Слуги поставили на широкий и длинный стол блюда со всевозможной едой и кувшины белого и красного вина. Тысячемух, Початок и Недород неотрывно смотрели на тарелки наваристого, дымящегося супа, жареных уток и гусей, оливки, колбасу, сыр, фрукты. А слуги принесли еще и холодную телятину, сахарные кости, угрей, бифштексы, фазанов и куропаток.

Трое друзей сидели в растерянности, не зная, с чего начать, и то подымали, то снова опускали руки.

Может, это злая шутка? Или же хитрая ловушка? Наконец Тысячемух повернулся к королю и спросил:

— А вы, ваше величество, не хотите есть?

— Мы с придворными будем есть остатки. И не называй меня больше ваше величество — теперь ты король.

— Ну, а если мы все дочиста съедим?

— Такого быть не может, — ответил бывший король.

— Очень даже может! Совсем недавно один из нас съел целого льва.

— Тогда мы потерпим.

Початок и Недород подождали, когда Тысячемух приступит к еде, ведь король всегда начинает есть первым.

Тысячемух расстегнул рубаху, снял корону с головы, осторожно взял оливку и положил ее в рот. Початок и Недород молниеносно последовали его примеру. Куда выплюнуть косточку, они не знали и потому проглотили и ее. Осмелевший Тысячемух схватил индюшачью ножку и впился в нее зубами. Початок и Недород схватили два куска говядины и расправились с ними в мгновение ока. Тысячемух нерешительно протянул королю обглоданную индюшачью кость, и тот тут же принялся ее грызть. Початок и Недород бросили остатки мяса придворным, и те поймали их на лету.

Трое друзей не сводили глаз один с другого, боясь отстать.

Тысячемух одной рукой клал огромные куски мяса в рот, а другой, знаком, приказывал королю налить ему вина. Потом взял и толкнул короля локтем в живот — посмотреть, как тот себя поведет. А тот и глазом не моргнул.

Тут уж Тысячемух окончательно понял, что король — он и теперь может делать все, что ему вздумается. Бывший король превратился в пешку. Тысячемух изловчился и дал ему пинка. Какой же он король, если не может давать пинка всем и каждому?!

Бывший монарх повернулся и ласково его поблагодарил. Тогда Тысячемух снова дал ему пинка, и тот снова его поблагодарил.

— Нет, ты должен крикнуть «ой». Иначе что мне за радость давать тебе пинка, — сказал Тысячемух.

— Если так, я в следующий раз крикну «ой», — ответил бывший король.

— Ты должен кричать «ой» не чтобы мне угодить, а от боли.

— Чем мне будет больнее, тем сильнее я возрадуюсь, — сказал бывший король.

— Нет, радоваться ты не сможешь. От моих пинков люди стонут.

И Тысячемух принялся раздавать удары и пинки направо и налево: королю, придворным и, раз они оказались рядом, Початку и Недороду. Но Початок и Недород даже не пошевелились, они, когда едят, ничего не замечают. Начнись вдруг землетрясение, они бы и этого не заметили.

Внезапно Тысячемух посинел, выпучил глаза, не в силах ни слова сказать, ни пошевелиться. Это у него в горле застряла целая связка охотничьих колбасок вместе с бечевкой.

Початок и Недород не растерялись. Дружно схватились за бечевку и вытащили всю связку колбасок. И сразу сами на них накинулись. Охотничьи колбаски оказались отменными, в меру солеными и в меру жирными.