-Выходим- пробубнил ведущий. Железные створки гермоворот освещались жадными языками больших фонарей, лежащими в руках разношерстно одетых людей. Третьим в строю стоит сильно постаревший Сержант. Это была его первая вылазка на поверхность, но даже еще не выйдя за ворота он успел неслабо перепугаться, постоянный гул, как будто сотни мертвецов за стенкой завывают под палочку дирижера, да и то, что рассказывали о поверхности уже заставляло душу спрятаться в пятки. Сталкеров не хватало: каждый раз с поверхности не возвращались люди. Каждый, кто хоть раз ходил на поверхность по возвращении на станцию не отлипал от бутылки с крепким спиртным, слонялся по платформе, а на людей смотрел мутным взором, будто бы мысленно уже вынес им приговор. Те, кто не пил,  обычно сидели в углу платформы, уткнув голову в колени, и дико рыдав, или безумно шепча, что то. Мало кто из них не убивал себя дольше недели.   Все, с кем разговаривал Сержант перед своим первым выходом, всем чем угодно клялись, что больше никогда бы не пошли на поверхность, но голод ставил свои условия. Еды едва хватало на пол недели, говорить о приемлемом количестве медикаментов просто не приходилось.

     Тяжелые створки заскрежетали. Немного пригнувшись, первые в строю вскинули автоматы, найденные на милицейском посту станции. И лишь когда  створки полностью разошлись, группа выдвинулась. Сильная вонь сразу же резанула нос Сержанта, да так, что не помогала даже тканевая повязка на лице. Противогазы были на станции штучным товаром, новичкам они были не положены. Люди начали подниматься по холодным ржавым эскалаторам. На какой-то момент молодому Сержанту даже показалось, что даже неодушевленные, казалось бы, машины умерли, будто бы вслед за человеком умирают и все его творения. Медленно и очень осторожно группа взбиралась по тлеющий скелетам эскалаторов, иногда ступеньки под ногами спутников угрожающе поскрипывали, норовя вместе с этими самыми спутниками провалится в бездну. И никто не мог объяснить, как советские эскалаторы могли истлеть и проржаветь настолько за каких - то несколько недель. Спустя десять минут группа уже была наверху. Пустой холл станции. Пустые, в спешке брошенные ларьки, какой то мусор в обилии ютится в углах стен, и ни одной живой души, за исключением дерзкой кучки людей, выбравшейся за припасами, даже крысы на некоторое время предпочли спрятаться по глубже. Держа палец на курке, ведущий уверенно свернул влево, остальные повернули за ним. Они уже подходили к лестнице, ведущей наверх, когда внимание Сержанта привлек плакат с фотографией. На ней был запечатлен какой то храм, а внизу большим шрифтом покоилась надпись «БОГ ЛЮБИТ НАС» Были заметны следи от ножа, причем достаточно свежие следы, как будто кто то пытался отодрать назойливый плакат, но похоже мало в этом преуспел. Вспомнив, о том, где он, Сержант смог только когда группа уже начала подниматься по лестнице. Он не видел сейчас взглядов таких, как и он сам, людей, впервые идущих на поверхность, взгляды которых с любопытством устремлялись вперед,  терзаемые вопросом «а какой он теперь, мой дом?»  У Сержанта не было терзаний по этой теме: несомненно ему нравилась Москва, поэтому он и выучил когда то русский, но его дом был не здесь, он был в теперь такой далекой Германии, в тихом городке под названием Бьорде на востоке страны. С упоением и горечью в редкие свободные минуты Сержант вспоминал родной город, тихие кривые улочки, любимую закусочную, родной дом… Он не испытывал иллюзий, по поводу того, что случилось с его домом. Он понимал. Он был реалистом.

     Лестница осталась позади.  Но не успели люди выйти, как застыли на месте, а перед ними распростерлась мертвая улица, серые дома с разбитыми стеклами в оконных проемах и обвалившейся кое – где штукатуркой. Сержант не переставал удивляться, как радиация может изменить облик еще недавно живого города за такое короткое время. Но это было лишь самое малое, что сегодня преподнесет мертвый город–призрак этому дерзкому путнику.

    Справа кто то дрожащими руками выдернул из-под жилетки крестик, поцеловал его и в соответствии с православными традициями перекрестился. Сержант никогда не отличался особым религиозным рвением, хотя рос и воспитывался в католической семье, но при виде этого уже не города, а скорее исполинского призрака, ему вдруг очень сильно захотелось перекреститься. Но он не рискнул. Католики крестятся иначе.

-Все, хватит стоять, группа выдвигаемся-    буркнул ведущий спустя минуту. –Худшее все равно ожидает впереди- с неописуемой горечью и тоской в голосе, добавил он.

    Как будто подчиняясь команде «впереди», растерянные, испуганные новобранцы опустили взгляды с разрушенных многоэтажек на дорогу впереди. И лишь когда послышался нестройный хор роптаний, проклятий, молитв о помощи и просто отборного мата, Сержант последовал примеру остальных, и тоже перевел взгляд. Чудовищная картина ошарашила его. Огромное, нескончаемое до самого горизонта, количество трупов. Сотни, сотни тел кровавым ковром валялись повсюду. Все они лежали бездвижно, как будто еще один слой земли, наложенный кем - то на асфальт. Большинство, особенно те, кто лежали ближе к спуску в метро, умерли в муках, агония не отпускала их до последнего, уходя лишь вместе с последним клочком воздуха, вырывающимся на волю из легких умирающего. На обезображенных лицах пока еще виднелись гримасы боли, они до последнего боролись за жизнь, но старуха – смерть уравняла всех, и боровшихся и смирившихся.

-Сколько же их- донеслось до немца. Выправки Бундесвера хватало на то, что бы ни удариться в панику и, бросив все, не бежать куда глаза глядят с этого огромного кладбища, но не более. Неожиданно сзади раздался звук рвущейся ткани и чего-то  сочного. Имевшие оружие взвели свои автоматы в боевое положение. Это оказался пес. Точнее пародия. Серая кожа, просвечивающая позвоночник, почти без природной шерсти, нестройный ряд длинных клыков, готовых порвать любого прохожего в клочья. Увидев обративших на него внимание, пес  рыча попятился от поедаемого до этого человеческого трупа.  

-Не бойтесь, это собаки... бывшие... мертвечину жрут, хоть на этом им спасибо- ответил ведущий. С новобранцами вообще разговаривал только он. Трое его товарищей всегда носили противогазы, и еще ни разу не показывали своих лиц на широкой публике, к тому же  они пытались держаться особняком, всегда приносили много спиртного с вылазок на поверхность, и лишь ночью со стороны одного из южных тоннелей доносились завывания , которые при некоторой сноровке и фантазии походили на солдатские песни.

     Судачили, мол этих троих с их тогдашним сталкерским отрядом ублюдки загнали в двухэтажное здание, которое оказалось детский садиком. К тому же они единственные, кто тогда выжил. Но с того момента если кто и слышал от них внятную речь, то это тот, кто сейчас вел группу новоиспеченных сталкеров по улицам мертвого города.

    Так же имели место слухи, будто бы все трое после того события поотрезали себе языки, от этого и завывания кажутся такими не разборчивыми и молчат, поэтому все время.

    А ублюдки это вообще тема отдельная. Кто - то говорит, что это выжившие с поверхности, под воздействием радиации обезумевшие, и теперь нападающей на все движущееся вокруг себя. Другие же придерживаются мнения, что это сталкеры с других станций, чья психика в определенный момент не выдержала и дала щелчок на самоуничтожение. Хотя все ублюдки так или иначе быстро умирали от лучевой болезни, и хоть они и были достаточно опасны, мало кто из них за свою короткую ни жизнь, ни смерть, успевал кого - нибудь убить.

-Они точно не опасны?- вновь спросил тот новобранец.

-Нет, пока только улицы подчищают. Но расслабляться все равно не стоит- с горькой усмешкой проговорил ведущий. Наступило молчание. Трое сталкеров в противогазах стояли молча, даже не шевелясь, по ним даже нельзя было сказать, что жизнь теплится в их телах. Но тут ведущий снова взял инициативу в свои руки.  –А ну ка дамочки! Быстренько приходим в себя и выдвигаемся на поиски хавки! Скорее сходим, скорее вы, мои дорогие, вернетесь на свою чистенькую и тепленькую станцию!- бравым командирским голосом приказал он. Это помогло – группа зашевелилась, и, мечтая поскорее убраться отсюда, двинулась вперед.

    Проходя мимо, снова принявшегося потрошить внутренности трупа, пса, Сержант мимоходом взглянул на него. Ужас пробрал его до самой глубины души. В этих холодных мутных глазах без зрачков он как на яву видел непостижимую жажду плоти. Теплой плоти. Прошел лишь миг, а Сержант уже не мог смотреть в глаза этому созданию. Он поспешно отвернулся и зашагал за своей группой. Только что он понял, что когда кончатся трупы, эти существа, гонимые голодом не будут есть друг друга, они перестанут бояться людей.

***

     Костя шел, считая ботинками шпалы, которыми изобиловали тоннели метрополитена. Их конвой  уже прошел уже не одну станцию, но состояние Сержанта не менялось: он был подавлен и без эмоционален, как будто потерял все краски. Маскировка? Притворство перед конвоирами? Наврятле.  Сержант в плену у тяжких мыслей, это было видно не вооруженным глазом даже совершенно незнающему его человеку. Что же такого произошло во время заключения, что Сержант так подавлен? Ответов не было.

    Тем временем конвой уже прошел «Чистые пруды», «Красные ворота», и приближался к «Комсомольской» Когда он вступили на каменную кладку, Сержант  резко переменился. Взойдя на платформу, он осмотрелся, а убедившись что они прибыли на Комсомольскую, повернулся к Косте.

-Есть две Комсомольских, одна принадлежит красным, а другая наша. Они соединены переходом. Здесь нас и обменяют- почти прошептал он.

-Хорошо- не найдя более красноречивого ответа, сказал Костя.

Тут к ним подошел один из конвоиров и сказал что через полчаса их поведут к переходу, а пока пусть сидят здесь и «не делают глупостей» Они отошли к ближайшей колонне.

-Что то случилось?- в лоб спросил Костя.

-Случилось? С чего ты взял?-

-Не валяй дурака, я видел эту трясину в твоих глазах, пока мы сюда шли-

Сержант на миг нахмурился, но похоже решил, что дальше блефовать не имеет смысла.

-Воспоминания… Плохие… Я может быть тебе потом расскажу. Сейчас главное выбраться отсюда- сказал он.

Наступила пауза.

-Сержант…- снова начал Костя –я же не поблагодарил тебя… ты как не как жизнь мне спас- Сказал он, разглядывая колонну, на которую облокотился его собеседник.

-Да ладно, это мое задание- отмахнулся Сержант. –стой, да ты как-никак стесняешься- расплывшись в улыбке сказал он.

-Ненавижу такие моменты- без утайки ответил Костя

-Я тоже- бодро проговорил его собеседник. –а теперь пошли  ка у нашего начальника отпросимся, а то в животе урчит, а у красных в тюрьме харчи не самые вкусные если честно-

-В больничном блоке тоже не ахти какие, так что я только за….- предвкушая съестное, поддержал собеседника Костя.

    Конвоиры долго не соглашались отпускать парочку по прилавкам станции, но в конце приставив к ним  одного из конвоиров, отправили на 15 минут что - нибудь перехватить. Уже через 5 минут неприхотливые путники уминали, как говорится, за обе щеки, жареную свинину с вареными грибами, завернутыми в некое подобие лепешки. Эти пол часа пролетели достаточно быстро, и к сроку они с конвоем уже шагали к переходу на ганзейскую Комсомольскую. Переход начинался с округлого помещения, с двумя небольшими проходами внутри. В дном проходе была установлена тяжелаяжелезная дверь, по типу тех, что стоят  тоннелях на Речном, разве что более ржавые и скрипучие, другой был попросту закрыт сваренной арматурой и железными листами.

    Возле двери сидели трое мужчин в потрепанной военной форме, костерок, вокруг которого они сидели искрился живым пламенем, заставляя сидящих вокруг всматриваться в его глубь. Возле самой стены стояла пирамида из трех автоматов, которая отбрасывала пляшущую тень на, посеревшую за десятилетия, стену. Завидя конвой, один из несущих службу, схватил из пирамидки один из автоматов, два других автомата как не странно, остались стоять в двуногой пирамидке. «Опыт. Вот чему учится нашим профанам нужно» отметил про себя Костя. Тем временем вскочивший постовой трусцой бежал к конвою.

-Стой, кто идет? крикнул он, остановившись

-Свои. Конвой, ведем заключенных на передачу- сказал старший конвоир.

-Документы предоставьте-

Старший достал какие то бумаги из нагрудного кармана и протянул их патрульному. Тот некоторое время разглядывал их, но удостоверившись, повернулся к своим товарищам.

-Эй! Митич! Открывай, тут конвой- и побежал помогать открывать железную дверь. Сидевший Митич тоже встал, взяв свой автомат и повесив его на плечо, и кинул последний автомат своему товарищу.  Постовые дождались, когда конвой подойдет и налегли на дверь. С скрипом дверь начала поддаваться. Наконец, через несколько невыносимых для ушей мгновений, дверь полностью открылась. Конвоиры включили фонарики и подняли автоматы.

-Идете первыми- сказал старший.

Оба заключенных молча пошли вперед. Пройдя каменную заглушку, Костя, как позволял вырывающийся из - за спин свет нескольких фонариков,  увидел достаточно длинный и широкий переход. По нему было видно, что ходили тут не часто – толстый слой пыли покрывал пол, где то в этом сплошном ковре виднелись следы давнего движения. Стены здесь были покрыты почти не облетевшей плиткой, а впереди, как будто зеркальное отражение, стояла такая же ржавая железная дверь, и точно так же был забаррикадирован второй проход на ганзейскую «Комсомольскую». Выставив вперед дула автоматов, конвоирвы тоже вышли из двери.

-Нет никого- отрапортовал один из них.

-Подождем- ответил старший.

Ждать долго не пришлось. Противоположная дверь со скрипом отворилась, и оттуда, с выставленными вперед автоматами, вышла группа людей, которая вела немолодого мужчину в поношенном кителе. Дверь за ними закрылась. Конвой Ганзы встал напротив красных. Ведущие Костю и Сержанта конвоиры молча сняли автоматы с предохранителей. Мужчину в кителе толкнули из толпы. Он медленно пошел вперед. Сержант, последовал его примеру и медленно двинулся к солдатам Ганзы. Костя пошел за ним. Проходя мимо старика, Костя как то не нашел в чертах его лица ничего особенного: обычный старик лет пятидесяти – шестидесяти, седоволосый, со множеством старческих морщин, единственное что выдавало в нем не малый чин в рядах красных – это поношенный китель старого образца. Костя заметил, что идущий впереди Сержант не повернул головы, проходя мимо старика, лишь желваки его яростно вздулись.

-Давайте, за дверь- сказал им один из солдат, когда бывшие заключенные вплотную приблизились к группе. Сержант и Костя нырнули за железную дверь, за ними быстро проследовали бывшие конвоиры и дверь захлопнулась.

-Фуф. Отлично, пол дела сделано. Теперь Вас на Белорусскую доставить, и вообще замечательно- сказал солдат. –Ну как ты? Как тюрьмы красных, понравились?- сказал он, протягивая Сержанту руку.

-Да ну тебя, Серег,  будто я по своей воле туда…- настроение у Сержанта поднялось, и будто бы не шел он еще пару часов назад черней самой темной ночи.

-Да ладно тебе, яж шучу- сказал он, расплываясь в улыбке. –Пошлите, нам еще ехать до Белорусской. Кстати, а тебя как зовут?- обратился он к Косте.

-Костя-

-Рад знакомству, я Серега- пожимая руку сказал солдат. –Пошлите- и он стройным шагом двинулся по лестнице вниз, и свернув идя к одному из тоннелей.

Дижение происходило так поспешно, что у Кости не осталось времени разглядеть станцию, с которой они отбывали. И зря. Даже спустя столько лет, она не потеряла своей изящности. Полукруглый потолок исполинской громадой висел над головами жетелей станции, изящная лепнина станции, пусть немного осыпавшаяся и поблекшая, но все такая же красивая и сложная, красовалась на просторах потолка. Она была не такая узкая, как Комсомольская Красных, колонны здесь были много шире, а на их вершинах красовались не пятиконечные звезды.

-Везет тебе, дружище- снова обращаясь к Сержанту, сказал Серега. –Уже и такую шишку, кстати тобой же пойманную, на тебя, пленного, поменяли. Че за миссия у тебя за такая важная, что мы таких пленных отдаем?-

-Это не у меня-  ответил Сержант, доставая свой черный берет, и надевая его на голову. –Это вот у нас…- кивая в сторону Кости сказал Сержант. –Но сам понимаешь, дело не шуточное, раз такими козырями меняемся, так что разглашать я тоже не имею права, уж извини-

-Да ясно ясно, я понимаю, государственная тайна там, все такое- отмахнулся Серега. Затем он посмотрел на Костю, казалось бы с самым незаурядным интересом, хотя Косте от этого взгляда стало как то не по себе. Серые глаза Сереги смотрели очень глубоко, казалось, что они сами срезают поверхностную оболочку, и смотрят, как говорится, в самую суть человека.  

-Сюда- сворачивая на лево и спрыгивая на  рельсы, сказал провожатый.

Невдалеке от станции стояла дрезина, только не та, которая сопровождала их конвой, а больше и с двигателем, как на маршрутке, только здесь не было вагонов. За штурвалом спокойно похрапывал водитель.

-Михалыч! Михалыч, вставай!- крикнул Серега, запрыгивая на дрезину. Костя и Сержант уселись на свободные сиденья сзади.

Через минуту двигатель уже был заведен недовольным, что его разбудили Михалычем, и дрезина тронулась в путь, где конечным пунктом была Белорусская. Михалыч одел большие очки на резинке, и начал набирать обороты. Серега же перебрался к бывшим заключенным.

-Так. Сказано мне было вас проинформировать кое о чем- усаживаясь, начал Серега. –Гуравлеву каким то макаром удалось убедить центр, чтобы вас везли сразу на Белорусскую, к нему с подробным отчетом-

-Ого- изумился сержант –Что, даже допроса на причастность к социалистическому движению не будет?-

-Не будет, в том то вся и рыба. Не знаю. Что у вас там за секреты, но Гуравлев из кожи вон лез, чтобы как то устроить ваше возвращение-

-Возвращение- вдруг сказал молчавший до этого Костя –Как ты нас вернул? Я видел кучу шишек каких то у тюрьмы, когда меня выпускали. Что там было?- Смотря на Сержанта, в упор спросил Костя.  Немного помедлив, Сержант начал:

-Дело в том, что некоторое время назад нам в руки попал один из офицеров красных. Гуравлев меня предупредил, что так как он попал именно нам в руки, то и распоряжаться мы им можем как хотим. Так вот Гуравлев сказал, что если мы попадем к красным, то мне нужно добиться телефонного звонка в властями Ганзы, и запросить обмен этого самого офицера на нас-

-Ого- первый опомнился Сергей. –Ну нифига себе у вас тут! Связь с Ганзой, да еще и из тюрьмы комуняк. Наврятли бы они ради мелкой сошки бы старались бы так, что важного информатора то отдал, не боишься?-

-Гуравлев сказал, что это может разрядить обстановку в метро, не то что красный офицер в плену- перекрикивая свист в ушах, ответил Сержант.  

    Дрезина быстро ехала по путям, оставляя позади станцию за станцией, звон в ушах и рев двигателя не прекращался ни на секунду. Перекрикивая шум, пассажиры всю дорогу переговаривались о всевозможных вещах, не столь значимых, как освобождение двоих собеседников из плена красных, но все же помогающих убить время. Оказалось, что Серега большой любитель всяческих смысловых оборотов и фразеологизмов. Время пролетело быстро, Костя даже не заметил, как дрезина  подъехала на последнюю на сегодня для них станцию

Дрезина резко тормознула, заставляя пассажиров податься вперед. Михалыч деловито снял очки, и откинулся на спинку своего сидения, тут же захрапев.

-Прикатили- спрыгивая с дрезины сказал Серега.

Двое последовали за ним. Серега быстро шагал к кабинету Гуралева, предвкушая, что его сейчас отпустят на все четыре стороны, и он пойдет выпьет «восхитительной бражки» как он сам сказал, пока они сюда ехали, в одном из баров на соседней станции.

    Вот они уже у двери Гуравлева. У Кости как будто камень с души упал, когда он увидел знакомую табличку с именем начальника станции.

-Тук-тук- озвучил свое действие Серега и открыл дверь.

-Сергей Александрович, я привез-

-Отлично Сергей, можешь идти, ты свободен-

-Спасибо, всех благ- сказал Серега, давая пройти Сержанту и Косте. –Удачи вам, а я пошел- радостно проговорил он.

     Сержант вошел первый. Когда вошел Костя, он увидел по своему обыкновению сидящего за своим столом Гуравлева.

-Вы вернулись. Отлично- устало проговорил он. –присаживайтесь, я думаю у вас много вопросов, особенно у тебя Костя. Но это потом. Сначала я хотел рассказать вам о раскладе дел- Гуравлев наклонился к столу, уперся в него обоими локтями и соединил ладони. –Пока вы были так сказать в гостях у наших социалистических друзей, обстановка между нашими державами неслабо накалилась, и тогда я, ваш скромный слуга, рассказал высшим чинам о Костиной станции. Так как войны у нас конечно же никто не хочет, единогласно решили собрать отряд, вызволить вас, как вы наверное уже поняли, достаточно дорогой ценой, и послать отряд на ваше станцию- Все это Гуравлев проговорил на едином дыхании, и сейчас пытался отдышаться после такой длинной тирады. –Вопросы на данном этапе?-

-Да- выпалил Костя. –Чем так важна моя станция? Ведь ничего в ней нет. Какую выгоду вы отите извлечь?- Спросил он.

-Чтож, вопрос резонный. Но глупый- Гуравлев снисходительно улыбнулся. –Вы представляете какой фурор произведет обнаружение целой «живой» станции, так сказать? Я рассчитываю, что известие о выживших повлечет цепочку некой оттепели между нашими державами-

Во время того, как Гуравлев говорил, Костя даже скрестил руки на груди, пытаясь понять.

-Я все равно не понял-

-Ну как же- в негодовании Гуравлев даже развел руками. –Людям нужна надежда! Узнав о том, что еще кто - то выжил в том коллапсе… они, как сказать, смягчатся что ли… Так понято?-

-Приблизительно- ответил Костя.

-Чудненько. Ну так вот о чем я говорить то дальше хотел.. ах да! Теперь о вашем завтрашнем походе…-

-Завтрашнем!?- в один голос спросили Сержант и Костя

-Да, завтрашнем, простите друзья мои, но время играет против нас, пока вы были у красных, начались жестокие перепалки между  и нашими и красными в Полисе! Нужно все это быстро заканчивать!- быстро жестикулируя руками, проговорил Гуравлев. Затем успокоившись, откинулся на спинку своего стула, левой рукой приглаживая волосы на затылке. –Так вот. Пойдете по верху, естественно, ну другого пути нет, это и дураку понятно. Про группу… Она будет состоять из шестерых человек: Костя, ты как проводник, Олег, Механик, И еще трое человек охраны.

-А зачем механик?- Спросил Сержант

-Механик? дело в том, что в тоннелях среди кабелей можно отыскать телефонный провод. Так вот, чтобы наладить связь между станциями, к вам приставлен механик, который наладить провода, и подключит телефон-

-Стоп, а между станциями улей мутантов. Что если провода повреждены в мертвой зоне?- не отступал Сержант.

-Все провода до мертвой зоны наши механики проверили, они в приемлемом состоянии, провод от Речного вокзала наш механик сможет проверить на повреждения, но если повреждение будет в мертвой зоне, придется использовать альтернативный источник связи. Радиоприемник. Дело в том, что сам понимаете, что мы включать больше чем раз в сутки приемник не можем, потому что не  располагаем достаточным количеством электричества, да и связь на самоделках похуже будет, поэтому вариант с проводами более предпочтителен. Но если не получится первый вариант, то с механиком мы отошлем разобранный преемник, который он сможет собрать на станции-

-Ясно- после нескольких секунд обработки сказанного, ответил Сержант.

-Пожалуй все. Если у тебя Олег нет больше вопросов, ты можешь идти, завтра в полночь жду у себя в кабинете. А мы с Костей еще поговорим, я думаю у него есть вопросы-

-Слушаюсь- поговорил Сержант, вставая со стула.

     Когда дверь за Сержантом захлопнулась, посыпалась череда вопросов.

-На кого нас обменяли? Что за старик?-

-Попавший к нам офицер красных, имени я называть не стану, но думаю это не так важно.

-Офицер… что ж понятно. Кто живет на Третьяковской?-

-Третьяковской? Вот это новость. А откуда ты вообще про Третьяковскую узнал?- с подозрением спросил Гуравлев.

-Вы не ответили- сухо отпарировал Костя.

-Ну что ж, это не секрет. Живет там всякая мразь. Отбросы общества. Организованная преступность в общем. Недавно нам пришлось увести оттуда свою заставу. Солдаты понадобились в другом месте- с оттенком досады в голосе, смотря в сторону, сказал Гуравлев.

-Ну я думаю это все вопросы, хотя- Костя резко осекся –Почему вы называете Сержанта Олегом?- наклонившись вперед полушепотом спросил Костя.

Старик лишь загадочно улыбнулся

-Думаю, он тебе сам захочет это рассказать-

-И на том спасибо- сказал Костя –тогда это все-

-До завтра. Вас я тоже жду завтра в полночь в своем кабинете-  

***

     Костя вышел из кабинета и прогулочным шагом направился к «гостинице». Дойдя до места ночевки, Костя отдернул подол. Внутри его уже ждал знакомый с прошлого раза Юрич и Сержант.

-Ну как, поговорили?- с ухмылкой спросил Сержант.

-Можно и так сказать- ответил Костя.

-Костя. Здравствуй! Рад тебя снова видеть в своей гостинице.

-Здравствуй Юрич- Пожимая руку хозяину гостиницы, сказал Костя.

-Вот тут супчик я налил. А потом вам отсыпаться надо-

-Вот что верно то верно!- поддержал Сержант –А завтра тебе доктору показаться надо, а то я не особо доверяю тамошней медицине-

-Ладно- ответил Костя. Хотя и отметил, что Сержант слишком опекает его, обращается с ним как с юнцом. В мыслях болезненно поморщившись, Костя сел к тарелке с бульоном, источающим дурманящий аромат, который заставлял желудок вытеснять из головы все помыслы, кроме тех, которые заставляют брать ложку, и хлебать эту амброзию.  

    После того, как оба поели, еще несколько часов длились разговоры о том о сем, свеча, мерно горевшая на столе, создавала уютную атмосферу внутри палатки, и Костя не стал портить эту идиллию вопросом «А почему Гуравлев называет тебя Олегом?» За чашечкой, принесенного Юричем чая время летело быстро, и в положенные двенадцать часов ночи хозяин гостиницы выключил свет, и уставшие, но радостные Сержант и Костя разошлись по койкам. Стоило отдохнуть, ведь завтрашняя ночь выдастся тяжелой.