Сталин шутит…

Гурджиев Лаврентий Константинович

Часть вторая

 

 

Здесь читатель познакомится с фактами, взятыми главным образом из обнародованных воспоминаний. Типологические единицы сформированы по мемуарным источникам советского и постсоветского издания. В них обилие юмористически окрашенных эпизодов из жизни вождя, его высказываний с ярко или неярко выраженным шутливым уклоном. Однако вторая часть состоит не только из задокументированных фактов, но и из преданий, легенд, в коих, как правило, точнейшим образом передана идея, суть, смысл сталинских высказываний. То, что они иногда лишены хронологических рамок, не привязаны к месту и к конкретным именам, не умаляет их познавательной ценности, не говоря уже о ценности сатирико-юмористической.

Есть отрывки, перепечатанные дословно, однако большинство литературно переработаны. Ну и есть вещи, о которых я нигде не читал, а слышал их от разных, зачастую весьма компетентных людей. Несмотря на сильную мифологическую окраску, они, на мой взгляд, были достойны включения в книгу.

Мемуаристика – это литературная матрица нации, народа. Да, она преимущественно субъективна. Но у нее немало положительного. Сухой скелет истории обрастает живой плотью именно благодаря мемуарам. Их, посвященных сталинизму, как ярчайшему периоду нашего прошлого (и, по моему убеждению, отблеском нашего будущего), насчитывается огромное, все увеличивающееся количество.

Укажу на то, что, идя по следам устной и письменной сталинианы, я отбирал для этой книги отрывки из разных произведений не просто интересные, занимательные, содержательные. По большому счету, вещей, связанных со Сталиным и неинтересных, несодержательных, быть не может. Основным стремлением было познакомить читателя с мемуарами, обязательно в той или иной степени окрашенными юмором.

 

1

Симон Тер-Петросян был не намного младше Сталина. Он тоже родился и вырос в Гори. Хотя происходил из богатой семьи, дружил с «голодранцем» Coco Джугашвили, участвовал вместе с ним в ребячьих забавах. Хватая за грудки какого-нибудь задиристого сверстника, он с сильным армянским акцентом вопрошал: «Павтари, ты камо это сказал?!» Coco беззлобно подшучивал на Симоном, произносившим «камо» вместо «кому» и часто называл его не по имени, а этим потешным словом. Вряд ли кто из них обоих предполагал, что веселое прозвище войдет в историю великим псевдонимом революционера-большевика Камо, который как и его товарищ – носитель другого великого псевдонима – посвятит свою жизнь партии и народу.

Камо – изначально детская забава. Она же – первое зафиксированное проявление юмора главного героя нашей книги.

 

2

Однажды инспектор Тифлисской семинарии монах Димитрий, проводивший обыски, зашел к семинаристу Иосифу Джугашвили. Тот сидел читая книгу и как бы не замечая вошедшего.

Монах возмутился:

– Разве ты не видишь, кто перед тобой?

Будущий Сталин встал, деланно протер глаза и сказал:

– Ничего, кроме темного пятна, не вижу.

 

3

Сталин совершил пять успешных побегов из царской ссылки. «Каким образом грузин, едва говорящий по-русски, впервые попавший в Россию да еще и в Сибирь, без каких-либо связей, лютой зимой так легко бежит из ссылки?» – вопрошал некий журналист на страницах сегодняшней либеральной печати. (Не подозревая, что хоть и говорил Сталин с акцентом, но русский язык знал великолепно, намного лучше самого журналюги.) Он уверен: Сталину как своему тайному агенту помогали жандармы.

Интересное мнение автора книги «Великий псевдоним» B.C. Похлебкина о том, почему, «несмотря на весь свой “капказский” вид и вопреки акценту, Сталину удавались его дерзкие побеги из самых отдаленных углов Российской империи». Похлебкин утверждал: «Он знал народ, и народ, чувствуя это, был на его стороне…».

Писатель продолжает:

«Сталин, используя интуитивно и сознательно некоторые черты русского характера, умел располагать к себе ямщиков на сибирских трактах. Он не старался их упрашивать скрыть его от полиции обещаниями вознаградить, не сулил как барин “дать на чай”. Т. е. всячески избегал, чтобы его воспринимали как человека, хотевшего “подкупить”, сделать что-то недозволенное за взятку, ибо хорошо понимал, как оскорбляли такие предложения открытых, наивных, честных, простых русских провинциальных людей. Он честно говорил ямщикам, что денег у него нет, но пара штофов водки, к счастью, имеется, и предлагал платить по “аршину водки” за каждый прогон между населенными пунктами… Ямщик со смехом начинал уверять этого явно нерусского, инородца, что водку меряют ведрами, а не аршинами. Тогда Сталин вытаскивал из-за голенища деревянный аршин – досочку длиной 71 см, доставал из мешочка металлические чарочки, плотно уставлял ими аршин, наливал в них водку и показывал на практике, как он понимал “аршин водки”. Это вызывало всеобщий смех, веселье, поскольку все это было как-то ново, необычно и приятно “тормошило” русского человека в обстановке серости и обыденности провинциальной жизни. Главное же – такой подход превращал взятку из “подачки” и “подкупа” в товарищескую игру, лишал всю эту сделку ее смущавшего людей неприличия, создавая ситуацию товарищеской шутки, азарта и дружеского взаимодействия. Нередко уже второй или третий “аршин водки” распивался совместно. “И откуда ты взялся, такой веселый парень! – говорили ямщики, не без сожаления расставаясь с необычным пассажиром. – Приезжай к нам еще!”»

 

4

Отрывок почерпнут из «Ветра истории» Ф. Чуева. Он не вполне юмористический, хотя можно себе представить улыбку Сталина, имевшего отношение к продолжению сей конфузии.

Государь император Александр III согрешил с особой низкого звания, каковую, паче чаяния, родится ребенок, попросил ему о том сообщить. В срок получил он известие: родился мальчик. Пришло высочайшее повеление: «Отроку дать имя Сергий, отчество мое, фамилия по прозвищу». Надо сказать, что прозвище у императора было Миротворец. Так и получился Сергей Александрович Миротворцев.

В тридцатых годах прошлого столетия эта история каким-то образом всплыла на поверхность и кому-то в НКВД взбрело в голову арестовать «августейшего наследника». Хотя наследником, да еще августейшим он считаться не мог, т. к. являлся внебрачным отпрыском любвеобильного папаши. Словом, документы о «криминальной» родословной легли на стол Сталина, и вождь наложил резолюцию:

«Он не виноват, что его отец был такой бл…дун».

С.А. Миротворцев стал доктором наук, профессором и даже лауреатом учрежденной в 1939 г. Сталинской премии. (Есть версия, что это был другой Миротворцев – Сергей Романович, известный русский, советский хирург, действительный член Академии медицинских наук.)

 

5

Поэт-одессит СЮ. Олендер в 1926 г. перебрался в Москву, где написал стихотворение, в котором обругал одновременно Троцкого и Сталина. Между обоими деятелями, как известно, давно шла непримиримая борьба, особенно обострившаяся после смерти Ленина. Отнес поэт стихи в «Комсомолку», сотрудником которой, кстати, вскоре сам стал. Они попали к Надежде Аллилуевой. Олендер не знал, что она жена Сталина, хотя слышал, что ее муж работает в Центральном Комитете партии.

Через несколько дней поэту кто-то звонит и представляется Картлинским. Говорит, что ему непонятна позиция: ругать одинаково как Троцкого, так и Сталина.

– Да, они мне оба не нравятся, – с вызовом ответил Олендер. Видимо, принятая им поза огульного отрицания и охаивания, желание возвыситься над происходившей в стране нешуточной идейной схваткой, сильно задели собеседника – Похоже, вы возомнили себя советским Лермонтовым? Так запомните, что Олендер не Лермонтов, а Сталин не Николай I, – так же нелюбезно заявил ему невидимый собеседник, прекращая выяснение отношений.

Олендеру все это показалось смешным. Но когда он узнал, что «Картлинский» – это один из дореволюционных псевдонимов И.В. Сталина, ему стало совсем не смешно. Однако слава, идентичная славе великого русского поэта обошла его стороной. Никуда его не вызывали, никаких мер против него не предпринимали. Кропал вирши, помер своей смертью в 1969-м.

 

6

Чан Кайши (более точная транскрипция имени – Цзян Цзеши) – видный политический деятель Китая и видный предатель китайского народа. Мастер политических интриг, провокаций и убийств, он в позоре и изгнании закончил в 1975-м свой путь – презираемым диктатором острова Тайвань. А тогда, в самом начале двадцатых годов, он, примкнув к набиравшему силу освободительному движению, заигрывал с китайскими коммунистами. Побывал в Москве, чтобы заручиться поддержкой советской страны. Коварный и льстивый, он назвал Сталина «великим учителем», на что последний заметил:

– Тоже мне, детка!

 

7

Луначарский был первым советским наркомом просвещения. Жену, впрочем, имел вторую – начинающую актрису, но уже руководителя детского театра Наталью Сац. Он у нее тоже был вторым: едва достигнув половозрелости, она 14-ти или 15-ти лет от роду выскочила замуж за Льва Розенеля; тот бесследно исчез в гражданскую войну. После смерти Луначарского в 1933-м на Сац женился Израиль Вейцер, который занимался не только любовью, но и троцкизмом, за что был расстрелян. Чтобы нас не занесло слишком далеко, вернемся к Луначарскому…

Самоуверенная, амбициозная особа, Н. Сац своим бестактным поведением частенько ставила мужа в неловкое положение. Интеллигентный, мягкотелый нарком не мог противостоять напористой супруге. Как-то Сталин сделал ему замечание насчет ее поведения. «Я люблю эту женщину, товарищ Сталин», – слабо возразил Луначарский. «Любите на здоровье. Но это не основание для того, чтобы она разъезжала по магазинам и портнихам в казенном автомобиле», – указал вождь.

 

8

Писатель Сергей Кремлев много сделал для объективного и всестороннего исследования деятельности И.В. Сталина и лучших представителей сталинской гвардии. Он пишет о том, что ему рассказывал, например, приемный сын вождя Артем Сергеев – генерал-майор артиллерии, сравнительно недавно ушедший из жизни.

«Сталин всегда говорил образно, много цитировал Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Лескова, Зощенко, вспоминал еще какие-то забавные вещи. И он, и Киров хорошо знали писателей-сатириков, классиков этого жанра. Но никогда не цитировалась забавная история ради самой истории. Всегда это было к слову».

Сталин знал массу занимательных историй, утверждал Сергеев. Он не помнил случая, чтобы юмор вождя оказался, как говорится, ни к селу, ни к городу. Особо подчеркивал, что неизменно находилось место шуткам и остротам в отношениях между Сталиным и его верным соратником Кировым.

«Киров называл его “великим вождем всех народов, всех времен”. Говорил: “Слушай, не подскажешь, ты образованнее меня, чей ты еще великий вождь? Кроме времен и народов, что еще на свете бывает?”

А Сталин его называл “любимым вождем ленинградского пролетариата”. И тоже подтрунивал: “Ага, кажется, не только ленинградского, но еще бакинского пролетариата и, наверное, всего северокавказского. Подожди, напомни, чей ты еще любимый вождь? Ты что, думаешь, я семи пядей во лбу? У меня голова – не дом Совнаркома, чтобы помнить, чьим ты был любимым вождем”».

Так могли шутить и подковыривать друг друга не ханжи, не чванливые, не зазнавшиеся, а духовно здоровые люди. Такими Сталин с Кировым и были.

 

9

Отличное свидетельство находим у Лиона Фейхтвангера. Этот знаменитый буржуазный писатель (один из наиболее читаемых немецкоязычных авторов) в 1937 году два месяца провел в СССР. Он совсем не собирался писать смешную вещь. Он писал очерковую книгу о Советском Союзе, и она получилась действительно серьезной и обстоятельной. Однако ненавязчивый юмор сам просился на страницы повествования Фейхтвангера. Читаем у него ироничные пассажи о культе личности:

«…Сталину очевидно докучает такая степень обожания, и он иногда сам над этим смеется. Рассказывают, что на обеде в интимном дружеском кругу… Сталин поднял свой стакан и сказал: “Я пью за здоровье несравненного вождя народов, великого, гениального товарища Сталина”…На мое замечание о безвкусном, преувеличенном преклонении перед его личностью он пожал плечами. Он извинил своих крестьян и рабочих тем, что они были слишком заняты другими делами и не могли развить в себе хороший вкус, и слегка пошутил по поводу… сотен тысяч портретов человека с усами… Я указываю ему на то, что даже люди, несомненно обладающие вкусом, выставляют его бюсты и портреты… в местах, к которым те не имеют никакого отношения, как, например, на выставке Рембрандта…Он высказывает предположение, что это люди, которые довольно поздно признали существующий режим и теперь стараются доказать свою преданность с удвоенным усердием. Да, он считает возможным, что тут действует умысел вредителей, пытающихся таким образом дискредитировать его».

«Подхалимствующий дурак, – сердито сказал Сталин, – приносит больше вреда, чем сотня врагов».

 

10

Авиаконструктор А.С. Яковлев вспоминал:

«Иногда Сталин получал деловые бумаги, авторы которых считали не только уместным, но и позволительным в конце письма добавлять всяческие излияния чувств и уверения в своей преданности. При чтении такого письма вслух, дойдя до концовки, Сталин либо пропускал ее, либо говорил: “Ну, а здесь, как полагается: “Ура! Ура! Да здравствует ВКП(б) и ее вождь великий Сталин”. И, лукаво прищурившись, добавлял: “Думает меня этим подкупить, заручиться поддержкой”».

 

11

В сей истории наличествует нецензурный компонент. Но ведь из песни слов не выкинуть, а удалять чувственность и непосредственность из народного восприятия и вовсе грешно. Тем более что это была искренняя и добрая реакция.

Короче, отправился Сталин, а с ним некоторые официальные лица, в поездку на Кавказ. Поезд остановился в Ростове-на-Дону. Происходило это где-то на рубеже двадцатых-тридцатых годов. С охраной тогда не очень усердствовали, все было попроще, да и мало ее было. Встречать пришло не только местное начальство, но и много праздного народа, который узнал, что прибывает сам Сталин. О сопровождавших вождя высокопоставленных спутниках основная масса ничего не ведала.

Вождь вышел из вагона, и масса радостно охнула, зааплодировала:

– Сталин!

Но тут из вагона вышел Ворошилов. И масса приятно удивилась:

– Ворошилов!

За ним вышел Молотов. Опешившая масса все равно обрадовалась:

– Молотов!

Этот сюрприз оказался не последним. В дверях вагона показался Буденный. Из окончательно изумленной массы донеслось звонкое восклицание какого-то казачка:

– И Буденный тоже… твою мать!

На перроне дружно захохотали все – приехавшие гости, местное начальство, народ. Хохотал, подкручивая усы, и СМ. Буденный.

Даже спустя долгое время, когда сталинское руководство собиралось вместе и появлялся Семен Михайлович, порой шутили, вспоминая ростовскую историю:

– И Буденный тоже… твою мать!

 

12

Сталин обратился к Буденному:

– У меня нет твоей фотографии. Подари одну.

– С большим удовольствием. Сейчас надпишу…

Буденный задумался, что писать. Сталин возьми и пошути:

– Пиши: «Создателю Первой конной армии товарищу Сталину. Буденный».

Буденный так и сделал.

– Давай я тебе тоже подарю мою фотокарточку, – с задумчивой иронией сказал вождь, достал фото и надписал:

«Подлинному создателю Первой конной армии товарищу Буденному. Сталин».

 

13

Смысл сталинского понимания «культа личности» раскрывается как нельзя лучше в сцене, которую одни считают вымыслом, другие называют подлинной, имеющей свидетелей. Истинность и глубина ее философии таковы, что даже некоторый комизм, имевший при этом место, остается без внимания.

И.В. Сталин бранит своего сына за очередную проделку. Василий позволял себе лишнего и, хотя отличался многими положительными качествами, характер имел импульсивный и порой вел себя как беспутный удалец. А ведь носил непростую фамилию – Сталин. Отец, который соразмерял каждое свое слово, каждый свой шаг с тем положением, какое занимал, терпеть не мог шалопайства.

Иосиф Виссарионович гневно спрашивает понурого Василия:

– Ты думаешь, ты – Сталин? Нет! Ты думаешь, я – Сталин? Нет!

Берет свой фотопортрет, показывает на него и внушительно произносит:

– Вот, кто Сталин, он – Сталин!

 

14

Главный архитектор Москвы демонстрировал членам Политбюро проект реконструкции Красной площади. Снял с макета здание ГУМа, объясняя, что здесь будут построены трибуны. Потом снял здание Исторического музея, закрывающее якобы перспективу площади. Что он собирался воздвигнуть на месте храма Василия Блаженного, осталось неясным. Потому что, как только он взялся за купол храма, чтобы и его убрать с макета, Сталин вдруг гаркнул: «Не трогай церковь, собака!» Архитектора унесли с сердечным приступом.

На самом деле это байка, вариации которой бесчисленны. Более или менее правдоподобно выглядит следующее описание события. О реконструкции докладывал Л.М. Каганович. Он действительно передвинул на макете площади собор Василия Блаженного. Однако вовсе не потому, что собор решено было снести, а просто для того, чтобы показывать было удобнее. Тем не менее Сталин пыхнул трубкой и, как бы давая знать присутствовавшим нечто важное, сказал: «Лазарь, поставь, где взял».

 

15

Сталину в начале 30-х годов пожаловались на Л.З. Мехлиса. По всей вероятности, хотели, чтобы крутой начальник покинул должность главного редактора «Правды».

Сталин в ответ:

«Просите о чем угодно и о ком угодно, но с ним я ничего не могу поделать. Это страшно настырный человек. Он работал у меня помощником, и был случай, когда уборщица не успела протопить печи в Кремле, опоздала на работу, что-то у нее дома случилось. Мехлис ее уволил – дескать, не заботится о здоровье товарища Сталина. Она пришла ко мне в слезах, и я ее восстановил на работе.

Но не тут-то было! Ко мне является Мехлис и кладет мне на стол заявление с просьбой уволить его по собственному желанию. Я удивился, а он говорит, что поскольку я отменил его приказ, то теперь у него не будет авторитета среди подчиненных. Я ему говорю: “Забери заявление, иди работай”.

Он послушался, забрал заявление, но часа через два снова приходит: “Я все обдумал и все-таки считаю нужным подать заявление”. Я ему говорю: “Слушай, не морочь мне голову, порви это заявление, иди работай!”Послушал, но через некоторое время снова приходит. Я был вынужден отправить его в “Правду” Это страшно настырный человек. Ничего не могу с ним поделать».

И было затруднительно понять, говорит Сталин в шутку или всерьез. Ведь однажды ранее, после завершения финской кампании, Мехлис так зло разругал наркома обороны Ворошилова, что все буквально дар речи потеряли. Вождю пришлось прибегнуть к грозному юмору, чтобы защитить наркома и смягчить нападки:

«Вот тут Мехлис произнес истерическую речь…Если я вам начну рассказывать о Мехлисе, что Мехлис из себя представляет, то от него мокрого места не останется».

Во всяком случае, когда в 1949 г. Мехлиса, который был министром госконтроля, предложили сделать главой одной важной правительственной комиссии, Сталин принялся даже не смеяться, а хохотать.

«Да разве Мехлиса можно назначать на созидательные дела? Что-нибудь разрушить, разгромить – для этого он подходит».

 

16

Однотипный эпизод имел место в другой раз. Было это в 1951-м. Обсуждался список писателей – кандидатов на Сталинскую премию. Докладывал глава Союза писателей СССР А.А. Фадеев.

Когда был оглашен список представленных к премии I степени, Сталин поинтересовался:

– А как насчет премии товарищу Мариэтте Шагинян?

– Мы обсуждали ее книгу, товарищ Сталин, и пришли к выводу, что она не тянет…

Фадеев перешел к списку представленных к премии II степени. Сталин опять спросил:

– А как же с премией товарищ Шагинян?

Фадеев упорно гнул свою линию: обсуждали ее книгу, не вытягивает на премию.

Сталин нахмурился. Фадеев зачитал имена кандидатов на премию III степени. Сталин снова спросил:

– Так как же все-таки с премией для Шагинян?

– Слабая книга, товарищ Сталин, нельзя давать за нее премию даже третьей степени.

Сталин перестал курить, подошел к Фадееву, ткнул в него трубкой и сказал:

– Ну тогда сами и объясняйтесь с ней по этому вопросу. А то я ее боюсь.

Лауреатом Сталинской премии III степени М.С. Шагинян все-таки стала – за книгу очерков «Путешествие по Советской Армении».

 

17

Проконтролировать все и вся было трудно. Враг не дремал, вредил как мог. Случались промашки. Вроде той, которая произошла в один из дней с академиком-историком Е.В. Тарле. Рано утром его разбудил телефонный звонок. Звонил Сталин, который относился к академику с большим уважением:

– Товарищ Тарле, Вы читали сегодняшнюю «Правду»?

– Нет, еще не успел.

– Ну и хорошо, и не читайте. А то я не доглядел.

Тарле, разумеется, тут же кинулся к почтовому ящику и обнаружил в газете разгромную статью о его последней книге. Друзья жалели историка, многие коллеги выражали сочувствие, и все удивлялись, что Тарле довольно спокойно переносит столь беспощадную критику. Справедливость восторжествовала очень быстро: в «Правде» появилась еще одна статья о книге академика, положительно оценивавшая труд ученого.

 

18

Имеются интереснейшие записи руководителя советского кинематографа в первой половине 1930-х годов Б.З. Шумяцкого о кинопросмотрах в Кремле. Вождь любил и знал кино, внимательно следил за новинками. По свидетельству Шумяцкого после показа «Последнего маскарада», снятого грузинскими кинематографистами, Сталин сделал ряд веселых замечаний. На просмотре присутствовал специально приехавший в Москву Первый секретарь ЦК Компартии Грузии Л.П. Берия, обращаясь к которому, Сталин вовсю шутил:

«…Этой фильмой товарищ Берия хорошо достигает только одну цель – показать, насколько город Тбилиси нуждается во вложениях по ремонту и переустройству».

Кинокартину «Последний маскарад», вышедшую на экраны в октябре 1934 года, снимал, конечно, не Берия, а режиссер М.Э. Чиаурели. Однако в каждой шутке есть, как говорят, доля шутки. Истина же заключалась в том, что, будучи весьма сведущим в архитектуре, Берия в социалистическую реконструкцию грузинской столицы вложил много сил и таланта. Сталин это знал и вполне добросердечно подтрунивал над, как бы сейчас выразились, бериевским пиаром. Недаром позднее именно Лаврентию Павловичу будет поручено курировать проекты знаменитых сталинских высоток в Москве.

 

19

Существует легенда, что однажды метеорологи докладывали Сталину о своих успехах и неудачах. Было заявлено, что новые методики и приборы позволяют предсказывать погоду с вероятностью 40 процентов (имелся в виду процент точных прогнозов).

– Хотите повысить показатели своей работы, причем без всякого труда? – заговорщически спросил Сталин. И предложил нерасторопным метеорологам – Говорите наоборот, что вероятность равна 60 процентам.

 

20

Наркома сельского хозяйства Украины вызвали в Москву на Политбюро. Он спросил у Сталина: как я должен докладывать – коротко или подробно?

– Как хотите, можете коротко, можете подробно, но регламент три минуты.

 

21

В начале 30-х годов во время обсуждения хлебопоставок руководитель одной из областей деловито обосновал, что его область не в состоянии поставить требуемое количество зерна. А в конце сострил:

– Как говорят французы, даже самая прекрасная женщина не может дать больше того, что у нее есть.

Сталин поправил:

– Но она может дать дважды.

 

22

Эта история – из разряда тех, о коих обычно говорят: и смех, и грех.

Когда в 1935 году вошел в строй метрополитен, главный редактор «Вечерней Москвы» объявил, что следующий номер газеты будет посвящен откликам трудящихся на это славное событие. Корреспонденты разошлись собирать отклики. Одному из них – Трофиму Юдину – пришла в голову дерзкая мысль: взять интервью у самого Сталина, который накануне совершил ознакомительную поездку в метро. Уж как так получилось, но в кабинете главного редактора, где имелась «вертушка», Юдин оказался один и решился позвонить.

Сталин взял трубку и услышал:

– Здравствуйте, товарищ Сталин, вас беспокоит работник «Вечерней Москвы» Трофим Юдин. Я хотел спросить вас, понравилось ли вам метро?

Без всяких экивоков, коротко и внятно вождь ответил незнакомому репортеру:

– Записывайте. Метро очень понравилось. Московское метро – лучшее в мире. Ставьте подпись – Сталин.

Юдин поблагодарил вождя, и на этом все могло бы закончиться. Но когда об интервью узнал главный редактор, он впал в сложное состояние, близкое к обмороку. Печатать? А вдруг Юдин врет. Не печатать? Реакция Сталина могла быть суровой.

Он пригрозил своему сотруднику:

– Добудь мне подтверждение, а не то уволю.

Пришлось бедняге еще раз позвонить Сталину, на этот раз в присутствии главного редактора и прочих взбудораженных свидетелей.

– Товарищ Сталин, извините, но меня увольняют, не верят…

И опять вождь ответил просто и безыскусно, без всяких разбирательств:

– Скажите, что я не велел Вас увольнять.

Трофима Юдина не уволили, и он в «Вечерней Москве» пересидел шестерых главных редакторов.

 

23

Сталин мог не только утешить человека, но и сделать это в шутливо-ободряющей манере. Одного раскритикованного работника Сталин спросил:

– Вы партийный?

– Нет, – как бы виновато ответил тот.

– Ну ничего, я тоже когда-то был беспартийным.

 

24

Проживающий в США профессор-историк Гровер Ферр написал книгу «Антисталинская подлость», в которой назвал доклад Хрущева на XX съезде КПСС плодом мошенничества. Опровергая расхожие антисталинские домыслы, он приводит очень интересные документы. В частности, записи из дневника Георгия Димитрова.

В 1937 году праздновался двадцатилетний юбилей Великого Октября. Был обед на квартире Ворошилова. Взяв слово для тоста, Димитров принялся рассуждать о Сталине как продолжателе дела Ленина:

– …Нельзя говорить о Ленине, не связывая его со Сталиным.

Все дружно подняли бокалы. А какова была реакция вождя?

– Я очень уважаю товарища Димитрова. Мы друзья и останемся друзьями. Но я не согласен с ним… Для победы дела необходимы соответствующие условия, а вожди найдутся.

Перефразируя: было бы чувство юмора (как главное условие), а применение ему найдется.

 

25

Когда началось следствие по делу троцкистских заговорщиков, позже вылившееся в судебные процессы 1937–1938 гг., Сталину доложили, что обвиняемые бахвалятся друг перед другом, а также перед следствием, утверждая, что их аргументы перевешивают все доводы обвинения. На них не давят ни моральный груз обвинения, ни факты, ни показания свидетелей, на очных ставках они отмахиваются от всего и самоуверенно отказываются признать, что виноваты перед партией, народом, государством.

Выслушав доклад о том, как подследственные морочат голову следователям, Сталин неожиданно и с некоторой насмешливостью спросил:

– Сколько весит государство?

Видя, что его не понимают, он конкретизировал вопрос:

– Сколько весят заводы и фабрики, железные дороги, пароходы, недра и колхозные поля, армия с тысячами танков и самолетов, члены партии, все граждане, наконец..?

Кто-то из присутствующих, неуверенно кашлянув, предположил:

– Никто не может этого знать, Иосиф Виссарионович. Это миллиарды тонн, это из области астрономических величин.

– Может ли группка отщепенцев противостоять давлению такого астрономического веса? Правильно, не может. Поэтому не говорите мне больше, что не можете сломить упорствующих в обмане, заставить их признаться под давлением неопровержимых фактов.

 

26

Дочь многолетнего помощника Сталина А.Н. Поскребышева Наталья рассказала автору книги «Ветер истории» Ф. Чуеву, как в детстве позвонила отцу на работу. Приключилась забавная и очень трогательная история.

– Это папа?

– Это не папа. А что ты хочешь? Может, я помогу?

– Не получается задачка по арифметике…

И долго вдвоем со Сталиным они решали по телефону задачу про бассейн и трубы, по которым вливается и выливается вода… Потом дочке влетело от отца за то, что она отнимала время у товарища Сталина.

 

27

Пресс-конференция. Сталин отвечает на вопросы иностранных корреспондентов. Один из них, желая лягнуть советскую действительность, раскритиковал газетные и книжные публикации.

– Как у вас пишут о женщинах и сами женщины, какая скука: «Даешь работу по-стахановски», «Как я стала пятисотницей», «По трудовому почину сестер Виноградовых», «Девушки, на трактор!»…

– Ну да, серо, безлико, – поддержал вождь. – То ли дело новая книжка вашей коллеги, американской журналистки, «Как найти мужчину своей мечты, и что потом делать с этим подонком?»

 

28

Говорят, что замечательный, любимый многими поколениями кинозрителей фильм «Чапаев» могла ожидать печальная судьба. После первого же просмотра некий критик Херсонский написал, что лента плохая, ибо в ней мелкобытовое заслоняет эпохальное и что герои гражданской войны, которых он лично знает, совсем другие. Соратники Чапаева тоже высказались неодобрительно: и пулемет у Анки не тот, и орудия показаны не те, и вообще все было не так. Даже родственники Чапаева уверяли, что актер не похож на прославленного комдива.

Наконец, картину посмотрел Сталин. Уж кто-кто, а он революцию и гражданскую испытал, как говорится, на своей шкуре, правду либо ложь о том времени чувствовал нутром. Помолчал Сталин, попыхтел трубкой и изрек абсолютную истину, имея в виду придирчивого критика, скептических соратников и недовольных родственников. Эта истина и сегодня хорошо знакома фронтовикам, работникам следственных органов, судьям:

– Врут, как очевидцы.

 

29

Режиссер Ю.Я. Райзман показывал в Кремле свою кинокомедию «Поезд идет на восток». Фильм не ахти какой, скучный, даже нудный. По ходу действия поезд делал массу остановок. На пятой или шестой остановке Сталин вдруг спросил: «Это что за станция?».

Райзман растерялся. Фильм снимался в нескольких сибирских городах, и режиссер не помнил, что это был за вокзал (хороший режиссер такие вещи помнит во сне). Он брякнул наобум: «Омск», с замиранием сердца ожидая дальнейших расспросов. Но больше вопросов не последовало. Сталин поднялся и сказал, направляясь к выходу из зала:

– На этой остановке я и сойду.

Ряд ответственных товарищей долго ломали голову, как это понимать и что делать с фильмом: пускать в прокат или не пускать. Приняли «соломоново» решение, а попросту говоря, подстраховались. Фильм в прокат пошел, но в печати критика не оставила от него камня на камне.

Если кто-то думает, что карьера Райзмана на этом закончилась, то он ничего не смыслит в советской жизни, особенно сталинского периода. Именно в тот период, уже после провала вышеуказанного фильма, он снял шесть кинолент и шесть раз получил за них Сталинскую премию.

 

30

Сталин приехал на спектакль в знаменитый Московский Художественный Академический Театр, которым руководил не менее знаменитый К.С Станиславский. У входа вождя встретил сам Станиславский. Протянув руку, он представился: «Алексеев», т. е. назвал не свой псевдоним, а настоящую фамилию. «Джугашвили», – ответил Сталин, пожимая руку.

 

31

Станиславскому во время репетиции понадобилась обыкновенная веревка, а в реквизите театра ее не оказалось. Он вспылил и со словами «невозможно работать в такой обстановке» позвонил самому Сталину.

– Товарищ Сталин, в театре нет веревки, нужна веревка, никак нельзя без нее…

Сталин спокойно и терпеливо выслушал творческие стенания светила отечественной и мировой драматургии и спросил:

– Сколько вам нужно веревки?

– Три метра… – ответствовал по-прежнему возбужденный Станиславский.

– Хорошо, хорошо. Не переживайте, работайте, будет у вас веревка.

Через час с небольшим к театру подъехал грузовик с трехтонной бухтой веревки. Думается, Станиславскому стало несколько… э-э… стыдно.

 

32

Драматург В.М. Киршон (разумеется, еще один классический «сын юриста») написал пьесу, по которой был поставлен спектакль «Хлеб». Сталин и другие члены Политбюро посетили театр и посмотрели спектакль. Автор ждал, что его пригласят в правительственную ложу, однако этого не произошло. На следующий день Сталин был в гостях у Максима Горького, где оказался и Киршон. Он подошел к Сталину и при всех спросил:

– Как вам понравился спектакль «Хлеб»?

Пришлось бездарному и нахальному литератору дать отповедь, по-сталински остроумную.

– Не помню такого спектакля.

– Но вы же вчера смотрели спектакль «Хлеб». Я автор и хотел бы знать о впечатлении.

– Повторяю, не помню. В тринадцать лет я смотрел спектакль Шиллера «Коварство и любовь» – помню. А вот спектакль «Хлеб» не помню.

 

33

Поэт Эдуард Багрицкий (Дзюба) говорил: «Я с большим уважением смотрю на свою руку – ее пожал Сталин».

Кто-то может счесть это за шутку. Но поэт был искренен. Дело в том, что есть масса историй о том, как Сталин кому-то пожал руку, и тот ее потом долго не мыл. А кого-то вождь поцеловал в щеку, и тот долго не умывался. Конечно, сейчас к этому можно относиться с юмором, но если без шуток, то искренность и сила любви народа к И.В. Сталину впечатляет даже спустя десятилетия после его смерти.

 

34

Ночью в квартире писателя Б.Л. Пастернака раздался телефонный звонок:

– С вами будет говорить товарищ Сталин.

– Не разыгрывайте меня!

Но тут Пастернак услышал голос, от которого екнуло сердце.

Сталин начал без обиняков:

– Борис Леонидович, вы не хотите попросить за вашего друга Мандельштама?

Пастернак заюлил:

– Да нет. Дружбы между нами, собственно, никогда не было. Скорее наоборот. Я тяготился общением с ним. Но поговорить с вами – об этом я всегда мечтал…

– Мы, старые большевики, никогда не отрекались от своих друзей.

По словам Анны Ахматовой (Горенко), весьма сведущей в окололитературных делах и событиях, Сталин сообщил, что отданы необходимые распоряжения, что с Мандельштамом будет все в порядке. Он спросил Пастернака, почему тот не хочет хлопотать за поэта и сказал:

– Если бы мой друг попал в беду, я бы лез на стену, чтобы его спасти… Почему вы не обратились ко мне или в писательские организации?

– Писательские организации не занимаются этим…

– Но ведь он ваш друг!

Пастернак замялся, а Сталин продолжал:

– Но ведь он же мастер, мастер!

Пастернак ответил, что это не имеет значения и тоже продолжал:

– Почему мы все о Мандельштаме и Мандельштаме, я так давно хотел с вами встретиться и поговорить.

– О чем?

– О жизни и смерти.

На этом разговор оборвался: Сталин не прощаясь положил трубку.

Много позже сей литературно-бытовой трус уверял, что если бы он не хлопотал за Мандельштама, то Сталин вообще не узнал бы об этом деле. И еще он, дескать, думал, что Сталин проверяет, знаком ли Пастернак со скандальным стихотворением, поэтому и отвечал, мол, уклончиво. Учитывая дальнейшую биографию г-на Пастернака, который сочинил бездарного «Доктора Живаго», тайком вывезенного и опубликованного на Западе в 1957-м, получил за него незаслуженную (присужденную исключительно за махровый антисоветизм) Нобелевскую премию, потом испугался и отказался от нее, желание смеяться пропадает. Скорее хочется плеваться. И восхищаться разящим сталинским сарказмом.

 

35

Было это в 1936 году. Я, никому не известный литератор, очень хотел попасть в Колонный зал на похороны Горького. Попросил Зощенко достать пропуск. Достал. Когда направлялся туда, вдруг увидел – на улице продают горячие сосиски в пакетиках. Купил и довольный вошел в Колонный зал. Думал, где-нибудь в гардеробе оставлю. Но у меня пропуск оказался особый – провели сразу в помещение за сценой. Там находились Ворошилов, Молотов, Калинин, другие руководители, много известных писателей.

Вскоре меня вызывают по фамилии. Военные надевают мне на руку траурную повязку и ведут на сцену – стоять в почетном карауле. Куда сосиски девать? Я первому попавшемуся, полуобернувшись, говорю:

– Пока я там откараулю, покараульте мои сосиски.

Оборачиваюсь, чтобы передать пакетик в надежные руки. До боли знакомый усатый человек с трубкой внимательно смотрит на меня:

– Не беспокойтесь, ваши сосиски будут в полной сохранности.

Тут меня окружают и вместе с другими ведут в почетный караул. Стою – волнуюсь. Возвращаюсь. Подходит ко мне военный, отдает честь:

– Вот ваши сосиски, товарищ Поляков.

…Это был писатель B.C. Поляков. Можно лишь гадать о том, чего он натерпелся, пока, всучив вождю злополучный пакетик, стоял в карауле.

 

36

Сталин пригласил к себе четырех ведущих кинематографистов страны и спросил, что им нужно для успешной работы.

М.И. Ромм пожаловался на чисто коммунальные трудности: ютится в маленькой комнате, жена болеет – нужна квартира.

– Хорошо. Будет вам квартира.

В.В. Пудовкин объяснил, что атмосфера столицы мешает ему сосредоточиться, он может творчески работать только за городом – нужна дача.

– Хорошо. Будет вам дача.

И.А. Пырьев сказал, что дача у него есть, но добираться туда трудно, он устает – нужна машина.

– Хорошо. Будет вам машина.

Г.В. Александров (Мормоненко) замялся: у него столь большая просьба, что он даже не решается ее произнести.

– Говорите, не стесняйтесь, – подбодрил Сталин.

– Я хотел бы, товарищ Сталин, получить вашу книгу «Вопросы ленинизма» с автографом. Это будет меня вдохновлять больше всего.

– Хорошо. Будет вам книга с автографом.

К книге Александров получил приложение: квартиру, машину и дачу.

Кто-то скажет, что вождь был падок на лесть. А может, он просто оценил маленькие хитрости большого художника. Они же – малые художества большого хитреца. Тем более что в улучшении жилищных условия и в личном транспорте Александров нуждался не меньше других.

 

37

Любовь Орлова – звезда советского кино, взошедшая в 1930-х годах. Не раз снималась в фильмах своего мужа – мэтра советского кино Г.В. Александрова. Популярность актрисы была огромной. Как-то раз Сталин в присутствии Александрова спросил Орлову:

– Муж не обижает?

– Иногда обижает, – кокетливо ответила она.

Сталин сделал страшные глаза:

– Скажите ему, что если будет вас обижать, мы его повесим.

Александров не подозревая подвоха:

– За что повесите, товарищ Сталин?

Сталин торжествуя:

– За шею.

У этого эпизода есть еще более смешная и живучая версия.

 

38

Сталин сидит на спектакле во МХАТе. После антракта Константин Сергеевич Станиславский и другие руководители театра вглядываются в лицо вождя, пытаются понять, понравилось представление или нет. Сталин отмалчивается. Наконец Станиславский, который не желает ждать занавеса, не выдерживает, спрашивает:

– Как вам, товарищ Сталин, наш спектакль?

– Скучно было…

У всех на лицах растерянное, чуть ли не горестное выражение. Выждав театральную паузу, Сталин добавляет:

– …В антракте.

Все смеются.

 

39

Солист Большого театра, знаменитый лирический тенор И.С. Козловский обратился к Сталину с просьбой разрешить ему поехать за границу:

– Я никогда не был за рубежом. Хотел бы там отдохнуть. А меня не пускают.

– Почему?

– Наверное, думают, что я не вернусь.

– Неужели вы действительно сбежите?

– Что вы, товарищ Сталин, мне родное село дороже, чем все заграницы, вместе взятые.

– Вот и поезжайте отдыхать в родное село.

 

40

В 1940–1941 годах была принята серия указов Верховного Совета СССР по борьбе с тунеядством, хулиганством, уголовщиной, а также направленных на укрепление трудовой дисциплины. Вопреки фальшивкам о том, что за 5—10-минутное опоздание на работу начали давать по 5—10 лет лагерей, речь шла об опоздании без уважительных причин на 20 минут. Причем наказывалось оно исправительно-трудовыми работами на срок до 6 месяцев с удержанием 25 % заработка. И лишь за злостное повторение прогулов можно было сесть в тюрьму на тот же срок.

От смеха надорваться можно, когда слышишь душераздирающее повествование о том, как некоего робкого и несчастного, опоздавшего на работу, потому что автобус сломался, упекли в Сибирь. При ближайшем рассмотрении дела выясняется, что здоровенный, дерзкий уркаган остановил автобус и ограбил пассажиров. Ну и получил, слава богу и сталинской милиции, по заслугам. Ему, постаревшему уголовнику, стыдно было рассказывать внукам и правнукам правду, вот всю жизнь и лепил горбатого насчет опоздания на работу.

Но наша история смешна по-другому. На следующий день после выхода Указа о прогульщиках Народный артист СССР В.И. Качалов (Шверубович) опоздал во МХАТ на целый час. Он выступал на этой сцене с 1900 года и был ведущим драматическим актером не только МХАТа, но, пожалуй, всей России. Качалов был обласкан советской властью, но шутить с ее Указами не позволялось никому. Ситуация сложилась более, чем щекотливая, отчего в театре произошла суматоха. Дирекция через приемную товарища Сталина запросила указания у САМОГО. Ответ, хотя и не имел подписи товарища Сталина, носил все признаки сталинской иронии (объект наказания), принципиальности (неотвратимость наказания) и мудрости (форма наказания):

«За недоведение до сведения Народного артиста СССР тов. Качалова Указа Президиума Верховного Совета СССР объявить строгий выговор директору МХАТа».

 

41

Писательницу Веру Федоровну Панову за новый роман представили к Сталинской премии, которая имела три степени. Писательница уже награждалась за предыдущие произведения. Причем с последовательным понижением, т. е. сначала стала лауреатом премии первой степени, затем – второй. Похоже было на то, что творческий порыв у писательницы иссяк, потому что члены Комитета по премиям, прочитав ее роман, пришли к выводу, что он слаб и решили в этот раз премию не присуждать.

Вмешался Сталин:

– Давайте дадим – третьей степени. Но передайте товарищу Пановой, что четвертой степени у нас нет.

 

42

По предложению члена Политбюро, секретаря ЦК ВКП(б) А.А. Жданова на соискание Сталинской премии за одну из своих симфоний был выдвинут композитор Е.К. Голубев. Все знали, чей он протеже, и не сомневались, что премию он получит, и обязательно – первой степени. Когда списки принесли на подпись Сталину, он, листая документ, спросил:

– Голубев… симфония… Все – за, только один – против. И кто же этот одиночка?

– Шостакович, товарищ Сталин.

– Шостакович понимает в музыке больше нас, – сказал Сталин и вычеркнул Голубева из списка кандидатов в лауреаты. Е.К. Голубев являлся хорошим композитором, но та симфония и вправду была слабой. Сильной была наука тем, кто голосовал бездумно или с оглядкой.

 

43

На совещании в ЦК обсуждалась роль советских композиторов в культурном строительстве, их вклад в это важнейшее партийное и государственное дело. Зашла речь о композиторе Т.Н. Хренникове. Сталин очень уважал этого деятеля. Тот был Героем Соцтруда, автором музыки ко многим театральным и кинопостановкам, руководил Союзом композиторов СССР. Кто-то из членов ЦК предложил: за заслуги перед народом назовем именем Хренникова улицу в Москве! Сталин заулыбался и сказал, что, мол, есть уже в Москве такая улица. Все удивились: где, когда, какая?

– Неглинка, – хитро улыбаясь ответил вождь. – Не Глинка.

Шутки, где используется игра слов, – самые непростые.

 

44

У артиста и режиссера А.Д. Дикого была счастливая судьба. Он уже в 1920-х годах был признанным мастером театрального искусства, играл и ставил спектакли на столичных сценах, включая Московский еврейский театр. Его в тот период пригласили даже в Палестину, и он в Тель-Авиве ставил вещи по произведениям Шолома Алейхема. По возвращении Дикий работал главрежем ряда театров. Но в 1938 г. был судим и схлопотал пятилетний срок. В 1941 г., досрочно освобожденный, вернулся к любимой профессии.

После войны Дикий снялся в роли Сталина в фильмах «Рядовой Александр Матросов», «Третий удар» и «Сталинградская битва». Особенно удачной была его роль в последней ленте. Кинематографическое начальство сильно сомневалось в том, подходит ли Дикий на роль вождя. На съемках его пытались научить говорить с грузинским акцентом, лезли с ненужными советами и указаниями. Но Диким был найден великолепный артистический прием: он за весь фильм всего 2–3 слова произнес с акцентом. Но сделал это столь искусно и выразительно, что у зрителей удивительным образом создалось впечатление, что именно так и должен говорить вождь. «Сталинградская битва» получила признание у всех, включая официальную критику.

С фильмом связана одна хитрость, которую артист применил, чтобы отхватить за свою роль больший гонорар. Поначалу он равнялся ста тысячам рублей. Но сразу после своего утверждения на роль Дикий задал начальству провокационный вопрос:

– Как вы думаете, роль Верховного Главнокомандующего важнее роли рядового солдата?».

– Да.

– Наверное, не только в жизни, но и в кино?

– Да.

– Тогда почему артисту Андрееву за съемки в «Падении Берлина» вы заплатили 150 тысяч, а мне собираетесь дать только 100 тысяч. А если товарищ Сталин узнает, что вы его на одну доску с рядовым солдатом поставили? Поднимайте гонорар, – наседал артист.

– Хорошо, хорошо, – успокоило начальство Дикого. – Вы получите свои 155 тысяч рублей.

После выхода картины Дикий пригласил к себе домой друзей, чтобы отпраздновать событие. Пили, пели, гуляли. Вдруг в полночь – звонок в дверь. Артист еле продрал глаза, а ему говорят:

– Собирайтесь. Вас в Кремле ждет товарищ Сталин.

– Как же мне показываться Сталину? Ведро водки выпил, не могу…

Но ехать пришлось.

Сталин по внешнему виду и запаху распознал состояние гостя. Вышел из кабинета и вернулся, держа в руках бутылку. Дикому чуть капнул, себе налил полный фужер, выпил его до дна и сказал:

– Вот теперь мы можем разговаривать на равных.

Среди прочего Сталин интересовался:

– Товарищ Дикий, мне понравилось, что Вы говорили без всякого акцента. Вы внешне совсем не похожи на меня, но не попытались загримироваться. Почему Вы играли меня не так, как другие артисты? Хотя, по правде сказать, у тех и акцент, и сходство есть, а впечатление не то.

– Потому что я играл не Вас, – ответил Дикий. – Я играл впечатление людей, мнение народа о Сталине.

Очевидная актерская находка и безукоризненная формулировка ее так понравились Сталину, что он даже захлопал в ладоши.

Попутно заметим, что А.Д. Дикий пять раз был удостоен Сталинской премии. Это были немалые деньги: стандартная премиальная сумма составляла от 25 до 100 тысяч рублей. Причем весь фонд Сталинских премий формировался не из госбюджета, а из гонораров вождя за издания его трудов, в том числе за рубежом. Интересно – хотя бы шутки ради – спросить кого-либо из нынешних СНГовских руководителей: дали они свои ЛИЧНЫЕ деньги на подобные премии и сколько?

 

45

Во время неофициальной беседы уже после окончания спектакля, за кулисами, вождь по ходу разговора спросил одну артистку: «Вы замужем?» Та вздохнула. «Не замужем», – констатировал Сталин.

Разговор продолжался и вскоре, тоже к слову, вождь поинтересовался у одного артиста: «Вы женаты?» Тот вздохнул. «Женат», – констатировал Сталин.

 

46

В 1946 г. на экраны вышла патриотическая кинокартина «Адмирал Нахимов». Актер, игравший роль турецкого паши, прислал письмо с просьбой дать ему Сталинскую премию. Иначе, написал он, получится «неправильная оценка роли нашего противника в фильме», его принижение, каковое будет «политически не совсем верным». А.А. Жданов доложил об этом.

Смехотворная мотивировка и ложная политическая подкованность угодливого попрошайки развеселили Сталина.

– Хочет получить премию?

– Хочет, товарищ Сталин.

– Очень хочет?

– Очень хочет.

– Очень просит?

– Очень просит.

– Ну раз так хочет, так просит, надо дать ему премию, – продолжая усмехаться, сказал Сталин. И стал вдруг серьезным: – А тот актер, который играет русского героя – матроса Кошку, не просил премии?

– Не просил, товарищ Сталин.

– Но он ведь тоже хорошо играет, только не просит?

– Да, товарищ Сталин, сыграл хорошо и не просит.

– Человек не просит, а мы ему премию дадим…

 

47

Сталин любил ходить в Большой театр, знал всех солистов. Однажды, придя на оперу «Аиду», заметил, что в роли одного из героев выступает некто ему не знакомый. Это был певец с грузинской фамилией. Вождю показалось, что в солисты Большого тот попал вероятнее всего из-за своей фамилии, ибо играл и пел не на уровне. «Кто это?» – спросил Сталин. Ему ответили: «Это, товарищ Сталин, народный артист СССР…»

Сталин покачал головой и саркастически сказал: «М-да, какое щедрое на звания у нас государство».

Понимая возможные последствия своего сарказма, добавил: «Ничего не предпринимать».

В ряде воспоминаний картина выглядит немного по-другому. Сталин: «Он, что, уже получил звание народного? Да, щедрый у нас народ…»

 

48

Отношении Сталина к перестраховщикам известное: не любил он их. Но иногда вождю самому приходилось становиться перестраховщиком.

Режиссер Ленинградского Театра юного зрителя профессор Л.Ф. Макарьев поделился следующим случаем. Сталин смотрел представление в Большом театре.

В антракте ему показали альбом с декорациями старейшего и талантливейшего театрального художника Федора Федоровича Федоровского к будущему спектаклю. Сталин сосредоточенно листал альбом и молчал.

Директор осторожно спросил, каково мнение об этих декорациях.

Сталин ответил:

– Если я скажу, что хорошее, вы сделаете из этого всеобщую, генеральную установку. Если я скажу, что плохое, вы выгоните товарища Федоровского из театра. Поэтому не буду ничего говорить. Работайте. Творите. Создавайте.

 

49

Грузинский актер Михаил Геловани, не раз воплощавший Сталина в кино, попросил, для того чтобы лучше вжиться в роль прототипа, поселить его на даче в Абхазии у озера Рица. Сталин прокомментировал:

– Почему вживаться в мой образ надо живя на даче, где я был в отпуске? Не лучше ли начать с Туруханского края, где я был в ссылке?

По другим рассказам дело обстояло несколько иначе. Однажды режиссер М.Э. Чиаурели расхваливал Сталину актера Геловани, подчеркивая, что тот старается проникнуть в личность вождя, глубже прочувствовать образ, готов прожить его жизнь.

Шуточная реплика Сталина: «Тогда пусть начнет с тюрем и ссылок».

 

50

Сталинская дача на озере Рица в Абхазии была отстроена в 1948 году. Но когда вождь туда впервые приехал, никаких удобств еще не имелось. Ему и сотрудникам охраны пришлось ночевать в бильярдной, оставшейся еще с царских времен. Постелили на полу матрасы, раздобыли подушки, одеяла. В этой тесноте Сталин лег вместе со всеми, голова – под бильярдом, ноги – снаружи. Большинство охранников от усталости тут же крепко заснули. Утром Сталин пожаловался:

– Друзья, так дело не пойдет. Кто-то из вас сильно храпел, спать не давал. Организуйте мне что-нибудь отдельно. Все-таки я Председатель правительства.

Нашли небольшой сарайчик, привели его в порядок. Поставили железную койку.

Конечно, когда строительство было закончено, железную койку поменяли на более удобную мебель. Однако любая сталинская дача по сравнению с дворцами сегодняшних рублевских и прочих небожителей – настоящая конура. Кстати, понятие «сталинская» применительно к дачам на Рице, в Сочи, в Крыму и т. д. не соответствует истине. Дачи были государственной собственностью и во всех, кроме Сталина, отдыхали многие руководители, жили разные люди. Исключением была, пожалуй, подмосковная госдача в Кунцево.

Это, впрочем, уже не есть юмористическая тема, это есть тема социальной справедливости и социальной революции…

 

51

Андрей Андреевич Громыко – выдвиженец сталинской эпохи и в представлении не нуждается. В своей книге «Памятное» он поведал, как после одного из выступлений солиста И.С. Козловского члены Политбюро стали громко выражать пожелание, чтобы он спел еще песню. Каждый наперебой предлагал и просил о своем. Вмешался Сталин, с показной строгостью требуя, чтобы перестали покушаться на свободу творческого самовыражения певца.

«Сталин спокойно, но во всеуслышание сказал, – пишет Громыко. – Зачем нажимать на товарища Козловского? Пусть он исполнит то, что сам желает. А желает он исполнить арию Ленского из оперы Чайковского “Евгений Онегин”. Все дружно засмеялись, в том числе и Козловский. Он сразу же спел арию Ленского. Сталинский юмор все воспринимали с удовольствием».

 

52

Иван Дмитриевич Папанин знаменит тем, что в 1937–1938 гг. возглавлял первую в мире научную станцию «Северный полюс» на дрейфующей льдине. Но вот герой-полярник построил себе дачу. Все гости восхищались ею. Папанин даже завел что-то вроде книги отзывов. Побывал на даче и секретарь ЦК А.А. Жданов. Тоже оставил хороший отзыв. После таких гостей Папанин решил пригласить «самого».

Итак, Сталин ходит по участку, по комнатам. Часть помещений отделана мрамором. Иван Дмитриевич показывает – вот здесь мрамор итальянский, а здесь греческий… Когда окончился осмотр, Папанин подал книгу отзывов. Сталин ее полистал, почитал. Затем произошло следующее.

По одним воспоминаниям, Сталин произнес вслух, а по другим – сделал запись: дескать, прекрасный детский сад получится из дачи. Когда вождь уехал, Папанин бросился звонить Жданову. Тот его успокоил, пообещав уладить дело. Но Сталин воспринял соответствующую просьбу совсем по-другому. «У меня с Вами, товарищ Жданов, мнения расходятся, – заявил он, – поэтому вынесем вопрос на Политбюро. Пусть оно решает, кто прав».

Вот что сказал Сталин на заседании Политбюро: «Никто не хочет умалять геройских заслуг товарища Папанина. Страна по достоинству оценила его подвиг, присвоив звание Героя Советского Союза. Он руководитель “Севморпути”. Получил государственную дачу. Так этого ему показалось мало, и он решил отстроить собственную дачу, где свободно может разместиться детский сад, а их у нас не хватает. Но и этого ему показалось мало. Его не устроил советский мрамор. Подавай ему итальянский и греческий. Нельзя стричь десять шкур с одной льдины…»

Если бы о данном происшествии можно было бы дать заметку в газету того времени, к ней, воистину, подошел бы заголовок: «Товарищ Папанин, дрейфующая льдина – не блеющий баран!»

 

53

По свету гуляет множество версий, в коих папанинская история переиначена.

Например. Едет Сталин по подмосковным окрестностям и видит большой красивый особняк. «Чей это?» Ему отвечают, что это дача маршала (министра, артиста, писателя и т. д.) такого-то. «Прекрасный особняк, – говорит Сталин. – Детей только не хватает…» В следующий раз, когда вождь проезжает мимо, на лужайке резвятся малыши, а на самом здании красуется вывеска «Детский сад №…».

Остается добавить, что однажды Сталина пригласил на свою более чем просторную дачу, чтобы «обмыть» ее, К.К. Рокоссовский. Сталин погостил и, уезжая, сказал: «А я не знал, что вы так любите детей. Спасибо, что построили для них этот замечательный загородный дом отдыха». Рокоссовский не возражал и, не мешкая, передал свою дачу под соответствующее назначение. И вскоре «обмывал» другую, тоже красивую и удобную дачу, которая, однако, была существенно скромнее по размерам.

 

54

На одном из предвоенных совещаний Сталин задал наркому обороны К.Е. Ворошилову малозначительный вроде вопрос:

– Так вы в Монголии запрещаете пить нашим командирам?

– Запрещаю, товарищ Сталин.

– Может быть, скажем так: не рекомендуете?

– Не рекомендую, товарищ Сталин.

– Ну, это другое дело.

 

55

Коль скоро речь зашла о Ворошилове, то продолжим. Причем по той же теме.

Угощая за столом гостей, Сталин, как правило, шутил. Никакое застолье у него не обходилось без шуток-прибауток. Особенно, когда хозяин потчевал кого-либо горячительными напитками.

– Попробуйте, не отказывайтесь, – уговаривал он и кивал на Ворошилова. – Знаете, почему у Климента Ефремовича такой румяный цвет лица? Он перцовку пьет…

Ворошилов был здоровяк и имел надлежащий цвет лица без всякой выпивки. Но шутливый довод действовал безотказно и гость с удовольствием выпивал рюмочку забористой перцовки, от которой в самом деле можно было раскраснеться.

 

56

Продолжаем тему. Но уже без Ворошилова – с Кагановичем. Последний вспоминал:

«Хрущев и еще кое-кто говорят, что Сталин заставлял всех напиваться. Это неправда. Сталин любил угощать, но был чутким и предупредительным. Ко мне и к другим часто приставал Берия: пей да пей. Я противился: не могу, не хочу, не буду. Сталин однажды сказал ему, наполовину в шутку, наполовину всерьез: «Ты к нему не приставай. Он не умеет пить. Евреи вообще не умеют пить, поэтому не надо к нему приставать. Приставай к грузинам».

 

57

В то же время по части убеждения и расслабления своих гостей Сталин был изобретателен. (Веское доказательство – соответствующие анекдоты, которые помещены в третьей части сей книги.) Простая «штрафная» рюмка – это было примитивно. Какой-нибудь замысловатый тост мог быть неуместным. А вот игровой и состязательный элемент помогал расшевелить и развлечь приглашенных…

Будущий югославский перерожденец и ренегат М. Джилас встречался со Сталиным, был привечаем им. Впоследствии он отплатил черной неблагодарностью Сталину, Красной армии, советскому народу и даже родной компартии Югославии, обгадив клеветой всех и вся. В его опусах проскальзывают, однако, и положительные характеристики вождя, а также реальные факты. Слишком много чести для Джиласа, чтобы ссылаться на них. Но кое-что из опубликованных воспоминаний стоит привести.

«Ужин начался с того, что кто-то, думаю, что сам Сталин, предложил, чтобы каждый сказал, сколько сейчас градусов ниже нуля, а потом, в виде штрафа, выпил бы столько стопок водки, на сколько градусов он ошибся. Я, к счастью, уже посмотрел на термометр в отеле и, зная, что ночью температура падает, прибавил несколько градусов, так что ошибся всего на один градус. Берия, помню, ошибся на три и добавил, что это он нарочно, чтобы получить побольше водки».

Анекдоты за сталинским столом? Конечно, были. Джилас пишет:

«Рассказывали анекдоты, и Сталину особенно понравился один, который рассказал я. Разговаривают турок и черногорец в один из редких моментов перемирия. Турок интересуется, почему черногорцы все время затевают войны? “Для грабежа, – говорит черногорец. – Мы люди бедные, вот и смотрим, нельзя ли где пограбить. А вы ради чего воюете?” “Ради чести и славы”, – отвечает турок. Черногорец на это: “Ну да, каждый воюет ради того, чего у него нет”. Сталин с хохотом прокомментировал: “Ей-богу, глубокая мысль…”»

 

58

В поездках Сталина часто сопровождал сотрудник его личной охраны Туков. Он садился рядом с шофером и, наверное, от многочасового напряжения, нередко в пути засыпал. Кто-то из членов Политбюро, ехавший со Сталиным на заднем сиденье, заметил:

– Товарищ Сталин, я не пойму, кто из вас кого охраняет?

– Это что, – меланхолично сказал Сталин, – он еще свой пистолет в карман моего плаща сунул – возьмите, дескать, на всякий случай.

Это не смешные, это – мужские нравы.

 

59

То ли от того, что Сталину стало скучно после длительной работы в одиночестве, то ли он элементарно устал от этой самой работы, но вдруг позвал охранника дачи и предложил ему выпить с ним по рюмочке. Тот, естественно, отказался:

– Товарищ Сталин, я на службе.

– А я что, бездельничаю? – притворно рассердился Сталин.

Оба рассмеялись.

 

60

Каждый год С.М. Киров приезжал к Сталину погостить, поскольку был ему самым близким из всех соратников. Однажды на отдыхе в Сочи они оба сидели за столом, накрытым в тени деревьев, и попивали легкое грузинское вино. Поблизости находились трое охранников. Сталин подозвал их и пригласил сесть за стол.

– Товарищ Сталин, мы на посту. Мы не можем нарушать инструкцию, – отвечали они.

Сталин и Киров принялись уговаривать их:

– Да вы, ребята, не бойтесь, не выдадим вас Власику (начальнику личной охраны Сталина. – Л.Г.). Выпьем вместе, закусим. Все будет шито-крыто.

Но чекисты остались непреклонными.

И все же Сталин неоднократно разделял хлеб-соль с обслуживавшим его персоналом. Как писал в своей книжке упоминавшийся А.Т. Рыбин: «Сталин не раз усаживал охранников за стол на террасе или на рыбалке и рассказывал смешные истории из прежней жизни – подпольной, тюремной или ссыльной».

 

61

У Сталина дома частенько бывали литераторы. Вот и на этот раз они гостили в Кунцево. Ужиная, оживленно беседовали, произносили тосты. Не пил только один писатель (имя его мемуаристы не называют). Сталин, естественно, спросил:

– Почему вы не пьете?

Тот отвечал изображая крайне загруженного делами человека. Возможно, так оно обстояло в действительности, но в этом случае напрашивался бесцеремонный вопрос – а чего тогда приперся? Словом, ответ прозвучал следующий:

– Мой рабочий день начинается очень рано, и я должен быть в полной форме.

– Ну что же, – ничуть не обидевшись, сказал Сталин, – давайте отпустим писателя, ему завтра нужно работать, он очень занятой человек – не то, что мы.

Мгновенность реакции, тонкость иронии, вежливость формы – все это было в ответе писателя, невзирая на нелогичность его присутствия на ужине. И было перекрыто тем же самым в выводе вождя, который, как искусный тамада, вел этот ужин.

 

62

Сталин много раз слушал граммофонную пластинку с записью оперы Глинки «Жизнь за царя» («Иван Сусанин») в старом дореволюционном исполнении.

В советское время опера Глинки была вновь поставлена в Большом театре в 1939 г. Побывав на спектакле, Сталин как тонкий ценитель музыки спросил, имея в виду оркестровку:

– А где же колокола?

– Их нам велели снять.

– Не лучше ли снять того, кто это велел, а колокола вернуть?! – скорее всерьез, нежели в шутку сказал Сталин.

До этого он успел предотвратить еще одно искажение оперы. Перед премьерой «Ивана Сусанина» новую редакцию слушали и смотрели члены специальной комиссии. Ее председатель стал возражать против эпилога, где гуляет празднично одетое население и звучит «Славься, славься, русский народ!». Мол, финал надо снять из спектакля либо убрать из него церковность, патриархальщину… Дошло до Сталина.

– Мы поступим по-другому, – сказал он, – финал оставим, а председателя комиссии снимем.

 

63

В 1939 г. министр иностранных дел И. фон Риббентроп прибыл в Москву для заключения договора о ненападении между Германией и СССР. Представляя ему Лаврентия Берия, Сталин сказал:

– Это наш Гиммлер…

Риббентроп, который не блистал умом, расцвел от этих слов. Он был доволен результатами своего визита. Он потом писал, что и помыслить не мог о таком приеме, о таком успехе своей миссии. Но можно только представить себе, как все советское руководство потешалось над надутым, словно индюк, Риббентропом и его самонадеянными партайгеноссе.

Достаточно одного примера. Когда Сталин встречал его в Большом Кремлевском дворце, то любитель красивых поз Риббентроп вытянулся и вскинул правую руку вверх, т. е. отдал честь нацистским приветствием. Все замерли: окружение Сталина от возмущения, окружение Риббентропа от неуместности и неловкости жеста. Вождь, однако, не растерялся. Взявшись пальцами за края своего полувоенного кителя, он ответил министру книксеном. Смех присутствующих довершил картину сего протокольного щелчка по носу. Но Риббентроп вряд ли это понял.

Молотов со смехом делился воспоминаниями о том, как Риббентроп провозглашал тост за него словно за своего лучшего друга. А Сталин неожиданно предложил, имея в виду себя, «выпьем за нового антикоминтерновца», вспоминал Молотов. Этак издевательски предложил и при этом незаметно подмигнул мне, уточнил Молотов. Риббентроп бросился звонить в Берлин и докладывать о «потрясающем заявлении». Гитлер расчувствовался: «Майн гот, какой у меня гениальный министр иностранных дел…»

Ни черта оба не смыслили ни в коммунистах, ни в юморе.

Риббентропу действительно разрешили позвонить в Берлин прямо из Кремля, и он восторженно вещал Гитлеру, что «сидит в кресле русского вождя». Сталин подливал масла в огонь, поддакивая словоизвержениям пребывавшего в состоянии эйфории нацистского гостя. Последнего распирало от сознания своей исторической роли, и, по его словам, он «чувствовал себя как дома, в кругу старых товарищей по партии». Он благоговейно внимал тосту Сталина за здоровье фюрера. И вдруг чуть не подавился, услышав крайне неприятное:

– А теперь выпьем за нашего наркома путей сообщения Лазаря Кагановича!

Сам Каганович вспоминал: «Я же еврей, понимаю, какой ход сделал Сталин! Он не мог ко мне дотянуться через Риббентропа, встал из-за стола, подошел и чокнулся. И Риббентроп вынужден был сделать то же самое. Сталин дал понять, что договор-то мы подписали, но идеологию не меняем».

Но Сталин поддел немецкого визитера-антисемита не только Кагановичем.

Культурная программа пребывания Риббентропа в Москве включала посещение Большого театра. Само собой разумеется, в тот вечер давали оперу «Валькирия» композитора Рихарда Вагнера; нацисты и лично фюрер его обожали. Риббентроп был приглашен в Большой театр на «Валькирию» в постановке С.М. Эйзенштейна, который всем более известен как кинорежиссер. Сталин, представляя постановщика Риббентропу, сказал германскому министру:

– Я слышал, что среди нацистов много неверующих, и вы тоже принадлежите к их числу. Однако какого вероисповедания были ваши родители?

– Мой отец был лютеранин.

– О, как приятно вам тогда познакомиться с лютеранином товарищем Эйзенштейном.

Риббентроп с кислой миной жал руку выходцу из зажиточной семьи рижских евреев, принявших лютеранство.

А фюрера по возвращении министра в Берлин больше, чем договор интересовали снимки, сделанные его личным фотографом. Того отправили в Москву вместе с Риббентропом, чтобы запечатлеть с близкого расстояния уши большевистского вождя; по мочкам ушей Гитлер надеялся определить, течет ли в жилах Сталина еврейская кровь.

Вне сомнения, что кто-то расценит это как комплимент, а кто-то – как большой недостаток, но Гитлер признал, что Сталин успешно прошел тест и не является евреем.

Да, пушек у правителей Третьего рейха было много, а вот масло довольно быстро закончилось. С юмором же дело обстояло туговато всегда. Что же касается прозорливости, то ею они вообще не страдали.

…Сначала польстив нацисту, а впоследствии заставив его пить за здоровье ненавистного еврейского комиссара и пожимать руку ненавистному еврейскому интеллигенту, порадовав другого нациста «арийским» происхождением Сталина, – от всего этого наше правительство извлекло огромную пользу. Было придано ускорение крайне выгодному для нас товарообмену с немцами. Германия предоставила Советскому Союзу крупные кредиты, которые, разумеется, возвращены ей не были. Западноукраинские и западнобелорусские земли, а также Бессарабия воссоединились с родиной-матерью. Получили по заслугам финские фашисты. Была советизирована Прибалтика. На огромное расстояние отодвинулась на запад наша государственная граница (один из факторов, обусловивший провал блицкрига). Почти на два года была отсрочена гитлеровская агрессия против СССР, канализированная в направлении английских и французских провокаторов.

Другой вопрос, что своих западных противников Германия дожала так быстро, что нам не хватило мирной передышки для полноценной подготовки к ее агрессии. Не говоря уже о том, что неважный стратег Гитлер полез на восток, вопреки всем военным, экономическим и политическим канонам, создавая ситуацию войны на два фронта – смертельную для фатерланда.

Но мы начали отвлекаться. Давайте просто вместе позабавимся над нынешними либерастами, которые, вопреки истине, хотят уверить нас в бездарности сталинской дипломатии.

 

64

В начале января 1940 г. на совещании у Сталина маршал Г.И. Кулик, волнуясь, сбивчиво докладывал об осложнении ситуации на советско-финском фронте.

– Не впадайте в панику, – спокойно сказал Сталин. – Я вам пошлю книгу об основах психологии – изучайте. Греческие жрецы были умными людьми. Получив тревожную информацию, они шли принять ванну, а искупавшись, оценивали событие и тогда уже принимали решения.

 

65

Артем Сергеев – приемный сын И.В. Сталина и друг Василия Сталина – хранил письма последнего к отцу. На одно из них было наложено нечто вроде резолюции. В том письме Василий, проходивший службу после окончания летного училища, просил отца выслать ему денег. Мол, в части открылся буфет, к тому же хотелось бы сшить новую офицерскую форму.

Сталинская резолюция гласила:

1. Насколько мне известно, строевой паек в частях ВВС РККА вполне достаточен.

2. Особая форма для сына тов. Сталина в Красной Армии не предусмотрена.

Рассказывая и показывая это Ф. Чуеву, Артем Сергеев смеялся: «То есть денег Васька не получил».

Зато любой нормальный человек получит невыразимое удовольствие от сердитого юмора справедливого вождя.

 

66

Наступил критический октябрь 1941 года. Хотя враг стоял у стен столицы, товарищу Сталину все равно был присущ юмор. Правда, черный. Но который зачастую более действен, чем «белый».

В один из дней Ставка Верховного Главнокомандования послала в штаб Западного фронта армейского комиссара Степанова для выяснения положения на фронте. Ознакомившись с положением, он звонит в Ставку. Телефоны у Сталина были усиленные, и он не прикладывал трубку к уху, а держал на достаточно большом расстоянии. Все было слышно.

Степанов докладывает, что есть мнение командования фронта: штаб фронта расположен слишком близко от переднего края обороны, его надо отводить на восток за Москву, в Арзамас, а командный пункт организовать на восточных окраинах Москвы.

После длительного молчания Сталин интересуется:

– Товарищ Степанов, узнайте у товарищей, есть ли у них лопаты?

– Что, товарищ Сталин?

– Лопаты есть у товарищей?

Степанов кого-то спрашивает. Затем снова обращается к Сталину:

– Какие лопаты: саперные или другие?

– Все равно какие.

Слышно, как раздаются бодрые, даже радостные голоса: «Да, да, есть!»

И Степанов почти с воодушевлением докладывает:

– Товарищ Сталин, есть лопаты! А что с ними делать?

Сталин отвечает очень спокойно:

– Мы не уйдем из Москвы, Ставка останется на месте. А товарищам из командования фронта передайте, что если посмеют отступить, то путь берут лопаты и копают себе могилы.

…Об этом после войны поведал свидетель разговора главный маршал авиации (с 1944 года) А.Е. Голованов.

 

67

Со Сталиным можно было спорить, ему можно было возражать, он даже требовал этого, бывая недовольным, когда ему просто поддакивали. Юмора при этом тоже бывало хоть отбавляй. Тот же А.Е.Голованов сказанул вождю сгоряча:

– Что вы ко мне пристали, что от меня хотите? Я простой летчик.

– А я простой бакинский пропагандист, – тут же нашелся Сталин.

 

68

Немцы знали, где находится Кунцевская дача и не раз пытались разбомбить ее. Рядом с террасой дачи стоял спаренный зенитный пулемет. Однажды над головой промелькнул одиночный вражеский самолет. Оказавшийся на даче Василий Сталин подбежал к бойцам, возмущаясь, почему они не стреляют, и выпустил вслед самолету длинную очередь. Услышав стрельбу, И.В. Сталин спросил у охраны:

– Кто там палил?

– Василий.

– Ну и как, попал?

– Нет.

– Тоже мне, «ворошиловский стрелок»…

 

69

Будущий министр высшего образования СССР СВ. Кафтанов во время войны ведал вопросами взаимодействия советской науки с оборонной промышленностью. Он узнал, что арестован один из крупных специалистов по совместной работе. На заседании в Кремле Кафтанов сказал Сталину, что четыре дня не может дозвониться до этого товарища и не без умысла добавил: «Прошу вас, товарищ Сталин, наказать его за это».

Сталин спрашивает: «Где он?». «У нас», – отвечает Берия…Такие вопросы Сталин решал без проволочек. Наверное, Лаврентию Павловичу потом досталось. Ведь это плохо, если его ведомство за несколько дней не смогло выявить, виноват в чем-то человек или нет. А если уже выявило и напрасно задерживает невиновного, то еще хуже.

Словом, за товарищем послали, и через некоторое время он появляется в дверях кабинета. Напряжение момента было снято Сталиным, который как ни в чем не бывало сказал:

– Садитесь, а то мы вас заждались.

 

70

После разоблачения антисоветского заговора, в котором был замешан ряд высших военачальников во главе с маршалом Тухачевским, репрессии не могли не задеть частично других представителей комсостава. Среди прочих в 1937 г. арестовали комдива К.К. Рокоссовского. В 1940-м он был освобожден, снова получил дивизию. С началом войны его вызвал Верховный Главнокомандующий, чтобы дать новое, более высокое назначение. Он задал вопрос Рокоссовскому:

– Хорошо ли вы знакомы с германской военной доктриной?

– Нет.

– А со структурой и вооружением вермахта?

– Нет… Ведь я в тюрьме сидел.

– Нашел время отсиживаться, – сказал Сталин.

…Потом были победы и блестящая карьера талантливого военачальника. Было извинение перед маршалом, когда Сталин признался: «Мы виноваты перед Вами». Было почитание вождем верного сына родины. Была преданность Рокоссовского Сталину после смерти вождя, когда маршал отказался подчиниться приказу Хрущева – клеветать на умершего Верховного Главнокомандующего. Была слава и осталась память, незапятнанная лицемерием.

 

71

Это предание связывают с именем писателя Н.Е. Виртой (Карельским), которого якобы во время войны вызвали в Кремль по какому-то делу.

Сталин усадил гостя, а сам стоял и курил. Гость поднялся и сказал, что ему неудобно сидеть, когда товарищ Сталин стоит. Вождь тихо, но со значением произнес:

– Не беспокойтесь, Сталин выстоит.

 

72

Приходилось слышать, что это не анекдот, а быль. На совещании в Ставке обсуждаются текущие вопросы снабжения фронта. Кто-то из выступающих говорит:

– Делаем все возможное, товарищ Сталин.

На что Сталин замечает:

– Мы вас не ограничиваем, делайте и невозможное.

 

73

Летчик-истребитель Борис Ковзан во время Великой Отечественной войны совершил 4 (четыре!) воздушных тарана и остался жив. После вручения ему Звезды Героя он был приглашен к Сталину. В конце беседы вождь поинтересовался, чем дальше собирается заниматься ас.

– Вернусь в свою часть, буду продолжать воевать.

Сталин возразил:

– Думаю, вы уже достаточно повоевали. А вот подучиться не мешало бы. В академии. Нам нужны не только храбрые, умелые, но высокообразованные летчики.

– Я не потяну, товарищ Сталин.

– Нет, вы дайте мне слово, что будете учиться!

Пришлось Ковзану взять под козырек и пообещать, что он выполнит наказ товарища Сталина, хотя ему очень не хотелось учиться. Очень.

По возвращении в часть он был вызван вышестоящим начальством:

– Каковы ваши планы?

– Служить, – ответил летчик.

– А какое слово вы дали товарищу Сталину?

Ковзан понял, что теперь «спасти» его может только провал на экзаменах. Летчик хорошо знал тактику воздушного боя и плохо – стратегию Верховного Главнокомандующего. В академии на вступительных экзаменах он не ответил ни на один вопрос и был… принят.

 

74

Согласно установившемуся порядку, вечером на даче Сталина продолжались встречи и деловые заседания, начавшиеся в Кремле. Одновременно обедали, ужинали. Никакой прислуги не было. Каждый сам ухаживал за собой, наливая или накладывая в свою тарелку с отдельного столика, заставленного судками с едой – простой и здоровой, без всяких разносолов. Были и разного рода алкогольные и безалкогольные напитки.

Начальник Оперативного управления Генштаба генерал армии С.М. Штеменко неоднократно принимал участие в этих мероприятиях. Сидел он не близко от Сталина, который занимал постоянное место в торце длинного стола. Штеменко давно обратил внимание, что с правой руки вождя всегда стоял небольшой графин с прозрачной жидкостью, из которой только он подливал себе в рюмку с вином.

Генерал подумал: «Какая-то особая водка, чтобы добавлять к вину для крепости. Вот бы попробовать при случае…» И случай добраться до таинственного графинчика представился.

В один из вечеров генерал опоздал к застолью. В столовой все уже сидели, и его обычное место оказалось кем-то занятым. Сталин, заметив это, жестом указал на свободный стул рядом с ним. Ужин с разговорами о фронтовых делах шел своим чередом. Когда Сталин встал и направился за новой порцией к столику с едой, Штеменко украдкой схватил заветный графин и, налив себе полную рюмку, залпом выпил…

Что же находилось в графине? Вода. Обыкновенная холодная вода.

Пока генерал приходил в себя от неожиданного открытия, Сталин вернулся с тарелкой к своему месту. Сел, с усмешкой посмотрел на своего соседа и, выждав паузу, тихо спросил, чтобы никто не слышал: «Ну как, крепкая водичка?» Самое удивительное, даже загадочное, что видеть, как Штеменко «угощается» из персонального сталинского графина, вождь никак не мог, ибо стоял в тот момент спиной к нему. Вторая загадка оказалась проще: Сталин, единственный из всех, постоянно и временно находившихся под крышей гостеприимного дома, имел привычку по старинному обычаю разбавлять вино водой…

 

75

В 1942 году столичная гостиница «Москва» стала огромным общежитием многих представителей творческой интеллигенции. На одной из посиделок, которую устроил известный кинематографист Роман Кармен, произошло знакомство его красивой и пылкой жены Нины (между прочим, дочери видного партдеятеля Е.М. Ярославского-Губельмана) с Василием Сталиным.

Между ними возник бурный роман, отчего настоящий Роман пришел в отчаяние. И написал письмо Сталину, чтобы тот призвал сына к порядку и вернул ему жену. Не будем выяснять и обсуждать моральные критерии и ценности семейной пары. Заострим внимание на сталинском ответе обманутому супругу. Он был короток: «Мужчина должен уметь сам защищать свою честь, а не писать жалобы».

Одновременно Сталин дал указание прокурору СССР В.М. Бочкову: если выяснится, что имел место факт похищения, судить сына по закону!

Главный законник страны вызвал Василия. Состоялся не лишенный оттенков клоунады допрос.

– Проживает ли у вас гражданка Кармен – жена гражданина Кармена?

– Проживает.

– Почему она у вас живет?

– Сам не знаю.

– Это правда, что вы ее не отпускаете?

– Что вы, пусть уходит – пожалуйста.

Когда отцу доложили о проведенном дознании, он покачал головой и, приговаривая «вот подлец, вот подлец», синим карандашом начертал резолюцию:

«1. Эту дуру вернуть Кармену. 2. Полковника В. Сталина посадить на 15 суток строгого ареста».

Конец трагикомической истории выглядит так: блудный сын вернулся к отцу, блудливая жена – к мужу.

 

76

Во время войны Сталин поручил заместителю наркома нефтяной промышленности Н.К. Байбакову в кратчайшие сроки открыть и задействовать новые нефтяные месторождения на востоке. Когда Байбаков возразил, что это невозможно, и перечислил причины, почему, Сталин осветил проблему с другой стороны:

– Будет нефть – будет Байбаков, не будет нефти – не будет Байбакова.

Вскоре начали работать на победу месторождения в Татарии и Башкирии.

Кроме шуток. Недобросовестные авторы ссылаются на эту историю, как на пример кровожадности вождя. Но в сталинских словах не было угрозы расстрела – только юмор, хотя и жестковатый. В действительности все упиралось в компетентность руководителя: справляешься – значит, по праву занимаешь свое место, не справляешься – освободи его для других. Во всяком случае, сам Байбаков в своих мемуарах рассказал, когда именно от товарища Сталина услышал, что его, замнаркома, могут расстрелять. И это была совсем другая история.

 

77

Нарком оборонной промышленности Б.Л. Ванников перед войной был арестован. Обвинения предъявили серьезные, но в конечном итоге они не подтвердились. Уже шла война, когда его освободили, привезли к Сталину, который приказал ему вновь возглавить только что образованный наркомат боеприпасов.

– Завтра явлюсь в наркомат, вчерашний зэк… Какой у меня будет авторитет среди подчиненных?

– О вашем авторитете мы позаботимся, – успокоил его Сталин.

Утром, когда Ванников приехал на работу, на письменном столе в его кабинете лежала «Правда» с Указом о присвоении ему звания Героя Социалистического Труда.

 

78

Маршалу авиации А.Е. Голованову на фронте сообщили, что к нему приехал А.Н. Туполев. Надо было обсудить кое-какие вопросы, связанные с новым туполевским бомбардировщиком. Привезли авиаконструктора под охраной. Голованов вспоминал: я даже не знал, что он арестован, осужден, а он вошел и улыбается… Вскоре Голованов был на приеме у Сталина. В конце встречи маршал прямо спросил:

– Товарищ Сталин, за что сидит Туполев?

– Говорят, что он шпион.

Но маршал почувствовал, что в голосе Сталина было колебание. И тогда он решился спросить:

– А вы в это верите, товарищ Сталин?

Сталин внезапно перешел на «ты»:

– А ты веришь?

Голованов твердо ответил:

– Я – нет.

– Ты знаешь, и я не верю…

Налет самоиронии очевиден. Но главное, что Туполев на следующий день был на свободе.

 

79

Еще один случай, где тоже все представляется далеко не смешным. Однако присутствует великолепная ирония и самоирония.

Лучший фронтовой бомбардировщик второй мировой войны Ту-2 начал проектироваться А.Н. Туполевым еще до нападения Германии. С началом войны стало налаживаться его производство. Потом оно прекратилось, поскольку возникла большая нужда в истребителях. Тем не менее вскоре стало ясно, что полное прекращение выпуска Ту-2 является ошибкой.

В 1943 г. в конструкторское бюро позвонил Сталин и сказал:

– Вновь запускаем в серию ваш бомбардировщик.

В ответ Туполев не удержался:

– Я же говорил, товарищ Сталин, самолет нельзя было снимать с производства.

– А вы злопамятны. Сами виноваты.

– Что я мог сделать, таков был Ваш приказ…

Прежде чем положить трубку, Сталин сказал:

– Нужно было жаловаться на меня в ЦК.

 

80

Во время войны Сталин пригласил к себе конструктора артиллерийских систем В.Г. Грабина. Можно долго рассказывать об этом непревзойденном русском, советском таланте, о великолепных образцах созданного им оружия, опередившего свое время. Но ограничимся всего одним фактом: грабинское 76-миллиметровое орудие ЗИС-3 признано самой лучшей и самой массовой пушкой Второй мировой войны.

Сталин был приветлив, но короток. Шутить не собирался.

– Ваша пушка спасла Россию. Вы заслужили высокой награды. Выбирайте сами – звание Героя Социалистического Труда или лауреата Сталинской премии?

– Как сочтете нужным, товарищ Сталин, а мне все равно.

В.Г. Грабину дали и то и другое. Вождь разбирался в людях и его юмор по отношению к ним бывал не только добрым, но и овеществленным.

 

81

В 1944 году войска 1-го Прибалтийского фронта под командованием генерала армии ИХ Баграмяна первыми вышли к побережью Балтики. Чтобы преподнести это радостное событие как можно более пафосно, Баграмян лично налил в бутылку балтийской воды и велел своему адъютанту лететь с ней в Москву к Сталину. Но пока тот летел, немцы контратаковали и отбросили наши войска от моря.

К моменту прилета адъютанта о немецком контрударе в Москве уже были осведомлены, но сам посланец ничего не ведал. И вот гордый адъютант входит в кабинет Сталина, щелкает каблуками и торжественно провозглашает: «Товарищ Сталин, генерал Баграмян посылает Вам воду Балтики!»

Сталин взял бутылку, повертел ее, после чего вернул адъютанту со словами:

– Отдайте обратно командующему и скажите, пусть выльет там, где взял.

 

82

Адмирал И.С. Исаков (Исаакян) вернулся из инспекционной поездки на Север, где строился крупный военный объект. Но дорога к нему никуда не годилась. Через болото провели шоссе, которое шевелилось, когда проезжали машины. Хуже того, вместо строительства полноценной железной дороги, уложили железнодорожное полотно прямо поверх шоссе.

Адмирал на совещании у Сталина описал удручающую картину транспортного сообщения с объектом и назвал происшедшее вредительством.

Сталин, дослушав, сказал: «Вы довольно убедительно проанализировали состояние дела. Объективно говоря, эта дорога в таком виде, в каком находится, есть не что иное, как вредительство. И прежде всего надо выяснить, кто вредитель? Это я… Без дороги обойтись было невозможно. Мне доложили в общих чертах, что нет другого выхода, кроме как укладывать рельсы на шоссе. Я согласился. Так что восстановим истину: вредитель в данном случае я. А теперь давайте думать и принимать решение, что делать».

Обескураженность Исакова и других уступила место деловому обсуждению.

Это был один из многих случаев, делился позднее Исаков с писателем Константином Симоновым, когда Сталин демонстрировал, как способность признать свою ошибку, так и чувство юмора, в высшей степени ему свойственное.

 

83

В 1942 г. адмирал И.С. Исаков был тяжело ранен в боях под Туапсе. Однако после ампутации ноги продолжал оставаться в строю. После Победы тоже не демобилизовался. В 1946-м ему позвонил Сталин и сказал, что собирается назначить его начальником Главного Морского штаба. По одной из версий Исаков ответил:

– Товарищ Сталин, должен вам доложить, что у меня серьезный недостаток: ампутирована нога.

Последовал вопрос:

– Это единственный недостаток, о котором вы считаете необходимым доложить?

– Да.

– У нас раньше начальником штаба был человек без головы. И то работал. А у Вас только ноги нет, это не страшно, – заключил Сталин.

Есть иная версия разговора – не с Исаковым, а с представителями Министерства вооруженных сил, когда на заседании у вождя решались важные кадровые перестановки. О том, что Исаков инвалид, не знать Сталин не мог. Это был общеизвестный факт. Может, имело место подсиживание, кто-то еще метил на должность начштаба, потому что на заседании было высказано мнение, что одноногий адмирал – странная и неподходящая фигура на флоте. Тем более в мирное время.

– И из-за этого он не сможет справляться со своими обязанностями? – переспросил Сталин.

– Не сможет, товарищ Сталин, – подтвердили несколько человек.

– Значит, вы говорите, что у него нет ноги? – еще раз уточнил Сталин.

– Так точно, нет ноги, товарищ Сталин.

Вождь прикоснулся рукой к своей голове и задал главный вопрос:

– А это у него есть?

Сомнения и возражения против назначения адмирала отпали сами собой. Кто же будет спорить, что хоть во флотской, хоть в домашней обстановке лучше иметь человека без ноги, чем без головы.

 

84

Герой Советского Союза, маршал бронетанковых войск М.Е. Катуков рассказывал, что однажды в кабинете Сталина он во время разговора помянул генерала Иванова. (Какого именно, сегодня неясно, т. к. в списках генералов бронетанковых войск – участников Великой Отечественной войны значатся целых четыре Иванова.)

Сталин спросил:

– Не тот ли это Иванов, который изменил своей нации?

Катуков тоже знал, что раньше у Иванова была еврейская фамилия и ответил:

– Тот самый.

– А русской нации он не изменит?

В каждой шутке есть доля шутки…

 

85

Генерал Маринов, работавший, кажется, в Воениздате, был похож на кавказца – черноволосый, кучерявый, с усиками. На одном из совещаний он докладывал Сталину, а тот внимательно слушал и рассматривал его. Потом среди прочих задал ему вопрос, который нынешние хозяева России боятся пуще всего на свете, но который в то время не таил в себе ничего запрещенного, носил обыкновенный, естественный характер:

– Кто вы по национальности, товарищ Маринов?

– Я грузинский еврей, товарищ Сталин.

– Товарищ Маринов, я знаю так: или грузин, или еврей.

А что? Ведь такой подход можно и нужно применить к любому псевдоеврею – русскому, польскому, китайскому…

 

86

А эта история похожа на анекдот о евреях, вернее о еврейской осторожности, граничащей с трусостью. Фельетонист газеты «Правда» Г. Рыклин думал, что опорочил вождя, а на самом деле сам себя высек, когда рассказывал:

«В начале 30-х годов состоялась встреча советских журналистов со Сталиным и другими руководителями партии и правительства. Я был на этой встрече. В конце ее мы коллективно сфотографировались. На фото я стоял рядом с вождем. Шли годы и шли аресты. Хранить фото врагов народа было небезопасно. И я начал резать. Я брал в руки ножницы и отхватывал сначала по одной, затем по две-три опальные персоны. Постепенно люди исчезали с фото. В конце концов, остались только Сталин и я. После XX съезда КПСС я отрезал Сталина и остался один».

 

87

Пьеса Н.Ф. Погодина (Стукалова) «Кремлевские куранты» – знаковое явление советской драматургии. Написанную в годы сталинизма, переписанную потом, ее ставили знаменитые режиссеры, в ней играли знаменитые артисты. Она шла в сотнях, если не в тысячах театров. В 1970 г. по ней был снят фильм. Однако мало кто знает, что первая экранизация состоялась еще при Сталине.

В двух словах описать пьесу нельзя. Можно лишь указать на символическую деталь. Разруха после гражданской войны, не работают заводы, стоят главные часы страны – те, что на Спасской башне Кремля… Но находится часовщик, который отремонтировал их. Посмотрев киноленту, Сталин сказал:

– Что, русского не нашлось, чтобы часы запустить?

Дело в том, что роль наладившего работу державных часов исполнял еврей. А также в том, что после некоторых замечаний, которые товарищ Сталин делал иронически, присутствующим бывало не до смеха.

Картина в прокат не пошла.

 

88

Сталину принесли на утверждение список. В нем значились кандидаты на руководящие должности в одном из наркоматов, в основном евреи. Прежде, чем объявить свое решение, Сталин стал вспоминать:

– Я был молодой, неопытный нарком по делам национальностей. Ко мне пришел нарком, еврей, чтобы согласовать кандидатуру своего зама. Тоже еврея. Я подписал и понес бумагу Ленину. Владимир Ильич сказал: «Запомните раз и навсегда, батенька, даже зарубите на носу – если начальник еврей, то заместитель непременно должен быть русским, и наоборот».

Показав трубкой на лежащий на столе список, вождь закончил:

– Против Ленина – не пойдем!

Смех смехом, а политическое решение точное.

 

89

Сталин был строг в вопросах личной жизни, хотя не перегибал.

…То был ответ, достойный настоящего мужчины. Героями предания стали очень многие: Рокоссовский, Черняховский, другие военные. Но главным героем является все-таки Сталин.

Ему доложили, что у маршала К.К. Рокоссовского появилась любовница – известная красавица-актриса Валентина Серова. Что, мол, с ними обоими теперь делать будем?

Сталин вынул изо рта трубку, чуть подумал и сказал:

– Что будем, что будем, завидовать будем.

Другие варианты происшествия выглядят так.

Сталину показали целую папку кляуз на генерала армии И.Д. Черняховского. Речь в них шла о том, что у него много женщин. Идет война – а он-де занят черт знает чем. На тривиальный вопрос «что будем делать?» последовал знакомый нетривиальный ответ: «Завидовать».

И уж совсем скандальный случай: уход из семьи старого вояки, влюбившегося в молодую студентку и даже попытавшегося бежать с ней заграницу. Это уже попахивало изменой родине. Но Сталин выяснил, что никакого политического умысла за происшествием не стояло – одна глупость, вызванная чрезмерной любовной страстью. Ей, подобной страсти, конечно же, «завидовать будем». Арестованного вояку отпустили, восстановив на службе. (Он впоследствии храбро сражался и погиб в 1941-м.) Студентке переменили фамилию и отправили доучиваться в другой город.

 

90

Будучи противником неравных браков, Сталин часто высмеивал маршала Г.И. Кулика, который женился на восемнадцатилетней подруге своей дочери. Завидев его, Сталин подмигивал окружающим:

– Смотрите, новобрачный ковыляет… Как бы не шлепнулся на ровном месте.

 

91

Некоторые романтические вопросы вождь решал с щепетильным юмором, но безапелляционно.

Во время войны писатель Н.С. Тихонов жил в гостинице «Москва». Завел роман с одной дамой, на которой даже собрался жениться. Тут ему передали, что Сталин интересуется, почему он, Тихонов, не появляется на приемах со своей женой.

– Передайте, что она в Ленинграде.

– Товарищ Сталин знает и спрашивает, почему вы ее не перевозите в Москву?

– У меня здесь нет квартиры.

Квартира была предоставлена, намек понят и романтическая связь прекращена.

 

92

Еще один пример наведения семейного порядка.

Некоторое время некоторая актриса на некотором фронте находилась в некотором качестве при некотором генерале.

Сталин вызвал генерала по неотложным вопросам. Решив вопросы, как бы мимоходом спросил:

– Товарищ генерал, Вы случайно не знаете, чья жена актриса такая-то?

– Писателя такого-то.

– Вот и я так думаю…

Вернувшись на фронт, генерал срочно самолетом отправил актрису домой.

 

93

При всей своей строгости Сталин иногда давал уроки снисходительного отношения к небольшим человеческим слабостям. Маршалу артиллерии Н.Д. Яковлеву запомнился характерный случай. Он описал его.

Как-то раз мы задержались в кабинете Верховного Главнокомандующего дольше положенного. Входит Поскребышев и докладывает, что такой-то генерал прибыл. Сталин говорит: пусть войдет. Ко всеобщему изумлению, вошедший в кабинет генерал был нетрезв. Подойдя к столу, он, бледный и нетвердо державшийся на ногах, вцепился руками в его край. Нечленораздельно пробормотал, что явился по приказанию. Все, кроме Сталина, затаили дыхание.

Вождь поднялся, приблизился к генералу, постоял и вдруг к еще большему изумлению присутствующих незлобиво спросил:

– Вы как будто сейчас нездоровы?

– Да, – еле выдавил тот пересохшими губами.

– Тогда мы встретимся с вами завтра.

Когда за генералом закрылась дверь, Сталин улыбнулся внутренним мыслям, и ни к кому не обращаясь, словно для себя промолвил:

– Он сегодня получил орден за успешно проведенную операцию. Не знал, что будет вызван. Ну и отметил на радостях награду… Не за что наказывать.

У всех отлегло от сердца, все заулыбались.

 

94

Год 1943-й. Самый разгар войны. Вроде бы не до музыки и песен. Но Сталин принимает историческое решение – у Советского Союза должен появиться новый Государственный гимн. (Раньше это был «Интернационал», который решили оставить в качестве партийного гимна.) Окончательная редакция была готова в декабре. Автором музыки стал композитор и дирижер А.В. Александров, авторами слов – литераторы СВ. Михалков и Г.А. Эль-Регистан (Уреклян).

В Кремле отмечали историческое событие: гимн утвержден и впервые будет исполнен в новогоднюю ночь 1 января 1944 года. За столом справа и слева от Сталина сидели Эль-Регистан и Михалков.

Первый несколько раз настойчиво пытался положить на тарелку вождю закуску. Сталин мягко сделал ему замечание:

– Не надо ухаживать за мной. Я здесь хозяин, а вы гость. Значит, я должен ухаживать за вами.

Второй почтительно слушал тосты и добросовестно опорожнял фужер за фужером. Сталин мягко сделал ему замечание:

– Не надо пить до дна, надо пригублять. А то мне будет неинтересно с вами беседовать.

Любопытно (и смешно), но главный гимнюк страны Михалков позднее уверял, что все происходило наоборот. Дескать, это был он, кто подкладывал Сталину ветчину в тарелку, и это был Эль-Регистан, кто беспрерывно пил вино. Вполне возможно. Главное, что вождь не был обделен ни юмором, ни деликатностью.

 

95

Вклад в победу над фашизмом вносили все республики Советского Союза. Узбекистан не был исключением. Отсюда тоже уходили на фронт солдаты. Здесь производили вооружение. Принимали и размещали миллионы эвакуированных людей.

В 1943 г. руководитель республики Усман Юсупов доставил в Москву эшелон с подарками для фронта. Сталин принимал его вместо пятнадцати намеченных минут в течение двух часов. В приемной давно томился Хрущев. Наконец, ему было разрешено войти.

Хрущев, желая щегольнуть, явился в только что введенной новой форме: золотые погоны, брюки с красными генеральскими лампасами. Сталин еще раз оглядел скромно, если не бедно одетого Юсупова (у того даже часов не было и вождь подарил ему свои). Потом сравнил его с расфуфыренным Хрущевым и сказал:

– Ты привез подарки, другие радостные вести, а выглядишь, как… – Не докончив, продолжал, повернувшись к Хрущеву: «А этот угробил армию под Харьковом, но сияет золотом, как ни в чем не бывало, как…».

 

96

Сталину всегда было важно подчеркнуть, продемонстрировать всемогущество социалистического государства. Делалось это, во-первых, для подкрепления тезиса «если надо советской стране, то будет сделано все, даже невозможное», во-вторых, для подкрепления тезиса «если приказано советскому человеку, то будет выполнено, несмотря ни на что».

Как известно, к вождю переводчиком немецкого языка долгое время был прикреплен В.М. Бережков, переводчиком английского – В.Н. Павлов. Однако Сталин знал, что Бережков, будучи прекрасным специалистом по немецкому языку, столь же отлично владеет английским. И вот однажды во время войны, буквально за четверть часа до начала ответственных переговоров с американцами Сталину сообщают, что Павлов не сможет присутствовать, так как неожиданно заболел.

Американцы, уже прибывшие в Кремль, узнав об этом, заволновались: неужели переговоры будут отложены или сорваны. Советник посольства США в Москве Чарльз Болен, который выполнял обязанности переводчика с американской стороны, с тревогой спрашивает у Сталина: что делать? Но Сталин совершенно спокойно воспринимает сложившуюся ситуацию и невозмутимо заявляет: будем работать.

– Кто же будет от вас переводчиком? – нервничает Ч. Болен.

– Бережков, – отвечает Сталин и отдает распоряжение: – Вызовите его.

– Но ведь Бережков немецкий переводчик, а не английский, – не унимается Ч. Болен, который считал, что он хорошо осведомлен об окружении Сталина и кремлевских кадрах.

– Это не имеет значения.

– Как так не имеет значения?!

– Я ему прикажу – и Бережков будет переводить с английского.

Далее следует немая сцена. Далее американцы предполагают, что дядюшка Джо спятил, и пребывают в шоке. Далее является Бережков и по-военному отвечает на приказание Сталина – «есть!». Далее он блестяще выполняет свои обязанности. Далее американцы, обалдевшие от мистики происходящего, следят не столько за ходом переговоров, сколько за безупречным английским Бережкова.

Поверили ли они в то, что стали свидетелями гипнотических способностей Сталина, о которых ходило столько мифов? Убедились ли они в том, что Сталин может приказать все, что угодно, и это непременно будет исполнено? Трудно сказать. Но подтверждение тому, что Сталин был искусным знатоком и творцом неповторимых шуток и розыгрышей, теперь получил самый скептически настроенный читатель.

 

97

Легенда ходит в разных вариантах и, похоже, что она вобрала в себя пару-другую схожих историй, отражая, однако, вполне реальное явление.

Однажды на Тегеранской конференции Черчилль вызвал Сталина на соревнование по выпивке, и Сталин принял вызов. (Ссылаются даже на то, что якобы это имело место на дне рождения Черчилля – 30 ноября, который совпал с периодом проведения конференции и тогда же был отпразднован.) Члены британской делегации бросились к Молотову, умоляя его отговорить Сталина от соревнования. Черчилля невозможно перепить, уверяли они, с ним рядом спивались даже бывалые морские волки. Их опасения были понятны: Черчилль обязательно выиграет пари у Сталина, последний не стерпит унижения, и конференция провалится… Но Молотов ответил, что Сталин еще больше оскорбится, если предложить ему отказаться от спора.

Словом, на глазах волнующейся разношерстной компании началось своеобразное состязание. Судьей попросили быть Рузвельта, и тот бдительно следил, чтобы спорщики не жульничали: рюмку водки Черчилль – рюмку водки Сталин, бокал вина Черчилль – бокал вина Сталин, стакан виски Черчилль – стакан виски Сталин и так далее.

К вящему удовольствию русских и американцев, но к удивлению (и, может, к облегчению) англичан, их патрон упал и его пришлось уносить, а Сталин ушел сам, лишь слегка пошатываясь.

Наверное, после этого родился анекдот, чаще встречающийся почему-то в безымянном виде. На самом деле в нем должны фигурировать оба государственных деятеля. Итак, из дневника премьер-министра: «Вчера пил вечером с дядюшкой Джо. Чуть не умер. Сегодня утром похмелялся с дядюшкой Джо. Лучше бы я умер вчера».

Есть и более скупое повествование на эту тему. Маршал А.Е. Голованов написал, что во время одного из застолий на Тегеранской конференции он с беспокойством смотрел, как Черчилль хлещет спиртное, а Сталин его не останавливает. Наоборот, подливает, да и сам от британца не отстает, пьет с ним на равных.

Когда Черчилля на руках вынесли из-за стола, вождь подошел к Голованову: «Что ты на меня так уставился? Не бойся, Россию не пропью, зато он у меня завтра будет вертеться, как карась на сковородке!».

Когда прижизненные мемуары маршала готовили к печати, эта фраза не прошла. На полях рукописи рукой редактора было написано: «Сталин так сказать не мог». А.Е. Голованов, пересказывая эту историю писателю Ф. Чуеву, восклицал: «Не мог? Да я же свидетель, да он же мне лично это говорил!»

 

98

Там же, в Тегеране случился казус, в котором Черчилль опять выглядел в забавном виде. Но узнали мы об этом благодаря соответствующему распоряжению Сталина, которого можно считать косвенным участником происшествия.

Во время острых дебатов по проблемам второго фронта Иден передал Черчиллю записочку. Премьер, прочтя ее, что-то черкнул и вернул Идену. Тот, пробежав черчиллевскую запись, скомкал листок и бросил в урну для бумаг. Когда заседание окончилось и все разошлись, Сталин поручил переводчику В.М. Бережкову извлечь записку и доложить, о чем она. По идее там могло быть нечто важное, относящееся к позиции Англии по обсуждавшемуся вопросу.

В записке оказалось всего несколько слов: «Уинстон, у вас расстегнута ширинка».

А дальше рукой Черчилля: «Не волнуйтесь, старый орел не выпадет из гнезда».

Сталин и другие очень потешались.

 

99

Черчилль с упоением рассказывал о своей поездке в Италию, откуда англо-американские войска вытеснили фашистов. Он прямо-таки упивался бурным энтузиазмом, с которым его встречали итальянцы. Пришлось Сталину охладить экстаз премьера негромким замечанием:

– Совсем недавно там же, точно так же и те же самые толпы приветствовали Муссолини.

 

100

Речь идет о реальном случае.

Союзники решали, что делать с немецким военным флотом. Американцы отказались от своей доли. Сталин предложил поделить пополам между СССР и Англией. Но Черчилль внес встречное предложение: «Затопить».

Сталин: «Вот вы свою половину и топите».

 

101

У начальника Генерального штаба маршала A.M. Василевского отец был священником, а сам он в молодости учился в семинарии. Однажды в неофициальной обстановке Сталин задал ему неожиданный вопрос: почему по окончании семинарии Василевский «не пошел в попы»? Маршал, смутившись, ответил, что не имел такого желания и что ни один из его трех братьев тоже не стал священником. На это Сталин весело заметил:

– Так, так. Не имели желания. Понятно… А вот мы с Микояном хотели пойти в попы, но нас почему-то не взяли. Почему, не поймем до сих пор.

Подмигнул ли вождь при этом Микояну, Василевский не пишет.

 

102

Сталин спросил у А.И. Василевского, помогает ли он материально родителям? Вождь неодобрительно отнесся к тому, что дети священника не поддерживают старенького отца, у которого единственный и скудный источник существования – церковь, где он служит?

Маршал откровенно сознался Сталину, что с отцом давно, года с 1926, утратил всякую связь.

«Со священником дело иметь не захотели… А как же со мной имеете дело? Ведь я учился в семинарии и хотел пойти в попы», – поддел его вождь. Уже серьезнее он велел маршалу восстановить связь с родителями.

Побывав у родителей, Василевский узнал, что отец регулярно получал денежные переводы и был убежден, что их посылает ему именно он, а не другие сыновья, т. к. суммы были довольно значительными. По возвращении в Москву все прояснилось. Свои личные деньги священнику М.А. Василевскому регулярно переводил И.В. Сталин.

Когда маршал доложил Верховному Главнокомандующему, что наладил отношения с отцом, тот ответил: «Правильно сделали». Затем достал из сейфа пачку квитанций почтовых переводов. И, передавая их, лукаво произнес: «Со мной Вы теперь долго не расплатитесь».

Само собой, ни о каком возврате денег речи не было.

 

103

Очень интересно отреагировал Сталин на предложение военачальников присвоить ему звание генералиссимуса. Это было в 1945 г. На заседании, где обсуждалось это предложение, присутствовали маршалы Г.К. Жуков, A.M. Василевский, К.К. Рокоссовский, И.С. Конев. Последний вспоминал, что Сталин сначала категорически отказывался от предложения. Маршалы настаивали, мотивировали, что по статусу русской армии полководцу, одержавшему крупные победы, победоносно закончившему войну, присваиваивалось такое звание. Ссылались на петровские и послепетровские времена, когда появились первые российские генералиссимусы – А.С Шеин, А.Д. Меншиков, А.В. Суворов…

Сталин не без иронии отвечал, рассуждая о себе в третьем лице:

– Хотите присвоить товарищу Сталину генералиссимуса. Зачем это нужно товарищу Сталину? Товарищу Сталину это не нужно. Товарищ Сталин и без этого имеет авторитет. Это вам нужны звания для авторитета. Товарищу Сталину не нужны никакие звания для авторитета. Подумаешь, нашли звание для товарища Сталина – генералиссимус. Чан Кайши – генералиссимус, Франко – генералиссимус. Нечего сказать, хорошая компания для товарища Сталина. Вы маршалы, и я маршал, вы что, хотите выставить меня из маршалов? В какие-то генералиссимусы?

Изрядно поспорив, Сталин согласился, хотя впоследствии жалел об этом. Да и пошел он на это лишь после того, как Рокоссовский тоже не без хитринки заявил: я маршал и Вы маршал, поэтому Вы не можете меня наказать, а будете генералиссимусом – сможете.

 

104

Перед Парадом Победы решили порадовать Сталина новой формой генералиссимуса. Сшили три образца. Начальник тыла Советской Армии генерал А.В. Хрулев подобрал молодцов атлетического сложения, одел их и выстроил в приемной. Выйдя из кабинета, Сталин окинул взглядом накидки с красной атласной подкладкой, эполеты, раззолоченные пуговицы, галуны, аксельбанты и недоуменно спросил:

– Это что за выставка павлинов?

Начальник тыла и его павлины вытянулись во фрунт.

– Товарищ Сталин, это три образца формы генералиссимуса на Ваш выбор. Какая вам понравится, ту и будете носить, – доложил Хрулев.

Сталин шуганул их всех вместе, невзирая на звания – так свидетельствовал охранник А.Т. Рыбин. Парад Победы генералиссимус принимал в прежней форме маршала с маршальскими же погонами. Парадная форма для нового, высшего воинского звания претерпела по указанию вождя лишь одно незначительное изменение: стоячий воротник заменили на отложной.

 

105

Некоторые высказывания Сталина носят настолько яркий афористичный характер, что давно потеряли авторство, хотя находятся в активном обращении. Например:

– Товарищ Сталин, по уставу младший по званию обязан первым приветствовать старшего. А кто должен здороваться первым, если встретились два военнослужащих в одинаковом звании?

– Тот, кто вежливее и умнее.

 

106

В отличие от гитлеровцев, да и от англичан с американцами, наши солдаты и офицеры не были мародерами, не наживались, не набивали мошну на оккупированной территории. В массовом порядке такого не происходило. Но случалось всякое. Дело не в том, что какой-нибудь демобилизованный рядовой вез с собой губную гармошку или даже аккордеон из разрушенного, бесхозного немецкого дома. А в том, что отдельные представители начальства поддались вещизму, злоупотребляли своим положением, бросая тень на высокое звание освободителей Европы.

Рассказывают о некоем генерал-полковнике. Якобы, будучи вызванным к Сталину, он докладывал Сталину о военных делах. Окончив доклад и слегка замявшись, он сказал:

– У меня личный вопрос, товарищ Сталин. В Германии я кое-что отобрал для себя, но на контрольно-пропускном пункте вещи задержали. Если можно, я просил бы вернуть их мне.

– Это можно.

Генерал-полковник вытащил из кармана заранее заготовленный рапорт. Сталин написал что-то в углу. Проситель начал горячо благодарить.

– Не стоит благодарности, – усмехнулся Сталин, и довольный генерал-полковник покинул кабинет Верховного Главнокомандующего.

В приемной он прочитал резолюцию на рапорте: «Вернуть полковнику его барахло. И. Сталин». И тут же обратился к помощнику Сталина Поскребышеву:

– Что делать? Тут описка, я не полковник, а генерал-полковник…

Народная молва утверждает, что Поскребышев уже все знал и что надо приготовил. Он ответил:

– Товарищ полковник, никакой описки нет. Вот ваши новые погоны. Спарывайте старые.

И протянул ошарашенному просителю пару новеньких полковничьих погон.

Воспринимая эту историю с чувством глубокого удовлетворения и здорового смеха, все же уточним, что это действительно лишь народная молва.

А было вот что. Ряд генералов вправду возвращались из Германии с чемоданами. Сперва на это смотрели сквозь пальцы, но потом были изданы жесткие приказы и на границе проверялись все железнодорожные составы. Незаконно приобретенное имущество изымалось в пользу государства.

Некий генерал-полковник, у которого экспроприировали целый вагон с таким имуществом, стал возмущаться, грозить, что напишет Сталину. «И ведь хватило ума – написал!» – сокрушался рассказавший об этом маршал А.Е. Голованов. Сталин начертал резолюцию: «Вернуть г-полковнику его барахло». Нет, барахольщика не понизили в звании до полковника, его наказали посильнее. Вся армия узнала об этой многозначительной букве «Г» и потешалась над незадачливым военачальником.

Историк Н.В. Стариков подчеркивает: «Обратите внимание, что народная молва наказала хапугу-генерала и сделала Сталина строже, чем это было на самом деле. Такой у нас народ. И такого лидера он хочет видеть, готов такому лидеру подчиняться. Строгому, справедливому. Карающему вороватую элиту».

Отдельного рассмотрения требует компрометирующая история, приключившаяся с маршалом Г.К. Жуковым.

Если коротко, то ему удалось беспрепятственно миновать кордоны при возвращении на родину и привезти из Германии вещей поболее, чем один вагон. Однако в Москве у него был произведен обыск, и они были изъяты. В том числе там оказалось много шкур и готовых меховых изделий.

Сталин не без печальной иронии подытожил: «Так и остался скорняком». В дореволюционной молодости будущий маршал работал в скорняжной мастерской.

 

107

Аналогичный бес попутал и русского советского писателя А.Н. Толстого. Причем задолго до разгрома Германии.

В 1939 году Красная армия вступила в Западную Украину и Западную Белоруссию, воссоединив, наконец, разорванные белопанской Польшей народы и их родину. На освобожденной территории находились бывшие владения богатого и древнего рода литовско-польских аристократов – Радзивиллов. Толстой прибыл сюда по следам Красной армии с чисто писательскими целями. Однако не удержался от соблазна обретения роскоши и в одном из родовых замков князей Радзивиллов поживился ценнейшим и красивейшим паркетом. Когда его объемистый груз задержали при проверке на приграничной железнодорожной станции, он, протестуя, заявил: «Я депутат Верховного Совета СССР».

Сталин насмешливо бросил тогда:

– А я-то думал, что он настоящий граф.

Алексей Николаевич Толстой в самом деле являлся депутатом Верховного Совета, а по происхождению – потомственным дворянином, носителем графского звания.

 

108

Банкет в Кремле. Сталин по своему обыкновению прохаживается вдоль праздничного стола, попыхивая трубкой. Длинный величальный тост в честь вождя произносит живой классик русской советской литературы А.Н. Толстой. Говорит долго, употребляя эпитеты во все более и более превосходной степени. Сталин слушает, приближаясь к Толстому, останавливается возле него, трогает за плечо:

– Хватит надрываться, граф.

 

109

Один из руководителей Ростовской области явился на прием к Сталину, надев целый иконостас орденов и медалей. (Возможно, потому что чувствовал за собой кое-какие грешки.) Поглядел Сталин на него и сказал:

– Вам, пожалуй, вторую грудь нужно будет заказать.

 

110

Обсуждалась кандидатура на пост заместителя наркома угольной промышленности. Предложили кандидатуру бывшего донбасского рабочего, директора одного из лучших угледобывающих предприятий страны А.Ф. Засядько. Кто-то возразил: «Все хорошо, но он злоупотребляет спиртными напитками!»

«Пригласите его ко мне», – распорядился Сталин. Беседуя с кандидатом, Сталин предложил ему выпить. «С удовольствием, – Засядько налил себе полный стакан водки. – За ваше здоровье, товарищ Сталин!» Разговор продолжался. Сталин только чуть отпил и, внимательно наблюдая, предложил по второй. Засядько махнул второй стакан и по-прежнему был ни в одном глазу. Но когда Сталин предложил по третьей, его собеседник решительно отодвинул свой стакан: «Засядько меру знает».

На заседании Политбюро снова встал вопрос о вакантной должности и снова было заявлено о злоупотреблении спиртным со стороны предложенного кандидата. Сталин, прохаживаясь с трубкой и улыбаясь, привел неотразимый довод: «Засядько меру знает!»

Много лет любивший, но и умевший выпить А.Ф. Засядько был заместителем, наркома, наркомом, министром, успешно возглавляя нашу угольную промышленность. Дослужился до заместителя Председателя Совета Министров СССР.

Еще одна история с А.Ф. Засядько. Комизм ее заключался в фонетическом сопровождении той ситуации, которую для министра специально устроил Сталин.

Был у Засядько недостаток: за упущения отчитывал подчиненных по правительственному телефону, не выбирая и не стесняясь выражений. Сталин узнал об этом. Наказать министра могли по-разному. Вождь решил поступить необычным образом.

Засядько пригласили на заседание Политбюро. Он прибыл, когда все уже были в сборе. В углу стоял магнитофон. «Начинайте», – распорядился Сталин. Помощник Сталина Поскребышев включает магнитофон. Раздается такой отборный мат министра, что видавшие виды члены Политбюро начинает ерзать на стульях, а красный как рак Засядько не знает, куда себя девать. Прослушивание продолжалось долго. Наконец, Поскребышев выключает магнитофон. «Есть вопросы к товарищу министру?» – спросил Сталин. Вопросов не было. «Вы свободны, товарищ За-сядь-ко», – медленно, по слогам произносит фамилию Сталин, как бы намекая, что за подобные словесные «художества» не худо бы и за решетку засадить.

Вот так – прослушиванием собственного сквернословия «на публике» – был наказан член правительства. Больше он не давал повода для применения к нему подобных мер и других оргвыводов.

 

112

Академик А.А. Богомолец занимался геронтологией. Он уверял, что докажет, что человек может и должен жить до 150–200 лет. Его теория долголетия подкупала своей научностью и перспективами. Правительство, лично Сталин оказывали академику в его благородном деле необходимую финансовую и прочую поддержку. Не обходили наградами и званиями. Богомолец скончался в 1946 году в возрасте 65 лет. Узнав о его смерти, Сталин весело хмыкнул:

– Всех надул, жулик.

 

113

Патриарх Русской православной церкви Алексий после войны обратился к Сталину с просьбой о дополнительном открытии храмов. «Открывайте, – разрешил Сталин. – Русским матерям есть за кого помолиться, есть по ком поплакать». Патриарх поднял вопрос и о расширении сети духовных учебных заведениях. Сталин в принципе не возражал, но насчет семинарий высказался: «История знает случаи, когда из них выходили неплохие революционеры. А впрочем, от них мало толку. (Патриарху наверняка хотелось пошутить и задать уточняющий вопрос: мало толку от семинаристов или от революционеров? Но он благоразумно воздержался.) Вот видите мой пример. Я учился в семинарии, и ничего путного из этого не вышло». (Сталину наверняка хотелось пошутить и сделать уточняющее добавление: я имею в виду не себя, а духовное заведение. Но он вежливо воздержался.)

 

114

Горьковатый юмор, связанный с победой дольнего над горним.

Одни считают, что этот случай произошел на Первой Всесоюзной конференции сторонников мира в 1949 году, другие относят его к 1951 году, когда состоялась Третья конференция. Для участия в ней в Москву приехал почтенный, в больших летах грузинский архиерей. (Утверждают, что это был Блаженный Ефрем, в миру Ефрем Цинцадзе.) Устроители конференции спросили его, какие будут просьбы.

– Я должен встретиться со Сталиным.

– Невозможно, товарищ Сталин очень занят…

– Я вместе с младшим семинаристом Coco жил в одной келье. Скажите, что хочу повидать его перед моей смертью.

Это меняло дело и на следующий день владыку известили, что Сталин его примет. Архиерей задумался, в каком платье ему ехать в Кремль? Появиться в духовном облачении – а вдруг это вызовет неудовольствие. Появиться в светском – нарушить монашеский обет. Воззвал к богу, но тот молчал. Поехал в светском костюме.

Когда гость вошел, Сталин сказал по-грузински, показывая глазами вверх:

– Его не боишься – меня боишься…

 

115

Блаженный Ефрем это был или кто-то другой, но сидели они вдвоем со Сталиным долго. Трапезничали. Гость неловко поднял бокал с вином и расплескал его на себя. Пара капель попала и на Сталина. Желая помочь гостю побороть смущение, Сталин сказал:

– Ничего, ничего, на кого капля, а на кого вся благодать излилась.

 

116

Продолжая и дополняя обширную тему «Сталин и религия».

Юмор исходил не только от самого Сталина, но и от многих, кто соприкасался с ним, подзаряжаясь соответствующей энергетикой вождя. Вот пример.

Еще в Первую мировую войну на фронте был тяжело ранен один врач-хирург. Шансов выжить почти не было, и он дал обет посвятить себя служению богу, если останется в живых. Бог ли смилостивился или собственный организм выдюжил, но врач не умер. Обет он сдержал, став сельским священником, отныне врачуя не тела, но души.

Когда нацисты напали на Советский Союз и район был оккупирован, он ушел в партизаны. Выполнял обязанности как начальника штаба партизанского отряда, так и медика. Когда в Кремле состоялся прием в честь отличившихся партизан, его представили Сталину. Вождь поинтересовался, чем партизанский доктор будет заниматься после войны, намекая на первую профессию того. Но в ответ прозвучало, что он вернется в свой приход, к пастырской деятельности. Сталин посетовал:

– Эх, какого замечательного хирурга теряем в вашем лице!

– А какого замечательного пастыря церковь потеряла в вашем лице, Иосиф Виссарионович!

 

117

Руководители нефтяной отрасли пожаловались на качество труб и другого бурового оборудования. Сталин вызвал наркома черной металлургии И.Ф. Тевосяна.

– Трубы, о которых идет речь, – стал объяснять нарком, – испытывают при бурении скважин большую нагрузку. Пробовали изготавливать из орудийной стали – все равно ломаются…

– Что же будем делать? – спросил Сталин.

– Будем осваивать, – отвечал Тевосян.

Сталин с иронией сказал:

– Не получится ли у вас, товарищ Тевосян, как у того старика, который женился на молоденькой женщине, а потом, «осваивая», мучил ее и сам мучился? Лучше скажите, что конкретно необходимо для изготовления высококачественных труб?

Смутившийся Тевосян попросил выделить триста тонн молибдена, после чего проблема будет решена. Присутствовавший председатель Госплана СССР Н.А. Вознесенский встревоженно заявил, что молибден имеется лишь в неприкосновенном запасе. Стиль ведения дел Сталиным часто опирался на иронию. Вождь снова не стал приказывать прямо. Он обратился с вопросом:

– Товарищ Вознесенский, для чего создается НЗ?

И пока Вознесенский собирался с мыслями, сам же ответил:

– Не для того, чтобы любоваться им, а для того чтобы скушать, когда есть нечего. Мы выделим Тевосяну триста тонн молибдена, а вас обяжем побыстрее восстановить НЗ.

 

118

Для увековечения подвига советского народа и его Вооруженных Сил, спасших мир от коричневой чумы, было решено соорудить в Берлине монумент. Автор этого выдающегося мемориального комплекса, скульптор Е.В. Вучетич вспоминал, что сразу после Потсдамской конференции стран-победителей его пригласил к себе К.Е. Ворошилов. Он посоветовал сделать центральной фигурой мемориала Сталина. Вучетич вылепил соответствующий эскиз.

Однако был не вполне доволен им и подготовил еще один под названием «Воин-освободитель». Скульптора вдохновляло документальное происшествие: советский солдат спас, рискуя своей жизнью, немецкую девочку во время штурма Берлина.

Оба эскиза выставили для обзора в Кремле. Фигуру солдата с девочкой Вучетич закрыл целлофаном. Пришли руководители страны, их помощники и сотрудники. Все столпились около скульптурной фигуры генералиссимуса и громко высказывали свое одобрение. Вторую скульптуру будто не замечали. Наконец появился Сталин. Не торопясь прошел вокруг эскизов и, показывая мундштуком курительной трубки в свою изваянную фигуру, спросил:

– Слушайте, товарищ Вучетич, Вам не надоел этот… с усами?

– Это пока эскиз, – вставил кто-то.

– Автор был контужен на фронте, но не лишен языка, – прервал Сталин. Затем он устремил взгляд на фигуру под целлофаном: – А это что?

– Это тоже эскиз, – ответил Вучетич.

– Тоже и… кажется, не то же, – заметил Сталин. – Покажите.

Вучетич снял покров с фигуры. Вождь с грустной улыбкой, но одобрительно сказал: «Вот этого солдата мы и поставим в центре Берлина… Пусть этот великан в бронзе, великан-победитель несет на своей груди девочку – светлую надежду народов, освобожденных от фашизма».

Потом добавил: «Только знаете, автомат в руке солдата надо заменить чем-то другим. Автомат – утилитарный предмет нашего времени, а памятник должен стоять в веках. Дайте ему в руку что-то более символичное. Ну, скажем, меч, которым разрублена фашистская свастика. Согласны?»

– Дайте подумать, – произнес Вучетич.

– Думать никому не запрещено. Думайте. Желаю успеха… Возражений не слышу. Значит, в них нет нужды.

Так с помощью проницательности и юмора вождя была оформлена окончательная идея памятника, и сооружен всемирно известный многометровый бронзовый воин-освободитель в берлинском Трептов-парке.

 

119

Гораздо менее известна история, случившаяся до войны, но тоже связанная с именем Вучетича. Как главному скульптору ВСХВ – Всесоюзной сельскохозяйственной выставки, ему поручили изготовить дюжину бюстов вождя. (По некоторым сообщениям, это были не бюсты, а полноразмерные фигуры.) Без изваяний Сталина не мыслился ни один павильон на ВСХВ. Однако Вучетич изготовил на два бюста меньше, чем было заказано. Он довольно грубо выставил из своего кабинета заведующих двумя павильонами, возмущавшихся тем, что бюстов вождя им не досталось. Через несколько дней Вучетичу приказали явиться в Кремль.

Кто присутствовал во время разборки со скульптором, доподлинно неизвестно. Но известно, что, принимая его, Сталин был строг и холоден:

– Расскажите, как украшаете выставку.

Вучетич стал докладывать.

– Почему так много Сталиных? – недобро усмехаясь, спросил генсек.

– Таково было всеобщее желание, товарищ Сталин.

– Вот Вы говорите «всеобщее желание». Почему в таком случае Вы отказали двум товарищам в их просьбе? Почему они остались без изображений любимого вождя и вынуждены жаловаться? – одновременно с иронией в тоне Сталина ощущалась некая угроза.

– Товарищ Сталин, а эти «два товарища» указали свои должности?

– Нет. Но разве это важно?

– Важно, – ответил Вучетич, выдерживая жесткий взгляд Сталина. – Один заведует павильоном «Собаководство», второй – павильоном «Свиноводство».

Гнусная интрига против Вучетича превратилась в комедию, в издевку против его недоброжелателей. А ведь не исключено, что за ними стоял чей-то антисталинский умысел. Поэтому присутствующим было не до смеха, и воцарилась тишина. Сталин взял лежавший перед ним документ, еще раз просмотрел, отбросил и, выйдя из-за стола, подошел к скульптору. Обнял его:

– Спасибо, товарищ Вучетич, я никогда этого не забуду… Спасибо.

 

120

Во время посещения Всесоюзной Сельскохозяйственной Выставки Сталин обратил внимание на то, что экспонируемые помидоры от жары немного подпортились. Покидая выставку и садясь в машину, он напомнил:

– Помидоры не забудьте убрать.

И добавил, зная излишнее усердие некоторых подчиненных:

– Но только помидоры – больше я ни о чем не говорил.

 

121

Как известно, дуракам закон не писан. Усердие дураков при выполнении сталинских наказов бывало таким, что его последствия и не расхлебаешь.

Сталин проезжал по Москве мимо прекрасной белокаменной церкви Спаса-на-Бору XV века постройки. Рядом с церковью ни к селу ни к городу лежали дрова.

– Безобразие, убрать, – возмутился Сталин.

Дрова вывезли, но и церковь снесли.

Удрученный этим, Сталин был вынужден признать: «Никакая защита от дураков не помеха для талантливых дураков».

Другой курьез связан с конкретным именем – Н.С. Хрущевым. В 1935-38 гг. он возглавлял Московскую партийную организацию. Именно ему Сталин указал, что на Садовом кольце много высохших, старых деревьев. Когда хватились, было поздно: Никита как сверхисполнительный администратор под слезы плакавших от этого варварства москвичей вырубил все насаждения. Сталин в сердцах сказал тогда сакраментальное: «Пошли дурака богу молиться – он лоб расшибет».

Мораль: смеяться над дураками можно и нужно, но прежде их надо гнать в шею.

 

122

Еще во время войны Горьковский автозавод получил правительственное задание на разработку нового легкового автомобиля. В 1946 году все было готово к серийному выпуску замечательной модели ГАЗ-М-20 под названием «Родина». Узнав об этом, Сталин покачал головой и задал лишь один вопрос.

– Ну и почем будет Родина?

Название автомобиля мгновенно изменили – в течение 12 лет с конвейера завода сходила «Победа».

 

123

Одни говорят, что это случилось в 1947 г., другие – в 1951 г. В первом случае речь может идти о бельгийском короле Леопольде III, во втором – о его преемнике Бодуэне I. Как бы то ни было, монарх пригласил молодого солиста Московской филармонии Л.Б. Когана и еще нескольких советских музыкантов на международный конкурс скрипачей. На приглашении появилась резолюция в истинно сталинском духе: «Послать. Занять первые места. И. Сталин».

 

124

После войны Сталин во время отпуска посетил курорт Боржоми. Хрущев в тот период отдыхал в Сочи.

– Давайте пригласим Хрущева, – предложил Сталин.

Хрущева долго не было. Когда он приехал, то свалил задержку в пути на стада овец, мешавших-де проезду его машины.

– Вы там распорядитесь, чтоб этих пастухов как следует наказали, – заявил он руководству республики, которое тоже прибыло в Боржоми. Наказывать из-за одного барана всех пастухов никто, конечно, не стал.

На обеде хозяин и гости пили вино, однако Хрущев потребовал водки, «потому что за такого человека нельзя пить какую-то кислятину». Ясное дело, он имел в виду «нашего дорогого и любимого товарища Сталина». И ясно, что выдул большой стакан до дна. Стакан оказался не последний…

Было заметно, что Сталин уже жалеет, что вызвал Хрущева. Но вскоре того сморило, и он заснул на соседнем диване.

Сталин с облегчением вздохнул:

– Ну вот, теперь мы можем спокойно поговорить.

 

125

Хрущев давно мнил себя большим специалистом в сельском хозяйстве. (Этого «специалиста» по прошествии лет пригвоздил Черчилль: «Я думал, что умру от старости, но умру от смеха – Россия начала импортировать хлеб».) И вот на одном из послевоенных заседаний Политбюро он так краснобайствовал по поводу путей развития колхозов и совхозов, что Сталин не выдержал. Подошел к нему, погладил по лысине и сказал:

– До чего же ты умненький, мой маленький Маркс.

 

126

Ответственному партийному работнику ДА Поликарпову в 1944 г. сообщили, что решено направить его на новую работу – секретарем правления Союза писателей СССР. Тот взмолился: «Я привык работать с нормальными людьми. А это же анархическая публика. Кроме того, среди них есть пьяницы, наблюдаются проявления аморального образа жизни». Когда об этом доложили Сталину, он сказал:

– Передайте Поликарпову, что других писателей у меня для него нет.

Уже на новом поприще Поликарпов продолжал жаловаться:

– Товарищ Сталин, писатель N совершенно неуправляем, то много пишет, то совсем не пишет, гуляет… Может быть, его арестовать?

На что Сталин с каким-то даже озорством заявил:

Зачем арестовать – сначала попробуем наградить. Может быть, станет управляемее.

Согласно иной версии, вождь лично заявил пожаловавшемуся функционеру:

– В настоящий момент мы не можем предоставить Поликарпову других писателей, зато можем писателям предоставить другого Поликарпова.

И то правда – что за капризы. В 1946 г. жалобщик был переведен из Союза писателей в Московский пединститут им. В.И. Ленина, осваивать тонкости воспитательной работы.

 

127

Существует легенда, очень похожая на правду, но имеющая хронологическую нестыковку. В легенде фигурирует шутливое опасение Сталина, высказанное им по следующему поводу. В 1934 г. появился Союз писателей, и тогда же – издательство «Советский писатель».

– Это что же получается, – рассуждал Сталин. – У советских авторов издавать свои произведения возможность есть, а у русских классиков – нет. Где печататься Александру Сергеевичу Пушкину и Льву Николаевичу Толстому? Надо что-то придумать…

Такова якобы предыстория создания издательства «Художественная литература».

 

128

У данного события существуют разночтения. В нем фигурируют разные писатели. Поэтому не будем называть имен обоих людей, между которыми вроде бы возникли большие разногласия и трения. Узнав об этом, Сталин пригласил оппонентов в Кремль, усадил за стол и стал озабоченно выговаривать:

– Ходят слухи, что вы постоянно между собой спорите, ругаетесь. В интересах развития советской литературы вы должны помириться и подать друг другу руки.

Писатели молчат. Сталин настаивает:

– Я прошу вас!

Писатели по-прежнему упорствуют. А в голосе вождя уже металлические нотки:

– Вас просит Сталин!

Литераторы встают и нехотя протягивают друг другу руки. Сталин для закрепления успеха предлагает:

– Теперь поцелуйтесь.

Оба надувшись, сдержанно и недовольно целуются. Вождь громко смеется:

– А я думал, вы принципиальные.

Как рукой сняло надутость, сдержанность, недовольство. Они уступили место смущенным улыбкам…

 

129

Праздничный прием в Кремле. Один из приглашенных, маститый писатель, подошел к Кагановичу, поздравил его и от избытка чувств расцеловался с ним. Затем так же подходил к Молотову, Микояну, Жданову… Поскольку избыток чувств не кончался, то целовался со всеми. Наконец он дошел до Сталина и тоже потянулся с поцелуем. Сталин отстранил его:

– Нельзя же в один вечер перецеловать все Политбюро. Оставьте кого-нибудь для следующего раза.

Но на другие банкеты эмоционального подхалима уже не приглашали.

 

130

Сталина по неотложному делу не смогли соединить ни с А.А. Фадеевым, ни с А.А. Сурковым, ни с кем-либо другим из руководства Союза писателей СССР. Отвечали только их секретари. Сталин сокрушенно вопросил:

– Почему погибла Римская империя? – И сам ответил:

– Потому что ею стали управлять секретари!

В различных ссылках на этот эпизод встречались и другие слова: «Империя погибла из-за того, что первостепенные лица поручали государственные дела второстепенным». Сталин, досадуя, вполне мог добавить их после замечания о секретарях.

 

131

С 1938 по 1960 гг. наркомат, а затем министерство финансов СССР возглавлял А.Г. Зверев. После войны, обеспокоенный чрезмерно высокими, по его мнению, гонорарами ряда писателей, он подготовил докладную записку и представил ее Председателю Совета Министров И.В.Сталину.

«Стало быть, получается, что у нас есть писатели-миллионеры, – протянул Сталин, ознакомившись с документом. – Ужасно звучит, а, товарищ Зверев, миллионеры-писатели…» – «Ужасно, товарищ Сталин, ужасно», – подтвердил министр.

Вождь вернул министру папку с его докладной: «Ужасно, товарищ Зверев, что у нас так мало писателей-миллионеров. Писатели – это память нации. Разве будет хорошо работать память, если живет впроголодь?»

 

132

Вождь не страдал скупостью в делах общегосударственного масштаба. Однако бережливым был не только в личной жизни.

Кремль, 1947 год, совещание с писателями. Те подняли вопрос об увеличении авторских гонораров. Сталин сначала отшутился:

– Правительство хотело избежать того явления, что писатель, создав одно хорошее и хорошо оплаченное произведение, потом живет на него и больше ничего не творит. А то написали по одному роману, понастроили себе дач и перестали работать.

Затем он предложил разделить гонорары на четыре категории, исходя из литературной ценности произведения. А для проработки важного финансового вопроса – создать комиссию.

– Я бы вошел в эту комиссию, – подал голос А.А. Жданов. Самовыдвижение главного идеолога ЦК развеселило всех. Теперь поводов для шуток стало больше: получалось, что Жданов вроде как к деньгам пристраивается вместо министра финансов.

– Очень скромное, прямо скажем, желание, – смеялся Сталин.

Было также предложено включить в комиссию министра Госконтроля СССР небезызвестного Л.З. Мехлиса, отличавшегося какой-то особой административной прытью. При этом Сталин испытующе оглядел писателей и предрек:

– Так он же всех вас там сразу разгонит.

И опять его слова вызвали смех и шутки у собравшихся.

Стоит обратить внимание, что такое поведение участников совещания никак не вяжется с понятием о субординации на самом «верху». Особенно в сравнении с той, что царит ныне.

Напомню, что Жданов был членом Политбюро и фактически заместителем Сталина по партии. Но таковы были «бесчеловечная диктатура», «тирания культа личности» и прочие ужастики, внедряемые в массовое знание сегодняшнего обывателя. Они, эти ужастики, и существуют только в обывательском сознании, не имея к сталинской реальности никакого отношения.

 

133

Сталин решил выяснить у Фадеева, почему не выдвинули на соискание Сталинской премии писателя СП. Злобина за хороший роман «Степан Разин». Фадеев ответил, что Злобин не занимается общественной работой, его нигде не видно.

– А может, он в это время пишет новое хорошее произведение? – риторически спросил Сталин.

 

134

Однажды к Сталину по его вызову приехал не руководитель Союза писателей СССР А.А. Фадеев, а его заместитель Н.С. Тихонов. Он объяснил, что «товарищ Фадеев уехал на охоту и еще не вернулся».

Сталин был недоволен: «У нас товарищ Шверник тоже любит охотиться. Но он уезжает в субботу, в воскресенье опохмеляется, а в понедельник выходит на работу».

После того, как случай повторился, Сталин спросил, и довольно жестко, у самого Фадеева:

– Где вы пропадали?

Надо отдать тому должное – ответил с большевистской прямотой:

– Был в запое.

– Сколько дней обычно длится у Вас запой?

– Дней десять – двенадцать.

Сталин ценил честность, но одновременно не мог отказать себе в иронии. Тем более что интересы дела требовали этого.

– А не могли бы Вы как коммунист справляться с Вашим мероприятием, ну, скажем, за два-три дня?

 

135

В Московском драмтеатре им. Станиславского ко дню рождения Сталина поставили спектакль «Юность вождя» (драматург Г.Д. Нахуцришвили, режиссеры М.М. Яншин и Ю.Н. Мальковский). Пресса писала о выдающемся событии в театральной жизни. Лизоблюды от искусства и карьеристы от администрации потирали руки. Группу артистов предполагалось премировать Сталинской премией, ожидались другие поощрения.

И вот за кулисы театра прибегает Яншин: «Поздравляю всех! Мне сейчас позвонили и сообщили, что мы лауреаты! Завтра в газете будут опубликованы наши имена!». Взбудораженные труженики сцены одолжили у Яншина денег под будущую премию и шумно отметили надвигающееся событие. Покутили на славу. Говорят, что даже успели проколоть дырки на пиджаках под несомненные награды.

Встали рано. Купили газету. Список лауреатов есть, а их нет.

Оказалось, накануне Сталин прочитал, наконец, пьесу, спектакль по которой он так и не посмотрел. В ней вырисовывалась картина революционного подъема в стране, руководимого шестнадцатилетним Coco Джугашвили. «В шестнадцать лет я никакой революцией не руководил, – возмутился Сталин. – Я тогда был шалопаем, неважно учился. Не давать премию фальшивой пьесе!»

Долго потом артисты возвращали режиссеру Яншину взятые в долг деньги…

 

136

Константин Симонов описывал свой спор с американским журналистом по поводу свободы слова. На Западе это излюбленное сопоставление: мы, мол, свободно критикуем высшее должностное лицо государства, а в СССР этого нельзя. Американец не был исключением и жутко гордился тем, что может закричать прямо на улице, что президент дурак. Симонов за словом в карман не полез и заявил:

– Я тоже могу крикнуть на улице, что ваш президент дурак.

– А про Сталина можете такое сказать?

– Не могу.

– Ага, вот, – торжествовал американец и ехидно вопрошал. – Почему же?

– Да потому что это неправда, – осадил его Симонов.

 

137

Этот человек свыше двадцати лет руководил нашим сельским хозяйством. В том числе на посту наркома, а затем министра, пока захвативший власть Хрущев не отстранил его от должности. Зовут его Иван Александрович Бенедиктов. Он оставил ценные воспоминания о своих встречах со Сталиным, одна из которых произошла в конце 40-х годов прошлого века.

Приехала к нему из деревни сестра, с которой он много лет не виделся. По этому случаю Бенедиктов уехал с работы пораньше – часов в 8 вечера. После объятий и поцелуев сел с сестрой и домочадцами за накрытый стол. В радостном и быстром темпе принял несколько рюмок водки.

Вдруг в квартире раздался звонок телефона кремлевской связи. Бенедиктов поднял трубку и услышал голос помощника Сталина Поскребышева. «Вас через пятнадцать минут ждет товарищ Сталин». Бенедиктов кинулся в ванную, где подставил голову под струю холодной воды. Жена сунула ему под нос нашатырь, чем-то дала зажевать запах спиртного. Кое-как министр привел себя в относительный порядок и поехал в Кремль.

Его без задержки провели в кабинет Сталина. Иван Александрович, стараясь держаться бодро, доложил по-военному:

– Здравия желаю, товарищ Сталин! Министр сельского хозяйства Бенедиктов по вашему вызову явился!

Сталин встретил его сухо:

– Скажите мне, товарищ Бенедиктов, с каких это пор по вызову товарища Сталина наши министры стали являться с опозданием?

Иван Александрович понимал, что глава правительства пригласил его по некоему важному делу. В сельском хозяйстве после войны хватало проблем. А тут выходит, что он еще проявил личную недисциплинированность. Бенедиктов принялся оправдываться:

– Извините, товарищ Сталин, такое дело… Ко мне сестра приехала, вот встретились, отметили…

И тут министр осознал, что проговорился. Разгар рабочего дня – в то время руководители ведомств засиживались на службе до полуночи – а он отмечает приезд сестры. Заметив, как Сталин недоуменно глянул на него, министр похолодел. Но, собрав остатки воли, он выпалил:

– И вообще должен вам признаться, товарищ Сталин, что стою я сейчас перед вами пьяный…

Сталин обошел его раз, второй, рассматривая, словно первый раз увидел. Потом пальцем поманил за собой. Подошли к какому-то шкафчику. Сталин достал бутылку коньяка, две рюмки. Одну налил полную и пододвинул Бенедиктову. Себе плеснул немного. Подняли рюмки:

– За вашу честность, товарищ Бенедиктов!

Чокнулись, выпили. Сталин махнул рукой:

– Идите, завтра ко мне придете в это же время.

Это не столько по-своему смешная история о том, как министр сельского хозяйства вывернулся из опасной ситуации. Это, если хотите, стиль сталинской работы с кадрами. Особенно, если учесть, что позже история получила продолжение… Через какое-то время Маленков и Хрущев поставили вопрос о снятии Бенедиктова с должности министра сельского хозяйства. Сталин почитал их обстоятельную бумагу, похмыкал и произнес:

– Нет, Бенедиктова мы освобождать не будем.

Помолчал и добавил:

– Он честный человек!

 

138

Случай из той же серии.

В свободное от службы время один из охранников Сталина встретил друга, и они отметили это событие коньяком. Потом не нашли ничего лучше, как запить пивом. После чего охранник простился с другом и сел в трамвай. Там его развезло. Бдительные пассажиры, видя хмельного гражданина с торчавшей из-под пиджака кобурой, вызвали милицию.

Короче, охранник получил предписание явиться куда следует. Схлопотал проработку и строгий выговор. Однако ему пришлось еще раз испытать стыд.

Прошло несколько дней и однажды, когда охранник дежурил на дорожке сталинской дачи, там появился Иосиф Виссарионович. Медленно гуляя и, ни к кому конкретно не обращаясь, сказал как бы в пространство:

– Пей, да дело разумей.

Дошел до конца дорожки, вернулся и снова поравнялся с чекистом. Укоризненно посмотрел на него:

– Какой же дурак запивает коньяк пивом…

Тени сомнения нет в том, что больше этот чекист напитки не смешивал, да и вообще стал умеренным в потреблении спиртного.

 

139

Был период, тогда Сталин очень долго работал на даче и никуда не выезжал. Сильно уставший, он вдруг решил проехаться по Москве. Сопровождавшему охраннику начальство строго наказало запоминать все, что товарищ Сталин скажет. Когда вернулись, сопровождавшего спросили:

– Ну, как?

– Все время молчал.

– Может, все-таки хоть что-нибудь сказал?

– Кажется, одно слово только – «шпил»… Я не понял.

– Где он это сказал?

– Когда проезжали Смоленскую площадь.

В это время на Смоленской строили высотное здание, в котором впоследствии разместилось министерство иностранных дел. Все семь построенных в Москве сталинских высоток являли собой не только способности и возможности архитекторов и строителей, но также высокий вкус вождя. Сталин лично рекомендовал придать зданиям башенный стиль, который прекрасно вписывался в облик столицы.

На следующий день после того, как Сталин произнес загадочное слово «шпил», оно было «расшифровано». Собрали архитекторов и строителей и объявили: венчать здание должен строгий шпиль. Он, кстати, поначалу не планировался, но по завершении строительства здание от него только выиграло.

 

140

В старости у любого возникают проблемы с зубами. На обеде у Сталина в качестве десерта были поданы груши. Они показались ему чересчур твердыми.

– А мягких нет?

– Нет, товарищ Сталин…

– У меня дома мягкие, – похвалился Берия.

– Поезжайте к нему и заберите все, – велел Сталин.

Поехали, забрали, привезли. Груши оказались такими же самыми.

С укоризной глядя на Лаврентия Павловича, Сталин припечатал его всего одним словом:

– Очковтиратель!

 

141

Один из крупных хозяйственных руководителей был вызван в Кремль «на ковер». Сидит в приемной. Перегруженный делами и запоздавший, Сталин спрашивает его:

– Вы что здесь делаете?

– Жду, чтобы Вы меня выслушали, товарищ Сталин.

– Что? Тоже мне соловей нашелся… Мы вас не слушать, а ругать будем.

 

142

В трудные послевоенные годы в Мурманске было холодно и голодно. Из-за низкой покупательской способности населения на полках магазинов и складов пылились товары повседневного спроса.

Секретарь Мурманского обкома партии В.А. Прокофьев принял решение: снизить цены на 20 %. Все быстро раскупили. Прокофьеву вечером позвонили из Москвы. Это было ожидаемо. Неожиданным оказалось то, что заседание Политбюро, где будет слушаться его вопрос, назначено на завтра на 12.00. Транспортное сообщение в те времена тоже было худым. Погода стояла нелетная. Чтобы большевик не нашел выхода? Прокофьев обратился к военным и успел прибыть в столицу к положенному сроку на бомбардировщике.

Сталин спросил:

– Как вы посмели без разрешения, самоуправно снижать цены?

Прокофьев честно и смело отвечал:

– У нас тяжелое положение. Продовольствия мало, топливо не выделено, город недоедает, замерзает. Хотелось помочь населению. Если бы я не снизил цены, товары бы сгнили на полках.

Сталин обратился к ответственным лицам за подтверждением сказанного. Выяснилось, что все – правда: фонды были исчерпаны, склады затоварены…

– Вопрос ясен, – подвел итог Сталин. – Товарищ Прокофьев человек инициативный, не боится брать на себя ответственность. Это хорошо. – Подождал и с неподражаемой интонацией прибавил:

– Однако за ним нужно присматривать, не то он по своей инициативе еще войну кому-нибудь объявит.

 

143

Мало того, что Председатель Верховного суда СССР И.Т. Голяков опоздал на совещание, он еще сидел и все время улыбался.

– Почему вы беспричинно улыбаетесь? – спросил Сталин.

– Да анекдот я сегодня услышал – смех разбирает…

– Расскажите его нам тоже.

– Не могу, товарищ Сталин, – сразу посерьезнел Голяков. – Только что Верховный суд оставил в силе приговор за этот анекдот – пять лет.

 

144

Сергей Иванович Кавтарадзе был известным грузинским большевиком, после революции занимал в республике ответственные посты. Но выступил против Сталина, примкнул к левой оппозиции, за что не раз арестовывался и был исключен из партии. В 1940 году его восстановили в рядах ВПК(б). Но он долго оставался не у дел. Занимал с женой комнату в коммунальной квартире, где сосед постоянно ругал его: «А свет надо выключать!», «А ведро с мусором надо выносить!», «А пол надо вытирать!». И тут телефонный звонок.

– Серго, ты живой? Кто говорит? Лаврентий говорит.

– Здравствуйте, Лаврентий Павлович.

– Как не стыдно – просто Лаврентий… Забыл старых друзей, не звонишь, не заходишь. А мы сидим, вспоминаем, товарищ Сталин спрашивает «где наш Серго»? Приезжай, я за тобой машину послал.

Вскоре Кавтарадзе оказался за одним столом со Сталиным и Берия. Поговорили и, хотя было поздно, Сталин вдруг предложил:

– Поедем к Серго, посмотрим, как он живет. Возьмем бутылочку вина и тихо, скромно посидим.

Кавтарадзе позвонил, дверь открыл его скандальный сосед, который начал с порога:

– Мало того, что свет в туалете не тушит, ведро не выносит, он еще шляется где-то в три часа ночи!

Но, завидев остальных гостей, сосед осекся и ретировался.

Сталин и Берия уехали, побыв недолго. Наутро у входа в ванную Кавтарадзе сказал задержавшемуся там соседу:

– А мыться надо побыстрее.

– Слушаюсь! – вытянулся сосед.

…Вскоре позвонил В.М. Молотов и сообщил Сергею Ивановичу, что его назначают на важную дипломатическую должность.

 

145

В этой истории, как и в предыдущей, налицо комедийный фактор, а не шутка. Заключалась история в следующем.

Однажды Сталин вспомнил о простом служащем, знакомом ему еще по дореволюционным временам. Предложил Молотову поехать вместе с ним в гости к тому человеку. Поехали без предупреждения. Как и многие в испытывавшей жилищный кризис Москве, сталинский знакомый жил в густо населенной коммунальной квартире.

Гостили у него долго, разошлись только под утро. Вспоминали прошлое. А в прошлом, между прочим, и Сталин, и Молотов пели в церковном хоре. То есть оба обладали музыкальным слухом и в целом неплохими голосами. Между тостами в коммуналке раздавались песни – старинные и современные. В том числе церковного характера. Хуже того, спели даже пару белогвардейских песен. А под конец подвыпившая компания затянула «Боже, царя храни…».

Продолжение у истории было весьма комическое. Соседи сообщили, куда следует о подозрительном белогвардейско-монархическом сборище и человека вызвали тоже куда следует. Поначалу он помалкивал о том, кем были гости. Потом сказал, но ему не поверили. Стали прорабатывать на службе. Встал даже вопрос о его членстве в партии. Поняв, что дело принимает серьезный оборот, он обратился с письмом к вождю.

Как именно Сталин отозвался о бдительных соседях и ретивых чиновниках, осталось неизвестным, но можно предположить, что в сатирическом духе. Он поручил Молотову уладить недоразумение, и тот «восстановил» репутацию обитателя коммуналки, у которого весело и непринужденно погостило руководство страны.

 

146

Об истинно большевистском отношении Сталина к деньгам, о его помощи из личных средств ряду нуждающихся лиц много раз упоминается в различных воспоминаниях. (После смерти вождя его дочери передали сберегательную книжку, где имелось 900 рублей – советская среднемесячная зарплата. Это были все личные сбережения Сталина.) Ничего смешного в этих воспоминаниях нет. Но в коротком описании одного такого случая присутствует не просто трогательный, а юмористический момент.

Согласно свидетельству телохранителя вождя А.Т. Рыбина, Сталина, находящегося на отдыхе в Боржоми, однажды навестили двое неизвестных охране: мужчина и женщина. Это были грузинские соратники по дореволюционной подпольной работе.

Получилось так, что у них не оказалось денег на обратную дорогу. Пришлось раскошелиться телохранителям. Рыбин пишет:

«Сталин при себе денег никогда не имел. Обратился к нам. Пустив по кругу фуражку, набрали триста рублей. Сталин разложил их поровну и в конвертах вручил землякам».

 

147

На грузинском курорте Цхалтубо Сталин, чье здоровье особенно пошатнулось во время войны, лечил больные ноги. Встретил рабочего, принявшего уже некоторое количество грязевых ванн, поинтересовался:

– Ну как, помогли процедуры?

– Пока, дорогой товарищ Сталин, не чувствую облегчения.

– Н-да, получается, это не Цхалтубо, а Цхалтуро.

На самом деле цхалтубская грязь обладает немалыми целебными свойствами, и в советское время множество людей, включая самого Сталина, подлечились с ее помощью. Нам в данном случае интересна игра слов – специфический, иногда трудноуловимый вид юмора.

 

148

Аналогичное остроумие наблюдается в другом высказывании вождя. Жил-был в Грузии талантливый молодой художник Ладо Гудиашвили. Однажды он оформил упаковку для папирос «Грузия». Изготовленные из душистого табака, в красочной картонной коробке, их послали в подарок товарищу Сталину. Надо сказать, что на коробке была изображена бюстообразная, бедрообразная дева, чьи соблазнительные формы обвивала виноградная лоза. Сталин курить новинку не стал и строго спросил:

– Это Грузия или бозия?

Остается добавить, что «бози» по-грузински означает «шлюха».

Что ж, не только грузинки, но подавляющее большинство советских девушек и женщин отличались в ту эпоху высочайшей нравственностью. Вот почему даже тень сомнения в этой нравственности не могла не вызвать неудовольствия вождя, каким бы нелепым такое неудовольствие не выглядело в наши дни.

 

149

Цунами 1952 года на Курильских островах стало одним из пяти самых мощных подобных катастроф в истории прошлого века. Были практически полностью уничтожены многие поселки и город Северо-Курильск. Имелись многочисленные людские жертвы, в том числе среди военнослужащих.

В одной воинской части остался жив солдат со знаменем. Когда об этом доложили Сталину, он велел представить героя к высокой награде. Но когда командование расспросило солдата подробнее, тот отказался от награды, заявив, что во время стихийного бедствия думал лишь, как бы уцелеть, а знамя спас случайно, просто потому что оказался возле него. Сталин, узнав об откровенности солдата, сказал: «Как жаль, что у нас нет награды за честность!» И велел как-нибудь по-другому поощрить его. Солдату сшили форму из офицерского материала и дали отпуск домой на 30 суток, не считая дороги.

А смешное здесь то, что один из «демократов» говорил о Сталине – и автор слышал это собственными ушами, – что «бесчестный тиран вытравил из народа всю честность».

 

150

Далеко за полночь в кабинете главного редактора «Правды» Д.Т. Шепилова раздался телефонный звонок. Замороченный текущими делами, разрывающийся на части, заваленный срочными материалами в номер, Шепилов схватил трубку:

– Слушаю, кто говорит?

– Сталин.

– Какой еще к чертям Сталин, мне не до шуток!

Главный редактор добавил пару соленых выражений.

А в ответ слышит:

– Тот самый Сталин. И мне тоже не до шуток.

Только тут главный редактор обнаружил, что держит в руке трубку правительственного телефона…

Несколько дней Шепилов страдал легким заиканием.

Вариант истории.

Трубку взяла девушка-секретарь, недавно принятая на работу, и спросила, кто звонит.

– Сталин.

– Какой Сталин? – опешила девушка.

– Тот самый…

– Перестаньте валять дурака, – сказала девушка и бросила трубку.

Результат был тот же: несколько дней Шепилов страдал легким заиканием.

 

151

От неожиданности можно начать заикаться, но, оказывается, от нее же заикание пропадает. Это целебное свойство проявилось однажды после неожиданного замечания товарища Сталина. Замечание было сделано во время обсуждения текста гимна Советского Союза, одним из авторов коего, как читатель помнит, был СВ. Михалков.

Сталин отметил, что в тексте еще много недостатков. Михалков, заикаясь, начал оправдываться. Сталин вдруг резко сказал:

– Не заикайтесь, товарищ Михалков.

Вероятно, вождь оговорился и хотел сказать «не оправдывайтесь». Как бы то ни было, но Михалков от испуга целых две недели говорил не заикаясь.

 

152

Сталин порой самолично заботился о вкусном столе, когда у него собиралось руководство страны. Однажды решил добыть рябчиков. Поехал с одним из охранников на Плещеево озеро, где непуганые рябчики, как говорится, сами садились на мушку. Набили дичь, и Сталин принялся ее считать, предусмотрев по одной тушке каждому члену Политбюро. Этому – рябчик, этому – рябчик… Но когда дошел до Хрущева, вздохнул:

– Ему, пожалуй, и двух будет мало.

 

153

Сталин не ходил в рестораны. Он начал изредка появляться там после войны, когда ему пришлось посещать приемы, которые давали наиболее уважаемые иностранные делегации. Приемы проходили в ресторанах, т. к. не все посольства в Москве располагали подходящими для такой церемонии помещениями.

…Сталин приехал в ресторан «Метрополь». В фойе было пусто. Кроме охраны, никого. И только гардеробщик выскочил навстречу, когда генералиссимус стал снимать шинель:

– Разрешите помочь, Иосиф Виссарионович.

– Пожалуй, это я еще умею делать сам.

 

154

К вопросу о том, что Сталина боялись как огня. Да, не без этого. Особенно его боялись враги. Что же касается других, то иногда они проявляли в общении с вождем такие вольности, что диву даешься.

После окончания официальной части какого-то мероприятия в Кремле всех его участников пригласили в зал, где был накрыт стол. Гости еще не расселись, когда посыльный принес Сталину срочную бумагу. Он стал читать и заметил, что через его плечо в бумагу из любопытства заглядывает один из многочисленных и фактически незнакомых ему гостей.

Сталин повернулся к нему спиной и сердито сказал:

– Этот вопрос я как-нибудь без Вас решу.

Ну, чем не повод для «либерально-демократической» публики обвинить вождя в грубости и нелояльности?

 

155

Встреча с творческой интеллигенцией. По какой-то причине среди писателей, художников, режиссеров и др. оказался один генерал в полной форме. Он немного стушевался и затерялся позади всех. Сталин заметил это и позвал генерала:

– Почему вы там? Разве место солдата впереди только на войне?

 

156

В 1949 году вся страна и прогрессивная мировая общественность широко отмечали 70-летие Сталина. Он возражал против празднования своего юбилея, но Политбюро ЦК ВКП(б) приняло соответствующее решение и настояло на его выполнении. Торжественное собрание проходило в Большом театре. Сталин был грустен, невнимательно слушал хвалебные речи, часто выходил из-за стола президиума, курил за кулисами. Там же за кулисами оказался и венгерский лидер Матиас Ракоши.

– Сколько вам лет, товарищ Ракоши? – спросил Сталин.

– Пятьдесят шесть.

С грустной улыбкой Сталин похлопал его по плечу:

– Комсомолец.

 

157

Тогда же в Кремле на банкет собрались члены руководства страны. Были многочисленные тосты. После чего Сталин вместе с Ворошиловым и Буденным начали петь революционные песни. Буденный много играл на гармошке и, наконец, пустился в азартный пляс. Это озаботило Сталина:

– Как бы наш маршал того… не рассыпался.

 

158

Есть не одно свидетельство того, что Сталин не любил сильно накрашенных и надушенных женщин. Собственно, в те времена в отличие от нынешних было не принято, чтобы женщина вымачивала себя в духах или чтобы наносила на лицо макияж в несколько слоев, словно штукатурку. (Дефицит косметики, наверное, имеет благотворное влияние на вкусы.) Но некая артистка косметическими средствами явно злоупотребляла. Когда кто-то спросил, какого мнения Сталин о ее внешности, он насмешливо ответил:

– Яне силен в живописи.

 

159

Следует признать, что попытки иных театральных и музыкальных деятелей перекладывать на язык оперы и балета крупные, талантливые произведения советской литературы не увенчались, да и не могли увенчаться успехом. Они не укладываются в каноны обоих видов искусства, и это не их минус или плюс, а простая данность. Тем не менее молодым, начинающим композитором И.И. Дзержинским была предпринята попытка написать оперу «Поднятая целина» по одноименному роману Михаила Шолохова. Она была поставлена режиссером Б.Э. Хайкиным в 1937 г.

После просмотра Сталин пригласил в аванложу постановщика и композитора.

– Как вы относитесь к классике? – спросил вождь композитора.

– Критически! – без колебаний ответил тот, тогда еще студент консерватории. Реакция Сталина была коротка. Он фактически высмеял зазнайку, когда посоветовал:

– Вот что, товарищ Дзержинский, рекомендую закупить все партии композиторов-классиков, изучать их, сидеть на них, спать с ними, одеваться ими и обниматься с ними.

А, обращаясь к Хайкину, сказал еще короче:

– Большой театр – это святая сцена классического искусства, а не сцена портянок и навоза.

 

160

Если Народный артист СССР М.Г. Геловани прославился тем, что играл Сталина, то Народный артист СССР М.М. Штраух – тем, что играл Ленина. И оба, надо признать, справлялись с нелегкими ролями блестяще. Якобы однажды они вдвоем ехали на концерт, который проходил в Кремле. У ворот Спасской башни Геловани, уже загримированный под Сталина, высунулся из окна машины и пошутил: «Я документы забыл, пропустите меня?». Часовой потерял дар речи. «А меня?» – высовываясь из окна и лукаво сощурившись, спросил Штраух, загримированный под Ленина. Часовой упал в обморок.

Хотя ни Сталин, ни Ленин там не находились, они могут опосредовано тоже считаться участниками, если не легендарного происшествия, то легендированного – точно.

 

161

Об артисте театра и кино А.Л. Абрикосове критики писали, что он обладал мощнейшим темпераментом. На приеме в Кремле он встал и возгласил:

– За ваше здоровье, товарищ Сталин! – и выпил залпом большой стакан водки.

Сталин тихо сказал ему:

– Подумайте о своем.

 

162

В декабре 1949 года Мао Цзэдун нанес в Москву свой первый официальный визит (который, между прочим, завершился лишь в марте 1950 года). Ему был представлен киноактер Б.Ф. Андреев, который исполнял главную роль в гремевшем тогда художественном фильме «Падение Берлина». Это была роль простого советского солдата Алеши Иванова, который дошел до самого фашистского логова. Сталин сказал:

– Знакомьтесь – артист Борис Андреев. – Мы с ним вдвоем брали Берлин.

 

163

Сталину очень нравились Борис Петрович Андреев и Петр Мартынович Алейников, воистину великие актеры советского кино.

– Говорят, вы пьете, ребята, – с сожалением глядя на них, сказал однажды Сталин.

– Пьем, – сознались один и второй.

– Говорят, вы больше не будете, – пытливо глядя на них, сказал Сталин.

Оба друга переглянулись и чуть ли не хором ответили:

– Не будем, товарищ Сталин, вот те крест, не будем!

Некоторое время держались…

 

164

Режиссер Г.А. Товстоногов рассказывал о презабавном случае с его коллегой режиссером Г.М. Козинцевым. Как-то после войны Козинцев показывал свой фильм Сталину. На просмотре он все время поглядывал на вождя, пытаясь угадать впечатление, которое производило на того экранное действие. Вдруг вошел Поскребышев, передал записку, посветил фонариком.

Сталин проворчал: «Плохо».

Козинцев потерял сознание.

Сталин с досадой еще раз проворчал: «Когда очнется этот хлюпик, скажите ему, что “плохо” относится не к фильму, а к записке. Это ж надо – свалился без чувств! Товарищу Сталину весь мир говорит – “плохо”. Не падает же товарищ Сталин от этого в обморок».

 

165

Художественных фильмов в то время выходило с десяток или чуть больше в год. По сравнению с сотней, а то и двумя сотнями ежегодных кинолент в послесталинское время – это совсем немного. Зато и кинохлама почти не было. Может быть, потому, что Сталин завел порядок: каждую кинокартину перед выходом в прокат он смотрел лично.

В 1947-м во время отсутствия Сталина (он был в отпуске на юге) был готов фильм об отце русской авиации – основоположнике аэродинамики Н.Е. Жуковском. Как раз исполнялось столетие со дня рождения ученого, а Сталин за тем, чтобы достойно отмечали юбилеи отечественных гениев, следил строго. Посылать ленту вождю времени уже не оставалось.

Члены Политбюро фильм одобрили. После этого И.Г. Большаков рассудил, что выпустить картину к юбилею важнее, чем соблюсти формальность, и картина пошла в прокат.

Вернувшись в Москву, Сталин устроил заседание и вызвал Большакова.

– Кто вам разрешил показывать фильм?

– Мы посовещались и решили…

– Так-так, посовещались и решили. Сначала посовещались и потом решили. А может, сначала решили, а потом посовещались?

Недовольно повторяя на разные лады «посовещались-решили», Сталин зачем-то вышел из кабинета. Настала тишина. Большаков, конечно, сильно переживал. Никто не двигался, все смотрели на дверь. Она открылась, Сталин вошел, оглядел присутствующих, улыбнулся и сказал:

– И очень правильно решили.

 

166

В Кремле шел показ фильма «Смелые люди», снятого в 1950 году: война на Северном Кавказе, фашистская оккупация, партизаны, лихие кубанские кавалеристы… Сталину понравилось, как артист А.Н. Грибов скачет на лошади.

– Хорошо скакать умеет, – похвалил он.

– Товарищ Сталин, это всего-навсего рирпроекция, – пояснил И.Г. Большаков.

– Что такое рирпроекция?

– Грибов сидит на табуретке и подпрыгивает, а сзади подложен фон.

Сталин расстроено молвил:

– И вы хотите на какой-то табуретке обскакать Голливуд?

 

167

На дачу к Сталину за подписью на важный документ приехал руководитель советского кинематографа И.Г. Большаков. Дело происходило летом. На Сталине были белый френч, белые брюки, заправленные в сапоги (есть много фотографий, где он именно в такой одежде). Подавая чернильную авторучку, Большаков для верности встряхнул ее, да так, что сталинские брюки оказались забрызганными. Оплошавший визитер был смущен донельзя, разводил руками, извинялся, запинался. Но Сталин только пошутил:

– Не переживайте, думаю, для товарища Сталина найдутся вторые штаны.

 

168

Мастер фарфоровых миниатюр и детских игрушек из глины СМ. Орлов изготовил обливного петушка, который попал на выставку. В.М. Молотов сопровождал по выставке знатного гостя из США, и тому понравился незатейливый экспонат. Недолго думая, Молотов подарил его важному иностранцу.

Когда после закрытия экспозиции игрушка не вернулась к автору, тот заявил протест выставкому. Орлову выставком предложил компенсацию в размере 400 рублей. Мастер отказался и обратился в Министерство иностранных дел с требованием вернуть петушка. Ему ответили, что игрушка уже уехала за океан, но он может получить за нее причитающиеся ему 4.000 рублей.

Неунимающийся Орлов отправил жалобу на имя товарища Сталина. Вскоре за ним пришла машина, в которой молчаливые люди повезли его в неизвестном направлении. Доставили в Кремль и велели пройти в дверь. Он прошел и очутился на заседании Политбюро, которое вел Сталин.

– А вот и наш скульптор. Объясните нам ваше дело, товарищ Орлов.

Правдоискатель рассказал все без утайки, особенно нажимая на то, что он делал петушка для советских детей, а не для американских буржуев.

– Согласен с вами, – сказал Сталин. – Товарищ Молотов совершил ошибку, и мы должны сделать ему замечание: указать, чтобы впредь игрушки, созданные для советских детей, он не отдавал заокеанским богачам.

Сталин продолжал:

– В Москве готовятся установить памятник основателю города Юрию Долгорукому. Есть мнение поручить сооружение памятника вам. Вас устроит гонорар в размере 40 000 рублей?

Орлов всю жизнь работал с малыми формами, поэтому в помощь ему дали еще двух скульпторов.

Эта художественная бригада и создала замечательную конную статую, установленную в 1954 г. напротив исторического здания Моссовета. Таким образом, вознаграждение за потерю глиняного петушка ко всеобщей пользе и такому же удовлетворению прошло приятный путь от 400 через 4000 к 40 000 рублей.

 

169

Певец Иван Семенович Козловский был не просто талант и любимец публики – по нему сходили с ума. У него стала проявляться капризность и тяга к баснословным гонорарам. Дошло до того, что руководители концертных организаций пожаловались Иосифу Виссарионовичу на непомерные суммы, которые артист требовал за исполнение на концерте даже одной-единственной вещи – арии, романса.

Сталин, не дослушав, посоветовал:

– А вы заведите себе другого такого же Козловского.

По другой версии Сталин спросил:

– А у вас есть еще хотя бы один Козловский?.

– Нет.

– Тогда чего жалуетесь? Пока не вырастили, не выучили и не имеете другого, платите.

 

170

Народный артист СССР Б.Н. Ливанов купался в славе, притом заслуженной. Имел ордена и медали, был пятикратным лауреатом Сталинской премии. Но заявление о приеме в партию не подавал. Поведение вроде бы нелогичное. И вот однажды при встрече Сталин спросил его, отчего артист даже не пытается вступить в ряды коммунистов.

– Иосиф Виссарионович, я очень люблю свои недостатки, – ответил Ливанов.

О пошутившем человеке говорит сама шутка, а о слушавшем говорит его реакция. Сталин оценил остроумную искренность артиста, рассмеялся и больше не касался темы. Зато и Хрущев, и Брежнев приставали к Ливанову с этим предложением. Тот, однако, так и предпочел остаться беспартийным.

 

171

Всем знакомый автор «Дяди Степы» Сергей Михалков сам был ростом почти такого же, как милицейский персонаж из его стихов. На приеме в Кремле он сидел, неотрывно глядя на Сталина, как бы призывая его обратить внимание. Сталин наконец обратил внимание и сказал Мао Цзэдуну:

– Это писатель Михалков. Его невозможно не заметить!

В.М. Молотов сидел, как обычно, рядом со Сталиным.

Улучив момент, когда Вячеслав Михайлович вышел, Михалков тут же подсел к Сталину. Но вождь сказал:

– На двух стульях трудно усидеть, товарищ Михалков!

 

172

Один летчик прислал на имя вождя жалобу. У него была острая жилищная проблема, ему обещали ее решить, но ничего не менялось. «Если и Вы не поможете, товарищ Сталин, то я буду жаловаться выше», – предупредил летчик.

Интересно, куда, уж не богу ли, собирался жаловаться летчик, но квартиру он получил незамедлительно. Это говорит о том, как сам Сталин ценил шутку, пусть в данном случае она, возможно, был результатом случайности, запальчивости…

Впрочем, в предыдущей части книги (отрывок № 26) читатель уже познакомился с отношением Сталина к летчикам: он действительно любил их.

 

173

Этот случай есть иллюстрация и к маленькой слабости, и к щепетильности, и опять-таки к овеществленному юмору вождя.

Управделами Совнаркома (Совмина) СССР Я.Е. Чадаев хранил как реликвию сталинский подарок – золотые часы. Как они оказались у него? Он рассказывал:

«Однажды при докладе Сталину, когда я положил перед ним несколько документов, он вдруг взял меня за руку и не без иронии произнес: “Скажите, пожалуйста, какие у него интересные часы…” Я объяснил, что это подаренные мне швейцарские часы. Очень хорошие, не боятся воды, ударов, магнитного воздействия. Их носят американские летчики. Предложив получше рассмотреть их, я начал снимать часы с руки. Однако он остановил меня: “Не надо”.

Уходя, я спросил у помощника Сталина Поскребышева: “Александр Николаевич, почему товарищ Сталин моими часами заинтересовался?”“У него коллекция ручных часов. Небольшая, но очень интересная”.

Потом я зашел по делу к НА Булганину и в двух словах тоже рассказал ему о часах. Булганин подтвердил: “Товарищ Сталин обратил на них внимание потому, что он коллекционер. Как-то я случайно оставил у него свои карманные часы, но обратно получить их уже и не пытался”.

Я стал размышлять. Подарить вождю часы? Его реакция на этот шаг могла быть всякой, включая и нежелательный вариант: снятие с работы за подхалимство. Не дарить? Выглядит скупостью или какой-то невежливостью.

Наконец, решился. Позвонил Поскребышеву и спросил, на месте ли Сталин. Он ответил, что тот ушел обедать. Положил я часы в конверт вместе с очередным документом на подпись и отнес в приемную для передачи Сталину.

Обычно Сталин после ознакомления с моими бумагами вскоре меня вызывал и отдавал все подписанное им. На этот раз никакого вызова не последовало. Это показалось мне плохим предзнаменованием. Прошли целые сутки. Наконец, звонит Поскребышев и говорит: «Приходи и часы свои забирай».

Я похолодел. Захожу к Поскребышеву. Получаю запечатанный конверт, в котором что-то топорщилось. Скорее – к себе. Извлекаю из конверта подписанный Сталиным документ и коробочку. Открываю ее и с изумлением вижу золотые часы-хронометр.

Через несколько дней меня встретил начальник охраны Сталина генерал Власик: “Ну задал ты мне задачу. Вызвал меня товарищ Сталин, дал деньги и поручение: срочно приобрести хорошие часы. Я всю Москву объездил, пока нашел то, что нужно. Привез товарищу Сталину, а он говорит: это для обмена с товарищем Чадаевым…”

Сам Сталин при последующих встречах со мной ни видом, ни намеком не напоминал о случае с часами, не спрашивал, понравился ли мне его ответный подарок. В свою очередь и я не пытался затрагивать эту тему…

 

174

В 1950 г. Сталин написал работу «Марксизм и вопросы языкознания». Он подверг решительной критике господствовавшие в лингвистике взгляды покойного академика Н.Я. Марра, которые, в общем, завели эту науку в тупик. Исследуя проблему, Сталин консультировался по узкоспециальным вопросам с известным лингвистом А.С Чикобава. Разбирать ошибки Марра и научные достоинства сталинского труда мы не будем. А вот об одной поучительной истории, которая произошла еще до его напечатания, расскажем.

Надо сказать, что приверженцы теории Марра отличались крайней нетерпимостью к оппонентам, буквально сживали их со свету. Чикобава пожаловался вождю, что два армянских языковеда-академика сняты с работы за критику Марра. Хотя была глубокая ночь, Сталин позвонил Первому секретарю ЦК Компартии Армении Г.А. Арутинову, назвал фамилии и стал выяснять:

– Есть такие люди?

– Да, есть.

– Где они работают?

– Сейчас нигде.

– А кто они по званию?

– Академики…

– Ах, академики, а я думал, дворники.

В таких случаях Сталин вешал трубку не прощаясь.

Одного академика – восьмидесяти лет – разбудили той же ночью, чтобы порадовать приятной вестью о восстановлении на работе. Другого будить не стали, о приятной вести сообщили утром: все-таки ему было за девяносто.

 

175

Анастас Микоян в свое время изрядно потоптался на имени Сталина. Впрочем, он затем и на Хрущеве «оттянулся». На Брежневе не успел, так как помер раньше Леонида Ильича.

Это про него ехидничал народ: Микоян, мол, никогда не носит зонтика, потому что даже в проливной дождь он умеет лавировать между струями. Другая популярная в народе присказка о Микояне: «без инфаркта и паралича – от Ильича до Ильича». Ведь начинал свою карьеру сей партийный перевертыш еще при Владимире Ильиче Ленине.

В последние годы жизни, когда с оголтелой хрущевщиной было покончено и ветер истории подул немного иначе, Микоян нередко рассказывал о Сталине.

«Спрашиваете, какой был Сталин? Умный, интересный, волевой человек, преданный партии. Шутить любил. Однажды сидим мы с Аллилуевой на вечеринке, о детях разговариваем, а Сталин говорит: “Товарищи члены Политбюро, смотрите, Микоян за моей женой ухаживает. Если я его убью, он сам будет виноват”. В следующий раз стараюсь сесть подальше от Аллилуевой, а она подходит и что-то спрашивает. Сталин говорит: “Видите, Микоян снова за моей женой ухаживает… “Говорю Аллилуевой: давайте вместе не садиться, не будем раздражать товарища Сталина. Она смеется… Садимся в следующий раз в разных концах стола. Сталин говорит: “Видите, Аллилуева и Микоян в разных концах сели – маскируются. Все-таки я его убью”.

Честные люди, вспоминая об этом, посмеивались бы. Микоян, вспоминая об этом, поеживался».

 

176

Никто нигде не видел, чтобы это было написано рукой вождя, никто не слышал, чтобы он это кому-то сказал, но ему упорно приписывают популярный постулат:

Неважно, кто голосует и как голосует. Важно, кто и как подсчитывает голоса.

Постулат гуляет по свету – в книжках, газетах, журналах, радио– и телепередачах, в частных беседах. Правда ли, что Сталин – его автор, или придуман он кем-то другим? С полной уверенностью можно сказать лишь одно: мало что на свете соответствует абсолютной Истине больше, чем эта якобы или действительно высказанная Иосифом Виссарионовичем мысль. Насыщенная, кстати, огромной иронией.

 

177

Обычно это высказывание, сделанное Сталиным в приватном разговоре, недруги вождя «украшают» кровь леденящими добавлениями, искажающими и содержание, и форму. Извлекают из него целый ворох страшилок и ужастиков, Делают «глубокомысленные», порочащие Сталина выводы. Скажу сразу: ничего отрицательного либо юмористического в самом высказывании нет. Разве что немного смешно выглядят отдельные фразы людей, присутствовавших при том разговоре.

Кто-то задал старый как мир вопрос: «Что такое счастье?» Были ответы вроде «выполнить досрочно пятилетку», «сидеть рядом с товарищем Сталиным» и т. д. А вот как ответил вождь:

– Счастье – имея врага, найти его и уничтожить.

Сталиноненавистники начинают далее плести, что вождь якобы говорил об охватывающем его после этого наслаждении, об удовольствии, с которым он тогда выпьет хорошего вина и прочую дребедень, относящуюся к области юмора из сумасшедшего дома. А мы знаем, что враг, абстрактный или конкретный, есть всегда. Знаем, что под водительством Сталина было уничтожено большинство наших внутренних и внешних врагов, включая самого сильного в истории человечества – фашизм. И этим советскому народу было сполна отпущено счастья, прерванного преступной десталинизацией.