Там же. Первый жуёт. Третий нервно кружит вокруг. Второй — в мешке. Прошло совсем немного времени, эта картина является непосредственным продолжением предыдущей.
Первый: (жуёт, благодушно) Получается… вы вообще ничего не помните… А вот этот вот ящик… именно вы мне его поставили.
Третий: (сухо) Никаких ящиков я не ставил.
Первый: Старая песня, знакомый мотив. Несколько меняется аранжировка, да и то… (рыгает) Откуда же он по-вашему взялся?
Третий: (так же сухо) Понятия не имею.
Первый: Ну уж… Конечно… вечные, проклятые вопросы — всё это со страшной силой забываем.
Третий: (тревожно) Вопросы?
Первый: Нет, нет им конца… Где взять хавки, чтобы хоть ненадолго унять внутреннего вампира? Почему она ему дала, а мне — нет? Почему она любила меня, а жила с ним? Почему вредно есть натощак цианистый калий? Почему мы делаем то, когда хотим делать это? Почему мы вообще чего-то хотим?
Третий: (сосредоточен) Она — в смысле…
Первый: Не знаю. Никто не знает. Ещё бы! Если бы так, походя, можно было бы ответить на все эти вопросы, то жизнь, уверяю вас, была бы не сложнее кроссворда в ежедневной вечерней газете. (Второй вылезает из мешка. Первый кивает головой в его сторону). Вот и вылез. Без всякого «эй».
Третий: Он что-то собирается делать! Он что-то делает! Он опять что-то делает!
В самом деле, Второй снова возится с какими-то предметами.
Первый: Да. Он всегда что-то делает.
Третий: Зачем? Какова цель? К чему этот непонятный, постоянный, непрекращающийся труд?
Первый: Раньше и я хотел понять… да, это тоже вопрос! Но вряд ли он даст толковый ответ… Что же касается ящика… Старик, Элен — они пришли уже после вас. Так что.
Третий: Элен? Да кто она такая?
Первый: Она… Да, у неё немало недостатков. Что из того? Все мы не ангелы. Ангелы, кстати, дежурят в Небесной Канцелярии, и у них плохо работает телефон. Элен вульгарна, похотлива. Она часто проваливается. Она согревает меня, она хочет меня. Мне хорошо с ней. Не знаю даже, что бы я делал тут без…
Третий: (раздражённо) Зачем вы втягиваете меня? Зачем вы обволакиваете меня гадкими подробностями вашей никчемной жизни? Зачем мне нужно знать всё это? Зачем мне вообще знать, что вы живёте?
Пауза.
Первый: Да, живу. Застрял и живу. Конечно… Однако на многое я смотрю по-новому, более философски; поневоле начинаешь врубаться в разные штуки и понимать относительность разных там… идей, понятий, представлений.
Третий: (презрительно) Вы скажите ещё, что именно таким образом вы познаете мир гораздо более углублённо, нежели раньше.
Первый: (ехидно) А вы зато — ничего не помните…
Третий: (гордо) Да, я ничего не помню!
Первый: Да-да, ничего! Ничегошеньки! Нола!
Третий: (упрямо) И всё-таки у меня есть шанс!
Первый: Бух! Какой ещё шанс? Где вы его видели в последний раз? В каком задроченном углу Вселенной завалялся ваш шанс? Он — сдох!
Третий: Нет, он жив!
Первый: Он сдох, сдох — ранней весной, когда в саду распустился куст! Или в жаркий летний день, когда вокруг зеленела листва. Или осенней порой, когда вокруг плакал дождь. Или холодной зимой, когда вокруг танцевала метель. Он сдох, слышите?
Третий: Он — жив! Его ранили из-за угла подловатые враги, они подбили ему крыло, но он — жив! Он отлежится, придёт в себя, очухается!
Первый: Нет, он не оклемается. Твой шанс — сдох! Его больше нет! (спокойно) Шанс. Шанс понятие растяжимое. Сегодня он есть, завтра — его нет, а потом, глядишь, снова зашевелят щупальцами какие-то полуобморочные надежды. Шанс. Обычная жизнь в стёклах. Что там, по второму типу… это практически вакуум, тут трудно раскрыться всерьёз. А фактор тотальной беззащитности? Его-то уж точно не стоит сбрасывать с полинялых счетов судьбы. Плохо, плохо ничего не помнить! Кто скажет тебе, мой безумный друг, что было вчера? Что произошло на вялом исходе дня? Может быть, ты признался кому-то в любви — но кому? Крэкс! Ты ничего не помнишь! А может быть, ты стащил миллион с подножия пыльного памятника, за тобой гоняются отряды коженосых детективов, вот-вот они поймают тебя, заломят тебе руки, швырнут с размаху в прокуренное нутро казённого «Мерседеса» — а ты, несчастный, так и не поймёшь, с какой стати с тобой обходятся столь неуважительно, и даже не попытаешься спрятаться, потому что ты совершенно забыл о том, что в твоём кармане лежит целый миллион! Плохо, плохо ничего не помнить! Вот знаешь ли ты, что кроме этого роскошного ящика, ты приволок мне таз?
Третий: (ошеломлённо) Таз?
Первый: (наслаждается некоторое время произведённым эффектом) Таз! И горшок принёс, и кусок мыла! Тёплое ватное одеяло! Зубочистку! Лампу! Собачий презерватив! Шахматные часы! Навес — тоже дело твоих рук! Ты сделал мне столько добра — и ничего, ничего не помнишь об этом!
Третий: Лампа? Навес? Никогда в жизни я…
Первый: (снисходительно) Ладно, ладно. Не стоит об этом, потому что… ничего этого не было. Однако теперь, я надеюсь, ты понимаешь, насколько уязвимо твоё положение? Насколько оно призрачно, шатко? Нечего хорохориться с шансом!
Третий: (порывисто) Я ухожу… ухожу в земляничные поляны…
Первый: Куда там ещё? Лучше бы ты вспомнил — хотя и не можешь, пардон! — но хотя бы попытайся вспомнить, как ставил мне ящик, тянул за руку и прочее… (Третий пытается возразить) Ящик! Ящик! Ящик! Вспомнишь ящик — стократ тебе легче будет вспомнить всё, что было до. Откуда пришёл, куда шёл.
Третий: Земляничные поляны — навеки, навсегда!
Первый: Главное в таких делишках — выйти на самые ранние эпохи. Всё с чего-то начинается. И чем-то кончается. П-ш-ш! Назад, назад, в архаику, в дозолотой век! В пра-жизнь!
Третий: (потерянно) Где я?
Первый: Не вдруг! Не вдруг всё началось!
Третий: (сомнамбула) В редкие секунды полупросветлений… мелькают… будто бы знакомые очертания… чего-то…
Первый: (ухмыляется) Второй тип. Что и требовалось.
Третий: (мрачно) Они привязали меня к скамейке… Тем временем второй собрал какую-то конструкцию, подвесил на крюк стальную болванку. Она поднимается и опускается с помощью троса, пропущенного через лебёдку.
Первый: (достает папку, вынимает из неё бумаги) Я стал тут — сначала от вынужденного безделья — вести нечто вроде дневника. (перебирает бумаги) Вот, извольте — позавчера записал… Одиннадцать утра. На площади перед театром пусто. Обычно в это время много прохожих. Сейчас же — только две женщины и мужчина. Они стоят на одном месте, образовав своеобразный треугольник. Где-то мяучит кошка. Женщины и мужчина — молчат. Женщины чем-то похожи. Интересно, о чём они все думают? (Второй , используя болванку, начинает что-то сплющивать. Грохот.) Пробежала дворняга. Три часа дня. Женщины и мужчина — на прежнем месте. (Грохот усиливается. Равномерные удары болванки. Первый говорит довольно громко.) Мужчина развернулся в сторону одной из женщин, она внимательно смотрит на него. Мимо прошла компания иностранцев! (Первый говорит очень громко) Они беспечны как птицы! Элен принесла хлеб! Свежий, почти горячий! Семь часов вечера! Треугольник на месте! (грохот усиливается. Первый почти кричит) Странные люди! Стоять на одном месте целый день! Элен сказала, что Сэра Френсиса видели в одном из пригородов! У неё всё не выходит из головы этот боевик про черногорцев! Она сказала…
Третий: (взрывается) К чёрту это идиотское чтение!
Первый: Это ещё не всё!
Третий: Подавитесь своим дневником!
Первый: Это только начало!
Второй: (закончил манипуляции с болванкой) Ха-ха-ха… подавитесь, говорит, подавитесь своим… (снова залезает в мешок)
Первый: Вот — послушайте, что произошло потом…
Третий: Знайте — ваша жизнь — кончена! Кончена! Кончена!
Пауза. Первый внимательно посмотрел на Третьего .
Первый: Как странно…
Третий: Да! Ваша жизнь кончена! (поёт на мотив «Ах, мой милый Августин») Ваша жизнь — кончена, кончена, кончена!
Пауза.
Первый: (удивлённо) Странно. Ей-богу, странно.
Третий: Кончена. Кончена.
Первый: Ну-ка, крикни ещё разок.
Третий: Зачем?
Первый: Давай, кричи!
Третий: (озадачен) Мне совсем не сложно. Могу и повторить. Пожалуйста. Ваша жизнь — кончена, кончена, кончена.
Первый: Не то! Неужели я ошибся? Крикни! Только громко, изо всех сил! Как вот только что кричал!
Третий: (кричит) Ваша жизнь кончена, кончена, кончена!
Первый: (восхищённо) Это — фантастика! Не может быть!
Третий: (неуверенно) Харк…
Первый: Слушай, скажи ещё что-нибудь…
Третий: Что именно?
Первый: А, всё равно! Про дождь. Про снег. Про то, что ты всё забыл.
Третий: Ну, дождь. Ну, снег. Ну… я всё забыл.
Первый: Та-ак. Нет, это совсем не то. Попробуй крикнуть… Ещё раз… про конченную жизнь. Вперёд!
Третий: Ваша жизнь кончена, кончена, кончена…
Первый: Громче, громче! Со злобой! От всей души! Оттянись по большому, в полный рост! Презирай, ненавидь меня! Что я из себя представляю? Отврат, мерзость… противный, убогий застрявший… со своим гадким дневничком…
Третий: (громко) Ваша жизнь — кончена! Кончена! Кончена!
Первый: Да! Да! Ещё!
Третий: Ваша жизнь кончена! Кончена! Кончена!
Первый: Не может быть… Неужели это… ты?
Третий: Я? Да, я — это я. Кем же мне ещё быть?
Пауза. Первый изучает Третьего , очень внимательно вглядывается в него.
Первый: Точно, это — ты! Как же так… Почему я не узнал тебя сразу! Столько лет!
Третий: (обалдело) А?
Первый: Подумать только! А ты? Разве ты не узнаёшь меня? Посмотри, посмотри — это же я! Я узнал тебя!
Третий: Узнал? Кого ты узнал?
Первый: Тебя! Я узнал тебя! Ты вспомни: зима, снегопад, мы ловим с тобой машину в каком-то непонятном индустриальном районе, на углу пьяный бородач бьёт по лицу очаровательную молодую женщину с кривыми ногами, ты не выдерживаешь… или — нет? Это было не с тобой? Тебя там не было? Или — меня… А, вот! Первый этаж больницы в индустриальном районе, кожаный диван… хотя, причём тут ты?
Пауза.
Третий: (сумеречно) У.
Первый: (решительно) Крикни ещё! Ещё!
Третий: (устало) Про жизнь, что ли?
Первый: Да.
Третий: (пиано) Ваша жизнь кончена, кончена, кон…
Первый: (недовольно) Да ну…
Третий: (форте) Ваша жизнь кончена, кончена, кончена!
Первый: Ага! Ещё, ещё!
Третий: (форте) Ваша жизнь кончена, кончена, кончена!
Первый: (экстаз) Отлично! Чудесно!
Третий: (фортиссимо) Ваша жизнь кон…
Первый: Хватит, хватит… Сомнений нет — это ты! Что-то такое казалось мне и раньше… но уж теперь нет никаких сомнений! Ты! И я! Мы! Летний вечер! Почти ночь уже, горящие свечи… пронзительная трагическая гитара… «Пинк Флойд»… тихий полёт клавишных…
Третий: (напряжённо) Что-то…
Первый: Сколько лет, сколько воды! В тот же вечер, даже не дослушав до конца пластинку, мы рванули за город. Почти пустая электричка. На платформе — никого. Мы пошли к заливу.
Третий: Я… Я там был?
Первый: Мы были вместе! Ночной залив.
Третий: Залив…
Первый: Мы шли совсем недолго, минут десять. Серая лента шоссе — казалось, она разматывается куда-то в бесконечность… густая тёмно-зелёная масса, замершая с наступлением ночи… засыпающие дачи…
Третий: И я… И я…
Первый: Пустынная аллея. Тропинка между соснами. Прибрежные кусты. Камни. Пляж.
Третий: (с неимоверным напряжением) Р-ры!
Первый: Ры?
Третий: Ры… Рыбаки…
Первый: Рыбаки?
Третий: (как во сне) Да… рыбаки. Рыбаки-полуночники на гряде…
Первый: Пожалуй… Мы ещё искупались!
Третий: А что потом?
Первый: Потом? Потом, наверное, поехали назад, в город. Или пошли к кому-нибудь из знакомых… Скорее всего. Ведь было очень поздно.
Третий: (иступлённо) Комары! Сколько там было комаров!
Первый: Комаров хватало.
Третий: Я… я… помню? Да, я помню!
Первый: И я! Мы — помним!
Третий: Я — помню! Ночь. Залив. Комары. Мы купались, да?
Первый: Ну да! Ночью, в заливе!
Третий: Это был ты, правда? Ты?
Первый: Это — я. И ты!
Третий: Я помню, я помню…
Первый: Мы крепко дружили с тобой.
Третий: Я — помню! Помню, помню, помню!
Первый: Вот видишь, ты можешь помнить!
Третий: Помню! Помню! Ночь!
Первый: Ночь.
Третий: Залив!
Первый: Залив.
Третий: Комары! Рыбаки!
Первый: (колебание) Нет, рыбаков не было.
Третий: Разве не было?
Первый: Не было. Нет. Откуда ночью взяться рыбакам?
Третий: (расстроено) Не было… Мне казалось, были… Стало
быть — я ошибся. Забыл.
Первый: (категорично) Нет, не было там рыбаков.
Пауза.
Хотя… ты — прав! Были рыбаки. Были! Там, на гряде.
Третий: Да, чуть поодаль, на гряде!
Первый: Ты прав. На гряде.
Третий: Ты вспомнил… На гряде, на больших камнях…
Первый: Верно-верно. На гряде. (пауза, мечтательно) Белая ночь. Начало июня.
Третий: (стесняясь) Скажи… почему ты не вспомнил меня раньше?
Первый: Да вот поди ж ты.
Третий: Лишь после того, как я крикнул…
Первый: Да, ты крикнул, что моя жизнь кончена.
Третий: Да, я крикнул, что твоя жизнь кончена — и ты сразу вспомнил меня.
Первый: Да, после того, как ты крикнул — я сразу и вспомнил тебя.
Третий: Разве тогда, ночью — или вообще в те годы — я кричал тебе, что твоя жизнь — кончена?
Первый: Ну нет, тогда-то ты не кричал мне, что моя жизнь кончена. Ты тогда кричал что-нибудь другое. Не про то, что жизнь кончена… да мало ли, о чём ты мог когда кричать?
Третий: Однако я и раньше что-то кричал — полчаса назад, десять, пятнадцать минут назад! Пусть не про то, что жизнь кончена, но — кричал ведь! Я и сейчас кричу!
Первый: Понимаешь… сочетание созвучий, интонаций… голосовая атака… сцепка слов… дыхание… мимические формулы… крик, как таковой… ударения, ритм, цезура… нет, нет, не в этом дело… (погружается в размышления)
Пауза.
Третий: (нетерпеливо) А скажи… вот тогда, в юности, ночью, на берегу залива… что же я кричал? Про то, что жизнь — кончена, я не кричал, но что же я кричал? Это был крик радости — или крик боли? Отчаяние? Гнев?
Первый: Ты — кричал… о чём-нибудь…. Ты вообще кричал. Не про то, что жизнь кончена, а просто что-то кричал время от времени. Как любой человек. И я кричал, разумеется. Крик, прорыв сквозь время, магия. А ведь магия — необъяснима до конца, не так ли?
Третий: Я, собственно…
Первый: Наше общение было лёгким, непринужденным, игровым, эксцентричным. Ты любил иронию. Разные гротескные формы поведения. Не чуждался концептуальных акций.
Третий: А ты?
Первый: Ну и я. Много было тогда всего.
Третий: Так давно всё это было… Просто не верится! Чем мы жили тогда, что делали?
Первый: Всякое бывало.
Третий: Что-то я вспоминаю такое…
Первый: Тогда.
Третий: Тогда!
Пауза. Слышно шуршание метлы.
Первый: Тогда. Мир был прост, понятен и ласков. Естественен. В любых своих проявлениях. Даже зло — зло! Само зло! — казалось таким плоским, что ли, однозначным…
Третий: А добро?
Первый: Где-то мы учились.
Третий: Тогда!
Первый: Музыка.
Третий: Музыка!
Первый: Музыка, музыка… Все наши интересы — так или иначе — вертелись вокруг музыки. Мы сами играли. Помнишь?
Третий: Я… играл на клавишных… А ты — на гитаре. Да?
Первый: Нет, на басу. Красный чешский бас. Я очень гордился этим инструментом. По тем временам он стоил совсем недёшево.
Третий: На басу…
Первый: На басу. Красный чешский бас. У тебя были длинные волосы.
Третий: И борода?
Первый: И борода. Ты ходил в синих вельветовых джинсах. С толстым рубцом. Фирменные вельветовые джинсы.
Третий: Тогда, в то лето?
Первый: Именно тогда. Ты любил чеснок.
Третий: Чеснок…
Первый: От тебя часто пахло чесноком. А помнишь, как мы познакомились?
Третий: Это было…
Первый: На каком-то сейшене. Ты дал мне послушать пластинку Джона Майла, там, где он играет на бубне карандашом. А я тебе дал «Blind Faith».
Третий: Несостоявшаяся супергруппа!
Первый: Клэптон и прочие.
Третий: Кто там ещё играл с ним? Бейкер, Винвуд…
Первый: Тебе, по-моему, нравились блюзы. А я предпочитал Харрисона. И Сантану.
Третий: Сантану я тоже любил! Блэк Мэджик Вумен!
Первый: Эвил Вэй.
Третий: Бэнд Он Зе Ран!
Первый: Крутой муг в самом начале.
Третий: Сладкий Поль!
Первый: М-да.
Пауза. Шуршание метлы.
Третий: (покосился в ту сторону откуда доносится шуршание) Чем же мы ещё тогда занимались?
Первый: Слушали музыку, менялись дисками. Торчали на сейшенах и на банке.
Третий: Сопалс!
Первый: Ходили в Сайгон.
Третий: А ещё, ещё?
Первый: И ещё.
Третий: Выпивка?
Первый: Нет, не увлекались. Одной бутылки сушняка хватало на десятерых. Это всё пришло несколько позже. Как и многое другое.
Третий: Слушай! У тебя ведь в то лето была такая смешная девчонка! Она все время ходила в пончо.
Первый: Блонди?
Третий: Точно!
Первый: Да, забавно — но без грязи. (пауза) Потом она ушла к тебе.
Третий: Разве?
Первый: Из-за этого, собственно, мы и расстались с тобой.
Третий: Вот как? А ты что — так любил её?
Первый: У неё была родинка на левой груди.
Третий: Она говорила о боге и не любила предохраняться.
Первый: Некоторое время спустя тебя уже видели с другой. Такая высокая, гибкая…
Третий: И курчавая! Все называли её Анжела Дэвис. Представляешь, с ней можно делать что угодно, где угодно и сколько угодно, но ночевать она обязательно должна была дома. Мама, видишь ли, будет беспокоиться! Дура!
Первый: (с негодованием) Бред!
Пауза. Шуршание метлы.
Третий: (покосился в сторону, откуда слышно шуршание) Кто же ещё был тогда в нашей компании?
Первый: Ну… музыканты всякие. Художники. Поэты.
Третий: Ага.
Первый: Довольно часто собирались вместе.
Третий: Да, у братьев.
Первый: У братьев?
Третий: Забыл, что ли? Огромная квартира в центре.
Первый: (раздражённо) Да, я — забыл! Представь себе! А зато ты — помнишь! Ты вообще всё помнишь!
Третий: Нет, но… всё-таки что-то вспоминается… Я…
Первый: (мягче) Ладно. У братьев — так у братьев. В самом деле, были какие-то братья… Или — сёстры…
Третий: Сёстры Лозовские! Они… нет, вот тут я что-то запамятовал… Братья — были! Два брата, оба музыканты. Они потом сели в кабак. Именно у них дома, на очередной вечеринке, я познакомился с очень красивой, совершенно необычной девушкой. Она приехала из Челябинска.
Первый: (непродолжительное раздумье) Маленькая художница.
Третий: Татарка.
Первый: Да, татарка. Да. Мы потом как-то рванули с ней в Крым.
Третий: У крымских татар общие корни с испанцами.
Первый: В Крым, в Рыбачье. Питались фруктами до полного одурения, купались голыми по ночам. Любили в песке.
Третий: Рисовала она неплохо.
Первый: Любили в песке. Песок на губах.
Третий: Я встречался с ней некоторое время.
Первый: Песок на губах. Интересно, что стало с ней потом?
Третий: Мы трахались в крапиве.
Первый: Вышла, небось, замуж за какого-нибудь олуха.
Третий: Молодая крапива, как она жжёт! (растерянно) Или не жжёт?
Пауза.
Первый: Ты — встречался! Да она бы тебе никогда не дала!
Третий: Нет, я помню!
Первый: Никогда бы она тебе не дала — с твоей вечной чесночной отрыжкой!
Третий: (упрямо) Да, мы с ней… Я помню! Помню!
Первый: Что ты там помнишь? Что ты вообще можешь помнить?
Третий: Я многое припоминаю! Пусть ещё не всё… В то лето ещё приехал Том!
Первый: Том?
Третий: Том!
Первый: Тойво! Подвыпивший долговязый финн!
Третий: Том, американец! (быстро) Он неплохо играл на флейте — ему приходилось джемовать с кем-то из дилановского окружения — он рассказывал, как однажды всю ночь стоял за билетами на концерт для Бангладеш.
Первый: Бангла! Амангла! Всё ты путаешь! Том был голландец — учился в аспирантуре — жил в «шестёрке» — приехал с женой — они исповедывали свободную любовь — боролись за права лесбиянок — как-то мы сидели на Лиговке — Том трепался о Фрише или о Беккете — а в углу, на широком диване, его супруга…
Третий: Джейн? Она была моложе его лет на пять?
Первый: Джейн? Впрочем, тебе виднее. Ты ведь — как и многие — пользовался её благосклонностью.
Третий: Разве? Но Джейн… Нет, не Голландия! Я вообще не помню никаких голландцев. Может быть, не тогда, а потом…
Первый: Тогда! Летом! С шести до семи мы торчали в Сайгоне, накачивались кофе, потом шли в Замок — или в Пале-Рояль. Часто ездили на остров Сент-Джорджа, жили там какое-то время в палатке.
Третий: Я… тоже жил в палатке?
Первый: Конечно.
Третий: Я жил… но не на Острове. Где-то в другом месте… Разве Том — голландское имя!
Пауза.
Первый: Том был из Голландии. Тут и спорить не о чем.
Третий: Нет, из Штатов.
Первый: Нет, из Голландии. Из Роттердама. Знаешь, я, похоже ошибся. Я — не знаю тебя. Извини.
Третий: (в ужасе) Как ошибся?
Первый: Ты — это не ты.
Третий: Нет, это я! Я! Ты! Я!
Первый: Я — это я, а вот ты — не ты. Не тот ты. Другой.
Третий: Я! Ты! Я! Ты! Ты и я! Я и ты!
Первый: Другой, другой… похожий на тебя, но не более. Не тот. Ничего не попишешь, столько воды. Жаль. Всё начиналось не так уж плохо. Что ж. Бывает. С каждым может. А уж в моем-то.
Третий: Я! Я — это… Не ошибка, нет! Пляж! Кусты! Залив ночной! Комары!
Первый: Комары. Комары ничего не доказывают. Где их нет?
Третий: Унга! Чешский бас! Вельвет! Чеснок!
Первый: Да, я купался ночью в заливе. Только не с тобой.
Третий: Только со мной! Родинка на левой груди! Борода!
Первый: (колебание) Борода…
Третий: (очень громко) Твоя жизнь кончена! Кончена! Кончена!
Первый: О! (пауза) Это — ты… Какое-то затмение нашло… Ещё бы. Столько воды.
Третий: (обессилено) Ты — вспомнил… ты — вспомнил…
Первый: (бодро) Я — всё помню! только вот… почему же я решил, что ты — не ты?
Третий: Как-то вот. Да.
Первый: Из-за Тома!
Третий: Точно, из-за Тома!
Первый: (хохочет) Из-за Тома!
Третий: Из-за Тома этого!
Смеются.
Первый: Из-за Тома! Из-за этого Тома траханого!
Третий: Ну да, из-за него! Из-за Тома! Из-за Тома!
Пауза.
Том. Из-за него, да. Понимаешь, я мог — что греха таить — что-то подзабыть… Бывает со мной. Столько воды. Но я припоминаю.
Первый: (рассеянно) Что?
Третий: Ну, там — Том, Джейн, фирменные презера…
Первый: Постой… А кто это — Том?
Третий: Ну… он… Том. Не знаю. Был. Да?
Первый: Ерунда, всё это второстепенные детали. Главное, что мы встретились!
Третий: Конечно, это — главное!
Первый: Том, Дженнифер, прочие худосочные гуманитарии… Мало ли их было тут, всяких немцев!
Третий: (нетерпеливо) Что мы ещё делали тогда? В ту ночь? После купанья?
Первый: Честно говоря, купаться там было не очень. Мелко.
Третий: (испуганно) Мелко?
Первый: Залив. До хорошей глубины идти и идти.
Третий: (с напряжением) По-моему…
Первый: С километр.
Третий: Мы… мы что-то ели…
Первый: Ели? Что мы могли есть в столь поздний час?
Третий: Что-нибудь…
Первый: Конечно, после того как хорошенько окунёшься…
Третий: Можно ведь вспомнить и это! Всё ведь можно вспомнить, правда?
Первый:…всегда хочется чего-нибудь пожевать.
Третий: Хочется! Очень хочется!
Первый: Не помню я, чтобы мы ели тогда. Бог с ним! Так ведь можно до бесконечности блуждать по старым тропам. А зачем? Былое — было и никуда оно уже не денется. (оживляется) А вот не вернуться ли нам к сегодняшнему дню? Пусть он не слишком радует нас…
Третий: Давай ещё повспоминаем!
Первый: (не реагируя) Знаешь, мне страшно хочется прочесть тебе одну штуку. До этого мои опусы не вызывали у тебя особого интереса… но это нечто совсем — совсем другое! Я решил написать пьесу! Да! Между прочим, она основана на неких прошлых событиях.
Третий: Здорово!
Первый: На гораздо более поздних событиях. Без тебя.
Третий: (разочарованно) А…
Первый: Но мне бы хотелось узнать твоё мнение. А потом мы снова могли бы поболтать о старом прошлом.
Третий: Да, о старом прошлом!
Первый: Собственно, это даже и не пьеса ещё, а предварительные наброски к ней. Сценарный план… так вроде бы это называется, а? Только вот стоит ли выносить его на суд публики раньше времени?
Третий: (осторожно) Я думаю…
Первый: (преодолев сомнения) Главное, название уже есть. Даже два. Первое — основное — «Вдоль крепостной стены». Второе — дополнительное — «Где вы, сёстры мои?» Честно говоря, тут ещё мне не всё ясно… А вот действующих лиц — немного: Анна, Марта, Кирилл… Ещё кое-кто. Место действия — квартира Анны. Наши дни.
Третий: Хм.
Первый: Обычная квартира в новом районе. Две смежные комнаты, кухня, прихожая.
Третий: Ванная есть?
Первый: Ванная? (задумался) Да, есть. Новый район. (Шум из мешка. Заминка. Пауза.) Спальный. Анна — она уже несколько лет… торчит. Наркотики. Болезнь её сильно запущена. Она колется по несколько раз в день. Марта — её лучшая подруга. Они знакомы очень давно. Марта тоже может поторчать при случае, но чаще — выпивает. В начале пьесы Анна ждёт Кирилла, он позвонил ей на днях и предложил встретиться. В своё время у них был довольно бурный роман, но потом Анна его бросила. (Ещё более сильный шум из мешка. Заминка. Первый снова углубляется в рукопись.)
Третий: (нетерпеливо) Долго ещё?
Первый: Итак, Анна бросила Кирилла. Вообще-то она никогда не любила его, а вот он любил её и даже сильно… ну, не то, чтобы она совсем его не любила… в сущности, но… короче, бог знает, ведь даже в самой совершенной любви один любит больше.
Третий: Ну да, там…
Первый: А Кирилл — может быть, его в большей степени интересовало её тело. Нежели душа. Или даже не тело в чистом виде, а вот эта её сексуальная фактура души… сексуальная душа… в смысле своенравия какого-то… Сложно говорить о её душе. Противоречия во всём. Талантливая, одарённая натура, она никогда не могла выйти за пределы гедонистического отношения к жизни, все её благие порывы быстро сменяли друг друга, ни во что не воплощаясь конкретно. Однако звонок Кирилла взволновал её.
Третий: Почему?
Первый: Как же? Шутка ли, Кирилл ей позвонил! Ни с того, ни с сего!
Третий: (вяло) Ну и что?
Первый: Они же столько лет не виделись! А он взял и позвонил!
Третий: Кирилл.
Первый: Кирилл! Именно! Она подумала, у неё возникла надежда, что, может быть, Кирилл ей поможет… поможет выбраться из этой бездонной ямы… Только вот как ему об этом сказать?
Третий: Как?
Первый: То-то и оно. Ведь за эти годы многое могло измениться.
Третий: Кирилл.
Первый: Конечно, изменилось. Вряд ли он любит её по-прежнему. Рассчитывать на его дружеское участие? Можно… Ха! Анна слишком хорошо знает Кирилла, поэтому нелепо и надеяться на абсолютное бескорыстие с его стороны. Да он всегда просто дико хотел её! Впрочем, Анне вовсе и не сложно пойти на такого рода компромисс… А вот Марта, узнав о звонке Кирилла — очень взволновалась.
Третий: Ага.
Первый: Во-первых, она сразу поняла, что для Анны — это, может быть, единственный шанс. Единственный! Кирилл — сильный, энергичный мужчина, если он захочет, то… А во-вторых, Марте самой страшно захотелось увидеть Кирилла, ведь у них тоже был когда-то роман. Правда, не бурный, а такой короткий… Тихий…
Третий: (не сразу) Вот, значит, в чём закрутка.
Первый: В том-то и дело. Анна очень постаралась когда-то… она сделала всё, чтобы Кирилл бросил Марту и ушёл к ней.
Третий: А он?
Первый: Он и ушёл. Анна нужна была ему постольку поскольку. То есть, Марта.
Третий: Так он что, совсем её не любил?
Первый: Ну, любил… Анну он гораздо больше любил. А Марта-то и сейчас любит его, но об этом до сих пор не знает её лучшая подруга!
Третий: Странно.
Первый: Ничего странного! Анна — эгоистка. Она никогда и не задумывалась всерьёз о чувствах Марты. На их взаимоотношениях этот эпизод никак не отразился.
Пауза.
Третий: Зачем же Кирилл позвонил?
Первый: Мало ли! Да это же потом было, после. А тогда он ушёл к Марте — и всё. То есть к Анне. Бесспорно, Марта могла вести себя иначе. Но она сделала вид, что, мол, пустяки, что всё это её не очень волнует. Враньё! Просто не хотела говорить об этом! Натура такая. Сдержанная. Гордая. Немногословная.
Третий: Чего же она молчит?
Первый: Не любит лишних слов. Зато уж если скажет…
Пауза.
Третий: (зевает) А Кирилл? Кирилл любил Анну?
Первый: У таких женщин, как Анна, духовное неотделимо от плотского. Всё у них вместе. Сексуальные души, духовные тела. Кирилл так её и воспринимал, в полном объёме.
Третий: Кирилл?
Первый: Тут вот ещё что — внешне взаимоотношения Анны и Марты выглядят довольно странно: они ругаются, ссорятся из-за каждого пустяка.
Третий: А Кирилл-то что думает?
Первый: Ничего он не думает! Его ещё нет. Он — придёт. А Марта и Анна — да они чуть ли не дерутся иногда!
В мешке — снова сильный шум. Потом вылезает Второй . Начинает возиться с какими-то вещами, берёт доску, строгает её, но почти сразу прекращает это занятие. Что-то ищет в куче хлама. Первый и Третий настороженно наблюдают за ним. Переглядываются. Потом возвращаются к прерванному разговору.
Третий: Чего же это они дерутся?
Первый: Чуть ли не дерутся! На самом-то деле они очень любят друг друга и что бы одна делала без другой?!
Пауза.
Третий: (бессмысленно) Да.
Первый: Вот пока всё.
Пауза.
Третий: А Кирилл… не женат, что ли?
Первый: Много ещё надо сделать: продумать логику развития действия, уточнить экспозицию… Завязочку потуже завязать…
Третий: Кирилл-то. (смеётся)
Первый: Да и кульминация… Ибсен говорил.
Третий: Да.
Первый: Как ты думаешь, если всё сделать, как надо, могут пьесу где-нибудь поставить?
Пауза.
Третий: Я давно не был.
Первый: В каком-нибудь… таком театре!
Третий: Чем закончится эта история?
Первый: Пока трудно сказать. Тут много разных вариантов, а выбрать надо — один.
Пауза. Второй встает. Не обращая на Первого и Третьего никакого внимания задумчиво ходит вокруг. Потом довольно решительно подходит к стоящему возле Первого телефону. Потом так же решительно отходит. Поднимает доску, запихивает её в мешок. Сам залезает в мешок. Тут же вылезает. Движения замедленные, вялые. Снова лезет в мешок. Лёгкий шум оттуда.
Третий: (нервно) Давай… вернёмся… Туда. В ту летнюю ночь!
Первый: (флегматично) Что тебя так тянет туда?
Третий: (ещё более нервно) Давай, пожалуйста…
Первый: (ещё более флегматично) Мало ли было разных ночей…
Третий: (бурно) Ты же обещал!
Первый: Раз обещал… Ладно, что там у нас?
Третий: (воодушевлённо) Летняя ночь. Июнь. Пляж. Комары.
Первый: И какая-то еда.
Третий: Еда — потом.
Второй вылезает из мешка. Он прижимает к уху маленький радиоприёмник. Подходит снова к телефону и набирает номер.
Второй: Да. Ничего. Работаю. Не знаю. Да-да.
На протяжении последующей сцены Второй будет разговаривать по телефону. Он перемещается с телефоном по сцене, говорит то громче, то тише. Его реплики накладываются на реплики Первого и Третьего , смешиваются с ними, постоянно вплетаясь в их диалог. Иногда Второй подолгу молчит и только слушает ответы своего невидимого нам абонента, очень хорошо Второго слышно, когда в диалоге Первого и Третьего наступает очередная пауза.
Третий: Тут важна последовательность событий. Что. Когда. Почему.
Второй: Можно подумать, что это кому-то было надо.
Первый: Летняя ночь. Июнь.
Третий: Это страшно важно для меня! Шутка ли — я — и что-то помню! Помню! Эх…
Второй: Язык без слов. Взгляд без глаз. Поцелуй без губ.
Третий: Вот бы погрузиться в эти воспоминания целиком, наполниться ими доверху — тогда, может быть, я смог бы зацепиться за ниточку, которая постепенно привела бы меня к сегодняшнему дню!
Первый: (безразлично) Пу-уш-мусх…
Третий: И тогда, держась за эту нить, я бы смог распутать чёртов дьявольский узел!
Первый: А-пуф-схч…
Третий: Я вспомнил бы, куда иду!
Первый: Унг-хст…
Пауза.
Второй: Депрессняк? Ясненько.
Третий: Всё, всё с чего-то начинается! Всё не вдруг! Назад, назад — в архаику, в пра-жизнь, в дозолотой век! (испуганно) Где, где я слышал это? Когда?
Первый: Ту-умп. На самые ранние.
Третий: Эпохи? (уходит в себя, транс)
Второй: Кажется нереальным, вернее, это слишком реально.
Первый: Фу-у.
Третий: (транс) Было — росло — пульсировало — вызревало. Отделённое тоненькой, но прочной оболочкой. Занимало своё законное место — изредка резкие уколы — укусы.
Второй: Недавно. Пятого июня. Принесли. Сказали. Просили. Дали. Пригласили. Ну и так далее.
Третий: Подумаешь, укус осы!
Первый: Бомп.
Третий: Можно вытащить жало, а можно и не вытаскивать. Даже приятно подумать, что пережил такой укус. Никто не придавал этим укусам особенного значения.
Второй: Причём тут Монтень? В ноябре где-то. Или в самом начале децембера. Утка. Собака. Трава тоже.
Третий: Только потом появилось стремление заглянуть за оболочку, пройти по самому краю. Новый укус почему-то был воспринят как никогда серьёзно. Орбитальное влияние возросло, что ли?
Первый: Тч. Тч. Тч. Стоит ли всё так усложнять, метафизировать? Я понимаю — ты хочешь занырнуть поглубже, к истокам неким. Что ж, в принципе, это верный ход… Я ведь предлагал уже нечто подобное… Не проще ли вспомнить свой первоначальный приход сюда, в ранний период моего застревания?
Третий: Тут я как-то совсем ничего. А что было до? Или после? До после-после? Как разобраться? Как выбраться из лабиринта времён? Всё перепутано, перемешано.
Второй: Какой-то знакомый. И ещё один знакомый. И ещё. Да их полно, оказывается, этих самых знакомых… А, ещё и Красноносый.
Третий: Только та летняя ночь!
Первый: Кунгх-зу!
Третий: Но ведь ты обещал!
Первый: (решительно) Хорошо, мы приехали на электричке из города, так?
Третий: Давай уж по порядку. Мы приехали из города, вышли из электрички.
Первый: (терпеливо) Вышли.
Третий: И…
Первый: (зевая) И — пошли мы…
Третий: Нет, рано! Вышли из электрички и… мы сели покурить! На скамейку! Там, на платформе, стояли очень удобные, широкие скамейки. Мы сели на крайнюю…
Первый: Могли покурить на ходу.
Третий: Куда нам было торопиться? К тому же вокруг было так красиво… Мы сидели, курили… как раз ушла последняя электричка в сторону города! Всё! Путь назад был отрезан!
Первый: (с нотой сомнения) Ты здорово всё помнишь.
Третий:…Тишина, редкие огни вокруг… все это больше напоминало декорацию, нежели реальную жизнь.
Первый: (ворчливо) Декорации! Кулисы из софитов! Падуги из подиумов! Чистая перемена? Кто же был монтировщиком?
Третий: А потом мы пошли к заливу!
Первый: Трик-трак! Аллея, тропинки, сосны.
Третий: Как будто бы мы ещё проходили мимо входа в санаторий. Высокая такая арка.
Второй: Первый раз — с Филоновым на голове. Или — с Билибиным. Вообще, море романтики. Сломя голову через весь поезд.
Первый: Ну, вот, хорошо. Мы уже у залива. Разделись — и в воду!
Третий: Сбоку ещё горел костёр…
Первый: Костёр? Кто же это так постарался?
Третий: Неподалёку находился кемпинг.
Второй: Во вторник, тридцатого.
Третий: Или пансионат.
Первый: Санаторий!
Третий: Мы подошли к костру.
Первый: (неуверенно) Вроде бы…
Третий: Вряд ли нам было интересно общаться с курортной публикой…
Пауза.
Второй: Позвонил один раз — и готово! Вперёд! Шалом!
Третий: Слушай… мы ведь были втроём!
Первый: (тревожно) Втроём? Кто же был третьим?
Третий: Этот… этот…
Первый: Кто?
Пауза.
Третий: (растерянно) Кирилл…
Первый: (потрясён) Ки!
Второй: Врачиха. Да? Замкнутый круг.
Третий: Нет, нет! С нами увязался этот проходимец Шварценгарт!
Первый: Опять какой-то немец?
Третий: Он не немец. Просто фамилия немецкая. А по-немецки не знал ни слова.
Первый: Откуда он там взялся?
Третий: Увязался. Он всегда за всеми увязывался. Пустой парень, хотя и весёлый. Нет, у него другая фамилия… Дудергоф? Крукенберг?
Первый: (ворчливо) Понятия не имею.
Третий: Он был, был тогда! Правда не купался, а сидел на берегу. Кстати, я не так давно его видел, он занимается бизнесом с шашлычными. (восторженно) Надо же, я и это вспомнил! Если и дальше так будет, то…
Третий: Купанье начинает обрастать массой подробностей.
Второй: Дождь с утра до вечера. Очень.
Первый: Ты вот говорил, что мы ели. Где? Что? Не привезли же мы еду с собой? Стало быть, пошли на вокзал.
Третий: Какой вокзал? Там не было вокзала! Пустая платформа, касса уже закрылась.
Первый: Хорошо, касса закрылась. Где же мы по-твоему…
Третий: (сосредотачивается) Сейчас… сейчас…
Второй: Да нет. Просто тело руки. Здесь-то нельзя. Здесь — никак. Хоть тресни. Причём тут недоверие? Причём тут вообще что-ибо из человеческого обихода?
Третий: Сейчас… Искупавшись… Ис-ку-пав-шись мы пошли по пе-ше-хо-дной до-рож-ке вдоль шос-се… Искупавшись, мы пошли по пешеходной дорожке вдоль шоссе… Вдоль шоссе.
Первый: Вдоль шоссе.
Третий: Вдоль шоссе… и… Вспомнил! Вспомнил! Километра через полтора мы увидели дом, в окнах горел свет. Мы подошли и увидели накрытый стол, буквально заваленный всякой снедью. Молодая женщина — лет, примерно, на пять старше нас — убирала со стола. Тут-то и пригодился Гертенгрюнд с его феноменальной наглостью! Он влез на подоконник и стал что-то плести: про бедных странников, изголодавшихся в пути, — битничество, — идеалы хиппи! И тогда хозяйка — в ней было что-то лунное, неисчерпаемое, неуловимое…
Первый: Дарк сайд!
Третий: В тоже время она была очень естественная, приветливо-сдержанная…
Первый: (кричит) Что мы ели?
Третий: Она угостила нас бутербродами, салатом, гречневой кашей. Чай. Прохвост Бартенголью начал уже было подклеиваться к ней…
Первый: (потрясённо) Б… Бартенголью!
Третий: Бартенгольц! Римермахер? Он клеил её, обещал провести куда-то, что-то сулил, как бы невзначай прикасался к её тонким рукам, шаловливо позвякивал браслетами — мы с трудом увели его!
Первый: (фальшивый пафос) Он захотел Луну! Негодяй!
Третий: Она наверняка была не одна. На стуле висели мужской пиджак и галстук. (наплыв, транс) Камзол. Кафтан. Латы. Набедренная повязка. Мундир. Скафандр. Шлем.
Первый: Ты — Луна. И я — Луна. Мы — Луны.
Третий: (то же состояние) Рапиры. Фрисби. Нунчаки.
Первый: Тпру… Тпру…
Третий: Малознакомый запах чужой плоти. Ничего лишнего.
Первый: От кого там пахнет? Дезодорант подмышку два раза в день после еды. Квантум Сатис. Сигна.
Третий: Кто, кто знал, что там в глубине — дьявол?
Первый: Где же мы? На берегу залива или в лаборатории Фауста?
Второй: Причём тут сто рублей? Независимость? Просто противно. Ялта.
Пауза.
Третий: (приходит в себя) Да… Залив… Ночь.
Первый: (нетерпеливо) Да, залив. Да, ночь. Немец… ладно, чёрт с ним. Поели у Луны гречневой каши. Что потом? Куда мы пошли?
Третий: Ты разве не помнишь?
Первый: (устал) Как будто, уже не очень.
Третий: Э… неподалеку кто-то из знакомых жил. Кто?
Первый: Кто?
Третий: (растерялся совсем) Кто?
Первый: Неважно. Главное, есть где ночевать! Почему же мы сразу не пошли к знакомым? Зачем мы нищенствовали, побирались, клянчили у Луны крошки звёздной пыли?
Третий: Как плавно и сосредоточенно ставила она на стол тарелки с гречневой кашей! Каши было ровно столько, сколько нужно — не много и не мало. Сдержанная, глубокая доброжелательность! Никакой вычурности!
Первый: Тётя Нина, не уходите! Дядя Петя, не спешите!
Третий: (просветление) Там неподалеку жил Василий! Такой высокий, рыжеватый!
Первый: Чёрт возьми! Ещё и он здесь!
Третий: Василий!
Первый: Не хочу я к нему! Поехали в город, стопом!
Третий: Нет! Мы пошли к Василию! Он перевёз на дачу аппарат и репетировал там круглые сутки. Ты не можешь не помнить его! Он некоторое время был сессионным басистом в «Санкт-Петербурге»!
Первый: А, пожалуй… Только не в «Санкте», а в «Аргонавтах». Да, неплохой басист. Но меня удивляешь ты! Я не жалуюсь на память, однако некоторые моменты… ночной чай, каша с Луной, да и немец всё же очень сомнителен…
Третий: Бранденголлер! Гуттеншмидт!
Первый: Не было там никакого Шиллерголлера!
Третий: Был! Был! Был!
Пауза.
Второй: Совершенно случайно нашли тот подъезд. Конверты кончились? Ну, просто есть две стены. Решили познакомить. Всего одно.
Первый: (скептически) Стоит ли так идеализировать прошлое? Романтические ночные пейзажи, комары, мухи, ароматные запахи юных женских тел — но ведь было и другое!
Третий: Что же ещё? Напомни, я с удовольствием постараюсь вспомнить всё что угодно!
Первый: Мало ли… купались и купались себе. А вот немца — не было! Точно не было!
Третий: Он не немец! Фамилия такая у него!
Первый: Не было! Не было!
Третий: Гогенморт? Дебентротт? Гейдендитрих?
Первый: Не было!
Третий: Остеркранк? Шухермунд?
Первый: Не было!
Третий: Водертромпф? Унтерлинд? Хаусдертенханс-младший!
Первый: Никаких немцев! Хаусдертен… ни младшего, ни старшего, ни среднего!
Третий: Может, он не немец? Чех? Швед? Австралиец?
Первый: Дер винтер ист да! Аллес ист вайс! Не было! Не помню! (радостно) Я и тебя больше не помню!
Третий: (стонет) Ты же помнил, только что помнил!
Первый: (ещё более радостно) Очень сожалею, но — произошла ошибка! Это — не ты! Не было ничего — ни немца, ни ночной жратвы и я не пил с Луной чай, и не ломился к Василию! Я не знаю тебя! Я никогда не знал тебя!
Третий: (страшно визжит) Твоя жизнь кончена, кончена, кончена!
Пауза.
Первый: (поражён) О!
Третий: (визжит с невероятной силой) Кончена! Кончена!
Первый: (сильнейшее потрясение) Магия…
Третий: (без сил) Кончена… кончена…
Первый: Ты… это — ты… это — я…
Пауза. Оба приходят в себя.
Второй: Прикольно. Твой. Мой. Видел? Где? Не представляю даже, как выглядит. Хочется впитывать. Пять с половиной, примерно, дней.
Третий: Мы дружили в юности?
Первый: Да…
Второй: Иногда слушает? Либо, говорит, инопланетянин, либо. Да. В духовном смысле.
Третий: Мы купались ночью в заливе… Я — помню!
Первый: Я — тоже! (вновь раздражённо) Но что дальше? Да, купались. Полезно купаться. Однако сколько можно вертеться вокруг воды? Почему бы нам не поговорить о чём-нибудь ещё? Вот… Сэр Френсис — чем не тема? Или о кино? Ты не видел, кстати, один крутой боевик, там черногорская журналистка с чудесной маленькой грудью охотится за дикими тиграми…
Третий: Нет, я хочу туда, на берег залива! Только туда. Помоги мне вернуться! На пляж, в белую ночь! Там было так хорошо!
Пауза.
Первый: (строго) Только с одним условием: никаких немцев, Василиев, полуночных бутербродов и официантки-Луны! Ничего лишнего! Место действия должно быть строго локализовано: залив, пляж!
Третий: (с готовностью) Согласен! Мне так даже больше нравится! Так легче!
Первый: Вот и отлично. Итак, пляж. Летняя ночь на берегу залива.
Пауза.
Третий: (робко) Понимаешь… Чтобы наш эксперимент оказался удачным, надо полностью восстановить атмосферу той ночи. Важно всё. Каждое слово. Каждый жест. Любая, незначительная, на первый взгляд, деталь. Шумы. Скрипы. Гул машин на шоссе. Плеск волны. Взмахи птичьих крыльев. Ничто не окажется лишним, ничего нельзя упустить из виду.
Первый: Взмахи птичьих крыльев?
Третий: Надо постараться. Надо говорить так, как мы говорили тогда — или, в крайнем случае, как мы могли бы говорить. Мы должны исходить из логики прилагаемых обстоятельств.
Первый: (важно) Да.
Третий: (небольшая пауза, глубокий вздох, потом торжественно) Вот мы пришли на пляж.
Первый: Пришли. Мы — на пляже.
Третий: Да. Мы — на пляже.
Пауза.
Второй: Ясбт.
Третий: Что же ты молчишь?
Первый: Что надо говорить?
Третий: (раздражённо) Наверное, ты не стоял на пляже, как истукан? Что-то происходило… какая-то жизнь…
Второй: Ннпт. Тгм.
Первый: Мы пошли купаться.
Третий: Мы, я думаю, не бросились в воду одетыми! Разделись — раз… закурили — два… обменялись репликами…
Первый: (измученно) Какими репликами?
Третий: Какими угодно! Любыми! (демонстрирует) Как дела? — Ничего. — Ну, что? — Да так. — Ты где? — Я здесь. — Ты как? — Я тут. Ясно?
Первый: Ясно. Как дела? — Ничего. — Ну, что? — Да так. — Ты…
Третий: Ты — кто? — Никто. — Где вода? — За углом. — Пойдём в кино. — Не хочу. — Дай рубль. — Не дам…
Первый: Ты — кто? — Я вода. — Где рубль? — За углом. — Ты где? — Никто…
Третий: (увлечённо) Хорошо! Или ещё так… Ты где? — Я здесь. — Ты скоро? — Ну да. — Ты читал? — Ага. — Разбей пятёру! — Давай. — Пошли в кино? — Пошли. — Где кольцо трамвая? — Вон там. — Который час? — Сто. — Я хочу в музей. — Иди. — Где можно купить телевизор? — На улице Скверны, 10. — Какой счёт? — Ноль-ноль. — Как зовут её брата? — Им. — Какой у тебя размер обуви? — Не знаю. — Что ты будешь делать днём? — Спать. — Я не люблю жареные фрукты. — А я люблю. — Я хочу послушать музыку. — Зачем? — У меня болит голова. — Ну и что? — Ты должен позвонить дяде. — Он уехал. — Зачем? — Не знаю. — Кто же знает? — Его жена. — Она твоя тётя? — Может быть. — Почему ты не уверен в этом? — Я никогда не видел её. — Почему? — Солнце слишком низко. — Где живёт этот человек? — У меня сломались носки. — Я вижу авторучку. — Я предпочитаю белый цвет. — Как тебя зовут? — Я зайду вчера… (растерянно) Я… э… э…
Первый: (во весь голос) Ш-у-у-у-у-у-у-у!!!!
Огромная нелепая пауза.
Второй: Ядот. В каком-то полусне. Прямо в прихожей, на полу.
Третий: (шёпотом) Что же делать?
Первый: (шёпотом) Брум.
Третий: (шёпотом) Надо… начать с начала.
Первый: (шёпотом) Зачем?
Третий: (шёпотом) Надо.
Первый: (шёпотом) Да?
Третий: (шёпотом) Да. Давай.
Первый: (шёпотом) Почему я должен начинать?
Третий: (шёпотом) Я не могу один. Нужна атмосфера.
Первый: (шёпотом) Нужна.
Третий: (шёпотом) Помоги мне. Давай.
Первый: (шёпотом) Давай.
Третий: (шёпотом) Давай.
Первый: (шёпотом) Давай.
Третий: (шёпотом) Включайся.
Первый: (шёпотом) Куда?
Третий: (шёпотом) Туда. В ночь.
Первый: (шёпотом) Сейчас попробую.
Третий: (шёпотом) Давай.
Первый: (шёпотом) Сейчас.
Третий: (шёпотом) Давай.
Первый: (шёпотом) Мы что… вышли на пляж?
Третий: (шёпотом) Ну да. Мы вышли на пляж.
Первый: (шёпотом) Ага. Значит, мы на пляже.
Третий: (шёпотом) Мы на пляже.
Пауза.
Второй: Эргономично. Где? В баре. И у ворот. Потом. Какие-то студенты.
Пауза.
Третий: (шёпотом) Давай! Ну! Мозгом — пли.
Первый: (собирается с силами, потом напыщенно) Вот мы и пришли на пляж!
Третий: На кой чёрт этот пафос? Не верю! Проще, естественно. Три, шестнадцать!
Первый: (вполголоса) Мы на пляже. Мы на пляже. (громко) Вот и пляж. Как здесь хорошо!
Третий: (тихо) Пойдёт. (громче, тоже включается) Да. Хорошо! Трудно даже представить, что меньше часа назад мы находились в душном, смрадном городе!
Первый: (с фальшивым отвращением) Фу, этот город! Слушай, давай, закурим!
Третий: Давай.
Первый: Вот… (тихо) Мы — курим.
Третий: (тихо) Да, курим. (пауза) Хорошие папиросы. Сухие.
Первый: Я их храню в помоях. Чтоб суше были.
Третий: Мудрое решенье. Похоже на гашиш из Костамукши.
Первый: (бодро) Пошли, что ли, купаться!
Третий: Пошли.
Пауза.
Второй: Всё это изначально бессмысленно.
Третий: Что же ты молчишь?
Первый: Так ведь мы купаться пошли. Купаемся уже.
Третий: До воды ещё надо добраться.
Первый: Да-да, конечно. Вот я разделся. Вот я иду к воде. Вот я подошёл к воде.
Третий: Дальше.
Первый: Сейчас докурю… Я — докурил. Я вхожу в воду.
Третий: Дальше.
Первый: Так-с, что там у нас с водичкой? Ого, холодная!
Третий: Дальше.
Первый: Слушай, холодная вода, правда! Давай, в другой раз? (Третий шипит) Ладно. Я — ныряю. Я — нырнул.
Третий: Нырнул? А ты забыл, что в заливе у берега очень мелко?
Первый: (оправдываясь) Амф-пум…
Второй: Вдвоём в хоспис? Спонтанное решение. Масса планов. Идиотство.
Третий: Неверно, всё неверно! Не то! Да, мы разделись, подошли к воде. Но эти пятнадцать-двадцать секунд мы могли говорить о чём-то конкретном! О чём-то существенном. (передразнивает Первого ) Я — разделся! Я — докурил!
Первый: (угрюмо) Могли и молчать.
Третий: Или пусть даже о несущественном — всё равно, это было типично для той нашей жизни.
Первый: Курили мы.
Третий: Курили! А ещё? Пойми же, наконец, нужны не пространные монологи, нет, а какая-то фраза — или даже всего одно слово, мельчайшее, ничтожное междометие, которое может полностью вместить в себе наше тогдашнее бытие!
Первый: (после размышления) Нгздрангзднер.
Пауза.
Взбдруйздер.
Пауза.
Третий: (очень решительно; дальнейший диалог идёт в очень быстром темпе) Попробуем ещё раз. Теперь начну я.
Первый: На старт!
Третий: Я — начинаю.
Первый: Внимание! Мозгом — пли!
Третий: Итак, мы на пляже.
Первый: (с усмешкой) Где же ещё!
Третий: (вполголоса) Не мешай… (в прежнем режиме) Смотри, как тихо на воде.
Первый: (цинично) Полный… штиль.
Третий: Подойдём поближе.
Первый: (напевает) Кент бай ми лав — лаав.
Третий: Надо снять обувь, а то…
Первый:…наберём песка.
Третий: (вполголоса) Браво… (в прежнем режиме) Тёплый песок.
Первый: Нагрелся за день.
Третий: Да, днём была жарища.
Первый: Тьфу ты… тут иголки сосновые!
Третий: Осторожнее!
Первый: Ерунда.
Третий: Ты не поранился?
Первый: Это всего лишь лёгкий удар об угол жизни.
Третий: Вода, наверное, тоже тёплая.
Первый: Покурим?
Третий: Можно.
Первый: Смотри, костёр.
Третий: Это пансионатские жгут.
Первый: Подойдём?
Третий: Да ну. Лучше в воду.
Первый: Пансионат — ногой под зад. Турбаза — скотобаза.
Третий: (вполголоса) Не отвлекайся. (в прежнем режиме) Я в этом году ещё не купался. А ты?
Первый: Санаторий — крематорий.
Третий: Кусаются комарики. (хлопает себя по лбу)
Первый: Так-с, что там у нас с водичкой? Ого, холодная!
Второй: Разве что в Африке где-нибудь. Там, я думаю, что-нибудь то могло измениться.
Третий: Заходим.
Первый: А я уже зашёл.
Третий: У берега всё дно в мелкой гальке.
Первый: Чёрт, колется!
Третий: Вот тут уже получше.
Первый: Тина.
Третий: Да, цветёт залив.
Второй: Или ещё на островах.
Третий: Смотри, рыба плещет!
Первый: Уклейка.
Третий: Иди правее! Большие камни под водой.
Первый: Долго мы будем тут брести?
Третий: Скоро начнётся глубина.
Первый: Опять отмель.
Третий: Вперёд!
Первый: Надоело ноги ломать!
Второй: Пальцепоклонник. (смеётся) Просил не отлучать, ну да… всё остальное представлялось ему компромиссом!
Третий: Песочек, хорошее дно!
Первый: Что эти кретины-рыбаки видят в темноте?
Третий: Кронштадт отлично просматривается.
Первый: Почему, когда погружаешься в воду, сразу хочется поссать?
Третий: Отойди подальше!
Второй: Я всё чаще это… глаза закрываю!
Первый: Я — ныряю!
Третий: И я. Ух!
Первый: Хорошо!
Третий: Здорово, правда?
Первый: Ницца! Нирванна!
Третий: Отлично!
Первый: Сан-ремонт!
Третий: Вода-то тёплая!
Первый: Хвалу воде пою…
Третий: За чистоту?
Первый: (усмехнулся) За простоту… за холод и прозрачность чего-то…
Второй: Ничего не поделаешь. Здесь нельзя.
Третий: Роскошная песня. Помнишь концерт на химфаке?
Первый: Да, круто. Баба сеяла горох…
Третий: Перестань брызгаться! Огромная толпа во дворе, все волосатые…
Первый: Прыг-скок! Прыг-скок!
Третий: Я пробрался на второй этаж по водосточной трубе, через дамский сортир!
Первый: А мы сломали какой-то чёрный ход…
Второй: Свит дрим. Устал, конечно…
Третий: Плюх! Как Рекшан прыгал тогда с гитарой! Через всю сцену!
Первый: Так он мастер спорта, ему это раз плюнуть.
Третий: Зато Корзинин какой-то обдолбанный был.
Первый: Он от армии косит. По кочкам, по кочкам, по узенькой дорожке…
Третий:…бух в ямку! В кайф! Он самый кайфовый барабанщик!
Второй: Я знаю, что такое быть мертвецом.
Первый: Это Зайцев всегда удолбанный, а Корзинин не всегда.
Третий: Зайцев — мальчишка ещё. Только школу закончил.
Первый: Я с ним как-то джемовал. С ходу врубается!
Третий: Как они играли тогда!
Первый: О, Сюзи Кью! О, Сюзи Кью! О, Сюзи Кью…
Третий: Ай лав ю, Сюзанна Кью!
Первый: (имитирует «запил» на гитаре) У-а-у!
Третий: (то же действие, но с другим инструментом) Джу-джу! Джу-джу-джу!
Первый: У-а-у! А потом бас с ударными — бжум! П-ж-ж… Бу-у! Чу-ту-тщ… Чу-ту-тщ… Тж-ж-ж…
«Играют» некоторое время вдвоём. Потом — пауза.
Слышно шуршание метлы.
Третий: (экстаз) Вот так… вот так… Только так!
Пауза. Шуршит метла.
Второй: Потому что я не могу больше делать то, что делал раньше!
Третий: Только так…
Первый: (мрачно) О, Сюзи Кью…
Пауза.
Третий: (блаженно) Скоро восход…
Первый: (резко) Я хочу домой, в город! Хочу спать!
Третий: (по-прежнему в кайфе) Успеем…
Первый: (резко, зло) Я пошёл на берег, хватит! Я иду на берег. Я выхожу на берег. Я вышел на берег. Зий! — где-то взвизгнули тормоза. Кррау! — крикнула птица. Шви-шви — зашумела вдруг листва.
Второй: (кричит) В этом никто не виноват! Не могу! Не могу! Не могу мочь! Хочу ничего не хотеть! Что, рыба?
Третий: (продолжает кайфовать) Вот так… На спине… Я вижу только небо…
Первый: Я — замёрз! Где полотенце?
Третий: (в кайфе) Наверное… там… у тебя в сумке…
Первый: У меня нет сумки!
Третий: Есть… Ты всегда ходил с огромной чёрной сумкой… с надписью «Биг-тур»… или что-то вроде…
Первый: (очень зло) Нет у меня никакого «Биг-тура»!
Третий: Есть… там где-нибудь валяется… поройся, поищи…
Второй: Кончилось время для сладких песен. Лажа!
Первый: (спокойно) В сумке нет полотенца.
Третий: Есть… Есть…
Первый: Тут только блокнот… книга… плёнки магнитофонные…
Третий: А ещё?
Первый: Ещё спички.
Третий: А ещё…
Первый: И ещё спички.
Третий: А ещё…
Первый: И ещё спички. И ещё! Снова спички! Только спички! Полная сумка спичек! Сплошные спички! (хохочет) Разве это не в духе нашего тогдашнего эксцентризма?
Третий: (испуганно) Что ты делаешь? Не сбивайся… мы теряем тему!
Первый: (смех) Я — тюлень!
Третий: (страх нарастает) Остановись!
Второй: Гвозди. Познание человечества завершилось.
Первый: Гогенцолерн? Винкельман! Где же ты?
Третий: Мы же решили, что его не было!
Второй: Лажа! Всё равно это неправильно!
Первый: Мистер Стремлинг! Сюда! Вот он! Вот! Эй! Где тропинка, по которой мы доберёмся к скатерти-самобранке? Там смазливая девка — Луна!
Третий: (стонет) Зачем же… Перестань… Не надо расширять место действия…
Первый: К чёрту правило трёх единств! Едим салат, жрём бутеры! Подайте-ка нам лапши с мёдом, чаю и борща с коньяком!
Третий: Ты всё разрушаешь!
Первый: Василий, вставай!
Третий: Не надо!
Второй: Меня больше нет!
Первый: Васька, подъём! Я знаю, ты мечтаешь о Уэмбли с Монтерреями, ты видишь своё имя в «горячих десятках», тебе грезится собственная морда, шевелящая жирными губами в телевизионных интервью!
Третий: Замолчи! Замолчи! Замолчи!
Первый: Ву-у! Загудел паровоз! Кр-рр! Застрекотал мотоцикл! Ту-дух! Это раскололась земля!
Второй: Нет! Нет! Нет!
Пауза. Второй ставит телефон на прежнее место и начинает собирать разбросанные вокруг мешка вещи. Шуршит метла.
Первый: (устало) Вот и всё. Мы — искупались.
Третий: (коллапс) Биг-тур… На гряде… Сюзи…
Первый: Конн-конн… двери закрываются… конн-конн… прошлое отменяется… конн-конн…
Третий: (хрипит) Ва… ва… ваша жизнь… конч…
Первый: Конн-конн… Конн-конн…
Третий: (ползает) Привет. — Пока. — Ты где? — Я там. — Где дым? — Погас…
Первый: Где нож? — В воде.
Третий: Как меня зовут? — Нога. — Что за углом? — Гора. — Я хочу есть. — Нельзя. — Подари мне цветы… это дни плоскогорья… тебя бы сюда… связанные руки ночи… он не будет просить о многом… но он даст вздохнуть… горячая ярость её поцелуев… локомотив бретч… или что-то ещё… (бормочет, ползает, хрипит).
Первый: Конн-конн… конн-конн… Элен… Элен. Элен! Я застрял, Элен!
Второй лезет в мешок. Нарастающее шуршание метлы.