Дорогой Друг,
Год на исходе! Прочел вторую главу den gyldne ev.[angelium], нравится все более и более. Spænding увеличивается. Неужели эта книга еще лучше, нежели kilden?.. Ложусь спать. Хочу благодарить Вас и всех дорогих Ваших за все доброе, чем «закидали» в 1921! Takf.[or] den gamle! Дай бог всего лучшего во всех omraade в будущем. С Вами заканчиваю год, с Вами начну новый…
1 I 1922
Спасибо за то, что дали, хотя мысленно, плясать у Вас вокруг елки. Относительно Мас. Сур. Постараюсь сделать, что могу, но только руки коротки. Польский Посланник в Берне приедет сюда на этой неделе. Обещали устроить свидание с ним, но говорят, человек он без веса. Напишу в Рим человеку, который, кажется, дружит со Скиревуктом – Министром Иностранных Дел. Но не могу ручаться за то, что это даст что-либо.
Грустные наблюдения над всем, что происходит в эмиграции. Только для Вас: хлопочу помешать подать в Совет Лиги Наций, который соберется здесь 6-го, требование группы русских организаций отставки Нансена, ибо он ничего за 4 месяца для беженства не сделал – ввиду того, что занимаемые им две должности взаимно парализуют друг друга (последнее – верно). Если протест подадут (инициатор Гучков суетится, как все изнывающие от безделья эмигранты в Париже, точно он этим спасает родину) – не знаю, как на это реагирует Нансен. Если удастся добиться отсрочки, то буду осторожно советовать Нансену отказаться самому от беженства и посвятить себя только голоду. Не ирония ли это судьбы? Я радовался совместной работе с Нансеном, и, быть может, на мою как раз долю выпадет нанести ему этот несправедливый удар. Но я его слишком люблю и уважаю, чтобы отказаться от того, что считаю нужным, прежде всего, для него самого, для его престижа и авторитета.
Здесь стоит совсем весенняя погода, страна изнывает от отсутствия дождя. В Lausanne говорят нечем мыться…
На этом кончаю сегодня. Спасибо еще за то, что дали теплого, светлого в такое темное божеское существование. Читаю «Символ Веры». Окончив, пошлю Чупрову, с тем, чтобы переслал Вам. Боюсь, много верного, хотя, конечно, не без утрировки.
Обнимаю детей и Вас. Целую ручки благодетельницы Нины Ивановны.
Ваш всегда Гулькевич