— О, Клер, какие же там были чудесные огни! — прошептала Трейси. В ее комнате было темно, на светящемся табло электронных часов в виде Микки-Мауса горели цифры 10:05.

Клер кивнула и поправила на сестре одеяло.

— Да, они были действительно чудесными, но мне уже немножко надоело о них слушать. Можно подумать, мы ездили в круиз по чертовым Карибским островам, а не просто провели неделю в Блэкпуле. Мы уже три недели как вернулись, а ты все никак не перестанешь об этом рассказывать.

Трейси надула губы.

— Извини. Я просто… ну, я и представить себе не могла, что море окажется таким замечательным. Молли с Томом сказали, что через год мы съездим в Ярмут. Они там уже были, и Билли говорит, там просто здорово.

— Да… Ну, следующий год еще нескоро наступит, так что сейчас я тебе советую лечь и поспать.

Вместо того чтобы послушаться, Трейси приподнялась на локте и пристально посмотрела на Клер.

— А почему ты так одета? — выдохнула она. — Молли с Томом давно легли спать, сейчас уже совсем поздно. Ты же не собираешься снова сбежать?

Клер сердито покраснела.

— Как это сбежать? Ты о чем это, Трейси?

Младшая сестра хитро улыбнулась.

— Я знаю, что по вечерам ты уходишь из дома. Потому что я это слышу. А иногда я слышу, как ты возвращаешься. — Она зевнула. — Когда-нибудь Молли тоже тебя услышит, и тогда у тебя будут неприятности.

— А это уже моя проблема, а не твоя, — строго ответила Клер. — Так что не лезь в мои дела и ложись спать. Молли не будет беспокоиться о том, о чем не знает. И никому от этого хуже не будет.

— Думаю, ты ведешь себя нечестно, — заявила Трейси. — Молли нас любит, но ты всегда ужасно себя с ней ведешь. Неужели ты не можешь относиться к ней получше?

— Да когда уже ты заснешь! — Рассерженная Клер пошла к двери. Как только дверь захлопнулась, Трейси легла поудобнее и печально вздохнула.

На следующее утро во время завтрака Молли открыла кошелек и озадаченно почесала затылок.

— Могу поклясться, что вчера, когда я оставила его здесь, на столе, в кошельке лежала пятифунтовая банкнота.

Клер почувствовала, что Трейси на нее смотрит, и бросила на нее угрожающий взгляд. Трейси немедленно опустила глаза и принялась ковыряться в миске с хлопьями.

Билли, который совсем не заметил напряженной атмосферы за столом, отодвинул стул и взял школьную сумку.

— Я ухожу, — объявил он. — Ты со мной, Трейси?

Трейси воспользовалась шансом сбежать и благодарно кивнула. Молли поцеловала детей, вручила им деньги на карманные расходы, и миг спустя их уже и след простыл.

— Удачного вам дня, дети, — крикнула Молли им вслед и была вознаграждена двумя широкими теплыми улыбками.

Как только они с Клер остались одни, Молли осторожно посмотрела на девочку.

— Полагаю, ты понятия не имеешь, куда делись эти деньги, да, Клер?

Клер повернулась к ней и пожала плечами.

— А откуда я могу знать, куда делись ваши деньги? Вы что, хотите сказать, что это я их взяла?

— Нет, конечно, нет, — поспешно уверила ее Молли. — Но это так странно. За последние две недели это уже третья исчезнувшая пятифунтовая банкнота.

— Да, печально. Но я ее не брала, и на вашем месте не стала бы обвинять кого-либо, не имея никаких доказательств.

— Но я же никого не… — Ее никто не слушал. Клер резко развернулась и вышла из дома, громко хлопнув дверью. Молли еще долго смотрела ей вслед.

Джил Баррел, невзирая на ливень, шла по дорожке к дому Молли. Этот день в феврале 1986 года выдался чрезвычайно холодным. Оказавшись внутри, она расположилась в гостиной вместе с Молли, угостившей ее чаем. Женщины рассмеялись, глядя на то, как от промокшей одежды Джил, согретой теплом газового камина, начал валить пар. От Джил не укрылись темные круги под глазами у Молли, и она тихо спросила:

— Так как оно?

Молли рассеянно провела рукой по густым темным волосам.

— Ну, если быть совсем честной, то все становится только хуже и хуже, — признала она. — В прошлом году Клер, наверное, успела погулять со всеми парнями в школе. Она их ни во что не ставит. Клер не приходит домой вовремя, а когда я ей делаю замечания, просто смеется мне в лицо. Делает что хочет. А ее речь… Да от нее уши вянут.

Джил сочувственно слушала, и Молли продолжила:

— И словно этого было недостаточно, она теперь находит себе кавалеров постарше. В основном это шоферы из грузового парка города, там она их и подбирает. Вчера ночью она вернулась домой настолько пьяная, что мне пришлось разбудить Тома, так как я не смогла сама отвести ее наверх. Я пыталась с ней говорить, но это как об стену горох. Я, честно говоря, уже не знаю, что с ней делать. Я чувствую себя такой… такой бесполезной.

— Ты не бесполезная, Молли, и твоей вины в этом нет, — заверила ее Джил. — Ты делаешь все, что от тебя зависит. Клер до сих пор отказывается от консультаций, которые я ей предлагаю. К сожалению, к ним можно перейти только тогда, когда она будет готова. Она должна сама разобраться со своим прошлым, прежде чем говорить о нем с другими людьми. И мы обе знаем, что иногда на это требуется очень много времени.

Молли кивнула.

— Я знаю, Джил, но меня беспокоит то, что может случиться с ней за это время.

Следующий час женщины провели в разговорах о Клер, Трейси, Билли и о том, как отчаянно Молли пыталась объединить их в одну семью. Ведь для нее с Томом все дети уже давно стали родными, и она любила их всех одинаково.

Весна сменила зиму. За завтраком Трейси и Билли беззлобно подшучивали друг над другом, когда Молли прервала их вопросом:

— А где Клер? Она что, еще не встала? Пора поторопиться, иначе она снова опоздает на занятия.

Трейси ела яйцо всмятку. Проглотив то, что было во рту, она серьезно посмотрела на Молли.

— Ей плохо. Я слышала, как ее стошнило в туалете, а сейчас Клер снова легла в кровать.

— Ну, в таком случае ей лучше всего полежать. Не будем ее беспокоить. А вы поторопитесь. Когда вы уйдете, маленькие чудовища, я поднимусь к ней и узнаю, не нужно ли Клер чего-нибудь.

Голос Молли был веселым, но на душе у нее стало тревожно.

Когда дети уже уходили, Трейси неожиданно посерьезнела и тревожно посмотрела на Молли.

— Клер ведь поправится, правда? — испуганно спросила она. — Я слышала, ей было действительно очень плохо.

— Буэ-э, — изобразил Билли. Молли, смеясь, вытолкала их за дверь.

— Ну конечно же, с ней все будет в порядке, — весело заверила она. — Она, должно быть, съела какой-то зловредный микроб. Давайте, уходите уже, неразлучная парочка.

Успокоенная Трейси убежала, а Молли вернулась к раковине и занялась грязной посудой. Вскоре она осторожно поднялась наверх, в спальню Клер, и застала девочку крепко спящей. Не желая ее будить, Молли тихо ушла.

На следующее утро Клер снова стошнило, Молли снова не пустила ее в школу и посоветовала обратиться к врачу. Клер наотрез отказалась с ним встречаться, но когда на следующее утро ничего не изменилось, Молли больше не позволила ей откладывать визит.

— Юная леди, эта болезнь слишком затянулась. Я договорилась с доктором о встрече сегодня в одиннадцать. Так что надень это, пойди помойся и приведи себя в порядок.

Она сняла халат Клер со спинки стула и бросила ей на кровать.

— Я никуда не пойду, — заявила Клер, глядя на Молли покрасневшими глазами.

Молли уперла руки в бока и решительно посмотрела на девочку.

— Отлично, у тебя есть выбор. Либо ты сейчас одеваешься и мы вместе идем к доктору, либо я позвоню ему и попрошу приехать сюда. Но в любом случае, Клер, ты сегодня увидишься с врачом, хочешь ты того или нет.

Клер с криком села на кровати.

— Хорошо, хорошо, свали из комнаты и дай мне одеться.

Молли так обрадовало ее решение, что она даже не обратила внимания на грубость.

— Вот и славно. Хочешь, я приготовлю тебе завтрак, пока ты одеваешься?

Одного упоминания о еде было достаточно, чтобы вызвать у Клер новый приступ рвоты.

— Я ничего не хочу, — выдохнула она и бросилась прочь из комнаты в ванную. Она добежала как раз вовремя и выплеснула все содержимое желудка в унитаз.

Молли подняла глаза к небу.

— О Господи, сделай так, чтобы это не было то, что я думаю, — взмолилась она.

Молитва не была услышана, и домой от доктора они возвращались на автобусе молча. Новость, которую он им сообщил, шокировала обеих. Снова оказавшись на кухне, Клер тяжело опустилась на стул. Ее лицо было серым, как замазка. Молли убежала ставить чайник.

Она поставила перед Клер чашку с чаем, сама села напротив и только тогда заговорила.

— Ты в порядке, милая? — ласково спросила она.

Клер, которая все ждала, когда Молли начнет на нее кричать, расплакалась.

— Конечно, я не в порядке. А как, по-твоему? Я же, блин, беременна!

Молли стало ее жалко.

— Ну, солнышко, это еще не конец света, — мягко сказала она. — Ты не первая и не последняя, с кем это случалось. Не хочешь сказать мне, кто отец ребенка?

Но Клер скрестила руки на груди и упрямо молчала.

Молли со вздохом продолжила:

— Тебе придется столкнуться с выбором, что делать дальше. Доктор объяснил, что у тебя есть три варианта. Это аборт, хотя если ты решишься на него на таком сроке, я места себе находить не буду. Ты можешь отказаться от ребенка, чтобы его усыновили другие люди, или же оставить его себе. Я знаю, ни одно из этих решений не будет легким, но что бы ты ни выбрала, мы с Томом всегда тебя поддержим. И если ты решишь оставить ребенка, можешь, как и раньше, жить здесь.

Клер захотелось броситься ей на шею, но она подавила это желание, отставила чай в сторону и встала.

— Я пойду к себе в комнату, — коротко сказала она. Молли глядела ей вслед. С каждым шагом голова девочки опускалась все ниже, и она наконец заплакала, не в силах смириться с такой несправедливостью.

Через три дня Клер огласила свое решение. Она зашла в гостиную, где Молли с Томом смотрели телевизор, и встала перед ними.

— Я решила, — холодно сообщила она. — Как только ребенок родится, я сразу же отдам его на усыновление.

Сердце Молли словно сделало прыжок в груди.

— О, Клер! Слушай, милая, тебе не нужно принимать скоропалительных решений. Это очень важно. Если ты откажешься от ребенка, то можешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. — Она бы еще многое могла сказать, но Том сжал ее ладонь, предлагая помолчать. Трейси без ведома Клер прошла за ней в гостиную и слышала каждое слово. Девочка пыталась осознать тот факт, что Клер действительно может родить настоящего живого ребеночка, но решение Клер бросить его довело Трейси до слез, и она поддержала Молли.

— Ты же не можешь просто так отдать своего ребенка, Клер. — Она горестно смотрела на сестру. — Я помогу тебе за ним ухаживать, если это тебя беспокоит. Я честно буду помогать, и Молли тоже, правда ведь?

Она села возле Молли, и та погладила Трейси по голове, успокаивая ее. Но Клер стояла на своем.

— Я приняла решение, — жестко сказала она. — И ни вы, ни социальные работники, ни целый миллион долбаных консультантов не заставят меня его изменить. Я все сказала.

Она круто развернулась на пятке и вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью, оставив всех сидеть с раскрытыми от удивления ртами.

Следующие несколько месяцев Клер с отвращением следила за увеличивающимся животом. Она воспринимала растущее внутри нее существо как чужеродного захватчика и с нетерпением ждала дня, когда сможет от него избавиться. Она целыми днями сидела в комнате, выходя только при крайней необходимости, и даже отказалась посещать курсы будущих мам, невзирая на мольбы и угрозы Молли. Каждую неделю из школы ей передавали домашние задания, но они, как правило, падали на дно шкафчика и оставались там навсегда.

Джил регулярно навещала их, но Клер отказалась с ней разговаривать. Молли все сильнее расстраивалась, глядя, как девочка все больше замыкается в себе.

К счастью, беременность протекала нормально, и однажды тихой сентябрьской ночью, когда до срока оставалось совсем немного, Клер проснулась от тупой пульсирующей боли в пояснице. Выругавшись, она встала с кровати и начала ходить взад-вперед по комнате. Неприятные ощущения усилились, от боли Клер уже не могла сдерживать ругательства. Неожиданно по ее ногам хлынул поток теплой жидкости. Клер потрясенно смотрела на впитывающуюся в ковер лужу.

— О Господи, я только что обмочилась, — пробормотала она, и в этот момент в дверь постучали.

Дверь слегка приоткрылась, и в комнату заглянула Молли.

— У тебя все нормально? Я слышала, как ты ходишь, и подумала, что…

Она с первого взгляда оценила ситуацию и умолкла. Молли мигом пересекла комнату и оказалась возле смущенной Клер.

— Молли, я обмочилась, извини, — сказала та несчастным голосом.

Молли улыбнулась.

— Ты вовсе не уписалась, милая. У тебя отошли воды.

Клер поглядела на нее с нескрываемым страхом.

— И что это значит?

Молли успокаивающе похлопала ее по плечу.

— Это значит, что ребеночек собрался родиться. Теперь возвращайся в кровать и лежи тихо. Я оденусь и вызову «скорую». И не пугайся ты так, все будет в порядке, вот увидишь.

«Скорая» приехала в считанные минуты. Молли помогла Клер сесть в машину. Том, все еще одетый в халат, смотрел на них, стоя в дверях.

— Удачи, милая, — пожелал он.

Клер посмотрела на него, и ей страшно захотелось броситься обратно в дом.

Том махал им рукой, пока машина не скрылась из виду.

— Помоги ей Господь, — прошептал он. — Бедняжке сейчас понадобится любая помощь.

Затем он в одиночестве вернулся в кровать и остаток ночи переворачивался с боку на бок, не в силах заснуть.

На следующее утро Молли позвонила мужу из больницы и сказала, что ребенок пока еще не родился. Том внимательно выслушал, затем разбудил Билли и Трейси, которые сразу же засыпали его вопросами.

— С Клер все будет в порядке? — испуганно спросила Трейси.

Том натужно улыбнулся.

— Ну конечно же, — пообещал он.

Но как только дети ушли в школу, улыбка сползла с его лица. Том позвонил на работу, чтобы взять отгул, а затем уселся перед телефоном в ожидании новостей.

Утро, казалось, никогда не кончится. Молли находилась в родильной палате рядом с Клер, непрерывно вытирала пот с ее лба и подбадривала.

— Вот так, милая, все просто замечательно. Теперь уже недолго осталось.

Клер почти не слышала этих слов, ее терзали ужасные схватки. Наконец она повернула искаженное мукой лицо к Молли.

— Я… я не смогу, — прошептала она.

Молли покачала головой.

— Ну конечно же ты, черт возьми, справишься, — уверенно сказала она, глядя в исполненные боли глаза Клер.

В этот момент акушерка воскликнула:

— Давай, тужься еще разок! Вот так, умница! Я вижу головку.

Молли сжала ладонь Клер.

— Ты слышала? Держись за меня и тужься.

Стиснув зубы, Клер так сильно вцепилась в руку Молли, что костяшки пальцев побелели.

— Вот так, вот так! — закричала Молли, ободряя ее, и та отчаянно тужилась из последних сил. Через несколько мгновений в палате раздался крик новорожденного, и у Молли из глаз хлынули слезы радости. Клер обессиленно откинулась на подушки.

— О, Клер, — зачарованно прошептала Молли, — смотри… У тебя родилась чудесная девочка.

Акушерка подняла крошечного младенца и приложила его к груди Клер. Молли затаила дыхание, глядя, как молодая мать впервые смотрит на своего ребенка. Долгие месяцы Клер готовилась к этому моменту. Но она оказалась не готова к волне эмоций, которые захлестнули ее. Малышка была само совершенство. Пока Клер на нее смотрела, она перестала плакать и затихла, прижавшись к материнской груди.

Глаза Молли увлажнились, когда она смотрела на то, как между матерью и ребенком возникает связь. Но затем неожиданно для всех лицо Клер окаменело.

— Унесите ее, я не буду ее оставлять, — приказала она.

Молли вздохнула.

— Клер, ты действительно этого хочешь?

— Да, я серьезно. Я же говорила тебе, что не хочу этого ребенка. А теперь унесите ее… пожалуйста.

Акушерка осторожно взяла младенца и завернула его в пеленку, затем передала девочку медсестре и позвала Молли из палаты.

— Ей нужно время, — сказала она.

Молли кивнула, но она хорошо знала Клер и боялась, что это решение окончательное.

В соседней палате молодая медсестра купала малышку. Она подняла глаза на акушерку, когда та вошла в палату.

— Клер крепкий орешек, — пробормотала медсестра. — Родила такого прекрасного ребеночка, а теперь хочет от него отказаться.

Акушерка вздохнула.

— Думаю, тебе еще предстоит столкнуться и не с такими ужасами. И не только с медицинской точки зрения.

Молодая сестричка вопросительно подняла бровь.

— Что вы имеете в виду?

— Иногда матери испытывают боль, которая гораздо сильнее боли от родов, — мудро заметила старшая женщина. — Та девушка и сама еще почти ребенок. Молли ее приемная мама — где же тогда ее настоящая мать, хотела бы я знать? Да, Клер делает вид, что судьба ребенка ее не волнует. Но я видела, какими глазами она смотрела на малышку, пока та лежала у нее на груди. Думаю, она хотела бы оставить девочку себе, но что-то из ее прошлого не позволяет ей так поступить. Мне, конечно, ничего не известно… Я лишь хотела сказать, что в нашей работе иногда нужно шире смотреть на вещи.

Медсестра медленно кивнула и начала осторожно вытирать ребенка Клер. Слова старшей коллеги заставили ее задуматься.

Позже той ночью, когда в палате воцарилась тишина, Клер встала с кровати, морщась от боли. Она на цыпочках прошла по коридору, задержавшись у комнаты для персонала. Из-за двери доносились женский смех и обрывки разговора. Медсестры наслаждались честно заработанным перерывом. Удовольствовавшись услышанным, Клер поспешила к палате новорожденных. Еще не войдя в нее, она увидела через Стекло ряды крошечных колыбелек, затем, оглянувшись, приоткрыла дверь и проскользнула внутрь. Ребенок нашелся сразу же, и Клер долго стояла, удивленно глядя на малышку. По ее мнению, девочка была самой красивой в палате. Затем, не устояв перед искушением, она осторожно вынула ребенка из колыбели и взяла на руки. Девочка проснулась и посмотрела на Клер. Ее глаза были точно такого же цвета, как у матери.

— Привет, маленькая.

Малышка серьезно смотрела на нее, словно понимала каждое слово. За свою короткую жизнь Клер неоднократно переживала ужасную боль. Но ничто не могло сравниться с той болью, которую она испытывала сейчас, — ведь Клер знала, что больше никогда не увидит своего ребенка и не сможет подержать его на руках.

— Извини, но я не могу тебя оставить, — горестно сказала она, и слезы стекали по ее щекам, капая на пеленку. — Понимаешь, мне нечего тебе предложить. Я плохая. Но я знаю, что где-нибудь для тебя найдутся настоящие мама и папа, которые полюбят тебя и сделают так, чтобы их ребенок ни в чем не нуждался. У тебя будет все то, чего не было у меня.

Клер потерлась щекой о нежную кожу на шейке дочери.

— Но где бы ты ни была, я каждый день буду думать о тебе, — пообещала она, зная, что, подписав бумаги об отказе, она потеряет не только ребенка, но и часть себя. Клер осторожно положила девочку обратно в колыбель.

— Прощай, Жасмин. — Казалось, ее сердце вот-вот разорвется. — Пусть тебе повезет в жизни, и знай, что я всегда буду тебя любить.

Она вернулась тем же путем, каким пришла. Молодая медсестра, осудившая ее днем, оставаясь незамеченной, следила за Клер из смежной комнаты.

— Будь я проклята, — прошептала она, заметив залитое слезами лицо Клер. Приступая к незавидной работе по отмыванию больничных уток, она снова вспомнила слова акушерки. Значит, та была права. В дальнейшем не стоит осуждать людей так поспешно. Сегодня жизнь преподала молодой медсестре очень ценный урок.