В Красном павильоне Ма Джунг нашел судью Ди, стоявшего на веранде у балюстрады. Он наблюдал, как садовые сторожа зажигали фонари между деревьями. Он рассказал судье о нападении и заключил:

— Конечным результатом является то, что я знаю наверняка, где живет госпожа Линг. Но сейчас там ее нет, и поэтому нам не надо идти туда. По крайней мере, сейчас. Возможно, посетители увезли ее куда-нибудь.

— Но она очень больна! — воскликнул судья Ди. — Мне не нравится, что у нее гости; я думал, что никто о ней не знает, кроме двух твоих друзей и той девушки, Серебряной Феи, — он в беспокойстве подергал усы. — Ты уверен, что это Краб и Креветка должны были попасть в засаду, а не ты?

— Конечно, они, Ваша Честь! Каким образом эти негодяи могли узнать, что я буду там? Они устроили засаду на Краба, чтобы отомстить за троих из их банды, убитых им во время налета две недели назад. Они не знали о Креветке.

— Если это так, то бандиты должны знать, что твои двое друзей имеют привычку спать днем и не возвращаться домой до рассвета. Если бы ты случайно не попросил их проводить до лачуги госпожи Линг, бандитам пришлось бы ждать там весь вечер и всю ночь напролет.

Ма Джунг пожал плечами.

— Возможно, они были к этому готовы!

На некоторое время судья Ди задумался, пристально глядя на здание ресторана напротив, где опять празднество, казалось, было в полном разгаре. Он повернулся и заметил со вздохом:

— Да, опрометчиво я вчера сказал, что потрачу еще только один день на дело магистрата Ло! Ну, сегодня вечером ты мне не нужен, Ма Джунг. Тебе бы лучше сейчас пойти пообедать, а затем немного развлечься. Завтра утром мы встретимся здесь опять после завтрака.

После того, как Ма Джунг ушел, судья Ди принялся расхаживать по веранде, заложив руки за спину. Он чувствовал беспокойство, ему не нравилась перспектива обедать одному в своей комнате. Он вошел и переоделся в платье из гладкого голубого хлопка. Надев маленькую черную шапочку, он вышел из гостиницы «Вечное Блаженство» через главные ворота.

Проходя мимо дверей гостиницы, где остановился Киа Ю-по, он приостановился. Он мог бы пригласить молодого поэта разделить с ним вечернюю трапезу и расспросить его побольше о происках Вена против губернатора Фенга. Почему академик так внезапно отказался от этой авантюры? Возможно, он решил, что заставить выйти за него замуж дочку Фенга — более легкий путь, чтобы прибрать денежки губернатора к рукам, и к тому же нет необходимости делить их с антикваром.

Он зашел на постоялый двор, но хозяин сообщил ему, что поэт ушел, пообедав в полдень, и еще не возвращался.

— А на днях он занял у меня серебряную монету, — добавил он печально.

Оставив хозяина гостиницы его заботам, судья вошел в первый попавшийся ресторан. Он пообедал незамысловатым кушаньем, затем наверху, на балконе выпил чаю. Сидя близко к перилам, он бесцельно смотрел вниз на толпу на улице. На углу группа молодых людей ставила чашки с едой на жертвенник умершим, воздвигнутый там. Судья Ди подсчитал на пальцах. Завтра будет тридцатый день седьмого лунного месяца, конец праздника Поминовения. Тогда вещи из бумаги и другие жертвоприношения будут сожжены. А всю эту ночь напролет врата в Мир Иной будут еще открыты.

Откинувшись на стул, он в досаде кусал себе губы. Он и раньше сталкивался со сложными ситуациями, ставившими его в тупик, но тогда, по крайней мере, было достаточно фактов для выстраивания версий и отбора подозреваемых лиц. Но в данной ситуации он не мог разобраться. Без сомнения, один и тот же преступник был ответственен и за убийство Тао Квэнга, которое произошло тридцать лет назад, и за кончину Осенней Луны. И неужели же теперь этот человек также уничтожил госпожу Линг? Он нахмурился в беспокойстве. Он не мог избавиться от чувства, что существует связь между ее исчезновением и нападением на Ма Джунга и двух его друзей. И единственным ключом, который был у него в руках, было то, что неизвестному убийце должно быть около пятидесяти лет и что он — человек, живущий на Райском Острове или тесно связанный с ним. Даже случай с академиком не был целиком ясен. Рассказ Нефритового Кольца о том, как она убила академика, казался вполне откровенным, но отношения академика с Осенней Луной оставались тайной. Было более чем странно, что, казалось, никто не знал, где происходили их встречи. В их отношениях должно было быть нечто большее, нежели простой флирт. Он действительно намеревался выкупить Королеву Цветов. Но разве его пристрастие к Нефритовому Кольцу не доказывало, что для этого существовала какая-то скрытая причина, а не просто обычная страсть, которая и заставила его решиться на то, чтобы выкупить Осеннюю Луну? Может быть, она шантажировала его? Он печально покачал головой. Он никогда не сможет раскрыть эту тайну, так как и академик, и Королева Цветов мертвы. Вдруг он начал сердито ворчать на себя. Он сделал большую ошибку! Посетители за соседним столом с любопытством смотрели на этого высокого бородатого господина, который, казалось, вводил сам себя в сердитое настроение. Но судья Ди не замечал этого. Он резко встал, заплатил по счету и спустился вниз.

Он прошел мимо постоялого двора, где жил Киа Ю-по и зашагал вдоль бамбуковой ограды, которая была по левую сторону, пока не дошел до небольшой калитки. Она была приоткрыта, на косяке висела деревянная дощечка с надписью — «Вход посторонним воспрещается».

Он растворил ее и пошел по ухоженной тропинке, извивавшейся между высокими деревьями. Их густая листва защищала от шума улицы. Когда он вышел к берегу большого пруда, было необычайно тихо. Изящно изогнутый мост из дерева, покрытого красным лаком, вел на другую сторону пруда. Пока он шел по скрипящим доскам, он слышал всплески воды — это испуганные лягушки прыгали в темную воду.

На другой стороне пруда крутая лестница вела в изящный павильон, приподнятый приблизительно на пять локтей над землей на толстых деревянных опорах. В павильоне был только один этаж, остроконечная крыша была украшена медно-красной черепицей, позеленевшей от времени.

Судья Ди поднялся на балкон. Бросив быстрый взгляд на массивную парадную дверь, он обошел павильон, который имел восьмиугольную форму. Стоя у балюстрады в конце павильона, он смотрел сверху на сад, расположенный за постоялым двором, где жил Киа, и еще далее — на сад, находящийся сбоку гостиницы «Вечное Блаженство», слабо освещенный огнями из парка. Он мог лишь едва различить тропинку, ведущую к веранде Красного павильона. Повернувшись, он внимательно осмотрел черный ход. Длинная полоска белой бумаги была приклеена над висячим замком с оттиском печати Фенга на ней. Дверь казалась менее прочной, чем парадная. Как только он толкнул ее плечом, она распахнулась.

Он вошел в темную залу и наощупь нашел свечу на столе для закусок. Он зажег ее при помощи трутницы, которая лежала сбоку.

Подняв высоко свечу, он осмотрел роскошно оборудованный вестибюль, затем бегло осмотрел маленькую гостиную по правую сторону. Слева от вестибюля он обнаружил боковую комнату, в которой была только одна бамбуковая кушетка и расшатанный бамбуковый столик. За этой комнатой находились умывальная и маленькая кухня. Очевидно, это были помещения для служанки.

Он вышел оттуда и вошел в большую спальню напротив. У задней стены он увидел огромную кровать из черного дерева, скрытую ярким балдахином, расшитым шелком. Впереди стоял круглый столик, замысловато вырезанный из палисандрового дерева, инкрустированный перламутром. Его можно было использовать как для чая, так и для уютного обеда на двоих. Едкий запах духов еще висел в воздухе.

Судья подошел к большому туалетному столику, стоящему в углу, вскользь окинул взглядом круглое зеркало из полированного серебра и массу горшочков и коробочек из цветного фарфора, где покойная хранила всяческие порошки и мази. Затем он внимательно осмотрел медные висячие замки трех выдвижных ящиков. Именно там Королева Цветов хранила записки и письма.

Замок верхнего ящика был открыт. Он выдвинул его и ничего не увидел, кроме скомканных носовых платков и засаленных шпилек для волос, от которых шел отвратительный запах. Он поспешно захлопнул ящик и перешел к другому, замок которого также свободно висел на петле. Ящик содержал принадлежности, которые любая женщина свободного поведения использует для своего личного туалета. Он захлопнул его с грохотом. Третий ящик был надежно заперт, но когда он резко дернул замок, тонкое дерево вокруг петель, которые держали его, расщепилось. Он с удовлетворением закивал. Ящик был забит письмами, визитными карточками, использованными и неиспользованными конвертами, оплаченными денежными счетами и листами чистой писчей бумаги, некоторые скомканные, другие — со следами жирных пальцев и губной помады. Очевидно, куртизанка была не очень-то опрятна. Он поставил ящик на стол и выложил его содержимое. Затем он пододвинул стул поближе и стал разбирать бумаги.

Его предчувствие могло оказаться ложным, но, тем не менее, он должен был его проверить. Во время обеда в гостинице «Журавлиная Беседка» Королева Цветов случайно упомянула, что академик подарил ей в качестве прощального подарка флакон духов, вложенный в конверт. Она его спросила, что это были за духи, но он ей ответил: «Позаботься, чтобы это дошло до места назначения». Занятая своими мыслями о духах, она могла и не обратить внимания на то, что он говорил до этого, и запомнила только его последние слова, которые она восприняла, как шутливое замечание относительно флакона духов. Но его слова звучали более как наставление, чем как ответ на ее вопрос. Наставление, касающееся чего-то другого, что он вложил в конверт вместе с флакончиком. Возможно, это была записка или письмо, которое он хотел, чтобы она передала какому-то третьему лицу.

Он небрежно бросал вскрытые конверты и визитные карточки на пол. Он искал невскрытый конверт. И он нашел его. Он наклонился вперед и поднес конверт к свечке. Он был довольно тяжелый, на нем не было адреса, но было написано стихотворение твердым и красивым почерком. Это было следующее четверостишье:

Я оставляю с тобой сей тщетный дар свободного благоуханья

Такого же неустойчивого, как те сладкие, но тщетные мечты,

Которые ты мне дала,

С последнею мечтой: чтобы в свободные часы воспоминанья

Этот аромат мог бы задержаться там, где с радостью были бы мои губы.

Судья скинул свою шапочку с головы, вытянул шпильку из пучка заколотых волос и аккуратно вскрыл ею конверт. Он вытряхнул оттуда плоский флакончик из зеленого нефрита, украшенного резьбой, с пробочкой из слоновой кости. Затем он нетерпеливо подобрал второй выпавший конверт поменьше. Он был прочно запечатан и адресован (опять почерком академика) — Его Превосходительству Ли Вей-джингу, Почетному Литератору, бывшему Императорскому Цензору и т. д. и т. п., для Его милостивого изучения.

Он разрезал конверт и обнаружил листок почтовой бумаги. Это было короткое письмо, написанное возвышенным сжатым литературным слогом.

«К Высокочтимому Отцу: Ваш невежественный и недостойный сын находит, что он никогда не сможет превзойти Вашу неукротимую смелость и железную силу воли, он не осмеливается заглянуть в лицо будущему. Достигнув того, что в настоящее время останется вершиной карьеры, он должен остановиться на этом. Он сообщил Вен Яну, что он не может более продолжать, поручая ему принимать соответствующие действия.

Не осмеливаясь предстать перед Вашими строгими очами, я пишу это письмо, которое должно быть передано по своему высокому назначению куртизанкой Осенняя Луна. Вид ее утонченной красоты наполнял радостью мои последние дни.

Двадцать пятого числа седьмого лунного месяца во время праздника Поминовения, недостойный сын Льен, преклоняет колена и три раза касается лбом пола.»

Судья Ди откинулся на спинку стула, хмурый, ошеломленный, недоуменно хмуря брови. Слог был настолько краток, лапидарен, что не легко было понять, что именно имел в виду пишущий.

Первый абзац наводил на мысль о том, что ушедший в отставку Цензор Ли, его сын академик и антиквар Вен Ян были впутаны в какую-то гнусную махинацию, но что академик в последний момент понял, что у него не хватает смелости и силы воли довести ее до конца; и что он, будучи не в состоянии следовать указаниям своего отца, находит в самоубийстве единственное разрешение проблемы. Но это означало, что эта интрига включала в себя гораздо большее, нежели мелкий заговор по отстранению губернатора на основании подложного обвинения. Бог знает, какие трудноразрешимые проблемы были поставлены на карту, вопросы жизни и смерти, может быть, даже государственные дела! Он должен снова допросить этого подлого антиквара, — если необходимо, со всеми юридическими строгостями, — затем нанести визит отцу академика. Он должен…

Он вытер пот со лба, в комнате было удушливо жарко и коптящая свеча отвратительно пахла. Он погрузился в размышления. Он не должен слишком торопиться; сначала он должен попытаться воссоздать последовательность событий. Когда академик пришел к своему решению и вручил конверт Королеве Цветов, он все же не покончил с собой, потому что, прежде чем он смог уничтожить себя, его убила девушка, которую он попытался изнасиловать. Судья ударил кулаком по столу. Это была сущая чепуха! Человек, решивший покончить с жизнью, пытается изнасиловать девушку! Он отказывается верить, что такое возможно!

Кроме того, письмо не могло быть подделкой. И то, что академик действительно решил порвать с махинацией, подтверждает заявление Киа Ю-по, сделанное Ма Джунгу. А также то, что Осенняя Луна не передала письмо, врученное ей, — и это все вполне сходилось. Какие бы ни были у нее отношения с академиком, как только он умер, эта женщина сразу же занялась завоеванием следующего мужского сердца, а именно, его веселого коллеги Ло. Она бросила запечатанный конверт в ящик и забыла обо всем этом. До самого обеда в тот вечер, когда отступничество Ло заставило пожалеть ее об умершем поклоннике. Некоторые факты сходились, иные — нет. Он положил руки в широкие рукава. Нахмурив густые брови, он уставился на роскошную кровать, где Королева Цветов в ее лучшие годы развлекалась с избранными любовниками.

Он снова перебрал в памяти все, что знал о людях, замешанных в трех смертях, которые произошли в той другой спальне, в Красном павильоне. Он попытался вспомнить в точных выражениях, что говорили Фенг Дэй и его дочь Нефритовое Кольцо. А также частичное признание Вен Яна и дополнительные сведения, собранные Ма Джунгом. За исключением непонятного желания академика изнасиловать девушку накануне преднамеренного самоубийства, обстоятельства его смерти были вполне ясны. После того, как дочь Фенга случайно убила академика, ее отец инсценировал его самоубийство. Она расцарапала лицо и руки академику, только припухлости на его шее оставались необъясненными. Что же касается смерти Осенней Луны — то ее расцарапала Серебряная Фея, когда она пыталась отразить жестокие пощечины, наносимые Королевой Цветов. В ее случае все еще неясным моментом были синие кровоподтеки на ее горле. У него было смутное чувство, что если связать эти два необъяснимых факта — загадка Красной комнаты будет решена.

Внезапно он увидел возможное объяснение. Он вскочил и начал шагать взад и вперед. Через большой промежуток времени он встал перед огромной кроватью. Да, теперь он представлял всю картину! Все находило свое логическое объяснение, включая попытку изнасилования и нападения вооруженных бандитов на Ма Джунга! Тайна Красного павильона была ужасно отталкивающей, даже более ужасной, чем его фантастический кошмар там, после того, как он обнаружил белое голое тело куртизанки на красном ковре. Он вдруг содрогнулся!

Судья оставил павильон Королевы Цветов и пошел прямо в гостиницу «Вечное Блаженство». Стоя за стойкой, он отдал одну из своих красных визитных карточек управляющему, приказав ему немедленно отнести ее в резиденцию губернатора с запиской, что Советник трибунала желает видеть Фенг Дэя и его дочь как можно скорее.

Когда судья Ди вернулся в Красный павильон, он вышел на веранду. Наклонившись над балюстрадой, он тщательно осмотрел кустарник и подлесок внизу.

Затем он вошел обратно В гостиную и захлопнул двойную дверь. После того как он поставил на место перекладину, он также закрыл ставни окна. Сев за чайный столик, он понял, что в запертой комнате будет очень жарко. Но он не мог позволить себе рисковать. Теперь он знал, что имеет дело с отчаянным, абсолютно бессовестным убийцей.