Дорогой,

На письмо от 15 сего месяца

1) Мережковский в июле сего года был еще в Петрограде и работал (т. е., добывал себе возможность есть и жить) в каком-то ученом учреждении: архиве или какой-то комиссии. Снестись с ним нет никакой возможности.

2) Шпицберг никому не известен. Фамилия Шпитцель более известна. Какой-то ее представитель был второразрядной величиною в каком-то малоинтересном деле. Острогорского (Александра Яковлевича) помнят. Но он умер давно, т. е. до большевиков. Издавал журнал «Образование». Составил известную хрестоматию. Сожалею, что сообщаю такие малоинтересные сведения.

Очень меня огорчили тем, что потратили Вашего ценного времени для того, чтобы переписать Гефдинга. Ответ, во всяком случае, сочувственнее Иргенса, правда, помогли несчастья брата.

За статью V.[erdens] G.[ang] очень благодарю «авансом», ибо не успел еще прочесть: затормошили меня люди крайне неинтересные. К тому же ничего определенного не пришлось слышать это время. Потому на сегодня прощаюсь с Вами, Вас и деток обнимаю, целую ручки дорогой Нины Ивановны.

Всем сердцем Ваш Гулькевич