— Поезжайте Пётр и ничего не бойтесь, ваше «похищение» продумано до мельчайших деталей, так что каких либо накладок не предвидится. Всё пройдёт исключительно по нашему сценарию. — По завершению нудного инструктажа, напутствовал полковника страшно озабоченный ведущий политтехнолог партии Правых либералов.

— Я и не боюсь, Збигнев Казимеж, просто немного опасаюсь накладок, так как в случае неудачи, мне опять придётся иметь дело со следствием, а это знаете ли, не самая приятная перспектива.

— Повторяю, всё будет в самом лучшем виде, да и вообще давайте поторопитесь, время поджимает.

Усмехнувшись про себя, Бобёр вышел из кабинета и, подхватив Марию Русакову под руку, вместе с ней спустился по лестнице и погрузился в лимузин, предоставленный партийной администрацией. Устроившись на широком кожаном диване, предназначенном для высокопоставленных задниц, молодой человек ободряюще подмигнул своей спутнице навязанной не на шутку обеспокоенным Зыковым и с некоторым волнением принялся ждать дальнейшего развития событий.

В общем и целом полковник затратил на проработку своего плана освобождения и согласовав все свои действия с управляющим его частной охранной конторы. Зыков был полностью согласен с его задумкой, но на всякий случай потребовал взять с собой одну оперативницу. На все его возражения, Казимир твёрдо стоял на своей позиции и в конечном итоге, Бобёр был вынужден с ним согласиться. Все последующие дни, молодой человек бывал вместе с девушкой на всех партийных мероприятиях. Некоторые посмеивались за его спиной, при этом покручивая указательным пальцем у виска. Променять дочку ведущего банкира страны, в их понимании мог только круглый идиот, за которого партийные активисты его в последние дни и принимали.

Бобёр всё прекрасно понимал, но ему было абсолютно наплевать на их мнение. Углубившись в партийную жизнь, он был глубоко разочарован. Складывалось такое впечатление, в партии вступали всякие проходимцы, преследующие свои личные интересы. Кто-то, таким образом, удовлетворял свои личные амбиции, надеясь, стать кем-то значимым в глазах окружающих, были и пройдохи желающие выбить для себя государственные контракты, да и вообще вся эта высокая политика откровенно попахивала нехорошим. Что правыё, что левые политики не гнушались пользоваться грязными приёмами, вводя в заблуждение своих избирателей, и вот именно это ему категорически не нравилось, хотя он и признавал необходимость политической конкуренции…

Лимузин плавно тронулся и, ускоряя ход, понёсся в сторону промышленной зоны, где он должен был встретиться с лидерами двух ведущих профсоюзов, но это была лишь легенда для информационного обеспечения «похищения».

Рассматривая проносящиеся улицы, полковник время от времени бросал свой взгляд на часы и, когда до начала акции осталась пара минут, он подал сигнал Марии и внутренне собравшись, подготовился к атаке. Лимузин постепенно замедлил свой ход и, когда скорость совсем упала, вальяжно вошёл в крутой поворот и, в этот момент впередиидущую машину с охраной попала ракета, а спустя мгновение взлетела на воздух замыкающая. Быстро разделавшись машинами сопровождения, в лимузин попали сразу две ракеты и словно консервный нож вскрыли броню, но не взорвались, как следовало ожидать. Вот именно тогда нападающие, выдавая немалый опыт в подобных делах, подскочили к разбитым дверям и выволокли из салона оглохшего полковника и его спутницу. Перемотав руки и ноги клейкой лентой, похитители грубо закинули пленников в багажник подъехавшей машины и на огромной скорости понеслись прочь с места преступления.

Поездка в багажнике продлилась общей сложности около шести часов, но Бобёр был вполне доволен, так как он постоянно поддерживал связь через Марго с Корнелиусом и Зыковым, хотя глава службы собственной безопасности главы Сената об этом даже не догадывался. Полковник категорически не хотел полностью довериться этому человеку, так как в этом случае риск был слишком велик.

Ощущая, как затекло его тело, молодой человек ощутил, как машина остановилась, а спустя некоторое время открылся багажник и несколько человек в комбинезонах и масках на лицах извлекли его и Марию и хотели поставить на ноги, но так как ноги не держали, похитители были вынуждены отнести пленников в какой-то глубокий подвал. Как и ожидалось, молодого человека и его спутницу грубо бросили на ворох рваных матрасов, от которых ощутимо несло плесенью и вышли из камеры, захлопнув за собой стальную дверь.

Оставшись наедине с девушкой, Бобёр, прилагая неимоверные усилия, умудрился освободиться и освободить оперативницу и только после этого, бросился к двери и, громко крича, затарабанил в неё.

— Мы так не договаривались! Это не по сценарию! Вы за это ответите перед господином Нерлиным!

Бился он без всякого результата минут пять, но на все его потуги, никто так и не среагировал. Всеми силами, демонстрируя бессильную злобу, полковник возмущался ещё минут десять, но потом с досады сплюнул на грязный пол и рухнул на матрас и устало поинтересовался:

— Мария, ты как?

— Могло быть хуже.

— Не могу взять в толк, что здесь на самом деле происходит?! Мы же с Нерлиным и его ведущим политтехнологом договаривались совсем о другом сценарии. Меня с тобой должны были поместить в комфортабельные апартаменты, а вместо этого закинули в какой-то вонючий и сырой каземат! Тут, наверное, и ужасные клопы с тараканами водятся. — С расстройством высказался молодой человек, с омерзением рассматривая камеру.

— Подожди Пётр, ты хочешь сказать, что наше похищение было спланировано руководителем сенатской партии Правых либералов? — С явным недоверием в голосе, поинтересовалась девушка, пытаясь поудобнее устроится на матрасе.

— Разумеется. Мало того, это моя идея, иначе на очередных выборах в Сенат одержать победу не удастся. Чтобы радикально изменить соотношение сил требуется грандиозный скандал, и моё похищение этому поспособствует, правда, почему нас закинули в такие антисанитарные условия совершенно непонятно. Будем считать это недоразумением вызванным ретивостью исполнителей нашего с тобой «похищения» и, которое в самое ближайшее время благополучно разрешиться.

— Неужели это правда?! — Прижав кулачки к груди, с некоторой истеричностью задала вопрос Мария, глядя на молодого человека округлившимися глазами.

— Я говорю абсолютно честно.

— Но это не честно!

— Честно — не честно, какая в сущности разница? Главное результат. Это реальная политика, которая неизвестна абсолютному большинству обывателей. — Сердито высказался Бобёр и, помолчав некоторое время, уже спокойным тоном предложил:

— Хватит болтать, давай лучше поспим, а то что-то, я устал сегодня, нервы, наверное…

Выбрав себе самый чистый матрас, полковник улёгся и, закрыв глаза, тщательно проанализировал разыгранный только что спектакль для тех, кто за ними наблюдал, а то, что за ними велось наблюдение, он нисколько не сомневался. Оставалось только понять, когда люди Збигнева Казимежа приступят к его ликвидации и тогда приступать к активным действиям, а пока действительно следовало отдохнуть.

Двенадцать дней полковник и Мария пребывали в камере. За это время чтобы хоть как-то побороть скуку они общались на совершенно разные темы, начиная от литературы и заканчивая хобби и увлечениям. Неожиданно для себя Бобёр увидел в девушке не только опытного оперативного сотрудника, но и весьма неглупого и грамотного собеседника, с которым на самом деле было очень приятно общаться. Она не была гламурно-скандальной куклой, хотя свободно могла предстать и в таком виде. Она была интеллигентной особой из хорошей семьи с твёрдыми морально-деловыми качествами и, это подкупало, но в тоже время и поражало, как такого специалиста могли пустить под сокращение. На месте её бывшего начальника, он из кожи вон вылез бы, но сохранил её в штате, но как видно не судьба, хотя с какой стороны посмотреть! Лично он от этого только выиграл, да и Мария скорей всего тоже должна была остаться вполне довольной.

На тринадцатый день пребывания в камере, дверь стальная дверь с противным скрипом отворилась, и в образовавшийся узкий проход вломились несколько громил в масках и, подхватив под руки полковника, без всяких объяснений уволокли его в другой конец подвала. Бобёр не сопротивлялся. В данной ситуации это было лишнее, сначала надо было разобраться в обстановке, а уж только после принимать решение.

На этот раз его втолкнули в помещение отличающейся стерильной чистотой, больше похожей на операционную и, усадив в кресло, намертво приковали к нему углепластиковыми скобами и удалились, оставив его наедине с неизвестным в белом халате, даже не пытающегося скрыть своё лицо. Мгновенно поняв, что живым его выпускать отсюда не будут, Бобёр подал Марго сигнал тревоги, а сам с присущим ему хладнокровием, ожидал дальнейшего развития событий и они не заставили себя долго ждать.

— Ну, что же господин Бобров, вот вы и попались. Если сейчас и здесь вы чистосердечно не расскажете, какая из спецслужб дала вам задание внедриться в окружение господина Нерлина, судьба ваша будет крайне незавидной. — С явной иронией, обратился к нему спец, рассматривая его, как подопытного кролика.

— Что здесь вообще происходит, чёрт возьми?! Мы так не договаривались! Почему меня держали в тюремной камере и продолжаете сейчас измываться над прикованным к креслу человеком? Вы не имеете никакого права так поступать со мной. Немедленно освободите меня, иначе, я обо всём случившимся доложу Михаилу Нерлину и, Збигневу Казимежу и вы непременно будете должным образом наказаны за ваше самоуправство! Повторяю, немедленно освободите меня! — На гране истерики вскричал молодой человек, изо всех сил извиваясь в кресле, но при этом крайне внимательно наблюдая за реакцией своего палача.

Неизвестный негромко рассмеялся и театральным жестом похлопал в ладоши и, сделав пару шагов вперёд, произнёс:

— Браво господин Бобров! Отлично сыграно, а это лишний раз подтверждает, что вы являетесь кадровым сотрудником одной из российских спецслужб. Ну, так как, будем говорить?

— Да пошёл ты к лешему! Я никакой не агент, да и вообще, говорить с тобой больше не собираюсь. — Злобно шипя, выпалил полковник, с презрением глядя на неизвестного.

— Ну, это мы ещё посмотрим, будешь ли ты говорить или нет… — Протянул он и, подойдя к столику, сдёрнул белую простынку и, задумчиво оглядев свой арсенал, взял в руки шприц и наполнил его из какой-то ампулы.

— Это новая формула сыворотки правды, развязывающая языки таким упрямцам, как ты, так что ты не говорить будешь, а буквально петь, заливаясь соловьём, отвечая на мои вопросы. — С циничной усмешкой, прокомментировал палач свои действия и, подойдя вплотную к своему пленнику, оторвал левый рукав его рубашки и, сделав инъекцию, отступил на пару шагов назад и с садистским интересом стал изучать реакцию молодого человека.

Сам укол был довольно болезненным, но эта боль не шла, ни в какое сравнение с той, которая последовала спустя пару минут. Если вначале было просто жжение во всём теле, но затем оно стало усиливаться, чередуясь с накатывающимися волнами боли. Правда, не это было самым страшным. Больше всего пугало нарастающее помутнение сознание, лишающее силы воли к сопротивлению, но Бобёр держался, хотя давалось это ему с большим трудом…

Во время очередной болевого приступа, полковник застонал, чем вызвал у своего мучителя немалое воодушевление. Неизвестный обошёл кресло, к которому был прикован и, внимательно всмотревшись в наполненные болью глаза, задал вопрос:

— Господин Бобров, будьте добры, напомните мне, какая российская спецслужба дала вам задание внедриться в окружение лидера нашей партии Правых либералов?

— Я не имею никакого отношения к каким-либо спецслужбам, да вообще, не пойти ли тебе на хутор бабочек ловить? Могу даже сачок подарить и дать хорошего пинка под зад для ускорения так сказать.

— Ничего не скажешь, силён, но поверь мне на слово, я тебя обязательно сломаю. Это всего лишь вопрос времени…

Бобёр презрительно оглядел с головы до ног своего мучителя и, сплюнув в его сторону, отвернулся, совершенно не желая о чём-либо говорить с этим типом.

Допрос, чередующийся с изощрёнными пытками, продолжался уже около двух часов, но полковник держался, хотя это было очень и очень тяжело, да и вообще этот короткий временной промежуток показался ему вечностью. Всё это время, он не просто надеялся, он знал, что Зыков обязательно придёт к нему на помощь, а вот на Корнелиуса он даже и не надеялся. Начальник службы собственной безопасности главы Сената играл в свою игру, где он был на этой шахматной доске лишь разменной фигурой и не более того.

Палач в очередной раз отошёл от него и, помыв под краном окровавленные руки, нервно прикурил сигарету и, выпустив клубы дыма, отхлебнул остывший кофе и глубоко задумался, но в этот момент за дверью послышался какой-то невнятный шум, заставившись отвлечься мучителя и подойти к двери и открыть её.

— Что здесь происходит?! — Воскликнул он, узрев на полу двоих связанных охранников, но в этот момент, появился некто в чёрном камуфляже и, отдав свой лучемёт своему напарнику, от всей души врезал палачу в челюсть, отчего тот, закатив глаза, как подкошенный рухнул на пол и больше не шевелился.

— Командир, с тобой всё в порядке?! — Послышался хорошо знакомый голос принадлежащий Зыкову, в котором явственно ощущалась подлинная обеспокоенность и тревога.

— Глупый вопрос Казимир. Как может чувствовать себя человек, которого не один час пытал спец? — В ответ прохрипел Бобёр, еле ворочая языком и тяжело вздохнув, попросил своего подчинённого:

— Освободи меня, а то у меня уже всё тело онемело, того и гляди вообще откажется повиноваться своему хозяину. Ключи от замков находятся в правом кармане брюк, у того кому ты так смачно пробил в челюсть.

— Одну минуту командир…

Перевернув так и не пришедшего в себя палача, Зыков повозился немного и найдя искомые ключи, бросился освобождать молодого человека и спустя пару минут, помог ему подняться, но внимательно посмотрев на сочившиеся кровью порезы, резко посмотрев на своих людей, скомандовал:

— Врача сюда! Немедленно.

Оттолкнув в сторону двоих бойцов стоящих у входа, в помещение вошла женщина лет тридцати в такой же форме, как и у остальных и занялась осмотром пациента. Очистив кровь от всякой дряни и оказав первую медицинскую помощь, она разогнулась и, посмотрев на Зыкова, настоятельно потребовала:

— Потерпевшего надо немедленно доставить в клинику для оказания квалифицированной медицинской помощи.

— Отставить клинику, — отозвался Бобёр, — сейчас надо по полной программе прокачать ситуацию. Вызывай подкрепление, мы поедем в штаб-квартиру партии Правых либералов и захватим её. Мне просто не терпится по душам поговорить с господином Нерлиным и его политтехнологом. Очень сильно не терпится… — Негромко высказался полковник, но произнесено это было таким тоном, что у всех находящихся в помещении между лопаток пробежал холодок.

— Я категорически возражаю! — Решительно выразила протест женщина, сурово глядя на своего командира.

— Мы обязательно туда отправимся, но сначала дело сделаем. Обещаю.

— Хорошо, — согласилась она, — но в таком случае, вам надо принять стимулятор.

— Давайте, только быстрее. Время не терпит.

Приняв несколько таблеток, Бобёр ощутил некоторое облегчение и, выпроводив даму из помещения, повернулся в сторону Зыкова и поинтересовался:

— Казимир, чем сейчас заняты твои бойцы в этом подвале?

— Идёт обыск и допросы задержанных. Место оказалось очень даже интересным. Похоже тут база специалистов особого рода непосредственно работающих на Нерлина и специализирующихся на решении деликатных проблем.

В смысле? — Не совсем поняв, что скрывается за озвученной скользкой формулировкой.

— Ликвидация и устранение конкурентов различными способами, в том числе и с помощью подстроенных несчастных случаев. Очень похоже, данная контора имеет очень серьёзную крышу в правоохранительных органах, вот мне и хочется выяснить, кто это такой или такие, посмевшие перейти всякие границы…

— Отлично! Пусть раскручивают дальше, а мы с тобой, пока не прибыло подкрепление, поговорим с моим мучителем, кстати, его надо в чувство привести.

Вылив на палача пару вёдер воды, они вдвоём подняли пришедшего в себя спеца и, усадив в пыточное кресло, заковали его и Зыков сделал ему инъекцию стимулятора.

Раскололся он быстро, к нему даже не пришлось применять особые методы. Этому поспособствовало то обстоятельство, что налётчики не имеют никакого отношения к российским спецслужбам, поэтому дал своё согласие на сотрудничество и рассказал всё, что знал. Как и предполагалось, задание он получил от Збигнева Казимежа. Какая либо информация ему была совершенно не нужна, политтехнологу требовалось лишь привести обозначенное лицо в нужное состояние и в указанное позже время ликвидировать, избавившись от тела таким образом, чтобы его обнаружили через пару тройку дней.

— Подкрепление прибыло! — Послышался доклад со стороны входной двери одного из бойцов.

— Всё, поехали. Время пришло показать кое кому чего на самом деле они стоят…

Оставив людей разбираться с этим тайным логовом, Бобёр с Зыковым, направились на выход, но на полпути, полковник остановился и поинтересовался:

— Кстати, а что там с Марией?

— Всё нормально, похитителей она не интересовала. Сейчас она вместе с операми вскрывают сейфы.

— Слушай, давай её с собой возьмём. Пусть насладиться зрелищем, как известные деятели под себя ходить будут. — Со смехом, высказался он и, увидев ответную ухмылку, вернулся обратно и, быстро найдя девушку, втроём покинули подвал и, устроившись в салоне микроавтобуса, понеслись в центр города.

Спустя пару часов машина остановилась у входа в штаб-квартиру и из неё вышли двое мужчин и одна девушка. Они поддерживали под руки молодого парня и, помогли болезному подняться по ступенькам. Открыв дверь парадного входа, они вошли в здание и, не задерживаясь у поста охраны, пошли дальше, прямо к кабинету где, обычно находился Михаил Нерлин и его политтехнолог. Оказавшись у двери, они зловеще между собой переглянулись, и Бобёр деликатно постучал.

— Да, войдите. Дверь не заперта.

Бобёр медленно опустил вниз ручку и, толкнув дверь от себя, степенно вошёл в помещение и, оглядев замерших политиков, преувеличенно вежливо произнёс:

— Здравствуйте господа! Вы себе не представляете как, я ждал нашей встречи…

Нерлин и Збигнев удивлённо переглянулись между собой, причём на их лицах можно было заметить тщательно скрываемый испуг, но полковник не стал затягивать мизансцену и резко отдал команду:

— Взять их!

Мария и Зыков молниеносно подскочили к политикам, синхронно сбросив на пол их тушки и заведя за спину руки, сковали конечности стальными браслетами и с явным наслаждением уселись на них верхом.

— Что вы делаете?! Это же прямое нарушение закона! Я как депутат Сената, лицо неприкосновенное. Вы, господин Бобров за это ответите по всей строгости закона! — Задёргавшись, завопил глава партии Правых либералов, стараясь скинуть с себя Зыкова.

— Ой, боюсь-боюсь-боюсь! У меня аж поджилки от страха задрожали, того и гляди в обморок упаду. — Шутливым тоном, высказался полковник, еле сдерживая вырывающийся наружу смех, но быстро взяв себя в руки, подошёл к Нерлину и присев рядом с ним, взял того за волосы и приподняв голову, пристально посмотрел в его глаза и заговорил:

— Чья бы корова мычала, а твоя помолчала. Не тебе урод ссылаться на закон. Вы же меня хотели грохнуть, хотя у нас с вами была совсем другая договорённость. Это хорошо ещё что, я на всякий случай подстраховался и теперь имею целую гору компромата на вас, правда, мне пришлось пережить крайне неприятное собеседование с вашим специалистом для деликатных поручений, но уж передав всё это дерьмо в правоохранительные органы, избирательная компания провалиться с треском. Знаете ли, победить на выборах, находясь за решёткой по обвинению в похищении человека просто невозможно. Вот это и есть ваша ближайшая перспектива.

— Не делайте этого! — Задёргавшись с новой силой, выкрикнул господин Нерлин. — Давайте поговорим как деловые люди, которыми и на самом деле и являемся.

— Предлагайте, я послушаю. — Равнодушно согласился Бобёр, с презрением глядя на своего пленника.

— Хотите, мы вас сделаем премьер-министром с широким кругом полномочий?

— Не интересует. После победы на выборах вы свободно можете нарушить наши договорённости и сместить меня с поста, да и вообще ликвидировать, используя в полном объёме возможности российских спецслужб. Предлагайте, что-то другое…

— Тогда может быть деньги? Много денег… — Неуверенно глядя на полковника, полушёпотом поинтересовался политик. — Например, один миллиард рублей вас устроит?

— Деньги говоришь… — Пробурчал себе под нос Бобёр. — Хорошо, пусть будут деньги, только означенную сумму следует помножить на десять и, тогда мы с вами разойдёмся, как в море корабли.

— Да вы, что с ума сошли?! Это же половина официального партийного бюджета предусмотренного законом на избирательную компанию!

— Ой, Мишаня, только не надо прибедняться. Помимо официального бюджета, есть ещё и неофициальные фонды, которые в разы превышают официальные так, что сумма в десять миллиардов для вас вполне подъёмная. Кстати, могу принять и золотом по нынешнему курсу. Всякие акции, векселя и тому подобные бумажные фантики не предлагать. Они мне просто не нужны.

— Ладно, согласен, деньги мы вам дадим, но мне требуются гарантии, что вы не используете компромат, а лучше отдайте его нам вместе с захваченными людьми.

— Мишаня, ну какие могут быть гарантии, кроме моего честного слова? Хотя, я могу вам вернуть большую часть компромата, но в этом случае сумма компенсации возрастёт ещё на четыре миллиарда рубликов и торг здесь неуместен! — Категорично заявил молодой человек, уже зная, куда пойдут эти деньги.

Тяжело вздохнув, лидер партии Правых либералов скривился, но был вынужден принять это предложение, от которого он отказаться не мог. Нерлин совсем не ожидал такой бульдожьей хватки, причём эта челюсть прочно взяла его за горло и, освободиться от неё было практически нереально.

— Хорошо, будет вам четырнадцать миллиардов рублей наличными, но вы должны понимать, что для того чтобы собрать эту сумму нам потребуется некоторое время. Примерно десять дней.

— Десять дней меня не устраивает, я даю вам три дня и ни минутой больше. Если в означенное время денег не будет, все добытые материалы пойдут в прокуратуру. Имейте это в виду.

— Согласен, будут вам деньги через три дня, только где состоится наша сделка?

— Зачем огород городить? Прямо здесь в вашем кабинете всё должно и произойти. Я вам компромат, а вы мне деньги. Как только мы рассчитаемся, я надолго покину Новый Санкт-Петербург. Нечего мне здесь больше делать. Слишком опасно в столице стало в последнее время. Лучше находиться подальше от всей этой подковёрной борьбы.

— Пусть так. Деньги можно передать и здесь, но как быть с захваченными людьми?

— Нет ничего проще, ваших людей под надёжной охраной привезут на автобусах и как только сделка завершится, их выпустят. Вот и всё.

— Пожалуй, так будет лучше всего. — Вынужден был признать Михаил Нерлин и умолк.

Издевательски усмехнувшись, Бобёр отпустил волосы политика и распорядился освободить пленников и после того, как Мария и Зыков её выполнили, покинул штаб-квартиру и, погрузившись в микроавтобус, включил прослушивающее устройство из динамика которого, послышалась ругань оставленных наедине политиков:

— Збигнев, ты мне обещал, что никаких накладок не будет, а в результате нас нагрели на четырнадцать миллиардов рублей, а это треть нашего теневого фонда избирательной компании, но это ещё не самое страшное! В результате твоей ошибки наш план висит буквально на волоске. Если этот молодчик сольёт компромат в прокуратуру, нам конец! — Истерично взвыл глава партии Правых либералов, от бессильной злобы скрипя зубами.

— Не пойдёт он в прокуратуру, это ему не выгодно, слишком большая сумма на кону стоит. — Совершенно спокойным тоном ответил политтехнолог.

— Да уж! На пустом месте потерять целую прорву денег… И где теперь изыскивать этот пробел, случаем не подскажешь?

— Это не проблема, тем более через семь месяцев деньги не будут стоить ровным счётом ничего и, ты это прекрасно знаешь. Другое дело, что с этим Бобровым надо, что-то делать он, к моему глубокому сожалению, слишком много знает, а это очень опасно.

— Что ты предлагаешь? — Мгновенно успокоившись, поинтересовался господин Нерлин.

— Не знаю, видимо придётся связываться с шефом и доложить ему сложившуюся у нас обстановку, но в любом случае, деньги ему придётся отдать.

— Нас за это по головке не погладят…

— Не погладят, — признал Збигнев, — но нам, и деваться некуда. Этот Бобров оказался слишком ушлым типом.

— Ладно, но в таком случае, ты сам свяжешься с шефом и всё честно доложишь.

— Сегодня вечером будет очередной сеанс связи, вот тогда и доложу, а сейчас поехали к Воронину. Надо у него взять эти злосчастные четырнадцать миллиардов¸ ведь это он у нас финансист и знает, как на котировках деньги из воздуха извлекать.

— Вот пусть он и думает, как дыру в бюджете залатать. — В завершении разговора высказался Нерлин.

Бобёр, сложив обратно в коробку прослушивающее устройство, некоторое время пребывал в задумчивом состоянии, переваривая прослушанный разговор, совершенно не обращая внимания на своих спутников, но случайно брошенный на них взгляд, заставил его изменить ход своих мыслей. Зыков был хмур и даже зол, так как он сам того не замечая сжимал и разжимал кулаки, явно желая кому-то свернуть шею. Практически тоже самое происходило и с Марией. Более внимательно изучив их лица, полковник окончательно пойти на откровенность.

— Казимир, я вижу, ты чем-то расстроен, будь добр объяснить причину твоего состояния.

— Командир, я понимаю, четырнадцать миллиардов рублей сумма просто фантастическая, но ведь этих уродов категорически нельзя к власти пускать! Ни приведи господи, они на выборах в Сенат победят! Они же Россию угробят! Надо незамедлительно добытый нами компромат сделать достоянием общественности! — Чуть ли не скрипя зубами, воскликнул отставной командир 446 полка, глядя прямо в глаза полковнику.

Усмехнувшись одними губами, Бобёр перевёл свой взгляд на девушку и нейтральным тоном поинтересовался:

— Мария, ты тоже так считаешь?

Оперативница с минуту пристально глядела в глаза молодого человека, ища в них только ей одной понятный ответ и отвернув голову в сторону, пригладила растрепавшуюся чёлку и согласно кивнула.

— Ну, что ж, значит действительно пришло время для откровенности, хотя боюсь, она вам очень не понравиться. — С тяжёлым вздохом, проговорил полковник и, помолчав некоторое время, заговорил:

— На самом деле руководству партии Правых либералов победа на выборах не нужна, у них совсем иная задача. Они в первую очередь хотят своё поражение на выборах в Сенат использовать для дестабилизации обстановки в стране путём протестных акций с последующим их перерастанием в массовые беспорядки. Вот их предварительная цель.

— Зачем это им нужно, если победив на выборах, они возьмут всю полноту власти в государстве? — Недоверчиво глядя на полковника, чуть ли не хором задали вопрос Казимир и Мария.

— Ну, допустим власть у них, будет далеко не полной, причём жёстко ограниченной законом и разделением властей, но не в этом дело. Как оказалось, на территории ареала занимаемого человечеством довольно давно действуют представители внеземной расы. Их цель: разведка и подготовка почвы для вторжения в наши миры с последующим порабощением человечества или даже его полного уничтожения. Один из таких агентов и есть Михаил Нерлин и его ведущий политтехнолог Збигнев Казимеж, а также ведущий банкир страны Михаил Афанасьевич Воронин собственной персоной. Сразу скажу, они не просто агенты, они самые настоящие инопланетяне-подменыши, прошу заметить, что таких агентов довольно много во всех человеческих мирах и всех их мы пока не знаем, но самое худшее во всей этой истории, что до начала вторжения остались считанные месяцы. Если бы, я добытый компромат сделал бы достоянием общественности, то скорей всего вторжение началось бы куда быстрее, а этого допустить никак нельзя, так как наша подготовка ещё не завершена. Именно по этой причине, я и стребую с них четырнадцать миллиардов рублей, чтобы не вызывать подозрений. В сущности это и всё, а остальное лишь детали.

— Вы это серьёзно?! — C вытаращенными до предела глазами, воскликнул Зыков.

Бобёр печально взглянул на своего подчинённого и, переведя свой взгляд, уставился в окно и тихо подтвердил:

— Серьёзней некуда.

— Командир, надо срочно принимать какие-то меры!

— А мы, по-твоему, чем всё это время занимались? Ты, правда, многого не знал и не знаешь сейчас, но делал всё как надо, так что успокойся, всё идёт своим чередом. Наше время ещё не пришло, но оно уже очень близко. Имей в виду, сразу после получения денег от Нерлина, я покину Новый Санкт-Петербург, а для тебя будет одно важное дело. Надо контролировать озвученных мною деятелей и как только придёт время, я отдам тебе лично команду взять их. Операция должна быть проведена в течение суток. Помимо этого, подготавливай личный состав частного охранного холдинга к уличным боям, да и вообще запасайся оружием и особенно боеприпасами, да и о продовольствии не забывай.

— Я вас понял командир, — по-военному отчеканил Зыков, — всё будет в самом лучшем виде. Возьмём мы этих подменышей и по душам поговорим. Ой, как поговорим…..

— Смотрите не перестарайтесь, мне эти мудаки живыми нужны, да и не только мне. — Строго предупредил полковник и, посмотрев на девушку, предложил:

— Мария, случаем у тебя нет желания полететь со мной и кое на что посмотреть?

— Зачем? — Явно удивившись, поинтересовалась девушка, посматривая на молодого человека немного странным взглядом.

— Хорошо, придётся прямым текстом объяснить во избежание всяких нездоровых инсинуаций в мой адрес. Так как вы друг с другом знакомы и доверяете друг другу, я хочу, чтобы ты полетела со мной и убедилась в честности моих слов, но прежде чем дать своё согласие хорошо подумай, так как после того, как ты узнаешь некоторые мои секреты, обратного пути у тебя не будет. На размышление даю пять минут. Время пошло…

Мария крайне внимательно вгляделась в лицо молодого человека, а затем перевела свой вопросительный взгляд на Зыкова. Отставной офицер пожал плечами, как бы говоря «тебе предложили — ты и решай».

— Хорошо, я согласна, но чем мне придётся заниматься?

— Пока телохранителем поработаешь, а как войдёшь в курс дела станешь выполнять функции доверенного лица и курьера в одном лице. Что будет дальше… Не знаю, но обещаю, скучно не будет.

— Командир, разреши задать один вопрос?

— Задавай, но смотри, есть вопросы ответы, на которые лучше не знать. Спасться будет спокойнее…

Внимательно взглянув на полковника, Зыков задумчиво потёр щёку и негромко произнёс:

— Кто вы такой командир?

— Кто, я такой спрашиваешь… — С некоторой протяжностью проговорил он, — Я просто человек. Я патриот своей Родины и той общности, которую называют русскими, большего мне пока сказать нечего.