Строго доверительно

Дорогой,

Третьего дня получил из Парижа от Гирса (сменившего Сазонова) письмо, в котором он просит меня прибыть к нему для переговоров о выставлении моей кандидатуры в помощники Нансену. Уважая, глубоко уважая и любя Нансена, я не хотел бы предпринять что-либо имеющее отношение к нему без его ведома. Поэтому написал ему прилагаемое письмо и хотел бы слышать Ваше мнение: правильно ли я поступил с норвежской точки зрения? Сумеет ли он разгадать искренность моего шага? Не подумает ли он, что я хотел ему навязаться? Вы знаете, что я плохой дипломат и считаю, что игра в открытую всегда честнее и правильнее. По крайней мере, я всегда держался этого принципа. Много ли ошибок? Больше всего труда доставили, конечно, несчастные en og et.

О моем письме Нансену известно только Чупрову и Вам, от которых ничего не могу (также привычка) скрывать. Но очень прошу ни Нансену, ни кому-либо в Христиании о моем действии не говорить.

Не переживаю никаких волнений. Если Нансен почему-либо ответит, что вопрос еще не решен и т. п. – то я не буду о том плакаться, ибо привык к весьма однообразной, тихой Дрезденской жизни. Есть кое-что в моем существовании, что меня не устраивает – сожительство с чужими людьми в квартире. Но и к этому, надеюсь, привыкну. Зато музыки, и совершенно первоклассной, здесь вдоволь. Можно слушать самые необычайные вещи чуть ли не каждый день.

Не помню, благодарил ли Вас за Вашу статью на основании брошюрки Каутского? Она была превосходна и, уверен, весьма полезна для норвежских читателей. За интервью Горького с Судло также спасибо: интересно!

Обнимаю нежно Вас и деток. Целую ручки дорогой Нины Ивановны.

Ваш всем сердцем Гулькевич