Вторая половина прошлого века. Янки-Сити.

Изабель с детства знала, что станет врачом, как папа. Когда ей исполнилось пять лет, она получила от папы в подарок набор игрушечных врачебных инструментов. Сидя в студии на полу, пока Лилиан рисовала, Изабель капала своим куклам капли в нос, делала им уколы и прослушивала фонендоскопом:

— Дыши… не дыши… дыши…

Девочка получилась маленькой копией Сэма. Но его броская мужская красота, продублированная в женском варианте, оказалась не самой удачной. Крупные черты его лица у неё выглядели грубыми, увы, Изабель была некрасивой. А когда у неё началась гормональная перестройка, стала быстро расти, набирать вес и уже в четырнадцать лет оказалось самой высокой и крупной в классе. До поры до времени девочку это не беспокоило. У неё было много друзей мальчиков, она играла с ними в баскетбол, футбол, результативно набирая очки в тачдауне или филдголе. Зимой, играя в хоккей, стояла на воротах и успешно отражала нападение противника. Изабель была для ребят «свой парень».

Но, становясь старше, стала осознавать, что между мальчиками и девочками могут быть и совсем другие отношения. Мальчики писали одноклассницам записки, провожали их домой. Когда классом собирались у кого-нибудь на день рождения, лишь Изабель одиноко сидела в тёмном углу. Побывав пару раз на этих вечеринках, решила больше не приходить. «Ну их, девчонок, дуры все, только любовь одна у них в голове…» — думала она, но ловила себя на том, что завидует им чёрной завистью.

Шёл последний учебный год, в феврале Изабель исполнилось восемнадцать лет. В субботу впервые решила пригласить гостей к себе. «Девчонок звать не буду, только ребят, с которыми вместе играем в хоккей и футбол» — твёрдо решила Изабель, но родителям об этом не сказала. Папа с мамой уехали в гостиницу, обещав вернуться в воскресенье после обеда и наказав не пить спиртное и не баловаться.

Изабель вымыла и уложила волосы, даже накрасила губы маминой помадой. Приготовила кучу сандвичей с сыром и ветчиной, купила чипсы и кока-колу и с нетерпением ждала гостей. Все явились с кучей подарков, поздравляли именинницу, хлопали её по плечу, с удовольствием угощались, а потом уселись перед телеком с попкорном в руках и стали смотреть очередной боевик, напрочь забыв об имениннице.

Изабель хотелось плакать.

«Я вам покажу, я вам сейчас всем покажу…» — она поднялась в папин кабинет, открыла сервант и достала початую бутылку виски. Сделав глубокий вдох и выдох, выпила всё содержимое прямо из горлышка. В первый момент у неё остановилось дыхание, жидкость обожгла горло, горячей лавой влилась в желудок, и девушке показалось, что она умирает… Присев на кресло, отдышалась. Комната слегка кружилась, но ей стало очень весело. Захватив с собой вторую бутылку, смеясь, спустилась вниз и принялась угощать ребят. Когда и эта опустела, Изабель крепкой хваткой схватила за руку первого попавшегося мальчишку и потащила за собой наверх, в спальню родителей. Он и не пытался вырваться, плёлся за ней, спотыкаясь. Заинтересованные происходящим, ещё несколько ребят поднялись следом. Бедный мальчик никак не мог сообразить, чего от него хочет эта горилла, но когда в комнате она, не переставая смеяться, стащила с себя джинсы вместе с трусами и, потянув жертву за собой, улеглась на простыне, её намерения стали ему вполне понятны…

И хотя потолок над ней кружился, то опускаясь, то поднимаясь, Изабель была счастлива, она стала такой же, как все другие девочки. Её обнимали и целовали, делали всё то, что мужчины делают с женщинами, и пусть это было не совсем приятно, но Изабель была согласна терпеть. Первого мальчика сменил второй, потом третий, потом… она провалилась в темноту.

Проснулась Изабель в семь часов утра, смутно припоминая, что вчера случилось на самом деле. Было ли или ей просто спьяну привиделось? Что-то произошло, но она совсем не так всё это себе представляла… «Ерунда, ничего не было, забыть и не вспоминать…» Слегка болела голова, и неприятно тянул низ живота. Поменяв постельное бельё, отправила его в стиральную машину, спустилась вниз и занялась уборкой. Когда родители вернулись домой, от прошедшей вечером гулянки не осталось и следа.

В понедельник ребята встретили её в школе тревожными взглядами, опасаясь, что Изабель будет упрекать их в происходящем и призовёт к ответственности за групповое изнасилование. Но она вела себя, словно ничего не произошло и мальчики вздохнули с облегчением.

Прошло полгода. Изабель окончила школу и отправила документы в Оксфордский университет. Через две недели она собиралась улетать. Лилиан убрала в студии, помыла кисти и отправилась спать. Сэм сидел в кабинете пролистывая почту и проверяя счета. Дверь отворилась и на пороге возникла Изабель в короткой ночной сорочке, обнажившей её полные крепкие ноги:

— Папа, папа, мне очень плохо. Я, наверное, умираю…

Новость обрушилась на семейство Бенсонов, как ледяной дождь в середине лета. Изабель беременна, шесть месяцев! Ребёнок давно шевелится у неё внутри, а она решила, что смертельно больна. Никто ничего не подозревал и не замечал, девочка была полной, и живот был практически незаметен.

— К чёрту этого ребёнка, — рыдала Лилиан на плече у Сэма, — она сама ребёнок. Если у неё рост 190 сантиметров и вес 90 килограмм, это ещё не делает её взрослой женщиной. И всех этих подонков посадить. За что, ну за что это всё нам…

— Лили, девочка, успокойся, как можно теперь избавиться. Не нужно поднимать шум, толку от этого никакого, мы справимся, и Изабель справится. Ты, когда родила её, была лишь на год старше. Только никто ни о чём не должен знать. Лилиан, у неё будет мальчик.

Жена подняла на него покрасневшее от слёз лицо.

— Мы с тобой мечтали о сыне, это будет наш ребёнок, твой сын… Тебе всего лишь тридцать семь лет. Подумай. Подложим тебе подушку, и все будут уверены, что ты беременна.

Родился Роберт в середине ноября. Лилиан находилась в клинике рядом с Изабель. Девушка боялась, она держала маму за руку и всё просила: «Мамочка, не уходи, мне больно, я боюсь, боюсь…». Крепкий, молодой организм справился с родами, и всё произошло легко и быстро. Ранним утром на свет появился рыжий, синеглазый мальчик. Изабель не пожелала даже взглянуть на ребёнка, на следующий день утром Сэм увёз её к своей сестре в Хорой. Уже через месяц Изабель полностью оправилась и, собрав вещи, улетела в Лондон, чтобы потом отправиться на учёбу в Оксфорд. Сэмюэль вызвался поехать вместе с ней, но она отказалась, заявив, что вполне справится сама.

В Лондоне они побывали раньше вместе с мамой, та сделала ей подарок, когда Изабель исполнилось двенадцать лет. С утра до поздней ночи бродили они по Британской столице, возвращаясь в гостиницу поздно ночью, приняв душ, чуть живые падали в постели, чтобы утром вновь отправиться на экскурсии. Три дня провели в залах Национальной галереи. Это конечно ничтожно мало, но Лилиан спешила показать дочке шедевры мировой живописи: Леонардо да Винчи «Мадонна с младенцем и св. Анной», «Святое семейство» Тициана и восхитительную «Купающуюся в ручье женщину» Рембрандта.

Девочка видела многие из картин в репродукциях, но увиденное наяву оказалось для Изабель настоящим душевным потрясением. Она час стояла у «Зонтиков» Ренуара и, плача, спрашивала Лилиан:

— Мама, скажи, как, как можно такое нарисовать…

В этот свой приезд, прилетев в Хитроу ранним утром, Изабель сразу отправилась на вокзал Паддингтон, откуда уходили поезда в Оксфорд.

Прибыв в город студентов, оставив вещи на вокзале в камере хранения, Изабель отправилась погулять.

Тугая пружина, сидящая внутри всё время после произошедших событий, не дававшая спокойно жить и дышать, впервые отпустила. Свобода! Европа!

«Никогда, — думала Изабель, — никогда, — повторяла, как заклинание — ни один мужчина больше ко мне не дотронется. Никогда я не вернусь больше домой, где живёт этот противный рыжий мальчишка. В жизни есть много других интересных занятий, кроме секса и рождения детей».

В центре города она поднялась на башню Карфакса, где с колокольни церкви Св. Марии открывается живописный вид на город. Сверху видны огромные колокольни, древние резные фигуры и тонкие шпили Университетской церкви Пречистой Богородицы, великолепные башни-близнецы Николаса Хоксмура в Большом дворе Колледжа Всех Душ, увитые плющом здания колледжей.

Подул ветер, сыпал мелкий снег. Тут, наверху, было здорово холодно. Изабель натянула пониже шапку, запахнула шарф и вполне резонно решила, что у неё будет много времени разглядывать всю эту красоту. Время близилось к полудню, не мешало бы что-то перекусить, а потом и подумать, где обосноваться. Деньги у неё были, папа её финансировал щедро, но нужно было рассчитать, как тратить их с умом, неизвестно, что будет завтра. На занятия в этом учебном году Изабель уже опоздала, но рассчитывала записаться на курсы и найти подработку, желательно в госпитале.

Девушка спустилась вниз, направилась в сторону Крытого рынка и вошла в первое попавшееся кафе. Почти все столики были заняты, самое время второго завтрака. Покрутив головой по сторонам, Изабель заметила в углу свободное место. Соседкой оказалась девушка примерно её лет. Темнокожая, с копной курчавых волос и огромными карими глазами. Приветливо улыбнувшись Изабель, протянула меню:

— Советую взять сандвичи с ветчиной и яблочный пирог, здесь их готовят отменно. Новенькая?

На девушке под курткой был надет вишнёвый пуловер, точно под цвет её пухлых губ.

— Да, сегодня приехала. Ты не знаешь, как тут попроще снять квартиру? Говорят, у университета наклеены объявления.

— Слушай, у меня как раз съехала компаньонка. Квартира хорошая, чистая, близко к центру. Если тебя не волнует жить с цветной…

Изабель расхохоталась, протянула руку и положила свою ладонь на тёплую тонкую руку девушки:

— Меня зовут Изабель, приехала из Веспучии.

— Сообразила по твоему акценту, я — Фэнни.

Они смотрели друг другу в глаза, каждая видела в них своё отражение, ожидание грядущих перемен. Изабель поняла, что начинается новая жизнь, в которой есть надежда на счастье.