Капитану Кудашову, новому ротному, очень не хватало стека.
Впрочем, он обходился и без него. Подобного вторая рота ещё не знала… Вторая рота во главе со Шматко, построенная в казарме, была единственной прямой линией в казарме. В результате тотальной ревизии, предпринятой Кудашовым, посреди казармы высились завалы из матрасов и тумбочек, содержимое последних было вывалено на пол.
Перед строем прохаживался капитан Кудашов, за неимением стека обходившийся перчатками.
— Если вы называете это порядком, то что же тогда беспорядок?!
Постели не отбиты! Под тумбочками пыль! Дневальный не пострижен!
Не знаю, что здесь было до меня, но с этой минуты всё будет по-другому!
— Товарищ капитан, парко-хозяйственный день у нас по субботам, то есть завтра…
Кудашов решил внести нотку здравого смысла в замечание Шматко.
— Завтра, товарищ лейтенант, будет завтра!
— Ага, а послезавтра — послезавтра, — подсказал капитану голос из сторя.
— Кто сказал?! Я спрашиваю, кто там, в строю, вякнул?! — Вякальщик молчал. — Стало быть, никто? Отлично. Открываем оружейку, солдаты получают оружие. Бежим марш-бросок.
— Товарищ капитан, у нас нет марш-броска по плану, — по крайней мере, в планы Шматко марш-бросок не входил.
— План утверждает командир роты, — просветил капитан Кудашов. — Ещё раз повторяю: марш-бросок, шесть километров.
— Так холодно ж, товарищ капитан, — попытался разжалобить нового ротного Бабушкин…
— В противогазах! — отрезал Кудашов.
Солдат ничем не хуже моряка. Своего тоже видит издалека.
Спящий в одном из купе солдат спал здесь не случайно. Он дожидался правильной команды. Соколов, запихнув тяжеленный чемодан под полку, небрежно бросил так, чтоб полпоезда вздрогнуло:
— Рота, подъём!
— Куда подъём? Какой подъём? — Вакутагин — а это был именно он — умудрился растерять армейские привычки всего за десяток дней свободы…
— Товарищ рядовой, когда входит старший по званию, военнослужащий должен вставать! — всё ещё не открыв глаза, Вакутагин беспрекословно выполнил команду. Всё так же, не видя Соколова, Вакутагин постепенно приходил в норму уставных отношений.
— Извините, товарищ, — необходимость обратиться по званию заставила Вакутагина открыть глаза. — Сокол?
— Я вам не Сокол, а товарищ ефрейтор.
— Кузя… Кузьма!
— Что? Проснулся? Ну, здорово, тундра, — объятия друзей были искренними, каждому стало чуть легче. Всё ж таки возвращаться вдвоём — совершенно другой расклад.
— А как ты здесь? У тебя же билет на другой поезд…
— «Захват-2» смотрел? Меня с вертолёта на крышу высадили, — совершенно серьёзно сообщил Соколов, — я окно выбил.
— Не, я серьёзно, — докопался Вакутагин.
— Да поменял я билет, — сдался Соколов, — из отпуска и так тоска возвращаться, да ещё одному… У тебя свободно?
— Свободно.
— Так чего ты меня на пороге держишь?
Конечно, стадо антилоп перемещается с куда большим изяществом и скоростью. Зато только солдаты могут преодолевать большие расстояния в противогазах.
— Бежим, бежим! — подбодрил роту Гунько. — Щур, ещё раз увижу, что жрёшь снег!.
— Так пить хочется…
— А гланды потом назад запихивать не хочется?! Бегом! Никто не останавливается, все бегут! Автоматы в снег не роняем!
Знай, куда они едут, кто знает, быть может, Соколов и Вакутагин придумали бы способ несколько отложить своё возвращение в часть.
— Ну, рассказывай, — решил расшевелить соню Соколов, — как отдохнул?
— Отлично отдохнул. На охоту ходил. На рыбалку ходил. А ты как? Куда ходил?
— Да так. В основном дома, — вздохнул Соколов.
— А-а, ну да, с девушкой своей. У меня, кстати, вот, — Вакутагин извлёк из чемодана объёмистый пакет и передал Соколову, — всё из твоего чемодана, все твои подарки…
— И у меня, — пакет примерно того же объёма проследовал в обратном направлении, — вот, здесь всё твоё, там только это, травы не все, рассыпались, наверное…
— Пользовался? — Вакутагин внимательно осматривал бубен.
— Да ты чё? Я ж говорю, рассыпались…
— Пользовался, — для верности Вакутагин обнюхал шаманский инструмент, — я же вижу, помогло?
— Ваня, я ж не умею…
— Из тебя, Кузьма, хороший шаман получится, ты добрый.
— Ладно тебе, — засмущался Кузьма, — слушай, а чего это мы сидим, у меня же наливочка вишнёвая…
— Не, я если сейчас выпью — сразу свалюсь, у нас же сейчас ночь…
— Да она не крепкая, ты попробуй, — личный пример, как всегда убедил лучше слов, — на, пригуби!
— Вкусно…
— Я ж говорю, мама делала, ты подожди, я сейчас за стаканами сгоняю…
Вероятно, в каком-нибудь малоизвестном разделе устава так и записано: командир роты обязан издеваться над подчинёнными. По счастью, не каждый ротный дошёл до этой страницы. Кудашов — дошёл.
Отправив солдат в шестикилометровую пробежку, капитан решил заняться офицерами. Матрасов в канцелярии не было, тумбочек тоже, поэтому Кудашов решил заняться ящиками столов.
— У вас какой в роте бардак, такой и в канцелярии! Вот это вот что, Швыдко? — ответить односложно на этот вопрос не смог бы никто, потому как количество вещей, содержащихся в столе Шматко, не поддавалось подсчёту.
— Это так — моё хозяйство.
— Твоё хозяйство, лейтенант, у тебя в штанах! А это — бардак!
— А я такой мужик, товарищ капитан, — нашёлся Шматко, — что могу два хозяйства содержать. И потом, имею право у себя в кабинете…
— Вообще-то это кабинет командира роты! Развели тут! Так что давайте, выгребайте свои шпунтики-винтики! А это что за коряга? — на этот раз Кудашов обидел Смалькова.
— Это не коряга, это куница, как бы…
— Тут фантазию проявить надо, — решил подсказать Шматко.
— А у меня её нет, фантазии. Я реальностью живу, — признался Кудашов, — а реальность такова: собирайте своих куниц и освободите кабинет.
— И куда нам, товарищ капитан?
— Куда хотите! Каптёрка есть в роте?!
— А как же там вдвоём? — удивился Смальков.
— Проявите фантазию, товарищ старший лейтенант, у вас же её много.
— Товарищ капитан, можно совет, как офицер офицеру? — решился Шматко.
— Ну, Швыдко…
— Шматко. Не с того начинаете, товарищ капитан, у нас таких не любят.
— А я не красна девица, чтоб меня любить. Меня надо слушаться!
Ясно, лейтенант?
Было ясно. Но прогноз обещал грозу.
Двое мужчин в штатском, идущих по вагону, поглядывали на пассажиров не просто так. Так волк смотрит на кусок мяса, дожидаясь.
Проходя мимо купе Вакутагина, двуногие заметили стоящую на столе пластиковую бутылку с наливкой.
— Что, служивый, лимонадик потягиваем?
— Никак нет, — перешёл на уставной лексикон Вакутагин, — это наливка…
— Какая ещё наливка?
— Вишнёвая, — ничего не понимая, начал оправдываться Иван.
Удостоверение красного цвета, очутившееся в руках одного из мужчин, заставило Вакутагина встать.
— Транспортная милиция, ваши документы…
Трудно сказать, что такого можно интересного найти в документах солдатика. Эти двое нашли.
— Из отпуска едем?.
— Так точно…
— Что ж вы, товарищ рядовой, дома за десять дней не могли напиться?
— Но я не пил, — не понял Вакутагин, — я только попробовал.
— Как это вы попробовали, но не пили? Вы знаете, что в поезде распитие спиртных напитков категорически запрещается?
— Никак нет, — пискнул Вакутагин.
— Незнание закона не освобождает от ответственности, — документы Вакутагина перекочевали в карман одного из мужчин. — Одевайтесь, пройдёте с нами.
— Зачем?
— Затем, на ближайшей станции сдадим вас в военную комендатуру.
— Подождите! За что?
— Как за что? — удивился товарищ транспортный милиционер. — За распитие в неположенном месте!
— Но товарищ, товарищ…
— Лейтенант милиции, — подсказал Вакутагину обладатель его документов.
— Товарищ лейтенант милиции, мне же завтра надо в части быть…
— Раньше надо было думать, перед тем как пить.
— Ну, я вас очень прошу, не надо в комендатуру, — не то чтобы мольбы рядового произвели какое-то впечатление, но в том месте, где у обычных людей находятся мозги, явно происходила некая работа…
— А куда тебя? Денег на штраф у тебя же нет?
— Почему нет? — оживился Вакутагин, параллельно выворачивая карманы. — Есть, вот — двести рублей…
— Размер штрафа — триста, — мужчины переглянулись между собой.
— У меня больше нет, честное слово, ну, пожалуйста, возьмите двести…
— Что скажешь? Пожалеем солдатика? — снова переглянулись между собой милиционеры. — Ладно, на первый раз…
Деньги волшебным образом исчезли из протянутой руки Вакутагина.
— Скажи спасибо, что я сам служил, знаю, что это такое, наливочку твою мы конфискуем…
Бартер: обмен наливки на документы — устроил обе стороны.
— Служи и больше не попадайся…
— Спасибо вам большое, — облегчённо выдохнул Вакутагин, пряча документы.
Отряд транспортной милиции исчез, словно и не было его никогда.