Что я знал об Америке

Об Америке я знал очень мало. Вернее, я думал, что знаю много, но всё это оказалось не так. Мои ранние воспоминания относят меня ко времени Отечественной войны 41–45 годов, и связаны они с американской продуктовой помощью. Тогда её называли коротко «американские подарки». Эти подарки содержали свиную тушёнку с большим количеством жира, присоленные земляные орехи, печенье, фруктовое варенье и ещё кое-что. Точно не помню. Но были и другие наборы, включавшие яичный порошок, молочный порошок, сушёный картофель. Время было голодное, поэтому эти продукты были для нас, детей войны, большим праздником. Жалели мы только о том, что такие праздники случались не часто, поскольку выдавали их строго ограниченно и по талонам.

Это сейчас все стараются ограничить потребление жирного и сладкого, но тогда каждый кусочек жира шёл в дело. На нём можно было что-то поджарить, добавить в картошку, макароны… Да мало ли где хорошая хозяйка может использовать этот ценный продукт. Просто намазать на кусок чёрного хлеба и посыпать солью! Более вкусного деликатеса для голодного ребёнка трудно придумать. Лучше любого пирожного.

Меня, почему-то очень интересовали разнообразные коробки и банки, в которых размещались эти продукты и разные ключики для их открывания. Долго мы не могли понять, что находится в баночке величиной с напёрсток. Открывалась она легко, так как была с винтовой крышкой. А вот содержимое её, чёрная густая жидкость, без запаха и горькая на вкус, вызывала определённую озабоченность. Решили, на всякий случай, не выбрасывать, а собирать. Наконец нашёлся один человек, который забрал их у нас с благодарностью. Как он объяснил, это был концентрат никотина. Достаточно было одной капли на целую закрутку сухих листьев, чтобы получить заменитель табака.

Но, кроме таких бытовых подарков, мы, дети, знали о появлении американских грузовиков – «Студебеккер», и самолётов – «Дуглас». Но ведь было немало и других, не менее важных подарков – вооружение, медикаменты. Тот же самый «Студебеккер» стал базовым шасси для знаменитых «Катюш» и других реактивных систем залпового огня. А в самые тяжёлые годы после войны, в годы неурожаев и прочих стихийных бедствий, связанных с передовым колхозно-совхозным строем, у всех был на слуху ленд-лиз и миллионные поставки пшеницы и кукурузы.

Несколько позже, после войны, появились другие американские подарки, фильмы. Особенно запомнился фильм «Серенада солнечной долины». Прекрасная музыка Глена Миллера в исполнении отличного оркестра, произвела маленькую революцию в отношении к джазовой музыке и американскому джазу. Кто не помнит знаменитую «Читаногу ту чучу»? «Порги и Бесс» Гершвина, «Вестсайдскую историю» Бернстайна? А фильмы Чарли Чаплина, мультики Уол та Диснея?

Потом, повзрослев, мы увлекались другими кумирами: Дорис Дэйв, Луи Армстронг, Френк Синатра, Элла Фицджеральд.

Затем появились другие фильмы и любимые исполнители. Целая серия с участием Дины Дурбин. Но запомнился только один: «Сестра его дворецкого». Значительно позже появился фильм «В джазе только девушки» с Мэрилин Монро.

На протяжении многих лет кумирами моих сверстников были: Азимов, Артур Миллер, Ирвинг, Лонгфелло, Торо, Видал, Стейнбек, Апдайк, Сэлинджер, Купер, Лондон, Бредбери, Воннегут, Льюис, Уайлдер. Я, кажется, увлёкся, потерпите, пожалуйста, осталось немного… Драйзер, Капоте, Сароян, Фолкнер, Уитмен, Гарт, Фицджеральд, По, Колдуэлл, Хемингуэй, Твен, О’Генри, а также Владимир Набоков и другие американцы, которым повезло выбраться в разряд «прогрессивных» писателей.

А как не сказать об американских учёных. Но лучше о великих изобретателях. Здесь можно писать целые книги. Упомяну самых-самых – Эдисон, Фултон, братья Вильбур и Орвиль Райт, Форд, Франклин, Морзе, Тесла, мой коллега, телевизионщик Владимир Зворыкин и многие, многие другие.

Говоря о культурных связях, нельзя не упомянуть об известных невозвращенцах того времени Баланчине, Нуриеве и других. А такие личности, как Мстислав Ростропович, Галина Вишневская, Эрнст Неизвестный, Михаил Шемякин заслуживают особого внимания… Не могу обойти вниманием поэтов Иосифа Бродского и Юза Олешковского, писателей Василия Аксёнова, Сергея Довлатова и моего сокашника Бориса Ручкана.

В годы холодной войны самым лучшим подарком были передачи радиостанции «Голос Америки». Здесь следует сказать, что в начале горячей, то есть Второй мировой войны, у населения отнимали любые радиоприёмники. Это делалось для того, чтобы ограничить информированность. Радиоприёмники тогда были редкостью. У нас его не было, поэтому и отбирать было нечего. Во времена же холодной войны этот незамысловатый приём заменили глушилками вражеских радиоголосов. Но как ни глушили, как ни хитрили тупые руководители «самой демократической страны в мире», ничего у них не получалось. Обычный радиоприёмник, рассчитанный на приём коротких волн, нетрудно было переделать на 13-метровый диапазон, а соорудить антенну с узкой диаграммой направленности ненамного сложней. По крайней мере для меня. Потом эта «технология» передавалась друзьям, от них к их друзьям, и так, как круги на воде, до тех пор, пока на вопрос «А ты слышал вчера?» следовал ответ: «А как же иначе!» Именно тогда, как мне кажется, родилось выражение: «Скажи мне, что ты слушаешь, и я скажу тебе, кто ты».

Трудно было жить всяким глушителям…

 

Как я учил английский язык

Моё первое знакомство с английским языком произошло в третьем классе обычной, ничем не примечательной школы. Трудно понять или объяснить, почему так получилось. Никогда и нигде такого не было. О каких-то особых или специализированных школах тогда никто не знал. Может быть, они где-то были, но где и для кого? В тяжёлое военное время эвакуации этот вопрос мало кого интересовал.

Учительница, щупленькая, скромная выпускница пединститута заботилась в основном о том, чтобы школяры поменьше кричали и не мешали ей писать на доске. Имя этой учительницы как-то не сохранилось в памяти. Но зато очень хорошо помню, как она красиво выводила на доске буквы всех слов. Это делалось довольно тщательно, потому что учебников по этому предмету ещё не было. И вообще как-то непонятно было – откуда вдруг взялся этот язык и для чего он нужен. Все, кто постарше, и родители в том числе, учили немецкий язык. Это было правильно. С врагом нужно было уметь разговаривать на его родном языке. Ведь не напасёшься переводчиками каждый раз, когда нужно нечеловеческим голосом крикнуть: «Ах ты сволочь фашистская!» – и шандарахнуть его прикладом по голове. И фильмы часто пестрели фразами типа «Хенде Хох! Твою мать».

Итак, вернёмся к английскому. Как бы то ни было, но начало было положено. И на память я не обижался. Мне бы такую сейчас. Пару десятков слов, как мне кажется, я тогда освоил. Предмет, как предмет. Ни любви, ни ненависти. Но вот бросалось в глаза, что из всего арсенала знаний наша учительница предпочитала только грамматику, притом только её первую, начальную часть. Ни произношения, ни разговорной речи, ни приёма на слух. Даже выгоняла из класса она по-русски. Ну что требовать от учительницы третьего класса.

Но вот в один не очень прекрасный день эта учительница на урок не пришла. Её предмет заменили другим. Не пришла она и на следующий раз, а через некоторое время об этом предмете и вовсе забыли… Осталась только в памяти одна фраза, сказанная как-то скороговоркой: «Учите английский язык».

Второе знакомство с английским языком произошло в пятом классе, но уже в другой школе и, естественно, с другой учительницей. Мне было легко и приятно, так как учить не требовалось. Новый класс начинал изучение языка с нуля.

Но вот в один не очень прекрасный день… Да, вы догадались, поэтому не буду повторять слова, приведённые выше. Повторение одной и той же фразы, так же, как и повторение начального курса, большой радости не приносит, но способствует запоминанию надолго. Поэтому отступлю на этот раз от своего правила и повторю то, что слышал уже не первый раз: учите английский язык.

Такую сомнительную радость я испытал ещё трижды. В седьмом и девятом классе средней (хорошую вещь средней не назовёшь) школы и на первом курсе института. К тому же начальный предмет был абсолютно одинаков. Вот почему начальную грамматику я знал лучше, чем таблицу умножения, но не больше.

Я часто думал на тему, неужели нельзя было что-то придумать? Думаю, что можно. Даже при существенном голоде на учителей этого предмета и низкой оплате их труда. Можно было объединить учеников из разных классов и даже из разных школ. О приглашении иностранцев нельзя было даже мечтать. Ведь кого это могло интересовать? Всё делалось по-нашенски, то есть плохо или очень плохо. Как в анекдоте о японце, который приехал в Союз на запуск нового завода и всё время повторял: «Дети у вас холёсие, дети у вас холёсие…» Когда же его спросили, что он при этом имеет в виду, он сказал: «Дети у вас холёсие, а всё, что вы делаете руками – плёхо». Я бы добавил – «и то, что вы делаете по указке сверху».

Было, правда, одно объяснение. Но к этому я пришёл значительно позже. Стратеги из поднебесья, очевидно, уже тогда понимали, что знание иностранных языков – это мина замедленного действия, закладываемая под «железный занавес», что в недалёком будущем специалисты, владеющие хорошим языком, не только смогут услышать неприглядные вещи, но и рванут «за бугор», как это и произошло позднее с математиками и программистами.

Была, конечно, и другая причина. Более прозаичная. Считайте это моим маленьким открытием. Учителя английского языка этого языка не знали! Они не только разговаривать и правильно произносить фразы не умели, но даже не умели внятно читать. Выучить начала элементарной грамматики, а затем долдонить одно и то же во всех классах было значительно проще. Во многих школах подобная ситуация сохранилась и сейчас. Не верите? Тогда проведите маленький эксперимент. Приведите в школу, в которой учится ваш ребёнок, человека, хорошо знающего язык. Три-четыре минуты – как раз время школьного перерыва, вполне достаточны для такого скрытого тестирования, после которого, вы всю дорогу домой будете повторять своему чаду: «Учи английский язык!»

Конечно, это относится не ко всем учителям. Были и исключения. Так, например, в девятом классе соседней школы учителем был бывший военный переводчик Степан (так его звали все). Он попытался наверстать упущенное, вернее сказать, как-то скомпенсировать огрехи системы и своих предшественников. Поскольку до аттестата зрелости и вступительных экзаменов в вузы оставалось совсем немного, а добросовестному человеку совсем не безразлично, как будут сдавать экзамены его ученики, он выбрал такой темп и требовательность (в дело было пущено всё, вплоть до рукоприкладства), что выдержать его было очень нелегко. Поскольку этот класс в основном состоял из одарённых учеников – класс этот темп выдержал, чего нельзя сказать об учителе. До десятого класса он тоже не дотянул, сбежал.

Обо всём этом я знаю хорошо, поскольку именно в этот класс я перешёл в начале очередного учебного года и, к сожалению, на своей шкуре почувствовал, каково быть отстающим по языку и часто вспоминать крылатую фразу моих учителей: «Учите английский язык».

Всякие воспоминания интересны тем, что, подчиняясь законам ассоциативного мышления, они позволяют извлекать из глубин памяти определённые сходные события. Даже не событие. Так себе – эпизод. Просто не могу сдержать себя…

Готовясь к поступлению в аспирантуру, я довольно неплохо, как мне казалось, изучил курс английского языка. Но не было достаточной практики по приёму на слух. И вот, приехав на сдачу экзаменов в Москву, я как-то, проходя мимо Метрополя, увидел объявление о демонстрации фильма на английском языке. Естественно, без дубляжа и титров. Опираясь на свой школьный и институтский опыт и наивно полагая, что теперь мне будет значительно легче, я купил билеты сразу на два сеанса. Шёл какой-то английский фильм. Кажется – «Путь наверх». Как я ни старался, ни после первого сеанса, ни после второго я ничего не понял. Видно, тот учебный язык был настолько упрощён, что пользоваться им в реальных условиях было просто невозможно. И я в этом убеждался несколько раз.

Дальнейшие мои встречи с английским языком были весьма спорадическими. Институт, встреча с товарищем в штатском, на этот раз уже на почве английского языка, аспирантура, работа в НИИ иногда подогревали мой интерес на несколько дней. Об этом, может быть, я когда-нибудь напишу подробней.

Были в жизни случаи, которые можно считать упущенными возможностями. Но это было значительно позже. Меня пригласили читать курс по своей тематике в Московский институт радиоэлектроники и автоматики (МИРЭА) на факультет повышения квалификации дипломированных инженеров. Видно, тогда уже стало ясно, что специалисты различного профиля должны использовать в своей работе новые знания, которые не проходили в своё время в институтах. Моим руководителем на этом факультете был Евгений Алексеевич Коновалов. Это был эрудированный и энциклопедически грамотный человек. У него был доброжелательный характер, и, очевидно, поэтому мы с ним быстро сблизились. Помимо преподавательской работы, он был главным редактором «Реферативного журнала» в части «Телевидение».

К продукции этого журнала предъявлялись очень высокие требования. Поэтому туда приглашались только высококвалифицированные специалисты. Именно тогда я получил приглашение сотрудничать по совместительству для переводов английских статей и составления кратких рефератов. При этом главным аргументом было то, что через два-три года работы в этом журнале человек приобретал навыки и знания, близкие к профессиональному переводу. И это действительно подтвердилось. Но не на мне. Поскольку я к тому времени был перегружен работой, пришлось это весьма неплохое предложение переадресовать другому моему сотруднику, который действительно преуспел и продолжал бы плодотворно работать, если бы не слишком большая любовь его к английскому языку…

Его фамилия была Куй-Непослушный. Со временем, или по указанию властей, вторая часть его фамилии из документов была почему-то выброшена, поэтому, представляясь, он старался особенно чётко произносить свою фамилию, часто подчёркивая, что первая его буква «К». Он увлекался историей, и с ним всегда было приятно общаться. А ещё мне нравилось то, что в отличие от многих других, он регулярно поддерживал отношение с профессором Брауде.

Увлечение историей дало свои результаты и соответствующее мировоззрение. Не знаю точно, но казалось, что следующий этап привёл его к определённым выводам, вылившимся в свою очередь в убеждение, что нужно учить английский язык. Но это всё было в прошлом.

В рассматриваемый момент он был небольшим идеалистом и думал, что, раз перестройка, значит, свобода. А раз свобода, значит, можно общаться с иностранцами и отшлифовывать свою устную речь. Но так не думали энергичные ребята из КГБ, курировавшие наш институт. Они своё дело сделали весьма профессионально, и я бы сказал – с выдумкой. Они явились к нам в институт как бы с одной целью: проинформировать нас о нехорошем поведении нашего товарища и просили только об одном, чтобы мы выразили ему своё порицание. Всё-таки режимное предприятие… А на следующий день он был уволен с работы.

Встретился я с Куём несколько месяцев спустя, на одной международной технической выставке, где он представлял своё устройство, разработанное уже в другой фирме. Поговорили, обменялись информацией о том, другом. И только в самом конце встречи я не выдержал и спросил его, какому хобби он отдаёт предпочтение, и услышал: «Учу английский язык».

 

Кое-что об иммиграции

Широко распространённое мнение, что Соединённые Штаты Америки, как страна иммигрантов, с радостью приветствуют на своей земле приезжих со всего света, так же, как и знаменитая нью-йоркская Статуя Свободы, которая, обращаясь к старушке Европе, произносит: «Отдайте мне своих убогих, бедных, своих живущих в нищете…» – и так далее. Но реальность говорит, что это далеко не так. Во времена подъёма экономики и её спада предпринимались и предпринимаются существенные изменения в иммиграционных законах. Они, естественно, были направлены на обеспечение потребности растущего производства в дешёвой рабочей силе или для ограничения переселения, и мотивировались заботой об экономических интересах собственных граждан. Так, по окончании Второй мировой войны Соединённые Штаты приняли у себя в стране бывших военных специалистов и учёных Германии.

Непосредственно до и после распада СССР, в 1991 году Соединённые Штаты сделали всё возможное, чтобы российские учёные, работавшие в оборонных областях, получившие возможность свободного выезда, не попали в страны тоталитарного третьего мира (Иран, Ирак, Сирия, Ливия и т. д.). Для этого Конгресс США принял соответствующую поправку к закону, гарантировавшую работникам бывшей советской «оборонки» преимущественное право на трудоустройство и иммиграцию в США, которая вошла в силу и действовала до 1996 года.

В истории американского иммиграционного права немало также примеров гуманистического подхода. США во все времена принимали и теперь принимают политических беженцев и диссидентов из стран, где жизни, свободе и безопасности этих людей угрожает опасность со стороны правящего режима. Однако в своей иммиграционной политике США не забывают и прагматические соображения, отдавая предпочтение квалифицированным специалистам, людям выдающихся способностей, а также иностранным бизнесменам и инвесторам.

Следует также сказать, что представители русскоязычной общины «третьей волны», по статистике, гораздо быстрее представителей других этнических групп находят работу, продвигаются по службе (особенно в технических областях), покупают дома и новые автомобили, имеют более высокий уровень доходов, поэтому и платят больше налогов. А скандалы, разразившиеся в средствах массовой информации по поводу якобы активизировавшейся в США «русской мафии», не могут никак поколебать факты, что наши соотечественники, без различия национальности и вероисповедания, внесли и продолжают вносить существенный вклад в экономическое, социальное и культурное развитие американского общества.

В Соединённых Штатах существует довольно строгая система предпочтений и ограничений в выдаче въездных виз. Существует две категории виз: неиммиграционные и иммиграционные. Учтите, что все неиммиграционные визы выдаются просителю на определённый срок и не дают права остаться в США навсегда или жить в стране столько, сколько хочется. Некоторое исключение предоставляется для женихов (невест). Чаще всего удовлетворяются просьбы на получение «гостевой» визы. Некоторым её выдают после небольшого собеседования, некоторым вообще безо всяких разговоров, но большинство отсеивается, получает отказ со штампом в паспорте: «Заявление получено» без объяснения причин. Получившие отказ имеют право снова подать просьбу о предоставлении визы на въезд в Америку через 6 месяцев, и получить такой же отказ. При этом вероятность успеха с каждым отказом уменьшается.

Почему так происходит? Чиновники посольства перегружены заявлениями и им не хочется вдаваться в долгие исследования. Они стремятся с первого взгляда определить, насколько вероятно, что, получив временную визу, человек не останется в США в качестве нелегального иммигранта, и в данном случае не является «потенциальным невозвращенцем». Руководствуясь правилами, разработанными Госдепартаментом США, чиновники должны отобрать из всех желающих только тех, кто планирует въехать и выехать из США по окончании срока, имеет достаточно средств для покрытия всех расходов, не намеревается заниматься противозаконной деятельностью и тем более терроризмом.

Проанализировав все эти требования, можно более или менее точно определить, какие категории граждан имеют наиболее благоприятные шансы на успешное прохождение первого интервью. Это те, кто хотя бы однажды побывал в США или, на худой конец, в другой западной стране, и вернулся без нарушений иммиграционного закона. Проверяется это очень быстро по отметкам в паспорте или компьютерному банку данных. К таким относятся также те, которые способны с помощью документов доказать, что дома у них есть хорошая или высокооплачиваемая работа, недвижимость, счёт в российском банке, а также прочее имущество, например дача или автомобиль. Желательно также доказать, что в стране остаются близкие родственники (жена, муж, дети). Нужно также сказать, что свободное владение английским языком часто является отрицательным фактором при оценке чиновником вашего заявления. Здесь действует железная логика: «Человек, более или менее свободно говорящий на английском языке, является потенциальным не возвращенцем».

Кроме того, американские законы запрещают въезд в США определённым, весьма нежелательным категориям лиц: бывшим нацистским преступникам и их пособникам, членам коммунистических или других тоталитарных партий, осуждённым в прошлом за терроризм и так далее. Об этом подробно излагается в анкете, выдаваемой посольством или консульством. Следует отметить, что даже если вы не относитесь ни к одной из этих категорий лиц, всё равно работник Службы иммиграции и натурализации (СИН) в соответствии с законом может принимать решения по своему усмотрению, основываясь только на «подозрении», что человек относится к одной из категорий «персон нон грата». К сожалению, такого же принципа СИН придерживается и при рассмотрении других (последующих) заявлений от потенциальных иммигрантов.

Нелегальные иммигранты в США отличаются от наших нелегалов. Нелегалом у них может стать даже прибывший на работу по контракту специалист, если он своевременно, часто по не зависящей от него причине, не продлит свою визу. Не надо думать, что такого нелегала на каждом углу поджидает полицейский, ставящий себе цель запрятать его в каталажку и вышвырнуть за пределы США. Совсем нет. Иначе это была бы война не на шутку. Ибо в США около 8 миллионов нелегалов, которые нужны стране не меньше, чем сама Америка нелегалам.

Нелегалом был и величайший актёр, а также режиссёр и композитор за всю историю кино Чарли Чаплин. Он никогда не имел и не добивался американского гражданства. Будучи убеждённым интернационалистом и антифашистом, он имел свои приоритеты в отстаивании прав простого человека. Именно поэтому глава ФБР Гувер обвинил его в сокрытии своего еврейского происхождения и принадлежности к компартии. В их досье Чаплин проходил как мифический «Израиль Фанштейн». И только по истечении многих лет президент Рональд Рейган признал вину американских властей перед великим актёром. Следует сказать, что сам Чаплин никогда не опровергал и не подтверждал эти обвинения. А как можно скрывать сведения, которые у тебя никто не спрашивает? Например, национальность или вероисповедание. Даже образовательный уровень. За все годы моего пребывания в Америке мне никогда не попадалась анкета с вопросами подобного рода. Цвет кожи, глаз – да. Отпечатки пальцев – пожалуйста. Всё остальное ни в анкетах, ни в документах – приватное право гражданина. Даже немного обидно…

В течение многих лет большинству нелегалов для легализации предлагали разнообразные способы и подходы вплоть до выезда из страны и подачи прошения из мест постоянного проживания. Но в один прекрасный день служба иммиграции объявила о новом порядке легализации. Лица, прожившие в США 6 и более лет, могут получить легальный статус без выезда из страны, заплатив за такую процедуру примерно столько же, сколько стоит поездка туда и обратно. Ну как не порадоваться за столь разумное решение, которое не только сохраняет нервы и время, но и даёт существенную прибавку государственной казне.

Американские будни. Что толкает людей разных национальностей, вероисповеданий, образования, специальностей и политических взглядов стремиться в Америку? Ведь для приезда в Америку требуется приложить немалые усилия, время, деньги, в конце-то концов. Трудно даже перечислить все невзгоды, которым подвергались и всё ещё подвергаются люди из разных стран, стремящиеся пересечь границу Соединённых Штатов легальным и нелегальным путём. Только ли высокий жизненный уровень? А может быть, стабильность и перспектива для детей и внуков? Или желание просто поработать два-три года в нормальных условиях и неплохо заработать на все оставшиеся годы? Трудно ответить однозначно. Сколько людей, столько и мнений. При том зачастую причины бывают неоднозначные. Но главной причиной всё-таки является высокое качество жизни, определяемое не только высокими заработками.

Качество жизни – это совокупность объективных критериев, которые позволяют как-то оценить разные, порой несоизмеримые понятия, выразить их в виде цифр и в чём-то напоминают мою студенческую игру в классификацию. Когда я впервые услышал, что в ООН создана специальная научная группа, разрабатывающая те или иные принципы для оценки качества жизни, меня обуял восторг и радость. Мне показалось, что вот, наконец появился инструмент, который покажет каждому, чего стоит тот или иной строй, та или иная система и соответственно цена лидера, ведущего страну к высокому качеству жизни. При этом я совсем не имел в виду коммунистов, милитаристов и подобных им экстремистов, получающих на выборах 86 и более процентов.

Действительно, в странах с высоким уровнем жизни, уровнем социальной и экологической защиты, медицины, демократических свобод и т. д., как правило, наличествует низкий уровень преступности, коррупции и т. п.

 

Уезжают лучшие?

На этот раз встретились мы с ним не совсем случайно. В Новосибирском оперном театре, в котором я бывал нечасто. Пошёл посмотреть балет. Но туда ходили не только за этим.

Здесь была, как бы это сказать, очень тонкая сибирская особенность, о которой я узнал вскоре после приезда. Однажды на центральном бульваре я заметил, что все почему-то бегут, не очень быстро, а как бы трусцой. Поддавшись стадному чувству, я тоже включился в бег в том же направлении. Пробежав таким образом несколько шагов, я начал задумываться, а, собственно говоря, куда все бегут? Спросить у стоящих как-то не получилось, а бегущие были настолько увлечены этим спортивным мероприятием, что не могли мне внятно объяснить причину. К тому же они торопились, им было трудно отвлечься на глупости, и только один здоровячок как бы нехотя, с выражением «чай не маленький, пора знать», сказал, что в оперный.

– А что там дают? – прокричал я вдогонку, но мой собеседник так рванул вперёд, может быть, даже со скоростью звука. А при такой скорости, понятное дело, информацию не получишь. А наше ухо не воспринимает изменение частоты… Эффект Доплера!

Со временем я узнал, что в оперном театре можно не только послушать оперу, посмотреть балет, но и выпить пиво, которое здесь бывает довольно редко. В основном тогда, когда очень холодно и посещаемость спектаклей не на высоте. В других местах дело обстоит и того хуже. А началось всё с того, что один бедолага, довольно слабоватый или принявший, как говорится, «до того», выпил несколько кружек у ларька и так разогрелся, что замёрз. В прямом смысле… А как было не замёрзнуть, когда мороз под сорок, вечерело и ларёк где-то на окраине, в тёмном месте, без фонарей и с выключенной из-за облачности луной! Вот и запретили продавать пиво зимой. А потом привыкли и к лету забыли отменить приказ… Так и произошла смычка культуры с простыми потребностями трудящихся.

Оперный театр, конечно, не Гамбринус, но и он привлекал к себе студентов и молодых специалистов, не сумевших найти более культурное и недорогое заведение.

Встреча с Валентином для меня, как я уже говорил, не была неожиданностью. Дело в том, что один мой сокурсник, Витя Андреев, как-то рассказал об одной встрече:

– Сидим мы в оперном, в буфете, пьём пиво. Не торопимся, так как до начала спектакля времени было достаточно. Мой взгляд почему-то остановился на вошедшем нерешительном мужчине, среднего роста, плотном, с небольшой лысиной и хорошо одетом. Он кого-то или что-то искал, но, не найдя никого подходящего, направился к нашему столику. Я даже несколько удивился, так как у нас за столом не было ни одного свободного места. Но он и не собирался пить с нами пиво, слегка наклонил голову и сказал: «Ребята, у меня к вам тут небольшое дело, нужно передвинуть рояль на сцене в правый ближний угол. А за работу вот вам на пиво», – и выкладывает по сто рублей на каждого. За нашим столиком сидел парень, довольно общительный, с вьющимися чёрными волосами… Мы с ним даже не успели как следует познакомиться. Только и узнали, что он в прошлом году окончил одесский институт связи. Как-никак коллега… Мы все как-то опешили от столь щедрого подарка, и только наш новый знакомый не растерялся. Встал с места, улыбнулся и выдал:

– Ну что вы, Давид Фёдорович! Мы это и без денег сделаем, – после чего начал беседу со знаменитым скрипачом, как будто был с ним знаком Бог весть сколько…

– Как его звали, – не выдержал я.

– Ну я же сказал, – ответил Витя, – Давид Фёдорович. Ну, Ойстрах, ты что, не знаешь, кто это, темнота…

– Да, нет, не его, того одессита…

– Не знаю, не помню. Мы с ним и не встречались больше. И рояль сами, без него передвинули…

Для меня этих сведений было достаточно, это мог быть только Валентин, мой одесский друг. Осталось лишь разыскать его в большом городе. Но и это не проблема, когда знаешь вкус и интересы человека. Ведь здесь всё рядом, оперный и драматический, он же знаменитый «Красный факел», филармония и библиотека… Было бы значительно трудней, обладай мой друг средней серостью…

Была, правда, ещё одна слабость у моего друга. Ведь не зря он был любимцем одесских «китаяночек», Катюши и Валюши… Но разве это существенно? В его возрасте… Но для поиска человека любая мелочь может сыграть свою роль. Итак, мой дедуктивный метод подсказал мне, что искать его следует в оперном театре, но не в опере, а на балете. Нельзя сказать, что я начал планомерные походы в театр и поиски. Просто в один из свободных вечеров без всякой подготовки отправился в этот театр, естественно, на балет. Какой? Точно даже не помню, да это и не существенно, «Щелкунчик»

или «Лебединое озеро». Ведь их и было всего-то не то четыре, не то пять. Но, несмотря на скудость репертуара, театр был заполнен. Может быть, потому, что зрители несколько соскучились. Длительная зима и что-то ещё…

Его долго искать не пришлось, он был здесь, недалеко от входа. Стоял и внимательно читал программу. И не просто читал, а, можно сказать, изучал, делая какие-то пометки карандашом. Я остановился поблизости, попытался обратить на себя внимание, но это было бесполезно до тех пор, пока он не прочитал всё до конца. Когда же он закончил чтение, пришёл немного в себя и поднял голову, то, естественно, заметил, что я стою напротив, и, как могу, внушаю ему, что пора кончать заниматься глупостями…

– Тебе крупно повезло, старик, сегодня выступает отличный состав, – вырвалось у него, после того как мы с ним обнялись и высказали все подходящие к данному случаю слова. Он хотел тут же ввести меня в курс предстоящего спектакля и на что следует обратить особое внимание, но я как-то не выразил к этому интереса, поэтому, произнеся «встретимся после спектакля», он куда-то исчез.

– Куда ты поедешь в такой мороз? – спросил он, когда холл и гардеробная театра практически опустели.

– Это не проблема, – отвечал я, – поймаю такси или какого-нибудь левачка.

Леваки в Новосибирске пользовались в то время особым спросом. Когда нужно было куда-нибудь поехать, то надеяться на городской транспорт мог лишь самый неисправимый оптимист. Но таких было очень и очень мало. Большинство из них замёрзло в очередях у автобусных остановок. Зато все остальные нормальные люди выжили и продолжили свой род только потому, что свободно ездили на любом движущемся транспорте. Будь то легковая машина, грузовик или, и такое бывало, автокран. Стоило только поднять руку, как тут же останавливался очередной движущийся объект, готовый ехать в любом, даже обратном, направлении. И при том это было совсем недорого. Ведь заламывать крутую цену могут только закоренелые профи…

– Идём, старик, я тебя где-нибудь пристрою, – сказал мой друг и потащил меня за кулисы.

Конечно, я предполагал, что жизнь артистов балета отличается от жизни их зрителей, но не думал, как-то не задумывался, что до такой степени. Начнём с того, что они здесь не только работают, но и живут. Здесь у них и стол, и дом, и всё остальное, включая обслугу, столовую и ясли для маленьких детей. А как может быть иначе, когда весь день, с утра до вечера, расписан с точностью до минут, три раза в день репетиции, спектакли каждый день, а в выходные по два или три на день… Куда в таких условиях поедешь на левачке? В мороз. Вот и возник эдакий своеобразный мир… А поскольку полноценную гармонию в таком коллективе создать не всегда удаётся (известно ведь, что балерин в балете значительно больше, чем их партнёров), а решать эту проблему хрущёвскими методами путём отправки в «текстильный» городок солдат вместо синих таблеток, не всегда получается, вот и мирятся здесь с проникновением некоторых, особо одарённых зрителей в эту специфическую сферу.

У попавшего впервые за театральный занавес возникает ощущение лабиринта. Переплетение различных репетиционных залов, нестандартных проходов, холлов, жилых комнат, уборных для прим и помещений, напоминающих студию, отбивали всякое желание запомнить проделанный маршрут. К тому же возникающие время от времени препятствия, как бы выплывающие из темноты, делали эту задачу совершенно невыполнимой.

На каждом шагу нам встречались балеринки, легко перемещающиеся в этом загадочном пространстве в одиночку или маленькими стайками. Большинство из них не успели даже или совсем не хотели переодеваться и сбрасывать грим. Все они почему-то считали необходимым останавливаться перед нами, становиться во вторую позицию и, пользуясь пуантами, как домашними тапочками, знакомиться со мной и, обращаясь к моему попутчику с различными вопросами, как бы ненароком поглядывать в мою сторону. Может быть, это мне показалось… А если подумать, то почему бы и нет? – ведь мой костюм как-никак отличался от одежды сказочного героя или заморского принца, а повседневность, как я понял, была более привлекательна в этом мире, чем какие-то сказки. Мне даже показалось, что эти эфирные создания с удовольствием выскочили бы на улицу, остановили грузового левачка и, втиснувшись в его и без того тесную кабину, с удовольствием занялись бы… занялись… нет, не любовью. Это мне тяжело даже представить. Рассказами о своих последних гастролях…

Валентин здесь был своим человеком. У него получали необходимую информацию об окружающем мире, с ним советовались, делились трудностями… И вопросы к моему другу у них были самые приземлённые: как можно, например, отправить телеграмму по телефону? Или, скажем, на какие алименты следует рассчитывать, если оставить ребёнка?.. С некоторыми балеринами у него были и более тёплые отношения. Иногда у очередной встречной он интересовался, не найдётся ли в её комнате свободный диванчик, нужно пристроить человека, и почему-то при этом загадочно посматривал на меня. При этом ни одна из балерин не отказывала в гостеприимстве. Больше того, предлагали различные варианты «уплотнения»…

– Ну как, ты хоть понял, что здесь нетрудно определиться? Ведь каждой хочется рассказать о своих последних гастролях, а я уже наслушался этих историй… Подожди меня здесь, – сказал он, когда мы остановились в небольшом, слабо освещённом холле, в котором, кроме старого кресла и столика, ничего не было. Ни настольной лампы, ни журналов для заполнения вынужденного ожидания. Что оставалось делать? Присел, посидел бессмысленно в полутьме, затем прислонился к спинке, расслабился и поплыл…

Что явилось причиной, трудно сказать. Может быть, оттого, что сначала промёрз, потом выпил бутылку пива. К тому же наплыв непривычных впечатлений, хорошая музыка, которая, как известно, убаюкивает… Но это был не сон, скорее, какое-то третье состояние, какое-то озарение, которое не посещало меня уже несколько лет. Не буду вдаваться в подробности, поскольку понять всё это довольно сложно, а объяснить – тем более…

Прошло несколько лет. Валентина я встретил в Москве, в Лужниках, на соревнованиях по фигурному катанию. Поговорить не удалось. Масса народу, шум, суета. Но обменялись телефонами и на прощание он, помахав мне рукой, прокричал:

– Ты оказался прав.

– В чём? – прокричал я в ответ, но увидел лишь неопределённый прощальный жест.

– Так в чём же я был прав? – вырвалось у меня, когда мы встретились с ним в более подходящей обстановке.

– Ты знаешь, это длинный разговор. Но если тебя это интересует, то в двух словах. Помнишь нашу последнюю встречу в новосибирском оперном? Тогда ты сказал, что балерины меня до добра не доведут…

– Нет, – говорю, – не помню. А что, довели?

– Не перебивай, слушай. Новосибирск я покинул сразу, как только закончился распределительный срок. Одесскую квартиру я поменял на московскую, но меньшей площади. Неплохой район, в Сокольниках, и метро близко. Хотел поступить в аспирантуру, но меня резанули на первом же экзамене. Начал искать работу, но никуда не берут. Нет знакомств, и всё! Перебивался случайными заработками. В порту грузчиком, иногда бомбил частным извозом, в редакциях кое-чего…

– Как это, кое-чего? – не выдержал я.

– А вот так, начал писать. Нашёл маленькую заметку об одесских пацанах. Эти байстрюки слегка бузили во время оккупации. Начал развивать, и получилась чуть ли не «Молодая гвардия – 2». Патриотические журналы на это клюют. Больше года на этом кормился. Может быть, всё и образовалось, если бы не балет. Вернее, моя любовь к балету. Познакомился я с балериной. Она только в Москву приехала…

– Из Новосибирска? – вклинился я.

– Нет, из Берлина. Она танцевала в ансамбле народной армии ГДР. Очень красивая девка. Блондинка с голубыми глазами. К тому же прима. Взялся я показать ей Москву. Показал кое-что, потом мой район, мою берлогу, в которой и мебели не было. Одна постель. Маленькая квартира для таких знакомств имеет свои преимущества… Я не знаю немецкого, а она русского. Вот и пришлось применить язык любви… Музыка и вино были здесь же. Я даже читал ей стихи Андрея Вознесенского. И знаешь, хорошо понимали друг друга! Тем более, что в балете так и принято… Две недели пролетели незаметно. Что может быть прекрасней – стихи, балет и любовь…

– Ну, а потом что? – спросил я. – Чем ты теперь занимаешься?

– Как тебе сказать? Москва это такой город, по которому скучаешь, когда уедешь надолго. Но стоит пожить здесь несколько лет, как опять тянет куда-то уехать.

– Куда же на этот раз? – спросил я, – в Штаты? Со второй балеринкой?

– Не смейся, на этот раз всё очень серьёзно. В Штаты – дохлый номер. Был единственный вариант – по израильской визе. А главное ведь не куда едешь, а откуда… К тому же органы меня по-прежнему опекают… Не дают соскучиться. Даже министр обороны, маршал Советского Союза Гречко «встревал»…

– О, это уже интересно! – воскликнул я. – Ну, колись, колись до конца, я слушаю внимательно.

– Собственно говоря, ничего особенного не произошло. Моя красавица прислала мне согласие на развод. В нём была всего одна, но коронная фраза: «Прошу оформить наш развод, так как наш брак не содействует делу построения социализма в наших странах!» И всё. Этого оказалось достаточно. Но когда через год после развода она приехала в Москву с ансамблем песни и танца, моя кровать вспомнила былые «танцы маленьких лебедей». На этот раз её выступление на сцене театра Советской Армии было принято с особым восторгом. Говорят, что такого вдохновенного танца москвичи уже давно не видели. Сама Головкина сокрушалась, что не привела с собой своих питомцев… Мне не удалось присутствовать в тот момент, но отвечать на телефонные звонки пришлось. Не успел я положить трубку, как очередной, хорошо поставленный голос попросил её к телефону, но, узнав, что её нет, а я как-никак её муж, произнёс: «С вами сейчас будет говорить министр обороны, товарищ Гречко». Гречко, так Гречко, вспомнился почему-то анекдот, объясняющий появление на оборонном горизонте такой неординарной личности и заканчивающийся словами: «Хай, будет гречка».

Министр был немногословен. Он просил передать, что получил большое удовольствие от её танцев… А также, что от имени Леонида Ильича Брежнева и от себя лично желает ей «всяческих» творческих успехов. Наверное, если бы она сама подошла к телефону, этот солдафон сказал бы ей другие слова. Не успел я додумать эту мысль, как вновь зазвонил телефон и уже совсем другой, на этот раз женский голос начал интересоваться, что с собой нужно взять в Израиль, или Рим, чего там, в отличие от Союза, нет. Этот звонок не удивил меня, такие звонки и обмен подобными мнениями уже давно заполняли мою жизнь. Даже мешали иногда работать…

– Подожди, ты что, успевал ещё работать?

* * *

Моя последняя встреча с Валентином состоялась перед самым его отъездом. Но это была не только встреча. Скорей прощание и пьянка по поводу утверждения кандидатской и… Для меня же, как это ни называй, всё равно это было «три в одном». Немного позже я объясню, почему три, а не два. Начнём по порядку. Я заметил, что в последнее время банкеты стали называть просто пьянкой, поэтому и не удивился, когда услышал: «Приезжай, старик, на пьянку, там и поговорим…»

Наверное, не стоит подробно рассказывать, что за короткий срок Валентин реализовал часть своих способностей, и о нём уже начали ходить слухи как о способном молодом учёном. Но это нужно было доказать, а как это сделать в стране, где «без бумажки ты букашка». Вот и решил он не мудрствовать на последнем этапе «преодоления каменистых троп» науки. Но сделал он это по-своему, внеся, я бы сказал, специфический, весьма оригинальный подход. Сначала он обзвонил всех знакомых и узнал, какого объёма диссертация допустима для данного времени. Когда ему говорили, что у Эйнштейна была диссертация на 16 страницах, он отвечал, что Эйнштейн для него не пример, даже Брауде, который вообще не писал диссертацию, не является эталоном. Как бы то ни было, но таким, чисто эмпирическим путём он определил тот возможный и достаточный предел, переступать который допустимо только особо талантливым либо имеющим высокопоставленных родственников. Правда, сейчас это делают и за деньги. О времена…

Он же решил это с помощью ножниц, клея и симпатичной машинистки, которая поселилась на время в его далеко не королевских апартаментах. Приобрёл ли он для неё отдельную раскладушку, я, право, не знаю. Даже не интересовался.

Открытка о том, что высшая аттестационная комиссия, которую в народе называют коротким, но квакающим словом ВАК, утвердила решение учёного совета о присуждении учёной степени, пришла одновременно с другим сообщением, из ОВИРа, в котором сообщалось об удовлетворении его просьбы о выезде на ПМЖ в государство Израиль… Об этом я узнал, едва переступил порог ресторана. Вот откуда «три в одном». Три события в один день не часто отмечаются.

Солидный мужчина, немолодой, с крупными чертами лица, высоким лбом и неславянской внешностью, возвышался над столом с бокалом красного вина. Все называли его Соломон Мудрый, и был он, как я понял, здесь человеком своим во всех отношениях. Его авторитет в этом коллективе был настолько высок, что позволял ему выполнять функции тамады и рассказчика одновременно. При этом делал он всё это настолько мастерски, настолько артистично, как будто выступал не на банкете, а на конкурсе юмористов, как председатель жюри, наделённый правом присуждать награды и премии. Ведь не зря говорили, что такие пьянки могут составить конкуренцию любому капустнику даже самого знаменитого театра. Может быть, потому что экспромты здесь не «готовились заранее», а произносились искренне, от души, без оглядки на возможное присутствие майора Пронина с магнитофоном.

Меня усадили рядом с виновником торжества, и я получал удовольствие от каждого произносимого тоста. Что мне бросилось в глаза, это отсутствие каких-либо ностальгических нот, как будто не было прощания, и человек не уезжал отсюда навсегда…

– Ну, что, Валентин, я оказался прав? – произнёс Соломон, когда все уже угомонились, как я понял, от его предыдущей шутки, – после этих слов у многих появилась улыбка, плавно переходящая в лёгкую усмешку. Непосвящённые же, такие, как я, начали требовать объяснения, в чём и почему. Ведь Соломон потому и мудрый, что не может быть не прав. Сделав небольшую паузу, как бы подумав, правильно ли его поймут, он произнёс:

– Да так, пустяк… Я как-то сказал ему, что быть евреем не всегда плохо. Вот и подтверждение… Великие, как, например, Эйнштейн, Фрейд, Маймонид, Спиноза и даже ваши кумиры Маркс и Иисус Христос, не скрывали своего еврейского происхождения. А в нашем «славном настоящем»… – но ему не дали закончить эту мудрую мысль. Какой-то вихрастый молодой шустряк непонятно почему выкрикнул:

– Спешите, девушки, пока все не уехали за бугор… – Да и девушки здесь были как на конкурсе моделей, а Валентин, естественно, был в центре внимания. То ли его мужская стать, то ли научные перспективы притягивали их к нему. А может, и в самом деле, зарубежная виза на ПМЖ играла свою роль. Ведь добиться её в те годы было очень, очень нелегко…

– Скажи, пожалуйста, – спросил я у Валентина, когда мне удалось отвлечь его от суматохи, – этот Соломон был у тебя руководителем или оппонентом? Нет, скажи лучше, кто он, профессор, доктор?

– Бери выше, членкор, – ответил Валентин, – но к моей защите он не имел никакого отношения. Просто познакомились на литературном вечере.

– Да, яркая личность, такого человека не часто встретишь, и ведь не боится, не то что некоторые… – Валентин догадался, кого я имел в виду.

– Что ты? Он своё отбоялся. В сталинских шарашках. Даже в наше время пытались как-то угомонить его за слова: «…Вот евреи слиняют, рухнет наука, а затем и сам Союз нерушимый»… Но куда им? Такого не возьмёшь. Притащил какие-то справочники Кембриджского университета. А там два списка: «Выдающиеся учёные мира» и «Выдающиеся евреи». Тридцатипроцентная корреляция, как по Нобелевским лауреатам, так и по чемпионам мира по шахматам. С такими аргументами не поспоришь… – Валентин замолчал на минуту, а потом, как бы опомнившись, добавил:

– Может быть, в этом причина антисемитизма? Да, трудно сейчас антисемитам. Особенно в свободном обществе. К тому же данные официальной статистики: Герои Советского Союза – евреи на третьем месте. Но если пересчитать их число на тысячу населения, то получается, что они самые героические. Воюя на ташкентском фронте, таких результатов не получишь.

– А как ты сам к этому относишься? – я уже как-то привык, что на таких встречах особенно часто муссируется еврейская тематика, поэтому ничему и не удивлялся.

– Никак. Можно, конечно, составить списки выдающихся художников, поэтов, музыкантов. Либо философов, изобретателей, технарей. У каждого народа определённые склонности. Никто ведь не оспаривает, что итальянцы лучшие певцы.

Но что это даёт? Делает ли нашу жизнь лучше? Компенсирует желание уехать? Трудно сказать. Вот тебе и ответ на незаданные вопросы…

Я ещё пытался кое-что уточнить, но подошли две молодые красавицы и подхватили моего друга в водоворот какого-то дурацкого танца. Заодно и меня. Ну, как тут поговоришь серьёзно?

Банкет и хорошая пьянка всегда раскрепощают, поэтому и возникают в таких случаях те или иные отношения. Может быть и я, поддавшись минутной слабости, увлёк бы одну из красавиц куда-нибудь в тёмный угол, а там проявил некоторые свои способности. Красноречие или что-нибудь другое… Но я, как уже говорил однажды, не пьянею. Вот такая особенность организма. Но градусы, конечно, не пропадают даром, они всё-таки делают своё чёрное дело, но как-то иначе, по-другому. В разное время проявляется это по-разному. Например, иногда я становлюсь ужасно любознательным, даже любопытным. Порой мне самому становится неприятно оттого, что моему собеседнику попадается столь занудный партнёр. В данный момент он, этот партнёр, как шпион-недоучка, пользуется моментом, хватает подвернувшуюся под руку нужную жертву и не отпускает её до тех, пока не пошлют его подальше.

– Нет, Валентин, – начал я издалека, – ты должен познакомить меня с ним. Мне нечасто удаётся встретить столь неординарного человека. Думаю, что, кроме развала Союза нерушимого, у него должны быть и другие, не менее оригинальные идеи. Как говорится, не для широкого круга.

– А он и не скрывает их. Например, создание единого мирового правительства. Эта утопия похлеще мирового коммунизма, но более реальна, поскольку базируется на выборе свободных людей. Об этом он может говорить целыми часами и не остановится до тех пор, пока не убедит тебя, что это единственный и самый реальный путь развития общества.

– Об этом я тоже когда-то думал, видно, эта идея сваливается в разное время на разные головы, но мы до этого не доживём. Что ещё, какие новые идеи можно услышать из уст мудреца? Неплохо бы знать заранее круг возможных тем.

– Помимо глобальных проблем переустройства общества, он разработал рецепт борьбы с терроризмом, знает, как прекратить, например, конфликт на Ближнем Востоке.

– И как же, – опять не выдержал я?

– Добавить в американский флаг ещё одну звёздочку. Войти Израилю в состав Соединённых Штатов на правах 51-го штата Америки. Как Аляска. И всё! Все остальные проблемы региона решатся автоматически. Многие страны, наверное, с удовольствием воссоединились бы с янками, но все они могут доставить Америке только головную боль. Ни одна другая страна не вписывается в такую схему столь органично. Здесь сходство политики, культуры, науки…

– Да, это, пожалуй, круто, даже слишком, но думаю, что это только один из возможных шагов к созданию мирового правительства. Здесь будут возражения как с левой, так и с правой стороны, изнутри и, конечно, извне – заметил я.

– На первых порах. Но когда поднимет голову мусульманский экстремизм во всех странах, такой проект не покажется экзотическим…

Не много лет прошло с тех пор, но произошло много событий. Некоторые предвидения мудрого человека сбылись, некоторые ждут своего часа. Но в памяти остался след той встречи, а жизнь всё никак не даёт ответа на возникшие в то время вопросы.

Прошли годы. Валентина я не встречал, но слышал, что он всё-таки уехал. О его иммигрантской жизни в Москве ходят легенды. Говорят, что ему удалось преодолеть невероятные трудности адаптации, но всё же состояться как изобретатель. Сейчас у него крупная научно-производственная фирма и небоскрёб, самый высокий в Силиконовой долине. Рассказывают также, что на каком-то переломном этапе, когда решался вопрос о выживании, требовалось найти нетривиальный PR ход, который бы дал не только рекламу, но и импульс для новых идей. Валентин устроил фестиваль музыки и танца, пригласив на него известные музыкальные и балетные коллективы. На этот раз я оказался неправ, говоря, что балерины его до добра не доведут. Та, вторая балеринка, оказалась права… Бывает.

 

Деньги давай, деньги давай!

Эти короткие рассказы совсем не о деньгах, хотя и о них тоже. Они скорей о человеческих отношениях. А что может быть интересней реальных жизненных ситуаций?

Так вот, однажды вечером, пожилой латиноамериканец возвращался к себе домой. Жил он, естественно, не в самом фешенебельном районе, но и не на окраине, в нашем понимании этого слова. Поскольку окраина какого-либо города здесь может быть более благоустроена, чем какой-нибудь район в самом центре, скажем, Гарлем. Надо же такому случиться, что именно в этот момент полицейские ловили здесь преступника и очень тщательно прочёсывали район. Следует сказать, что в Нью-Йорке, по сигналу из полицейского участка в указанную точку очень оперативно перебрасываются наряды полиции, которые хорошо знают своё дело. Поэтому не удивительно, что в полумраке они заметили одинокую «подозрительную» личность. Приказ остановиться и поднять руки он не понял потому, что плохо расслышал или не знал английского. А может быть, по той и другой причине одновременно. Зато он хорошо знал, что в тёмное время суток не стоит ни с кем связываться. Ведь в темноте трудно определить, с кем имеешь дело, с полицией или с бандитами. Второй, более строгий приказ и предупредительный выстрел настолько перепугали бедного человека, что он бросился наутёк. А полиция в таких случаях действует строго по инструкции. Короче, первый же выстрел на поражение поставил первую точку в этой печальной истории. Как видим, здесь, в Америке, некоторые явления чем-то напоминают нашу действительность. Дальше начинаются существенные отличия. Полиция безоговорочно признала свою вину, и вопрос о компенсации не вызывал какие-либо сложности. Здесь ведь всё имеет свою цену, в том числе и цена человеческой жизни. Даже для не застрахованных. А пострадавшие от террактов? Но это отдельный разговор.

И вот тогда, когда горечь утраты в семье начала утихать, появился представитель юридической фирмы, который с американской прагматичностью заявил, что хватит вам ребята переживать, так как вам крупно повезло. Попробуем превратить выше несчастье в его противоположность. В семье много детей и внуков, а всем им нанесён огромный моральный урон плюс ещё кое-что и кое-какие обстоятельства. К тому же вам ничего не нужно платить. Фирма берёт на себя все расходы, но после выигрыша вам следует отдать самый пустяк, процентов 25–30 от полученной суммы. Вот тогда и появился на свет иск весьма весомый даже для американских масштабов, 83 миллиона долларов! Не знаю, чем закончилось это дело и закончилось ли оно вообще. Знаю только, что пострадавшим уже предлагали 3 миллиона, но они и слушать не хотят о такой мелочи.

* * *

А вот и другой, тоже невесёлый случай. Между Манхеттеном и островом Стейтен-Айленд имеется несколько транспортных путей. Это туннели, мосты и даже паромная переправа, которая мне особенно нравилась. Когда ты едешь в Нью-Джерси на машине и хочешь сэкономить несколько долларов, спускайся в туннель, там ничего не нужно платить. Ощути, как на твои плечи давит атмосферное давление, а на мозги – воды Гудзона. Значительно приятней поездка по красавцу мосту Верозано Бридж. Но здесь ты подвергаешься другому давлению, за это удовольствие нужно платить. То ли дело паромная переправа. Особенно летом. Свежий воздух, вода, быстро и недорого. К тому же не нужно беспокоиться о парковке автомобиля. Этой переправой часто пользуются весьма состоятельные «белые воротнички», оставляющие свои машины недалеко от переправы.

Но вот однажды белоснежный паром «Эндрю Берри» во время причаливания врезался в пирс. При этом погибло 11 человек, а 71 был ранен. Такого рода трагедий не было здесь уже много лет. Причины происшествия ещё не полностью установлены, этим занимаются следственные органы, но в прессу проникли слухи, что члены экипажа, которые обязаны находиться на своих местах, в том числе смотрящие обоих бортов и капитан, вместо этого играли в карты на деньги на нижней палубе. Более того, по данным свидетелей, экипаж судна настолько растерялся, что ничего не предпринимал в течение 20 минут после тарана пирса. На нашем речном флоте были случаи и похлеще. Вы, я думаю, их помните не хуже меня, поэтому в этом месте не будем отвлекаться.

Только двое из команды пытались помочь раненым и умирающим. В этот ответственный момент среди пассажиров нашлись отважные и решительные люди, которые самоотверженно начали помогать пострадавшим. Таких людей, бескорыстно помогающих окружающим, здесь называют волонтёрами. И такая помощь часто выручает наших соотечественников. Конечно, не в столь ответственные моменты.

Так, например, в одном из государственных офисов я не смог быстро понять и ответить на поставленный вопрос, а шутки типа: «Простите, сэр, но вы, как мне кажется, по-русски говорите не лучше, чем я по-английски», были совсем неуместны. Вот тогда из уст чиновника и прозвучала просьба к волонтёру подойти и помочь своему земляку. Подошедшему не пришлось блеснуть своим превосходством, поскольку к моменту его прихода мне удалось привлечь всю свою сообразительность, хилый запас слов и жестов и найти всё-таки достойный путь к выходу из создавшейся ситуации.

А вот волонтёрам парома «Эндрю Берри» пришлось поработать как следует. Среди них была медсестра, которая сразу поняла всю значимость своего опыта. Она, не задумываясь, начала делать перевязки, накладывать жгуты переносить раненых и прочее. Она даже не думала, что совершает какой-то подвиг. Так ведь поступают не только «советские люди». Может быть, на этом история и закончилась бы. Но в прессе начали появляться сообщения о крупных исках пострадавших и их семей на общую сумму 3 миллиарда долларов в качестве компенсации. Конечно, удовлетворить такие требования администрация города отказалась, сославшись на закон 1850 года, согласно которому, при любом несчастье на воде полная сумма возмещения ущерба не может превышать стоимость судна, потерпевшего аварию, и т. д., и т. п. После этого начались жаркие споры, обвинения в бездушии и возмущения, способные поднять волны, не меньшие, чем это сделал виновник происшествия, паром «Эндрю Берри».

Одна такая волна и дошла до нашей героини. А тут и юрист как-то пронюхал… Просто бюро добрых услуг, никак не меньше. И вот, весьма скромный человек, медсестра, получавшая сущие гроши за свою работу, каких-нибудь 70 тысяч в год, отказывается ходить на работу и выдвигает иск на 10 миллионов долларов. А чего? Она хоть и не пострадала в прямом смысле, но потеряла сон, и ей всё время снятся страдания и стоны умирающих, их оторванные руки и другие органы. И только 10 миллионов могут скомпенсировать её страдания. Ей уже предлагали уменьшить свои запросы, но она всё ещё держится. Обойдёмся без комментариев. Ноу коммент.

* * *

Когда-то, на заре отечественного кинематографа, появился рекламный фильм о крупном денежном выигрыше. Играл в нём Игорь Ильинский. Не на деньги, конечно, а как актёр. Сейчас бы нам такую рекламу. Никто не бросался бы переключать ТВ каналы. С тех пор тема крупного выигрыша стала классической не только у рекламщиков, но и у юмористов. Наверное, поэтому вся Америка на протяжении нескольких дней, затаив дыхание, следила за перипетиями наших дней. Рискну и я в меру моих сил и способностей пересказать эту жизненную ситуацию.

Итак, приближается момент розыгрыша Джек Пота. Джек Пот – это, как я понимаю, самый крупный американский розыгрыш. Лотерея. За несколько дней до розыгрыша все телеканалы, радио и газеты наперебой сообщают о невероятно большом возможном выигрыше. Особенно в последние дни, не говоря уже о самом последнем дне и о последних часах, когда вся Америка уже дрожит от ожидания либо стоит в очереди за этими лотерейными билетами. И продают их на каждом шагу. К тому же билет стоит недорого, каких-нибудь 10 долларов. Зато выигрыш такой, что дух захватывает. Вот и покупают целыми пачками. Ведь здесь все или почти все играют: на бирже, в казино, на скачках, телевикторинах и даже по Интернету. И выигрыши достойные. Так, например, знакомая всем телеигра в миллионера имеет выигрыши, начинающиеся с 1 тысячи долларов, до 10 миллионов. Но эта игра, увлекательная для интеллектуалов. Но есть и другие игры, для народа… Масса способов продуть зарплату, не выходя из дома. Целая индустрия для обмана доверчивых людей шустряками. Но почти всё по закону, с налогами. Тем более – лотерея. Даже «одинокий бродяга любви Казанова» в перерывах от любовных утех баловался ею много лет тому… И вот наступает долгожданный момент. Его показывают телевизионные каналы, и на глазах у миллионов, без обмана, выскакивают долгожданные цифры и складываются в магическое число. Сразу же объявляется и сумма выигрыша – 163 миллиона долларов! Как говорится, не слабо. Организаторы хорошо знают психологию обывателя. Поэтому выигрывают не 16 по 10,19 или скажем 163 человека по одному миллиончику. Ведь если так всё время увеличивать число выигрышей, то в пределе можно дойти до состояния, когда выиграют все, но меньше, чем проиграют. Абсурд. Конечно, такая игра никому не нужна.

Вот теперь начинается самое интересное. Сообщается, что выиграл один человек. Известно даже, где он купил этот счастливый билет, но кто он? Неизвестно. Проходит день в ожидании, второй, накал страстей возрастает… И вот, наконец-то, на экранах появляется довольно молодая чернокожая мамзель и заявляет, что она выиграла этот билет, точно указывает, где и когда купила, но… потеряла его где-то здесь, недалеко от места покупки и автопарковки. В качестве доказательства приводятся родственники, которые целых два дня прочёсывали предполагаемый участок, но ничего не нашли. Конечно, организаторов лотереи такими штучками не проймёшь, несмотря на ряд правильных показаний, и они наотрез отказываются иметь с ней дело.

– Что ж, – заявляет наша героиня, – не хотите по-хорошему, отымем по суду! – и, наняв хорошего адвоката, уж здесь-то, естественно, нужен самый лучший законник, подаёт в суд. Но суд не успел заняться этим сомнительным делом, так как появилась настоящая владелица выигрыша, которая, по непонятному стечению обстоятельств, была такая же смуг лая и азартная и, может быть, поэтому, не мешкая, забрала всё, что ей положено. После всех отчислений и налогов выигрыш составил 73 миллиона! Она могла бы получить значительно больше, согласись растянуть этот приятный момент на несколько лет. Но разве настоящий игрок на такое пойдёт? Ведь открываются неограниченные просторы лучших казино Лас-Вегаса и Атлантик Сити.

– А что же произошло с той самой неудачливой претенденткой и её адвокатом? Ведь суду даже не требуется доказывать факт умышленного обмана и нарушения других статей в особо крупных размерах. К тому же иск её очень напоминает донос на себя. А эти телевизионщики и прочие папараци откопали, что наша рассеяная героиня уже не раз пыталась с помощью суда выиграть по сомнительным искам. Почему ей не удавалось выиграть ни один из процессов? Может быть, выбирала неудачно адвоката или каждый случай был дохлый, как этот. Трудно сказать, но зато, когда её начали спрашивать с пристрастием, ей пришлось рассказать, что знание о выигрыше она получила от мужа своей более удачливой соперницы, а вообще-то она старалась не для себя, хотела помочь обездоленным и детям. Бывает же так. Человеку захотелось вдруг стать героиней, а тут и случай подвернулся. Эх, люди, люди.

* * *

Все несчастья от телевидения! Так решил житель Уэстбенда Тимоти Дюмоушел. Он не обвиняет телевидение за низкое качество передач, за тенденциозность или разгул насилия и рекламы. Бывают же такие люди! Он знает, что все эти обвинения не могут быть приняты. Переключи канал и будь здоров. Но вот объективные данные не дают покоя Тимоти. А кому может такое понравиться, жена набрала около 23 килограммов лишнего веса и с трудом входит в дверь, а дети стали «ленивыми и непослушными переключателями телеканалов». Если так пойдёт и далее, то придётся перестраивать дом и менять мебель, в первую очередь кровати, покупать новые автомобили и прочую дребедень… Долго думал Тимоти и, наконец, решил, что обслуживающая его дом компания кабельного телевидения виновата во всех грехах.

– Я уверен, что причина, из-за которой я курю и выпиваю, моя жена страдает от лишнего веса, а у детей испорченный характер, состоит в том, что каждый день последние четыре года в перерывах от еды мы смотрим телевизор, – отметил он в заявлении, поданном в местный полицейский участок. Ну что тут плохого? Нормальный человек, ничего плохого не делает, но любит поесть, а всё остальное время смотрит телевидение. Ведь оно настолько разнообразно и увлекательно, что трудно устоять. Но это ещё не всё…

Сам отказаться от услуг компании он не смог по какой-то технической причине. Его просьбу об отключении приняли, и счета за кабельное ТВ перестали приходить. Однако ТВ каналы продолжали исправно работать. Бывает ведь так, как будто бы человек уволился, но зарплата продолжает поступать на его счёт. Редко, но бывает. Но такое не каждый может перенести. Именно потому, что наш герой не смог перенести такое безобразие, поэтому он и решил справиться с ним по-своему и отнести телевизор в подвал. Вызывать для этого грузчиков как-то было не солидно, да и дорого. Вот он и решил сделать эту немудрёную работу вдвоём с женой, но забыл, что за последние годы у них произошли некоторые изменения. Поэтому, протиснувшись с большим трудом через дверной проём, наши прогрессисты как-то преодолели нелёгкий путь до лестницы, и с натиском, достойным всяческих похвал, вступили на неё. Если бы лестница умела говорить, она тотчас предупредила бы, что она способна выдерживать строго определённую перегрузку и очень не любит дилетантов, пренебрегающих элементарными правилами безопасности. Но она говорить не умела, а наши тяжеловесы не знали простых вещей. Именно поэтому они и скатились вниз, заработав при этом серьёзные повреждения.

Но на этом злоключения в семье не прекратились. Целый день все слонялись без цели и не знали, куда себя девать. Пробовали даже читать, но ничего не получилось. В кино или театр так, запросто, здесь не ходят. Нужно заранее заказывать билеты. У нас ведь тоже после пожара в Останкино была аналогичная ситуация… А вечером, когда подошло время информационной передачи, всем стало ясно, что без телевидения жить просто нельзя, поэтому и возник сам по себе термин «телезависимость». И страдают от неё так же, как наркоманы в отсутствии зелья. Тогда-то и появилась мысль, что во всём виноваты телевизионщики. Все, без различия. Настоящие и бывшие, технари и творцы программ, эксплуатационники и учёные. Наверное, и меня они имели в виду, и всех тех, о ком я писал в своё время. Но с меня ничего не возьмёшь, но можно попытаться взять в оборот телекомпанию.

Как поступил наш герой, нетрудно догадаться, поскольку он относится к той разновидности людского рода, которая делает всё сама, своими руками. Мне его особенно жалко, так как у меня имеются друзья, обладающие такой же слабостью. Да и я сам… Но разговор не обо мне… Так вот, наш герой начал свою войну в одиночку, не посоветовавшись со специалистами, и запросил очень солидную сумму. Телекомпания, естественно, послала его подальше. Он начал снижать свои требования. Компания снова послала его, но уже не так далеко. Не знаю, чем закончится это дело, но слышал, что наш герой уже согласен договориться с компанией, если та выплатит ему 5 тысяч долларов, подарит 3 компьютера или оплатит пожизненный доступ к сети Интернет. Вот, собственно и всё. Не пренебрегайте услугами стряпчих. Иногда и от них бывает польза.

 

Письмо другу

С лирическими отступлениями о телевидении, женских трусиках и атомной бомбе

Дорогой Саня!

Тебя интересует, как мы живём? По-разному… Как-то во время игры в теннис, пытаясь вытянуть в прыжке далёкий мяч, я оступился и со всего маху… Нет, я не взлетел вверх и даже не перевернулся, как это бывает у опытных гимнастов, а как-то шмякнулся на пол и, кажется даже, прокатился несколько сантиметров. Короче, печальная история. Как я попал в госпиталь, когда-нибудь расскажу. Лучше расскажу о телевидении, которое я наблюдал в этой больнице. К тому же, приближаются выборы президентов…

…Перебрав несколько каналов, понял, что русского канала здесь нет. Значит, перейдём на неродной, двоюродный. Я заметил, что если не полениться, то всегда можно найти такой канал, в котором события излагаются не спеша, без лишних эмоций. Такую передачу, если не полностью, то большую её часть понять не трудно. А это уже неплохо. Единственное неудобство, наушники. К ним нужно привыкнуть. На этот раз остановился на довольно эмоциональной передаче из суда. Несколько простых бытовых ситуаций, чаще всего он, она и другая. Житейский треугольник. С одной он несколько лет жил, а потом поссорились, и ушёл к другой. Поэтому и та, и другая считают его своим бойфрендом и всеми силами доказывают свои права. Следует сказать, что в Америке не так, как в России, взял за ручку, погладил по головке, посадил на колени – обязан жениться. Здесь всё совсем иначе. Достаточно нагулявшиеся молодые люди начинают жить гражданским браком и в течение нескольких лет изучают и изучают друг друга. Одним словом, дружат. Поэтому гёрлфренд – это подруга, и любовница, и в какой-то мере жена. А за несколько лет обязательно найдёшь недостатки у своей подруги. Ведь легко обмануть, встречаясь в кино раз-два в неделю…

Так вот, на этот раз – две молодые женщины, одна белая, а другая чёрная. Примерно одинакового возраста. Белая несколько полновата, что здесь встречается очень часто, в то время как чёрная довольно стройная и носит на голове массу тщательно заплетённых малых косичек. Налицо определённый баланс. Спор начинается как будто из-за пустяка – индифферентного и тщедушного малого, с лохматой копной волос. Сначала соперницы по очереди доказывают свою правоту и норовят задушить избранника в своих объятиях. Потом в качестве аргументов появляются деньги, которые он якобы регулярно брал то у одной, то у другой. Покупал попкорн и другую ерунду подружке, может быть, даже третьей, точно не понял… Затем противоборствующие стороны начинают привлекать более тяжёлую артиллерию. Та, которая как бы проигрывала, заявляет, что она на втором месяце беременности. Её соперница решает применить ещё более весомый аргумент – физическую силу. Но в тот момент, когда она была уже на грани и схватила свою соперницу за волосы, мгновенно появились два молодца-секьюрити, которые, схватив в охапку, растащили пищащих и болтающих своими ногами соперниц. Казалось, что всё, все мыслимые и немыслимые доказательства уже использованы и судья, как и положено, на полном серьёзе, в своей мантии, произнесёт приговор и ударит деревянным молотком, но произошло просто невероятное… Не знаю даже, стоит ли об этом писать? Ведь, с одной стороны, нужно соблюдать условия политкорректности, а с другой, – правду, только правду. Впрочем, можно соблюсти оба ограничения, если не сказать кто, какая из участниц, поставила последнюю точку… в одно мгновение сняла свои трусики и показала всем круглую попу… И судье, и остальным присутствующим в данной студии. Да что там студии, всем американцам, включая Хиллари Клинтон, Майкла Блумберга и президента Соединённых Штатов Джоржа Даблю Буша. И ничего, абсолютно ничего не произошло. Мир не вздрогнул, телеканал не развалился, и ни один телемагнат не пустился в бега в Россию или, скажем, в Узбекистан… А Билл Гейтс, этот американский Ходорковский, как ни в чём не бывало продолжает омайкрософтчивать планету…

Ассоциативное мышление. Какая часть мозга отвечает за него, и какие нейроны, взявшись за руки, выстраивают логические параллели? Было, было это у нас, но там выступали не совсем люди, а их куклы, и передача так и называлась, «Куклы», и её автор, сатирик и юморист Виктор Шендерович, до сих пор ходит без работы…

Какое телевидение, такая и страна… Не зря ведь ходят слухи, что: «У нас, что ни оружие, то ракета, что ни правящая партия, то КПСС, что ни президент, то строитель… вертикали власти или управляемой демократии». Что такое управляемая демократия, все знают. А вот чем она кончится, можно только догадываться… Эх, Русь, куда несёшься. Дай ответ…

Идём дальше. Кажется, пустячок, женские трусики. Зато какие ассоциации и параллели. Просто жила, которую не грех копнуть глубже. Бери в руки идею, не трусики, конечно, и подставляй для разных случаев жизни. От смешного до великого, как в атоме, повторяющем в общих чертах строение солнечной системы.

Ведь что получается? Простой спор двух субъектов. Если его не остановить, то он может дойти до чёрт знает чего. Особенно тогда, когда один из них, даже только один, теряет рассудок, как тот маразматик с полотенцем на голове, показывающий всем фигу в виде буквы V и посылающий своих недоумков взрывать себя и других. Все знают, что люди, доведённые до отчаяния, совершают не только глупости… У кнопки противоположной стороны может оказаться именно такой, потерявший терпение… А что с него возьмёшь, если он возьмёт и врежет точечным ударом… с атомной начинкой? А здесь, естественно, нетрудно промахнуться и вместо подземной норы попасть в Асуанскую ГЭС, гордость советско-египетской дружбы. О какой электроэнергии речь, если зальёт пол страны, а остальная превратится в пустыню?!. Дружить нужно, ребята, пока не поздно. И не забывать о женских трусиках…

Твой Илья Гуглин

1.2002, Нью-Йорк