«Черт, неплохо спрятались эти придурки», — сказал Дирк, разглядывая бородатого мужчину, испуганную женщину, Франсуа, Давида, Эмили и Элоди. Угол, в который забились эти странные, заросшие грязью существа, был обустроен так, что в нем можно было просидеть, притаившись, несколько дней, не показывая носа наружу. Бородатый все предусмотрел: к девятивольтовой батарее была подключена лампочка, на полу стоял железный таз для срочных надобностей, лежали сложенные в несколько слоев одеяла. Чуть-чуть потеснившись, все шестеро наверняка могли усесться на одеяла спина к спине или лицом к лицу, как захотят. Вела в укрытие потайная дверь в левом углу стены, спрятанная за креслом, которое можно было поставить на место при помощи довольно хитроумного веревочного приспособления. В ногах у честной компании стояло несколько канистр с водой и мешок старых яблок, которые в этих местах должны были стоить целое состояние. Бог знает, что пришлось сделать или продать бородачу, чтобы их раздобыть.

Мы с Моктаром держали их на прицеле, а оператор снимал всю сцену. Потом наступила странная пауза, когда никто ничего не предпринимал, ни мы, ни они. Обе стороны пытались как можно скорее сообразить, что же делать дальше. Молчание нарушил бородач с испуганными глазами.

«Умоляю, не делайте нам зла. Мы здесь сидим уже несколько дней. Мы никому ничего плохого не сделали. Мы никому не мешаем. Нам нечего пить, у моей жены болят почки, она говорит, ей кажется, как будто в поясницу вонзилась куча осколков. Вам наверняка наговорили про нас разных гадостей, но мы тут ни при чем. Мы считаем, что терроризм — это мерзко и подло…»

Пока бородач говорил все это дрожащим голосом, Моктар подошел к нему, встал прямо напротив и вонзил в него взгляд, по температуре приближавшийся к абсолютному нулю. Испуганный бородач замолчал и опустил голову, как будто ожидая, что сейчас в него полетит огромный камень. Тут заговорил Моктар:

— Ты все врешь, — сказал он. — Грязный лгун.

Моктар схватил бородатого за воротник и рванул рубашку книзу, обнажив правое плечо, а затем повернулся к нам.

— Вот, поглядите! Мы посмотрели. Оператор наставил объектив. Словенец тыкал в какую-то точку на плече у мужчины.

— Видите?

Мы посмотрели повнимательнее, но так ничего особенного и не разглядели, если не считать куска бледной кожи. Элоди начала хныкать. Франсуа, Давид, Эмили и их мама застыли, как мраморные статуи.

— Видите синяк на плече?

Честно говоря, я так и не понял, был у него на плече синяк или нет, но Дирк сказал:

— Ага, вижу.

И оператор, подошедший, чтобы снять обоих мужчин в профиль, тоже сказал, что видит.

— На это место опирается приклад винтовки. Синяк — это от отдачи при стрельбе.

— Но у меня нет никакой винтовки, клянусь вам, — сказал бородач, не поднимая глаз.

— У меня тоже нет. Ни у кого здесь нет винтовки, — ответил Моктар.

Мы все посмеялись, потом оператор попросил подождать минуточку, пока он установит оборудование. Он вытащил из рюкзака прожектор на подставке и отражатель, чтобы, как он сказал, «хоть что-то сделать с этим поганым освещением». Все насмерть перепуганное семейство хранило молчание, не поднимая глаз, и только Элоди смотрела на нас и хныкала. Через пару минут оператор сказал, что все готово и можно продолжать.

Моктар подошел к семейству и сказал, что, если никто не хочет неприятностей, надо будет делать все так, как мы скажем.