Далеко в лесу огромном, Возле синих рек, Жил с детьми в избушке темной Бедный дровосек. Младший сын был ростом с пальчик, Как тебя унять, Спи, мой тихий, спи, мой мальчик, Я дурная мать. Долетают редко вести К нашему крыльцу, Подарили белый крестик Твоему отцу. Было горе, будет горе, Горю нет конца, Да хранит святой Егорий Твоего отца.

             4 Имя ребенка — Лев, Матери — Анна, В имени его — гнев, В материнском — тишь. Волосом — он — рыж — Голова тюльпана! — Что ж — осанна! — Маленькому царю. Дай ему Бог — вздох И улыбку — матери, Взгляд — искателя Жемчугов. Бог, внимательнее За ним присматривай: Царский сын — гадательней Остальных сынов. Рыжий львеныш С глазами зелеными, Страшное наследье тебе нести! Северный Океан и Южный И нить жемчужных Черных четок — в твоей горсти!

Есть красота возвышенной души. Она ему досталась по наследству И тихо приказала: «Напиши И в трате откровенности не бедствуй». Он это понял точно. И всерьез Дошел до самой сокровенной сути Дорогой правды мужества без слез Через пустыни мерзости и жути. Каким он чудом оказался цел В застенках смерти и на поле боя И не попал случайно под прицел Вниманья вологодского конвоя?.. Он видел путь народов и веков, Позор побед и славу поражений, И мировых страстей переполох, Который останавливает гений. Он сам себе тогда сказал: «Пиши!» — И в мир ушли пророческие книги И сняли в тишине с его души Божественного знания вериги.

Лев, сын Ахматовой и Гумилева, Со сцены желчно вглядывался в зал. — Попросим о родителях два слова! — И раз, и дважды кто-то подсказал. Был резкий голос раздраженно-громок В ответ бесцеремонным голосам: — Я вам явился не как литпотомок, Я значу в мире кое-что и сам! — Мы после с ним в машине толковали Спонтанно, ни с того и ни с сего, О мистицизме, о святом Граале И альбигойцах — рыцарях его. — Их правило звучало непреложно: Когда захватят в плен тебя враги, Клянись и лжесвидетельствуй — все можно, Меняй лицо — но тайну береги! Ничто не исчезает здесь на свете, — Он палец поднимал и щурил глаз. — Как знать, быть может, альбигойцы эти Еще и ныне живы среди нас?

В чреде унылых трафаретов Среди пигмеев исполин, У двух талантливых поэтов Родился гениальный сын. Одной безгрешностью греховен, Он в одиночку принял бой, Пусть ни во что не перекован,  Зато — как выкован судьбой! Сумел он выжить, не сломаться, Пружины жизни обновить, Поднявши длань на Карла Маркса, Историю оздоровить! Напомнил скептикам Фомам, Которым чудо горше хины, Что есть и вышние причины, Не всем доступные умам.