Джоны Депп и его жена Бетти Сью летом 1963 года жили в Оуэнсборо, третьем по величине городе штата Кентукки. Первыми здесь поселились путешественники Джозеф Блэкфорд и Уильям Смизерс в 1780 году. Но городом это поселение стало лишь в 1817 году. Тогда же оно получило название в честь местного жителя, полковника Абрахама Оуэнса. Славу городу принес всемирно известный международный фестиваль барбекю.

Хотя к этому времени у Деппов уже было трое детей (две дочери от первого брака Бетти Сью, Дебби и Кристи, и сын Дэн, сокращенно Ди-Пи), Бетти Сью снова была беременна. Если второй общий ребенок будет мальчиком, супруги решили назвать его Джоном Кристофером Деппом П. Джонни Депп родился 9 июня. О его рождении счастливые родители сообщили в местной газете. Мальчика они назвали, как и планировали.

Деппы были типичной американской рабочей семьей: они жили в маленьком городке, у них была маленькая жизнь и маленькие мечты.

Джон-старший и Бетти Сью были самыми обычными родителями – не больше и не меньше. Мир, в котором они жили, тоже был самым обычным. Джон занимался общественными работами, он был городским инженером. Бетти Сью была домохозяйкой, но частенько подрабатывала официанткой в местной кофейне. Много лет спустя Джонни вспоминал, что мама «ругалась, как матрос, играла в карты и курила сигареты. Иногда она возвращалась домой, проработав десять часов и получив в качестве чаевых всего 30 долларов. Поэтому, став взрослым, я никогда не забываю про чаевые».

В любом случае, Деппы были во всех отношениях типичной американской рабочей семьей. Им удалось купить жилье благодаря развитию программы массового строительства, запущенной правительством в пятидесятые годы. Деппы жили в маленьком городке, у них была маленькая жизнь и такие же маленькие мечты. Ведь на дворе стояли шестидесятые – период, когда начали сбываться послевоенные обещания, и желанная американская мечта казалась близкой, как никогда. Если работаешь с девяти до пяти, то почему бы и нет? Можешь купить дом, машину, завести семью – точно как на открытках и фотографиях в журналах. Джон и Бетти Сью сердцем и душой были порождением шестидесятых.

Но через восемь лет после рождения Джонни продолжалась война во Вьетнаме, а в Белом доме все еще сидел Никсон. Через три месяца после восьмого дня рождения Джонни американский военно-полевой суд допрашивал 25 офицеров и солдат, которых обвиняли в массовом убийстве гражданских лиц в деревне Май Лай (Сонгми). Двадцать четыре человека не понесли никакого наказания. Через три месяца американская авиация осуществила во Вьетнаме сильнейшую бомбардировку за историю этой войны.

«Мы были неразделимы, я и дедушка. Он умер, когда мне было семь. И все же я верю в то, что он где-то рядом. Я верю в призраков. Я и сам надеюсь когда-нибудь стать призраком», – Джонни Депп.

Любые проявления свободомыслия в самой Америке подавлялись столь же решительно и безжалостно. Ужасы графства Кент, где Национальная гвардия расстреляла безоружных студентов, вышедших на демонстрацию протеста, еще были живы в памяти, когда в сентябре 1971 г. вспыхнул бунт в тюрьме Аттика на севере штата Нью-Йорк. Бунт подавили очень жестоко. Ответом на требования заключенных стал ввод войск. И тогда потихоньку начали двигаться первые винтики, которые вскоре привели к национальному унижению в Уотергейте. Мечта, какой ее видели Деппы, рухнула.

Несмотря ни на какие ограничения, Джонни не собирался довольствоваться образом жизни родителей. Но и либеральные принципы деда, с которым он старался проводить как можно больше времени, его не привлекали.

Джонни очень любил деда. «Я помню, что он выращивал табак в Кентукки, – рассказывает актер. – Мы были неразделимы, я и дедушка. Он умер, когда мне было семь, и для меня это стало огромным потрясением. И все же я верю в то, что он где-то рядом. Я верю в призраков. Я и сам надеюсь когда-нибудь стать призраком. Думаю, что во мне больше энергии. Но я уверен, что мой дед где-то рядом – он направляет меня и присматривает за мной. Иногда я его слышу. Порой я думаю: "Господи Иисусе! Как мне из этого выбраться?" Я чувствую, что дед мне помогает».

Дед Джонни был чистокровным индейцем чероки. Он был очень красив – резкие скулы, скульптурное лицо, которое унаследовал и Джонни. Именно деду он обязан внешностью, которая украшает обложки журналов и сводит с ума женщин во всем мире.

«Я был странным ребенком. Чокнутым. Я хотел быть Брюсом Ли», – Джонни Депп.

Хотя в семье Деппов смешалась немецкая и ирландская кровь, но индейская всегда доминировала. В детстве Джонни, как и все американские дети, играл в ковбоев и индейцев.

Неудивительно, что он всегда был индейцем. И ни разу его индеец не был ни убит, ни ранен, ни просто повален на землю, как ни пытался сделать это его приятель Сэл Дженко со своим игрушечным пистолетом.

В Джонни жил яростный, непокорный дух, который и определил его будущее. Джонни не был рожден для того, чтобы подчиняться правилам и требованиям. Для этого он сначала должен был понять и захотеть. Неудивительно, что первый конфликт с власть имущими произошел очень рано: Джонни исключили из школы за то, что он продемонстрировал учителю голую задницу. Необходимость каждый день заниматься чем-то заурядным и нудным переполнила чашу терпения мальчика.

Сегодня Джонни спокойно признается: «Я был странным ребенком. Чокнутым. Я хотел быть Брюсом Ли. Хотел служить в спецназе. А когда мне было лет пять, то, по-моему, я хотел быть Дэниелом Буном». Но героем для такого ребенка мог стать не каждый. Конечно, в этом пантеоне не было места для Джона Уэйна. «Я знаю, это может прозвучать антиамерикански, но он мне никогда не нравился. Он был слишком правым, слишком радикальным».

Возможно, это действительно так. Возможно, неприятие главного экранного ковбоя Америки связано с индейскими корнями. В конце концов, разве не Уэйн тысячами истреблял индейцев в своих фильмах? Джонни и сегодня помнит о множестве далеких родственников, погибших в тот период, когда, по мнению Деппа, происходил настоящий геноцид миллионов американских индейцев.

«Мы были цыганами. Мы переезжали с места на место, мы всегда были в пути. Теперь я думаю, что у меня не было времени даже на то, чтобы просто познакомиться с другими детьми», – Джонни Депп.

К переезду Деппов подтолкнула смерть деда. Джонни было семь лет, когда родители решили перебраться на юг, в Мирамар, совсем рядом с Майами.

Переезд в рабочий приморский городок для отца Джонни был верным шагом. Он быстро нашел занятие – стал распорядителем общественных работ. Родители Джонни жили точно так же, как впоследствии стал жить их сын, менявший гостиничные номера на съемные квартиры и обратно. Они поселились в городском мотеле, где и прожили целый год.

Впрочем, такая жизнь постоянством не отличалась. Джонни вспоминает: «Мы переезжали около 30 раз. Мы перебирались из квартала в квартал, иногда просто в соседний дом. Не знаю, зачем. У мамы было шило в заднице. Из-за этого потерялась вся история нашей семьи. Мебель, мои игрушки, тетрадки, все, все, все было брошено, все пылилось на чердаках или в гаражах. Все ушло. Мы были цыганами. Мы переезжали с места на место, мы всегда были в пути. Теперь я думаю, что у меня не было времени даже на то, чтобы просто познакомиться с другими детьми».

Джонни быстро понял, что у него очень мало общего со сверстниками и одноклассниками. Но его это не заботило. Да и почему это должно было его беспокоить? В конце концов, что школьники могли предложить Джонни, который никогда не мог смириться с жизнью в маленьком заурядном городке?

Эти города напоминали Эндору, захолустный город из фильма «Что гложет Гилберта Грейпа?». «Там ничего не происходило и ничего не могло произойти». Это вполне объяснимо, если в городе нет ничего, кроме двух продуктовых магазинов, расположенных на одной улице друг напротив друга.

Джонни научился развивать свои таланты. Так, ему нравилась группа «Кисс», и в детстве он пытался подражать солисту группы Джину Симмонсу.

«У нас был гастроном, рядом с ним аптека, а еще дальше магазин открыток и подарков. А напротив стоял другой гастроном с собственными аптекой и магазином открыток и подарков. Все то же самое, только под другим названием. Куда бы ты ни пошел, тебя ждало то же самое».

Джонни не хотел жить в таком мире. И это еще больше осложняло его детство – он не вписывался в окружающую жизнь, в том числе и в школьную. «Я был не самым популярным парнем в школе, – неохотно признается он. – Я всегда чувствовал себя уродом. Мне хотелось влиться в школьную среду, но я не знал, как сделать так, чтобы меня приняли таким, каков я есть – именно таким». Джонни вспоминает: «Порой мне хотелось иметь подружку, но, думаю, я сам все испортил бы».

Впрочем, став взрослым, Джонни великолепно отомстил всем тем девчонкам, которые пренебрегали им в школе. Он завоевал сердца многих девушек, сыграв в картине «Эдвард руки-ножницы».

Но в то время ему оставалось только надеяться на то, что жизнь его когда-нибудь изменится. В школе он успевал неважно, да и интереса к учебе у него не было. И тогда Джонни решил записаться в городскую футбольную команду. Ему казалось, что это должно понравиться отцу. Но номер не прошел. Через месяц Джонни бросил футбол. Остается только удивляться тому, что Депп записывался в команду и бросал это дело еще дважды.

Кроме музыки, Джонни увлекался историей, он запоем читал книги о Второй мировой войне. На заднем дворе он вырыл туннель, устроил себе землянку и часами просиживал там, дожидаясь того момента, когда все начнет рушиться.

Впрочем, Джонни очень быстро научился развивать другие свои таланты. Он вспоминает, что всегда любил музыку. Больше всего ему нравилась группа «Кисс», которая вела себя на сцене столь же яростно и необычно, сколь необычной и яростной была их музыка. Джонни даже пытался подражать вокалисту группы, Джину Симмонсу. Он думал, что тоже способен пожирать огонь. Но когда попробовал, то лишь обжег лицо.

«Мне было, по-моему, лет двенадцать, – вспоминает Джонни. – Мы намотали на ручку швабры футболку, намочили ее бензином и подожгли. Потом я набрал бензин в рот и выдохнул огонь, как Симмонс. И обжег лицо. Я выскочил на улицу, лицо у меня горело. К несчастью, мама заметила ожоги, поэтому мне пришлось соврать. Я сказал, что мы запускали фейерверки, и одна петарда попала мне в лицо. И она поверила. Конечно, она не рассчитывала услышать: «Ну, я набрал бензина в рот и выдохнул его на здоровенный факел». Поверить в историю с фейерверком было проще – и ей, и мне. Она купилась на это, благослови ее Бог. Это был один из самых глупых моих поступков – не самый глупый, но вроде того… Вообще-то я делал много глупостей».

Восхищали Джонни не только рок-музыканты. Вместе со всем миром он восхищался мотоциклистом-каскадером Ивелом Нивелом. В конце семидесятых он поражал воображение зрителей, перепрыгивая на своем специально усовершенствованном мотоцикле через множество поставленных друг на друга автомобилей. Но у Джонни были и другие кумиры. Он с головой ушел в творчество Ван Гога. Его восхищали не только картины художника, но и его непростая жизнь и борьба.

«Электрогитара стала для меня настоящим наваждением, и мама купила ее мне за 25 долларов», – Джонни Депп.

Еще одним увлечением для Джонни Деппа стала Вторая мировая война. Время шло, и родители стали удивляться тому, что сын запоем читает книги о нацистской Германии. Мало того, он еще начал разыгрывать эпизоды сериала «Герои Хогана». На заднем дворе Джонни вырыл туннель, устроил себе землянку и сидел там, дожидаясь, когда все начнет рушиться. Все это казалось еще более странным, когда Джон и Бетти Сью сравнивали сына с его приятелями. Даже когда он не рыл туннели, он мечтал стать первым белым баскетболистом в составе «Гарлем Глобтроттерс».

Огромное влияние на Джонни в детстве оказал его дядя. Он был «проповедником, и у него была собственная группа, исполнявшая гимны. У него было целое представление. Он стоял на сцене, воздевал руки и, рыдая, восклицал: «Приидите ко мне, приидите – и спаситесь!» Люди буквально падали к его ногам. Это было удивительно и прекрасно!» – вспоминает Джонни.

Юноша, как и многие прихожане, никогда не думал, насколько увлекательным может быть актерское мастерство. На этих проповедях мальчик получил первые уроки того, как привлекать и удерживать внимание аудитории. Он видел те трюки и приемы, которые его дядя использовал для убеждения паствы в истинности своих слов, в значимости сказанного им. И сила этих приемов его завораживала.

Дядя часто советовал Джонни идти тем же путем – музыкальным и иным. Влияние дяди чуть не разрушило дом Деппов. Джонни не мог дождаться момента, когда сможет подняться на сцену и выступить самостоятельно. Но путь проповедника его не привлекал. Куда больше ему нравилась мысль о том, чтобы стать звездой рок-н-ролла. Это было гораздо лучше работы на автозаправке, которая ожидала Джонни после окончания школы и которая страшила его больше смерти.

«Мне не хотелось учиться дальше. Мне было смертельно скучно. Школу я ненавидел. Тогда я связался с плохой компанией. Мы взламывали двери, входили и делали, что хотели», – Джонни Депп.

«Мои кузены создали религиозную музыкальную группу. Они пели гимны. Тогда я впервые увидел электрогитару, – вспоминает Джонни. – Электрогитара стала для меня настоящим наваждением, и мама купила ее мне за 25 долларов. Тогда мне было около двенадцати лет. Целый год я запирался в комнате и разучивал аккорды, подбирая музыку на слух. Так и прошел мой переходный возраст – я просто сидел в своей комнате, играл на гитаре и пускал слюни. А потом я вступил в маленькую любительскую группу. Первая наша группа называлась Flame.

Джонни даже придумал для группы необычный имидж. «Сначала мы носили футболки с надписью Flame. В 13 лет я носил самые обычные футболки. А потом я стал таскать одежду у мамы. У нее были роскошные кофточки из мятого бархата с узкими рукавами. А еще брюки-клеш из жатого ситца… Я мечтал о туфлях на платформе, но не мог их найти».

Джон и Бетти Сью всегда шли навстречу сыну, но его учеба начинала их беспокоить. В школе все шло не по плану. «Я три года отучился в старших классах, а казалось, что пришел в школу только вчера. У меня было всего восемь баллов, а ведь это был уже третий год. И мне не хотелось учиться дальше. Мне было смертельно скучно. Школу я ненавидел».

Именно тогда, как говорит сам Джонни, «я связался с плохой компанией. Мы взламывали двери, входили и делали, что хотели. Мы вломились в нашу школу и разнесли какой-то класс или что-то в этом роде. Тогда я даже воровал в магазинах».

«Когда мои родители расстались, я впервые понял, что это самые важные для меня люди», – Джонни Депп.

Когда кто-то из бывших учителей спустя много лет попросил у Джонни автограф, актер был в ярости: «А что он хотел от меня услышать? Он завалил меня. Отлично помню, как он орал на меня перед всем классом. Тогда у него не было на меня времени, а теперь, видите ли, ему понадобился мой автограф? Они все считали, что я стану наркоманом и кончу свои дни в тюрьме».

Возможно, учителя не были так уж неправы, и Джонни это признает. Учителям не хотелось иметь столь непокорного и далеко не образцового ученика. «Я начал курить в двенадцать, потерял девственность в тринадцать, а к четырнадцати годам уже перепробовал все возможные наркотики. Назовите любой, и окажется, что я его пробовал. Не скажу, что я был плохим или развращенным, мне было просто любопытно, – признается актер. – Да, у меня был опыт с наркотиками. А потом видишь, к чему это приводит, и бросаешь».

Депп сделал татуировку индейского вождя, чтобы не забывать о своем происхождении.

Все это было лишь цветочками. В 1978 году, когда Джонни было пятнадцать, Джон и Бетти Сью развелись. Для Бетти Сью это оказался уже второй развод, и ее душевное состояние стало стремительно ухудшаться. Бетти Сью сложила руки и стала просто ждать, что произойдет. Но тут, как вспоминает Джонни, семья сплотилась и постаралась сделать для нее все, что было в их силах.

«Семья – это самое главное в жизни, – говорит он. – Без нее нет ничего. Это самая тесная связь. Когда ты подросток, семья – это семья. Тебе кажется, что так всегда и будет. Ты думаешь: "Мне нужны друзья, мне нужны машины, я все хочу делать по-другому". Но проходит время, и понимаешь: "Что же я делаю? Это же моя семья!". Когда мои родители расстались, я впервые понял, что это самые важные для меня люди. Знаете, я умер бы за них. Мне было шестнадцать. А такое просто случается… С этим как-то справляешься, но невозможно избавиться от боли. Честно, мне было по-настоящему больно».

«Я помню, что родители часто ссорились, – продолжает актер, – а мы, дети, обсуждали, кто с кем останется, если они разведутся. Когда это произошло, отец ушел, а мама осталась несчастной и больной, и физически, и эмоционально».

Джонни остался с матерью, сестрой Кристи, которая теперь железной рукой управляет его профессиональной жизнью (она стала его менеджером и советником), и братом Дэном, который теперь работает в его компании. Вторая сестра Джонни, Дебби, уехала с отцом в Хэллендейл, где он живет и работает и по сей день.

Ради матери Джонни стал подыскивать ей собственное жилье. Он просмотрел много информации и нашел дом в северной части Лос-Анджелеса. Здесь она со своим третьим мужем Робертом Палмером живет и сегодня. «Обычно я мало сплю и мало ем, – говорит Джонни. – Но у мамы я полностью расслабляюсь и ощущаю зверский голод. А потом буквально проваливаюсь в сон».

«Она – лучшая женщина на земле, – продолжает он. – Лучший друг, классная подруга. Просто невероятно! Всю жизнь она была официанткой, но я больше не позволю ей носить подносы». Чувства Джонни искренни и глубоки. Он даже отправился в местный тату-салон и попросил сделать ему татуировку с именем матери внутри ярко-красного сердца.

Он даже точно записал дату, чтобы потом рассказать об этом внукам. «Когда мне будет 90, я буду сидеть в кресле, а они подбегут и спросят: "Деда, а когда ты это сделал?" А я хочу точно ответить: "31 мая 1988 года"».

«Она – лучшая женщина на земле. Лучший друг, классная подруга», – Джонни Депп о матери Бетти Сью Палмер.

Имя матери значит для Деппа не меньше, чем профиль индейского вождя. Эту татуировку справа он сделал несколькими годами раньше, чтобы не забывать о своем происхождении. Если бы Джонни не рассказал всем о своем остром интересе к татуировкам и шрамированию, то люди очень скоро начали бы спрашивать его об этом. «Помню, как вырезал на руке собственные инициалы, – вспоминает он. – А потом я периодически наношу себе шрамы. Тело подобно дневнику, а шрамы – это записи в нем».

Вместе со своим приятелем Сэлом Дженко Джонни даже планировал укрыться от земной суеты. Оба чувствовали себя хорошо пожившими ветеранами, испытавшими все, что только было возможно. Парни собирались поселиться в старой «импале» 1967 года – Дженко все равно было негде жить. На заднем сиденье машины постоянно валялись пивные банки. А больше там ничего и не было. О таких достижениях цивилизации, как электричество, водопровод и прочие радости жизни, они тогда не задумывались.

Но, в отличие от многих журналистов, которые пишут о его юности, проведенной в Мирамаре, Джонни никогда не называет эти годы безумными и бесшабашными. Подобные ярлыки, по его словам, появились лишь тогда, когда он стал знаменитым. Кроме того, «единственная причина того, что о моем прошлом стало известно, это моя готовность рассказать о нем. Надеюсь, люди чему-нибудь научатся из этих рассказов. Дети могут сказать: "Надо же, он жил точно так же, как я сейчас. Может быть, я не такой уж плохой, как твердят все вокруг"».

«Не думайте, что я был гадким мальчишкой, который только и мечтал пнуть старушку под зад и убежать. Мне просто хотелось знать, что из этого всего выйдет», – Депп о себе.

Джонни постоянно называли «плохим парнем, малолетним преступником, бунтарем и другими словами. А я был просто любопытным. Не думайте, что я был гадким мальчишкой, который только и мечтал пнуть старушку под зад и убежать. Мне просто хотелось узнать, что из этого всего выйдет».

И все же, по словам актера, у него было самое нормальное детство. «Когда тебе 13–14 лет, и тебя окружают другие парни, а школа ничего тебе не дает, ты просто уходишь и занимаешься тем, что тебе интересно. Экспериментируешь. Мальчишка живет в Майами, где наркотики повсюду. И он пробует их по самым естественным причинам – подначивание сверстников, любопытство, скука…».