Наси, как и многие другие народы, еще не подвергшиеся влиянию материалистичной западной культуры, состояли с миром духов в близких и доверительных отношениях. Они верили, что необозримые космические пространства населяют большие и малые божества, духи умерших и сонм духов природы, как добрых, так и злых. Общение между человечеством и этими многочисленными духами наси воспринимали вовсе не как нечто гипотетическое или предположительно возможное, а как обычный и достоверный жизненный факт. Парапсихические явления не удивляли и не беспокоили их, за исключением тех, что имели неприятное свойство. На Западе религия налагает табу на общение с духами, но в Лицзяне подобных ограничений не существовало, и такое общение воспринималось как нормальный и весьма практичный способ решения определенных сложных жизненных проблем, когда все остальные способы терпели неудачу. Столкнувшись с явлением духа, материализацией или звуками голоса, люди не шарахались, а исследовали происходящее с доброжелательным интересом. Короче говоря, визитеров из потустороннего мира встречали не менее вежливо, чем живых гостей.

Наси твердо верили, что жизнь продолжается и после смерти. При этом умершие, по их представлениям, жили не в заоблачной небесной выси, а где-то совсем близко, по другую сторону невидимой преграды. Эту преграду можно было отодвинуть — или по меньшей мере на время проделать в ней дыру, чтобы пообщаться с усопшими близкими. Считалось, что беспокоить их слишком часто или подолгу нет необходимости, да и нежелательно — по двум причинам: во-первых, они уже привыкли к своему новому состоянию, и слишком часто напоминать им о земных делах, тем самым заново привязывая их к земному бытию, было бы нехорошо. Во-вторых, если бы живые явственно увидели, что жизнь в мире ином настолько же счастливая и радостная, как это изображают религиозные тексты наси, они наверняка ощутили бы соблазн покончить с земным существованием и перейти на иной, более счастливый уровень бытия. Поскольку самоубийства в Лицзяне и без того были слишком частым и обыденным делом, такие откровения со стороны умерших могли бы вызвать массовый ажиотаж и привести к преждевременному вымиранию всего насийского народа.

По всем этим причинам к мертвым разрешалось обращаться только в случаях, когда семья оказывалась в поистине тяжелых кризисных ситуациях — например, если кто-то из домашних был серьезно болен и надежды на лекарства больше не оставалось. Тогда наси вызывали профессионального медиума — саньи, который всегда являлся глубокой ночью, когда все соседи уже спали. Он распевал заклинания из священных книг, аккомпанируя себе на небольшом барабане, танцевал, а затем впадал в транс. Духи не говорили с родственниками ни сами, ни посредством медиума — он только выдавливал из себя полузадушенным голосом описания того, что видел. Например, он мог сказать, что перед ним стоит высокий старик в пурпурной куртке, слегка хромающий и опирающийся на черную палку. «Ах, это же дедушка!» — восклицала семья, простираясь в поклоне. Затем родственники описывали болезнь пациента. «Старик улыбается, — сообщал в ответ саньи. — Он говорит, что мальчик выздоровеет через семь дней, если примет это лекарство». Он медленно диктовал, что и когда принимать. Семья снова простиралась в почтительном поклоне, услышав, что старик удаляется. Но старик мог рассудить и иначе — например, сказать, что случай безнадежный и что мальчик через три дня присоединится к нему в царстве мертвых.

Такие рецепты или пророчества считались стопроцентно верными — все говорили, что пациент всегда либо выздоравливает под действием прописанного лекарства, либо умирает в день и час, указанный усопшим предком. С помощью медиума можно было также привлечь к ответственности убийц, опрашивая их погибших жертв, или разрешить иные семейные затруднения. Беседы с мертвыми во сне были для лицзянцев обычным делом, и содержанию их придавалось немалое значение.

Как я уже писал, шаманы-томба повелевали огромным сонмом злых и вредоносных демонов, вечно досаждающих человечеству своими злодейскими кознями. Демоны поселялись в домах, где царил разлад, и подстегивали расстроенные мысли несчастных или подавленных людей, внушая им идеи мести, убийства или самоубийства. В насийских манускриптах эти существа имеют человеческую голову отталкивающего вида и змеиное тело. Томба говорят, что змееподобные дьяволы могут являться человеку в видениях, возникающих под влиянием длительного пьянства или безумия. Это вполне соответствует западной концепции галлюцинаций во время белой горячки. Церемониальные танцы томба предназначаются для того, чтобы заставить зловредных демонов, внедрившихся в дом, выйти, как говорится, на свет божий. Затем их торжественно угощают, изгоняют и заклинают никогда больше не возвращаться.

Божества относятся к отдельной категории — ими невозможно понукать или повелевать. К ним относятся и могущественные кланы нагарадж. Нагараджи — это героические духи великих нагов, или змей, в которых явственно опознаются библейские серафимы — ангелы со змеиными телами. Как и серафимы, нагараджи обладают человеческими лицами небесной красоты и могут полностью принимать человеческий облик. Многие женщины влюбляются в этих прекрасных обитателей мира духов, и в результате таких союзов рождаются особенно талантливые и красивые дети. Чтобы умилостивить нагарадж, устраиваются специальные обряды с подношением молока и лакомств. Обращаются с ними предельно учтиво. Культ нагарадж не ограничивается Лицзяном — они также очень популярны в Бирме и Таиланде. Нагов почитали и в древнем Ангкор-Торне, и их изображения до сих пор остаются главным мотивом храмового декора в Индокитае и Таиланде. В Китае культ нагов переродился в обожествление и почитание Дракона — нага с когтистыми лапами, владыки океанов, рек и гор. Одна из целей китайского фэн-шуя состоит в выборе мест для строительства домов и устройства могил согласно воле и благорасположению Дракона.

Считается, что нагараджи иногда воплощаются и живут в материальном мире — естественно, в обличье змеи. Один из них жил неподалеку от моего железодобывающего кооператива, рядом с деревней, которая стояла на покрытой редким лесом горе. Божество обосновалось в небольшой пещере, у входа в которую местные жители оставляли на почтительном расстоянии молоко и яйца. Не удовлетворяясь этими добровольными приношениями, время от времени наг выползал из пещеры и съедал то курицу, то молодого поросенка, так что визиты его вводили крестьян в большие расходы. Однажды вечером мне повезло увидеть его своими глазами. Это была огромная королевская кобра, старая и почтенная, а на ее поднятой голове, как я успел разглядеть, красовался гребень, похожий на петушиный. Мы быстро покинули это место, поскольку королевские кобры способны передвигаться со скоростью галопирующей лошади, а в случае укуса смерть настигла бы нас не позднее чем через полчаса.

Помимо духов умерших, злокозненных демонов и нагарадж, Лицзян прямо-таки кишел сяошэньтэ — тем, что у нас обычно называют «барабашки». Мне нравится китайское название, которое буквально переводится как «маленькие духи», или, в расширительном смысле этого выражения, как «маленькие боги». Те, кто интересуется исследованием парапсихологических феноменов на Западе, теперь считают, что чуть ли не каждый человек, верящий в подобные явления, способен их наблюдать. Судя по всему, эти невидимые существа предпочитают проявлять себя в дружественной атмосфере, создающейся благодаря впечатлительности и восприимчивости простых людей, живущих в тесной связи с природой. В Европе и в Америке и даже в Китае подобные парапсихические феномены воспринимаются как не поддающиеся объяснению досадные неудобства. Многие, конечно, верят, что эти трюки проделывает дьявол, чтобы совратить верующих с пути истинного, — им любая странность внушает благоговейный ужас, и они спешат найти священника, который изгнал бы духов.

Наси подобные выходки невидимых сил отнюдь не приветствуют, однако воспринимают их с исключительным здравомыслием и практицизмом. Они безоговорочно верят, что так дают о себе знать разумные духи — не духи предков, но существа либо рангом выше, либо рангом ниже, чем человек. У наси считается, что перемещение предметов, стук и другие явления происходят не случайно и вовсе не затем, чтобы запугать или вывести из себя обитателей дома: все это — действия разумных существ, которые пытаются таким образом обратить на себя внимание, поскольку прочие способы им, естественно, недоступны. Цель их вмешательства в человече— скую жизнь явно заключается в том, чтобы сообщить семье что-нибудь важное — возможно, предупредить о грядущем бедствии, пока его еще можно предотвратить. Таким образом, вместо того чтобы проклинать или оскорблять невидимых «бесов» или страшиться их, люди вежливо обращаются к ним и пытаются при помощи спиритического сеанса как можно скорее выяснить, в чем тут дело.

Что касается домов, населенных духами, в Лицзяне наиболее широко известна длившаяся много лет история старого дома семьи Лай, стоявшего на одной из центральных улиц неподалеку от винной лавки г-жи Ли. Семья считалась самой богатой в городе, однако все сходились во мнении, что немалый достаток она нажила вскоре после того, как в доме начали резвиться духи. Этот любопытный случай описан у Фицджеральда в книге «Башня пяти венцов». Я навестил дом спустя несколько дней после приезда в Лицзян — в его крыше зияли многочисленные проломы, вызванные падением огромных валунов, все еще лежавших на полу в тех самых местах, куда они упали. Стены были обуглены языками невесть откуда взявшегося пламени. Дом был совершенно необитаем. Через несколько лет его снесли.

Друзья пересказали мне историю дома. Семья Лай была не бедной, но и не богатой — денег им хватило только на постройку скромного одноэтажного жилья. Однажды вечером г-н Лай лежал на кушетке и курил опиум, как вдруг он заметил, что предметы вокруг него то исчезают, то появляются снова. Повернувшись на кушетке, чтобы заново разжечь трубку, он, к немалому своему удивлению, обнаружил, что небольшая лампа исчезла. Г-н Лай положил трубку на столик и встал, чтобы выяснить, куда она делась. Обернувшись назад, он увидел, что лампа стоит на месте — однако на этот раз пропала трубка. Со временем частота необычных явлений возросла. Гости зачарованно наблюдали за тем, как невидимые руки переносили тарелки с одного стола на другой, разбрасывали над кроватью игральные карты, передвигали винные бутылки и чашки и совершали множество других действий, иногда весьма комичных. Ничего неприятного или разрушительного в доме не происходило. Наконец г-н Лай устроил спиритический сеанс, на котором выяснилось, что виной всему — двое «маленьких духов», притом, по их словам, женского пола. Они заявили, что доставляли беспокойство г-ну Лаю и его семье, поскольку хотели потребовать, чтобы тот восстановил знаменитый железный цепной мост над рекой Янцзы в Цзэлицзяне, примерно в восьмидесяти ли от Лицзяна на оживленном караванном пути из Лицзяна в Юаньпэй. Этот висячий мост длиной около сорока пяти метров был выстроен давным-давно молодыми влюбленными, сбежавшими от гнева преследовавших их родителей, — с огромными трудностями и в последний момент им удалось перебраться в лодке через бушующую горную реку и избежать верной смерти. В благодарность за почти чудесное спасение от опасности и во исполнение данной ими клятвы влюбленные построили мост. Со временем восемнадцать звеньев цепи, прикрепленных к огромным валунам по обе стороны глубокого ущелья, на дне которого бурлила великая река, ослабели и износились, и мост мог в любую минуту обрушиться вниз.

На том роковом спиритическом сеансе г-н Лай заявил, что работа по восстановлению моста не из легких, а он — человек небогатый. Почему же уважаемые потусторонние дамы не обратились с просьбой к кому-нибудь более зажиточному? Те отвечали, что пришли к нему, поскольку знают его как человека вовлеченного и целеустремленного; что же до денег, тут они что-нибудь придумают.

С того самого момента состояние семьи Лай росло день ото дня. В весьма короткий срок она стала богатейшей купеческой семьей в Лицзяне. Никто не знает, как именно ей это удалось, но люди поговаривали, что духи доставляли или сотворяли прямо в кабинете у г-на Лая золотые и серебряные слитки. Другие считали, что дело тут в опиуме — торговать им было еще прибыльнее, чем золотом. Некоторые полагали, что всеведущие духи могли раскрывать семье какие-нибудь важные торговые тайны. Так или иначе, духи по-прежнему жили в доме у Лаев и продолжали развлекать торговца и его друзей забавными и безвредными трюками. Затем наступил час расплаты: «сестрички» заявили, что поскольку теперь г-н Лай весьма и весьма богат, настало время приступить к восстановлению моста. Но, как это обычно случается с богатеющими людьми, аппетит рос во время еды — г-н Лай скорбно посетовал, что он пока все же не так богат, как следовало бы, и хотел бы поднакопить еще деньжат, прежде чем браться за столь затратную работу. «Сейчас или никогда!» — вскричали устами медиума разгневанные духи. В одно мгновение из очаровательных ангелов они превратились в неумолимых, мстительных демонов. Уютный, роскошно обставленный дом превратился в обитель страха и запустения. Внезапно вспыхивавшие языки пламени лизали стены, сквозь крышу падали прямо посреди гостиной огромные валуны. В миски с едой летели камешки, посуда билась. Так продолжалось много недель подряд. Несчастный г-н Лай не знал, что и делать. В городе за ним закрепилась дурная слава невезучего, и по ночам люди боялись ходить мимо его дома. Семья вызывала самых разных шаманов и изгонятелей духов, но толку не было.

Фицджеральд в своей книге описывает, как дом посетил китайский полковник, вооруженный двумя пистолетами и в сопровождении солдат. «Я вас не боюсь, негодяйки!» — воскликнул полковник, выхватывая пистолеты и входя в гостиную. Не успел он докончить фразы, как круглый камень величиной с кулак угодил ему в голову, и полковника пришлось срочно унести для оказания помощи. Миссионер, с которым я сталкивался позднее, как-то раз смело вошел в дом с крестом и Библией в руках. «Там, где присутствует Христос, — воскликнул он, — злым духам не место!» Немедленно у его ног приземлился огромный валун, так что он в панике бросился вон.

С тяжелым сердцем, горюя по гибнущему дому и сожалея об огромных издержках, г-н Лай распорядился восстановить мост. Однако разрушительные явления продолжались. Пришлось организовать еще один продолжительный спиритический сеанс в присутствии местного буддийского священника. «Маленькие духи» заявили, что жадность г-на Лая вызвала у них сильнейшее отвращение, так что они решили наказать его как следует. Однако, поддавшись на уговоры священника, они пошли на компромисс — от г-на Лая требовалось построить у моста небольшую часовню, в которой всегда будет дежурить священник, и до скончания времен ежедневно жертвовать духам рис, пшеницу, вино и другие съестные припасы. Г-н Лай в точности исполнил все предписания, после чего «маленькие духи» с большими почестями были сопровождены на новое место жительства. Безобразия прекратились; позднее старый дом был снесен, а на его месте построен новый.

Я никогда всерьез не интересовался общением с миром мертвых, однако полтергейст меня всегда занимал, так что я более тридцати лет наблюдал и исследовал подобные явления при всяком удобном случае. Я давно убедился в их реальности и в том, что феномен полтергейста действительно существует. В Китае, подолгу останавливаясь в некоторых даосских монастырях, я имел возможность наблюдать целый ряд интересных парапсихологических процессов, однако участия в них не принимал. Особенно сильное впечатление произвел на меня долгий и сложный обряд изгнания нечистой силы из одержимого, который мне довелось видеть в даосском монастыре поблизости от Сучжоу. Процедура внушила мне истинный ужас.

Наблюдая явления, в которых принимали участие «маленькие духи», или барабашки, я окончательно уверился в том, что к духам усопших они не имеют никакого отношения. Они совсем не человеческой природы, да и разуму их явно недостает многих качеств, которые ассоциируются у нас с людьми. В первую очередь они неспособны любить — они могут радоваться или проявлять дружелюбие, но не более того. Им легко сделать приятное, но настолько же легко и разозлить их. Они могут обладать либо злобным, либо добрым характером, и предупреждение апостола Павла «испытывайте духов, от Бога ли они», прежде чем иметь с ними дело, здесь весьма кстати. Я на практике убедился в том, что несерьезное отношение, легкомыслие, скепсис и сознательный обман во время сеанса привлекают злых духов, а теплая, дружественная атмосфера обычно приводит к контакту с доброжелательными существами. Короткая молитва часто помогает прервать неприятные явления. Смех же может полностью сорвать сеанс.

Вооружившись этим, пусть и скромным, знанием, я прибыл в Лицзян — и обнаружил, что город этот предоставляет отличную почву для изучения парапсихологических явлений. Годы, проведенные в Лицзяне, обогатили меня достаточным опытом и позволили провести достаточное количество экспериментов, чтобы убедиться, что с большей частью барабашек можно справиться, осторожно вступив в контакт с этими потусторонними силами на спиритическом сеансе, что сеансы могут вызывать феномен полтергейста безо всякой связи с духами умерших, а также что подобные проявления не бывают ни бесцельными, ни иррациональными, но всегда имеют перед собой некоторую цель. И в самом деле — не имей явления полтергейста ни цели, ни смысла, они случались бы намного чаще, поскольку никакой причины для их возникновения не требовалось бы.

В целом «маленькие духи», по-видимому, не интересуются человеческими делами, так что заявляют о себе они только в особых случаях, когда затрагиваются их конкретные интересы. Узы дружбы и родства, похоже, имеют для них значение, и, возможно, озабоченность двух духов женского рода восстановлением моста через Янцзы была вызвана тем, что некогда они дружили со смелой парой влюбленных.

Другой случай с полтергейстом произошел у горы, которая тянулась позади нашего дома в сторону Двойного Каменного моста. Через различные сигналы и на спиритических сеансах духи непрерывно давали людям понять, что им не нравится, когда гору уродуют, добывая из нее камень. Однако брать камень из горы было настолько просто и удобно, что артели камнерезов-миньцзя постоянно откалывали от нее куски то там, то сям. Одна из таких артелей начала добывать камень у подножия горы. Не прошло и недели, как в них полетели огромные булыжники, одному из работников раздавило ногу. Артель переместилась к месту неподалеку от Двойного Каменного моста, по дороге от моего дома к винной лавке г-жи Хо. Поставив у дороги простенькие хижины, они неделю или две резали камень безо всяких происшествий. За этим последовало предупреждение: работники обнаружили в своих винных чашках небольшие камешки, а в котелках — камни побольше. Эти артельщики-миньцзя были людьми веселыми и приветливыми — они постоянно шутили и пели песни, так что я, проходя мимо, часто останавливался поболтать с ними и выпить чашечку вина. Их рассказ о странностях, творящихся на каменоломне, меня очень заинтересовал. Однажды вечером они позвали меня посидеть с ними у костра. Я взял предложенную чашку с вином и уселся рядом с артельщиками в ожидании. Я внимательно наблюдал за чашкой, отметив, что никто из артельщиков не сидит в непосредственной близости от меня. Поднеся чашку к губам, я увидел на дне округлый камешек. Затем у меня на голове оказалась шляпа артельщика, сидевшего напротив. Все шляпы в мгновение ока поменялись местами, как будто их перетасовали невидимые руки, а в чашках появились новые камешки. Но никому не удалось отследить, как камешки попадали в чашки и как шляпы менялись местами. Затем те же невидимые руки стали мягко бросать горстки камешков нам под ноги.

Такие явления продолжались несколько дней. Затем внутрь хижин полетели тяжелые камни, перебив все горшки. В конечном итоге один из упавших булыжников разбил одному из артельщиков ногу. На следующий день миньцзя провели тайный спиритический сеанс, на котором им было велено как можно скорее убираться из этого места, не то их ждут большие неприятности. Каменоломня была заброшена, и о месте, где трудилась артель, напоминала только небольшая пещера под нависающим каменным козырьком.

Спустя месяц или два я проходил мимо этого места в вечернее время. Какие-то бедные тибетские паломники готовились заночевать в той самой пещере. У входа в нее сидели женщина и ребенок, в то время как мужчина кормил мула, привязанного ко вкопанному рядом столбику. Ближе к дороге паслась на траве священная овца. Паломники часто берут с собой в дорогу овец, которые несут небольшой груз, привязанный к миниатюрному седлу. За время долгой дороги к священным вершинам и храмам овцы приобретают духовные заслуги, так что впоследствии их не режут на мясо.

Рано утром следующего дня до меня дошла новость об ужасном происшествии, и я поспешил к пещере. На семейство и их мула обрушился весь склон горы. Только овца продолжала мирно щипать траву у дороги. Тонны камней и земли полностью погребли паломников под собой. Обвал раскапывали несколько недель, но тела так и не нашли, и в итоге от поисков пришлось отказаться.