках? Разумеется, за ней же следили.

– Да.

Лорд Карлстон поднял голову, и его губы сжались в тонкую линию.

– А… вас уже идут спасать.

Хелен заметила, что к ним приближается высокая фигура герцога Сельбурнского. Его вытянутое лицо приняло нейтрально-любезное выражение.

– Леди Маргарет будет в это время проезжать по Пикадилли, – поспешно заговорил лорд Карлстон. – Она пригласит вас в свой экипаж. Согласитесь. И наденьте самое неприглядное из ваших платьев. – Он взглянул на нее, требуя срочного ответа. – Вы меня послушаетесь?

Девушка неуверенно кивнула, и в ту же секунду к их столу подошел герцог. Без сомнений, его подослала тетушка. Хелен всегда была рада видеть Сельбурна, но в этот раз ее охватило разочарование. «Спаситель» явился слишком рано. Она получила ответы еще далеко не на все вопросы.

Граф поднялся и повернулся к Сельбурну. Они были почти одного роста и смотрели друг другу в глаза, как псы перед боем.

Лорд Карлстон отвесил неглубокий поклон:

– Ваша милость. – Слова прозвучали почти как оскорбление.

Хелен затаила дыхание, но герцог оставался спокойным.

– Лорд Карлстон. Мы не виделись с вами… Три года, не так ли? Удивительно, что вы вернулись так скоро. – Сельбурн выдержал паузу. – Крайне удивительно.

– Три года, – согласился лорд Карлстон. – Многое изменилось.

– Многое осталось прежним, – улыбнулся герцог; он крепко сжал зубы. – В этом можете не сомневаться. – И повернулся к Хелен: – Ваша тетушка желает вернуться с вами в бальный зал, леди Хелен. Позволите проводить вас к ней?

– Я вполне способен отвести леди Хелен к ее тетушке, герцог, – усмехнулся лорд Карлстон. – Ваше вмешательство здесь не требуется.

Сельбурн сощурился:

– Леди Пеннуорт лично попросила меня сопроводить ее племянницу.

Хелен взяла свои перчатки и встала из-за стола, прервав разгорающийся спор:

– Если тетушка меня зовет, разумеется, я пойду. – Она положила руку на локоть Сельбурна и присела в реверансе. – Благодарю, что составили мне компанию за ужином, лорд Карлстон.

Напряжение спало, как Хелен и рассчитывала, и она неумолимо повлекла Сельбурна к тетушкиному столу. Ей страшно хотелось оглянуться, но она не осмелилась. Однако Хелен позволила вообразить себе, что взгляд лорда Карлстона опускается на ее спину, будто теплая рука.

– Надеюсь, он не нагрубил вам, – обратился к девушке герцог.

– Ни в коем случае. Он был очень вежлив, – солгала Хелен и улыбнулась.

– Мне не хотелось бы видеть вас с ним вместе. Это порочный человек. Вероломный. Он разрушает все, к чему прикасается.

Хелен поразила его горячность.

– Вы намекаете на его жену, леди Элизу?

– Да. Удивительно, но вы мне ее напоминаете. Не внешностью – здесь вы совершенно не похожи, – а душой. Вы такая же сообразительная, умная, схватываете все на лету. Так же интересуетесь окружающим миром. Вам, несомненно, понравилась бы ироничность Элизы, а она насладилась бы вашим остроумием. – Кровь прилила к щекам девушки: она не всегда могла устоять перед столь изящными комплиментами. Лицо Сельбурна смягчилось. – Вы бы стали близкими подругами. Элиза была замечательной девушкой.

– Вы нарисовали чудесный образ, – признала Хелен. Она сделала вид, что не заметила, как нежно герцог произносит имя пропавшей леди, опуская титул.

– Если я заметил в вас сходство с Элизой, то и лорд Карлстон, уверен, тоже. Боюсь, что герцог хочет вернуться в прошлое. Не позвольте ему обвести вас вокруг пальца, леди Хелен. Он лишь кажется благородным, но на сердце у него было черным-черно.

– Я ни в чем не заблуждаюсь, – успокоила герцога Хелен, прекрасно осознавая, что всего несколько минут назад мысленно предупреждала себя о том же.

– Хорошо, – улыбнулся Сельбурн. – В таком случае предлагаю забыть о его светлости и обсудить вещи куда более приятные. Например, танцы. Окажете ли вы мне честь, подарив мне следующий танец?

– С удовольствием, – искренне ответила Хелен. Герцог прекрасно танцевал, и после разговора с лордом Карлстоном о его мире теней девушке отчаянно хотелось вернуться на свет.

Однако стоило ей воссоединиться с тетушкой и пройти с ней в бальный зал, как на ум пришла неприятная мысль: быть может, вернуться в прошлое мечтает не лорд Карлстон, а сам Сельбурн?