Брай не закрыла глаза. Она даже не шелохнулась. Прикосновение его губ было легким. И вдруг, крепче взяв ее за подбородок, он приник к ее губам долгим поцелуем. Брай оставалась все в том же положении, ухватившись за борта телеги с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Голова у нее закружилась, и перед глазами все поплыло.

Люк не спешил. Здравый смысл подсказывал ему, что он не должен на нее давить. Брай не отвечала на его поцелуи, а просто позволяла ему себя целовать. Он слегка отстранился от нее, испугавшись, что она увидит его вымученную улыбку и догадается, как сильно он ее хочет.

Люк открыл глаза и увидел, что она настороженно разглядывает его.

— Вы никогда не закрываете глаза? — спросил он.

— Только когда сплю.

— Но не во время поцелуя?

Брай не знала, что ответить, и, хотя не отвела взгляда, положение ее было не из легких, так как она испытывала к Люку сильное влечение. Она молча покачала головой.

Между темными бровями Люка появилась маленькая складка. Он рассеянно провел рукой по ее волосам.

— Брай?

Она подняла голову. Солнце падало на широкие поля ее шляпы, оставляя лицо в тени.

— Ты ведь целовалась раньше, не так ли?

— Конечно.

Люк не поверил этому «конечно».

— И тоже в теплице?

— Не думайте, что вы единственный мужчина, который домогался меня по настоянию Оррина. Или вы придерживаетесь другого мнения?

Люк онемел, и нежная улыбка исчезла с его лица. Брай вскинула голову и с вызовом посмотрела на него:

— Что вас так удивляет, мистер Кинкейд? Тот факт, что мой отчим обращается со мной как с вещью, или то, что я допускаю это? Всего неделю назад вы говорили мне об этом, уходя из Музыкального салона. Забыли?

— Нет, не забыл.

— Может, вы думаете, что я об этом забыла? Простите меня, но я не собираюсь ничего забывать только для того, чтобы не ставить вас в неловкое положение.

— Вы должны знать, что я весьма сожалею о своих словах.

— Должна знать? Разве вы не сказали мне тогда правду? Разве мой отчим не делал вам такого предложения?

— Это не имеет значения.

— Вы опоздали со своими извинениями.

— Вы не дали мне возможности извиниться, вы меня избегали.

— Не валите с больной головы на здоровую. Если ваша совесть не давала вам покоя, то вы могли бы найти способ извиниться передо мной.

Люк знал, что она права. Он скосил на нее глаза и заметил на ее лице удовлетворенную улыбку. Она достигла своей цели, поставив его в неловкое положение.

Телега, поскрипывая, катила по ухабистой дороге. Все внимание Люка было сосредоточено на том, чтобы не попасть в глубокую колею. Впереди и справа от них он видел снопы риса, уложенные по краям жнивья. Повсюду мелькали разноцветные косынки женщин, вязавших снопы. Люк поискал глазами жеребца Брай, думая, что он привязан к одному из деревьев, но его нигде не было видно.

— Где вы оставили Аполлона?

— Джон уехал на нем домой.

— Чтобы поставить его в конюшню?

— Нет. Джон уехал к себе домой. Он заболел и не мог идти. Я заберу Аполлона позже, когда мы закончим это поле.

Люк решил, что спорить с ней бесполезно и лучше просто не спускать с нее глаз, чтобы она опять не начала работать, доводя себя до изнеможения.

С наступлением сумерек он почувствовал, что силы его на пределе. Поясница разламывалась от боли. Женщины, работавшие рядом с ним, весело щебетали и пели, не прерывая работы. Люк же давно потерял к уборке урожая всякий интерес.

Брай медленно ехала на телеге, оглядывая ряды снопов. Хорошо зная, как трудно укладывать снопы на телегу, она дважды предлагала Люку поменяться местами, но он каждый раз отказывался. Он не мог допустить, чтобы она занималась этим тяжелым трудом.

Им пришлось оставить телегу на краю дороги и последнюю милю идти пешком до жилища Джона. Брай намеревалась отправиться туда одна, но Люк ничего не хотел слушать.

Она ускорила шаг. Дорога была ей знакома, и сгущающиеся сумерки не служили помехой. Даже когда тропа сузилась настолько, что они уже не могли идти рядом, она все так же уверенно продвигалась вперед. Только почувствовав, что Люк отстал, она остановилась.

— Джон раньше работал в усадьбе, — пояснила она. — Оррин счел его слишком спесивым и выгнал из дома. Долгое время Адди посылала меня к нему с какой-нибудь провизией. Мне кажется, она боялась, что Джон не сможет позаботиться о себе. Но оказалось, что он хорошо справляется с трудностями. Мы с ним решили не говорить об этом Адди, чтобы не лишать ее удовольствия. К тому же мне самой нравилось его навещать.

Дом Джона мало чем отличался от других домов надсмотрщиков, но был побелен и смотрелся как новый. Темный плющ обвивал его со всех сторон, вился вокруг окон и доползал до самой трубы, напоминая потоки крови из открытой раны.

Сквозь незанавешенное окно пробивался свет лампы. Кроме этого мерцающего огонька, ничто не указывало на то, что дом обитаем.

— Джон живет один? — спросил Люк. Брай кивнула. Раздалось негромкое фырканье. Это Аполлон, привязанный к столбу, приветствовал свою хозяйку.

— Оставайтесь здесь, — приказала Брай. — Скорее всего у него малярия. Вы можете заразиться.

— А как же вы?

— Я провела в этих местах всю свою жизнь и ни разу не заболела. Трудно сказать, как отреагирует на инфекцию голубая кровь янки. — Хорошо, я буду ждать вас здесь.

Он стоял за ее спиной на маленьком крылечке и, как только она открыла дверь, вошел следом. Она бросила на него сердитый взгляд, но он просто пожал плечами. Возможно, она бы отругала его, но в это время из комнаты раздался стон.

Джон лежал на спине и тихо постанывал. Его лицо и грудь блестели от пота.

— На дворе есть насос, Люк. Принесите воды.

Не сомневаясь, что ее просьба будет немедленно выполнена, Брай подошла к кровати. Когда Люк вернулся с полным кувшином, она уже расправила постельное белье и приготовила тряпку, чтобы смыть с больного пот.

— У нас есть нужное лекарство. Адди знает, где оно хранится. Берите Аполлона и скачите домой. Вам не надо возвращаться. Пусть приедет Джеб или кто-нибудь из слуг.

— Я вернусь, — твердо заявил Люк. — С вами все будет в порядке?

В ответ Брай только подняла бровь.

— Задание понял, — отчеканил Люк. — Я скоро вернусь. Он вернулся через час — с лекарством и с Адди.

— Разве я мог остановить ее? — пожал плечами Люк, заметив, что Брай бросила недовольный взгляд на служанку.

Так как Адди уже заняла ее место около кровати, Брай не удостоила Люка ответом.

— От него осталась одна тень, — закручинилась Адди, склоняясь над Джоном. — Он ел то, что я ему присылала?

Люк и Брай обменялись взглядами. Джон, конечно, был болен, но если он и напоминал тень, так только темным оттенком своей кожи. Он был крепко сложенным, сильным, мускулистым мужчиной. Похоже, он был готов съесть не только то, что присылала ему Адди, но гораздо больше.

Адди поставила на пол корзину с лекарствами, кастрюлькой бульона и прочей едой. Сняв влажную тряпку с головы Джона, она снова намочила ее и положила ему на лоб.

— Уходите, — проворчала она, не глядя в их сторону. — Оба. Я сама о нем позабочусь. Мисс Бри, меня пока заменит Марта. Только не позволяйте ей нарушать установленный мной порядок.

— Все будет так, как ты скажешь, — улыбнулась Брай. — Утром я пришлю кого-нибудь проведать вас обоих.

— Спасибо за доброту. — Адди начала вытирать лицо и шею Джона. — Уходите, — снова повторила она. — Боюсь, что ванна, которую я приготовила для мистера Кинкейда, уже остыла.

Люк бросил на Брай вопросительный взгляд и тихо рассмеялся, когда она отвернулась. Он вышел из дома и направился к кобыле, на которой приехала Адди.

— Думаю, кобылу надо оставить здесь. Она может понадобиться Адди, если ночью что-то случится.

— Хорошо, — согласился Люк и подошел к Аполлону. Он взлетел в седло, прежде чем Брай успела опомниться. — Я не собираюсь идти пешком, — сообщил Люк. — Да и вы, полагаю, тоже. Залезайте, — приказал он, протягивая ей руку.

— Это просто смешно, — заупрямилась она. — Я поеду домой на телеге.

— Телега уже дома. Я прислал грума забрать ее. Давайте вашу руку.

Так как Люк разговаривал с ней равнодушным тоном, Брай повиновалась. Она протянула руку, и он без всяких усилий посадил ее на жеребца позади себя.

— Вам придется за меня держаться, — улыбнулся он. Брай осторожно ухватилась за полы его сюртука.

— Не будет ли вам удобнее сидеть по-мужски?

Конечно, так было бы удобнее, но Брай стеснялась сказать об этом.

— Мне потребуется помощь, — наконец решилась она. Люк завел руку за спину и поддерживал ее, пока она переносила ногу на другой бок Аполлона. Широкая юбка позволила ей легко справиться с этой задачей.

— Я готова.

— Вам все же надо за меня держаться, — посоветовал Люк.

— Хорошо, — неохотно согласилась она и обвила руками его талию.

Люк ударил пятками по бокам Аполлона, и конь неторопливой рысью поскакал к дому.

— Неужели меня действительно ждет ванна? — спросил Люк.

— Холодная как лед, — последовал ответ из-за его спины.

— Я не стану думать о вас хуже из-за этих проблесков доброты, — хмыкнул Люк. — А так как вам ваши добрые дела по отношению ко мне не доставляют никакого удовольствия, я постараюсь как можно меньше думать о вас.

— Мне бы хотелось, чтобы вы вообще обо мне не думали.

— Боюсь, что это невозможно, — ответил Люк после некоторого раздумья.

Как раз в это время Брай собиралась покрепче ухватиться за его талию, но, услышав столь откровенный ответ, выпрямилась и разжала руки.

— Это из-за того, что сказал вам Оррин? — спросила она. — Я знаю, что вы слышали, как он называл меня шлюхой. И это он не постеснялся сказать мне в лицо. Могу себе представить, что он говорит за моей спиной.

— Брай! — Тон Люка предостерегал ее от дальнейших рассуждений на эту тему.

— Вы же сами мне сказали, что такой разговор имел место. Он ведь разрешил вам использовать меня, разве не так?

— Брай, неужели вы не можете выбросить это…

— …из головы? — закончила она его фразу. — И сделать вид, что я ничего не слышала? Уверена, что могу. — Она рассмеялась, но смех ее не был веселым. — Моя мать одобрила бы ваше поведение. Возможно, вы встречали ее в Чарлстоне? — Люк не успел ответить, потому что Брай снова заговорила: — То же самое произошло и во время визита мистера Стюарта. Он врач и следит за здоровьем Клер Банкрофт. Рэнд был вынужден привезти его сюда. На этом настоял крестный отец Клер. У Рэнда просто не было выбора. Мне несколько дней удавалось избегать Стюарта, так как я знала, что Оррин имел с ним приватную беседу. На публике он держался прилично, но когда мы оставались одни, он вел себя так, как ему подсказал Оррин. Когда я попросила его оставить меня в покое, он обозвал меня шлюхой и другими грязными словами, так же как и мой отчим, когда сердился на меня. Брай не замечала, что тело Люка напряглось.

— Что? — спросила она. — Будете отрицать? Как вы можете это отрицать, если Оррин сделал вам такое же предложение?

— Что же случилось тогда? — спросил Люк. — Стюарт набросился на вас?

— Нет. Я бы не стала так характеризовать его поведение. С таким же успехом я могу сказать, что вы набросились на меня, когда захотели поцеловать. Я закричала, и Рэнд прибежал мне на помощь. После этого Стюарт больше ко мне не приближался.

— Могу себе представить, — пробурчал Люк.

— Вот и хорошо. Теперь вы знаете, что может с вами сделать Рэнд.

— Что вы ему рассказали?

— Я просто сказала, что Стюарт хотел меня поцеловать.

— Но не сказали, что он обозвал вас шлюхой и что Оррин натравил его на вас?

— Нет, этого я ему не рассказывала.

— Почему?

— Он бы убил Стюарта, а затем добрался бы и до Оррина. Люк кивнул. Этим объяснялось, почему Оррин все еще жив. Брай поступила так, чтобы обезопасить брата, но отнюдь не Фостера или Стюарта.

— Вы никогда не говорили об этом вашей матери?

— Нет.

— Потому что не хотели доставлять ей неприятности?

— Если бы я так сказала, это было бы неправдой.

— А в чем же состоит правда?

— В том, что я хочу домой.

Люк лежал в ванне, которую Адди приготовила для него. Вопреки предсказаниям Брай вода была еще достаточно теплой, и он испытывал неописуемое блаженство. Каждый мускул его тела ныл от усталости. Он никогда не боялся тяжелой работы, но никогда и не работал на рисовом поле. Завтра он даже не сможет доползти до стола, чтобы позавтракать, и, уж конечно, с трудом опустится на стул.

Люк посмотрел на свои ладони. Кожа на них была воспаленной и покрылась волдырями. Спасибо Брай, что принесла ему перчатки.

В желудке Люка заурчало. Прошло уже много часов с тех пор, когда Брай принесла ему кусок персикового пирога.

Носком ботинка Брай постучала в комнату Люка. Когда ответа не последовало, она взяла поднос в одну руку, а другой открыла дверь и шагнула через порог.

В спальне на прикроватном столике горела масляная лампа. Она давала достаточно света, чтобы Брай смогла увидеть, что Люк спит.

Она надеялась найти его в постели, а не в ванной. Стараясь не смотреть в его сторону, Брай поставила поднос на стол и оглянулась.

— Рассматриваете меня? — ухмыльнулся Люк, открывая один глаз.

Брай застыла на месте. Она была в шелковой амазонке для верховой езды. Блузка у горла была расстегнута, а волосы цвета меда перевязаны на макушке зеленой ленточкой.

— Все еще рассматриваете меня, — удовлетворенно заметил он. — Жаль, что я не могу рассказать об этом вашему брату, чтобы он расквасил вам нос.

Она заморгала, но когда заговорила, он понял, что она его не слушала.

— Вы улыбались, — заявила она таким тоном, как будто уличала его в неблаговидном поступке.

— Да?

— Во сне.

— Возможно.

— Улыбались!

— Значит, улыбался. Ага! Вспомнил. Я думал о персиковом пироге.

— Неужели о пироге? — удивилась она.

Люк похлопал себя по животу, разбрызгивая воду.

— Так оно и было.

На лице Брай появилось подобие улыбки.

— Трудно представить такое. Не припомню, чтобы я когда-нибудь думала о персиковом пироге, хотя очень его люблю, — Внезапно вспомнив одну из причин, по которой она пришла, Брай указала Люку на поднос: — Я принесла вам обед.

— Спасибо.

Губы Брай зашевелились.

— Что-нибудь еще? — спросил Люк.

Да, была и другая причина, но Брай пока не была готова ее обсуждать. Ее взгляд скользнул по лицу Люка, затем по шее и, наконец, остановился на плече. Не объясняя своих намерений и еще толком не зная, что собирается делать, Брай решительно подошла к ванне.

— Брай! — изумился Люк, но она его как будто не слышала. Он сел, подтянув ноги к подбородку. — Пожелайте мне приятных сновидений и уходите, — нахмурился он. Вода начала остывать, но пока была вполне терпимой. Брай опустилась на колени рядом с ванной.

— Где ваша губка? — спокойно спросила она. — Ах вот она. А мыло?

Люк нащупал кусок мыла под правой ногой. Он достал его и протянул Брай.

Намочив губку, Брай приказала:

— Наклонитесь вперед.

Люк повиновался.

— Вот так, хорошо. Вы сами не дотянетесь до спины.

Люк не спорил с ней, но только потому, что не мог четко сформулировать свою мысль. Она намылила ему плечи и стала тереть их губкой. Затем начала водить ею по его спине, пока ее рука не коснулась воды и должна была опуститься ниже. Его кожа покрылась мурашками от ее прикосновений.

Люк поднял голову и, медленно распрямившись, посмотрел в высокое зеркало, висевшее на противоположной стене. Он поймал в нем отражение Брай, трудившейся над его спиной. Ее глаза были зажмурены, губы крепко сжаты. Судя по ее виду, она не получала ни малейшего удовольствия от того, что делала. «Так какого же черта она это делает?» — удивленно подумал Люк.

— Теперь я сам. — Он протянул руку за губкой. — С вас вполне достаточно.

«Более чем достаточно».

Брай вскочила на ноги и вытерла руки о юбку, отчего на ней остались грязные пятна, так как юбка была пропитана пылью.

— Я не шлюха! — выкрикнула она и скрылась за дверью. Люк от изумления открыл рот и долго не мог прийти в себя.

В последующие три дня Люк ее не видел. Он знал, что Брай намеренно его избегала. Он постепенно начинал понимать, что любое недоразумение между ними приводило к тому, что она исчезала на несколько дней. Это не означало, что она куда-то уезжала, — просто она становилась недосягаемой и недоступной. Она никогда не покидала «Конкорд», но создавалось впечатление, что она просто испарялась.

Состояние здоровья Джона оставалось прежним. Адди воспряла духом, но боялась говорить об этом вслух, чтобы не сглазить.

— Вы пришли вслед за мисс Бри, — улыбнулась она, разгружая корзину с едой, которую принес Люк. — Может, вам не стоило приходить сюда, после того как она сама уже здесь побывала?

— Мне хотелось самому увидеть, как у Джона идут дела.

— Разгружать телегу — ужасно тяжелая работа, — хихикнула Адди.

— Ужасно тяжелая, — согласился он, все еще ощущая, как болит каждая клеточка его тела. — Но я пришел поговорить не об этом.

Адди оторвалась от корзинки и посмотрела на него. В глазах ее светились любопытство и понимание.

— Вы с мисс Бри снова поссорились, — утвердительно кивнула она.

— Я не знаю, — ответил Люк, пожимая плечами.

— Может, мисс Бри в ссоре сама с собой? — Адди опять захихикала.

— И часто это бывает?

Адди вздохнула:

— Не чаще и не реже, чем с каждым из нас.

— У нее это получается довольно легко. — Люк вытащил стул из-за стола, развернул его спинкой вперед и оседлал, широко расставив ноги.

— Она сейчас здесь? — спросил он.

— Вы, должно быть, разминулись в ней в лесу.

— Я — нет. Скорее всего она увидела меня и спряталась.

Это сообщение заставило Адди задуматься. Она открыла рот, намереваясь что-то сказать, но передумала и снова занялась продуктами.

— Адди, я пришел поговорить с вами. Скажите, почему Бри так поступает?

— Это надо спрашивать не у меня.

— Тогда у кого?

— Никто вам не ответит.

— А прячется ли она и от остальных людей тоже? — спросил Люк, решив зайти с другого бока.

— Вы когда-нибудь видели, чтобы она уезжала из «Конкорда»?

— При мне ни разу.

— Это должно вам о чем-то говорить.

— Вы хотите сказать, что она никогда не покидает плантацию?

— Только тогда, когда у нее нет выбора. — Адди, поджав губы, отвернулась от него, наверное решив, что наболтала лишнего.

— Кого она избегает в Чарлстоне?

Адди подошла к плите, где варился бульон из цыпленка, сняла крышку с горшка, понюхала и помешала.

— Адди, — позвал Люк.

Адди так резко повернулась к нему, что ее юбки взметнулись вверх.

— А сейчас послушайте меня, мистер Кинкейд! Я считаю вас хорошим человеком, так же как и все остальные, кто работает здесь, но это не значит, что я буду рассказывать вам то, что мисс Бри должна рассказать вам сама. И никто здесь этого не сделает. Если вам что-то надо узнать, спросите у нее. — Адди подняла руку, чтобы предотвратить его следующий вопрос. — Забудьте все, что рассказал вам о ней мистер Фостер. У меня могут быть большие неприятности, но должна вам сказать, что я никогда не слышала хоть слова правды из уст этого человека. Последний человек, который поверил ему, уехал отсюда весь в синяках.

— Вы говорите о докторе Стюарте? — спросил Люк.

— Кто назвал вам это имя? — несказанно удивилась Адди.

— Брай.

Несколько долгих минут Адди переваривала это сообщение.

— Тогда она, возможно, расскажет вам и то, что никогда не сойдет с моих губ. Если это произойдет, постарайтесь отнестись к ней с пониманием.

Адди снова крепко сжала губы. Люк поднялся, размышляя, сможет ли вытащить из нее еще хоть несколько слов.

— Еще одна вещь, Адди, — умоляюще произнес он, забивая пустую корзинку. — Это касается рояля.

— Вы не должны играть на нем! — быстро ответила Адди. — Мисс Бри это не нравится.

Люк понял, что никто в доме не слышал, как он играл на рояле. Отсюда следовало, что они ничего не знают о странном поведении Брай в ту ночь.

— Хорошо, — согласился он. — Но почему?

Морщинка между бровей Адди разгладилась, и на лице появилось задумчивое выражение.

— Брай с ее отцом все время играли на рояле. Думаю, вреда не будет, если я скажу вам об этом. Она любила своего папочку. После обеда они играли часами. В те дни дом был наполнен музыкой. Только музыка спасала ее от братьев-разбойников, которые часто досаждали ей. Сейчас музыка уже не доставляет ей удовольствия, поэтому вам лучше не подходить к роялю.

— Я это запомню, — кивнул Люк. — Спасибо, Адди.

Она пожала плечами и отвернулась. Когда дверь за Люком закрылась, Адди уголком фартука вытерла слезы.

— Не хотите сыграть несколько партий в покер? Люк поднял взгляд от книги, которую читал. В дверях кабинета стояла Брай с колодой карт в руке и лениво тасовала ее.

— Чему вы удивляетесь? — спросила она. — Вы же знаете, что я умею играть.

— Меня удивляет то, что вы снова со мной заговорили.

— Но я вас не видела.

— А почему?

— Наверное, потому, что вы были слишком заняты. Вы что, намеренно избегали меня?

Люк отложил книгу и встал.

— Я не устаю удивляться вашей железной логике.

— Превосходно сказано. — Она подняла вверх колоду карт. — А теперь, может, сыграем?

— На что?

— На пенни.

— Это не делает игру интересной.

— Больше я не могу себе позволить.

— Но у вас есть шанс выиграть. — Люк помог ей сесть за карточный столик. Темное дерево было тщательно отполировано, однако на столешнице были видны следы от сигар и темные круги от стаканов. — Вы принимаете это во внимание? — спросил Люк, садясь напротив.

— Мистер Кинкейд, если я выиграю, значит, вы вовсе не игрок.

— А вы уверены, что я хороший игрок?

— Не имею ни малейшего представления. Я только знаю, что сама играю плохо. — Она сдала ему и себе по пять карт. — Фишки в ящике комода.

Люк достал фишки и раздал им по пять фишек стоимостью пять долларов каждая. Он положил одну фишку на середину стола и ждал, пока Брай сделает то же самое.

— Вы тоже должны поставить одну фишку на кон, — напомнил он.

— Что? — Она перестала изучать карты и посмотрела на него. — Ах да, конечно, — Она небрежно сдвинула фишку, присоединяя ее к его ставке.

Люк улыбнулся про себя. Он догадался, почему Брай хотела играть на пенни. Ей никогда не приходилось играть по-крупному. Он бросил еще одну фишку.

— Две карты, пожалуйста, — попросил он. Брай дала ему две карты, а себе взяла три.

— Вам придется поставить еще фишку, — подсказал Люк, с усмешкой глядя на нее и смиряясь с тем, что ему предстоит очень долгая игра.

Люк выиграл подряд шесть партий.

— Вы уверены, что хотите продолжать? — спросил он. — На вашем месте я бы остановился.

— Согласна.

Откинувшись на спинку стула и вытянув под столом длинные ноги, он спросил:

— Кто научил вас играть в покер?

— Братья.

— А вы уверены, что они хотели, чтобы вы научились? Вы когда-нибудь выигрывали у них?

— Они бы не посмели…

— Брай, — ласково проговорил Люк, — вспомните, как вы играли в плененную индейскую принцессу. Они привязали вас к дереву.

Брай кивнула, и ее сапфировые глаза широко распахнулись.

— Действительно привязали. — Брай рассмеялась, вспомнив, какой наивной она тогда была. — Все эти годы я даже ничего не подозревала. Я просто думала, что лишена таланта и удачи в играх. Рэнду придется за это ответить.

— Лучший способ отомстить ему — это научиться хорошо играть. — Люку понравилось, с каким вниманием она впитывала эту информацию. Лицо ее стало задумчивым. — Если хотите, я вас научу.

— Хочу. Ух, с каким удовольствием я обыграю Рэнда!

— Прекрасно. — Люку было странно слышать, что она может получить удовольствие от чего-то. — Начнем с того, что мы сыграем несколько полных партий.

Люк оказался терпеливым учителем. Братья Брай обучили ее правилам игры, но не потрудились объяснить, как следует играть, для того чтобы выиграть. И она плохо разбиралась в картах.

— Что слышно о Джоне? — спросил Люк,

— Вы хотите отвлечь меня? — поинтересовалась Брай, не спуская глаз с карт.

— Да, хочу. Было бы неплохо, если бы вы научились вести беседу во время игры. Это произвело бы большое впечатление на вашего брата.

— Правда? — Она подозрительно посмотрела на него. Люк кивнул.

— Хорошо. Я разговаривала с Джебом после обеда. Он меня заверил, что малярия почти отступила. После кризиса Джон хорошо спал. Вы не должны думать, что вам придется работать вместо него.

— Я так и не думаю, — пожал плечами Люк. — Я это делаю по собственному желанию.

— Я говорила вам, что очень ценю вашу помощь? — спросила Брай, изучая карты.

— Весьма немногословно. Но мне кажется, вам не обязательно тереть спину любому мужчине, который работает на вас. — Люк заметил, как Брай побледнела. — Вы не ожидали, что я заговорю об этом?

— Я надеялась, что вы забудете.

— Но я ведь никогда не предлагал вам это делать, — произнес Люк и тотчас же понял, что не имеет права так поступать с ней. — Я не прав. Я не прав, — добавил он быстро.

— Вы легко признаете свои ошибки, не так ли?

— Не очень легко, но иногда это необходимо. Особенно в тех случаях, когда я не прав.

— Этому научила вас ваша бабушка?

— Господи, нет! — Люк удивился своей горячности. — Нана Дирборн никогда не ошибалась.

— Понимаю.

— Мать учила меня, что большинство ошибок совершаются от недопонимания. Она бы вам понравилась. — Люк указал на ее руку: — Покажите мне ваши карты.

— Я предпочла бы сначала увидеть ваши.

Люк раскрыл карты.

— Три дамы.

Брай положила на стол свои карты.

— Три валета, — вздохнула она.

— Сожалею. — Люк дотянулся до горки фишек на середине стола и сгреб их к себе.

— Не так быстро, — встревожилась Брай. — У меня тоже три карты.

Сдвинув фишки в ее сторону. Люк с интересом наблюдал, как она их собирает.

— Мне немного жаль вашего Рэнда, — проговорил он.

— Лучше жалейте себя. Он не будет меня обвинять. Он обвинит вас, что научили меня играть.

На лице Брай появилась озорная улыбка. Она явно была довольна собой. Он выиграл следующую партию, потом выиграла она. Сыграв еще четыре партии, они решили, что пора сделать перерыв.

— Завтра вечером я дам вам возможность отыграться, — пообещал Люк.

Брай подошла к письменному столу.

— Вы еще не видели моих денег. Я проиграла просто фишки. — Открыв средний ящик стола, она вынула из него маленький кожаный кошелек. Люк внимательно наблюдал за ней. — Вы считаете, что я не в состоянии оплатить свои долги?

— Меня больше беспокоит нож для разрезания писем, который может оказаться у вас под рукой.

Его тон был таким сухим, что Брай не могла понять, шутит он или говорит серьезно.

— Я не собираюсь его доставать, — пробурчала она после некоторого раздумья.

Люк рассмеялся и быстро пригнулся, когда она запустила в него кошельком. Кошелек перелетел через его голову.

— Проворный человек поймал бы его, мистер Кинкейд. — Опередив Люка, она схватила кошелек.

Держась на расстоянии, она вынула из кошелька нужную сумму.

— Долги надо платить.

Люк боролся с искушением усадить ее к себе на колени, чтобы почувствовать округлость ее ягодиц и упругость бедер. Другие женщины, которых он знал, не только приветствовали это, но и ждали, что он именно так и поступит. Только дурак мог подумать, что Брай об этом мечтает. Он равнодушно собрал со стола деньги и сунул их в карман.

Брай снова села, на этот раз рядом с ним.

— Как вам кажется, мой отчим хорошо играет в покер? — спросила она.

— Лучше, чем вы.

— Это не самый хороший способ оценки его игры.

— Верно. — Выгнув бровь, Люк наблюдал за ее реакцией. — Не надо принимать оскорбленный вид. Я совершенно с вами согласен. Ладно. Если вы говорите серьезно, то должен вам сказать, что он играет чуть лучше среднего игрока. У меня не было времени проверить его умение. Мы сыграли с ним несколько партий здесь, в «Конкорде», и примерно с дюжину в Чарлстоне. Мы с ним играли, когда ему было скучно.

— А вы видели, как он играет с друзьями?

— Только один раз. Я принес ему на подпись заявку на стройматериалы, и меня провели в гостиную, где он играл с приятелями. На столе лежала куча денег, и, когда я уходил, она уже была подвинута к вашему отчиму.

— Он жульничал?

— Нет, насколько я видел.

— Он был пьян?

— Он пил, но я не могу сказать, чтобы он был пьян. Невосприимчивость Оррина к спиртному просто поразительна.

— Вы можете его обыграть?

Глаза Люка сузились. Хотя Брай не двигалась. Люку вдруг показалось, что она качнулась к нему и ее сапфировые глаза сверкнули ледяным блеском. Он постарался ответить осторожно, чтобы не попасть в ловушку.

— Возможно.

— Возможно? — Брай нахмурилась. — Это не ответ.

— Зато честно. Если вы хотите узнать, могу ли я выиграть у вашего отчима одну партию, я вам снова отвечу: «Возможно». Могу ли я выиграть у него все партии? Нет. Могу ли выиграть большинство партий? Да. Но можно гарантировать, что я выиграю единственную партию? Нет.

— Некоторое время назад вы называли себя хорошим игроком.

— Да, называл. Но я также знаю, что мастерство не по нутру даме по имени Фортуна. Если она сделает ставку на Оррина, то, как бы я ни старался, она будет держать меня за столом, пока я не проиграю последнюю рубашку. Вы понимаете, о чем я говорю? Игра не может называться игрой, когда исход известен. — Он посмотрел на совершенный овал лица Брай. Единственное, что выдавало ее разочарование, была нижняя губа, которую она покусывала. — Надеюсь, вы раскроете мне смысл ваших вопросов? У вас что-то на уме, как мне кажется.

— Вы угадали. Но я, еще не готова поделиться этим с вами. — Она поднялась — Не хотите ли выпить, мистер Кинкейд?

— Хочу. Помнится, мы договорились, что вы будете звать ; меня Люк.

— Хорошо. — Брай подошла к горке орехового дерева, где Оррин держал свою выпивку, открыла дверцу и провела пальцем по этикеткам бутылок. — Виски годится?

— Виски — это прекрасно!

Кивнув, она достала бутылку.

— Чего я не могу вспомнить, так это когда я позволила вам называть меня Брай. Особенно Бри.

— Вы позволили мне, Бри.

Когда она повернулась к нему с бутылкой виски и двумя стаканами. Люк заметил на ее лице улыбку, которую она не успела скрыть.

— Должно быть, вы были проклятием жизни вашей бабушки? — хмыкнула она.

— Был.

Брай растерялась. В голосе Люка не было и намека на юмор.

— Простите. Я не хотела…

— Все в порядке. Это сущая правда.

Брай налила в стакан Люка виски побольше, а себе поменьше.

— Почему вы жили у нее?

— Мать отправила меня к ней. Нана Дирборн сумела убедить ее, что так будет лучше для меня.

— Вам хотелось к ней переехать?

— Определенно нет. — Люк взял стакан и сделал глоток. Приятное тепло растеклось по жилам. — Я не мог отговорить мать от этого шага. Когда я понял, что и ни одной из моих тетушек не удастся ее переубедить, мне пришлось согласиться. И я поехал. Но я даже представить себе не мог, что меня там ожидает. Она полностью поработила меня за те восемь лет, что я прожил в ее доме. Когда мне исполнилось шестнадцать, я вернулся к матери, и она позволила мне остаться у нее до поступления в колледж. На этот раз мне и самому хотелось уехать, — добавил Люк, предвосхищая вопрос Брай. — Мать здорово сэкономила на моем образовании.

— Каким образом? — спросила Брай. Она села и, подняв стакан, посмотрела сквозь него на Люка. — Простите… Это меня не касается, ведь так?

— Не знаю, — пожал плечами Люк. — Я не думал над этим, но поскольку я гость в вашем доме, то, мне кажется, вы должны знать некоторые подробности моей жизни.

— Насколько я помню, вы говорили Оррину, что ваш отец умер. Ваша мать вышла замуж во второй раз?

— Нет. Она содержала в городе пансион. Мои тетки жили вместе с ней.

— У вас, должно быть, был большой дом, чтобы разместить всю вашу семью да еще гостей.

— Достаточно большой.

Брай вздохнула и отпила виски.

— Вы знаете, а мне жаль вашу бабушку. Семь дочерей — и ни одна не захотела с ней жить.

Люк посмотрел на стакан Брай. Она выпила мало, чтобы алкоголь не затуманил ей голову. Он решил больше не рассказывать ей о Нане Дирборн и ждал, когда она закончит расточать сожаления в ее адрес. Поставив стакан, он взял карты, перетасовал их и раздал ей и себе по пять карт.

— В чем дело? — удивилась Брай, — Я думала, мы на сегодня закончили.

— Давайте играть не на деньги, — предложил Люк. — Я кое-что придумал.

Брай не взяла свои карты.

— Я не буду играть, пока не узнаю, чем рискую.

— Если выиграю я, вы расскажете мне, зачем приходили в мою комнату несколько ночей назад. Если выиграете вы. То можете задать мне любой вопрос, какой захотите.

Он дал ей время осмыслить его предложение. Выпив залпом виски, она поставила стакан на стол и взяла карты так, чтобы Люк не смог в них заглянуть.

— Принимаю ваше пари, — согласилась она.

Люк видел, что она не шутила.

— Две карты, — попросила Брай.

Он сдал ей две карты, не взяв себе ни одной.

— Должно быть, вы уверены в себе, — заметила она.

— Уверен. — Он раскрыл карты и заявил счет:

— Сорок очков.

— Прекрасно. — Она повернула развернутые веером карты к Люку, чтобы он видел, что у нее одни трефы. Взяв бутылку, Брай снова налила себе виски.

— Для храбрости? — спросил Люк. — Ведь вы выиграли пари.

Брай пропустила его слова мимо ушей и сделала большой глоток. Она почувствовала, как ее щеки вспыхнули жаром.

— Разве вы не говорили, что результат — это еще не свидетельство мастерства? — спросила она,

— Вы знали, что выиграете?

— Нет, я была уверена, что выиграете вы. Причина, по которой я приходила в ту ночь в вашу комнату, заключалась в том, что я хотела задать вам вопрос, который собираюсь задать сейчас.

Люк был заинтригован.

— И? — спросил он.

— И… — Брай допила виски. Ее пальцы так сильно сжали стакан, что казалось, он сейчас треснет. — Мне хотелось бы знать, не желаете ли вы на мне жениться?