Часть вторая. «Тропа испытаний»
Наконец-то ты пришел!
— Ты чего толкаешься? Чуть с ног не сбил! — сердито спросил Клим у Зория.
— Извини, но ты так внезапно остановился, что я просто налетел на тебя, — ответил тот виноватым тоном.
— Ладно, проехали…
Клим осмотрелся по сторонам. Они находились в каком-то слабо освещенном помещении, стены и потолок которого тонули во мраке. Сзади тускло отсвечивала поверхность стоявшего у стены зеркала, под ногами был каменный пол. Впрочем, последнее было лишь предположением, которое Снегов сделал после того, как притопнул правой ногой.
Звук прозвучавшего внезапно гонга заставил Клима вздрогнуть от неожиданности. В противоположном от местоположения зеркала конце комнаты появилась полоска света, которая постепенно расширилась до размеров дверного проема. Вновь прозвучал гонг, — на этот раз без последствий для нервной системы Снегова — и торжественный голос произнес на языке Содружества:
— Защитника и его оруженосца просят пройти в зал.
Все произошедшее не оставляло место для двусмысленности, поэтому Клим, бросив Зорию «пошли!», решительно направился к светящемуся проему.
Помещение, в котором они оказались, освещалось достаточно ярким, но не слепящим светом, поэтому Снегову не пришлось прищуриваться или прикрывать глаза рукой, чтобы дать им привыкнуть к смене обстановки. Внутренняя планировка помещения, в котором они оказались, и которое, по-видимому, и было тем самым залом, куда их пригласил голос, была выполнена в строгом псевдоисторическом — с точки зрения Снегова, разумеется, — стиле. Пол, стены и потолок отливали всеми оттенками изумрудного цвета приглушенных тонов, по-видимому, чтобы не отвлекать внимание от центральной композиции, которая выглядела весьма впечатляюще. Вблизи стены, противоположной той, в которой была дверь, через которую вошли Снегов и Зорий, располагалось нечто, напоминающее многоярусную трибуну. На самом верхнем ярусе, прямо по центру, стояло кресло — нет, скорее даже трон — на котором восседал мужчина, одетый довольно пестро. На голове мужчины красовалась широкополая шляпа изумрудного цвета, торс прикрывал камзол рубинового цвета с выглядывавшей из-под него белой рубашкой, нижнюю часть туловища прикрывали штаны фиолетового цвета, после чего голубые башмаки выглядели уж вовсе нелепо.
— Изумрудный, рубиновый, белый, фиолетовый, голубой — цвета пяти имперских Лучей, прошептал стоящий позади Снегова Зорий. — Тот, кто сидит на троне — император!
Клим только кивнул головой в знак согласия, поскольку и сам уже пришел к тому же умозаключению.
Ярусом ниже «императорского», стояли три кресла. В кресле, стоящем по левую руку от императора, сидел мужчина в одеждах золотого цвета. «Надо полагать, это Лорд-казначей Листрий» — подумал Снегов, по ходу дела вспоминая то, что говорил на «совещании в верхах» генерал Катанья. В кресле стоящем прямо под императорским троном сидел мужчина в одеждах того же цвета, что и император, только вместо шляпы на его голове красовался берет. «А это, я так думаю, Лорд-премьер Дионий», — продолжил делать умозаключения Снегов. В третьем кресле, стоящем по правую руку от трона сидел мужчина в одежде серого цвета. «Сам герцог Серкар, не иначе», — решил Клим и перевел взгляд на третий, нижний, ярус. Там располагалось пятнадцать кресел, в которых сидели опять-таки одни мужчины. «Да у них тут патриархат, я вижу…». Одеты мужчины были под цвет Лучей, которые представляли. Это Клим сообразил сразу. По трое в белом, рубиновом, изумрудном, фиолетовом и голубом. «Выходит, мы удостоились приема не где-нибудь, а в Совете Империи, который представлен, к тому же, в полном составе. Экая, право, честь!», — сыронизировал — не вслух, конечно, — Снегов.
Вновь прозвучал тот же голос, который пригласил их в зал. Только теперь Снегов видел, что речь держит Лорд-премьер.
— Кто вы и зачем сюда явились?
«Вот те нате, — растерялся Клим, — это что ж: все снова да ладом? Однако не мы здесь устанавливаем правила, по крайней мере, пока, так что придется отвечать так, как спросили».
— Я, Клим Снегов, человек из Земного Содружества, — Клим старался попадать в тон голоса Лорда-премьера. — Я, и мой оруженосец, маг Зорий из республики Маграй, прибыли сюда по зову Светланы Райт, которую похитил граф Властмил, чтобы выступить в роли ее защитников.
— Не защитников, а Защитника, — поправил Снегова Лорд-премьер. — Маг Зорий всего лишь оруженосец. Поскольку вы не нарушили установленных сроков, мы подтверждаем, что Клим Снегов является Защитником Светланы Райт.
Восемнадцать посохов, которые держали в руках все члены Совета Империи, за исключением Императора, одновременно поднялись над полом и дружно по нему ударили.
«Очень эффектно!» — не мог не отметить Снегов.
Император поднял жезл, который держал в правой руке и произнес: — Да будет так! — После чего сделал жезлом круговой движение. Появившийся перед ним в воздухе изумрудный круг, сократился в размерах, превратился в тарелочку, принял горизонтальное положение и завис перед Императором. Тот взял с подставки стоящей подле трона какой-то предмет, положил его на тарелочку и жестом отправил ее в сторону Снегова. Когда тарелочка зависла на уровне груди Клима, он разглядел, что за предмет лежал на ней. Это был изумительной работы обруч для головы, выполненный из металла белого цвета, в центральной части которого были закреплены пять драгоценных камней различных цветов: изумрудного, рубинового, фиолетового, голубого и белого.
— Пусть Защитник наденет Обруч на голову! — провозгласил Лорд-премьер.
Клим на мгновение заколебался. Ему вдруг показалось, что он является участником какого-то замысловатого розыгрыша, и как только он наденет обруч на голову, в зал тут же ворвутся его друзья и вместе с «ряжеными» начнут скандировать: «Розыгрыш! Розыгрыш!», а он будет стоять перед ними, и улыбаться самой идиотской за всю его жизнь улыбкой. «Млечный Путь, что за ерунда иногда лезет в голову!». Клим, решительно взял Обруч в руки и надел его на свою голову. И вновь прозвучали слова императора:
— Нарекаю тебя отныне, человек Клим Снегов, Лордом-носителем!
— Носителем чего? — не понял Клим. А так как он выразил свое недоумение хотя и негромко, но вслух, то тут же получил ответ от Зория:
— Носителем Обруча Защитника.
Снегов кивнул головой в знак того что понял, а сам подумал: «И откуда ты все это знаешь?».
Тем временем вновь прозвучал голос Лорда-премьера:
— Церемония провозглашения Лорда-носителя окончена!
Император, а за ним и другие члены Совета Империи, стали подниматься со своих мест и покидать зал. Через пару минут в нем остались только слегка ошарашенный таким исходом Клим и его верный оруженосец. Но не надолго. Вскоре в зале появился новый персонаж, который летящей бесшумной походкой приблизился к Снегову и, отвесив вежливый поклон, произнес:
— Не сочтет ли его светлость, Лорд-носитель, возможным проследовать в кабинет его светлости герцога Серкара, где ему будут даны необходимые для выполнения его миссии разъяснения?
Снегов хмуро посмотрел на молодого человека, одетого в мундир мышиного цвета, и буркнул:
— Сочтет!
— Тогда прошу следовать за мной!
«Серый человек» повернулся и направился к выходу из зала, а Снегов и Зорий последовали за ним.
Лорд Серкар.
Кабинет главы «Серой стражи» был обставлен не броско, но со вкусом. Таким же неброским был и изящно сшитый серый мундир герцога. Снегов, сам, будучи человеком не глупым и не обделенным пониманием прекрасного, не мог не оценить мудрости Серкара. Ведь как, зачастую, бывает? Среди помпезной, дорогой мебели обитает одетое в броскую кричащую одежду совершенно убогое серое существо, выглядящее абсолютно инородным телом на фоне окружающего его великолепия. Здесь все было наоборот. И мебель и одежда только подчеркивали величие обитающего внутри них человека. Как человека? — спросите вы, и будете, конечно, правы. Я оговорился. Мага, конечно мага, хотя и удивительно похожего на человека, по крайней мере, внешне. Атлетически сложенная, но не грубая фигура, роста выше среднего; сильные изящные руки с длинными пальцами, заканчивающимися холеными ногтями; лицо: волевое и почти красивое; черные короткие волосы чуть тронутые сединой; и глаза — удивительные глаза, одновременно пугающие и притягивающие, в которых бурлила магия. Снегов прилагал титанические усилия, чтобы не покориться этому пронизывающему насквозь взгляду. Видимо, ему это отчасти удалось, поскольку в глазах герцога промелькнула искорка удивления и, одновременно, уважения. Серкар поднялся и вышел из-за стола, за которым сидел когда Клим и Зорий вошли в кабинет. Чуть заметная улыбка играла на его губах, когда он, остановившись напротив Снегова, заговорил глубоким и сильным голосом, напоминающим порыв ветра, за которым слышны раскаты приближающегося грома.
— Прошу извинить меня, Лорд-носитель, что я не протягиваю вам руки, поскольку опасаюсь, что ответного жеста может и не быть.
Снегов гордо вскинул голову.
— Согласитесь, герцог, что у меня есть для этого веские причины!
— Согласится, не соглашусь, но права на такое суждение отнимать у вас тоже не стану.
Снегов понимал, что словесная пикировка с таким сложным противником не может быть его сильной стороной, но от следующего монолога не удержался:
— И все-таки позвольте мне высказаться до конца! Возмутительное по наглости, и недопустимое по дерзости поведение вашего племянника, которому вы, как я слышал, покровительствуете, вот что дает мне право на подобное суждение!
На лице герцога промелькнула тень досады, за которой он успел скрыть другое, гораздо более глубокое чувство. Однако тон его высказываний оставался спокойным:
— Вы закончили, милорд? В таком случае я позволю себе дать вам некоторые пояснения, и вовсе не в качестве оправдания. Согласно законам Империи Пяти Лучей, граф Властмил не совершил ничего такого, что заслуживало бы столь резкой оценки, как ваша. Ни чести, ни тем более жизни леди Райт ничего не угрожает, а это, согласитесь, немаловажно. Однако нам пора перейти к вопросам вашего пребывания на территории Империи — вы не возражаете?
— Не возражаю, — Клим уже успел полностью овладеть собой.
Такая перемена в его поведении не могла быть не замечена герцогом. Тот одобрительно кивнул и продолжил:
— Замечательно! Итак, вам предстоит поединок с графом Властмилом, от результата которого зависит: получит ли тот удовлетворение после отказа леди Райт ответить на его чувства, или нет. Но до этого вам предстоит пройти по «Тропе испытаний» — уж таков, извините, наш обычай!
— То есть, если я правильно понимаю, мне предстоит не один поединок, а несколько? — спросил Клим.
— Мыслите вы, в общем, правильно, если мы, конечно, договоримся о том, что понимать под словом «поединок».
— А что, могут быть разночтения?
Губ герцога вновь коснулась тень улыбки.
— Ну как же? Бывают поединки спортивные или творческие, а бывают дуэли.
— Я имел в виду как раз последнее, — сказал Клим.
— А я предлагаю использовать слово «поединок» в более широком смысле, — в голосе Серкара стали проскальзывать назидательно-покровительственные нотки.
— Как это? — был вынужден спросить Клим, хотя его слегка коробило от того, что с ним разговаривают как с несмышленышем.
— Да очень просто! — теперь герцог улыбнулся уже по-настоящему. — Поединком, помимо, собственно, драки, может быть все что угодно: посещение казино или спортивное состязание, научный диспут или поход по труднодоступным местам и, даже, любовная игра. Короче: все, что может послужить преградой выполнению предложенной вам миссии.
— Миссии? — удивился Клим.
— Именно. На четырех планетах, под сенью изумрудного, рубинового, белого и фиолетового Лучей, вам будет предложено выполнить по одной миссии. И только исполнение предыдущей даст вам право приступить к выполнению последующей. Лишь на пятой планете, символом которой является голубой Луч, ваша миссия сведется к конкретному поединку с графом Властмилом.
Снегов задумался на некоторое время, осмысливая услышанное, а потом спросил:
— А что если я потерплю неудачу уже при выполнении первой миссии?
Герцог понимающе кивнул головой.
— В случае проигрыша вами любого поединка «Тропа испытаний» прерывается, и вы отправляетесь домой.
— А Светлана, … то есть я хотел спросить, леди Райт?
— Она проведет у нас в гостях столько лет, сколько миссий останется невыполненными.
— Как! — не удержался от восклицания Клим. — Но мне говорили совсем другое!
— Кто говорил? — вежливо поинтересовался герцог.
Клим примолк: а действительно, кто?
Правильно оценив молчание Снегова, Серкар продолжил:
— В пути у вас будут два помощника: Обруч у вас на голове и ваш оруженосец. Обруч несет в себе самую могущественную магию, которая только есть в Империи Пяти Лучей. Он защитит вас от любых посягательств на вашу жизнь, но не будет помогать выигрывать поединки. Ваш оруженосец, в качестве которого вы весьма предусмотрительно выбрали мага, поможет вам добрым советом и окажет другую помощь, но, опять-таки, не во время поединка. Вот, собственно, и все, что я имел вам сказать. У вас есть ко мне вопросы?
— Да, — кивнул головой Клим, — а как же оружие, экипировка?
— Об этом позаботиться Обруч, — сказал герцог, — в каждом отдельном случае. Если это все, то я желаю вам успешно пройти по «Тропе испытаний». Выступаете завтра утром, а сейчас вас проводят в ваши покои.
Потом были вкусный ужин, горячая ванна и мягкая постель. Всю ночь Климу снились цветные сны, в которых он сражался с драконами, переплывал бурные реки и кувыркался в постели с записными красотками.
Изумрудная сказка.
На следующее утро Снегов и Зорий, в сопровождении почетного эскорта, состоящего из имперских гвардейцев, следовали к месту, откуда начиналась «Тропа испытаний». В конце концов, они оказались в недлинном коридоре, который, на первый взгляд, привел их в тупик. Но Снегов уже достаточно освоился в мире магов, чтобы понять, что это не так. Увидев на стене, в которую упирался коридор, барельеф, изображающий арку, он понял, что стоит перед порталом, и, разумеется, не ошибся. Поверхность стены, заключенная в арку, превратилась в знакомый уже белый туман, гвардейцы взяли «на караул», и Снегову не оставалось ничего другого, как в сопровождении верного Зория войти в клубящуюся завесу.
Как и после прохода через портал-зеркало они опять оказались в затемненном помещении. Быть мраку абсолютным мешал только дневной свет, который проникал через занавешенное окно. «Интересно: у них все порталы ведут в полумрак?» — подумал Клим, оставаясь, в то же время, неподвижным, чтобы дать глазам возможность привыкнуть к перемене освещения. И пока зрение приходило в норму, осязание уже просигнализировало о перемене в одежде и экипировке. Правая рука, одетая в длинную перчатку «сообщила» о том, что она покоится на эфесе то ли меча, то ли шпаги заключенной в длинные ножны, прикосновение которых ощущалось правым бедром. «Так, а что у меня на голове?». Левая рука, облаченная в столь же длинную перчатку, что и правая, приподнялась к голове и «доложила», что соприкоснулась с широкополой шляпой, которая, очевидно, не только покрывала голову, но и прикрывала надетый на лоб Обруч. Тем временем глаза привыкли к полумраку и Клим поспешил к различимому теперь дверному проему, чтобы выйти на улицу и закончить исследование своего нового прикида при дневном свете. Позади него слышались шаги Зория. Отворив дверь, Снегов увидел, что она выводит в небольшой дворик, освещенный ярким солнечным светом. Сделав пару шагов вперед, Снегов остановился и, не спеша, совершил оборот вокруг самого себя, чтобы лучше разглядеть место, в котором оказался. Дом, который они покинули, был двухэтажным, каменным. Выходящая в дворик стена дома вся была увита какими-то ярко-зелеными лианоподобными растениями. Сам дворик был выложен брусчаткой и огорожен по периметру двухметровым каменным забором, вдоль которого были посажены кусты каких-то незнакомых Снегову растений, покрытых чудесными цветами, которые, к тому же, весьма приятно пахли. Однако пора было заняться своим внешним видом. Никакого зеркала, естественно, в дворике не оказалось, и Снегов, ничтоже сумяшесь, вперил взгляд в Зория.
— Чтобы не выглядеть в глазах друг друга полными идиотами, занимаясь осматриванием и ощупыванием самих себя, поступим следующим образом. Сейчас я опишу твой внешний вид, а потом ты опишешь мой, идет?
Зорий, в глазах которого еще во время монолога Снегова заплясали веселые чертики, лишь кивнул головой.
— Тогда приступим. Итак: рубашка изумрудного цвета, поверх нее желтый кожаный жилет, через плечо перевязь с прикрепленными к ней ножнами. Что в них — разберемся позже. Кожаные штаны, заправленные в изумрудные гетры, грубые башмаки, на голове, опять-таки кожаная шляпа, без пера. Ну и длинные кожаные перчатки на руках. Что еще? Кинжал на поясе и что-то вроде кошелька рядом с ним… Я выгляжу так же?
— Практически, да, — кивнул головой Зорий, — Только одежда, я думаю, смотрится богаче и кошелек на поясе поувесистие.
Довольный тем, что сообразил использовать в качестве зеркала Зория, Клим вытащил из-за пояса кинжал. «Хищная вещичка! Слегка коротковат, лезвие утяжелено… Годится как для ближнего боя, так и для метания. На чем бы проверить?». Клим осмотрелся по сторонам и, не найдя ничего лучшего, метнул кинжал в дверь дома. Метнул своим излюбленным методом: без замаха от пояса. Оружие не подвело. Кинжал вошел в дерево точно лезвием, издав торжествующий вибрирующий звук. Для того чтобы выдернуть кинжал Климу пришлось приложить дополнительное усилие: настолько глубоко сталь вошла в доску. Теперь пришел черед осмотра того оружия, которое покоилось до сего времени в ножнах. Прямой обоюдоострый узкий клинок, длиной около метра. «Скорее, все-таки, меч, чем шпага», — решил Клим. Он сделал несколько движений кистью и рукой, остался доволен результатом: «Относительно легкое и хорошо сбалансированное оружие!». Затем Снегов встал напротив Зория и, отсалютовав тому мечом, произнес шутливым тоном:
— Защищайтесь, сударь!
К его удивлению, Зорий воспринял вызов на полном серьезе. Он достал из ножен точно такой же меч, как и у Клима, отсалютовал им и принял «боевую стойку».
«Ах, так! — воскликнул про себя Снегов. — Добро: разомнусь сам, проверю на деле оружие и лишний раз испытаю напарника». И он перешел в нападение. Несколько минут в дворике раздавался звон клинков, сопровождаемый лишь дыханием обоих соперников. Когда оно (дыхание) стало слишком тяжелым, Снегов остановил бой. Несколько минут ушло на то, чтобы оправить одежду и восстановить дыхание. После чего Снегов решительно направился к калитке, которая отделяла дворик от улицы.
Очутившись на улице, напарники встали на краю широкого тротуара, чтобы не мешать прохожим, которых было довольно много. И сам город, — вернее та его часть, которая была доступна обзору, — и его жители чем-то напоминали Снегову исторические реконструкции Земли-первой средних веков, в которых ему доводилось участвовать. Похожая архитектура зданий, похожие наряды мужчин и женщин. Однако на этом сходство и заканчивалось. Брусчатка, которой были вымощены тротуары и проезжая часть, была очень ровной и идеально подогнанной. А сами тротуары и дорога по ширине намного превосходили свои земные аналоги. То же касалось и зданий, которые если и не лезли ввысь, ограничиваясь двумя — тремя этажами, то и не теснились вплотную прижимаясь друг к дружке. К каждому зданию обязательно примыкал дворик. Одни дома располагались в глубине его, как тот, где находился портал, другие выходили фасадом на улицу. Но и в этом их, казалось, разноплановом расположении, и в том, что все они, не являясь близнецами, были выполнены в одном архитектурном стиле, чувствовалась рука большого мастера, связавшая их в единую градостроительную концепцию.
Было еще одно существенное отличие этого города от городов средневековой Европы. Повозки, снующие по дороге, хотя и были похожи на кареты или коляски, но не использовали для передвижения тягловых животных. Одна из карет остановилась рядом со Снеговым и Зорием как раз в тот момент, когда Клим готовился принять решение: куда двигаться дальше? Невесть откуда взявшийся огромный черный кот, стоящий на задних лапах обутых в сапоги, со шпагой на широком ремне, одной из передних лап распахнул дверцу кареты, а другой сдернул с головы шляпу. Сделав с использованием шляпы приветственный жест, кот проговорил:
— Ваша светлость, Лорд-носитель, карета подана!
Пока Снегов лез в карету, он успел поразмышлять о том, водятся такие «коты в сапогах» здесь или его «вытащили» из земных сказок? Ничего так и не решив, Клим уселся на мягкое сидение, место рядом с ним занял Зорий, а кот расположился напротив, мордой к ним, и притворил дверцу кареты. Повозка мягко двинулась с места. За колыхающимися на дверях кареты занавесками рассмотреть что-либо снаружи не представлялось возможным. С досады, Клим вперил взгляд в кота, решив отыграться на ни в чем не повинном существе, но нисколько в своих намерениях не преуспел. Кот сидел с самым невозмутимым видом, тараща на Снегова и Зория свои зеленые глазищи.
Когда карета остановилась, кот резво соскочил со своего сидения, первым очутился снаружи и, придерживая открытой дверцу кареты, произнес:
— Мы прибыли, милорд, прошу на выход! — после чего распластался в почтительной позе со шляпой в правой лапе. Дом, перед которым остановилась карета, был трехэтажным с высоким цоколем. К парадной двери от тротуара вела лестница. Когда Снегов и Зорий достигли верхней ступени, двери распахнулись, и на пороге возник огромный ворон с золотой цепью на шее.
— Добро пожаловать, милорд, — полупроговорил-полупрокаркал ворон, миледи ждет вас!
Пока Снегов с Зорием следовали по гулким коридорам за вороном, Клим успел посмаковать мысль: «Интересно, что они еще намешали в тот «коктейль», которым меня сейчас потчуют, кроме Перро и Андерсена?».
Миледи оказалась бодрой на вид старушонкой, которая заговорила отнюдь не старческим голосом:
— Добро пожаловать, Лорд-носитель, я — Фея большого водопада. Мне поручено ознакомить вас с той миссией, которая вам предстоит на планете Изумрудного Луча.
Снегов, чтобы соответствовать взятой на се6я роли, почтительно поклонился старушке и, как можно более мягким голосом, произнес:
— От своего имени и от имени моего спутника, — Клим решил, что его статус позволяет ему говорить за двоих, — я приветствую вас, уважаемая фея, и готов с почтением вас выслушать.
Фея кивнула головой и разложила на низеньком столике, по одну сторону которого сидела сама, а по другую расположились Снегов и Зорий, объемную «живую» карту, на которой ручьи текли, деревья шелестели листвой, птицы порхали с ветки на ветку, и так далее, и тому подобное. На Клима это чудо не произвело сколь-либо серьезного впечатления, поскольку мода на «живые картинки» в пространстве Содружества уже давно миновала.
— Смотрите, Лорд-носитель, и ты, оруженосец, тоже смотри. Смотрите и слушайте, и запоминайте, хотя, откровенно говоря, запоминать-то особо нечего. — После этого несколько странного вступления, фея продолжила давать вводную: — Начинается ваша миссия вот с этого места, отмеченного на карте красным крестом, а закончиться она должна — ежели, конечно, вы туда доберетесь — в парящем замке принцессы Листии. Вот, собственно, и все… Да, чуть не забыла. Примерно в километре от начала вашего пути будет развилка: одна дорога пойдет налево, другая — направо. Так вот: вы должны идти по правой дороге.
— А что будет, если мы свернем налево? — решил уточнить Снегов.
— А ничего. Очутитесь в императорском дворце, откуда отправитесь восвояси.
«Коротко и ясно», — подумал Клим.
— Еще вопросы есть? — спросила фея. Не получив ответа, она продолжила: — Тогда становитесь вот на это место, очерченное красным кругом, и — в путь!
Снегов и Зорий встали на указанное место, и фея принялась бормотать что-то маловразумительное. По крайней мере, Снегов не понял и не запомнил ни одного слова. Меж тем заклинание, произносимое феей, начало действовать. Снегов почувствовал, как воздух вокруг них с Зорием начинает уплотняться и приобретает зеленоватый оттенок. Воздух густел все сильнее, хотя дыхание это, как ни странно, не затрудняло. Вскоре Клим и Зорий уже стояли внутри сплошного зеленого тумана, который скрыл от них и комнату, и продолжающую бормотать фею. Потом туман начал вращаться по часовой стрелке все быстрее и быстрее, так что не будь Снегов звездолетчиком, он бы, наверное, прикрыл глаза, чтобы справиться с головокружением. Капитан первого ранга Звездного флота Земного Содружества глаз, понятное дело, прикрывать не стал, и досмотрел весь спектакль до конца. В результате он не пропустил того момента, когда туман перестал вращаться, а потом, разом, исчез. Они стояли посреди покрытого изумрудной травой поля, которое невдалеке упиралось прямо в отроги невысоких гор. Сзади шелестел изумрудной листвой лес, и вообще, все вокруг отливало различными оттенками изумрудного цвета. И струи воды журчащего неподалеку ручья, и плывущие по изумрудному небу облака, и свет, исходящий от пылающей в дневном небе звезды.
«Интересно, — подумал Клим, — что является причиной столь необычного свечения: свойства атмосферы или сама звезда?». И тут же получил ответ, от стоящего за спиной Зория:
— Таким делает этот мир свет Изумрудной звезды.
— Ты что, читаешь мои мысли? — повернулся к оруженосцу Снегов.
— Нет, конечно, — рассмеялся Зорий. — Но согласись, по твоему поведению их (мысли) можно было и угадать.
— Согласен, — кивнул головой Клим. — Выходит на других планетах?..
… - Все будет по аналогии, — подтвердил его догадку Зорий. Рубиновый, белый, фиолетовый и голубой Лучи, равно как и изумрудный, названы так по цвету, преобладающему в спектре излучения той или иной звезды.
Снегов кивнул головой в знак того, что удовлетворен ответом, потом сказал:
— Ну что, двинули?
— Что двинули? — не понял Зорий.
— Я говорю: пошли, что ли?
— А куда?
Оруженосец явно проверял, насколько хорошо запомнил Снегов карту. Клим хотел было возмутиться таким отношением к его навигаторским способностям, но потом передумал, и, отвечая только на поставленный вопрос, произнес:
— Сначала направо к дороге, потом по ней налево к горам.
Не дожидаясь реакции Зория, Снегов уверенно двинулся в выбранном направлении.
Изумрудная сказка (продолжение).
Двигаясь в направлении гор по дороге вымощенной изумрудным — кто бы сомневался? — кирпичом, путники вскоре достигли развилки. Далее дорога разделялась на две части. И левая, и правая вели в узкие ущелья хоть и с невысокими, но совершенно отвесными стенами. Левую дорогу, совсем недалеко от развилки заволакивала пелена белого тумана с изумрудным отливом, намекая на наличие там портала, ведущего к позору поражения. В начале правой дороги стоял любопытный указатель, на котором с белого круга ухмылялось изображение черепа, принадлежащего, скорее всего магу, если, конечно, указатель не был поставлен специально для Снегова.
Здесь уместно сделать небольшое отступление от канвы повествования и просветить читателя насчет схожести между собой носителей разума, населяющих пространство внутри Великой пустоши. После того, как крейсер «Илья Муромец» побывал в последней неоткрытой части вышеупомянутого пространства, пришло время сделать однозначный вывод: все насельники этой части вселенной внешне удивительно похожи друг на друга. Некоторые различия в росте, цвете глаз, кожи и волос нельзя было отнести к существенным. Внутреннее строение, хотя и мело характерные для каждого вида особенности, тем не менее, не оставляло сомнения в общем для всех них происхождении.
На что именно рассчитывали те, кто установил этот указатель, сказать было трудно. По крайней мере, Снегова не остановило бы и наличие не нарисованного черепа, а даже насаженной на пику человеческой головы — эту картинку ему услужливо нарисовала память, взяв ее из воспоминаний об уроках истории Земли-первой. Таким образом, Клим и его спутник направились по правой дороге и вскоре оказались в узкой долине ограниченной по обеим сторонам поросшими лесом склонами гор. Сначала ноздри Снегова побеспокоил неприятный запах, а вскоре впереди показался и его источник. Кучи обглоданных костей, на некоторых из которых еще оставались фрагменты гниющей плоти, преградили им путь. Снегов даже не пытался определить, чьи это останки, поскольку основная часть его внимания была отдана осмотру прилегающей к дороге растительности, ибо где-то там, наверняка, таился коварный враг. Осторожно пробираясь между костей, путники медленно продвигались вперед. Но как не был настороже Снегов, появление прямо перед ним огромной драконьей головы высунувшейся из кустов, растущих справа от дороги, заставило его вздрогнуть. Не спрашивайте, как Клим определил, что голова принадлежит именно дракону — определил и все! Он замер на месте, положив левую руку на рукоять меча. За спиной слышалось учащенное дыхание Зория. Однако выражение драконьей морды не свидетельствовало о плохих намерениях, как и произнесенная им (драконом) фраза:
— Привет, ребята! Куда путь держите?
— В парящий замок, — осторожно ответил Клим.
— Да? — удивилась драконья голова. — А что ж тогда не повернули от развилки влево, тот путь и короче и безопаснее.
— Так получилось… — неопределенно ответил Снегов.
— Ну да, ну да… — в тон ему сказала драконья голова и замолкла, уставившись на путников ничего не выражающим взглядом.
— Ты не будешь возражать, если мы пройдем вперед? — все тем же осторожным тоном спросил Снегов после некоторой паузы.
— Идите, коли приспичило, — ответила голова, — я-то не против… — и, вздохнув, исчезла в кустах.
Причина этого вздоха стала понятна, когда путники прошли еще несколько метров. Раздался ужасный треск и, ломая кусты, на дорогу выскочил трехголовый дракон, левая голова которого печально смотрела на Снегова. Зато две другие головы, попыхивая огнем, залились зловещим смехом. Затем средняя голова пролаяла:
— Она, — кивок в сторону левой головы, — может и не против, — в конце концов, это ее суверенное право — а вот мы, — теперь кивок последовал в сторону правой головы, — еще как против пропускать кого-то без подорожного сбора!
— Да, — пролаяла правая голова, — мы против! Так что, или гоните положенное, или… — Голова полыхнула огнем прямо под ноги Снегову, так что его изрядно обдало жаром.
Клим, продолжая держать руку на рукояти меча, постарался, тем не менее, задать вопрос самым миролюбивым тоном:
— А что мы вам должны за проход — деньги?
Правая голова скривилась и сплюнула, а средняя прогавкала:
— Да на кой они нам ляд сдались, где и что мы будем на них покупать? Гоните девку!
— Кого? — изумился Снегов.
— Девку, девку, — вновь вступила в разговор правая голова, — этакое беленькое, пухленькое существо в платье и с копной волос на голове.
— Зачем она вам? — продолжал тупить Клим, который никак не мог отойти от изумления.
— Как это зачем? — удивилась средняя голова. — Сначала мы с ней позабавимся, а потом…
… - Сожрем! — закончила за нее голова правая. — Они страсть, какие вкусные! — После этой фразы голова аж зажмурилась от удовольствия.
— Нет у нас для вас девушки, — буркнул Снегов и, не оборачиваясь, добавил вполголоса для Зория: — Приготовься…
— А коли нечем платить, то готовьтесь к смерти! — прорычала средняя голова.
Сразу после этих слов, две головы, за исключением отрешенно наблюдавшей за происходящим левой, изрыгнули волну пламени, после чего драконья туша резво бросилась вперед, чтобы когтями и зубами завершить начатое огнем. Однако оба вышеперечисленных действа пропали даром. Поскольку ни Снегова, ни Зория на прежнем месте уже не было. В самом начале драконьей атаки, они, прикрывшись огненной завесой, отскочили в стороны. Поэтому огонь их лишь слегка опалил, а драконья туша пронеслась между ними. Не успел дракон еще осознать, куда подевались эти двое нахалов, как они уже оказались на его спине. Свист двух мечей, рассекающих воздух, слился воедино, и две драконьи головы покатились на землю. Затем Зорий, видимо в пылу сражения, занес меч над третей головой, но его удар парировал своим мечом Снегов.
— Ты чего? — изумился Зорий.
— А ты чего? — урезонил его Клим.
— Да, действительно, чего ты? — поддержала Снегова сохранившая связь с туловищем драконья голова. Я-то тебе что сделала?
Зорий враз остыл, спрятал меч в ножны и спрыгнул с дракона на землю. То же самое проделал и Снегов. А драконья голова принялась зализывать раны на двух других шеях, которые уже почти перестали кровоточить.
— У меня отличная свертываемость крови! — похвасталась, завершив свое дело драконья голова.
— И как ты дальше будешь жить, одна одинешенька? — участливо спросил Клим.
— Почему это одна? — удивилась драконья голова. — Через месячишко отрастут новые головы, а уж я их воспитаю по своему усмотрению!
Расставшись с драконом, путники двинулись дальше по дороге выложенной изумрудным кирпичом. Примерно через час они устроили привал вблизи небольшого водопада. Прозрачные струи с легким шумом падали с высоты примерно десяти метров, разбивались о камень на тысячи брызг, которые затем вновь собирались воедино и продолжали свой путь уже в виде говорливого ручейка. Пока Зорий, в тени какого-то могучего дерева, расстилал на мягкой траве большое покрывало, Клим избавился от шляпы и перевязи, скинул жилет и рубашку и, оставшись по пояс обнаженным, отправился к водопаду. Там он с наслаждением ополоснул лицо и тело холодной водой, после чего отправил несколько пригоршней живительной влаги внутрь себя. Подошел Зорий, так же обнаженный по пояс, молча кинул Снегову полотенце и, в свою очередь, приступил к водным процедурам, а Клим, вытираясь на ходу, отправился к биваку. По краям покрывала были расстелены два тонких матраца, а между ними, на небольшой скатерти, все было приготовлено для трапезы: несколько небольших хлебцев, миска с кусками какого-то мяса, фрукты и овощи. Там же стояли два кубка и бутыль с какой-то жидкостью: то ли с водой или соком, то ли с вином — Снегов проверять не стал. Жажду, он уже утолил, а есть ему не хотелось: настолько свежи были в памяти подробности недавней «мясорубки». Скинув обувь, Клим растянулся на одном из матрацев и прикрыл глаза. Сквозь постепенно охватившую его дрему он еще слышал, как вернулся Зорий, который, судя по отсутствию характерных звуков, к еде тоже не притронулся, потом пришло блаженное забытье…
Проснулся Клим сразу — без какого-либо перехода от сна к яви. Чувствовал он себя свежим, и пребывал в прекрасном расположении духа. Легко вскочив с матраца, он подхватил сушившееся на ветке дерева полотенце, и рысцой направился к водопаду, не озаботившись надеть на ноги башмаки. Клим еще только приступил к омовению тела водой прохладных струй, когда к нему присоединился Зорий. Вернувшись к биваку, оба на этот раз не отказались от еды перед дорогой. Правда, к мясу ни тот ни другой так и не притронулись, ограничившись растительной пищей. Снегов завершил трапезу стаканом отличного сока — именно он был налит в бутыль, стоящую на скатерти. Одевшись и обувшись, Клим и Зорий свернули бивак и продолжили путь.
Зеленоватое солнце уже клонилось к закату, когда горы, наконец, расступились, и дорога из изумрудного кирпича вновь вывела путников в долину. А едва дневное светило стало цеплять верхушки дальних деревьев, они свернули с дороги и прошли через нечастый лес к небольшой поляне, что раскинулась по-над речкою, неширокой и ленивой настолько, что было непонятно: течет ли она вообще? Пока Зорий обустраивал бивак, Снегов, вновь разоблачившись по пояс и скинув башмаки, сидел над речным берегом, свесив ноги с невысокого обрыва, и наблюдал как зеленоватая вода, по мере того как солнце все глубже садилось за лес, приобретает малиновый оттенок…
Костер на ночь разводить не стали: теплая погода и отсутствие докучливых насекомых вполне позволяли обойтись без него, ограничились лишь легкими одеялами…
Изумрудная сказка (продолжение).
На следующее утро, когда ночной мрак только-только начал уступать место предрассветному сумраку, Клим и Зорий, поеживаясь от бодрящей прохлады, уже направились к реке, чтобы умыться. После этой незатейливой процедуры, они вернулись в лагерь, оделись, позавтракали и стали собираться в путь. На дорогу мощеную изумрудным кирпичом они вышли вместе с первым солнечным лучом, который, подпрыгнув над деревьями, брызнул им под ноги целым каскадом зеленых искорок. А когда Изумрудная звезда уже приближалась к середине своего дневного пути, путники вновь оказались перед развилкой. Правда на этот раз уходящая влево дорога была вымощена обыкновенным булыжником. Клим спросил у Зория, что написано на дорожном указателе, стрелка которого указывала влево.
— Город Гуд, — ответил тот, — но нам совсем не обязательно туда заходить. Дорога из изумрудного кирпича обходит его стороной.
Снегов кивнул в знак согласия, и хотел, уже было, продолжить путь по изумрудной дороге, но тут со стороны города донесся звон колокола. И было в этом звуке столько тоски и безысходности, что человеческое сердце Клима дрогнуло. А звон повторился и второй, и третий, и четвертый разы. В городе явно готовилось нечто неправедное. Почему Снегов так решил он объяснить не мог, но в правоте своего предчувствия не сомневался.
— Пойдем, посмотрим, что там происходит, — сказал он Зорию, и решительно направился по направлению к городу.
Оруженосец не стал прекословить и, молча, последовал за ним.
Городок не казался большим. Уже на входе в него до ушей Снегова и Зория донесся отдаленный шум толпы, который только усиливался по мере их продвижения вглубь городских кварталов. Вскоре улица вывела их на большую площадь заполненную народом. И хотя толпа стола очень плотно, перед Снеговым и Зорием она расступилась, освобождая им проход к месту событий. Таковым оказался высокий двухъярусный помост в самом центре площади. На верхнем, более узком ярусе стояло кресло, в котором восседал крупный мужчина в роскошных одеждах. На нижнем, гораздо более широком ярусе, стояло несколько военных, плаха с воткнутым в нее топором, рядом с плахой палач в черном капюшоне («Почему не в зеленом?» — не к месту подумал Клим). Ниже и напротив кресла с восседающим в нем вельможей, лицом к нему стояли двое мужчин, руки и ноги которых были закованы в кандалы. При виде приблизившихся к помосту Снегова и Зория мужчина в кресле воскликнул хорошо поставленным громким голосом:
— Какая честь! Сам Лорд-носитель пожаловал к нам. Эй, люди: кресло для милорда! — Кресло возникло невесть откуда и его тут же водрузили рядом с креслом вельможи. — Почтительнейше прошу Лорда-носителя занять подобающее его высокому сану место.
В голосе вельможи действительно слышались уважительные нотки, хотя встать с кресла он так и не удосужился. Оглянувшись на Зория и встретив его подтверждающий взгляд, Снегов проследовал на помост и, пройдя мимо кандальников, поднялся на второй ярус. Кивнув в знак приветствия вельможе, он опустился в приготовленное для него кресло. Зорий остался на первом ярусе, рядом с кучкой военных.
— Итак, продолжим разбирательство! — произнес вельможа после того как волнение вызванное появлением Лорда-носителя улеглось.
«Значит, у них тут происходит судебный процесс, — подумал Снегов, — и я становлюсь как бы в него вовлеченным. Скверно! Может зря я не послушал Зория и не обошел Гуд стороной?».
Пока Клим перепирался со своей совестью, вельможа продолжил исполнять свои обязанности.
— Порошу господина прокурора громко, чтобы всем было слышно, изложить суть дела, — произнес он.
На нижнем ярусе помоста, один из военных отделился от остальной группы и, заняв позицию, позволившую ему не оказаться совсем спиной к вельможе, заговорил, как ему и было велено, громовым голосом:
— Ваша светлость Лорд-носитель, ваше превосходительство господин наместник, жители города Гуд! Третьего дня главный лесничий нашего наместничества, капитан «Изумрудной стражи» Леоний, обвинил фермера Федория в нанесении ущерба Казне, выразившемся в якобы незаконной порубке деревьев, и приговорил его к отсечению правой руки. Однако приведение приговора в исполнение было отсрочено в связи с рассмотрением жалобы Федория, в которой он обвинил Леония в клевете. Поскольку факт клеветы подтвердился, — Леоний обвинил Федория из-за возникшей между ними несколькими днями ранее ссоры — то сегодня они оба предстали перед судом наместника.
Закончив речь, прокурор поклонился верхнему ярусу и отошел в общую группу. Слово вновь взял наместник:
— Ваша светлость, Лорд-носитель, граждане города Гуд! Внимательно изучив материалы рассматриваемого сегодня дела, я пришел к следующему заключению… Поскольку капитан Леоний использовал дарованное ему милостью короля положение в своих личных целях, то я отстраняю его от должности главного лесничего наместничества, лишаю его воинского звания и приговариваю к смертной казни через отсечение головы!
По площади прокатился гул, а Снегов подумал: «Справедливо, конечно, только уж слишком жестоко».
Наместник, выдержав небольшую паузу, продолжил:
— Что касается Федория, то тут все далеко не так однозначно. Конечно, он не совершал преступления, в котором его пытался обвинить Леоний. Но… так ли уж он невиновен? Затеял, понимаете ли, по совершенно пустяковому поводу ссору с должностным лицом. Мало того: в полемическом пылу даже поднял на главного лесничего руку, кстати, ту самую, правую. Благо не ударил — окружающие не дали. И тем самым подтолкнул Леония на совершение преступления. Поэтому я, взвесив все «за» и «против» постановляю: приговор, вынесенный в отношении Федория оставить в силе.
Снегов даже не слышал того гвалта, который поднялся на площади после этих слов наместника — настолько он «офигел» от приговора.
Наместник поднялся с кресла и поднял вверх руку, призывая к спокойствию. Когда установилась относительная тишина, он провозгласил:
— Есть ли среди присутствующих желающий оспорить приговор?
Снегов ожидал увидеть лес рук, но к его удивлению, не поднялась ни одна.
— В таком случае… — начал произносить заключительную фразу наместник, но Снегов не дал ему продолжить. То ли обостренное чувство справедливости, то ли еще какая патология выбросила его из кресла и он, вскочив на ноги, почти прокричал:
— Я желаю оспорить приговор!
И ничего: никакого особого шума на площади, ни изумления со стороны наместника. Только спокойный взгляд темно-зеленых глаз и вкрадчивый вопрос:
— А какой приговор, милорд, вы сочли бы справедливым?
Снегов начал понимать, что, кажется, попал в ловушку, но останавливаться было уже поздно.
— В отношении Федория я бы ограничился внушением и, может быть, штрафом, а Леонию заменил бы смертную казнь на тюремное заключение.
Его слова были встречены вежливыми аплодисментами со стороны площади и легкой улыбкой со стороны наместника.
— И мягкосердечно и мудро… — произнес вельможа. — Будь у меня возможность посоветоваться с милордом до вынесения приговора, может быть, я принял бы его сторону и без дополнительной волокиты. А так, я обязан спросить: готов ли милорд отстоять свою правоту в честном поединке, как того предписывают законы нашего королевства?
Недоумение Снегова было столь велико, что наместник поспешил прийти ему на помощь.
— Поскольку становится очевидным, что милорд плохо знает наши законы, я возьму на себя смелость ознакомить его светлость хотя бы с тем, о котором только что шла речь. Тот, кто оспаривает приговор, обязан доказать свою правоту в поединке с тем, кто этот приговор вынес, или с лицом им назначенным. Если спорщик выигрывает поединок, то уже вынесенный приговор теряет силу и вступает в действие тот, на котором настаивал спорщик. Если же поединок выигрывает тот, кто вынес приговор, то сам спорщик подвергается наименьшему из наказаний, озвученных в приговоре. В нашем случае это отсечение правой руки. Но, — поспешил добавить наместник, — лиц столь высокого ранга, каким является Лорд-носитель, последнее правило не касается. В случае проигрыша ему будет просто засчитано поражение. И теперь я спрашиваю еще раз: настаивает ли Лорд-носитель на своем варианте приговора?
«Так: если я проиграю поединок или откажусь от своих слов, — серые клеточки в голове Снегова работали на предельной скорости, — то бедолаги подвергнуться назначенному наместником наказанию. Если выиграю — то будут спасены от смерти и увечья. Но ведь мой проигрыш обернется поражением в прохождении миссии и Светке предстоит провести в этом мире целых пять лет. Что для меня важнее: спасение этих совершенно незнакомых мне магов, — даже не людей — или свобода Светланы? К черту! С каких это пор Снегов, тебя стали посещать подобные сомнения? Выиграть поединок — другого пути у меня нет!».
И Клим решительно прервал затянувшуюся паузу:
— Я настаиваю на своем варианте приговора!
Эти его слова вызвали оживление на площади. В глазах наместника тоже читалось уважение, когда он произнес:
— Воля ваша, милорд — выбор сделан! Мне осталось только ознакомить вас с условиями поединка. А они очень просты. Поскольку на гербе города Гуд присутствуют две скрещенные стрелы, то и поединок между нами — а я из уважения к Лорду-носителю не буду выставлять замену — заключается в поражении мишени пятью стрелами из лука. Тот, кто окажется точнее, тот и будет провозглашен победителем! Состязание начнется на стрельбище после обеда. А сейчас я прошу Лорда-носителя разделить со мной обеденный стол. Веских причин для отказа не было, и Снегов принял приглашение наместника.
Трибуны на стрельбище ломились от желающих посмотреть на поединок. Здесь присутствовали и осужденные, с которых пока не сняли кандалы, и для которых предстоящее зрелище было отнюдь не приятным времяпровождением, а решающим в их ближайшей судьбе событием.
По правилам первым должен был начинать стрельбу спорщик, но наместник учтиво отказался от своего права в пользу Лорда-носителя. Поскольку Снегов отказался принять эту жертву, то был брошен жребий. Фортуна оказалась на стороне Лорда-носителя.
«А на чьей же еще стороне быть земной богине, как не на стороне человека?» — спросите вы и будете абсолютно правы…
Первую стрелу наместник послал точно в центр мишени. Снегов сделал то же самое. Второй стрелой наместник расщепил первую — Снегов повторил этот трюк. И третьи, и четвертые стрелы расщепляли предыдущие. Пришел черед пятому, последнему выстрелу. Стрела, пущенная наместником вновь расщепила предыдущую. Зрители замерли. Теперь Лорд-носитель, казалось, мог лишь только повторить сделанное наместником, но, в случае ничьей, ему по правилам было бы засчитано поражение. Клим медленно поднял лук под большим углом вверх и выпустил стрелу. Многим показалось, что это прощальный салют, но они ошибались. Стрела, пролетев по очень большой дуге, вошла в центр мишени, выбив оттуда наконечник первой стрелы. Шквал оваций, которыми разразился притихший, было, стадион, казалось, заставил вздрогнуть сами небеса. Клим опустил лук. К нему уже спешили улыбающийся Зорий и, отчего-то, столь же радушный наместник. С осужденных уже снимали кандалы…
Заночевали Снегов и Зорий в доме наместника, а утром продолжили путь к парящему замку…
Изумрудная сказка (окончание).
Идти было совсем не трудно. Изумрудная дорога стала почти идеально ровной. Незначительные спуски и подъемы, которые на ней иногда встречались, нисколько не мешали движению. Ласковое «солнышко-зелёнышко», как назвал его про себя Снегов, лишь окутывало приятным теплом, но не припекало. А легкий ветерок, нет-нет, да и сменял это тепло на не менее приятную прохладу. Окружающие пасторальные мотивы: стада пасущихся в отдалении домашних животных, редкие фермы в окружении колосящейся нивы, а так же прочие, не тронутые вмешательством разума пейзажи, приятно радовали глаз. Проводя время в милой болтовне и любовании окружающими красотами, путники шли себе вперед никем и ничем сегодня не беспокоимые. Когда вдали показалось небольшой облачко, Снегов сначала не обратил на него особого внимания, посчитав его собратом тех, что время от времени проплывали над головами путников. Но вскоре ему пришлось в корне изменить свое отношение к этому явлению. По мере приближения к нему, облако росло в размерах. Вскоре его верхний край стал преображаться в очертания крепостных стен куполов и башен. Снегов понял, что они приближаются к цели своей первой миссии: парящему замку принцессы Листии. Теперь облако-замок завладело всем вниманием Снегова. Он перестал обращать внимание на окружающие пейзажи, как-то сама собой прервалась болтовня с Зорийем. Когда облако-замок стал виден совершенно отчетливо Клим разглядел, что оно (или он) неподвижно висит над землей, и от него к поверхности идет широкая многомаршевая лестница. Путь к подножию лестницы занял без малого еще два часа, но, в конце концов, они преодолели и это расстояние. На самой нижней ступеньке сидел маг, который держал в руке посох. Когда Снегов и Зорий приблизились к нему на расстояние не более десяти шагов, маг поднялся со ступени и произнес:
— Стойте и назовитесь!
Путники остановились и Снегов, гордо подняв голову, — он уже вполне освоился в свое новой роли — произнес:
— Я, Лорд-носитель! Я и мой оруженосец следуем в парящий замок принцессы Листии. По какому праву ты нас задерживаешь?
— Вам, Лорд-носитель, я ни в чем препятствовать не собираюсь, — произнес маг с почтительным поклоном. — Вы вольны поступать так, как сочтете нужным. Что касается вашего оруженосца, то он должен подтвердить свое право на проход!
— Что за… — начал раздраженным тоном Снегов, делая шаг по направлению к магу. Обруч на его голове издал предупреждающее гудение, и следующий шаг Снегов сделать уже не смог: ноги будто прилипли к поверхности.
— Клим, не надо, — сказал стоявший сзади Зорий. — Это не твоя битва. Отойди в сторону и не мешай!
Снегов хотел что-то возразить, но передумал. Он отошел в сторону и мрачно уставился на происходящее. Зорий тем временем достал из кармана жилета продолговатый предмет, который в его руке чудесным образом превратился в посох. Он встал напротив мага и произнес:
— Я готов!
Оба поединщика замерли в статичном положении, хотя Снегову было отчетливо видно, как растет напряжение в их телах. Посохи в их руках стали наливаться светом: изумрудным у мага и голубым у Зория. Первым сделал выпад маг. Он совершил вертикально стоящим посохом резкое круговое движение. С конца сорвалось зеленое кольцо и устремилось к Зорию. Тот мгновенно поднял посох над головой, придав ему горизонтальное положение. Нижним, слегка заостренным концом он подцепил круг и отбросил его в сторону. После чего крутанул посох в руке, направив другой его конец в сторону мага. С конца сорвалась голубая молния и ударила в то место, где только что стоял маг, который за миг до удара успел отскочить в сторону. Чего не успел сделать Зорий. Пущенная в ответ зеленая молния превратилась у его ног в растение, которое стало стремительно опутывать его нижние конечности. Зорий сделал свободной рукой пас вертикально вниз к ногам, и под растением тут же образовалась лужа воды, в которой оно почти мгновенно растворилось, издавая при этом недовольное шипение. Вслед за ним начала испаряться и вода, но завершению этого процесса помешал пас свободной руки мага, который привел к тому, что вода тут же превратилась в лед. Зорий немедленно вернул ее в прежнее состояние, но было уже поздно. Оруженосец Снегова успел поскользнуться на льду и, теряя равновесие, повалился навзничь, на секунду утратив контроль над ситуацией. Маг торжествующе поднял над головой посох, направив его утолщенный конец в направлении лежащего Зория, но ту в дело вмешался Снегов. Действуя на уровне инстинкта, он выдернул из-за пояса кинжал и метнул его — нет не в мага, он понимал, что Обруч этого не допустит — в стоящее на противоположной стороне поляны, превратившейся сейчас в импровизированное ристалище, дерево. Пролетая на уровне глаз мага, сверкающая на солнце сталь на миг ослепила его, и этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы Зорий перехватил инициативу. Пущенная с конца его посоха голубая молния ударила в посох мага и выбила из его рук. Маг на миг замер, потом посмотрел на Снегова, перевел взгляд на торчащий в дереве кинжал, с него на посох. Затем он, молча, поклонился вставшему с земли Зорию, отвесил не менее почтительный поклон Снегову, подобрал посох и, крутанувшись на месте, исчез. Путь наверх был открыт для обоих.
Когда путники достигли верхней площадки, ворота замка медленно отворились. Зазвучала торжественная музыка. Под ее сопровождение Снегов и Зорий вступили на территорию замка, где их уже встречало приветственными возгласами, наверное, все местное население. Лорду-носителю и его оруженосцу предстояло пройти по ковровой дорожке, сквозь строй замерших гвардейцев в зеленых мундирах. Через головы солдат к их ногам летели цветы. Заканчивалась дорожка у подножия еще одной лестницы, — далеко не такой высокой, как та, что вела к замку с поверхности, — на верхней площадке которой их ждала ослепительной красоты молодая женщина в изумрудном наряде. Повинуясь уже сослужившему ему сегодня добрую службу инстинкту, Снегов застыл перед принцессой — у него не было никаких сомнений в том, кто перед ним — в почтительном поклоне. Голос Листии прозвучал как журчание горного ручейка:
— Приветствую Лорда-носителя и его храброго оруженосца в парящем замке! Вы с честью справились с той миссией, которая была уготована вам на Изумрудной планете. Сегодня вас ждет заслуженный отдых перед завтрашним отбытием на Рубиновую планету. Сейчас вас проводят в ваши покои, а потом прошу присоединиться к тому торжеству, которое мы приготовили в вашу честь! Если вы, конечно, не настолько устали, что предпочтете сразу лечь в постель.
О какой усталости могла идти речь? Уже через полчаса Клим и Зорий умывшись и сменив одежду, в сопровождении церемониймейстера, вошли в празднично украшенный зал. По периметру зала встык друг к другу были установлены столы, которые образовывали фигуру напоминающую русскую букву «П». Прозвучал гонг, шум в зале утих, и головы гостей, сидящих за столами, повернулись в сторону вошедших. В наступившей тишине церемониймейстер торжественно провозгласил:
— Его светлость Лорд-носитель и магистр лорд Зорий!
К своему титулу Снегов уже успел привыкнуть, а вот титул Зория слышал впервые. Он с интересом посмотрел на своего напарника. Тот ответил смущенной улыбкой и пожатием плечами: мол, я и сам в недоумении. Все присутствующие, за исключением принцессы Листии, стол которой располагался по центру зала, встали со своих мест и устроили Снегову и Зорию минутную овацию, после чего восстановили нарушенный появлением «гвоздей программы» статус-кво или, проще говоря, продолжили прерванную трапезу. Тем временем церемониймейстер проводил Снегова и Зория к отведенным для них местам: по правую и левую руку от принцессы Листии соответственно. Наличие других гостей за столом принцессы не предполагалось. Едва только первое чувство голода было утолено, как между Листией и Снеговым завязалась непринужденная беседа, в которой Зорий участия практически не принимал. Из этой беседы помимо прочего Снегов узнал немало интересных подробностей касательно «Тропы испытаний». Если к тому, что ему уже было известно прибавить то, что он извлек из разговора с принцессой, складывалась довольно любопытная цепочка… «Тропа испытаний» проходила через все королевства Империи Пяти Лучей. И если в первых четырех миссиях для их успешного выполнения необходимо было исполнить три задания: по одному для Лорда-носителя и оруженосца плюс одно общее для обоих, то пятая миссия сводилась исключительно к поединку между Лордом-носителем и «обидчиком», каковым в данном случае являлся граф Властмил. Правда роль оруженосца в заключительной миссии так и осталась для Снегова неясной, поскольку принцесса ловко ушла от обсуждения этой темы. Еще одна деталь, о которой Снегов узнал только теперь, совсем не прибавила ему оптимизма. Оказывается, даже успешно справившись с предназначенными ему заданиями, в последующую миссию он мог войти без оруженосца. Это могло случиться, если бы Зорий проиграл свой поединок. У Клима тут же возник вопрос, который он не преминул задать:
— Могут ли напарники помогать друг другу в индивидуальном поединке?
— Я охотно просвещу вас на этот счет, — улыбнулась принцесса (Надо сказать, что улыбка вообще редко покидала ее прекрасное лицо). — Начну с того, что внутри ристалища могут находиться только поединщики. Таким образом, прямое вмешательство в ход поединка исключено. Но за вторым участником команды остается право, в случае необходимости, помочь своему товарищу другим способом. Например, кинуть ему оружие взамен поломанного — заметьте: поломанного, а не утраченного в ходе поединка! Не возбраняется так же провести какой-либо отвлекающий маневр. Например, громко крикнуть или метнуть кинжал в дерево… — произнеся эту фразу, Листия хитро взглянула на Снегова.
Тот сумел сохранить невозмутимость и задал следующий вопрос:
— Если я правильно вас понял, то все миссии готовятся заранее. Выходит в городе Гуде для меня был разыгран спектакль?
— Вы чересчур прямолинейны, милорд, — покачала головой Листия. — Сценарий прохождения миссии действительно существует. Но в нем обозначены только основные моменты. Так на Изумрудной планете вы были должны: пройти мимо дракона, победить в стрельбе из лука и выиграть магическую схватку — и всё! Вся тактика отдавалась на ваше усмотрение. К дракону вас направили мы, запретив поворачивать на развилке влево. Но ведь вы могли и не принимать бой, а проскочить мимо чудища другим способом, например, быстро пробежать мимо него.
Снегов представил себе картинку: они с Зорием убегают от ошарашенного дракона, и улыбнулся.
Листия между тем продолжала:
— Что касается событий в городе Гуд, то уверяю вас: суд был самый настоящий. Разве что приговор, вздумай вы пройти мимо города, как вам советовал ваш оруженосец, был бы помягче. Просто это событие — я имею в виду судопроизводство — было приурочено именно к моменту вашего прохождения мимо Гуда.
— Но ведь я действительно мог пройти мимо города, — заметил Клим.
— Мимо города — да, — согласилась принцесса. — А вот мимо состязания в стрельбе из лука — нет. Просто вас принудили бы к этому другим способом. И умоляю вас: не считайте все происходящее спектаклем. Так или иначе, но бои вам предстоят самые настоящие, и победа в них не будет легкой. Вы ведь уже в первой миссии чуть не остались без оруженосца. Надеюсь теперь вам все понятно?
Пока Снегов размышлял над ответом: «Скажешь «да», значит, скажешь неправду, скажешь «нет», рискуешь прослыть занудой», — в зале вновь прозвучал гонг.
— Сейчас начнется представление, — сказала принцесса, которая, по-видимому, вовсе и не ждала от Снегова ответа.
Облегченно вздохнув, Клим сосредоточил внимание на начинающемся действе.
Первым выступал фокусник. Он показывал трюки с веревкой. Сначала артист просто завязал на ней несколько узлов и развязал их, пропустив веревку через кулак. Потом он дал веревке свободно повиснуть в руке, опустил ее нижним концом на пол и, оставив в таком положении, отошел в сторону. Затем фокусник достал из складок плаща дудочку и бросил ее в сторону веревки. Та поймала ее своим верхним концом, стала играть на ней и одновременно танцевать. Завершилось выступление фокусника несколько неожиданно, по крайней мере, для Снегова. Веревка вдруг прыгнула на артиста, превратившись в полете в змею. Фокусник, как бы в страхе, отбросил ее прямо в сторону принцессы. Рефлекс сработал раньше, чем в голову пришла мысль: «Ведь это всего лишь фокус и принцессе ничего не угрожает». Рука Снегова схватила лежащий на столе столовый нож и метнула его в змею. Сталь рассекла рептилию точно посередине. Та немедленно распалась на десятки цветов, которые, в свою очередь, рассыпались на сотни лепестков, а те, кружа, стали опускаться на пол и столы. Зрители щедро наградили обоих: фокусника за выступление и Снегова за бросок, а Листия наградила его еще и благодарным взглядом.
Вслед за фокусником выступал дрессировщик, вернее, клоун в роли дрессировщика. Артист въехал в зал на животном, напоминающем единорога, каким его изображали на иллюстрациях в старинных земных книгах. Посередине зала «единорог» встал на дыбы и вдруг превратился в кота — кошки они, знаете ли, везде одинаковы. Под хохот зрителей, клоун с шумом упал на пол, сделал вид, что больно ушибся, и с досады отбросил кота в сторону. Тот зашипел, выгнув спину, и превратился в полу-льва полу-тигра. Зверь с рычанием стал подступать к клоуну. Тот не растерялся, встал на четвереньки и зарычал в ответ. Зверь испугался, попятился и превратился в пуделя, — так охарактеризовал это животное Снегов — который подбежал к клоуну и стал вылизывать ему лицо.
Прошло, наверное, полчаса. Артисты продолжали сменять друг друга, пока в зале вновь не прозвучал гонг. По установившей тишине Клим догадался, что наступает кульминационный момент представления. На середину зала вышел мужчина. Зазвучала тихая музыка. Она звучала все громче и громче. Когда она достигла нужного уровня, артист запел. Такого чарующего голоса Снегову слышать не приходилось. Очертания зала стали размываться пока не исчезли совсем. Клим увидел себя плывущим в открытом космосе в окружении тысяч звезд самыми яркими из которых были пять: изумрудная, рубиновая, белая, фиолетовая и голубая. На Снегова снизошло ощущение благости и покоя. Ни счастья, ни радости, а именно покоя: умиротворяющего и всеобъемлющего. Из транса его вывел шквал аплодисментов. Клим улыбнулся только что пережитым ощущениям и присоединился к аплодирующим…
Представление закончилось, но веселье продолжалось. Больше не было разговоров на серьезные темы. Была лишь веселая болтовня и были танцы. Не считающий себя хорошим танцором, Клим сегодня был в ударе. Он танцевал и с принцессой и с другими дамами. И хотя он не понимал ни что танцует, ни как он это делает, но все у него получалось великолепно: не иначе Обруч на голове помогал.
Разошлись за полночь. Едва голова Клима коснулась подушки, как он мгновенно заснул, и снились ему только хорошие сны…
А утром они с Зорием уже шли по гулким коридорам сопровождаемые почетным эскортом, состоящим из солдат «Изумрудной стражи». И опять путь им преградила стена, на который был барельеф в виде арки. И опять внутри арки сгустился белый туман, в который Снегов и Зорий вошли уже безо всякого волнения…
Под рубиновой звездой.
По ту сторону портала их встретил ставший уже привычным полумрак. Только на этот раз они очутились не в помещении, а в пещере. Было очень тихо, лишь из глубины пещеры доносился звук падающих капель. Увидев брезжащий в отдалении свет, Снегов не без основания решил, что там выход, и уверено направился к светящемуся пятну. Вскоре они с Зорием стояли на площадке у входа в пещеру. Слева и справа от площадки в лес уходили тропинки, а впереди, метрах в сорока, был крутой обрыв, за которым открывался вид до самого горизонта. Впрочем, радовать этот вид никак не мог. Вставшее за их спиной, а потому невидимое из-за близко расположенной скалы, рубиновое солнце освещало красноватыми лучами простирающуюся от гор и в бесконечность пустыню: видимо, бесплодную и, очевидно, необитаемую.
— Что будем делать? — задал дежурный вопрос Зорий.
Клим пожал плечами.
— Пойдем, поищем кого-нибудь, кто разъяснит нам суть предстоящей миссии.
— Или чего-нибудь, — сказал Зорий.
— Не понял? — Снегов уставился на напарника.
— Я имею в виду: поищем кого-нибудь или что-нибудь, например камень, на котором будет выбита карта или описание миссии.
— Ну да, — врубился Снегов, — может оно и так…
— А в какую сторону пойдем? — продолжил начатую викторину Зорий.
— А без разницы, — делано безразличным тоном ответил Снегов, поскольку понятия не имел куда идти. — Давай пойдем направо.
И он двинулся было в выбранном наобум направлении, но тут Обруч на голове предупреждающе завибрировал. Снегов моментально остановился и развернулся в противоположную сторону.
— Нет, лучше пойдем налево! — прокомментировал он свои действия.
Зорий, который еще не успел сдвинуться с места, и которому было все равно, куда идти, не стал каким-то образом выказывать свое отношение к странному поведению Лорда-носителя, а просто последовал за ним. К вящей радости Снегова, который вовсе не был уверен в том, что правильно понял сигнал поданный Обручем, тропинка вскоре вывела их на поляну, в дальнем конце которой ютилась хижина.
— Кажись, пришли, — прокомментировал событие Снегов. — Пойдем, глянем, кто в тереме живет…
— Где? — не понял Зорий.
— А вон в той развалюхе, — бросил через плечо Клим.
Дверь в хижину оказалась не заперта и путники постучав но не получив ответа вошли в помещение. Единственным освещение комнаты, в которой оказались Снегов и Зорий, был дневной свет, который с трудом пробивался через единственное окошко. По этой причине Клим не сразу разглядел хозяина хижины, который примостился на топчане, стоявшем у дальней стены. А когда разглядел, то немало тому удивился. Существо, — а как его еще называть? — сидящее на топчане, было невелико ростом и внешне походило на магистра Йоду и Чебурашку одновременно. Клим хотел уже было поздороваться, как принято у вежливых людей входящих в чужой дом, но хозяин его опередил.
— Ваша светлость, Лорд-носитель, и вы, лорд Зорий! Приветствую вас в моей скромной обители.
— И вам не хворать! — откликнулся за двоих Клим.
А хозяин, голос которого, надо сказать, был самым обычным, продолжил видимо заранее заготовленную речь:
— Меня зовут Рубий, я — маг-отшельник. И именно мне выпала честь рассказать вам о миссии, которая ждет вас на Рубиновой планете. Вам предстоит, максимум за четыре дня, пересечь Красную пустыню и добраться до дворца принцессы Искры, который расположен в городе Кремльвиле. Расстояние, которое вам предстоит преодолеть, составляет немногим более ста километров. Хочу предупредить сразу, что обход пустыни не позволит вам уложиться в отведенное время. Примерно на середине пути в пустыне находится оазис Урген. Участок пути от гор до Ургена является наиболее опасным, там нет ни караванных троп, ни колодцев с водой. Никто по доброй воле не посещает это гиблое место…
«Весело…» — подумал Клим.
— … После Ургена путь будет намного легче: там есть и караванные тропы, и колодцы. Спуск с гор к пустыне находится в километре от хижины, если следовать тем же маршрутом, которым вы шли от пещеры. Это все, что я вам должен сообщить. Но прежде чем продолжить путь по «Тропе испытаний» вы можете пополнить свою экипировку.
Рубий сделал жест рукой и из-под топчана выскользнул небольшой сундучок. Остановившись на середине комнаты, он стал расти в размерах, пока не занял довольно-таки большое пространство. Крышка сундука откинулась, а внутри его засиял рубиновый свет. Заглянув в сундук, Клим покачал головой. Чего там только не было! Шпаги, мечи, кинжалы, копья, дротики, луки, арбалеты, шлемы, щиты, кольчуги — короче, все, что помогало убивать и все, что помогало защищаться. Снегову приглянулась изумительной работы кольчуга, а когда он достал ее из сундука и понял, что она к тому же очень мало весит, он немедленно надел ее поверх рубахи. Он бросил в сундук свою шляпу — авось кому-нибудь пригодится! — и надел на голову кожаный шлем: железный показался ему слишком тяжелым. Ноги он прикрыл опять-таки кожаными поножами, а за спину повесил щит, сделанный из какого-то легкого материала. К мечу и кинжалу, с ними Снегов не пожелал расставаться, он добавил арбалет, а на пояс повесил колчан с запасом стрел для него. Потом немного подумал и достал из сундука четыре ножа для метания. Посмотрев затем на Зория, Клим с удовлетворением отметил, что тот практически повторил его выбор за одним исключением: вместо арбалета и ножей для метания он вооружился двумя дротиками.
Попрощавшись с хозяином, Снегов и Зорий покинули хижину и направились к тому месту, где должен был находиться спуск с гор к пустыне. Когда они достигли нужного места, и Клим совсем уже было собрался вступить на уходящую вниз по склону тропу, поблизости раздались отчаянные крики. Так могло кричать только живое существо в минуту смертельной опасности. Снегов повернул голову в том направлении, откуда слышались призывы о помощи, и его глазам предстала следующая картина. Неподалеку от того места где он стоял, на выступе скалы, находилось гнездо какой-то огромной птицы. Вывод о ее возможных размерах Клим сделал из того, как выглядели находящиеся в гнезде птенцы. «Малютки» были размером с куропатку, стояли на лапках и отчаянно вопили. Да и было отчего. К гнезду ползла невиданных размеров змея — невиданных Снеговым, разумеется. Поскольку намерения змеи не оставляли никаких сомнений, Клим бросился на выручку птенцам, вытаскивая на ходу меч. Но тут змея повернула голову и посмотрела на Снегова таким взглядом, который буквально пригвоздил его к месту. Пока Клим разбирался в своих ощущениях: то ли это тварь его «заколдовала», то ли опять в ход событий вмешался Обруч, мимо него промчался Зорий и, оттолкнувшись от земли, полетел прямо на змею, выставив вперед в одной руке щит, а в другой меч. Змея начала вставать на хвост, разинула огромную пасть и полыхнула навстречу Зорию огнем. Щит отразил пламя, и оруженосец Лорда-носителя пролетел сквозь огненную завесу, скрывшись из виду. Бушевавшее на месте боя пламя не позволяло Снегову видеть, что там происходит. Лишь по мельканию каких-то смутных теней он догадывался, что битва там идет нешуточная. Пламя погасло неожиданно и разом. Ноги вновь стали повиноваться Климу, и он устремился к месту боя. Змея доживала последние секунды. Ее голова была почти отсечена от туловища. И хотя хвост еще дергался в конвульсиях, глаза уже подернулись пеленой забвения. Клим всадил в один из них, на всякий случай, стрелу из арбалета и склонился над Зорием. Юноша был жив, но сильно изранен и без сознания. Особую тревогу вызвало левое плечо, которое было разорвано змеиными зубами. Из-под порванной в нескольких местах кольчуги тоже сочилась кровь. Снегов, как мог, перевязал раны своего оруженосца, но кровотечения это не остановило. Тогда Клим поднял Зория на руки и с максимально возможной скоростью направился к хижине мага-отшельника.
Надо отдать Рубию должное: как только Снегов возник на пороге с окровавленной ношей на руках, маг начал действовать без промедления. Свет в хижине сразу сделался ярким, посреди комнаты возник низкий стол, на который Клим по распоряжению Рубия уложил раненого. Затем Снегов помог раздеть Зория, после чего был отослан прочь от стола, где маг-отшельник уже приступил к врачеванию. Клим отошел к стене, где устало опустился на скамью. Прошло, наверное, минут двадцать, прежде чем Рубий произнес:
— Ну, вот и все.
Клим встал со скамьи и подошел к столу. Лицо Зория было бледно, но дышал он ровно. На плечо была наложена повязка, из-под которой кровь больше не проступала. Остальные раны на теле было просто чем-то замазаны.
— Ему бы не помешало немного свежей крови… — задумчиво произнес Рубий.
Снегов не колебался ни секунды.
— Моя подойдет?
— Рубий как-то странно посмотрел на него и кивнул головой.
Он усадил Снегова вновь на скамью и ножом отворил ему вену на левой руке. Велев Климу «работать кулаком», он подставил под струю крови небольшую пиалу. Когда та наполнилась, Рубий затворил вену и понес пиалу к столу. Испытывавший легкое головокружение, Снегов видел, как маг приподнял голову Зория и медленно влил ему в рот содержимое пиалы. Снегов встал с лавки и, слегка пошатываясь, подошел к столу. Видимо кровь оказала на Зория нужное воздействие. Лицо его слегка порозовело, и он открыл глаза. Найдя взглядом лицо Клима, Зорий улыбнулся слегка вымученной улыбкой. Снегов улыбнулся ему в ответ. К столу подошел Рубий и поставил на него два больших кубка с приятной на вид и хорошо пахнущей жидкостью.
— Один споишь ему, второй выпьешь сам, — сказ он Снегову и ушел заниматься своими делами. А Клим помог Зорию приподняться и поднес кубок к его губам. По тому, как поморщился юноша после первого глотка, Снегов догадался, что на вкус зелье не так хорошо как на вид и запах. После того, как Зорий мужественно допил содержимое своего кубка, не уронив ни капли, пришел черед Снегова. Да, дрянь была еще та! Но и Клим выпил тоже все, без остатка. На него зелье подействовало в первую очередь. Снегов почувствовал, как проходит головокружение и к нему возвращаются силы. Заметно лучше почувствовал себя и Зорий. Он попросил одеться. Вновь был извлечен из-под топчана сундучок, из которого Снегов, руководствуясь пожеланиями Зория, извлек все необходимое: одежду и оружие взамен пострадавших в битве со змеей. На первый раз Зорий ограничился малым. Он слез со стола, с помощью Клима надел поверх нижнего белья только рубаху, штаны и гетры, потом, поддерживаемый Снеговым, доковылял до лавки и уселся на нее, привалившись спиной к стене.
Клим подошел к копошившемуся в углу Рубию и спросил:
— Когда мой напарник сможет продолжить путь?
— Через часок, я думаю, вы можете отправляться.
— Так скоро? — удивился Снегов. — И вы уверены, что он сможет идти?
— Идти определенно не сможет, а вот лететь — пожалуй.
— Лететь? — еще раз удивился Снегов. — На чем?
— Не на чем, а на ком, — уточнил маг. — Выйдите наружу, и вам все станет ясно.
Клим вышел из хижины. На поляне сидели две огромные птицы, которых Снегов почему-то причислил к орлам. При виде Клима обе птицы поклонились и одна из них произнесла:
— Приветствуем тебя, Лорд-носитель! Как чувствует себя лорд Зорий?
— И вам привет. А лорд Зорий чувствует себя вполне удовлетворительно.
— Рады это слышать. Ведь благодаря ему наши дети избежали страшной опасности. И мы теперь в неоплатном долгу перед вами.
— Вы хотели сказать «перед ним», — уточнил Клим, который вовсе не жаждал примазываться к чужой славе.
— Нет, именно «перед вами», — не приняла поправку птица. — Ведь ты первый бросился на помощь птенцам, но тебя остановила магия.
Снегов совсем не хотел пускаться в полемику по этому вопросу, поэтому просто промолчал.
А птица продолжила говорить:
— И теперь мы хотим спросить: какую службу мы можем сослужить для вас в уплату долга?
«Именно об этом и говорил, наверное, маг», — подумал Снегов, а вслух произнес:
— Нам необходимо добраться до города Кремльвиль. Как вам такая просьба?
Птица покачала головой:
— В Кремльвиль мы не полетим, это для нас слишком опасно. А вот до Ургена, если пожелаете, доставим с нашим удовольствием.
«Уже неплохо! — обрадовался Клим. — Преодолеем самый опасный участок по воздуху». Он кивнул головой и произнес:
— Годится! Через час мы будем готовы.
— Мы подождем, — ответила птица…
… Оговоренный час уже почти истек, а состояние здоровья Зория все еще внушало Снегову опасение: готов ли тот к путешествию, пусть и на чье-то спине? Но Рубий, видимо, предусмотрел все. Он подошел к Зорию и протянул ему кубок с зельем: — Пей! — потом повернулся к Снегову: — Вам, Лорд-носитель, я зелья не предлагаю. Помочь оно вам уже ничем не сможет, а вот навредить может вполне!
Было ли это так, или скаредный старик — хотя почему старик? — просто решил «зажилить» волшебный напиток, Снегов не знал, да и знать-то особо не хотел. Меж тем Зорию стало значительно лучше. Он поднялся с лавки и, с помощью Снегова, стал собираться в дорогу. А Рубий, тем временем, вновь вызвал свой волшебный сундучок, и, покопавшись, извлек оттуда два седла странной конструкции.
— Как раз для вашего случая, — пояснил он. — Пойдемте, я вас провожу, а за одним помогу приспособить седла…
… Когда все было готово к полету, Снегов и Зорий, попрощавшись с Рубием, заняли свои места в седлах. Птицы поднялись в небо и взяли курс на пустыню. Снегов посмотрел вниз, на стремительно удалявшуюся маленькую фигурку, стоящую рядом с хижиной и подумал: «Зря я заподозрил его в скаредности».
Под рубиновой звездой (продолжение).
Полет проходил на высоте двести метров над поверхностью пустыни. Птицы летели, размерено махая крыльями, выбирая маршрут исходя из каких-то им одним ведомых соображений.
«Надеюсь, они знают, что делают». Эта мысль возникла в голове Клима не столько из страха сбиться с пути, сколько от скуки. Пейзаж внизу был уныл и однообразен. Горы давно уже скрылись за горизонтом, и вокруг, куда ни кинь взгляд, было одно и то же: красные пески, перегоняемые с места на место гулякой-ветром. «Бесплодны и безжизненны» — вспомнил сказанное о песках Рубием Клим. «Хотя, похоже, не такие уж они и безжизненные…». Снегов всматривался в происходящее на поверхности прямо по курсу их полета. А там творилось что-то весьма странное. Песок зашевелился во многих местах и из-под него стали появляться странные существа, однако разглядеть их получше не представлялось возможным, поэтому определить кто они Клим так и не смог. А существа были уже прямо под ними. Снегов заметил, что одни из них держат в руках сабли, а другие луки. А потом над пустыней пронесся какой-то жуткий полу-вой полу-плач, от которого стыла кровь в жилах, а душа наполнялась безысходной тоской. Снегов глянул на Зория, который до этой минуты дремал в своем седле, но теперь, видимо потревоженный воем, тоже смотрел на землю. Тем временем лучники выпустили в птиц несколько стрел, но все они много не долетели до цели. И вновь повторились жуткие звуки, только теперь в них вплелась еще и нотка разочарования.
— А кто-то говорил, что пустыня в этом месте безжизненна, — негромко высказал свои мысли вслух Снегов, но птица, на которой он летел, его услышала. Орел — пусть будет орел, раз уж этого так хочется Снегову — слегка повернул голову к всаднику и произнес:
— Маг Рубий — если ты имел в виду его — сказал истинную правду: в этих местах живые существа не обитают.
— А над кем же мы тогда только что пролетели? — спросил Клим, и тут же страшная догадка пришла ему в голову, а птица ее только подтвердила.
— Это был «ужас песков», нежить пустынная…
… Когда прямо по курсу показались крепостные стены, птицы пошли на посадку. Снегов и Зорий не без удовольствия покинули седла и спрыгнули со своих крылатых «скакунов» на песок. Они сняли с птиц седла и те, проговорив прощальные слова, вновь поднялись в небо и устремили назад к горам, к своему гнезду. Помахав птицам руками, Снегов и Зорий, бросив ненужные больше седла, поспешили к городским стенам, ибо Рубиновая звезда уже освещала пески прощальным светом и вот-вот должна была закатиться за горизонт. Крепостных ворот путники достигли в тот самый момент, когда солнечный диск окончательно провалился за пески, и на мир тут обрушилась темнота. Ворота были заперты. Снегову и Зорию пришлось долго колотить в них руками, а потом и ногам пока откуда-то сверху не раздался ленивый голос:
— Кто это там ломает ворота в час, когда все добропорядочные жители давно сидят по домам? Кого нелегкая принесла к нам, да еще со стороны мертвой пустыни?
Снегов задрал голову вверх и прокричал, стараясь придать голосу как можно больше надменности:
— Послушай ты, ленивый страж! У ворот стоят Лорд-носитель и его оруженосец. И если ты немедленно…
Летящий сверху предмет заставил Снегова умолкнуть на полуслове и отскочить в сторону. Предмет оказался шаром, который упав на песок, засветился рубиновым светом, вполне достаточным для того, чтобы сверху было можно разглядеть лица стоящих у ворот путников. И почти тут же прежний голос, но только уже начисто лишенный ленивых ноток прокричал:
— Да это и вправду Лорд-носитель! Прошу прощения, милорд, ворота уже открывают.
Через пару минут Снегов и Зорий, покосившись на замерших по стойке «смирно» стражников, прошли в город. Улочка, по которой они шли к центру Ургена, была с двух сторон ограничена высокими глухими заборами, которые соединяясь друг с другом, образовывали две сплошные стены. Кроме калиток и ворот, других отверстий эти заборы не имели. Но поскольку, ввиду позднего времени, и те и другие были наглухо затворены, то, при отсутствии на улочке прохожих, — Снегов и Зорий не в счет — она должна была казаться мрачной, даже страшноватой. Но такого ощущения она, как раз, и не вызвала. И тому было сразу несколько причин. Во-первых, улочка была достаточно хорошо освещена. Светились сами заборы. Во-вторых, все без исключения заборы были расписаны самым невероятным образом. Чем-то это напоминало граффити, столь популярное на Земле-первой во второй половине двадцатого века. Но только здесь все краски светились, — не подсвечивались, а именно светились — каждая своим цветом. В-третьих, улочка хоть и не была широкой, но имела с обеих сторон тротуары, которые, равно как и проезжая часть, были вымощены аккуратной плиткой. И, главное, вкруг не было ни соринки. Вот по такой веселой и чистенькой улочке двигались к центру города Лорд-носитель и его оруженосец. Путь их не был долгим, — видимо, Урген не был большим городом — вскоре они вышли на широкую площадь, на которую фасадами выходили несколько зданий разной этажности: от двух до трех этажей. На всех висели вывески, которые Снегову ровно ни чем не говорили, но не Зорию, который уверенно направился к веселенькому двухэтажному домишке. Когда путники прошли в помещение Снегов убедился, что выбор его оруженосца оказался верен. Это было что-то вроде гостиницы, где на первом этаже располагались служебные помещения и трапезная, а второй этаж занимали комнаты для постояльцев.
Оформление проживания не заняло много времени. Не потребовалось даже называть имен и титулов, был совершен элементарный обмен: деньги на ключи от номера. Слуга в сопровождении Зория понес вещи в отведенные им апартаменты, а Снегов обратился к хозяину гостиницы, который в этот час сам стоял за стойкой:
— Скажите, любезный, сколько дней занимает путь от Ургена до Кремльвиля?
— Почтовой каретой — день, с караваном — два, — ответил хозяин, лицо которого при этом не выражало того почтения к персоне гостя к которому Клим уже успел привыкнуть. Поймав себя на мысли, что это ему неприятно, Снегов тут же рассердился на самого себя за это проявление снобизма, однако продолжать «внутренние разборки» не стал: тому было не время и не место. Порадовавшись тому, что внешне его «самоедство», похоже, никак не проявилось, Снегов продолжил «допрос»:
— Когда отправляется ближайшая почтовая карета?
— Через два дня, — ответил хозяин но, заметив, что его ответ пришелся постояльцу явно не по вкусу, поспешил добавить: — Но вы можете отправиться с торговым караваном, завтра утром, правда, для этого вам надо договориться с начальником конвоя, он тут, в трапезной.
Коротко обрисовав ситуацию подошедшему Зорию, Снегов предложил:
— Пройдем в трапезную, попробуем договориться с начальников конвоя, и, за одним, поужинаем.
В трапезной было малолюдно, но шумно. Весь шум производила малочисленная компания, которая за дальним столом играла в кости.
— Начнем с ужина, — решил Снегов, и они уселись за один из свободных столов.
Когда расторопный официант принес заказ, Снегов спросил у него:
— Скажите, кто из присутствующих начальник конвоя?
— Капитан Драган, — ответил халдей и показал на высокого военного, который стоял рядом с «шумным» столом и наблюдал за игрой.
Закончив ужин, Снегов в сопровождении Зория направился к игровому столу. Проходя мимо большого зеркала, Снегов машинально взглянул в него. То, что он там увидел, а, главное, то, что не увидел, заставило его остановиться и более внимательно разглядеть свое отражение. Из зеркала на Клима смотрел мужчина внешне очень похожий на него, но с черными, как смоль, волосами вместо темно-русых, с уродливым шрамом на правой щеке и без Обруча на голове. Клим потрогал щеку — шрам не прощупывался, протянул руку к голове — Обруч был на месте. Впрочем, то, что Обруч никуда не исчез, Снегов знал и без этого: он чувствовал его кожей головы. Снегов подозвал Зория, который стоял чуть в стороне и с интересом наблюдал за его действиями.
— Что ты думаешь по поводу всего этого? — Клим кивнул на свое отражение.
— Ты имеешь в виду перемены в твоем внешнем виде? — уточнил Зорий.
— Именно их я и имею в виду! — начал сердится Снегов.
— Так это уже давно, … я думал ты в курсе.
— Насколько давно?! У ворот ничего этого не было: ведь стражники опознали меня по Обручу!
Зорий пожал плечами.
— Трудно сказать… Я это заметил, когда спустился в холл после того как отнес вещи в номер.
— Значит, это случилось уже в гостинице, причем при входе. Отсюда такое поведение хозяина: он меня не узнал!
— Это могло случиться и раньше, — возразил Зорий. — Я ведь не разглядывал тебя на улице.
В словах Зория был резон. В любом случае перемены произошли после того, как они вошли в город. Теперь надо было понять: что бы это значило? Одна версия напрашивалась сама собой. Чтобы ее проверить, Клим обратился к Зорию:
— Как ты думаешь, это дело рук… — Клим запнулся, — тьфу ты! Откуда у него руки? Я хотел спросить: это сделал Обруч?
— Вполне вероятно, — осторожно ответил Зорий.
— А если это сделал Обруч, — продолжил развивать свою мысль Снегов, — то не означает ли это то, что впредь нам необходимо соблюдать инкогнито?
— Очевидно, да, — согласился с Климом Зорий.
— И как нам себя теперь называть? Возьмем какие-нибудь вымышленные имена?
— Зачем? Просто сократим твой титул. Теперь ты — лорд Клим, а я — магистр Зорий.
— Думаешь, этого будет достаточно? — засомневался Снегов.
— Думаю — вполне, — заверил его Зорий.
Разобравшись, таким образом, с проблемой, которая возникла в связи с переменой во внешности Клима, напарники подошли к игровому столу. В игре в кости принимали участие пять человек: двое непосредственно за игровым столом и еще трое дожидались свое очереди. Одним из пятерых, если верить официанту, был начальник конвоя капитан Драган. Именно он только что занял место за игровым столом и готовился бросить кости, но этому помешал вопрос заданный Снеговым:
— Вы начальник конвоя?
— И что с того? — раздосадованный тем, что его отвлекли от игры, капитан Драган был не слишком любезен.
Клим не любил, если собеседник отвечал вопросом на вопрос, но на этот раз стерпел и продолжил говорить в прежнем тоне:
— Нам с другом необходимо завтра отбыть в Кремльвиль. Не будете ли вы столь любезны, объяснить мне на каких условиях мы можем присоединиться к каравану?
— Для начала я хотел бы знать: с кем я имею дело?
— Я, лорд Клим, а это магистр Зорий.
— Говорите лорд, — произнес капитан, глядя на шрам на лице Снегова. В его голосе явно слышалось сомнение. — Впрочем, в этой дыре все лорды!
Эта шутка была встречена одобрительным хохотом остальных игроков, а капитан продолжил:
— Сожалею, господа, но боюсь, что ничем не смогу вам помочь — все места в завтрашнем караване уже распроданы. Но через два дня будет почтовая карета, дождитесь ее.
— Нам необходимо уехать именно завтра, — продолжал настаивать Снегов. — И что означает ваша фраза «все места распроданы»?
— Это означает, — голос капитана приобрел насмешливое выражение, — что проданы все места на спинах животных, из которых собственно и состоит караван, впрочем, это вы должны были бы знать и сами, как-то ведь вы сюда попали. Впрочем, — поспешил добавить начальник конвоя, заметив недобрую искорку, вспыхнувшую в глазах Снегова, — это не мое дело.
— А нельзя ли нам купить для себя этих животных, — продолжил настаивать на своем Снегов.
— Увы, в Ургене они являются большим дефицитом, и вряд ли вам их кто продаст. Впрочем, — тон капитана неожиданно изменился, — если вам так приспичило, то я могу вам предложить сыграть на место в караване. Одно животное способно перевезти либо двух человек, либо сто пятьдесят килограммов груза. Вы ставите на кон стоимость, как самой поклажи, так и ее доставки плюс двадцать процентов, и если выигрываете, то я разгружаю одно животное и отдаю его вам — идет?
«Доверить случаю судьбу всего предприятия? Ну, уж нет!».
Капитан воспринял молчание Снегова, как то, что он колеблется и добавил:
— Ну, решайтесь! Ведь я вижу, что деньги у вас есть. Игра простая: кто выбросит наибольшую комбинацию на двух кубиках, тот и выигрывает.
— Нет! — твердо ответил Снегов. — Нам это не подходит.
— Как знаете, — капитан, как и остальные игроки, сразу утратил к Снегову и Зорию всякий интерес.
Пока Клим стоял в раздумье: как ему поступить дальше, рукава его рубахи осторожно коснулась чья-то рука. Снегов обернулся. Сзади стоял какой-то мужчина и жестом приглашал проследовать за ним. Клим и Зорий пошли за незнакомцем, который увел их подальше от игроков в кости и предложил присесть за столик. Незнакомец велел официанту принести фрукты и напитки, подождал, пока тот выполнит заказ, после чего обратился к Снегову и Зорию:
— Господа, я случайно услышал о вашей проблеме, и у меня есть к вам предложение…
Так как весь вид напарников говорил о том, что они готовы слушать, незнакомец продолжил:
— … Меня зовут Ибрагимий. Я — торговец. Несколько лет прожил в Ургене и теперь решил вернуться в места своего прежнего обитания. У меня есть двое животных и место в завтрашнем караване. На одном из животных собирался ехать я сам, на другом везти поклажу. Но поклажа, честно говоря, не представляет для меня большой ценности, если вы заплатите мне… — Ибрагимий назвал сумму, которая не показалась Снегову чрезмерной — … то я охотно отдам одно животное вам.
Сделку заключили тут же за столом. Ибрагимий забрал отсчитанные Снеговым деньги и удалился, пожелав своим новым партнерам приятных снов. Уже в номере Снегов спросил у Зория:
— Что ты думаешь по поводу Ибрагимия?
— Наверное, то же, что и ты, — пожал плечами Зорий. — Его богатство явно не в имуществе, а в чем-то другом, что не занимает много места. И он кого-то боится. Вот и хочет использовать нас «втемную» в качестве охраны.
— Которая ему же и заплатила, — добавил Снегов.
— Так на то он и торговец, — рассмеялся Зорий.
— А о каких животных все время идет речь? — задал Снегов вопрос, который весь вечер не давал ему покоя. — Ты в курсе?
— Думаю, да.
— У них есть название?
— Не знаю, — пожал плечами Зорий, — наверное, есть, но все их зовут просто «животные».
То, что увидел Снегов на месте, где формировался караван, его слегка озадачило. Он увидел два вида животных: единорогов и верблюдов. Но если те, кого он называл «единорогами» лишь напоминали мифических персонажей земных сказок, то «верблюды» были один в один бактрианы или верблюды двугорбые, каких он немало повидал при посещении Земли-первой.
— Кого из них вы называете животными? — спросил Клим у Зория, хотя и был уверен в ответе.
Он не ошибся в своих предположениях — Зорий указал на верблюдов.
— А вторые?
— Их мы называем рогедами.
«Так, значит верблюды — буду звать их так — используются для перевозки пассажиров и грузов, а рогеды, видимо, являются аналогом кавалерийских лошадей». Это умозаключение Снегова оказалось верным. Верблюды с пассажирами и поклажей составляли основу каравана, а вооруженные всадники на рогедах служили его охраной.
Караван уже готов был отправиться в путь, а Снегов так и не смог разглядеть среди охранников капитана Драгана. Наконец появился и он, но только пешком. Один из всадников подскакал к нему и доложил:
— Господин капитан, караван и конвой к выступлению готовы!
— Отправляйтесь, лейтенант! — распорядился Драган и остался стоять, пропуская мимо себя тронувшихся с места рогедов и верблюдов. Когда мимо него проследовал верблюд со Снеговым и Зорием на спине, по лицу капитана пробежала какая-то тень.
Выйдя за пределы города верблюды значительно прибавили ход. Снегов и Зорий мерно покачивались в специальном седле, закрепленном между горбами верблюда. Потом Клим стал замечать, что голова сидящего впереди Зория все чаще начинает склоняться тому на грудь. Вскоре он и сам задремал.
Как долго он проспал, Снегов не знал. Только из объятий Морфея его вырвал далекий еще вопль, который пронесся над пустыней. Это был тот самый вопль, который он слышал во время полета на орлах, тогда его издавала пустынная нежить. Его догадка была тут же подтверждена криком лейтенанта, который командовал конвоем:
— Это «ужас песков», быстрее вперед!
Верблюды перешли на бег, конвой скакал сзади и по бокам каравана, охватив его подковой. Рядом с верблюдом Снегова скакал лейтенант, и Клим крикнул ему:
— Разве в этих местах водится нежить?
— Нет, — прокричал в ответ офицер, — но иногда отдельные группы сюда забредают.
Снегов хотел еще что-то спросить, но в это время их верблюд сходу рухнул на песок. Клим и Зорий вылетели из седла. Когда Клим, отплевываясь, встал на ноги рядом с Зорием, он увидел, что их верблюд бьется в агонии метрах в трех от них, а неподалеку в такой же агонии бьется верблюд Ибрагимия. Сам торговец недвижно лежит на песке. Напарники, не сговариваясь, бросились к нему, но Ибрагимий уже пришел в себя. Теперь он сидел на песке, прижимая к груди объемную кожаную сумку, и смотрел на происходящее округлившимися от ужаса глазами.
— Да, не повезло вам, — раздался рядом голос лейтенанта.
Снегов повернулся на голос. Лейтенант сидел верхом на своем рогеде и смотрел на них со странным выражением в глазах.
— Лейтенант, — обратился Снегов к командиру конвоя. — Вы должны немедленно остановить караван и организовать круговую оборону!
Офицер покачал головой.
— Вы или обезумели от страха, или не понимаете, о чем просите. Мне очень жаль, но я не стану рисковать жизнью многих ради ваших жизней, тем более что спасти их невозможно, прощайте, господа!
С этими словами лейтенант повернул своего рогеда и поскакал вслед за удаляющимся облаком пыли. А вой прозвучал вновь, теперь уже достаточно близко. Зорий подошел к Снегову.
— Пора готовиться к бою, скоро они полезут. А пока заткни уши вот этим, — Зорий протянул руку открытой ладонью вверх и Снегов увидел на ней беруши. — Вой этих тварей тоже является оружием, так лишим их хотя бы его.
Снегов взял беруши.
— А ты?
— У меня есть еще один комплект.
— А для Ибрагимия?
— Обойдется, в бою от него все равно толку не будет.
Снегов посмотрел на торговца. Тот сидел на песке неподвижно с остекленевшими от ужаса глазами.
— Ты прав, — кивнул головой Клим, — в таком состоянии проку от него мало. Разве что назначим его репером, пусть обозначает собой центр схватки… Говоришь пора? Хорошо… Вставляем в уши эти штуки и занимаем позиции по обе стороны от «репера». Изъясняться в бою будем с помощью жестов.
Не успели они занять позиции, как в пределах видимости появились первые мертвяки, именно они являлись «ужасом песков», пустынной нечестью. Отвергнутые небом и землей они бродили по пустыне, превращая попавшихся им на пути путников в себе подобных. От них можно было ускакать, гораздо труднее — убежать, а еще труднее — убить. Их вид был ужасен. Куски разлагающегося мяса, непонятно каким образом держались на костях. Их плоть была ядовита, так же как и оружие. Любая рана, от сабли или стрелы, равно как и соприкосновение с их плотью, вызывала адскую боль, а на этом месте образовывалась гнойная трудно заживающая язва. От их укуса можно было самому стать нечестью. Уничтожить их можно было только с помощью магического оружия, которое, к счастью, у напарников имелось. Всю эту информацию Снегов успел получить от Зория, пока они готовились к бою и еще не заткнули уши.
— Главное: не дай себя задеть, ни оружием, ни прикосновением плоти, тем более, не давай себя кусать, в остальном тебе поможет Обруч, а мне магия! — эти слова Зорий произнес перед тем, как Снегов вставил в уши беруши.
Тем временем мертвяки приближались со всех сторон. Все они отчаянно смердели. Численность их колебалась от двадцати пяти до тридцати. Точнее Снегов сосчитать не успел — пора было начинать бой на дальнем расстоянии. Он вложил в арбалет стрелу и произвел первый выстрел. Стрела попала в грудь ближайшему к Снегову мертвяку. В месте попадания сразу образовалось золотое свечение, которое почти мгновенно распространилось на все тело. Свечение выжгло всю плоть и погасло. Скелет сделал еще один шаг, видимо по инерции, потом рассыпался в прах. «Неплохо!» — подумал Клим, и принялся выпускать в мертвяков стрелу за стрелой. Двадцать стрел было у него в запасе и все двадцать попали в цель. Теперь на них надвигались десять мертвяков, но с этими придется биться уже в ближнем бою. Хотя есть ведь еще метательные ножи и кинжал. Вот только бросить Снегов успел всего два ножа — оставшиеся против него три мертвяка были уже так близко, что пришлось браться за меч и кинжал. Снегов не видел, как стоящий спиной к его спине Зорий метнул дротики и уложил ими сразу трех мертвяков: один дротик пронзил сразу двоих, после чего тоже выхватил меч и кинжал. Клим отбил мечом атаку сразу двух сабель, — к счастью мертвяки оказались плохими фехтовальщиками — удар третей парировал кинжалом. Его меч уже успел разрубить одного мертвяка и проткнуть грудь второму, когда Клим почувствовал как его руку, охватила кисть руки мертвяка, того самого чей сабельный удар он принял на кинжал. К счастью рука была защищена длиной кожаной перчаткой и ядовитая плоть не причинила ему вреда. Через секунду отрубленная рука уже падала на песок, а ее владелец догорал в золотом пламени. Клим резко повернулся, чтобы помочь Зорию, но тот уже расправился со своими противниками.
— Хорошо, что у них не было луков! — улыбнулся Зорий Климу.
— И хорошо, что нам не пришлось идти через владения этих тварей, — поддержал разговор о приятных событиях Клим, — а то даже боюсь себе представить, чем бы это кончилось!
Потом Снегов наклонился к Ибрагимию.
— Очнись, чудило! Все закончилось.
Но тот продолжал смотреть куда-то через его плечо глазами, из которых так и не ушел ужас. Туда, откуда донесся насмешливый голос:
— А я вас серьезно недооценил, парни, а то бы прихватил с собой арбалеты. Но ничего, мы и мечами справимся!
Снегов повернулся туда, куда смотрел Ибрагимий, и куда уже устремил вой взгляд Зорий.
На вершине невысокого бархана стояли пять рогедов, на спинах которых сидели военные и среди них капитан Драган.
— Так вы, господин начальник конвоя еще и разбоем промышляете? — недобро улыбаясь, спросил Клим.
— И это, заметьте, не самый плохой промысел в этих местах, лорд Зорий, — вас ведь так зовут, я правильно запомнил? — в тон ему и с такой же улыбкой ответил Драган.
— Настолько неплохой, что вы к нему еще и падаль приохотили? — усмехнулся Снегов.
— Не пойму, о чем это вы? — сделал удивленное лицо Драган. — Впрочем, это уже не имеет никого значения, времени на болтовню все равно больше не осталось.
После этих слов капитан и его спутники покинули седла и обнажив мечи стали спускаться к Снегову и Зорию, которые продолжали стоять возле сидящего на песке Ибрагимия.
— Как будем их делить? — спросил вполголоса Зорий.
— Как получится, но сначала слегка уровняем шансы.
Клим обеим руками выхватил из-за пояса оставшиеся метательные ножи и метнул их в противника. Поскольку такого финта от него не ожидал никто, двое из нападавших рухнули на песок с ножами в горле. Остальные кинулись на Клима и Зория с яростными криками. На Клима наседали сразу двое: капитан и еще один воин. Клим довольно быстро определил, что капитан является достойным противником, его напарник выглядел значительно слабее. Клим решил избавиться сначала от него. Он совершил маневр, в результате которого на мгновение остался один на один с напарником капитана. Это ему вполне хватило для того, чтобы, отразив не очень умелый выпад противника, сблизиться с ним на короткое расстояние, после чего тот рухнул с кинжалом Клима между ребер, а Снегову пришлось тут же отражать яростную атаку капитана. И, все же, каким бы хорошим фехтовальщиком не был Драган, до Снегова ему было далеко. Клим успешно отражал все атаки капитана, и вскоре пыл, с которым Драган начал бой, стал угасать. В глазах противника Снегова больше не было злорадства, но только угрюмая решимость. Однако Снегова это совсем не пугало. Он чувствовал, что контролирует ход поединка, однако не спешил переходить к заключительно фазе схватки: у противника помимо меча был еще и кинжал, и надо было лишить его этого преимущества. Вскоре такая возможность представилась. Зорий закончил свою схватку. Его противник рухнул на песок, а победитель поспешил на подмогу к своему товарищу.
— Не стоит! — крикнул Снегов. — Лучше дай мне твой кинжал.
Клим вытянул левую руку назад, продолжая правой фехтовать с капитаном и не спуская при этом с противника глаз. Когда Снегов почувствовал, что рукоять кинжала легла ему в ладонь, он обхватил ее кистью и прямо из-за спины выбросил левую руку вперед. Бросок был нацелен в правое плечо капитана, а так как тот был левша, и в правой руке держал кинжал, то именно им он и отбил летящую в него сталь. Однако при этом он на мгновение упустил из виду самого Снегова, который непременул этим воспользоваться. Перейдя в атаку, Клим отвел меч противника в сторону и поразил его острием своего меча точно в лоб. Взгляд капитана застыл, он покачнулся, ноги его подкосились, и Драган бездыханным рухнул на песок.
Снегов подошел к Ибрагимию, который теперь смотрел на мир вполне осмысленными глазами, и сел рядом с ним. Зорий пошел к рогедам, которые спокойно следили за его приближением и не думали убегать.
— Почему Драган вас преследовал? — спросил Снегов у Ибрагимия.
Тот порылся в кожаной сумке, с которой не расставался все это время и извлек из нее два небольших черных камушка.
— Вот из-за этого, — сказал он.
— Что это? — поинтересовался Снегов.
— Феолиты, — ответил за Ибрагимия подошедший Зорий, — очень редкие драгоценные камни.
— Я совершенно случайно набрел на россыпь феолитов неподалеку от Ургена, — объяснил Ибрагимий. А вот как про это прознал Драган — понятия не имею.
— Так вот взял и набрел? — усомнился Снегов.
— Феолиты у нас еще называют «даром небес», — пояснил Зорий. — Изредка небольшие камни падают с неба и разбиваются о поверхность на десятки осколков. Наверное, на место такого падения и набрел Ибрагимий.
Купец протянул камни Снегову и Зорию.
— Возьмите в качестве уплаты за мое спасение!
Снегов хотел было отказаться, но увидев, что Зорий принял вознаграждение как должное, тоже решил последовать его примеру.
В этот день они до Кремльвиля не добрались. Заночевать пришлось в пустыне возле костра. Ночь оказалась не такой холодной, как опасался Снегов, и прошла спокойно.
К середине следующего дня путники достигли стен Кремльвиля, где Снегов и Зорий простились с Ибрагимием и, оставив ему всех рогедов, вошли в город пешком.
Под рубиновой звездой (окончание).
Город Кремльвиль располагался в верхней части плодородной равнины, которая, в свою очередь, находилась в широкой котловине, окруженной с трех сторон горами, являющимися частью невысокого горного хребта протянувшегося воль всей границы с Красной пустыней. Покрытая пышной растительностью, равнина в этом плане резко контрастировала с унылым однообразием песков, от которых была отделена широким каналом. Удачное ирригационное решение, когда вся поступающая в долину влага — в основном в виде ручьев, текущих с гор — оставалась в ней, и являлось основной причиной такого контраста. Поэтому не было ничего удивительного в том, что город Кремльвиль буквально утопал в зелени, которая под лучами Рубиновой звезды имела характерный для всей планеты красноватый оттенок. Внутри каждого двора располагался если не сад, то небольшой скверик. Тротуары всех улиц были затенены кронами деревьев, а самые широкие магистрали имели посреди бульвар. Что касается дворца принцессы Искры, то найти его в Кремльвиле сложности не представляло, поскольку если не сам замковый ансамбль, куда входил дворец, то шпили двух его самых высоких башен отчетливо просматривались с любой точки города.
Снегов и Зорий прошли через ворота нижних укреплений замка, когда стало уже смеркаться. Далее их путь лежал через ухоженный парк, дорожки которого по причине позднего времени были пустынны. Довольно скоро путники оказались на площадке, посреди которой бил фонтан. Разноцветные струи высоко взлетали в вечернее небо, а в шум воды вплетались звуки музыки, еле уловимые, настолько, что не было даже понятно: есть ли они на самом деле или их воспроизводит взбудораженное воображение. В нирване Снегов пребывал, наверное, минут пять, пока не обратил внимание на напрягшуюся вдруг спину стоящего чуть впереди него Зория и не ощутил напряжения в собственной спине. Напарники, положив руки на рукояти мечей, разом повернулись. Невдалеке от них стояла группа военных в форме гвардейцев «Рубиновой стражи», которые крайне неодобрительно смотрели на пришельцев. Первым игрой в «гляделки» насытился Снегов. Голос, которым он обратился к гвардейцам, звучал вполне миролюбиво, хотя и чуть насмешливо:
— Не понимаю, господа, у вас что, так принято встречать гостей: с хмурыми лицами и без вопросов?
Один из гвардейцев выступил вперед, лицо его пылало ненавистью, когда он произнес:
— Нет, так у нас встречают убийцу, к которому есть только один вопрос: не соизволит ли он обнажить меч, чтобы в честном поединке ответить за содеянное?
«Однако быстро у них распространяются вести» — подумал Клим. Он практически не сомневался, о каком убийстве идет речь, ведь из вельмож он убил пока лишь капитана Драгана. Однако уточнить не мешало: а то продырявишь противника, а потом окажется, что он «вызвал» тебя по ошибке.
— О каком убийстве вы говорите, сударь?
— О подлом убийстве моего двоюродного брата, капитана Драгана, при исполнении им своих служебных обязанностей!
— Если под служебными обязанностями вы подразумеваете грабеж на караванных тропах, то тут я должен с вами согласиться. Мне действительно пришлось пресечь деятельность вашего братца на столь низком поприще, и сделано это было в честном поединке.
— Все, что ты сейчас произнес — ложь! — криво усмехнулся гвардеец. — За исключением того факта, что пал мой брат, действительно в поединке. Именно поэтому я и бросаю тебе вызов, а не отдаю приказ просто заковать тебя в кандалы!
Зорий сделал, было, шаг вперед, на что сразу отреагировали остальные гвардейцы, но Снегов остановил напарника.
— Не стоит, друг мой. Ты же видишь — это мой поединок.
Зорий склонил голову в знак повиновения и отошел в сторону, то же сделали и гвардейцы. Таким образом, место для поединка было расчищено. Снегов вынул меч и кинжал, встал в позицию и отсалютовал противнику. Тот не стал утруждать себя соблюдением формальностей и сразу кинулся в атаку, за что и поплатился: кинжал Клима слегка распорол ему руку. Это несколько остудило наступательный пыл гвардейца, и в дальнейшем он фехтовал уже более осторожно.
Поединок затягивался. Снегов не горел желанием убивать противника, а тот не был достаточно искусен для того чтобы поразить Клима. Снегов уже дважды выбивал меч из рук гвардейца, нанес тому три неглубокие раны, но тот с упорством носорога (сравнение от Снегова) продолжал наседать на Клима. Снегов уже начал подумывать: а не нанести ли противнику рану посерьезнее, а там: выживет, не выживет — его проблемы, когда прозвучал резкий голос:
— Требую немедленно прекратить поединок!
Снегов и гвардеец опустили мечи и вместе с остальными повернули головы в сторону голоса. На площадку вышел отряд солдат, облаченных в серые мундиры, это были «Серые стражи» герцога Серкара. Командир отряда, который только что отдал приказ о прекращении поединка, задал вопрос, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Кто явился зачинщиком поединка?
Повисла пауза, в конце которой противник Снегова гордо вскинул голову:
— Вызов исходил от меня, я вызвал на поединок убийцу моего брата!
— Граф Димитр, ваш брат, изобличен как государственный преступник, поэтому ваш поступок не может быть причислен к благородным. Ваш противник, наоборот, проявил истинное благородство: будучи более искусным фехтовальщиком, он, тем не менее, не нанес вам сколь-либо тяжких увечий. Даже без учета того факта, что вы, граф, нарушили королевский указ и устроили поединок на территории замка, по «Дуэльному кодексу» вы все равно потерпели поражение сделав необоснованный вызов и потерпев поражение по очкам. А теперь ответьте мне вот на какой вопрос: вы знали, кого вызываете на поединок?
Граф, который слушал отповедь командира «Серой стражи» с ярко выраженной досадой на холеном лице, воскликнул:
— Для меня это не имеет ровно никакого значения, я бы вызвал его, будь он даже сам король!
Командир «Серой стражи» удовлетворенно кивнул головой и обратился к Снегову:
— Не будет ли вам угодно сударь, назвать свое имя и титул?
Обруч на голове Снегова слегка завибрировал. Клим посмотрел на Зория, тот утвердительно кивнул головой — Обруч снова стал видимым. Это дало Снегову право громко и отчетливо ответить на поставленный вопрос:
— Клим Снегов, Лорд-носитель!
По рядам «рубиновых» гвардейцев прошелестел ропот, и они склонились в почтительном поклоне, «Серая стража» «взяла на караул», лишь граф Димитр застыл с лицом, на котором все отчетливее проступало понимание случившегося. Командир «Серой стражи» вновь заговорил, обращаясь к графу:
— Поскольку вы во всеуслышание заявили, что для вас не имел значения титул того, кого вы вызвали на поединок, то на основании статуса Лорда-носителя, гарантирующего ему право на личную неприкосновенность, я подвергаю вас аресту. Вашу дальнейшую судьбу решит Совет Империи. Стража — арестуйте этого господина!
Когда граф Димитр в окружении «серых» стражей покинул площадку, а вслед за ними ее покинули и «рубиновые» гвардейцы, Снегов обратился к командиру «Серой стражи», который, кстати, носил чин капитана:
— Граф нуждается в медицинской помощи.
— Не волнуйтесь, — улыбнулся капитан, — ему окажут всю необходимую помощь. А сейчас позвольте сопроводить вас во дворец!
Перед входом во дворец их уже ждали. На ступеньках, ведущих к площадке, где стояла принцесса Искра, выстроились в два ряда «рубиновые» гвардейцы. В общем, все напоминало ту встречу, которую устроили Лорду-носителю в парящем замке. Но если от той встречи веяло гостеприимством и теплом, то здесь царствовала отчужденность и прохлада. Свою приветственную речь принцесса Искра закончила почти теми же словами что и принцесса Листия:
— … Сегодня в замке намечено торжество в честь вашего прибытия. Я сама недомогаю, поэтому участия в празднике принять не смогу, но вы, если пожелаете, можете это сделать. Впрочем, если вы откажетесь, никаких претензий к вам по этому поводу не будет.
После этих слов принцесса повернулась и проследовала во дворец, а Снегов и Зорий в сопровождении дворецкого направились в отведенные им покои. По дороге Снегов подумал: «Листия и Искра произнесли почти одно и тоже, но с такой разной интонацией, что в первом случае нельзя было отвергнуть приглашение, а во втором нельзя его принять».
Естественно, что на торжество они не пошли. После ужина, который им подали в покои, Клим и Зорий вышли на идущую вдоль фасада дворца террасу, откуда открывался великолепный вид на город. И хотя «на улице» было тепло, воздух был свеж и благоухал ароматами цветов, а вид на город смог бы порадовать глаз самого взыскательного урбаниста, на душе было пакостно, и Снегов захотел вернуться в покои. Он совсем уже было собирался предложить это Зорию, когда рядом раздался приятный мужской голос:
— Любуетесь панорамой города, господа?
Подошедший к ним мужчина был сравнительно молод, красив собой и одет в изысканные одежды.
— Позвольте представиться, принц Алий, брат принцессы Искры.
Молодой человек улыбнулся Снегову и Зорию очаровательной улыбкой, в которой не было и намека на холодность.
— Я хочу извиниться перед вами, господа, за поведение моей сестры, — продолжил принц Алий. — Дело в том, что небезызвестный вам граф Димитр, вплоть до его ареста, числился ее фаворитом. И то, что его унижение и арест произошли при вашем непосредственном участии, Лорд-носитель, испортило ей настроение. Да и вам, похоже, тоже. Вы ведь так и не пришли на торжество. Впрочем, — рассмеялся принц, не давая Снегову начать оправдываться, — вы поступили очень мудро: там сегодня весьма скучно!
Расположенность принца развеяла мрачный настрой Снегова, и он решил пока не покидать террасу. А принц вполне дружеским тоном произнес:
— У меня есть к вам предложение: чтобы сегодняшний вечер и вправду не стал для вас испорченным, я предлагаю совершить прогулку на моей яхте!
Снегов и Зорий переглянулись. И хотя первый не предполагал о чем идет речь, а второй знал это точно, оба дружно ответили:
— Я согласен!
— Я тоже.
— Вот и замечательно!
Принц Алий повернулся в сторону открытого пространства, Снегов и Зорий последовали его примеру. Вскоре одна из светящихся точек, которых немало было разбросано и по городу в виде уличных фонарей, и над ним в виде тусклых звезд, стала расти в размерах и скоро превратилась в небольшую яхту, которая плыла к дворцу прямо по воздуху. И хотя внешне она очень походила на парусные яхты, ни паруса, ни мачты на ней не было. Приблизившись к дворцу на минимальное расстояние и встав так, чтобы ее нижняя палуба и пол террасы оказались на одном уровне, яхта замерла. Принц легким движением руки убрал часть ограждающих террасу перил, и той же рукой сделал приглашающий жест.
— Прошу, господа!
Снегов, Зорий, а вслед за ними и принц перешли на яхту, поднялись по трапу на верхнюю палубу и прошли на ют. Яхта отошла от террасы, перила которой чудесным образом были вновь восстановлены, развернулась носом в сторону пустыни и поплыла по воздуху, медленно удаляясь от дворца. Снегов смотрел на уходящий назад и вниз дворец, многие из окон которого были освещены. Видимо праздник вовсе не был так скучен, как говорил об этом принц. А яхта продолжала плыть вперед, в то же время, набирая высоту. И уже вскоре лишь дворец выделялся на общем фоне города, а затем с фоном слился и он. Прошло еще некоторое количество времени, и о существовании Кремльвиля напоминало лишь зарево, постепенно гаснущее на горизонте. Снегов посмотрел вниз. Сплошная чернота, не считая небольшого пятачка света. «Это Урген», — догадался Снегов. Яхта тем временем остановилась, замерев над планетой на стационарной орбите. Были ли они все еще в атмосфере, или уже покинули ее пределы, Снегов не знал. Впрочем, это не имело большого значения. Хозяин яхты наверняка знал, что делал. Его магия не позволит им почувствовать дискомфорт даже в безвоздушном пространстве. Снегов перевел взгляд на звезды: они были такими же тусклыми, какими казались с поверхности. Клим вспомнил, что на «инструктаже» в штабе Звездного флота, генерал Катанья что-то говорил о магическом поле, которое окружает звездную систему, в которой расположена Империя Пяти Лучей, — поле, которое защищает систему от любого проникновения и даже приглушает свет звезд. А вот почему не видно остальных звезд системы? С этим вопросом Снегов обратился к принцу Алию.
— Это связано с тем, что обе планеты, на которых вы успели побывать, и Изумрудная, и Рубиновая, находятся сейчас в той стадии годового вращения вокруг своих звезд, когда остальные звезды системы видны лишь днем, но их почти невозможно рассмотреть: мешает свет своего солнца. Но я покажу вам их все. Сейчас мы поставим парус и поймаем «звездный» ветер, который и поможет нам достичь нужной точки.
За их спинами начало что-то происходить и Снегов повернулся лицом к баку. Посреди яхты, прямо из корпуса росла мачта. Когда она достигла нужной высоты, ее рост прекратился, а на самой мачте «распустился» огромный цветок с лепестками-парусами, которые пока безжизненно висели. Но вот что-то произошло, паруса стали наполняться невидимым ветром, и яхта стала быстро удаляться от планеты. Уже через несколько минут стала видна и огромная Рубиновая звезда и ее сестрички: Изумрудная, Белая, Фиолетовая и Голубая. А яхта все летела и летела, пока не достигла такой точки, откуда четыре звезды: Изумрудная, Рубиновая, Фиолетовая и Голубая, казалось, располагались в углах квадрата и выглядели одинаковыми по размеру, а Белая была в середине этого квадрата и смотрелась гораздо меньше своих сестер. Здесь Алий убрал парус, и яхта вновь замерла. Принц, показывая рукой в направлении звезд, приступил к пояснениям:
— Отсюда хорошо видно, что звезды, входящие в нашу систему, образуют в пространстве как бы четырехугольную пирамиду. Четыре звезды: Изумрудная, Рубиновая, Фиолетовая и Голубая, расположены в углах ее основания, а Белая в ее вершине. Планеты вращаются вокруг своих звезд таким образом, что в течение четверти годового оборота по ночам не видно соседних звезд, а через четверть, в течение того же периода, видны все четыре. В данный период четыре соседние звезды видны по ночам лишь с планеты, вращающейся вокруг Белой звезды. На ней будет проходить ваша следующая миссия, и именно туда я вас сейчас и доставлю.
На мачте вновь «расцвел» цветок, лепестки-паруса поймали «звездный» ветер, и яхта полетела прямо к Белой звезде. Летела она кормой вперед, видимо для удобства пассажиров, чтобы им не пришлось переходить на другое место. Впрочем, для нее это, очевидно, значения не имело. Во время прохождения яхтой основания пирамиды, лучи четырех солнц чудесным образом сфокусировались на судне, и яхта на несколько секунд оказалась внутри изумрудно-рубиново-феолетово-голубого светящегося кокона. Вокруг Снегова и его спутников заплясали веселые сполохи, которые, правда, довольно быстро исчезли. По мере приближения яхты к Белой звезде, та постепенно увеличивалась в размерах, тогда как ее товарки, соответственно, в своих размерах уменьшались. Когда судно достигло точки, из которой все звезды стали казаться одинаковыми по размеру, Снегов понял, что они сейчас где-то рядом с центром пирамиды. А Белая звезда все росла и росла в размерах, и вот на ее фоне появилось темное пятнышко, которое, в свою очередь, стало увеличиваться, постепенно закрывая собой солнечный диск. Вы никогда не видели полное солнечное затмение из космоса? То еще видок! Алий даже специально уменьшил ход, чтобы дать возможность своим гостям подольше насладиться этим зрелищем. Но вот солнечная корона погасла, однако темнее от этого не стало. Снегов обернулся и от восхищения ахнул: на небе, забивая своим светом, свет остальных светил, сияли четыре «луны» разных цветов: изумрудного, рубинового, фиолетового и голубого.
Алий убрал парус и спрятал мачту. Теперь обзор что впереди, что сзади стал одинаков, и принц развернул яхту носом по курсу. Внизу, на поверхности планеты, сначала было темно, потом появилось какое-то непонятное свечение. И лишь перед самой посадкой Снегов понял, что это свет четырех «лун» отражается от поверхности воды: они садились в океан.
Вскоре яхта уже скользила по водной глади, следуя курсом, ведомым лишь «его высочеству». Впрочем, можно было подумать, что она выбирает дорогу сама. Принц, как и его спутники, лежал на палубе и смотрел в ночное небо. Вокруг царил таинственный полумрак, создаваемый, во многом благодаря свету четырех «лун». Спать не хотелось, а хотелось смотреть в это удивительное небо, нигде не прикрытое облаками, и рассказывать друг другу разные таинственные истории. Чем, собственно, наши герои и занимались вплоть до самого рассвета, когда в лучах восходящей Белой звезды ее товарки побледнели и, в конце концов, растаяли где-то на горизонте. Тогда любители ночных бдений встали с палубы и, вняв предложению принца, отправились в трюм, в каюты, чтобы немного покемарить.
Сколько он спал, Снегов не знал, но проснулся он сам — так ему, по крайней мере, показалось — и был настолько свеж, насколько бывает свеж человек после полноценного восьмичасового сна. Зорий проснулся одновременно с ним и выглядел замечательно. Умывшись, напарники проследовали в кают-компанию, где уже был накрыт стол, и где к ним присоединился принц.
После завтрака Алий вновь пригласил Снегова и Зория проследовать на палубу. Вновь оказавшись на верхней палубе, Снегов осмотрелся вокруг. Под Белым солнцем, куда ни кинь взгляд, колыхалась бескрайняя сине-зеленая гладь. Принц Алий обратился к своим гостям со следующей речью:
— Как это для меня не грустно, но пришло время нам расстаться. Вам пора приступать к выполнению новой мисси, а мне возвращаться на родную планету.
Снегов растеряно посмотрел по сторонам. «Он что, хочет нас высадить посреди океана?» — мелькнула шальная мысль, которую он, впрочем, тут же отбросил.
Алий рассмеялся.
— Ах, Лорд-носитель, вы все еще никак не привыкните к условиям того мира в котором оказались. Встаньте-ка оба вот сюда.
Принц указал место на палубе, откуда вчера вырастала мачта. Снегов и Зорий встали рядом друг с другом.
— Прощайте, друзья мои! — воскликнул принц и сделал пас рукой.
Тут же вокруг напарников сгустился белый туман, а когда он расселся, они, в который уже раз, оказались в полутьме.
Дорога к Хрустальному замку.
На этот раз это была комната, или, скорее даже зал, если судить по размерам помещения. Горящий в камине огонь давал достаточно света для того чтобы в общих чертах разглядеть находящиеся в комнате предметы и фигуру мага, — откуда бы здесь взяться человеку? — сидящего в кресле лицом к огню. Вернее не всю фигуру, а часть туловища и головы, выступающие за габариты кресла и левую руку, лежащую на подлокотнике, на мизинце которой, тускло, поблескивал перстень-печатка. Пока Клим думал, как ему поступить, голос, прозвучавший со стороны кресла, решил эту проблему за него.
— С благополучным прибытием на Белую планету, Лорд-носитель! Прошу вас и вашего оруженосца проследовать к камину и занять места в креслах рядом с моим.
Голос показался Климу знакомым и когда он, приняв приглашение, разместился в предназначенном для него кресле, то ничуть не удивился тому, что рядом оказался ни кто иной, как герцог Серкар, глава «Серой стражи». По другую сторону от кресла «Серого лорда» занял место Зорий. Подождав, когда вновь прибывшие разместятся на своих местах, герцог Серкар заговорил вновь:
— Для начала позвольте поздравить вас, господа! То, как вы преодолели возникшие на вашем пути препятствия на Изумрудной и Рубиновой планетах, произвело на меня большое впечатление. Поверьте, я говорю это вполне искренне! Что касается вашей третьей миссии, то она начинается прямо сейчас в этой комнате. Вам предстоит инкогнито — Обруч на голове Лорда-носителя будет невидим — достичь затерянный в океане Ледяной остров и отыскать на нем Хрустальный замок принцессы Снежки. Вот, собственно, и все! Для достижения цели вам разрешено все. Вы можете использовать любое оружие, любые средства передвижения и любые методы преодоления возникших на вашем пути препятствий. Вы так же не ограничены во времени. Подумайте, есть ли у вас ко мне вопросы. Я подожду.
После этих слов герцог Серкар откинулся на спинку кресла, а Снегов предался размышлениям. Что-то его в этой миссии смущало, и когда он понял, что именно, то сформулировал свои сомнения в виде вопроса:
— Насколько я проинформирован, в каждой миссии, для ее успешного выполнения, нам необходимо одержать победу в трех поединках, в двух индивидуальных: для Защитника и оруженосца соответственно, и одном общем для нас обоих…
— Откуда у вас такая информация? — спросил удивленный Серкар.
— Эту информацию я почерпнул из разговора с принцессой Листией.
— Понятно… Дело в том, что вы не совсем верно истолковали ее слова. Достичь поставленной перед вами цели — вот то, что от вас требуется в первую очередь. Понятно, что те поединки, в которых вы примете участие, дабы устранить помехи, вставшие у вас на пути к достижению основной цели, должны быть вами выиграны. Что же касательно их количества, то это зависит исключительно от вас. Цифра три, о которой вам говорила принцесса Листия, это скорее тот минимум, к выполнению которого вас, так или иначе, принудят. То, что вы обошлись этим минимумом в первых двух миссиях, это просто ваше везение… Я ответил на ваш вопрос? Тогда, чтобы закрыть тему о предстоящей миссии, скажу: все, что вам может понадобиться для ее успешного выполнения, вы найдете в этой комнате. И, напоследок, одно замечание о вашей следующей миссии, если вы, конечно, до нее доберетесь. Начинайте действовать сразу, как только попадете на Фиолетовую планету. О том, насколько успешно вы с ней справились, узнаете из уст короля Фиолета Пятого во время предоставленной вам аудиенции. Я понимаю, что после моих слов остается много неясностей, но это все, что вам должно знать. А теперь раздвиньте шторы на окне, чтобы осмотреть комнату и то, что в ней находится, уже при дневном свете.
Снегов и Зорий встали с кресел, подошли к окну и, совместными усилиями, раздвинули тяжелые плотные шторы, которые не пропускали в комнату дневной свет. Панорама, открывшаяся за окном, была обильно полита солнечным светом. Дом, в котором они находились, располагался или на холме, или на склоне горы. Внизу был виден и сам город и бухта с расположенным в ней морским портом, у причалов и в акватории которого было тесно от корабельных мачт. Напарники настолько увлеклись лицезрением не лишенного приятности урбанистического пейзажа, что на некоторое время позабыли о герцоге. Когда же они отвернулись от окна, то обнаружили, что огонь в камине погас, а самого Серкара нет в комнате.
«Может он как раз через дымоход и улетел?» — промелькнула в голове Снегова хулиганская мысль. А, поскольку она была проходной, то уже через мгновение покинула голову не оставив в ней и тени воспоминаний о своем пребывании. Сам же владелец головы вкупе с Зорием принялся осматривать комнату. По ее периметру стояли шкафы с застекленными дверцами, за которыми была видна одежда и вооружение. Между шкафами висели картины, на которых были изображены сценки из городской жизни, а посреди комнаты стоял на подставке огромный глобус.
— И что ты по поводу всего этого думаешь? — спросил Клим у Зория.
— Если ты имеешь в виду, что я думаю по поводу предметов, находящихся в комнате, то тут все очень просто. Глобус без сомнения является трехмерной моделью Белой планеты, а воткнутый в него флажок то место, где мы сейчас находимся. Картины на стенах должны подсказать, в какую одежду нам следует переодеться. А то, что находится внутри шкафов в комментарии, я полагаю, не нуждается.
— И говоришь ты верно, и полагаешь правильно, — согласился с выводами своего оруженосца Лорд-носитель. — Предлагаешь начать с картин?
— Думаю, да.
В течение нескольких минут напарники внимательно рассматривали развешенные по стенам картины, а потом стали открывать шкафы и извлекать оттуда одежду и оружие.
Аккуратно разложив все извлеченное на кресла и диваны, Снегов и Зорий избавились от прежней одежды и оружия, и надели все новое. Поскольку в комнате на стене висело большое зеркало то Снегову не пришлось на этот раз прибегать к услугам Зория, чтобы оценить свой новый прикид. Из зеркала на Снегова смотрел стройный молодой мужчина, лицо которого украшали усы, бородка и бачки, как того и предписывала, отображенная на картинах, мода этого мира. Из-под изящного камзола выглядывала белая рубашка. То, что между рубашкой и камзолом располагалась еще и кольчуга, которую Снегов после некоторых раздумий одолжил из своей прежней экипировки, постороннему глазу не должно было быть видно. Нижняя часть туловища было облачена в штаны из плотной материи. Штанины были припущены поверх кожаных сапог, плотно облегающих голень. Руки были по локоть закрыты кожаными перчатками, а на голове красовалась широкополая шляпа с голубым пером. Талию стягивал широкий кожаный пояс, на котором кроме покоящегося в ножнах кинжала, в специальных петлях, располагались два однозарядных пистолета и — куда без них? — пара метательных ножей. Пистолеты, хоть и были одноразовыми, имели нарезной ствол и заряжались патронами, которые хранились в патронташе, закрепленном на том же поясе. Завершала композицию шпага с обоюдоострым клинком, которая была вложена в ножны, закрепленные на широкой богато украшенной кожаной перевязи. Покончив с самолюбованием, Снегов уступил место у зеркала Зорию, который был одет практически так же, разве что перо на его шляпе было зеленого цвета. Свою шляпу Снегов пока снял, небрежно бросил ее на диван, а сам подошел к глобусу и с умным видом приступил к его изучению. Когда к нему присоединился Зорий, Клим сразу же поделился с ним достигнутыми результатами:
— Большая часть поверхности Белой планеты покрыта водой. Ничего такого, что можно было бы назвать материком, на ней нет. Суша представлена в виде больших и малых островов, большая часть из которых объединена в четыре архипелага. Самый крупный архипелаг располагается в районе экватора и опоясывает планету по всей его длине. Второе по величине скопление островов наблюдается в Северном полушарии и два поменьше в Южном (Вполне понятно, что Снегов оперируя определениями «северный» и «южный», подразумевает верхнюю и нижнюю точки глобуса, через которые проходит ось, вокруг которой тот вращается). Город, в котором мы сейчас находимся и который отмечен на глобусе воткнутым в него флажком, называется Морвор. Расположен этот город-порт на самом большом острове, входящем в один из южных архипелагов. Что касается острова с названием «Ледяной», то его на глобусе мне обнаружить не удалось. Могу лишь предположить, что он находится где-то в Северном полушарии ближе к полюсу.
— Почему ты так решил? — полюбопытствовал Зорий.
— Если судить по названию, то остров должен находиться там, где есть льды. А такое место на Белой планете есть только одно и расположено оно на севере. Видишь эту зазубренную линию, которая окольцовывает Северный полюс? Если я, конечно, не ошибаюсь, — а я думаю, что не ошибаюсь, — то она обозначает кромку вечных льдов. В Южном полушарии мы ничего подобного не наблюдаем.
— Все сказанное тобой вполне разумно, — согласился Зорий. — А так это или нет на самом деле, мы узнаем уже скоро в порту, куда нам пора отправляться. Ты не находишь?
— Нахожу, — кивнул головой Снегов. — Без корабля нам до Ледяного острова не добраться. Было бы неплохо, если бы этот корабль умел еще и летать, как яхта принца Алия, но боюсь, что на такой подарок судьбы нам рассчитывать не приходится.
— Совершенно с тобой согласен, — «подписался» под его словами Зорий.
— Однако прежде чем отправляться в столь дальний путь не мешало бы проверить, как у нас обстоят дела с припасами в дорогу и деньгами. Вот только как это сделать? — Клим вопросительно посмотрел на товарища.
— Легче легкого! — улыбнулся Зорий.
Он подошел к стоящему в углу небольшому сундуку и откинул крышку. Затем извлек оттуда две дорожные сумки и перенес их на стол. Снегов раскрыл одну из сумок и с любопытством заглянул внутрь. Там находилось три объемных мешочка. Клим вытащил один из них и развязал его. Вытряхнув содержимое мешочка на стол, он сначала оторопел, а потом рассмеялся. Нас столе валялись различные теплые вещи, но исключительно маленького размера.
— Какая прелесть, — сквозь смех проговорил Клим, вертя в руках меховую куртку. — Где вот только та кукла, для которой эта курточка будет впору?
Зорий не разделил его веселья. Он, молча, забрал из рук Снегова куртку и сильно ее тряхнул несколько раз. С каждым встряхиванием куртка увеличивалась в размерах, пока не достигла такого, какой был бы в пору Снегову.
— Ты там что-то говорил про куклу? — с легкой улыбкой на губах произнес Зорий, протягивая товарищу куртку.
Снегов взял ее и, чтобы скрыть смущение по поводу своего неуместного веселья, сделал вид, что внимательно рассматривает. Примерять, однако, он ее не стал, а протянул обратно Зорию со словами:
— А как ее привести в походный вид?
— Точно так же, — ответил Зорий. Он вновь несколько раз встряхнул куртку, пока та не приобрела первоначальный вид.
— Будем считать, что запас теплых вещей у нас есть, — произнес Снегов, засовывая «кукольные» принадлежности обратно в мешочек и убирая его в сумку. — А что у нас здесь? — пробормотал он, вытаскивая второй мешочек.
В мешочке оказался набор посуды обычных размеров и большое количество различной мелкофасованной еды.
— Принцип тот же? — спросил Клим у Зория.
Тот кивнул головой.
— За одним лишь исключением: обратно в маленькую еда не превращается. Если будешь есть, могу продемонстрировать.
— Не надо, — покачал головой Клим. — Потом, как-нибудь покажешь…
Он убрал мешочек с посудой и едой в сумку и извлек оттуда еще один.
— Ух, какой тяжелый! — прокомментировал Снегов. — Я, кажется, догадываюсь, что там может быть.
Он не ошибся в своих предположениях. Мешочек был полон монет. Снегов убрал его обратно в сумку и обратился к Зорию:
— Как ты думаешь: вторая сумка укомплектована так же?
— Думаю, да. Но проверить не помешает.
Зорий быстро проверил содержимое второй сумки и подтвердил свои же слова:
— Все абсолютно идентично.
После этого Клим и Зорий доукомплектовали свои сумки аптечками, запасом патронов для пистолетов и двумя фляжками, по поводу содержимого которых Зорий сказал следующее:
— В них не просто вода. Этот состав не только прекрасно утоляет жажду, но и придает сил. Для одного раза достаточно одного колпачка.
Закончив сборы, напарники повесили сумки за плечи, наподобие рюкзаков, и вышли на улицу. И тут же в ноздри ударил, пока еще чуть уловимый, запах моря, который разносил по дворам и улочкам дневной бриз. По мере того, как «росли» мачты стоящих в порту судов, этот запах становился только сильнее.
… Снегов и Зорий сидели на причальной тумбе и подавлено молчали. В этом «царстве вечного лета» о существовании Ледяного острова, конечно, знали — притом все. Однако его точного местоположения не знал никто. На этот вопрос все опрошенные отвечали по-разному. Но беда была не в этом. То, что Ледяной остров находится в Северном полушарии — в этом сомневаться не приходилось. Оставалось только найти корабль, который мог бы доставить Снегова и Зория на архипелаг, расположенный по ту сторону экватора, и уже там уточнить местонахождение Ледяного острова. Но вот засада: ни один капитан не пожелал за это взяться, впрочем, обо всем по порядку!..
… Придя в порт и определив цель предстоящего плавания, Снегов и Зорий разузнали, в каком из портовых кабаков собираются капитаны судов, ожидающие фрахта, и направились прямехонько туда. Войдя в заведение и усевшись за столик, напарники начали с того, что заказали выпивку для всех посетителей кабака. Это событие сразу сделало их эпицентром всеобщего внимания. Затем Снегов достал из своей сумки мешочек с деньгами и опустил его на столешницу так, чтобы звон монет разнесся по всему залу, после чего провозгласил:
— Найдутся ли в этом зале желающие совершить небольшую морскую прогулку за хорошее вознаграждение?
Их стол тут же окружили несколько человек, которые стали наперебой предлагать свои услуги. Поднялся такой гвалт, что напарники даже слегка растерялись. Так продолжалось до тех пор, пока за спинами пытавшихся перекричать друг друга капитанов не раздался зычный голос:
— А ну тихо, медуза вам в глотку!
Шум почти мгновенно утих, а окружившие стол моряки расступились, давая пройти обладателю зычного голоса. Им оказался коренастый широкоплечий моряк с обветренным лицом, украшенным шкиперской бородкой. Его светлые, почти водянистые, глаза излучали силу и уверенность. Моряк подошел к столу, сел на свободный стул и укоризненным тоном произнес, обращаясь в первую очередь к своим коллегам по цеху:
— Какого «шторма» вы ту разгалделись, точно чайки над рыбьим косяком? Господам, — кивок в сторону Снегова и Зоря, — простительно. Они не знают наших порядков. Но вы то… — постыдись бы!
После этой отповеди моряк обратился уже непосредственно к Снегову:
— Не соблаговолите ли озвучить конечный пункт предлагаемого вами фрахта?
— Мы хотим чтобы нас доставили на архипелаг расположенный по ту сторону экватора, — чистосердечно признался Снегов вовсе не предполагая, какой неожиданный эффект произведут его слова на окружающих.
По залу прокатился вздох разочарования, а сидевший напротив Клима моряк с выражением досады на лице даже слегка пристукнул кулаком по столешнице. Пока Снегов и Зорий недоуменно переглядывались, не понимая причины столь разительной перемены в поведении завсегдатаев кабака, капитаны, толпившиеся возле их столика, стали расходиться по своим местам. Сделал попытку встать со своего места и сидящий напротив Снегова моряк, но Клим удержал его. Велев принести для капитана порцию того обжигающего горло напитка, который заменял здешним морякам земной ром, Снегов подождал пока тот сделает изрядный глоток, после чего спросил:
— Не могли бы вы объяснить причину столь странной реакции на наше предложение?
Капитан поднял на Снегова глаза, в которых уже вовсю бродил хмель, и коротко произнес:
— Смерог!
— Простите, что вы сказали? — переспросил Снегов. Он тут же понял, что допустил какую-то оплошность, поскольку посмотрев на него весьма удивленным и даже более трезвым, чем в предыдущий раз, взглядом, моряк произнес:
— А кто вы, собственно говоря, такие? Не знать правил найма судов, который мы тут установили, конечно, простительно. А вот не знать кто такой Смерог…
Капитан залпом допил содержимое своего стакана и поставил пустую тару на стол. Видимо это действо оказало благотворное влияние, на его начавшееся портиться настроение, поскольку он уже вполне миролюбиво продолжил:
— Впрочем, не пристало «морскому волку» отбирать добычу у «серых псов» милорда Серкара. Поэтому я забираю назад свои предыдущие слова, а взамен их и в уплату за выпивку просто отвечу на ваш вопрос… Смерог это блуждающий огненный смерч. Четыре раза в год он патрулирует водное пространство между южными архипелагами и экватором. Никто из капитанов, находясь в здравом уме, не поведет судно к экватору в этот период.
Капитан тяжело поднялся со своего места и косолапой морской походкой двинулся прочь от стола. Снегов почти прокричал ему вдогон:
— А как долго продлиться еще сезон Смеорга?
Капитан остановился, повернул голову в их сторону и произнес:
— Около месяца…
Так что, дорогие друзья, вы теперь понимаете, что у наших героев была веская причина пребывать в самом мрачном расположении духа.
… Клим настолько ушел в себя, что даже вздрогнул, когда рядом с тумбой, на которой они с Зорием сидели, раздался вкрадчивый голос:
— Господам действительно очень нужно попасть за экватор?
Снегов и Зорий повернули головы в сторону говорившего. Это был невысокий толстячок, одетый в морскую форму. На его круглом, гладко выбритом лице играла слащавая улыбка. Это был тот самый случай, когда кто-то с первого взгляда вызывал у Клима жесткую антипатию. Однако с учетом сложившихся обстоятельств он продолжал слушать.
— … И господа действительно готовы заплатить за доставку большие деньги?
Вместо ответа Снегов достал из сумки мешочек с деньгами и показал его толстяку. В глазках маримана заплясали бесы алчности, а голос подернулся легкой хрипотцой.
— Думаю, этого будет достаточно.
— Вы что, хотите забрать за проезд весь мешок? — прервал молчание Снегов.
— А что вы хотите? — в свою очередь удивился моряк. — Уж больно риск велик.
— Ладно, подождите в сторонке, — распорядился Снегов. Нам с приятелем надо обсудить ваше предложение.
— Конечно, конечно, — согласился моряк и отошел от тумбы на почтительное расстояние.
— Что скажешь? — обратился Снегов к Зорию.
— А что тут говорить? — пожал тот плечами. — С одной стороны, эта рожа не вызывает у меня никакого доверия. А с другой стороны, есть ли у нас выбор?
— И в этом ты прав, — согласился Снегов. — Выбора у нас действительно нет. Будем надеяться, что он всего лишь пройдоха: видел, как заблестели его глазки при виде денег? Хорошо, что мы не «засветили» второй мешочек. Думаю, нам следует принять его помощь, хотя и придется все время быть настороже.
Зорий кивнул в знак согласия, а Снегов подозвал моряка.
— Мы готовы приять ваше предложение с одним условием: в стоимость проезда будет включен и полный пансион на все время плавания. И еще — расчет по прибытии!
— Согласен! — проговорил моряк настолько быстро, что Клим пожалел о том, что не стал торговаться. — У вас есть еще багаж?
— Нет, — ответил моряку Зорий, — все при нас.
— Тогда попрошу следовать за мной!
— Один момент! — попридержал моряка Снегов. — Может сначала, все-таки, познакомимся? Меня зовут лорд Клим, а это магистр Зорий.
— Капитан Намбо, — охотно откликнулся на предложение Снегова моряк. — А судно, которым я имею честь командовать, называется «Глострия». Теперь мы можем идти?
«Глострия» оказалась двухмачтовой шхуной, которая была пришвартована в самом конце причала. Как только капитан Намбо и пассажиры поднялись на борт, трап был убран, и команда немедленно приступила к отшвартовке.
Клим с интересом наблюдал за дружной работой экипажа, когда сзади раздалось деликатное покашливание. Снегов обернулся. Сзади стоял моряк, который поклонился ему и произнес:
— Я — стюард. Позвольте проводить вас в вашу каюту!
Каюта Снегову понравилась. Она была чистой и уютной, а, главное, она имела отдельный вход прямо с палубы и собственный гальюн. Побыв немного в каюте, Снегов спросил у Зория:
— Я на палубу. Составишь мне компанию?
— Я не большой любитель морских пейзажей, — ответил Зорий. — И потом, мне кажется, что кто-то из нас должен постоянно находиться подле сумок.
Снегов не мог не оценить справедливости высказываний своего оруженосца, поэтому кивнул головой в знак согласия с его решением, и вышел на палубу. Шхуна, на мачтах которой было поднято минимум парусов, уже подходила к выходу из бухты. Снегов прошел на ют, чтобы в последний раз — вряд ли ему когда-нибудь еще придется здесь побывать — взглянуть на остающийся позади город. Морвор расположил свои построенные из белого камня дома прямо на склоне горы, поэтому он сам теперь казался большим кораблем, у которого идущие от моря прямые улицы были мачтами, а городские кварталы парусами.
В борт ударила крутая волна. Шхуна покинула пределы бухты. И сразу раздалась команда: «Поднять все паруса!». Приказ исходил от капитана Намбо, который стоял на мостике рядом со штурвалом. Теперь он не выглядел тем слащавым толстячком, каким его впервые увидел Снегов. Его вид преобразился: фигура стала чуть более подтянутой, а лицо посуровело. Он поворачивал руль, едва прикасаясь пальцами рук к штурвалу. Но огромное колесо прокручивалось в том или оном направлении ровно настолько насколько это требовалось. «Вот она — магия», — подумал Снегов. И был, по-видимому, прав, тем более что способность делать тяжелую физическую работу без видимых усилий являлась характерной чертой для всех членов команды. Например, для того, чтобы поднять парус, достаточно было накинуть фал на ворот, а тот уж сам накручивал трос до нужной степени натяжения. Когда все паруса были поставлены, Снегов прекратил наблюдать за работой команды, и переключил свое внимание на происходящее за бортом. А там уже исчез за поворотом не только город, но и бухта, на берегу которой он был расположен. Шхуна шла вдоль поросшего лесом берега, а справа и впереди уже открывался вид на другие острова архипелага. Через некоторое время подошел стюард и известил Снегова о том, что обед уже подан к ним в каюту. Надо сказать, что это известие было как нельзя кстати. Клим, надышавшись свежим морским воздухом, был изрядно голоден. После обеда он остался в каюте, а на палубу поднялся Зорий, который, впрочем, долго там не пробыл, видимо его слова о том, что он не любитель морских прогулок соответствовали истине. Снегов вновь вышел на палубу. Шхуна все еще шла меж островов, которые вырастали из морской пучины то по левому, то по правому борту. Иногда на синей глади моря просматривались паруса судов, следующих другим курсом. Параллельно им не шел никто, что при существующем положении вещей было и не удивительно. Наступили сумерки и на островах замигали огни маяков, а на небе поднялся из воды и стал смещаться к центру небесной сферы уже знакомый Снегову разноцветный четырехугольник. Когда Снегов шел в направлении своей каюты его окликнул с мостика голос капитана:
— Отправляетесь ко сну, ваше сиятельство?
— Да, — подтвердил догадку капитана Снегов, — пора баиньки.
— Добрых вам снов на новом месте!
— Спасибо, капитан!
Когда Снегов спустился в каюту, его постель была уже расправлена. Зорий лежал на своей кровати и читал какую-то книгу.
— Откуда она у тебя? — поинтересовался Снегов, имея в виду книгу.
— Нашел в каюте, — откликнулся Зорий. — Ерунда какая-то, но в качестве снотворного подойдет. Ты не будешь больше выходить наверх?
— Нет, — ответил Клим, — а что?
Зорий, молча, сделал движение рукой как будь-то, что-то бросил в сторону входной двери. На дверном проеме вспыхнула золотая паутина и тут же пропала.
— Теперь нас не смогут застать врасплох, — пояснил Зорий.
Снегов открыл глаза посреди ночи и не мог спросонья понять, что его разбудило. Небольшая качка? Скрип мачт? Свист ветра в снастях? Нет, не то… И лишь когда он окончательно пробудился, то нашел причину столь ранней — или поздней? «Сколько сейчас времени?» — побудке. Обруч на его голове слабо вибрировал, и причина тревоги была за стенами каюты. Клим быстро оделся и легонько толкнул Зория. Тот проснулся мгновенно, и вскинул было руку, чтобы зажечь свет, но Снегов перехватил его запястье.
— Не надо ни света, ни шума. Сними «паутину» с двери и будь начеку.
Когда Клим осторожно выскользнул на палубу, его сразу обдало перелетевшими через борт солеными брызгами. Клим огляделся по сторонам. Палуба была совершенно пуста, лишь на мостике горел фонарь, возле которого виднелись две фигуры. Снегов осторожно пробрался к мостику и затаился сбоку от надстройки. Теперь ему хорошо был слышен весь разговор. Судя по всему, беседа была в самом начале: Обруч разбудил его вовремя.
… - Почему ты не хочешь закончить дело сегодня ночью?
Голос говорившего был Климу не знаком, и в этом не было ничего удивительного: ведь кроме голосов капитана и стюарда голоса других членов команды он до сих пор не слышал.
— Это слишком опасно, ведь мы все еще идем внутри архипелага, — ответил капитан Намбо.
— И что с того? — в голосе незнакомца звучало нетерпение. — Убьем их по тихой.
— По тихой может не получиться, — возразил капитан. — Не забывай, что один из них магистр.
— Тогда возьмем каюту штурмом! — продолжал горячиться незнакомец. — Людей для этого у нас вполне достаточно.
— А если магистр успеет послать мысленный призыв о помощи, ты об этом подумал?
После короткой паузы незнакомый голос спросил уже без прежнего апломба:
— И что ты предлагаешь делать?
— Да все тоже! Ждать, пока мы не отойдем от архипелага на такое расстояние, откуда мысленный сигнал, который способен послать магистр магии, не дойдет до адресата.
— Но ведь там мы можем нарваться на Смерога.
— А мы сведем риск к минимуму. Нужной точки мы достигнем, примерно к обеду. Нашим гостям подадут такую еду, от которой они если и не окочурятся сразу, то оказать достойное сопротивление вряд ли смогут. Так что иди к ребятам и напомни им: пусть носа не показывают на палубу вплоть до сигнала!
— Ладно, понял, — сказал незнакомец и направился к трапу, ведущему с мостика на палубу. Он спустился вниз, прошел мимо затаившегося Снегова, не заметив его, и направился к входу в трюм. Подождав, пока он исчезнет в чреве судна, Клим осторожно пробрался в свою каюту.
— Ну что, будем спать? — спросил у него Зорий.
— Сначала выслушай, что я тебе расскажу, а уж потом спи, если сможешь заснуть.
И Клим пересказал товарищу содержание подслушанного разговора. Видеть в темноте выражение лица Зория он не мог, но почувствовал, как тот напрягся.
— Что скажешь? — спросил Снегов, когда закончил свой рассказ.
— Ну, во-первых, завтра нас ждет хорошая драка… — начал Зорий.
— Очевидно, да, — поддержал друга Клим.
— … А во-вторых, я думаю, что у них в трюме спрятано еще какое-то количество народу.
— Почему ты так решил?
— Твой незнакомец… — начал Зорий, но Клим его перебил:
— Оставь его себе!
— Хорошо. Тот человек, который говорил с капитаном — такая формулировка тебя устроит? — сказал, что народу для штурма каюты у них достаточно, а сколько членов команды, включая капитана и стюарда, ты видел до сих пор?
— Человек шесть, — подумав, ответил Клим.
— Маловато для штурмовой группы, ты не находишь?
— Пожалуй, — согласился Снегов.
Ночные бдения продолжались еще некоторое время, пока Клим и Зорий вырабатывали план дальнейших действий, а потом они все-таки заснули.
Дорога к Хрустальному замку (продолжение).
К завтраку, принесенному стюардом, напарники не притронулись. Хотя их и собирались травить только в обед, друзья решили не рисковать. Зорий сделал пас рукой, и еда в тарелках загорелась синим пламенем, и горела так, пока не сгорела вся без остатка.
— А ты не того, не переборщил? — спросил Снегов, показывая на идеально чистую посуду.
— А ведь ты прав, — согласился Зорий. Он сделал еще один пас рукой и тарелки прибрели обычный посттрапезный вид. — А перекусить нам все-таки не помешает.
После этих слов, Зорий достал из сумки мешочек с посудой и едой.
— Ты что будешь? — спросил он у Клима.
— На твое усмотрение, — ответил тот.
Зорий выбрал несколько пробирок, в которые была расфасована еда, отсыпал из каждой по чуть-чуть в миску, поставил миску в кастрюлю и накрыл все крышкой. Он не стал трясти кастрюлю, как это предполагал Снегов. Он просто постучал по крышке указательным пальцем правой руки. По каюте сразу распространился аромат свежеприготовленной еды. Зорий снял крышку с кастрюли, достал оттуда миску и поставил перед Снеговым. Миска до краев была заполнена гуляшом из мяса с подливой и овощным гарниром.
После того, как с трапезой было покончено, Снегов вышел на палубу, чтобы не дать заподозрить заговорщикам, что их планы раскрыты, правда, маршрут для прогулки он выбрал таким образом, чтобы не упускать из виду вход в каюту. За кормой на горизонте таяли последние воспоминания об архипелаге, а к тому времени, когда стюард доложил Снегову что «кушать подано», они исчезли вовсе. Вокруг, куда ни кинь взгляд, теперь была лишь вода.
Клим спустился в каюту. Зорий к этому времени уже «расправился» с едой, ничуть, на этот раз, не заботясь о недочистоте посуды. Напарники встали в дальний от двери конец каюты, Зорий несколькими пасами создал впереди них баррикаду, соорудив ее из имеющейся в каюте мебели. Друзья взяли в каждую руку по пистолету и замерли в ожидании. «Томиться в тоске» им пришлось недолго. Вскоре дверь каюты распахнулась, и в помещение ворвался отряд до зубов вооруженных матросов во главе с капитаном Намбо.
Сооруженная посреди каюты баррикада и четыре ствола, которые поверх нее смотрели в их сторону, заставили нападавших застыть на месте. Пауза длилась, наверное, не меньше минуты. После чего капитан произнес каким-то чересчур уж спокойным тоном:
— Господа, предлагаю обсудить сложившуюся ситуацию.
— Согласитесь, сударь, — чуть насмешливым тоном ответил ему Снегов, — что вести переговоры держа пальцы на курках чревато совершенно непредсказуемыми последствиями.
Капитан согласно кивнул головой, после чего не только приказал свои людям опустить стволы пистолетов, — у кого они, конечно, были — но и удалил их всех из каюты. Сам он сел на ступеньку трапа, ведущего из каюты на палубу, и приступил к декламации своего проникновенного монолога, который Снегов и Зорий слушали, так и не выйдя из-за баррикады, хотя пистолеты и убрали.
— Господа! — вещал капитан. — Раз уж так получилось и вы раскрыли наши намерения, то я буду говорить прямо. Мы не собираемся плыть за экватор. Более того, наше судно сейчас держит курс параллельно ему. Не буду скрывать: нашей целью изначально было намерение ограбить вас и убить. Но теперь я вынужден сделать вам другое предложение. Вы добровольно отдаете нам деньги, а мы высаживаем вас на один из необитаемых островов со всем остальным вашим имуществом, с запасом воды и пищи. Оттуда господин магистр сможет без труда вызвать помощь. Как вам такой план, господа?
— А где гарантии, что вы на этот раз будете играть честно? — спросил Клим.
Ответить на этот вопрос капитан не успел, так как с палубы донесся полный отчаяния крик:
— Смерог!!
Капитан побледнел и, не обращая больше на напарников внимания, пулей вылетел на палубу.
— Очередная ловушка? — спросил Зорий у Снегова.
Клим отрицательно покачал головой. Обруч на его голове сигнализировал о том, что на сей раз дело обстоит гораздо серьезнее, чем простая «игра в войнушку». Друзья вышли из-за баррикады и, не выпуская из рук пистолетов, поднялись на палубу. Паруса были убраны, вся команда стояла на носу и смотрела в том направлении, где прямо на воде полыхал огонь, который стремительно приближался к шхуне.
— Почему спустили паруса, почему не пытаетесь уйти? — крикнул Снегов капитану.
Тот повернул голову в его сторону. Глаза его были абсолютно пусты.
— Это бесполезно, — пояснил он, — еще никому не удавалось уйти от Смерога.
Тем временем огонь подходил к судну какими-то странными рывками. Как будто огненный великан шествовал по направлению к ним. Не успела эта мысль сформировать в мозгу Снегова, как он уже понял, что так оно и есть: исполинская фигура, состоящая из сплошного пламени, подходила к их шхуне, держа в правой руке огненный хлыст.
— Это он, Смерог, — произнес стоящий рядом с Климом Зорий. — Скорее, беги на мостик. Только ты с помощью Обруча можешь нас спасти!
Снегов не понял, что и как он должен делать, но послушался совета друга и взбежал по трапу на мостик. Там он остановился, повернувшись лицом к огненной напасти. А Смерог уже подошел к судну настолько близко, что его огненное дыхание обжигало кожу как прикосновение самума. Раздался ужасный рев. Так ревет в тайге лесной пожар, охватывая пламенем вековые кедры. Смерог смеялся. Потом он поднял в воздух огненный хлыст и занес его над шхуной. Повинуясь какому-то внутреннему приказу, Снегов поднял обе руки над головой, и вытянул их ладонями вперед в направлении Смерога. Удар хлыста он почувствовал так, словно тот пришелся на его руки. Ладони обожгло, а все тело содрогнулось, но ни одна из разлетевшихся в разные стороны огненных искр не коснулась ни мачт, ни палубы судна. Весь экипаж смотрел теперь уже только на Снегова. Смерог вновь взревел и вновь в небо взметнулся огненный хлыст. Но защита, выставленная Снеговым при помощи Обруча — или все-таки наоборот? — выдержала и эту атаку. «Еще один такой удар и мне «кранты», — подумал Клим, но рук не опустил. И в это время, по обе стороны от судна, прямо из моря, выросли две такие же исполинские фигуры, какая была у Смерога, но только состоящие из воды. В руках исполинов были водяные хлысты, которыми они принялись стегать огненного великана. Тот взревел и стал отбиваться. В воздухе над шхуной образовался фейерверк. Огненные искры с треском лопались, соприкасаясь с каплями воды. Это могло бы выглядеть красиво, когда бы ни было так страшно. До судна ни огонь, ни вода по-прежнему не долетали, благодаря защите, которую продолжал ставить Клим. Впрочем, «держать зонтик» теперь стало гораздо легче. Поединок исполинов продолжался несколько минут. Наконец, вода взяла верх над огнем. Смерог повернулся и бросился бежать, преследуемый своими противниками. В считанные мгновения вся троица исчезла с глаз. Снегов опустил руки и в изнеможении сел на настил мостика. Ладони горели, все тело ныло, через секунду он провалился в спасительную яму забвения.
Клим открыл глаза. Он лежал на кровати в каюте «Глострии» и чувствовал себя прекрасно. Зория в каюте не было. Но вот открылась входная дверь, и он появился в дверном проеме с подносом в руках. Быстро пересчитал ногами ступеньки трапа и подошел к низкому столику, на который и водрузил поднос.
— Доброе утро, кушать подано, милорд! — обратился он к Снегову, склонившись при этом в шутливом полупоклоне.
— И не стыдно тебе отбивать хлеб у бедного стюарда? — поинтересовался Клим, вскакивая с кровати. — Или… — от пришедшей на ум догадки он на секунду замер на месте. — Неужели все так плохо?
— Не то слово, ваша светлость, не то слово. Однако, об всем после завтрака!
Клим хотел уточнить, какого рожна Зорий обращается к нему в столь изысканной манере, но передумал, пожал плечами и пошел умываться. Смыв с лица остатки сна, Снегов вернулся в каюту и подсел к столу. Завтракали молча. Завершив трапезу, Клим окончательно оделся и направился, было, к трапу но, заметив, что Зорий следует за ним, удивленно спросил:
— А кто будет караулить сумки?
— Теперь в этом нет необходимости, — сказал Зорий.
— Тебе не надоело говорить загадками? — начал сердиться Клим, на что Зорий довольно миролюбиво заметил:
— Кажется, это надоело в первую очередь тебе. Потерпи. Разгадка ждет тебя сразу за дверью.
Клим фыркнул от негодования и стал подниматься по трапу. Уже на верхней ступеньке его догнал еще один вопрос Зория:
— Как ты относишься к идолопоклонничеству?
Снегов даже замер на месте, настолько неожиданным оказался для него этот вопрос.
— Не знаю, … не думал, … а что?
— Нет, ничего. Как я уже сказал, все ответы ждут тебя за дверью.
Клим подозрительно посмотрел на товарища. Ему показалось, что Зорий над ним подшучивает, но тот скрыл выражение своего лица, наклонив голову и прикрывшись полями шляпы, так что ни к какому определенному выводу Снегов прийти не смог. Он пожал плечами и вышел на палубу.
Был ясный солнечный день. Шхуна шла под всеми парусами, держа курс… А куда она, собственно, держит курс? А кто б его знал, куда она держит курс! Это было хоть и важно, но на данный момент вторично. А первично было то, что вся команда выстроилась на палубе перед входом в пассажирскую каюту. Во главе экипажа, как ему и полагалось, стоял облаченный в парадный мундир капитан Намбо который при виде Снегова скомандовал:
— На колени!
Моряки дружно выполнили команду а капитан который вместе со всеми принял позу заметно сократившую его и без того не вызывающий уважения рост провозгласил:
— Благодарим тебя, светлейший архимаг, за то, что ты спас нас от неминуемой гибели и приносим прощения за причиненное твоей милости по недоразумению беспокойство.
В подобную ситуацию офицер Звездного флота капитан первого ранга Клим Снегов попал впервые в жизни. И впервые не понимал, как ему из этой ситуации выпутываться. «Представляю, как глупо все это выглядит со стороны. Идолопоклонничество какое-то. Стоп! Так вот на что намекал Зорий. Он знал. Знал и не предупредил! Ладно, с этим ренегатом разберемся опосля, а пока начнем «разруливать ситуацию». И Снегов отдал команду, которая казалась ему наиболее оптимальной в данных условиях:
— Всем подняться с колен!
Ничего ровным счетом не изменилось. Если не считать раздавшегося за спиной Снегова тихого смешка.
— Слышь, ты, хохмач, — краем рта прошипел Снегов, — чем хихикать лучше бы подсказал товарищу, как поставить этих… — Клим не смог подобрать подходящего слова для продолжения фразы, поэтому просто закончил ее словами: — … на ноги?
— Скажи, что ты их прощаешь, — негромко подсказал Зорий.
— Я прощаю вас, — торжественным тоном произнес Снегов и сопроводил сказанное жестом руки, как бы приглашая прощеных подняться с колен.
На этот раз ему подчинились. Капитан, обернувшись к своим людям, скомандовал: — Все по местам! — потом обратился к Снегову, глядя на него преданными собачьими глазами:
— Будут ли у милорда какие-либо вопросы или пожелания?
Глядя в упор на застывшего в подобострастной позе капитана, Снегов произнес про себя: «Пошел к черту, клоун!» а вслух задал вопрос:
— В каком направлении движется судно?
— В сторону экватора, разумеется, — ответил капитан.
— Больше вопросов нет, можете быть свободны!
Капитан кивнул и проследовал в сторону мостика, а Снегов резко повернулся к Зорию.
— Изволь немедленно объяснить мне: что все это значит?!
— Если бы ты видел себя во время поединка с Смерогом со стороны, то ты бы не спрашивал. Представь себе одинокую фигуру, стоящую на мостике и одними только поднятыми вверх руками отражающую удары огненного хлыста.
— Но ведь это делал не я а Обруч на моей голове, — возразил Снегов.
— А кто его видел Обруч-то? По правде говоря, даже я посвященный в тайну твоего могущества и то поддался общему экстазу. А уж когда ты призвал водных исполинов, которые, в конце концов, обратили Смерога в бегство… Нет не зря говорят, что Обруч служит только избранному.
— Но причем тут я? — спросил Снегов. — Я что-то не припомню, чтобы меня назначали «избранным».
Зорий смутился, но лишь на секунду.
— Ну, как же? Леди Райт выбрала тебя в качестве своего Защитника, значит ты ее избранник, так?
— Ну, так, — вынужден был согласиться Снегов.
— А раз избранник значит избранный, — с облегчением в голосе подвел черту под нелегко давшимся ему умозаключением Зорий.
Снегов промолчал. Он вовсе не считал, что слова «избранник» и «избранный» в его случае могут означать одно и то же. Но так ведь это с точки зрения человека. У магов все могло быть по-другому.
— А что было после того, как я потерял сознание? — спросил Клим, решив сменить тему.
— Тебя перенесли в каюту и оставили на мое попечение. Но перед этим капитан Намбо все время спрашивал, как им загладить вину перед господином архимагом? Я не стал его разуверять, что ты не являешься обладателем этого звания. Я просто сказал ему, чтобы он изменил курс судна на тот, который был предусмотрен фрахтом, а утром, когда ты выйдешь на палубу, сам бы вымаливал у тебя прощение.
— А что, архимаг, это настолько серьезная личность, что перед ним стоит так прогибаться? — полюбопытствовал Снегов.
— Звание архимаг в этом мире получает лишь тот, кто наиболее искусен в управлении магической энергией. Во всей Империи Пяти Лучей их не наберется и сотни. Они могущественны, влиятельны и необычайно популярны среди остальных членов социума. Немилость со стороны архимага грозит большими неприятностями, избавиться от которых можно только одним способом: испросить у него прощения.
— И что, коленопреклонение в этом случае является обязательным атрибутом?
— Конечно, нет. Ребята просто подстраховались. Они ведь покушались на твою жизнь, вот и посчитали что «маслом каши не испортишь», так, кажется, говорят в твоем мире?
— Говорят, — подтвердил Снегов. — Правда, крайне редко. И что, теперь нас доставят за экватор?
— Доставят, можешь не сомневаться — вину-то надо отрабатывать. И денег с нас не возьмут.
Прошло два дня. Снегов теперь по большей части сидел в каюте. На палубе, под подобострастными взглядами членов команды он чувствовал себя не в своей тарелке, да и смотреть-то особо было не на что: куда ни кинь взгляд — одна вода. Ближе к полудню следующего дня в каюту, испросив разрешения, вошел матрос и доложил: — Земля на горизонте! — Снегов и Зорий вышли на палубу и поднялись на мостик. Капитан Намбо почтительно доложил:
— «Экваториальный архипелаг», милорд! — и, немного помолчав, добавил: — Будет ли вашей милости угодно, чтобы судно зашло в какой-либо порт, или прикажете следовать прямиком к «северному архипелагу»?
— А запасов воды и продовольствия у нас хватит? — на всякий случай спросил Клим.
— Вполне, милорд!
— Тогда идем на проход, причем самым коротким путем!
— Будет исполнено, милорд!
С этого момента Снегов вновь стал часто появляться на палубе. Виды островов, которые то и дело возникали на траверзе обоих бортов, были восхитительны. Однако начало события, о котором пойдет дальше речь, Снегов пропустил, находясь в это время в каюте. Оттуда его «выдернул» Зорий, который возник в дверном проеме и прокричал:
— Быстрее на мостик, а то пропустишь все представление!
Еще по пути на мостик Снегов обратил внимание на то, что шхуна входит в узкий пролив, ограниченный двумя скалами, или разрезающий пополам одну скалу — этот уж кому как больше понравится. А, уже встав на мостике, он увидел, что над мачтами судна кружит несколько забавных существ. Зоркий глаз подсказал Снегову, что эти существа очень похожи на земных мартышек, только с крыльями. «Летающие мартышки. Очень интересно…», — посмеялся про себя Снегов. Каково же было его изумление, когда капитан Намбо спросил:
— Милорд сам разгонит этих мартышек, или прикажет это сделать нам?
Прежде чем ответить капитану Снегов повернулся к Зорию.
— Мне послышалось, или он действительно назвал этих существ мартышками?
— Мартышками, а как же еще, — вступился за слух Снегова Зорий. — Мартышки они, знаешь ли, в любой точке пространства мартышки.
Клим не стал опровергать это более чем спорное утверждение оруженосца, он просто задал следующий вопрос:
— А зачем их надо разгонять?
— А ты посмотри вперед, — Зорий указал Снегову на скопление мартышек впереди по курсу. — Это пока их мало они такие смирные и забавные. А когда соберется вся стая, — а это как минимум сотни три особей — то они атакуют судно.
— Почему, в таком случае мы не обошли это место стороной?
— Но ведь ты сам приказал капитану идти самым кратчайшим путем.
— Ладно, проехали. И чем они так опасны?
— В смысле причинения вреда здоровью — ничем. Но они будут ужасно галдеть, шнырять под ногами и тащить все, что попадется им в лапы. Наконец они загадят всю палубу!
Последний аргумент в пользу того, что этих летучих тварей никак нельзя подпускать к судну, показался Снегову наиболее убедительным.
— И как будет действовать команда, если я отдам соответствующее распоряжение?
— Они подстрелят несколько мартышек. У остальных это отобьет охоту соваться сюда, — сказал Зорий.
— По-моему это слишком жестоко, — засомневался Снегов. — Нельзя ли придумать что-нибудь менее радикальное?
— Возьмись за это дело сам, — посоветовал Зорий.
— Да я-то не прочь, только не знаю как, — вздохнул Клим.
— А ты попробуй обратиться за помощью к Обручу.
— Ты думаешь, у меня получится? Ладно, попробую!
Снегов сосредоточился на посыле и очень быстро получил ответ. Он воздел обе реки вверх и начал делать ими вращательные движения. Над шхуной прямо из воздуха образовался огромный удав о двух головах, который, разинув пасть, устремился навстречу приближающейся стае. Мартышки с визгом бросились врассыпную. Дружный смех и аплодисменты присутствующих на палубе моряков и вкупе с ними Зория стали Снегову наградой за его чародейство.
На исходе восьмого дня плавания пришло время «собирать чемоданы». Шхуна уже более полусуток плыла промеж островов «северного архипелага» и приближалась к конечной цели путешествия, городу-порту Севергу. Климат в этих широтах был куда как более суров, чем в Южном полушарии. Если тамошние пейзажи навевали Снегову мысли о «вечном лете», то здесь на ум кроме осени ничего не приходило. По берегам островов, мимо которых они проплывали, росли деревья исключительно хвойных пород. Да и в одной рубашке на палубу было уже не выйти.
— На юге всегда лето, — задумчиво произнес Клим, — на экваторе скорее весна, здесь осень, а дальше, наверное, зима, и не скучно им так жить?
— Думаю, что нет, — ответил, стоящий рядом со Снеговым, Зорий. — Во-первых, они привыкли, во-вторых, смена времен года, хоть и не ярко выраженная, происходит и на Белой планете. Правда, связано это явление не с наклоном оси планеты по отношению к плоскости эклиптики, а с тем, что эта плоскость представляет собой не круг, а эллипс.
Когда шхуна пришвартовалась к одному из причалов и напарники с вещами появились на палубе, провожать их вышла вся команда. Снегов достал из сумки мешочек с деньгами и протянул капитану:
— Плата за проезд. Как договаривались.
Капитан не взял деньги и отрицательно покачал головой:
— Милорд очень снисходителен, но я не могу воспользоваться его щедростью, иначе мы снова будем у него в долгу. А так — мы в расчете!
Снегов не стал спорить, убрал деньги в сумку и они с Зорием сошли на берег. Оттуда Клим помахал команде рукой и, повернувшись к судну спиной, решительно направился к выходу из порта. Зорий не отставал от него ни на шаг.
Дорога к Хрустальному замку (продолжение).
Прошло два дня с того момента когда напарники сошли на берег в порту Северга. Все что они узнали, так это то, что Ледяной остров вовсе и не остров, а огромная дрейфующая льдина или даже айсберг. А вот ни где он находится в настоящий момент ни как к нему добраться им так никто и не объяснил. Толи опрошенные ими жители города и завсегдатаи портовых таверн действительно этого не знали, толи просто не хотели говорить об этом с чужаками. Так или иначе, но отправляясь ко сну в небольшом, но уютном гостиничном номере напарники договорились с утра продолжить изыскания. Однако утро внесло в их планы существенные коррективы…
Началось все с настойчивого стука в дверь именно в тот момент, когда Снегов и Зорий только-только покончили с утренним туалетом и готовились спуститься в ресторацию, расположенную на первом этаже, чтобы позавтракать. Друзья переглянулись. Они никого не ждали и восприняли этот стук, как предвестник дурных вестей. Вслед за разрешением войти дверь отворилась, и на пороге возник военный в форме лейтенанта «Серой стражи» за спиной которого маячили несколько солдат.
— Прошу прощения, господа, — довольно учтивым тоном произнес лейтенант, — я прислан, чтобы препроводить вас в комендатуру, где вам предстоит ответить на несколько вопросов.
— Что и позавтракать не дадите? — буркнул Снегов совсем не потому, что рассчитывал на положительный ответ, а просто, чтобы что-то сказать.
Тем неожиданнее для него был ответ лейтенанта:
— Ну почему же, завтракайте, только попрошу недолго.
Пока Снегов и Зорий безо всякого аппетита расправлялись с едой, патруль терпеливо ожидал их в холле гостиницы. Перед тем как отправиться в комендатуру лейтенант задал вопрос:
— Вы знаете куда идти?
— Да, — ответил Зорий. За два дня им уже не раз приходилось проходить мимо этого приметного заведения.
— В таком случае следуйте вперед, а мы пойдем сзади.
Так они и шли: Снегов и Зорий впереди а патруль на некотором отдалении сзади, чтобы не создавать видимости ареста. Снегов подивился такой деликатности спецслужб. В здании комендатуры их попросили оставить оружие у дежурного, после чего препроводили в кабинет, где им навстречу поднялся еще один «серый страж» в чине капитана.
— Присаживайтесь, господа, — капитан сделал жест рукой в сторону двух стульев стоящих подле стола, а сам уселся в кресло по другую его сторону. — Простите, что отвлекаю вас от важных дел, но тому есть серьезные причины. Но для начала назовите ваши имена.
— Лорд Клим.
— Магистр Зорий.
— Лорд Клим и магистр Зорий, — повторил капитан и кивком головы отпустил сопровождавшего напарников сержанта. Сам же хозяин кабинета обратился к друзьям со словами:
— Скажите, пожалуйста, как называлось то судно, на котором вы прибыли в Северг.
— «Глострия» — ответил Зорий.
— Значит, наши сведения точны, — с удовлетворением отметил капитан. — А теперь расскажите, при каких обстоятельствах вы оказались на шхуне?
И опять ответ держал Зорий. Снегов молчал, понимая, что в данной ситуации лучше оставить инициативу в руках оруженосца. Из слов Зория выходило, что они просто наняли судно в Морворе и просто доплыли на нем до Северга. И все. Ни заговора команды против них. Ни битвы со Смерогом. Ни того, что они не заплатили за проезд. Капитан выслушал эту полуправду, не перебивая, но всем своим видом давая понять, что слабо во все это верит. Когда Зорий закончил свой рассказ, капитан усмехнулся и произнес:
— А вы сами-то верите в то, что рассказали?
Снегов решил, что ему пора вмешаться.
— На каком основании вы ставите слова магистра Зорий под сомнение? — спросил он как можно более суровым тоном.
На капитана его тон не произвел ровно никакого впечатления. Он насмешливо посмотрел на Снегова и сказал:
— Основания у меня для этого есть самые веские, господин Клим!
— Называете меня милордом! — сам не поняв почему, взорвался Снегов.
— Непременно, господин Клим, непременно. Но, если не возражаете, то чуточку позже.
Что хотел сказать этими словами капитан, Клим не понял, но решил больше рта пока не открывать. А капитан продолжил свою речь:
— Теперь об основаниях. Дело в том, господа, что шхуна «Глострия» отправилась в обратное плавание, прихватив на борт контрабандный груз. Эти сведения абсолютно точны. Правда получили мы их с некоторым опозданием, поэтому и не успели задержать шхуну. А теперь ответьте мне вот на какой вопрос… Стали бы контрабандисты заниматься перевозкой пассажиров да еще на такое расстояние, без попытки элементарно их ограбить еще в самом начале пути? А если стали, то, что это за пассажиры? Ради кого они решились бы так рисковать своей шкурой, пустившись через воды в «сезон Смерога»? В то, что вы счастливо избежали роковой встречи с этим чудищем, я с некоторой натяжкой готов поверить. Так кто же эти загадочные пассажиры я вас спрашиваю? Кто вы, господа?
— И кто же мы, по-вашему? — с иронией в голосе поинтересовался Клим.
— Пока не знаю, но уже через минуту, возможно, буду знать! — произнес капитан, принимая из рук вошедшего в кабинет сержанта папку. — Благодарю, сержант! Пока не уходите, постойте у дверей!
Сделав это распоряжение, которое должно было дать понять Снегову и Зорию, что шутки с ними подходят к концу, капитан раскрыл папку. Уже через несколько секунд по его вытянувшемуся лицу стало понятно, что он ожидал увидеть там все что угодно, но только не то, что увидел. Капитан дочитал содержимое папки до конца, после чего распорядился:
— Сержант, вы свободны!
Дождавшись пока за подчиненным закроется дверь, капитан закрыл папку, встал с кресла, одернул мундир и, приняв «строевую стойку» произнес:
— Милорд Клим, магистр Зорий, приношу вам свои извинения за причиненные неудобства! Вы вольны распоряжаться собой по своему усмотрению. Если я могу быть вам хоть чем-то полезен, то я буду счастлив оказать вам любую услугу!
Что было в той папке, которая лежала у капитана на столе, Снегов мог только догадываться. Впрочем, для их с Зорием дела это значения не имело. Поэтому он встал со стула, и в сопровождении друга уже направился было к двери, но потом передумал. Остановился и обернулся лицом к капитану.
— Вы, конечно, предупредили стражу на «экваториальном архипелаге» о содержимом трюмов «Глострии»?
— Так точно, предупредил! Но… это уже не имеет никакого значения.
— Это еще почему? — удивился Снегов.
— Дело в том, что перед самым вашим приходом поступило сообщение о том, что шхуна «Глостирия» захвачена пиратами.
Снегов решительно вернулся за стол и произнес почти что приказным тоном:
— Будьте добры, с этого места поподробнее!
То, что поведал им капитан, заставило Снегова глубоко задуматься. Оказывается в восточной оконечности «северного архипелага» существует большая группа маленьких островов. С некоторых пор внутри этого «архипелага в архипелаге» свила себе гнездо банда очень дерзких морских разбойников. Сначала новоявленные флибустьеры нападали исключительно на рыбацкие баркасы, которые вели промысел в прилегающих к островам водах. Но, с недавних пор, толи от того, что рыбаки стали обходить опасное место стороной, толи от того, что элементарно обнаглели, пираты стали нападать на небольшие суда, идущие по торговым путям. «Глострия» замкнула пятерку таких судов. На данный момент борьбой с пиратством занимается «Белая стража»…
Капитан неожиданно замолк, сделал небольшую паузу, а потом задал несколько неожиданный вопрос:
— Милорды, вы действительно желаете знать все подробности этого дела?
— Да, мы действительно хотим знать все подробности, касающиеся судьбы экипажа «Глострии»! — подтвердил Снегов. — По-моему мы ясно дали это понять когда вернулись к столу. И я не понимаю…
— Прошу прощения, милорды, — прервал монолог Снегова капитан, — но наш разговор подошел к той черте, за которой кончаются мои полномочия. Прошу меня правильно понять, но я должен сообщить о вашем желании руководству.
— Делайте что хотите, — раздраженно воскликнул Снегов, — но только делайте!
— В таком случае я должен вас на некоторое время покинуть.
Капитан встал из-за стола и вышел из кабинета.
— Вот так раз! — удивился Снегов. — И он вот так запросто оставил нас в кабинете одних?
— Система наблюдения, — улыбнулся Зорий.
— Что? А, понял. Что-то вроде скрытых камер наблюдения?
— С некоторой натяжкой можно сказать и так.
— И как велика натяжка?
— На величину отличия технологии мира людей от технологии мира магов.
— Ясно, — кивнул головой Клим, хотя сам не был полностью уверен в справедливости своего утверждения.
Капитан вернулся в кабинет минут через десять и не один, а в сопровождении еще одного капитана. Капитан-первый представил посетителям капитана-второго:
— Адъютант командующего восьмым корпусом «Серой стражи» капитан Воктар.
Снегов на своем веку повидал немало адъютантов, поэтому сразу понял — этот выглядит на три «Б». Безупречная выправка. Безупречный экстерьер. Безупречные манеры. Такой будет предупредителен со всеми, но внимания уделит ровно столько на сколько «тянет» статус посетителя. Любой после самого коротко общения с ним поймет разницу между собой и хозяином кабинета, у дверей которого несет службу этот породистый экземпляр.
— Прошу вас проследовать за мной, милорды, генерал Рукат ждет вас!
За интонацией голоса, выражением глаз, телодвижениям которыми было декорировано это приглашение Снегов без труда «прочел»: «Вы, господа, персоны очень важные, но и мой патрон тоже не «хвост собачий».
Генерал Рукат напомнил Снегову его старого знакомца, шефа контрразведки Звездного флота генерала Говарда. «И как это у них получается: выстрой в одну шеренгу — все разные, а начнешь общаться с каждым по отдельности — как под копирку деланы?». Эти мысли пронеслись в голове Снегова пока генерал Рукат с замершей на полпути к рукопожатию рукой шел им навстречу от стола, за которым только что занимался «очень важными делами», хотя очень может быть, что и без кавычек. Сошлись они где-то на полпути между дверью и столом, рука генерала благополучно завершила начатое еще у стола движение, и трое мужчин обменялись рукопожатиями. Отпустив адъютанта, генерал предложил гостям сесть, уселся сам и приступил к монологу, который, если он, конечно, не был отрепетирован заранее, делал ему честь:
— Итак, милорды, вы хотите знать, что собирается предпринять «Серая стража», чтобы покончить с пиратством, как на судоходных путях, так и в целом? Не буду скрывать, что эта информация находится под грифом особой секретности но… — Ах, какое это было восхитительное «но»! Сколько стояло за ним недосказанного, но столь очевидного для посвященных. — Но к вам это отношения не имеет…
В этом месте, как водится, последовал обмен многозначительными улыбками. Хотя чего такого знал про них генерал, чего они сами про себя не знали, Клим мог только предполагать.
— … В настоящий момент моим штабом (штабом восьмого корпуса «Серой стражи») закончена разработка плана операции. Но… — А вот это «но» было уже совсем другим. От него за версту несло сомнением. Снегов и Зорий напряглись. — … Но есть одно обстоятельство, которое меня тревожит и не позволяет отдать приказ о начале операции.
Возникшую вслед за этими словами генерала театральную паузу прервал Снегов:
— Да не томите вы, генерал, говорите прямо, в чем ваша проблема? Поверьте, мы с магистром уже достаточно заинтригованы и даже, если хотите, напуганы.
— Но я вовсе не собирался вас пугать… — начал было опять плести вокруг да околословесную паутину генерал, но прервал сам себя. — Ладно! Все дело в том, что мини архипелаг, где скрываются преступники, прикрыт «сиреневым туманом».
— Вот даже как… — удивился Зорий.
— А что из-за этого тумана трудно определить точное местонахождение базы пиратов? — спросил Снегов, которому определение «серенный туман» смутно напоминало нечто совсем иное, чем маскировочную сеть.
— Практически невозможно, — подтвердил генерал. — Но проблема вовсе не в этом, а в самом факте его наличия — тумана я имею в виду.
В разговор вклинился Зорий:
— Видишь ли, Клим, «Сереневый туман» может поставить только очень сильный маг, а вернее — только архимаг.
— Это что же получается… — начал было Снегов, но Зорий не дал ему договорить:
— Это получается, что в стане пиратов есть Отступник. Вы ведь тоже так считаете, генерал?
— Да, — вздохнул генерал, — именно так я и считаю.
— А Отступник это как? — продолжал вынужденно тупить Снегов.
— А так. Выучился маг на магистра, потом стал обермагом. А потом достиг он такого уровня, что впору его принять в архимаги и вот тут случился облом: отказал ему Совет в приеме.
— Почему?
— Причина в этом, редко встречающемся надо сказать, случае одна: не тот моральный облик у соискателя. Большинство понимают это правильно и продолжают совершенствовать свой дух. Но встречаются и те, кто отказывается подчиниться воле Совета. Вот они-то и становятся Отступниками.
— И в чем проблема? — спросил Клим, который все никак не мог уяснить с чего это у его собеседников такие озабоченные лица?
— А проблема в том, — менторским тоном произнес Зорий, на долю которого выпало объяснять профану прописные истины, — что эффективно противостоять архимагу может только архимаг, да и то лучше, если не один.
— Так ты ведь сам говорил, что их в этом мире около сотни. Трудно, что ли попросить двух-трех подсобить в этом деле?
— Дело в том, — подменил уставшего давать пояснения Зория генерал, — что для того, чтобы архимаг выступил против другого архимага, пусть даже и Отступника, требуется очень веские доказательства вины последнего.
— А их у вас что, недостаточно? — удивился Клим.
— Можно сказать, нет вовсе, — грустно улыбнулся генерал.
— Как так? А нападения… Ну да, он же в них вряд ли участвовал. А туман?
— А что туман? Это мера оборонительная. Ее в вину не поставишь.
— Как у вас тут все сложно, — вздохнул Снегов.
— А у вас что, по-другому?
Снегов хотел было ответить: конечно, по-другому, но вовремя передумал и ответил честно:
— Да нет, все так же.
Они опять немного помолчали, и опять Клим не выдержал первым:
— И что нет никаких идей?
— С вашим появлением одна появилась, — загадочно ответил генерал. — Правда, не знаю, как вы к ней отнесетесь…
— Так и не узнаете, пока не расскажете, — высказал здравую мысль Снегов. — Давайте, генерал, «колитесь»!
— Что я должен делать? — переспросил Рукат.
— Излагайте вашу идею. А уж мы сами решим по нраву она нам или нет.
Все портовые кабаки Северга гудели как пчелиные ульи. А причиной тому была роскошная прогулочная яхта, которая вошла нынче утром в акваторию порта и пришвартовалась у пассажирского причала. Внешний вид красавицы, ее потрясающие обводы не могли оставить равнодушным ни одно моряцкое сердце. А о внутреннем убранстве яхты ходили просто легенды, которые, правда, основывались не на показаниях очевидцев, а на одних лишь догадках. Для всех посетителей веселых заведений яхта была лишь хорошим поводом для зубоскальства. Для всех — кроме одного. Личность эта мужеского пола была сера и неприметна: придет — еле заметишь, уйдет — тут же забудешь. Сначала эта «личность» покрутилась возле причала, где стояла яхта. Но вышколенная команда ни на какие разговоры идти не желала, и пришлось ей (личности) ретироваться несолоно хлебавши. Тогда «личность» засела в одном из кабаков и вот там-то узнала о яхте столько интересного, что хоть роман пиши. И владелец-то у нее богач. И пиратов-то он не боится. И в море-то он собирается выйти уже завтра. И много еще чего, правда, уже не такого для «личности» интересного. Сколько стоила добытая таким способом информация, определить было трудно — вся она основывалась на домыслах пьяных завсегдатаев портового кабака. И лишь один пункт «личности» удалось проверить: то, что яхта завтра выйдет в море. Сделать это не составило никакого труда. В администрацию порта явился очень обеспокоенный человек. Завтра-де ожидается прибытие почтового клипера. Тот швартуется всегда в одном и том же месте. Сейчас это место занято яхтой. Не означает ли это, что почтовик задерживается? Нет, заверили его в администрации порта. Придет клипер завтра и встанет на свое место. Так что не гундось и топай по холодку! «Личность» так и поступила. Дотопала до своей квартиры, где заперлась и стала медитировать. И медитировала до тех пор, пока посылаемый ей ментальный сигнал не был принят на маленьком острове, затерянном среди себе подобных в восточной части «северного архипелага». После этой утомительной процедуры «личность» заснула, а проснулась уже в подвале комендатуры «Серой стражи», в отдельной камере с экранирующим колпаком на голове, чтобы не дай бог еще чего не «наменталила».
Красавица яхта, чья стоянка в порту Северга надела столько шума среди любителей «почесать языками» уже несколько часов в гордом одиночестве «резала волну» приближаясь к опасному для судоходства участку, где последнее время «шалили» новоявленные флибустьеры. Как вы уже, наверное, и сами догадались, экипаж яхты состоял из «серых стражников» а в роли ее владельца выступал Клим Снегов. Зорий был при нем в качестве секретаря. Предполагалось, что такую наживку пираты не смогут не заглотить, что и было блестяще подтверждено уже в скором времени. На перехват яхты из-за «проплывающих» мимо островов выскочили аж три быстроходных суденышка. «Бегали» они куда как быстрее яхты, и тут явно не обошлось без сильной магии, в этом Зорий был абсолютно уверен. Оно оказалось и к лучшему. Не пришлось даже стопорить ход с мыслью: как бы ни убежать? В общем, повязали всех пираты, и повели промеж островов в свое логово.
Снегов и Зорий поднимались по вырубленным в скале ступеням. Оружие у них отобрали, руки за спиной связали. Впрочем, ни то ни другое напарников не беспокоило. Все шло точно по намеченному плану. Команду яхты должны были связать и запереть в трюме — так она там и сидела. «Богача» и его «секретаря» должны были доставить пред очи Отступника — так они очевидно туда и шли. И пребывали надо сказать в прекрасном расположении духа. Сигнальный маячок давно уже подавал сигнал о своем местоположении. А поскольку в их случае в роли маячка выступал весь корпус яхты, покрытый специальным составом, то это был уже не маячок, а маячище и подавал он соответственно не сигнал, а сигналище и никакой «сиреневый туман» его заглушить уже не мог. Значит морской флот «Белой стражи» уже блокировал определенный участок островов, а воздушный флот «Серой стражи» уже летел к базе пиратов. А когда они — Снегов и Зорий — будут доставлены на место, магистр подаст ментальный — или как он у них тут называется? — сигнал и команда яхты приступит к выполнению своей части плана.
Пещера куда их доставили, была переоборудована под зал. Освещалась она достаточно ярко с помощью светящихся камней. Лишь в дальнем ее конце царил полумрак. Неустойчивое освещение создавалось лишь отблесками огня камина, подле которого стояла спиной к вошедшим фигура в длинном плаще. Меблирована пещера была разношерстно и небогато. Оно и понятно: награбить что-то более приличное и изысканное еще попросту не успели. Охрана, приведшая Снегова и Зория, покинула зал, а стоящая у камина фигура повернулась к ним лицом. Подсвеченная каминным огнем она должна была, по замыслу автора затеи, выглядеть зловеще, но у Снегова ничего кроме скуки не вызвала. Теперь он понял Совет, который не удостоил Отступника звания архимага. Склонность к дешевым эффектам не лучшая черта характера сановной персоны. Но сам Отступник видимо считал иначе. Он дал возможность пленникам впасть в достаточный трепет, после чего провозгласил:
— Вам нечего бояться, господа, если вы, конечно, будете вести себя благоразумно.
Однако «господа» не вняли его увещеваниям. Зорий привел в действие магию, веревки сами упали с рук, а в самих руках оказались обнаженные шпаги. Поначалу это событие не вызвало у Отступника никакой реакции кроме легкого удивления. Он сделал пару шагов по направлению к ним и дважды театрально хлопнул в ладоши:
— Браво, магистр! Мои поздравления. Снять веревки и скрыть от охраны оружие, этот трюк вам удался.
Тут брови Отступника сдвинулись, отчего промеж них на коже образовалась складка.
— Еще и экипаж освободили, … или он сам освободился? Но ведь это означает…
Отступник замер прикрыв глаза, а когда он их раскрыл вновь, в них пылала ярость.
— Все-таки это была ловушка. Яхта была подставой, на которую мы купились! Теперь сюда летят корабли «Серой стражи». Для базы пиратов это означает скорый конец. Но не для меня! У меня еще есть шанс скрыться. Но сначала я расправлюсь с вами, господа!
Зорий, опережая действия Отступника, швырнул в него заклинание в виде огненного шара, но тот без труда отбил его.
— Ну, магистр, — в голосе Отступника прозвучали насмешливые нотки. — Если я и сделал вам нынче комплемент, то это вовсе не означает того, что вы можете безнаказанно бросаться в меня, чем не попадя. За это мне придется вас наказать.
В подтверждение своих слов Отступник стал метать в Зория огненные шары. Зорий отбил один, отбил и второй, но уже третий шар отбросил его к стенке. Магистр ударился о стену и повалился на пол без признаков жизни. Снегов с тревогой посмотрел на своего друга.
— Не беспокойтесь о нем, — произнес Отступник, медленно приближаясь к Снегову, — он пока жив. Его я убью чуть позже. А пока я проделаю эту процедуру с вами. Ничего лично против вас я не имею, но вы стоите на моем пути, а это меня раздражает.
Снегов не испытывал страха. Обруч на его голове уже слился с его сознанием, и он знал, что надо делать. Когда Отступник принялся метать в него огненные шары, Клим отбил их все с изящной небрежностью. Он с удовлетворением отметил, что в глазах противника впервые появилась растерянность. Но праздновать победу было еще рано. Отступник вскинул руку вверх и массивная, висящая прямо над головой Снегова люстра сорвалась с потолка пещеры и полетела прямо на него. Клим даже не стал отскакивать в сторону, он просто отмахнулся от люстры как от назойливого насекомого. Та, словно испугавшись, изменила направление и полетела прямо на Отступника. Тот едва успел отскочить в строну. Вот теперь он был напуган по-настоящему. Переведя взгляд с люстры на Снегова, он не проговорил — прошептал побелевшими губами:
— Но ведь это невозможно, если только… — К ужасу в его глазах присоединилось озарение. — Вы… — начал он, но закончить не успел.
Из Обруча вырвался пятицветный пучок лучей и ударил в грудь Отступника. Снегов видел, как он открывает в беззвучном крике рот. Видел, как он заживо сгорает в коконе охватившего его пятицветного пламени. Видел и не испытывал к нему ни капли сострадания. Может потому, что на его голове был Обруч? Вскоре кокон погас, и на пол упала маленькая кучка пепла — все, что осталось от несостоявшегося архимага. Снегов бросился к Зорию и склонился над телом друга. Зорий был жив и не выглядел умирающим. Его ресницы подергивались, похоже, он приходил в себя. Клима отвлек стук распахнутой двери. В зал ворвался поток свежего прохладного воздуха. Он добрался до кучки пепла и закружил прах Отступника по комнате. Но Клим смотрел не на это. Он смотрел на причину, по которой дверь оказалась распахнутой. Три здоровых молодца со шпагами в руках стояли на пороге зала и недоуменно озирались по сторонам. Наконец один из них глядя на Снегова, спросил:
— Где архимаг?
«Значит, он все-таки успел побыть архимагом пусть даже лишь в глазах этих мерзавцев», — подумал Клим, а вслух сказал:
— В прах рассыпался!
«Вот и говори магам правду», — подумал Клим, глядя на то, как пираты, осыпая его проклятиями, идут в атаку. Правой рукой он вытащил из ножен шпагу. Левая рука подхватила лежащую на полу шпагу Зория. Выставив оба клинка навстречу приближающимся противникам, Снегов спокойно ждал. Обруч на голове вел себя мирно, словно понимал, — а может действительно понимал? — что на этот раз Лорд-носитель в его помощи не нуждается.
Когда пираты приблизились, Клим организовал у них перед носом клинковую феерию, или как говорили его друзья по истбою «запустил веер Снегова». Оба клинка мелькали с такой скоростью, что в глазах противника их виделось не два, а как минимум пять. Пробить такую защиту даже тремя клинками было очень сложно, а отразить атаку практически невозможно. Правда, для того, чтобы «держать веер» помимо мастерства требовалась огромная выносливость и максимальная концентрация. В свои лучшие поединки Снегов мог «держать веер» не больше полутора минут. Но в этом бою ему хватило меньшего. Уже через тридцать секунд все противники Снегова имели на лице, теле и руках по нескольку довольно глубоких порезов. Потом почти одновременно из рук двоих пиратов вылетели шпаги, не сами конечно их выбил своими шпагами Снегов. Пока его сослуживцы подбирали свое оружие третий пират продолжил оказывать сопротивление вместо того чтобы попросту сдаться и тут же за это поплатился. Клим с секундным интервалом поразил его левое плечо и правую кисть. Пират выронил шпагу и отпрянул в сторону. Остальные двое, несмотря на то, что они уже подобрали свои шпаги, не торопились вновь лезть под «веер». А Снегов их не торопил. Он стоял, опустив руки вдоль туловища, наслаждаясь передышкой, клинки при этом касались пола. Но продолжения боя так и не последовало. В зал вбежали «серые стражники» и повязали «молодцов».
— А ловко это у тебя получилось со шпагами, — раздался сзади вполне здоровый голос Зория. — Как это называется?
— «Веер», — сказал Снегов, поворачиваясь к другу лицом.
— Почему «веер»? — удивился Зорий.
— Потому что при правильном исполнении клинки образуют впереди себя потоки воздуха которые создают эффект веера.
— Понятно, — с уважением в голосе произнес Зорий, — меня научишь?
— Да не вопрос! — рассмеялся Клим.
И вновь они стояли один напротив другого: капитан Намбо и Снегов.
— Милорд, вы опять спасли наши жизни, — произнес капитан.
— Но от наказания за перевоз контрабанды я вас спасти не могу, да и не хочу! Впрочем, тюрьма всяко лучше могилы, как вы считаете?
— Да, милорд.
— Прощайте капитан и постарайтесь больше не попадать в такие переделки. Ведь я уже не смогу прийти вам на помощь.
— Прощайте милорд. Я до конца своих дней буду считать себя вашим должником.
На следующий день в кабинете генерала Руката подводили итоги операции. Снегов точно не знал, как отреагируют участники совещания на его рассказ о поединке с Отступником и о его гибели. Но все присутствующие как-то: генерал Рукат, генерал «Белой стражи» Сневол и Зорий восприняли все услышанное как должное. В конце совещания генерал Рукат обращаясь к Снегову, спросил:
— Нет ли у милорда какой-либо просьбы, которую мы могли бы с радостью выполнить?
— Есть — доставите нас на Ледяной остров, — улыбнулся Клим.
Генералы переглянулись.
— Я так понимаю, вам надо попасть в Хрустальный замок принцессы Снежки? — уточнил Рукат.
Снегов неопределенно пожал плечами. Мораторий на разглашение тайны его личности ведь никто не отменял.
— Ну, хорошо держите свои тайны при себе, — улыбнулся генерал. — А по поводу Ледяного острова это к генералу Сневолу — его епархия его и доставка!
— Конечно, — подтвердил слова Руката Сневол, — пойдемте со мной и я постараюсь вам помочь!
Снегов и Зорий попрощались с «серым» генералом и вслед за Сневолом покинули его кабинет, а потом и цитадель «Серой стражи». Выйдя из здания, они уселись в генеральский возок, который «без руля и ветрил» помчал их по улицам Северга по направлению к площади Луча, где располагалось другое не менее уважаемое среди жителей города учреждение — вотчина генерала Сневола. Нынче было тепло, и город за бортами возка предстал перед глазами напарников во всем своем северном великолепии, подмигивая им блеском стекол своих ярких добротных домов.
Уже в своем кабинете генерал Сневол спросил у Снегова:
— Вас еще что-то держит в Северге?
— Да нет, — пожал плечами Клим, — забрать вещи из гостиницы и можно отправляться в путь.
— Добро. Сейчас обедаем, и вы отправляетесь в воздушный порт. О вещах можете не беспокоиться: к вашему приезду они будут уже на борту.
Дорога к Хрустальному замку (окончание).
С момента вылета прошло уже два часа. В кабине летательного аппарата помимо Снегова и Зория находился только пилот. Клим так и называл про себя то, на чем они летели: «летательный аппарат», поскольку никак не мог определиться — как ему «это» еще называть? Если десантное судно, на котором Снегов и Зорий возвращались в Северг после успешного завершения операции по уничтожению базы пиратов действительно было похоже на судно, как и летающая яхта принца Алия, то есть имело мачты и паруса, то «это» было похоже на огромную лягушку, в брюхе которой размешался грузовой отсек, а в голове кабина пилотов. Когда Снегов и Зорий занимали места в пассажирских креслах, которые были расположены сразу за креслом пилота, Клим не мог поверить, что «это» может взлететь. Однако ничего. Подпрыгнула и полетела себе ни высоко, ни низко, непонятно как, но полетела же! Так может назвать ее вертолетом? Но для этого у нее должно хоть что-то вертеться. Можно было конечно назвать «это» «летающей лягушкой», но что-то в этом названии смущало… «А нареку-ка я ее «лягушонкой», — решил Клим. — Простенько и со вкусом».
А меж тем пейзаж за бортом стал совсем безрадостным. Леса кончились, и внизу теперь было одна непроцарапанная тундра, слегка припудренная снежком. Более унылого зрелища себе и представить было трудно. К счастью она (тундра) скоро кончилась, как и суша вообще и аппарат полетел над штормовым морем. Тут уж стало не до скуки. «Ветерок» — силой баллов этак в пять — одной рукой щекотал брюхо стрику океану, который вспучивался от этого трехметровыми волнами, а другой рукой забавлялся с их «лягушонкой» то подкидывая ее вверх-вниз, то бросая вправо-влево. А она ничего: летела себе и летела. Быстро стемнело, и пилот включил прожектора — два «лягушачьих глаза». Как он это сделал и вообще как он управлял «лягушонкой», этого Снегов понять не мог. Не было ни штурвала, который можно было покрутить или покачать туда-сюда, ни рычагов, которые можно было бы подергать руками, ни педалей, которые можно было бы потоптать ногами. Короче — не было ничего, чем можно было бы управлять летательным аппаратом. А он, тем не менее, летел, правда, опускаясь все ниже и ниже. Пилот пояснил, что началось обледенение, и он с этим ничего поделать не может. А раз ничего нельзя поделать то и суетиться не стоит. Пилот и не суетился. И Снегов с Зорием тоже не суетились. Раз уж пилот не «дергается» им это и подавно ни к чему. Меж тем отдельные брызги стали стучаться в брюхо «лягушонки». Снегов даже начал прикидывать: может ли этот аппарат плавать? А вот на воде или под водой так это ему было без разницы. Однако проверять это на практике не пришлось. Прожектора выхватили большую заснеженную площадку вдоль и поперек исполосованную торосами. Вот между двух таких торосов их «лягушонка» в скором времени благополучно плюхнулась на брюхо, успев до этого довольно далеко залететь за кромку льда.
— Все прилетели! — радостно сообщил пилот.
— Куда прилетели? — осторожно уточнил Снегов.
— Как куда? На Ледяной остров! Ведь вам он был нужен?
Снегов недоверчиво посмотрел на пилота. Тот понял, что словами ему пассажиров в своей правоте не убедить, поэтому предложил:
— Спускайтесь в трюм, переодевайтесь в теплую одежду и айда на улицу там сами все увидите.
Клим и Зорий спустились в грузовой отсек, достали из сумок мешочки с теплой одеждой и быстро «натрясли» себе необходимое снаряжение. Через несколько минут они выглядели как заправские полярники. Правда, пояса с оружием и перевязи со шпагами поверх меховых комбинезонов смотрелись комично, но друзья решили, что они это перетерпят, а кроме них обращать на это внимание было вроде бы и некому. Оставался, конечно, еще пилот, но тот сразу деликатно отвел глаза в сторону.
Вся троица выбралась из аппарата и полезла на ближний торос, чтобы осмотреться. Там, откуда они прилетели, по-прежнему бушевал шторм. Но это было довольно далеко, и сюда долетали только его отголоски. А в другую сторону насколько хватало глаз, виднелись одни лишь торосы. В небе над головой резвились сполохи, придавая всему пейзажу какой-то особый можно даже сказать сказочный колорит.
— И откуда видно, что это Ледяной остров? — спросил Снегов у пилота.
— Сейчас, погодите… — бормотал летун, всматриваясь в небо. — Вон он, вон! Видите?
Снегов всмотрелся в то, на что показывала вытянутая рука пилота, и действительно увидел среди сполохов очертания крепостных стен и башен.
— Что это? — спросил он.
— Как что? — удивился пилот. — Отражение Хрустального замка принцессы Снежки.
— Будто бы, — усомнился Снегов. — Очень похоже на мираж…
— Миражи там, где пески и жара, — возразил пилот, — а тут снег и мороз.
Особого мороза Снегов не ощущал так градусов пять-семь, но с аргументами «летуна» вынужден был согласиться.
— Ладно, убедил. И сколько километров отсюда до оригинала?
— Думаю не больше десяти — а может и все двадцать.
Снегов хмыкнул от такой арифметики.
— С этим ясно. И как ты нам посоветуешь поступить?
— Так тут всего два варианта: или вы идете в замок пешком или возвращаетесь со мной на базу.
— С тобой это как? — поинтересовался Клим.
— Да очень просто. У меня в катере есть переносной портал: раз-два и мы на базе!
— Ты что называешь катером? — уточнил на всякий случай Снегов, хотя уже догадывался о том, каков будет ответ.
— Как что? — удивился пилот. — То на чем я вас сюда доставил. Вон он стоит внизу — генеральский катер.
«Ишь ты катер, да еще и генеральский, — подумал Клим. — А я его то «летательным аппаратом», то «лягушонкой» кликал. Нет, чтобы спросить перед полетом…».
— Мы, пожалуй, выберем первый вариант, — сказал Клим пилоту. — Так что будь здоров и не поминай лихом.
— И вам доброй дороги, — ответил тот, спустился с тороса и исчез внутри катера.
Потом была вспышка и катер исчез. Клим повернулся к Зорию:
— Ну что, двинули что ли?
— Если ты имеешь в виду «пошли», то я непротив.
— Ну, пошли так пошли, — не стал спорить Клим.
Они спустились с тороса, и пошли в том направлении, где в небе среди сполохов нет-нет, да и появлялось отражение замка. Идти оказалось не так уж и трудно, как опасался Снегов. Здесь внизу совсем не было ветра, мороз, как уже говорилось ранее, был слабый, дышалось легко и вкусно. Снег поскрипывал под подошвами, и ничто кроме этого скрипа не нарушало зачарованную тишину. И если бы не вынужденное петляние между торосами, то прогулку можно было бы считать очень даже приятной.
— Да, красиво здесь по ночам! — оценил местные достопримечательности Клим.
— Вообще-то сейчас день, — осторожно заметил Зорий.
— Шутишь?
— Вовсе нет. Просто в этих широтах всегда темно. Разница лишь в том, что днем поверхность подсвечивают сполохи, а ночью уже знакомый тебе «четырехугольник».
— И как они тут живут без света? — спросил Снегов.
— Так тут никто из магов и не живет.
— А принцесса Снежка?
— Так на то она и «владычица льдов», чтобы жить среди них. Правда и она бывает в своем замке лишь наездами.
Примерно с час они шли молча. Потом остановились перекусить. Кастрюлька приготовила им горячую еду. «Хорошая эта все-таки штука — магия», — подумал Снегов, уплетая за обе щеки местный плов. После еды идти стало заметно веселее. Клим даже начал что-то мурлыкать себе под нос и обрадовался, когда Зорий подхватил мотив. Так они и шли, распевая песни на древнем языке, который именовался русским и который, как, впрочем, и все остальные древние языки, давно вышел из употребления, но, однако, до сих пор был бережно храним потомками тех людей, которые когда-то населяли одну шестую часть суши Земли-первой.
Когда вдалеке раздался протяжный вой, Снегов оборвал пение на полуслове.
— Ты же утверждал, что здесь никто не живет? — повернулся он к Зорию.
— Про животных я ничего такого не говорил, — возразил оруженосец.
Прошло еще полчаса, и они вышли из торосов. Теперь впереди была снежная равнина, а на ней далеко-далеко виднелось какое-то свечение.
— Это и есть Хрустальный замок, — сказал Зорий, показывая в сторону свечения.
— Как ты думаешь, сколько до него? — спросил Снегов.
— Думаю километров десять.
— Далась вам эта цифра, — вздохнул Клим. — Ладно, чего гадать? Потопали!
Беда, как оно и бывает, подкралась незаметно. Зорий поскользнулся на припорошенном снегом льду и, вскрикнув, упал. Снегов склонился над другом.
— Ты как?
— Пока не знаю, — сквозь стиснутые от боли зубы произнес Зорий.
— Давай я помогу тебе разуться, надо осмотреть ногу.
— В этом нет необходимости. Я ведь магистр магии и могу определить степень повреждения по внутренним ощущениям. Вот только боль ослабнет.
Через некоторое время, когда боль утихла, Зорий прикрыл глаза и погрузился в себя. Вынырнув оттуда, он доложил:
— Сильное растяжение.
— И угораздило же тебя, — произнес в сердцах Снегов. — Ладно, сейчас придумаю из чего сделать волокушу.
Несмотря на боль Зорий рассмеялся.
— Чего гогочешь? — обиделся Клим.
— Не сердись. Просто ты никак не можешь привыкнуть к тому, что я маг.
— Маг то ты маг, а вот ногу подвернул, однако, — «подковырнул» Зория Клим.
— Как подвернул, так и вылечу. Я уже запустил процесс регенерации. Через час все будет в норме.
— Ну, если так… — недоверчиво протянул Снегов. — Тогда я пока обустрою бивак.
Он достал из сумки два складных стульчика, встряхнул их, превратив в полноценную мебель. На один стул посадил Зория на другой сел сам.
— Все лучше, чем на снегу. Может костер развести?
— Не вздумай! — предостерег его Зорий. — Зверье привлечешь.
Но зверье отыскало их и без костра. Сначала Снегову показалось, что он видит вдалеке черную точку. Присмотрелся — точно! Кто-то приближался к ним со стороны замка. И хотя Обруч на голове не предупреждал об опасности, Снегов на всякий случай встал и занял позицию рядом со стулом Зория. Тот тоже заметил приближение опасности и пристально всматривался в полутьму.
— Грозл! — воскликнул он через некоторое время.
— Это что еще за зверь? — поинтересовался Снегов.
— Скоро увидишь!
И Снегов увидел. Огромными прыжками к ним приближался здоровенный белый медведь. Просто великан серди медведей. Клим вытащил шпагу. Криво усмехнулся. Со «спичкой» против горы мускулов когтей и зубов. А что ему оставалось делать? Обруч молчал — замерз что ли? Про пистолеты он и не вспомнил. Да они бы и не помогли.
Когда зверю оставалось до них два прыжка, он неожиданно начал тормозить передними лапами об лед и остановился метрах в пяти. В этот момент Зорий швырнул в него огненный шар. Грозл небрежно отбил его в сторону и укоризненно произнес — не прорычал, не проревел, а именно произнес:
— Кончайте вы с этим фейерверком, так и шкуру подпалить недолго!
Клим был настолько ошарашен столь неожиданным поворотом событий, что ляпнул:
— Ты кто?
— Медведь без пальто! — в рифму ответил Грозл. — Чего ерунду спрашиваешь? Так что ли не видно?
— Извини, — смущенно пробормотал Клим.
— Ладно, проехали. И поехали. Меня принцесса Снежка за вами прислала.
Через пару минут, когда напарники сидели на медвежьей спине, а их «скакун» мчался по направлению к замку, Клим сказал Зорию:
— А ведь ты принял его за ужасного монстра.
— И правильно сделал, — ответил за Зория медведь. — Если бы вместо меня оказался мой дикий собрат, то я даже не знаю, как бы вы выпутались из этой ситуации.
— «Зато я знаю», — подумал Клим, имея в виду Обруч на своей голове.
Бал в Хрустальном дворце.
Они сидели. Медведь бежал. Замок приближался. Все шло своим чередом. Пока не наступила пора изменений. Случилось это, когда Хрустальный замок стал виден уже довольно отчетливо. Высокие стены, сотворенные из огромных ледяных глыб. Массивная башня без шатра, но с воротами. За стенами очертания дворца. И все это светилось как бы само по себе неестественным сказочным светом. Когда до ворот оставалось чуть меньше километра, Снегов увидел, как со всех сторон к ним приближаются сородичи их «скакуна». Медведей было много, и с каждым их медведь обменивался приветственным ревом. Так что некоторое время гвалт в округе стоял неимоверный. Внезапно рев прекратился. Это могло означать только одно: прибытие новых особей прекратилось. Снегов принялся считать медведей, сбился на третьем десятке и успокоился.
При их приближении ворота в крепость распахнулись. Медведь с седоками на спине проследовал под своды башни. В спину ударил дружный рев оставшегося за крепостными стенами эскорта. Оказавшись на территории замка, медведь перешел на шаг и степенной походкой направился через площадь к подножию ведущей к дворцу лестницы. Снегов рассматривал дворец и дивился искусству и фантазии его архитектора. Если цоколь и первые два этажа придавали дворцу фундаментальность, накрепко вдавливая его в поверхность, то все что располагалось выше, казалось легким и воздушным стремившимся оторваться от основы и взлететь вверх. Медведь остановился у подножия лестницы. Клим и Зорий слезли со спины «скакуна» и с удовольствием стали разминать ноги. Прозвучали фанфары. Напарники подобрались, понимая что наступает торжественная часть. На верхней площадке лестницы появилась женская фигурка, одетая во все белое: шубку, шапочку, рукавички и сапожки. Звонкий голос прокричал:
— Благодарю тебя за оказанную услугу, Уркай!
Стоящий рядом со Снеговым и Зорием медведь поклонился и отступил назад. А голос продолжал:
— Вас, Лорд-носитель и вас магистр Зорий я приветствую и прошу поднять ко мне!
Снегов вступил на лестницу, думая о том, что не видит привычного почетного караула. На тех местах, где по его представлению должны были стоять «Белые стражи» лишь крутились небольшие снежные вихри. Но едва они прошли первый марш и вступили на площадку, как все разом переменилось. Снежные вихри превратились в мальчишек одетых в вязаные шапочки зимние комбинезоны и ботинки. Озорники тут же принялись собирать руками снег лепить из него снежки и кидаться ими в Лорда-носителя и его оруженосца. Снегов и Зорий поначалу лишь прикрывались от летящих в них снарядов, но потом Снегов не выдержал: он сам стал лепить снежки и кидаться ими в мальчишек. Зорий присоединился к нему. Со стороны это, наверное, выглядело весьма забавно. Подтверждением тому был веселый смех принцессы Снежки. Но смеялась не только она. Смеялся Снегов. Смеялся Зорий. Смеялись мальчишки. Наконец раскрасневшиеся, все в снегу, друзья добрались до верхней площадки, где предстали перед принцессой. Снегов был поражен. Он ожидал увидеть «ледяную» красавицу, этакую «снежную королеву», а увидел розовощекую от смеха и морозца очень красивую молодую женщину с веселыми светло-зелеными глазами, в которых продолжали играть в снежки мальчишки-вихри.
— Надеюсь, вы не обиделись на меня, милорды, за эту незлую шутку? — спросила принцесса.
— Что вы, ваше высочество, — улыбнулся Снегов, — это было очень весело!
— Я рада, что не ошиблась в градусе вашего чувства юмора, — улыбнулась в свою очередь принцесса. — Однако чего же мы стоим на крыльце? Пройдемте во дворец. Вас проводят в отведенные для вас покои, а через час я жду вас в малой гостиной для приватной беседы.
Они прошли во дворец, внутреннее убранство которого переливалось и сверкало, как лед на солнце. Перепоручив гостей дворецкому, принцесса улыбнулась им на прощание и проследовала в свои покои.
За дворецкого у принцессы Снежки был внушительных размеров пингвин, через плечо которого была перекинута шитая золотом лента. Он не разговаривал, — по крайней мере, на понятном Снегову и Зорию языке — но его жесты были красноречивее любых слов.
Отведенные для них покои мало чем отличались от тех, в которых они останавливались в других дворцах. В них ничего не сверкало и не блестело больше того, чем это было положено. В общем, комнаты как комнаты. После того как напарники привели себя в порядок и переоделись, пингвин проводил их малую гостиную, где их уже ждала принцесса Снежка.
— Присаживайтесь, милорды, — произнесла принцесса, жестом отпуская дворецкого. — Угощайтесь, — указала она на вазы с фруктами и кувшин с напитком, которые стояли на низком столике. — Ужин будет предложен вам позднее, а это так для времяпровождения.
Когда гости расположились на обитом белым мехом диване принцесса спросила:
— Так о чем вы бы хотели мне расспросить?
Поскольку Снегов так и не придумал с чего начать задавать вопросы, начал он с глупости:
— Скажите, ваше высочество, мехом какого животного обит этот диван?
Снежка нахмурила брови.
— Милорд, в моих владениях зверей не убивают ради их шкур!
Заметив растерянность и смущение на лице Снегова, принцесса сменила гнев на милость.
— Простите меня, милорд, за столь резкую отповедь, просто я очень болезненно реагирую на подобные вопросы. Однако по отношению к вам мне следовало бы быть более снисходительной: вы ведь гость в нашем мире и не можете знать всех тонкостей придворного этикета. Что касается меха то он искусственный: точная имитация меха грозла.
— То-то мне показалось, что я сижу на чем-то знакомом, — рассмеялся Клим.
Принцесса приняла шутку и возникшая было в разговоре напряженность улетучилась. Продолжая тему их прибытия в замок, принцесса спросила:
— И как вам, милорды, ехалось на генеральской спине?
— Вы сказали генеральской? — переспросил Клим.
— Именно! — улыбнулась Снежка. — Ведь Уркай командует всей внешней охраной замка и состоит в генеральском чине.
— А кто охраняет сам замок? — спросил Зорий.
— Стены и двор охраняют «вихорьки», а внутренние покои белые волки.
— «Вихорьки»?.. — в глазах Снегова сверкнула догадка. — Уж не те ли это мальчишки, с которыми мы играли в снежки?
— Они самые. Вот только не советую вам, милорды, встретиться с этими «мальчишками» в бою. Хотя к вам, Лорд-носитель, это, разумеется, отношения не имеет. Становиться на пути у вас — еще опаснее.
— Этот комплемент вам следует адресовать не мне, ваше высочество, а тому, что находится у меня на голове. Кстати вы не скажете, почему Обруч до сих пор невидим?
— Разве? — удивилась Снежка. — Я как-то упустила из виду то обстоятельство, что я вижу Обруч всегда. Сейчас мы это исправим.
Белая принцесса провела ладонью по воздуху в районе лба Снегова и обратилась к Зорию:
— Что скажете, магистр?
— Я вижу Обруч, ваше высочество.
— Ну вот, — улыбнулась Снежка Климу, — порядок вещей восстановлен. Можете продолжать задавать вопросы.
— Скажите, ваше высочество, почему нигде не видно… — Снегов чуть было не сказал «людей» но вовремя поправился и произнес: — … магов?
— Все дело в том, милорд, что и вы, и я и другие представитель моего народа здесь только гости, а хозяевами Ледяного острова являются волшебные звери и элементали воды и воздуха.
Можно и мне задать вопрос, ваше высочество? — спросил Зорий.
— Конечно, любезный магистр, спрашивайте.
— Меня интересует, из каких материалов изготовлен Хрустальный замок?
— Это очень хороший вопрос, магистр. Действительно, если судить по названию, то можно подумать что весь замок сделан из хрусталя, но это не так. Горный хрусталь используется только для облицовки фасада дворца и декорирования интерьеров нежилых помещений. Крепостные стены и башни замка сделаны из глыб льда усиленных магическим заклинанием. Ими же выложен и двор замка. На том месте, где сейчас стоит дворец, когда-то возвышалась базальтовая скала. От нее отсекли все лишнее, и получился довольно симпатичный домик. Вы не находите?
— Не только нахожу, ваше высочество, но и не перестаю им восхищаться с того самого момента как увидел вблизи.
— А вы, магистр, мастер делать комплементы, — сказала принцесса. По ее тону было понятно, что слова Зория пришлись ей по душе.
— А как работает подсветка крепостных стен, стен дворца, башен и всего прочего? — спросил Клим.
— Не знаю, — пожала плечиками Снежка. — Я просто приказала им светиться они и светятся.
Снегов не понял, шутит принцесса или говорит серьезно, но на всякий случай изобразил на лице вежливую улыбку.
За разговорами прошло, наверное, около часа, когда в гостиную вошел дворецкий. Чего такого «начирикал» пингвин принцессе Снегов конечно не понял. «Надо было в школе лучше учить пингвиний язык», — в шутку пожурил он самого себя. Не вслух, разумеется.
Снежка поднялась со своего места. Снегов и Зорий немедленно поступили так же.
— Все готово к торжеству, милорды, — сказала принцесса. — Давайте пройдем в зал.
Так они и шли по коридорам и лестницам дворца: впереди пингвин-дворецкий, за ним принцесса, за ней оба вместе друга. В конце пути они прошли через анфиладу, состоящую из шести комнат, и под звуки фанфар вошли через широко распахнутые двери в просторный зал, в дальнем конце которого на небольшом помосте был накрыт праздничный стол на три персоны. В этом зале горный хрусталь был представлен во всех своих разновидностях. Переливающийся многими цветами аметист, дымчатый раухтопаз, хмурый морион, лимонный цитрин и другие неизвестные земной геологии представители благородного рода кварца украшали своим присутствием стены потолок и даже пол. Благодаря «лунному» освещению горный хрусталь не сверкал, как ярко начищенные доспехи имперских гвардейцев, но лишь отражал мягкий таинственный свет.
За столом гостей обслуживала бригада пингвинов-официантов под руководством дворецкого. Было шесть перемен блюд, а на десерт предлагалось несколько сортов мороженого.
А потом пришло время забав. Первыми принцессу и ее гостей развлекали детеныши грозла. Эти маленькие пушистые комочки ничего не изображали. Они просто устроили перед помостом, на котором стоял стол, веселую возню. Но делали они это настолько забавно увлеченно и непосредственно, что сорвали своей импровизацией вполне заслуженные аплодисменты. После малышей выступали взрослые особи. Они показали несколько номеров «а ля медвежий цирк». Акробаты продемонстрировали, казалось немыслимую для этих на вид неуклюжих животных ловкость и гибкость. Канатоходец показал просто чудеса эквилибристики, поскольку не просто прошел по натянутому над полом тонкому канату, но и жонглировал при этом тремя мячиками. А клоуны отпускали такие «медвежьи» шутки, что Клим почувствовал, как щеки у него краснеют. Он украдкой взглянул на принцессу. А та ничего. Смеялась. Видимо привыкла…
После грозлов выступали «вихорьки». Одни извлекали чарующие звуки из каких-то странных на вид инструментов, а другие танцевали под эту музыку. Пары: мальчик-девочка, мальчик-девочка, всего количеством шесть, кружились по залу, то переступая ногами по полу, то взлетая над ним. При этом они представали перед зрителями то в «человеческом» обличии, то в виде снежных вихрей. Глядя на них, Снегов подумал: «Интересно они произвольно меняют обличие или у элементалий тоже существует деление по половому признаку?».
В конце представления перед помостом встал высокий широкоплечий мужчина. Он был одет во все белое и с белыми, — не седыми, а именно белыми — как снег волосами. «У них что, традиция заканчивать представление выступлением вокалистов?», — подумал Клим. Он не ошибся в своем предположении. Мужчина действительно запел. В его сильном голосе не было зачарованности как у того певца во дворце принцессы Листии, который своим пением «забросил» Снегова в просторы космоса. В его голосе звучал гимн суровой полярной природе. В нем слышался шум океанских волн «грызущих» кромку ледяного припая, скрип снега под лапами бегущего грозла, шорох сорвавшегося под собственной тяжестью с ветви вековой сосны вороха снега, грохот откалывающихся от ледяного массива айсбергов. Снегов слушал, и его переполняло преклонение перед суровой дикостью и гордым величием этого молчаливого края. Но одновременно с этим сердце его сжималось от понимания того насколько беззащитен этот исполин перед силой разума, от величия или низости которого зависит его настоящие и будущее…
Певец завершил пение получил заслуженную порцию аплодисментов, поклонился и ушел. Клим наклонился к принцессе.
— А как произносится имя этого великолепного исполнителя?
— Борай.
— Интересно, задумчиво произнес Снегов. — Это созвучно с нашим Борей — так у нас называют северный ветер.
— Так он и есть ветер. — на полном серьезе ответила ему принцесса.
А потом они долго стояли на балконе, дышали свежим морозным воздухом и смотрели на пылающий над горизонтом «четырехугольник» в углах которого располагались Изумрудная, Рубиновая, Фиолетовая и Голубая звезды. Наконец Снежка вздохнула — делано или всерьез, кто бы знал? Снегов так до конца и не научился понимать женщин — и произнесла:
— Пора на покой. Вам следует хотя бы немного поспать. Завтра вам предстоит отправиться туда, — принцесса кивнула в сторону Фиолетовой звезды.
Снегов и Зорий вновь сидели на медвежьей спине. Уркай мчал их в сторону кромки льда, все дальше удаляясь от Хрустального замка. Снегов не понимал, зачем надо было оборудовать портал так далеко от дворца? Но он хорошо помнил пословицу о «монастыре» и «уставе» поэтому держал свое мнение при себе. Вой ветра и шум бьющихся о лед волн были слышны уже довольно отчетливо, когда Уркай остановился возле небольшой проруби. Он подождал, пока седоки покинут его спину, потом что-то проворчал на своем медвежьем языке. А может и не медвежьем — кто бы знал?.. Вода в проруби покрылась уже хорошо знакомым туманом. Только на этот раз он не клубился, а клокотал. Уркай озабоченно покачал головой:
— Что-то по ту сторону твориться неладное. Милорды, обнажите на всякий случай ваши шпаги.
Снегов и Зорий послушались мудрого совета. Перед тем, как прыгнуть в прорубь Снегов произнес:
— Спасибо за все, что вы для нас сделали, генерал. Прощайте!
— Прощайте! Удачи вам на «Тропе испытаний», милорды.
«Фиолетовые» страсти.
«Вынырнув» из тумана напарники оказались в плохо освещенном зале, через который прямо на них бежали двое с какими-то предметами в руках. Увидев обнаженные клинки, тандем резко остановился, повернул в сторону и исчез за одной из боковых дверей.
— Ты что-нибудь понял? — спросил Клим у Зория.
Оруженосец пожал плечами и открыл уже было рот, чтобы прокомментировать свой жест, но сказать ничего не успел. В дальнем конце зала появилась группа в фиолетовых мундирах. Заметив обнаженное оружие «Фиолетовые стражи» остановились шагах в десяти от Снегова и Зория и в свою очередь достали из ножен шпаги. Более идиотской ситуации трудно было представить. «Очевидно, гвардейцы преследовали ту пару, которую мы спугнули, и теперь принимают нас за них, — подумал Клим. — В хорошенькую историю втравил нас Уркай посоветовав обнажить шпаги. Впрочем, он, конечно, хотел, как лучше, а в итоге получилось, так как получилось». Чтобы попытаться исправить ситуацию Снегов довольно миролюбивым тоном произнес:
— Господа, уверяю вас то, что сейчас происходит это чистой воды недоразумение.
Ответом на его слова был дружный смех, после чего чей-то насмешливый голос произнес:
— Единственное недоразумение, которое здесь имеет место быть так это то, что вы называете дам господами, и это только усугубляет вашу вину.
Только теперь Снегов понял, что его смущало последние пару минут — перед ними стояли облаченные в гвардейские мундиры женщины. Чувствуя, что воительницы вот-вот их атакуют, Снегов тихонько спросил у Зория:
— Я так понимаю, что Обруч вновь стал невидим?
— Правильно понимаешь.
— Тогда «делаем ноги»!
— Что? — переспросил Зорий.
Ответом ему была спина бегущего к ближайшей двери Лорда-носителя. Оруженосцу ничего не оставалось, как последовать за ним. Не ожидавшие такого поворота событий фиолетовые «амазонки» пустились в погоню с некоторым опозданием, что дало напарникам определенную фору. Дверь, через которую Снегов и Зорий столь поспешно покинули зал, вывела их на лестничную площадку. Выбегавший последним Зорий подхватил на бегу попавшийся ему на пути стул. Захлопнув за собой дверь, он заклинил ручку ножкой стула и уже приготовился было бежать по ступеням вниз, как нос к носу столкнулся со спешащим ему навстречу Снеговым.
— Там кто-то есть, — крикнул на ходу Лорд-носитель, — бежим наверх!
Они успели преодолеть несколько маршей, когда внизу удары в дверь сменились треском ножки стула уступившей-таки в неравной борьбе и шумом погони. Все боковые двери, которые встречались на пути беглецов были, как назло, заперты — все кроме последней, которая и вывела их прямо на крышу. Никакой лестницы, по которой можно было спуститься вниз, беглецам обнаружить не удалось. Теперь у них оставалось два варианта: либо прыгнуть вниз с высоты двадцать метров, либо вступить в схватку с преследовавшими их «гусар-девицами», которые только что появились на крыше. Поскольку Обруч на голове Лорда-носителя позволял ему рассматривать оба варианта как равноценные, Снегов встал на парапет приказал сделать то же самое Зорию, крепко ухватил напарника за ремень, и оба разом спрыгнули вниз. По ощущениям «прыжок с Обручем» чем-то напоминал прыжок с парашютом, но само приземление было куда как более мягким. Напарники коснулись ногами зеленого газона и побежали по лужайке в том направлении где — это они разглядели еще сверху — была ограда. Преодолеть двухметровый забор после прыжка с крыши беглецам показалось детской забавой. Они оставили позади негостеприимный замок — а может дворец? — и углубились в растущий за оградой лес. Теперь, когда опасность осталась позади, Зорий задал Снегову вопрос, который, по-видимому, мучил его уже несколько минут:
— А почему мы стали убегать?
— Ну не драться же с женщинами? — удивился вопросу Клим.
— Не с женщинами, а с солдатами, которые обнажили против нас оружие, — возразил Зорий.
— Может ты в чем-то и прав, — ушел от более резкого ответа Клим, — но мне показалось, что в данном случае это будет неправильно.
Лес расступился, и они вышли на дорогу, по которой катила карета — катила, как и принято в этом мире сама по себе. Поравнявшись со стоящими на обочине напарниками, карета остановилась. В окне дверцы кареты появилось женское лицо, и участливый голос спросил:
— У господ проблемы?
Снегов неопределенно пожал плечами, а голос задал следующий вопрос:
— Может господ надо увезти подальше от этого места?
Снегов подумав, кивнул головой. Дверца кареты гостеприимно распахнулась, и последовало приглашение:
— Садитесь!
Клим и Зорий уселись на мягкое сидение, дверца карета закрылась и «повозка» тронулась с места. Сидение напротив них занимала женщина средних лет. В ответ на благодарность за оказанное содействие она произнесла:
— Я никогда бы не простила себе, если бы проехала мимо таких красивых мужчин, не оказав им содействия. Ваших имен я не спрашиваю. Меня можете называть мадам Феорра.
Принцесса Тайна пребывала в гневе. Она смерила уничижительным взглядом командира своей личной охраны капитана «фиолетовых ведьм» Верту и, выделяя каждое слово, спросила:
— Как ты могла допустить, чтобы мое повеление не было исполнено?
— Простите, ваше высочество, — покаянным тоном ответила Верта, — но кто мог предположить, что они не вступят с нами в поединок?
— Да, это действительно странно… — согласилась принцесса.
Тайна пребывала не только в гневе, но и в растерянности. Ее столь хитроумно составленный план дал сбой в самом начале. А ведь как все здорово было задумано. Лорд-носитель и его оруженосец вступают в схватку с «ведьмами». Она появляется как бы невзначай и прерывает поединок. А дальше… — дальше она сумела бы приручить этого «дикаря» и он сыграл бы свою роль в ее сценарии. А что теперь? Теперь у нее есть четыре дня на то, чтобы все еще исправить. Этого должно хватить. Иначе… Тайна вновь обратилась к Верте:
— Делай что хочешь, но разыщи мне их до завтрашнего вечера. В противном случае ты потеряешь все.
— Да, моя повелительница, — ответила «оберведьма», — я сделаю все так, как вы того желаете или больше никогда не предстану пред ваши очи живой!
Это было серьезное заявление. «Клятва жизнью» была самой серьезной клятвой в пространстве Империи Пяти Лучей и всегда исполнялась. Тайна внимательно посмотрела на Верту.
— Я имела в виду другое — не это. Ты решила сама. Ступай.
Верта поклонилась и покинула покои принцессы.
— Ты напала на след, Акаби? — спросила Верта, подойдя к группе своих подчиненных сгрудившихся возле дороги.
— Да, госпожа, — ответила поджарая рыжеволосая Акаби. — На этом месте они сели в карету.
— Ты сможешь пройти по ее следу?
— Надеюсь что да. Хозяйка кареты оставила достаточно устойчивый запах.
— Значит, их подобрала женщина? — Верта втянула носом воздух. — Пожалуй ты права. Вот только такими духами пользуется треть женщин проживающих в столице.
— Но я еще улавливаю запах ее пота, — возразила Акаби, — а он неповторим.
Верта поморщилась, кляня себя в душе за то, что спровоцировала «нюхачку» на изложение столь неаппетитных подробностей.
— Не медли, — приказала она.
Идя следом за Акаби, она думала только об одном: лишь бы карета не выехала за пределы города. Уникальный нюх обязательно приведет «нюхачку» к цели. Однако чтобы не потерять след она вынуждена передвигаться только пешком, а это чревато потерей большого количества времени, что по вполне понятным причинам не могло не беспокоить Верту.
Окна на дверцах кареты были занавешены, поэтому Снегов и Зорий не могли определить ни где они едут, ни куда их везут. Знали они только одно: ехали они долго. С того момента как они сели в карету и до того момента как она наконец остановилась, прошло без малого два часа. Когда они вслед за мадам Феоррой оказались на улице на город уже опустились фиолетовые сумерки.
— Господа, — обратилась к напарникам Феорра. — Как я понимаю, вам негде остановится в этом городе?
Правильно истолковав послужившее ответом на ее вопрос молчание, мадам продолжила:
— Я предлагаю вам провести эту ночь в моем доме. Завтра можете поступать так, как сочтете нужным.
Снегов потом не раз задавал себе вопрос: почему в тот вечер предложение мадам Феорры не вызвало у него подозрения, но ответа на него так и не нашел… Когда они вошли в дом, мадам Феорра предложила им сначала искупаться. Эта процедура доставила Снегову и Зорию истинное удовольствие, но когда они вернулись к тому месту, где оставили свою одежду и снаряжение то обнаружили там два купальных халата и поверх их довольно фривольные трусы. Поскольку выказать свое недоумение по этому поводу было просто некому, напарники надели на себя то, что было и проследовали в столовую, где уже был накрыт ужин. Мадам Феорра в ответ на их упреки ответила недоуменным и слегка обиженным голосом:
— Не понимаю, господа, чем вам не угодила предложенная одежда? Что касается вашей, то она вкупе с оружием аккуратно разложена на стульях что стоят в изголовье ваших кроватей. Друзья решили больше не спорить, но ели без особого аппетита и сразу после ужина попросили проводить их в отведенные покои. Дверь, через которую они вошли, была расположена сразу за спинками двух кроватей, возле которых на стульях действительно лежала их одежда и снаряжение. Это хоть как-то примерило их с тем, как с ними поступили, не спросив их согласия. Сбросив халаты и поменяв русы на свое нижнее белье, друзья улеглись в постели. Неяркий свет, который освещал только ту часть комнаты, где стояли кровати, погас и вскоре Снегов почувствовал, как его обволакивает сон.
Ему снилась мадам Феорра, которая гладила ему грудь дрожащей от возбуждения рукой. Клим пытался сбросить эту руку, но тщетно. Она опускалась все ниже и ниже и наконец достигла того места от прикосновения к которому на Клима накатила волна возбуждения. И тут он проснулся. Но сон не уходил. Теперь он продолжался уже наяву. Несколько возбужденных рук ощупывали его лицо, гладили тело и ноги, бесцеремонно шарили в трусах. Было темно, и он не мог видеть обладательниц — Клим искренне верил, что это были женщины — этих вездесущих рук, но слышал их учащенное дыхание. На соседней койке тоже слышалась возня. Снегов постеснялся подать голос и попробовал, молча, отбиться от агрессоров руками. Но сделал себе только хуже. Или все-таки лучше? Это ведь с какой стороны посмотреть… Его руки сразу же наткнулись на обнаженную плоть, после чего Снегов уже не сомневался что тела женские. Его прикосновения не вызвали со стороны непрошенных партнерш протест, но лишь только шелестящий смех. Снегов со смешанным чувством ужаса и еще чего-то — может удовольствия? — стал понимать, что ему начинает нравиться происходящее. И чем бы все это закончилось неизвестно, если бы вдруг не прозвучал властный голос:
— Всем оставаться на местах!
Вслед за этим к потолку вознесся огонек, который превратился в яркий огонь осветивший разом всю комнату. Эта картина осталась в памяти Снегова навсегда. Мечущееся по комнате обнаженные женщины разных возрастов и разного телосложения, ловящие их «серые стражники» и пронзительный визг, который сопровождал это действо. Однако долго любоваться необыкновенным зрелищем напарники не стали. Они подхватили свою одежду и оружие и через дверь находящуюся за спинками кроватей покинули комнату. Наспех одевшись, они вышли из дома через черный ход, который, следуя подсказке Обруча, нашел Снегов. Дом стоял в тупике, поэтому друзья бросились бежать по единственному оставшемуся в их распоряжении пути. Снегову показалось, что он видел, как мелькнул впереди серый плащ и скрылся за поворотом на ближайшем перекрестке. Но когда напарники подбежали к этому месту, засады не было. Улицы были пустынны…
Акаби таки вывела их к нужному дому, но радости это событие не принесло. Верта угрюмо следила за тем, как «серые стражники» выводят из дома дамочек и рассаживают их по полицейским каретам. Увидев знакомого офицера, Верта обратилась к нему с вопросом:
— Здравствуйте, капитан, будьте любезны, объясните мне: что тут происходит?
— Здравствуйте, леди Верта! «Серая стража» накрыла притон извращенок, и теперь мы «упаковываем» его клиенток вкупе с хозяйкой заведения.
— Поздравляю с редкой удачей, капитан!
— Спасибо, леди! Мы искали этот вертеп около года.
— Скажите, капитан, а мужчины вам в этом заведении не попадались?
— Ну как же, ведь именно они и являются предметом вожделения этих «озабоченных» дамочек.
— И куда же они подевались? Я что-то не вижу их среди задержанных?
— Представьте себе — убежали!
Верте показалось, что в голосе капитана звучит скрытая издевка, но ей было не до ссор с «серыми псами» герцога Серкара. Она поблагодарила капитана за беседу и отошла к своему отряду.
— Ты можешь еще что-нибудь сделать? — спросила она Акаби.
Та беспомощно развела руками.
— Нет, госпожа, запаха беглецов я не чувствую.
Верта кивнула головой и задумалась. Времени оставалось до вечера. Надо было срочно что-то придумывать. Вот только что?
Лейтенант «Фиолетовой стражи» Лапорт был крайне удивлен, когда получил от своего капитана приказ сменить на посту у покоев принцессы Тайны «фиолетовых ведьм». Он поинтересовался у своего командира о причине столь странного приказа. Капитан посмотрел на молодого лейтенанта со снисходительной улыбкой и спросил, не слышал ли тот о происшествии, которое имело место быть вчера утром вблизи покоев принцессы? Лапорт ответил, что что-то такое он слышал, но все равно не видит взаимосвязи между вчерашней шумихой и сегодняшним приказом. Тогда капитан поведал ему, что из покоев принцессы была похищена ценная вещь, а ее верные «ведьмы» не сумели ни предотвратить налет на покои хозяйки, ни поймать преступников. Принцесса дала своей любимице Верте ровно сутки для того, чтобы та восстановила подмоченную репутацию. Однако сутки прошли, а все усилия «оберведьмы» так и не дали результата. И наступило время «греметь громам и бить молниям». «Ведьм» — неслыханное дело! — снимают с караула, а их командира вызвали в покои принцессы притом отнюдь не для дружеской беседы. Чем эта аудиенция может кончиться для гордячки Верты капитан не брался даже предположить. Лейтенант Лапорт как и большинство мужчин состоящих на службе в «Фиолетовой страже» недолюбливал «ведьмочек», считая что они пользуются незаслуженным доверием принцессы. И вот этому доверию, похоже, пришел конец. Лапорт видел по лицам сменяемых его солдатами «ведьм», что те подавлены и унижены случившимся. Вскоре его призвали в покои принцессы. Лапорт вошел строевым шагом и доложил о своем прибытии. Такой разгневанной ему принцессу Тайну видеть еще не приходилось. Указав рукой на Верту, которая стояла с побледневшим лицом и низко опущенной головой, принцесса приказала:
— Арестуйте эту женщину, препроводите ее в подвал дворца и поместите в камеру для приговоренных!
Лейтенанту с трудом удалось сохранить невозмутимое выражение лица. Верта приговорена — вот это новость! Он подошел к арестованной принял у нее оружие и приказал следовать впереди себя к дверям покоев.
Верта была помещена в камеру утром, а уже к обеду по всему городу был вывешен указ о том, что бывшая «оберведьма» будет предана казни сегодня вечером. Ее голова будет отсечена от туловища, как только погаснет последний луч Фиолетовой звезды.
Снегов и Зорий узнали эту новость, сидя в таверне, куда они зашли пообедать. Друзья еще не решили, как им реагировать на это известие, когда в таверну вошел очень важный по виду господин. Его появление вызвало среди посетителей оживление. Снегов подслушал, как за соседним столиком шептались: «Это сам мэтр Стонкис помощник распорядителя казней». Снегов спросил у Зория:
— Тебе не кажется, что в том, что произойдет сегодня вечером наша с тобой вина?
— Разве это мы похитили королевское сокровище? — искренне удивился оруженосец.
— То, что это не так тебе известно так же хорошо, как и мне. Но ведь мы, пускай невольно, прикрыли бегство настоящих преступников, а потом убежали и сами.
— Так может нам пойти во дворец, назвать себя и попросить отменить жестокий приговор? — спросил Зорий.
Снегов отрицательно покачал головой.
— Не забывай что мы на «Тропе испытаний». Снять с себя инкогнито сейчас значит признать свое поражение и провалить миссию.
— Но ведь мы совсем ничего о ней не знаем, — заметил Зорий.
— Тем более нам не следует форсировать события, пока мы не выполним хотя бы минимум возможных заданий.
— Под минимумом ты понимаешь те три задания, о которых говорила принцесса Листия? — уточнил Зорий.
— Да, именно их я и имел в виду, — подтвердил Снегов.
— И что ты предлагаешь сделать?
— Спасти от казни эту несчастную Верту.
— Идея мне нравится, — кивнул головой Зорий. — А как насчет плана?
— Для начала сделаем вот что…
Снегов что-то прошептал на ухо Зорию, показав глазами в сторону сидящего за отдельным столом мэтра Стонкиса. Оруженосец согласно кивнул головой и со стаканом в руке пересел за столик помощника распорядителя казней. Выдержав недовольный взгляд, которым одарил его Стонкис, Зорий дружелюбно улыбнулся и произнес:
— Имею ли я честь видеть мэтра Стонкиса?
Ответ оказался предельно недружелюбным:
— Правильнее сказать, сударь, что вы имели наглость сесть за стол, занимаемый вышеупомянутой вами особой, без разрешения.
— Прошу меня простить, уважаемый мэтр, если я обидел вас своим поведением. Подсесть за ваш столик у меня были очень веские причины, поскольку мне поручено сделать вам очень выгодное предложение.
— И кто же поручил вам сделать мне предложение?
После упоминания о выгоде голос Стонкиса звучал куда как менее враждебно, но все еще слегка настороженно. Зорий кивнул в сторону улыбающегося им из-за своего стола Снегова.
— Вон тот господин. Он лорд. Любит много путешествовать. Прибыл к нам с Голубой планеты. Он хотел бы расспросить вас о процедуре сегодняшней казни.
— Так пусть приходит на площадь и увидит все своим глазами.
— Именно так он и собирается поступить. Но ему хотелось бы знать все, что произойдет до этого начиная с того момента как осужденная покинет свою камеру.
— Он что извращенец, этот ваш лорд?
— Откуда мне знать? Да и зачем это знать вам, если он готов заплатить за информацию немалые деньги?
— И насколько немалые? — поинтересовался Стонкис.
Зорий наклонился к его уху и прошептал цифру. От услышанного глаза мэтра округлились. Он сглотнул слюну и спросил:
— Мне пересесть за ваш столик или милорд перейдет сюда?
— Стоит ли беспокоить лорда по таким пустякам? Пойдемте за наш стол.
Зорий и Стонкис уселись за стол, где сидел Снегов, после чего Зорий представил одного другому:
— Милорд, это мэтр Стонкис. Он готов за указанную плату поведать об интересующих вас вещах.
После того как Снегов кивнул головой подтверждая этим, что готов оплатить услуги, Зорий обратился к Стонкису:
— Приступайте к рассказу мэтр.
— После того как осужденная покинет камеру… — начал Стонкис.
Рассказ мэтра продолжался минут двадцать. За это время Снегов несколько раз перебивал его, уточняя те или иные моменты. Когда Стонкис окончил дозволенные ему речи, Клим спросил у него:
— А какова ваша роль во всей этой процедуре?
— Я сопровождаю осужденную от камеры до эшафота.
— Благодарю вас мэтр за подробный рассказ. Примите это в знак моей к вам благодарности.
Снегов положил перед Стонкисом увесистый кошелек, который тут же исчез в складках одежды мэтра.
Предстоящая казнь не собрала много народа. На площадь пришли в основном те, кому присутствие на подобных мероприятиях полагалось по роду службы да несколько десятков праздных зевак, которые существуют в любом мире и в любое время. Среди зевак были и те, кто пришел просто поглазеть и те, кто был не прочь между делом нажиться на чужой беде. Последние заключали между собой пари: будет ли Верта казнена на самом деле или принцесса ее в последний момент помилует.
Когда тюремная повозка въехала на площадь разговоры в толпе поутихли. Все взоры устремились к дверце кареты. Сначала оттуда должен был появиться мэтр Стонкис, а потом осужденная. Но время шло, а ничего не происходило. Тогда один из распорядителей подошел к карете и открыл дверцу. Заглянул вовнутрь, отпрянул от кареты и побежал в сторону распорядителя казней. Толпа зашумела. Что-то явно было не так. Распорядитель казней выслушал доклад чиновника и что-то ему ответил, сопроводив свои слова раздраженным взмахом руки. Чиновник снова подбежал к карете и сам вывел оттуда осужденную. На Верту был одет мешок, который скрывал не только голову, но и часть туловища до пояса. Осужденная пыталась вырываться, и к помосту ее пришлось вести двум дюжим приставам. В толпе пошли разговоры: «Куда подевался мэтр Стонкис?», «Наверное, как всегда напился и дрыхнет теперь где-нибудь в укромном месте!», «И как только этого пьяницу терпят на государственной службе?». Тем временем осужденную втащили на эшафот, и палач снял с нее мешок. По площади прокатился дружный вздох. Вместо Верты на помосте стоял мэтр Стонкис со связанными за спиной руками, выпученными глазами и кляпом во рту. Принцесса Тайна, которая наблюдала за казнью с балкона одного из домов выходящих фасадом на площадь резко встала со своего места и, повернувшись к эшафоту спиной, покинула импровизированную ложу. Все присутствующие на площади были уверены, что ее высочество пребывает в крайней степени раздражения, они ведь не могли видеть довольной улыбки на ее лице.
Оставим принцессу Тайну наедине с ее улыбкой. Предоставим народу, собравшемуся на площади, изливать свое негодование по поводу несостоявшегося зрелища на голову бедного мэтра Стонкиса. Сами же вернемся на один час назад и подсмотрим, что же в действительности приключилось с господином помощником распорядителя казней по дороге от дворцовой тюрьмы до помоста с плахой?
… Когда Верту вывели во двор и поставили рядом с тюремной каретой, мэтр Стонкис собственноручно надел на голову осужденной мешок, который помимо вышеназванной части тела прикрыл еще и добрую половину туловища, опустившись горловиной ниже пояса. Мэтр Стонкис перетянул горловину специальным магическим ремешком, который начисто лишил арестантку возможности самостоятельно снять мешок. Затес помраспоказ (помощник распорядителя казней) помог Верте забраться в карету и усадил ее в специальное арестантское сидение. Теперь без посторонней помощи та не могла не только снять мешок, но и выбраться из кареты. Начальник караула спросил у Стнкиса:
— Мэтр, вы будете брать конвой?
— Зачем? — улыбнулся Стонкис и многозначительно погладил печать распорядителя казней, висевшую на тонкой цепочке у него на шее.
Начкар (начальник караула) с пониманием кивнул головой. Все кто был посвящен в секрет печати знали, какой огромной магической силой она обладает. Печать могла обезвредить любого, кто попытался бы напасть на тюремную карету.
Дорога от дворца к городу шла через лес и в одном месте даже проходила по дну неглубокого оврага. Мэтр Стонкис абсолютно уверенный в том, что путь безопасен, позволил себе в дороге слегка вздремнуть, поэтому понимание того, что карета остановилась, дошло до него с некоторым опозданием. Но и теперь даже тень беспокойства не омрачила чела достойнейшего мэтра Стонкиса, но лишь досада на то неизвестное ему пока обстоятельство, которое вынуждает его покинуть пригретое местечко. Когда помраспоказ вылез из кареты, он с удивлением увидел, что путь карете перегородили его новые знакомцы: любознательный лорд с Голубой планеты и его чичероне и как раз в том месте, где дорога шла через овраг. Пока мэтр поднимал удивленно брови готовясь произнести какую-нибудь банальность типа: «Как вы, господа, тут оказались?», печать на его груди выполнила свой долг.
Для Снегова этот эпизод разложился на два. Эпизод первый: из печати на груди мэтра Стонкиса в направлении его и Зория бьет фиолетовый луч, затем следует вспышка, которая на миг лишает его зрения. Эпизод второй: он стоит, как стоял, Зорий и Стонкис сидят на дороге связанные и с кляпами во рту, а сломанная пополам печать лежит рядом с порванной цепочкой. И все трое не могут прийти в себя от удивления.
Когда Снегов освободил Зория от пут и избавил его рот от кляпа, тот восхищенно произнес:
— Вот это, я понимаю, «отражающее заклинание», ай, да Обруч!
— А теперь повтори все то же самое, но только так чтобы я понял, и смог бы восторгаться вместе с тобой, — попросил Клим.
Из рассказа Зория Снегов узнал что «отражающим» называется контр-заклинание которое при его удачном применении обращает заклинание примененное противником против него самого. При этом обязательным является условие, при котором «отражающее заклинание» должно быть на уровень выше чем то заклинание, которое оно призвано отразить.
Снегов внимательно выслушал Зория и с умным видом кивнул головой — мол, я все понял. После этого друзья-разбойники извлекли из кареты Верту, сняли с ее головы мешок и надели его на Стонкиса. Затем они посадили мэтра в арестантское кресло, закрыли дверцу кареты и отправили ее дальше по пути следования. Уж коли она называется «самодвижущаяся» так пусть и оправдывает свое название — не правда ли?
«Фиолетовые страсти» (продолжение).
— А ведь я вас знаю. — Верта внимательно всматривалась в лица Клима и Зория. — Вы те самые грабители, которые сбежали от меня, спрыгнув с крыши дворца — верно?
— И да, и нет, — грустно усмехнулся Снегов.
— Это как? — не поняла Верта.
— Бежали мы, грабили другие, — продолжил игру в шарады Зорий.
— Ничего не понимаю, — начала сердиться Верта. — Если вы не грабители, то, что вы делали с оружием в руках вблизи покоев принцессы?
Зорий взглянул на Клима. Тот кивнул головой — мол, отвечай, как условились.
— Мы просто проходили мимо, услышали шум, побежали в его направлении. Тут грабители. Мы достали шпаги, чтобы их задержать, но они убежали, а тут вы подоспели. Что нам оставалось делать? Мы тоже убежали.
— Как забавно это у вас получается, — с иронией в голосе произнесла Верта. — Услыхали — подбежали, испугались — убежали.
— Вы нам не верите? — старательно изображая обиду, спросил Клим.
— Конечно, нет! — кивнула головой Верта. — А вы бы на моем месте поверили в подобную чушь? Тут либо все было не так, либо вы чего-то не договариваете — чего?
Напарники промолчали. Не могли они сказать Верте, что оказались во дворце пройдя через портал, не рискуя при этом раскрыть свое инкогнито.
— Ладно, — вздохнула экс «ведьма». — Так или иначе, но вы спасли мне жизнь и я вам благодарна за это. Могу я вам чем-нибудь помочь?
Слышать подобное от того, кто сам только что избежал смерти на плахе, было забавно. Снегов не выдержал и рассмеялся.
— Извините, — произнес он в ответ на удивленно-возмущенный взгляд Верты, — просто мы хотели спросить то же самое у вас: можем ли мы вам еще чем-нибудь помочь?
Верта кивнула головой в знак того что она понимает и принимает причину столь странного веселья.
— Чтобы нам перестать обмениваться встречными вопросами я хочу переформулировать свой: у меня, господа, есть в этом городе место, где я могла бы укрыться, а есть ли такое место у вас?
— А вы считаете, что оно нам так необходимо? — нахмурил брови Снегов.
— Судите сами, — пожала плечами Верта. — Как только суматоха, вызванная вашей проделкой, утихнет, нас тут же начнут искать. Мэтр Стонкис даст ваше точное описание, и уже скоро на всех столбах рядом с моим портретом будут висеть ваши. Этого для вас достаточно?
— Вполне, — кивнул головой Клим. — Отсидеться пока не утихнет шумиха это совсем не плохая идея.
— Тогда я вас спрашиваю: вы готовы довериться мне?
Снегов и Зорий переглянулись: «Может послать ее вместе с ее заботой?», «И куда мы попремся, на ночь глядя?».
— Мы готовы довериться вам, сударыня, — ответил за двоих Клим.
— Тогда не будем больше терять времени — в путь, господа!
Сначала они шли через лес. Большим преувеличением было бы называть эту прогулку легкой. Фиолетовые сумерки были густыми как смородиновый кисель (сравнение от Снегова), а в тени деревьев и подавно. Освещать же себе путь беглецы не решились из опасения обратить на себе чье-то случайное — а еще хуже не случайное — внимание. Потом они соскользнули в какую-то яму, — соскользнули в прямом смысле — изрядно испачкав при этом одежду. Там (в яме) они вошли в нору, которая на деле оказалась входом в узкий — идти можно было только гуськом — и низкий — головы путников едва не касались верхнего свода — тоннель. Идти стало легче, поскольку теперь можно было освещать себе путь, с помощью магии, разумеется. Тоннель привел их к массивной двери, за которой был подвал какого-то дома. Поднявшись на первый этаж, беглецы оказались в небольшом холле. Видимо, они как-то обозначили свое появление, поскольку одна из многочисленных дверей, выходящих в холл, отворилась и на пороге возникла женская фигура. Увидев среди непрошенных гостей Верту, женщина негромко охнула. Верта грустно усмехнулась:
— Не пугайся, Марти, это на самом деле я а не мое приведение.
Женщина осторожно приблизилась и несмело прикоснулась к Верте рукой. Испуг на ее лице сменила радость, она облегченно вздохнула и заключила Верту в объятия.
— Какое счастье, это действительно ты! Но как тебе удалось бежать?
Верта высвободилась из объятий Марти и показала рукой на Снегова и Зория.
— Благодаря этим двум господам. Они напали на тюремную карету и освободили меня.
Марти поклонилась напарникам.
— Добро пожаловать. Господа, не знаю, кто вы, но вы спасли мою сестру и поэтому являетесь желанными гостями в моем доме.
«Вот как? — удивился Снегов. — Они оказывается еще и сестры…». Причины для сомнения у него были. Обе женщины были красивы но в их лицах Снегов не нашел ни одной схожей черточки. К тому же радость Марти по поводу чудесного «воскрешения» сестры — у нее ведь были все основания считать Верту мертвой — показалось ему слегка наигранной. Чему его внутренний голос тут же нашел причину: «А может она как раз собиралась справить поминки, а тут такой облом? — поневоле огорчишься». «Помолчи — циник», — оборвал внутренний голос Клим и тот обиженно замолк. А Марти уже звала всех за собой:
— Пройдемте в столовую, вам не помешает перекусить с дороги.
В столовой оказалась еще одна женщина с рыжими волосами, которая с восторженным визгом повисла на шее у Верты и была чуть позже представлена мужчинам как Акаби двоюродная сестра Марти и Верты. «Ну, двоюродная это еще куда ни шло», — подумал Клим, а внутренний голос уже вновь подначивал: «Чем на баб пялиться обрати лучше внимание на стол». Стол действительно был накрыт как для торжества. Нет, «для торжества» это звучит уже запредельно цинично. Скажем так: для мероприятия. И в данном случае таким мероприятием, несомненно, должны были стать поминки. Но поскольку виновница… — вот ведь засада, опять чуть было не добавил «торжества». Скажем проще: поскольку Верта оказалась жива то вместо поминок все присутствующие, после того как дружно разместились за столом, с удовольствием отпраздновали ее чудесное спасение.
Когда наступило время отходить ко сну Снегова и Зория разместили в разных комнатах.
Сон прервался внезапно. Причину тому Клим сыскал не сразу. В комнате было тихо и темно. И лишь когда обоняние уловило едва заметный аромат чужого присутствия, Клим спросил:
— Кто здесь?
В ответ прошелестело:
— Тайна…
— И что таинственная незнакомка ищет у меня в комнате в столь позднее время? — поинтересовался Снегов.
— Почему таинственная? — удивился голос. — Я ведь назвала свое имя.
Догадка пришла не сразу, но когда она все-таки пришла Снегов воскликнул:
— Принцесса?.. Ваше высочество, это вы?!
Комната осветилась мягким светом. В кресле стоящим рядом с кроватью сидела молодая очень красивая женщина и с улыбкой смотрела на Клима.
— Это действительно я, Лорд-носитель, вы очень догадливы.
— Но как… как вы оказались здесь?
Принцесса пожала плечами.
— Спустилась сюда из своих покоев. Это ведь мой дворец.
— Ваш дворец… а как же…
— Вы хотите спросить: а как же Верта? Не беспокойтесь она в полной безопасности.
— Но к чему тогда весь этот маскарад с погонями и эшафотом?
— Все было сделано всего лишь с одной целью, и эта цель — вы.
Честно говоря, по ночам Снегов предпочитал спать, а не вести светские беседы с особой королевской крови, поэтому он спросил по-солдатски прямо:
— Чем я могу быть полезен вашему высочеству?
— А чем, по-вашему, может быть полезен молодой здоровый мужчина молодой здоровой женщине ночью? — вопросом на вопрос ответила принцесса.
— Трудно вот так сразу ответить, — пожал плечами Клим. — Варианты можно перебирать до утра.
Принцесса резко поднялась из кресла.
— Вы правы в одном, милорд, для словесных упражнений сейчас действительно не самое подходящее время. Желаю вам приятных снов.
Уже на самом пороге принцесса обернулась.
— А ваш оруженосец оказался более сообразительным, милорд, — простите меня за эту дерзость — и сейчас собирает неплохие дивиденды.
Утром, улучив момент, когда они остались наедине Снегов спросил у Зория:
— Что происходило в твоей комнате прошедшей ночью?
— Хороший вопрос… — протянул Зорий. — Вот только не знаю, как на него ответить…
— Отвечай как оруженосец, — приказал Клим.
— Слушаюсь, милорд! Прошедшей ночью ко мне в комнату приходила Верта…
— И?.. — поторопил Зория Снегов.
— И мы очень хорошо провели время!
— Понятно… Не сердись на меня за мою бестактность. Просто… — И Снегов поведал Зорию о ночном визите принцессы.
К его удивлению Зорий отнесся к этому весьма даже серьезно.
— Будь предельно острожен. Это может быть прелюдией к началу любовного поединка.
— Ты так думаешь?
Снегов на минуту задумался, вспомнил все детали своего разговора с Тайной, и вынужден был признать, что в словах его друга есть резон.
— А как определить, проигрываю я в нем или побеждаю? — спросил Клим.
— Пока ты будешь воздерживаться от интимной близости в ее самой конечной стадии — ты победитель. Но как только это произойдет — можешь «паковать чемоданы».
— Но в таком случае, — с иронией в голосе сказал Снегов, — в следующей миссии, если я до нее доберусь, у меня не будет оруженосца.
— Почему это? — забеспокоился Зорий.
— Но ведь насколько я понял ты и Верта…
— Ах, вот ты о чем… — облегченно вздохнул оруженосец. — Не беспокойся: я свой поединок еще не проиграл.
— Это что же получается, — возмутился Снегов. — Там где мне «трындец», тебе «будьте любезны»?
— Ну что ты равняешь? Кто я и кто ты? Для тебя проигрыш любого поединка это приговор, я же должен опасаться проигрыша только в магических поединках. А этой ночью никакой магии не было, лишь здоровый многократный секс.
Их беседу прервало появление Верты.
— Ее высочество ждет вас у себя, милорд, — поклонилась «оберведьма» Снегову. — Я провожу вас, следуйте за мной.
— Мы готовы, — как всегда за двоих ответил Клим.
Верта удивленно приподняла бровь.
— Мы? Но приглашение касается только вас, милорд. Относительно магистра у меня никаких указаний нет…
— А они и не требуются! — решительным тоном произнес Зорий. — Я являюсь оруженосцем милорда Клима, если хотите — его тенью. Мне по статусу положено всегда находиться рядом.
— Это так, леди Верта, — подтвердил слова своего оруженосца Снегов. — Принцесса Тайна наверняка в курсе этого потому и не упомянула в своем приглашении магистра Зория.
Верта закусила нижнюю губу, видимо сомневаясь, как ей следует поступить, но потом приняла решение и произнесла более чем любезным тоном:
— Прошу вас, милорды, проследовать за мной!
Принцессу присутствие Зория, казалось, ничуть не обеспокоило. Она приветливо поздоровалась со Снеговым и благосклонно кивнула головой в ответ на поклон оруженосца.
— Милорды, я хочу показать вам свой личный сад, — произнесла принцесса бархатным голосом. — Вас, лорд Клим, я попрошу идти рядом со мной.
Таким нехитрым способом принцесса Тайна разделила Снегова и Зория. Придерживаясь правил придворного этикета оруженосец был вынужден идти рядом с Вертой не ближе чем в пяти шагах от пары Тайна — Снегов. Пока они шли к выходу из дворца, Тайна не прекращала испытывать целомудрие Снегова. Ее чарующий голос действовал на него возбуждающе, а томные взгляды заставляли каждый раз полыхать огнем его левую щеку. Бравому командиру Звездного флота легендарному Климу Снегову приходилось нелегко. Среди тех морально-волевых качеств, которыми он обладал, целомудрие было далеко не на первом месте, если присутствовало вообще. Это весьма похвальное, но такое скучное качество ему с лихвой заменяло чувство долга. И именно оно было той преградой, которая мешала Снегову никогда не причислявшему себя к монахам ответить идущей слева от него красотке взаимностью. Ах, если бы не Светлана! Но она была. Она нуждалась в его помощи. Значит надо было терпеть, загоняя вовнутрь зов плоти, который звучал все настойчивее. Сначала дело — потом бабы! Снегов до сих пор ни разу в жизни не нарушил этого звучащего грубовато, но весьма точно отражающего сущность настоящего мужика правила, не собирался он этого делать и сейчас.
Когда они вошли из дворца и вошли в парк сдерживать «атаки» Тайны стало легче. Свежий ароматный воздух, удивительные растения, необычайной красоты цветы, пение экзотических птиц наконец, — все это было почти так же прекрасно, как и прелести красотки Тайны, что давало возможность перекинуть часть мыслей с одного объекта на другой. Клим именно так и поступил. Теперь он слушал щебет принцессы вполуха. Заметив такую перемену в своем спутнике, Тайна предпочла приостановить «боевые действия», чтобы не палить даром порох. В душе Снегов был горд тем, что выиграл уже два раунда «любовного поединка» как называл происходящее между ним и принцессой Зорий. Первый раунд прошел в его спальне минувшей ночью, а второй завершился только что. Разве мог он знать, что оба этих раунда были всего лишь пристрелочными?
Дорожка, по которой они шли, привела их к высокой каменной стене, в которую была вмонтирована калитка.
Принцесса сделала перед дверцей круговое движение рукой, после чего та отворилась сама по себе.
— Прошу проследовать в мой сад!
Тайна первой вошла в калитку, а уже за ней Снегов Верта и Зорий. Насколько был хорош дворцовый парк, но сад принцессы Тайны был еще прекраснее. Цветы здесь были причудливее и ярче, а испускаемый ими аромат гуще и приятней. А пение птиц? Оно просто завораживало! Впереди открылся вид на небольшой водоем, посреди которого на крохотном островке стояла миниатюрная беседка: как раз на две персоны. Принцесса ступила на мостик соединяющий островок с берегом и увлекла за собой Клима. Зорий вынужден был остаться по другую сторону мостика под присмотром Верты. Скамейка в беседке бала так мала, что сидеть на ней вдвоем можно было лишь тесно прижавшись друг к другу. Снегов почувствовал жар, исходящий от молодого жаждущего любви тела. Упругая грудь соприкоснулась с его грудью. Полные губы слегка приоткрылись, обнажив красивые ровные зубы, а веки прикрыли глаза. Тайна замерла в ожидании поцелуя.
— Милорд, можно вас на пару слов?!
Голос Зория ворвался в сознание Снегова, когда он уже почти соприкоснулся губами с губами принцессы.
— Прошу прощения, ваше высочество, — пробормотал смущенно Клим. — Дела знаете ли…
Стараясь не смотреть на Тайну, Снегов покинул беседку и перешел мостик. Взяв Зория под локоть, он отвел оруженосца в сторону.
— С ума сошел? — прошипел Клим раздраженным голосом. — Что ты себе позволяешь?!
— Тот же вопрос я хотел бы адресовать тебе, — парировал Зорий. — Или ты уже совсем выкинул из головы леди Райт?
Упоминание о Светлане подействовало на Снегова отрезвляюще. Видимо ее имя являлось ключом к его обороне. Он тряхнул головой, как бы отгоняя наваждение, и произнес уже вполне миролюбиво:
— Я в порядке.
— Ты уверен? — недоверчиво переспросил Зорий.
— Уверен. Почти…
— Ох уж эти мужчины, — раздался неподалеку насмешливый голос принцессы, — бросили дам и стоят себе сплетничают.
Снегов и Зорий вернулись к женщинам.
— Прошу нас простить, ваше высочество, — покаянным тоном произнес Снегов, — но…
… - Неотложные дела, — закончила за него принцесса, — Понимаю…
Снегов упрямо сжал губы, готовясь стойко пережить разнос, но ничего такого не случилось. Принцесса вновь окинула его обжигающим страстным взглядом, после чего произнесла:
— А не отобедать ли нам? Я приказала накрыть стол в «гроте».
«Грот» оказался большим павильоном с глухими каменными стенами, в который вел единственный вход, стилизованный под вход в пещеру. Большую часть «грота» занимал бассейн, рядом с которым на площадке был накрыт обеденный стол.
Снегов съел кусок мяса, запил его и хотел, уже было, похвалить вино, которое ему действительно очень понравилось, как вдруг принцесса, сморщившись, оставила свой стакан.
— Что за дрянь нам подали? Верта, будь любезна сходи в винный погреб и принеси что-нибудь более достойное нашего стола.
«Оберведьма» поднялась со своего места и обратилась к Зорию:
— Вы мне не поможете, магистр? В погребе так страшно…
Зорий бросил беспокойный взгляд на Снегова, но отказать даме не посмел. Когда оруженосец и Верта скрылись из глаз, Снегов заметил:
— На мой вкус вино не такое уж и плохое…
— Вы находите?
Принцесса вновь пригубила из своего стакана.
— Пожалуй, я с вами соглашусь: вино действительно не дурно. Видимо в первый раз мне попало что-то горькое из еды.
— Может, вернем Верту и Зория? — предложил Клим.
— Они уже наверняка спустились в подвал и нас не услышат, — беззаботным тоном произнесла принцесса. — Да и стоит ли о них волноваться? — они вот-вот вернутся.
Однако прошло не менее получаса, а Верта и Зорий не возвращались. Снегов чувствовал, что опускается в омут фиолетовых глаз Тайны все глубже и глубже. Будучи уже на грани отчаяния он произнес:
— Что-то наши гонцы запропали…
— Видимо нашли более интересное занятие, чем поиски винной бутылки.
Принцесса встала из-за стола и зашла за спину Снегову. Когда послышалось шуршание падающего на пол платья, Клим ощутил тяжесть в затылке.
— Нехорошо сидеть спиной к даме, — послышался сзади насмешливый голос.
Будучи уже почти «на автопилоте» Снегов встал и повернулся. Тело принцессы было обнажено. Ничуть не смущаясь мужского взгляда, Тайна смотрела на Лорда-носителя глазами, в которых не было и намека на распущенность — один лишь древний как мир призыв. А тот не мог оторвать глаз от ее прекрасного тела, от ее тяжелых спелых грудей, от ложбинки промеж двух стройных ног, в которой таился самый прекрасный на свете цветок, сорвать который обязан был желать любой нормальный мужчина. Дав Снегову вволю полюбоваться картинкой, Тайна повернулась к нему спиной и направилась к бассейну, покачивая на ходу двумя упругими ягодицами. Оттолкнувшись от края ногами, она совершила изящный прыжок и почти без брызг вошла в воду. Вынырнув, Тайна помахала Климу рукой.
— Ну что же вы, милорд, идите ко мне!
Это было последнее, что Клим помнил более-менее отчетливо. Все последующее было как в тумане. Он сбросил одежду. Прыгнул в бассейн. Они некоторое время играли в воде, касаясь друг друга телами. Потом он вынес Тайну на руках из бассейна. Положил на заботливо кем-то приготовленное ложе из пахучих трав. Склонился над обнаженным телом, инстинктивно втянув носом аромат трав. В следующую секунду его точно поразило молнией. Трава. Свежескошенная трава. Он вот так же как и сейчас склоняется над обнаженным девичьим телом, лежащим на охапке свежего сена. Где и когда это было?.. Земля-первая. Времена его курсантской молодости. А кто была та девушка?.. Светлана! И именно ради нее он здесь… Пелена слетела с глаз Снегова. Он отпрянул от ложа и выпрямился. В глазах следившей за его действиями Тайны промелькнула целая гамма чувств: удивление, разочарование, презрение, ненависть, обреченность и жалось к самой себе — все то, что может испытывать женщина, отвергнутая мужчиной в самый неподходящий для этого момент. Тайна сжалась под взглядом Снегова, вскочила с ложа и бросилась к своей одежде. Клим отвернулся в сторону. Принцесса успела одеться во время. В «грот» вбежал Зорий и замер на пороге. Он быстро оценил обстановку и облегченно вздохнул:
— А я так боялся опоздать…
— И напрасно, милорд, — голос принцессы звучал надменно и спокойно, но чувствовалось, что это спокойствие дается ей с огромным трудом. — Вы как всегда вовремя. Забирайте вашего лорда и убирайтесь отсюда оба!
Снегов, который уже начал отходить от осознания того, что был в шаге от провала, насмешливо произнес:
— Фи, ваше высочество, какой право моветон!
Тайна резко повернулась к нему лицом. Стоявший в стороне Зорий увидел, что принцесса взбешена. Он хотел было подойти к другу, но Тайна, даже не глядя на него, одним движением руки пригвоздила его ноги к полу. Принцесса медленно начала поднимать обе руки вверх. Снегов смотрел на нее без испуга. Зорий увидел, как Обруч на его голове вновь стал видимым. В ответ на угрожающие приготовления принцессы камни, вмонтированные в волшебный артефакт, начали наливаться грозным светом. Но принцессу было, похоже, уже не остановить. Зорий понимал, что сейчас произойдет что-то ужасное, но помешать этому не мог.
— Остановись, Тайна, или Обруч уничтожит тебя!
Все трое: Зорий, Снегов и Тайна посмотрели в ту сторону, откуда прозвучал голос. У входа в «грот» стоял высокий статный мужчина в богато украшенных фиолетовых одеждах. Руки принцессы упали вдоль тела, лицо ее сделалось по-детски обиженным и несчастным. Она опустилась прямо на пол, закрыла лицо руками и зарыдала.
Фиолетовые страсти (окончание).
Мужчина в фиолетовом тяжело вздохнул и жестом пригласил напарников следовать за собой. Когда они вышли из «грота» на улицу мужчина повернулся лицом к своим спутникам и произнес:
— Я — король Фиолет, милорды!
Снегов и Зорий почтительно склонили головы, а король продолжил свою речь:
— Я прошу у вас, Лорд-носитель, прощения за поведение моей дочери. Она никогда не терпела поражений и еще не научилась нести их тяжкий груз с достоинством. Вы победили, Лорд-носитель, так будьте же снисходительны к проигравшей! Уже завтра утром вы отправитесь на Голубую планету, а сейчас, милорды, я приглашаю вас проследовать вместе со мной во дворец, где уже накрыт праздничный стол в честь успешного завершения вашей миссии на Фиолетовой планете.
Когда глубокой ночью Снегов и Зорий остались одни в отведенных для них покоях Клим спросил:
— Так что приключилось с тобой в винных подвалах. Неужели Верте вновь удалось тебя соблазнить?
— Если бы… — делано вздохнул Зорий. — Все было куда как менее романтично…
… Когда Верта и Зорий спустились в подвал «оберведьма» пошла вдоль стеллажей с бутылками якобы для того что найти нужный сорт вина…
— На самом деле она уводила меня подальше от входа. Ты знаешь, что представляют из себя винные погреба короля Фиолета? О, это целый город со своими кварталами и улицами.
… Так они шли и шли, сворачивая то направо, то налево, а нужной бутылки все не было… Когда Зорий осознал, что Верты рядом больше нет, он остановился на месте, сразу поняв, что его заманили в ловушку, и стал ждать продолжения. Оно наступило довольно скоро. Под сводами хранилища прозвучал насмешливый голос Верты: «Прости мой сердечный друг, что пришлось прибегнуть к этой уловке, но ты сам виноват: не следовало тебе так усердно путаться под ногами у моей госпожи. Надеюсь, что к тому времени как ты найдешь выход из этого лабиринта, принцесса успеет осуществить задуманное. Ну а если не найдешь, то зови на помощь, я сразу откликнусь». Позвать на помощь значило признать свое поражение. Такого удовольствия своим противникам Зорий доставлять не собирался. Но прежде чем что-то предпринимать он захотел утвердиться в правильности своей догадки. Для этого он просто сдвинулся с места. Тут же стены-стелажи начали перемещаться, образуя новые проходы. Так он и думал! Это был не просто лабиринт — лабиринт трансформер, который постоянно менял конфигурацию своих проходов…
— Но ведь выбраться из такого лабиринта практически невозможно! — воскликнул Клим. — Здесь не помогла бы даже «нить Ариадны».
— А что бы предпринял в этом случае ты? — поинтересовался Зорий.
— Дай подумать… Наверное, постарался бы найти какое-нибудь нестандартное решение. Например, попробовал бы взобраться на стену и пройти к выходу поверху.
— Неплохое решение, — одобрил Зорий. — Но такой вариант устроителями лабиринта был предусмотрен. Попробуй я взобраться на стену как потолок хранилища тут же опустился бы настолько низко, что пролезть между ним и стеной стало бы невозможно. Мне пришлось поступить иначе…
… Когда-то маг-наставник Зория посоветовал ему неукоснительно следовать одному простому правилу: «Когда входишь в незнакомое помещение всегда произноси короткое заклинание «след». Это поможет в трудную минуту найти выход». С тех пор Зорий еще ни разу не нарушил этого правила, но только здесь, в винных подвалах короля Фиолета, смог оценить его правоту по-настоящему. Поблагодарив в душе своего наставника, Зорий произнес заклинание «проявись» и на полу хранилища отчетливо проступили его следы, которые вели от входа в подвал до этого места. Но это показалось Зорию недостаточным. Он произнес очередное заклинание «отразись» и следы стали теперь видны и на потолке. После этого Зорий произнес заключительное заклинание «сомкнись». Между следами на полу и на потолке возник светящийся тоннель. Теперь оставалось только ждать, когда стены займут такое положение, при котором вход в тоннель будет открыт. Проход открылся минут через пять, но пройти удалось только в следующую секцию, где вновь пришлось ждать, пока откроется очередной проход. Так секция за секцией, медленно, но верно, Зорий добрался до выхода из подвала и бросился бежать к «гроту».
— Вот и вся история, — закончил свой рассказ Зорий. Но как оказалось, я торопился зря. Во-первых, все равно не успел, а во-вторых, ты к счастью и сам справился.
— Даже не знаю, как это у меня получилось, — честно признался Снегов. — Что-то буквально вытолкнуло меня из глубокого омута, когда я уже практически достиг дна.
— Для тебя не составит труда рассказать об этом подробнее? — осторожно поинтересовался Зорий.
— Чего уж там… — вздохнул Снегов.
Клим поведал товарищу обо всем что произошло в «гроте» после того как Верта увела оруженосца в подвал, опустив только самые деликатные подробности.
Зорий внимательно выслушал товарища и сделал свой вывод:
— Обруч. Тебе помог Обруч!
— Но каким образом? — спросил Клим.
— Он помог твоему сознанию зацепиться за то единственное воспоминание, которое и вернуло тебя к реальности.
— Ты имеешь в виду запах сена? — спросил Клим.
— Да. Ведь именно это помогло тебе увидеть на месте Тайны Светлану.
— А ведь ты, наверное, прав, — согласился с другом Снегов.
На площади перед королевским дворцом шла церемония проводов Лорда-носителя и его оруженосца. Провожать их вышел весь королевский двор. Не было только принцессы Тайны. По лестнице ведущей от дворца к площади они спускались втроем: король Фиолет Пятый посередине, Снегов справа от него, Зорий слева. По обе стороны ковровой дорожки, по которой они шли, был выстроен почетный караул. Справа стояли «фиолетовые гвардейцы» слева «фиолетовые ведьмы». Поравнявшись с Вертой, Зорий подмигнул своей недавней любовнице. Та отвела глаза, сделав вид, что не заметила проделки. Спустившись с лестницы, король, а вместе с ним и Снегов с Зорием остановились у подножия лестницы. Снегов внешне ни чем не выказывал своего нетерпения. Он лишь в мыслях позволил себе поразмышлять о то, что же ждет их в дальнейшем. Но король Фиолет был видать еще тот телепат! Иначе, зачем бы его величество обратился к Снегову со следующими словами:
— Сегодня вам не понадобится портал. На Голубую планету вас доставит флагман имперского флота фрегат «Сила Пяти».
«Странное наименование для корабля, — подумал Клим. — Впрочем, это не мое дело».
По рядам собравшихся на площади придворных прошелестел ропот. Снегов попытался определить, что явилось тому причиной. Вглядевшись в безоблачное легкого фиолетового оттенка небо, он увидел на нем черную точку. Точка стремительно росла в размерах, пока не превратилась в летающий корабль. Когда фрегат приблизился настолько, что стало возможно рассмотреть его во всех деталях, Снегов невольно залюбовался судном. Это был самый большой и самый красивый корабль из тех, которые довелось повидать Снегову за время его восхождения по «Тропе испытаний». Яхта принца Алия была не в счет, поскольку вряд ли будет правильным делать сравнение между миниатюрой и большим полотном. Тем временем фрегат завис над площадью со спущенными парусами, а затем плавно опустился на брусчатку. С корабля спустили парадный трап. Зазвучали Фанфары. Король Фиолет Пятый сердечно простился с Лордом-носителем. Снегов и Зорий преодолели расстояние, отделавшее их от корабля, и поднялись на борт. Прозвучала команда «смирно». От построенного вдоль борта экипажа отделилась фигура в парадной форме и направилась в сторону вставших у выхода с трапа Снегова и Зория. Подошедший офицер лихо отсалютовал Лорду-носителю и отрапортовал:
— Ваша светлость, экипаж фрегата «Сила Пяти», по случаю вашего прибытия на борт, построен, командир корабля капитан-командор Тринц!
Не зная обычаев имперского флота, Снегов не стал мудрить. Он просто «отдал честь» так, как это было принято в Звездном флоте, и скомандовал:
— Вольно!
По окончании церемонии встречи, гостей пригласили на командирский мостик. Как только они заняли отведенные им места фрегат начал плавно подниматься в воздух. На земле раздались приветственные крики, а потом прозвучал салют, сопровождаемый красочным фейерверком. Поднявшись на достаточную высоту, фрегат поставил паруса и начал стремительно удаляться от поверхности планеты. Вскоре королевский дворец, над которым все еще вспыхивали огни фейерверка, превратился в свою миниатюрную копию, а затем и вовсе исчез из виду. Фрегат вышел за пределы атмосферы. Окруженная фиолетовым ореолом планета стала медленно удаляться. В этот момент Снегов вдруг почему-то вспомнил принцессу Тайну. Не ту гордую, надменную красавицу, которая чуть было, не выиграла у него поединок, а горько рыдающую на каменном полу девчонку. И ему стало жаль принцессу…
Фрегат развернулся носом в сторону Голубой звезды и, разрезая форштевнем пространство, помчался к намеченной цели.
«Финита ля комедия».
Это было очень странная планета. Ни океанов, ни морей: одна лишь сплошная суша. Нет, воды на ней было много — даже очень много. Но о ней мы поговорим чуть позже. Сначала горы. Два огромных горных массива как шлемы былинных богатырей были нахлобучены на оба полюса планеты. Это были царства заоблачных вершин и вечных снегов. И холода. Жуткого холода. Полюса были соединены между собой двумя горными хребтами, проходящими по двум противоположным друг другу меридианам. Хребты не подпирали своими вершинами небо, как это делали горные массивы, но и тут встречались белые ледяные шапки. Везде — кроме экватора. Весь экваториальный пояс занимали пустыни. В районе хребтов — горные, в остальных местах — равнинные. Здесь было жарко. Очень жарко. Ввиду тяжелых климатических условий горы и пустыни были заселены мало. Основное народонаселение было сосредоточено в районе голубых лент (определение Снегова). Лентами Клим нарек четыре полноводные реки, которые текли от полюсов к экватору. Реки проходили по меридианам, равноотстоящим от горных хребтов. Образовывались реки у подножия горных массивов в результате слияния многочисленных рек речушек и ручейков, берущих свое начало от высокогорных ледников. По пути к пустыне реки источались оттоками, которые уносили часть воды в многочисленные озера — реже, болота. Перед самой пустыней заметно «похудевшие» реки распадались на десятки рукавов, которые, в конце концов, пропадали в песках. Горные хребты тоже рождали реки, но воды в них едва хватало на то чтобы оросить собственные предгорья. Все эти подробности Снегов узнал из личного опыта. По прибытии на Голубую планету Климу был предоставлен трехдневный отдых перед решающим поединком. Чтобы провести эти дни с пользой ему предложили совершить экскурсию по-над планетой на воздушной королевской яхте. Снегов, который уже слегка подустал от бесконечных приключений, с радостью принял это предложение. За три экскурсионных дня яхта успела облететь значительную территорию. Помимо знакомства с местными достопримечательностями, Снегов по два раза в день упражнялся в фехтовании, выбрав в качестве спарринг-партнера Зория. В тот день, когда напарники довольные и посвежевшие, вернулись в королевский дворец, Снегову были объявлены условия его завтрашнего поединка с графом Властмилом. Поединок должен был состояться в фехтовальном зале через час после завтрака. Никаких свидетелей. Оружие — только шпаги. Никакой защитной одежды. Бой до полной победы. Когда Снегов попросил разъяснить, что означают слова «до полной победы» ему ответили, что бой не будет остановлен до тех пор, пока один из противников не выпустит из рук шпагу. «Но ведь шпагу можно выпустить и в том случае если ее выбьют из руки, и в том случае если не будь сил ее удерживать», — сказал Снегов. На что ему ответили: это не имеет значения. После такого разъяснения Снегов за ужином мрачно пошутил:
— Похоже, что все заверения о моей безопасности всего лишь блеф. До сих пор меня берегли лишь для того, чтобы завтра граф Властимл проткнул меня клинком своей шпаги.
Заметив тень тревоги на лице Зория, он поспешил добавить:
— Впрочем, в этом бою шансы у нас равны.
За завтраком Снегов был чем-то сильно озабочен и оттого рассеян. Он невпопад отвечал на вопросы Зория, чем привел оруженосца в сильное волнение. Зорий даже раньше времени покинул стол. Клим грустно посмотрел ему в спину. «Добрый друг, он так за меня переживает. Впрочем, у него есть для этого причина. Мне действительно претит то, что бой должен длиться чуть ли не до смерти одного из соперников. Роль мясника не для меня». Эта мысль не покидала его все то время, пока он шел в сопровождении свиты в сторону фехтовального зала. В начале коридора, который заканчивался дверью в зал, свита оставила Снегова. Клим огляделся по сторонам: не видно ли где-нибудь Зория? Так и не найдя глазами оруженосца печально вздохнул. «Видно парень так переживает что даже не нашел в себе сил проводить меня на поединок». Снегов со шпагой в руке в одиночестве прошел по коридору открыл дверь и вошел в зал. То, что он там увидел, заставило вылететь из его головы все мысли разом. Посреди зала на полу лежал Зорий. Возле его руки лежала шпага. Рядом на коленях стоял граф Властмил. При виде Снегова он поднялся с колен и отошел в сторону. Снегов подбежал к другу и теперь уже он встал перед его телом на колени. Зорий лежал на спине. Его глаза были безжизненно устремлены в потолок. Точно между глаз оруженосца зияла колотая рана. Крови почти не было. Лишь небольшое пятно расплылось по лбу. Клим положил пальцы на сонную артерию. Пульса не было. Зорий был мертв. Снегов поднял голову и посмотрел на убийцу. Он не о чем не спрашивал, он просто смотрел. Властмил заговорил сам:
— Он ворвался в зал с обнаженной шпагой в руке и сразу напал на меня. Я вынужден был защищаться. Я пробовал уговорить его прекратить атаку, но он не слушал. Я не хотел его убивать, но он наседал очень яростно. И вот…
Граф Властмил замолчал. Снегов не сказал ни слова. Внешне он был очень спокоен. Кипело только его нутро. Клим не был ни зол, ни взбешен. Он был полон ледяной ненависти. Ненависти к Зорию: зачем он полез в эту драку? Ненависти к себе: почему он так увлекся собственными переживаниями и не оценил переживаний друга? И, наконец, он в эту минуту впервые за все время люто возненавидел Властмила: ведь именно из-за его прихоти или, вернее, похоти погиб Зорий. «Вы ждете смертельного поединка? Вы его получите! Вот только…». Снегов положил свою шпагу рядом со шпагой Зория. Поднял тело друга и на руках отнес его к стене. Положил на пол со всей осторожностью, словно боялся причинить мертвому телу боль. Прикрыл веки друга. «Все. Теперь Властмил!». Снегов вернулся на середину зала и поднял с пола обе шпаги. Он посмотрел прямо в глаза Властмила и с мрачным удовлетворением увидел в них тревогу. «Опасаешься, что я буду драться двумя клинками? Правильно опасаешься. Запустив «веер» я бы тебя быстро доканал. Жаль правила поединка этого не позволяют». Снегов отбросил свою шпагу назад к двери, оставив в руке шпагу Зория. «Я сделаю это твоим оружием, друг!». А затем он бросился в атаку. Теперь он уже не считал для себя зазорным быть «мясником». Поэтому он с непонятным для «прежнего» Снегова удовольствием наблюдал за тем, как краснеет от крови белая рубаха, надетая на тело Властмила. При этом он совсем не обращал внимания на то, что его собственная рубаха тоже пропиталась кровью. Такая сумасшедшая рубка не могла продолжаться долго. Неожиданно для себя Клим почувствовал укол в сердце. Он прекратил бой, недоуменно опустил голову, глядя, как из его груди выходит клинок. Сознание зафиксировало как «беситься» Обруч на его голове, но это уже не имело значения. Снегов поднял голову. Его останавливающийся взгляд зафиксировал графа Властима, который салютовал ему окровавленной шпагой. Клинок Зория выпал из его руки. Он уже не почувствовал как падает на пол. Волна забвения накрыла его раньше.
Ночь в раю.
Сознание вернулось к нему сразу и полностью. Однако глаз Снегов открывать не спешил. Сначала надо было разобраться в своих ощущениях. Как он себя чувствует? Отлично! Ничего не болит, ничего не беспокоит… Что он видит? Ничего он не видит — глаза у него закрыты. Ладно… Тогда что он слышит? Пенье птиц, журчание ручья, шелест листвы… Что он осязает? Что-то мягкое шелковистое под спиной. Прикосновение ветерка к лицу… Что он обоняет? Целый букет лесных ароматов… Что он помнит? Укол в сердце. Шпагу в руке графа Властмила обагренную кровью — его, Снегова, кровью… И что из этого следует — то, что он в раю? Ерунда какая-то… Снегов положил ладонь на грудь. «Ишь ты, бьется». Сердце у него бьется! Значит, он жив? А укол в сердце? А кровь на шпаге Властмила? Стоп. Это что же, снова да ладом? Нет, так не пойдет. Пора открывать глаза… «Ну, открыл, и чего добился? Солнышко светит, птички поют, лежу на траве, рядом ручей, над головой ветви дерева». Выходит все-таки это рай? «Тьфу ты, далось оно тебе это слово «рай». Сердце бьется — значит жив. С остальным — разберемся!».
Клим решительно поднялся с травы. «Опять сплошная пастораль. Где-то я уже что-то подробное недавно видел. Где — не помню. Хватит гадать. Вон внизу домик. Пойду, пообщаюсь с хозяевами». Снегов спустился с невысокого холма и направился к аккуратному домику. А вот и хозяева, точнее хозяйка. На крыльцо дома вышла молодая красивая женщина в простом крестьянском платье. «И давно ты последний раз видел крестьянку?» — съехидничал внутренний голос. — «Заткнись, когда надо тогда и видел». Женщина улыбнулась Климу и произнесла совершенно очаровательным голосом:
— Как себя чувствует Лорд-носитель?
— Вы меня знаете? — удивился Клим и тут же поправился: — Простите, чувствую я себя прекрасно.
Женщина вновь улыбнулась: просто естественно и очень мило.
— Рада это слышать. И конечно я вас знаю. Меня зовут Зоря, принцесса Зоря.
— Вы принцесса? — вновь удивился Клим, и вновь ему пришлось извиняться: — Простите меня опять, просто я не ожидал увидеть принцессу в таком наряде.
— Я в нем так плохо выгляжу? — делано испугалась принцесса.
— Что вы, — поспешил успокоить ее Клим, — Выглядите вы великолепно и в этом наряде и, наверное, без него.
Сообразив, что сказал двусмысленность, Клим поспешил поправиться:
— Я имел в виду: в другом наряде.
— Да поняла я, что вы имели в виду, — рассмеялась Зоря. — Что-то вы, милорд после того как вас ранил Властмил стали заговариваться.
— Так он меня не убил, а только ранил? — вновь поторопился с вопросом Клим. Сразу понял, что опять сказал что-то не то и замолк.
Зоря сочувственно вздохнула.
— Давайте присядем на скамейку, и я вам все расскажу.
Они присели на веселенькую скамейку, которая стояла возле крыльца и Зоря начала посвящать Клима в те события, о которых он не знал:
— Когда Властмил и Зорий принесли вас сюда…
— Зорий?! — воскликнул пораженный Клим. — Но ведь он… — Снегов замолк на полуслове.
Однако Зоря прекрасно поняла, что он хотел сказать.
— Нет, он не убит и даже не ранен. Все это было сделано для того чтобы вы дрались по-настоящему.
Это был удар. Снегов сидел, словно пораженный громом. Не успел обрадоваться, что друг жив как тут же снова его потерял. Зорий предатель… «Стоп! А может не предатель? Может…».
Клим решительно повернулся к Зоре.
— Принцесса, прошу вас, расскажите мне все!
— Хорошо. Теперь, когда вы прошли «Тропой испытаний», вы вправе узнать правду. Ваше появление в мире Пяти Лучей предопределил не выбор Светланы Райт, его предопределил выбор Оракула, одной из двух самых древних и самых почитаемых волшебных реликвий нашего мира.
И тут Клима озарило.
— А второй реликвией является Обруч у меня на голове?
— Верно, — улыбнулась Зоря. — А как вы догадались, что Обруч все еще у вас на голове?
Клим удивлено посмотрел на нее, а потом до него дошло, что Зоря права, он действительно не ощущал больше Обруча, да и вспомнил он о нем только что. Он поднял руки к голове. Обруч был на месте. Он снова удивленно посмотрел на принцессу.
— Я пошутила, — успокоила его принцесса. — Однако, судя по вашей реакции, шутка попала в цель? Ладно, не смущайтесь. Давайте оставим эту тему. Лучше я вернусь к прерванному рассказу. Итак, вас выбрал Оракул.
— А для чего он меня выбрал? — задал вопрос Снегов, теперь уже по теме.
— Это я вам расскажу чуть позже. А пока продолжу… Во исполнение воли Оракула вас необходимо было заманить в наше пространство. Эта миссия была поручена капитану «Серой стражи» графу Властмилу. Это он придумал использовать в качестве приманки Светлану Райт, и он же организовал ее мнимое похищение.
Сегодня определенно был день сюрпризов.
— Вы хотите сказать, что Светлану никто не похищал?
— Нет, ее, конечно, похитили, но с тех пор она была и остается не нашей пленницей, а нашей гостей…
Снегов вновь хотел задать вопрос, но удержался. «Дождусь конца рассказа, а потом уже стану задавать вопросы», — решил он.
— … Для пущей верности Властмил решил приставить к вам в качестве оруженосца Зория…
«И у него это ловко получилось. Выходит что Зорий не предатель, он просто вражеский агент. Хотя насчет врагов выводы делать пока рано».
— … Когда вы оказались в пространстве Империи вам в качестве оберега вручили Обруч и отправили по «Тропе испытаний». На ней вы показали себя с самой лучшей стороны. Вот я вкратце и рассказала вам историю вашего появления в нашем пространстве. Я умышлено не стала останавливаться на подробностях, в том числе и на деталях вашего поединка с графом Властмилом. Вы все это узнаете, позже, и не от меня. Теперь можете задавать ваши вопросы.
«А о чем мне тебя спрашивать, если ты сама сказала, что все подробности я узнаю позже, притом неизвестно от кого? Хотя, нет, один вопрос я тебе все-таки задам…».
— Скажите, принцесса, какова истинная причина моего появления в вашем пространстве, зачем меня выбрал Оракул?
Зоря смотрела ему прямо в глаза. Взгляд ее был серьезен, а сама она слегка напряжена.
— Вы избраны для того чтобы стать отцом будущего императора.
Чего-чего, а этого Снегов точно не ожидал. Он встал со скамьи, прошелся, туда-сюда, по дорожке, потом заговорил очень нервно, как бы ни к кому конкретно не обращаясь:
— Нет, чего удумали, а? Нашли самца производителя… Простите, принцесса, — опомнился Клим, — А как со мной поступят, если я откажусь от этой чести?
Зоря встала со скамейки, подошла к Климу и заглянула в его глаза.
— А вы что, намерены отказаться?
— Намерен!
Уязвленное самолюбие не позволяло Снегову дать другой ответ. Но тут он перехватил взгляд принцессы, и что-то заставило его добавить:
— Разве что матерью императора будете вы.
Сказал и тут же испугался сказанному. «Что я несу, она же принцесса! Вот сейчас как отвесит мне пощечину…». Но случилось как раз обратное. Зоря удовлетворенно улыбнулась и произнесла:
— Оракул еще ни разу не ошибся…
— Что?
Снегов сначала не понял, а потом до него дошло.
— Да ну, — он махнул рукой, как бы отгоняя невероятную догадку, — нет, этого не может быть…
Но глаза Зори говорили иное. Снегов почувствовал, что полностью теряет контроль над ситуацией. Это было невероятно, но его действительно тянуло к этой женщине. Это была не похоть, но это была и не любовь — это было что-то другое.
— Давай я сниму его с твоей головы, он тебе больше не нужен.
Сказав это, Зоря протянула руки к Обручу, сняла артефакт с головы Снегова и положила его на скамейку. «Похоже, что мы перешли на «ты», — успел подумать Клим, прежде чем Зоря подошла к нему закинула руки ему за шею и прильнула губами к его губам.
Нет, он не поднял ее на руки и не понес в кровать. Они просто вошли в дом и прошли на кухню. Пока Зоря готовила еду, Клим развлекал ее рассказами из своей жизни космолетчика. Потом они вместе накрыли на стол. Правда к еде они едва притронулись, а вина так вообще не пили. Убрав со стола, они танцевали. Просто так, без музыки, тесно прижавшись друг к другу телами. Зоря чувствовала, что Климу надо привыкнуть к ней и не торопила его. Она знала, что ему не уйти от своего предназначения, и он это тоже знал… И была разобранная постель и на ней два обнаженных тела. И были ласки, и было соитие. И был женский вскрик. Ведь давно известно: прежде чем закричит младенец, объявляя миру о своем появлении на свет, должна вскрикнуть его мать, находясь на пике наслаждения от близости с его отцом.
