Одна древняя старушка, в прошлом известный на весь СССР фотокорреспондент, решила увековечить для истории себя и свою правнучку.

— Давай снимемся вместе, пока я не померла, — объяснила баба Нюра. — А то не успеем, сдаётся мне…

Сказано — сделано. Баба Нюра достала из своей забитой немыслимым хламом кладовки старый немецкий фотоаппарат, кряхтя, установила его на специальную подставку, надела доисторическое платье, принарядила Дашеньку и сказала:

— Всё вроде в порядке. Располагайся на этом стульчике, а я рядом присяду. Мы немного подождём, потом сработает автоспуск затвора и из объектива вылетит птичка.

— А мама не заругает? — на всякий случай поинтересовалась девочка, зная, что прабабушка Нюра имеет обыкновение «чудить».

— Нет, что ты! — улыбнулась Анна Матвеевна. — Это всего лишь фотосъёмка. Когда вырастешь, будешь своим внучкам и внукам эту карточку показывать и говорить: «Вот, это — я. А это — моя прабабушка Нюра, которая снимала самого Сталина».

Ну, сели, значит, сосредоточились. Специальный механизм отщёлкал положенное количество «тиков», хлопнула вспышка и перед фотоаппаратом появились две старушки — Нюра и Даша.

— Что это? Что это со мной? — старческим голосом проскрипела бывшая девочка, увидев свои маленькие морщинистые ручки. — Что же ты наделала, баба Нюра?!

Даша вскочила и подбежала к зеркалу.

— Офигеть! — новоиспечённая бабушка дёрнула себя за белую, словно снег, косичку, желая прервать нехороший сон.

Однако всё это происходило наяву.

— Не говори плохих слов! — сделала замечание прабабушка. — Ничего страшного не случилось. Видимо, в фотоаппарате какая-то неполадка. Бог его знает, что с ним стряслось.

Старая старушка, охая и шаркая тапочками по паркету, подошла к раритетной технике, что-то в ней повертела-покрутила и заявила новой старушке:

— Давай. Садись на место. Сейчас ещё сфотографируемся и всё снова будет так, как должно быть.

Даша забралась на стул, её прабабушка устроилась рядом.

Молнией сверкнула вспышка, и перед объективом снова возникли девочка и бабушка. Правда, девочкой стала старушка Анна Матвеевна, а бывшая девочка Дашенька так и осталась старушкой.

— Да… — задумчиво протянула баба Нюра тоненьким голоском. — Феноменально, парадоксально…

Девочка-старушка захныкала:

— Верни всё, как было! Мама меня убьёт!

Анна Матвеевна нахмурилась.

— Ума не приложу, что такое творится, — пропищала она, чувствуя всем своим помолодевшим телом приток энергии и бодрости. — Действительно, какая-то фигня. По-другому и не скажешь.

Анна Матвеевна снова подошла к аппарату, потрясла его, словно копилку, слегка стукнула по корпусу: внутри что-то со звоном лопнувшей струны отвалилось.

— Ну вот теперь, — уверенно провозгласила экс-баба Нюра, — теперь-то точно всё получится!

Анна Матвеевна вернулась на место, в глубине души не очень веря в благоприятный финал всей этой неприятной истории.

Фотоаппарат тем временем щёлкнул в третий раз. А потом задымил, упал и раскололся на несколько частей.

— Ну всё! — баба Нюра отчаянно всплеснула руками. — Доигрались.

Даша, вновь ставшая девочкой, подскочила к своей прабабушке и уверенно-весело произнесла:

— Мама нас точно убьёт!

Теперь в темноватой комнате, пропахшей лекарствами, старыми книгами, ссохшейся мебелью, стояли две маленькие девочки — одна бывшая старушка, а вторая — обыкновенная. Стены комнатки от пола до потолка украшали ценные фотографии минувшей эпохи, в каком-то смысле обессмертившие знаменитых трактористов, военных, лётчиков, доярок, артистов. Глаза героев прошлого ошалело глядели на легендарную бабушку и её внуку.