Дорогой Друг,

Простите, что замедлил ответом на Ваше доброе последнее письмо.

1) Совершенно согласен с вами, что U. не является желательным кандидатом в посланники в Петроград. К счастью, его назначили в Гельсингфорс. Для Петрограда у меня был бы кандидат «первоклассный», но не для нынешнего времени. Тот, который будет отправлен туда ныне, не сможет остаться там, когда с божьей помощью большевиков не будет более. Ввиду этого выбор нынешнего представителя Норвегии в Петроград совершенно не интересен ни для России, ни, следовательно, для меня. Когда (и если) восстановится нормальный порядок, тогда я поинтригую…

2) Низко кланяюсь дорогой Нине Ивановне за ее столь чуткое определение трудности моего положения в Христиании, если бы следуя призыву [неразб. имя – ред.] и милого Poppe я поспешил бы прибыть туда до основания дела на чисто норвежской базе. Она и в этом случае, как всегда, совершенно права. То, что случилось, вероятно, к лучшему, хотя больно было отрешиться от надежды возвращения в дорогое мне гнездо. По некоторым непроверенным еще приметам, не исключена возможность, что в последнюю минуту предпочли [неразб. – ред.] или нашли выгоднее дело перевести в английские руки, минуя норвежские. Положительных данных на этот счет у меня покамест нет однако.

3) Обмен селитры на сахар едва ли представится особенно заманчивым Украине. Ведь в черноземных почвах ощущается главным образом недостаток калия и фосфорной кислоты. Азота покамест в них достаточно.

Пишу Вам еще по двум делам:

4) одно – обычная просьба. В Стокгольме сел на мель капитан дальнего плавания Anatole Federman (русский). Он служил сперва в Добровольном флоте, а засим во время войны командовал по очереди двумя транспортами, потопленными немцами. Нельзя ли ему поступить в Норвежский торговый флот, хотя бы простым матросом? Человек хотел бы зарабатывать свой хлеб, не гнушаясь никакой работой. Если Вам возможно помочь Федерману, сделайте это, пожалуйста! Шведы не пускают в свой флот иностранцев.

5) Считаю долгом предупредить Вас, что в следующую пятницу (14/1 июня) утром прибудет «очаровательный» серб Ракич (известный будто бы поэт). Он был здесь поверенным в делах и ныне переведен 1-м секретарем в Лондон. Едет он с очень милою женою. Я дал им Ваш адрес и очень желал бы, чтобы Вы виделись и… подружились. Они пробудут в Христиании лишь до субботы утра и проследуют далее. Где они остановятся, не знаю. Посоветую им Victoria hotel: это дешевле и чище, нежели Grand.

Что Вам сказать еще? Об общем положении не хочется говорить – и больно, и столь малоизвестно то, что происходит в России! В Витебской губернии, занятой немцами, тишь и благодать. Крестьяне мирно работают, и помещики, высидевшие тяжелые время в своих гнездах, спасли их.

Нежно обнимаю Вас и детей. Целую ручки дорогой Нине Ивановне.

Ваш Гулькевич

Дней через десять отправится к Вам и Чупров. Александр Александрович обещал мне, что если не застанет Вас в Христиании, то разыщет Вас Nykirke.