… Максим знал, что его будут встречать. Поэтому, покинув пределы летного поля, он остановился в стороне от толпы встречающих, и стал ждать, когда к нему подойдут. Через минуту перед ним остановился типичный представитель «определенных служб», вежливо улыбнулся и произнес:
— Здравствуйте, Максим Всеволодович! Меня зовут Николай. Мне поручено вас встретить, и быть в вашем распоряжении вплоть до вашего отъезда!
— Здравствуйте! В дальнейшем прошу вас не утруждать себя произношением моего труднопроизносимого отчества, и звать меня просто Максим.
— Как скажете… Это весь ваш багаж?
— Да, все при мне!
— Тогда позвольте вашу сумку, и пройдем к машине!
… Машина остановилась у дома, в котором Максим на протяжении нескольких лет снимал квартиру — сразу после развода. Семейная жизнь дала трещину после рождения Настеньки, или Настёны, как любил называть ее Максим. Соня — так звали бывшую жену Максима — после родов все свое внимание переключила на ребенка, отодвинув заботу о муже — нет, не на второй, а план, этак, на четвертый, не выше. Максим терпел долго. Сначала потому, что слышал от других что «после родов у всех так, потом все образуется». Потом, когда ничего не «образовалось», потому, что любил «своих девочек». Время шло, дочь взрослела, а отношения между супругами становились день ото дня всё хуже. Обычно спокойный, Максим начал «срываться». Пошли скандалы. Так дальше продолжаться не могло и, когда дочери исполнилось пятнадцать, супруги развелись. Максим оставил доставшуюся от родителей «двушку» Соне и дочери, а сам снял себе однокомнатную квартиру. Так прошло несколько лет. Дочь успела закончить не только школу, но и институт. Нашла себе неплохо оплачиваемую работу. Замуж, правда не спешила. Ранние браки давно вышли из моды. С отцом поддерживала теплые отношения. Но еще более теплые отношения с Максимом поддерживала с некоторых пор, как это не покажется странным, Соня. Причиной тому стало охлаждение отношений между Соней и Настей. С возрастом чрезмерная опека матери стала дочь «доставать», и та все чаще выказывала свое недовольство. Соне стало недоставать человеческого тепла, и она решила поискать его у бывшего мужа. Поскольку у него как, понятное дело, и у нее на тот момент никаких других душевных привязанностей не возникло, то бывшие супруги без особого труда переквалифицировались в любовников. Местом встреч стала «холостяцкая» квартира Максима. Вы спросите «зачем так сложно»? Что помешало Соне и Максиму просто вновь оформить отношения? Причин тому было много. Не последнюю роль играла, какая-никакая, романтика новых отношений. Но главная причина была в характере Мороза. Он не позволял ему «дважды наступить на одни грабли». Соня знала это и от разговоров на «скользкую» тему воздерживалась…
… Так обстояли дела на тот момент, когда Максим, отпустив машину, переступил порог снимаемой им квартиры. За те немногие дни, что ему оставались до отъезда в Москву, надо было решить четыре основные проблемы: Соня, Настя, работа, квартира. Строго говоря, два последних пункта к проблемам можно было отнести с «большой натяжкой». Хозяев квартиры о своем намерении освободить помещение, Максим предупредил еще до приезда, по телефону. Оставалось только раздать вещи по родне и знакомым. На работу он тоже позвонил заранее, сказал, что у него «больничный», который увеличивает отпуск на двадцать один день. По окончании этого срока он просит уволить его по «собственному желанию». Поскольку на ту должность, которую Максим занимал, было немало претендентов, то начальник «дал добро». Все формальности условились «утрясти» по приезду Мороза. Что касается Настёны, то и с этой стороны Максим особой проблемы не видел. А вот Соня… Поскольку «ехать в Тулу со своим самоваром» Максим не собирался, то он давно уже «ломал голову», как бы решить щекотливый вопрос поделикатнее. И, как оказалось, напрасно. То, как вопрос решился на деле, заставило Максима в который раз подивиться изобретательности своего «ангела-хранителя». Но, обо все по порядку…
… Максим сидел в кафе и ждал Настёну. Встречаться на нейтральной территории вошло у них в привычку. Вот она — молодая и красивая — быстро проходит между столиками, наклоняясь, целует его в щеку и, прежде чем занять место напротив, окидывает взглядом стол.
— По какому случаю банкет? Ты что, на отдыхе сэкономил, или, что было бы весьма кстати, банк ограбил?
— Все гораздо лучше!..
… И Максим рассказал дочери, не вдаваясь в детали, о переменах в его, а, значит, и в ее, жизни. Настя всегда была весьма высокого мнения о способностях отца, поэтому весть о его переезде в Москву встретила скорее с восторгом, чем с удивлением.
… - Классно! Давай там, устраивайся, глядишь, и я к тебе подтянусь!
— Все в наших руках! Не знаю только, как об этом сообщить твоей маме…
— Вы, прям, сговорились! Только утром слышала от нее то же самое, только в отношении тебя.
— А вот с этого места поподробнее!
— Ну, уж нет. Пусть она сама тебе все расскажет! А я и так слишком много сказала. Кстати, как ты намерен поступить с машиной?..
Речь шла о «видавшей виды» «девятке» Мороза. Незадолго до его отпуска, Настя сдала на права, и Максим оформил на дочь доверенность. На время отпуска машина была в полном распоряжении Настёны.
… - Очень просто. Мне она больше не понадобится. Оформим на тебя генеральную доверенность с правом продажи…
… Когда Максим позвонил Соне, то голос у нее был какой-то смущенный. На встречу, она согласилась, но ехать к нему на квартиру отказалась категорически. Памятуя сказанное дочерью, Максим не стал выяснять причину столь странного поведения «любовницы», и предложил встретиться в кафе… По мере того, как Максим рассказывал свою «легенду», нервозность, с которой Соня пришла на встречу, начала приходить. А когда Максим сказал, что переезжает на работу в Москву, лицо ее озарилось неподдельной радостью.
— Я искренне рада! И за тебя, и за себя. За тебя — потому, что ты добился, похоже, большого успеха. А за себя — потому, что мне не надо подбирать слов, чтобы рассказать тебе о том, что меня волнует. Через несколько дней после твоего отъезда, я была у подруги на Дне рождения. Там я познакомилась с одним человеком. Мы разговорились, и я узнала, что он вдовец. Живет один в двухкомнатной квартире. Материально обеспечен. Мы стали встречаться и, незадолго до твоего возвращения я дала согласие выйти за него замуж. Ведь от тебя я такого предложения никогда бы не услышала, правда?
— Ты же знаешь, я не люблю повторять дважды одно и то же… Ну, не надо кривить губы. Мне только твоих слез не хватало!.. Давай, лучше выпьем за наше будущее! Ты — за своё и моё, а я — за твоё и своё!…
Трубы медные…
… Машина плавно неслась по улицам столицы. Максим с любопытством смотрел в окно. Он хорошо знал и любил этот город, — что среди тех, кто не является москвичом, случается не часто — но не был в нем уже несколько лет. И теперь с удовольствием отмечал, как изменилась и похорошела за это время Москва. Наконец они пересекли Большой каменный мост и, взлетев на Боровицкий холм, въехали в ворота Кремля. Вскоре автомобиль остановился перед Большом Кремлевским дворцом. Максима встретил одетый в парадную форму офицер и проводил его в зал, где было расставлено несколько рядов кресел, на большинстве из которых уже сидели люди. Офицер указал Максиму его место. Сев в кресло, Максим, стараясь не сильно вертеть головой, принялся рассматривать великолепное убранство зала. Ждать пришлось недолго. Прозвучали фанфары, и началась церемония награждения. В этот день награждали всего несколько человек. Прессы в зале не было, хотя один фотограф все-таки присутствовал. Но это, наверняка, был так называемый «придворный фотограф», которого приглашали даже на самые закрытые церемонии…
… Максим изо всех сил старался казаться спокойным. Именно казаться, а не быть. Потому что оставаться спокойным на подобной церемонии, согласитесь, дело неблагодарное. Более-менее ему это удавалось до того момента, пока на его пиджаке, с левой стороны, не появилась Золотая Звезда Героя Российской Федерации. Оставшуюся часть церемонии он провел уже на «автопилоте». Благо она была не долгой. Он запомнил себя с бокалом шампанского в руке. К нему по очереди подходили присутствовавшие на церемонии. Далее следовал звон бокалов, потом короткая беседа: ему что-то говорили, он что-то отвечал… Вскоре, к глубокому облегчению Максима, все закончилось. Зал опустел. Последними его покинули Максим и Евгений. Из Кремля они выехали на машине Евгения. Ехали молча. Евгений понимал состояние Максима, и от разговоров воздерживался. Молча, доехали до Старой площади. Молча, покинули машину и вошли в здание Администрации Президента. Молча, прошли в кабинет Евгения. Молча сели за столик в углу кабинета, на котором уже стоял поднос с бутылкой коньяка и две тарелки: одна с тонко нарезанным лимоном, вторая с бутербродами. Евгений разлил коньяк по стопкам, они чокнулись и выпили. После чего Евгений счел возможным прервать молчание.
— А вы меня сегодня приятно удивили. Держались так, словно по пять раз на дню награды получаете!
Максим от ответа воздержался. Благо у него для этого была уважительная причина: он жевал бутерброд. Впрочем, Евгений ответа и не ждал, а потому сразу продолжил:
— Поскольку круг ваших обязанностей еще не определен — до вечера можете считать себя свободным. Покатайтесь по Москве. Машина в вашем распоряжении. Вечером же прошу присоединиться, так сказать, «к нашему шалашу»! Тут неподалеку есть очень приличный ресторан. Там сегодня один из ваших новых сослуживцев устраивает небольшую вечеринку. Вы тоже приглашены. Отказ не принимается, поскольку, сами понимаете, вы у нас «гвоздь программы». Так что к шести часам прошу без опозданий! Адрес ресторана водитель знает. Теперь о награде… Я вам рекомендую сдать ее на хранение. Носить все равно нельзя — сами понимаете. И, последнее: в субботу, то есть завтра, вы приглашены на дачу. — При слове дача Игорь выразительно перевел взгляд под потолок. — Там окончательно определится ваша дальнейшая судьба…
… Об этой встрече Максим впоследствии всегда говорил очень скупо, не потому что не любил о ней вспоминать, а наоборот, потому что воспоминания остались самые приятные, но поскольку они касались первых лиц государства и членов их семей, то распространяться на эту тему Максим считал недопустимым…
… Большую часть дня он провел в обществе первых леди, которые ради него собрались вместе. Во всяком случае, впоследствии Максим редко видел их рядом вне официальных мероприятий. Обе женщины вели себя с ним просто. Не как жены первых чиновников страны, а как женщины, для которых Максим сохранил самое важное, что было у них в жизни. Надо сказать, что по натуре Максим был человеком слегка замкнутым, в том плане, что первым на близкое знакомство с неизвестными ему людьми не шел практически никогда. Зато, оказавшись внутри компании, которая пришлась ему по душе, мог сам стать ее душой. В такие минуты он становился в меру веселым, в меру остроумным, уважительным по отношению к мужчинам и галантным по отношению к дамам. Если прибавить к этому острый ум и похвальную эрудицию, — не говоря уже о знании нескольких иностранных языков — а так же умение петь, аккомпанируя себе на гитаре, то мы видим перед собой портрет человека, перед обаянием которого трудно устоять! И первые дамы страны не стали тому исключением, тем более что в этот день Максим был явно в ударе! Потом из столицы приехали их мужья, и присоединились к шумной компании. И уже довольно поздним вечером, пришло время для серьезной беседы. В кабинете хозяина дачи собрались три человека: Президент, Премьер и Максим Мороз. Разговор получился обстоятельным, но не получился простым. Далеко не все высказывания Мороза касающееся внутренней и внешней политики государства пришлись его собеседникам по душе. Премьер даже воскликнул в сердцах:
— От некоторых твоих высказываний уши вянут!
— Пусть они у вас лучше вянут от искренних слов, чем цветут от неискренних! — парировал Максим.
Президент рассмеялся, а Премьер произнес уже вполне миролюбиво:
— Ну, ты и штучка!..
… - А кем бы вы, Максим, хотели видеть себя в структуре Администрации?
Вопрос Президента не застал Мороза врасплох, поскольку он все последние дни только об этом и думал.
— Можно я начну чуть-чуть издалека? Представьте себе человека честного, принципиального, незаангажированного, рассудительного и не склонного к поспешным выводам. И вот такой человек получает — нет, не власть — право бывать везде и видеть все, что происходит в стране, а потом докладывать об увиденном непосредственно первым лицам государства. Так вот, такая работа как раз по мне!
— Скромненько и со вкусом… — резюмировал Премьер.
А Президент спросил:
— А почему, все-таки, без властных полномочий?
— Власть растлевает. Обязательно потеряешь либо честь, либо принципы, либо утратишь объективность.
— Опять тебя, брат, понесло! — Премьер слегка поморщился. — Но, если отбросить эмоции, в твоей идее есть рациональное зерно…
А Президент добавил:
… - Мы подумаем и над этим предложением… Так или иначе, в ближайшее время должность мы для вас подберем!
… Ожидание растянулось на два дня. А в среду Максим был назначен на должность помощника Президента РФ по Особым Вопросам.
Статус должности был необычайно высок. Формально Максим находился в подчинении Руководителя Администрации Президента. На деле он должен был только ставить последнего в известность о предпринимаемых действиях. Евгений не скрывал своего удивления, когда вручал Максиму удостоверение. На его памяти ничего подобного ранее не было. Удостоверение давало право проходить почти на все закрытые объекты. Его владелец мог обращаться за содействием в самые различные организации, и требовать приема в самых высоких кабинетах. Правда, удостоверение не давало каких либо особых властных полномочий, но Максиму это и не было нужно. Его дело — проверить и доложить. Что и с кем делать — пусть решают другие. Максиму был выделен отдельный кабинет. Вход в кабинет вел из приемной, в которой сидела секретарша. Правда, в эту же приемную выходили двери еще одного кабинета, так что секретарша была одна на двоих, но это Максима не беспокоило, тем более что засиживаться в кабинете он не собирался. Зато машина с шофером была закреплена только за ним. Еще ему был выдан специальный сотовый телефон с защитой от прослушивания и неопределяемым номером, а так же масса других необходимых в работе аксессуаров…