История умалчивает, какое событие происходит чаще — военный появляется в хлебном цеху или директор пекарни — в штабе. В этот раз произошло последнее.
— Николай Николаевич, разрешите!
— Ох, ты, чуть не забыл! Приветствую, Андрей Александрович!
Знакомьтесь, — представил Зубов офицерам, — Андрей Александрович Пасечник — директор местной хлебопекарни.
— Значит, тут такое дело… В связи с перебоями подачи электроэнергии в хлебопекарню Андрей Александрович просит о резервном подключении пекарни к части. Я считаю, что помочь в данной ситуации — наш долг, всё-таки — один хлеб едим. Тем более что Андрей Александрович обещал части этим самым хлебом помочь.
Верно, Андрей Александрович?
— Не то слово, Николай Николаевич! Наладим бартер на высшем уровне! А дочке вашей в виде, так сказать, бонуса — кексы будем поставлять. Они у нас круче этих хвалёных круассанов!
— Ну, с кексами мы погодим… Тем более что у нас в части детей много, так что на всех не напасётесь!
— Напасусь, товарищ майор! Я же — Пасечник!
— Товарищ майор, извините, но мне кажется, что сейчас не время заниматься какими-то «хлебными делами». У нас учения на носу, — как обычно, испортил настроение Кудашов.
— Да ты что, Кудашов, хлеб — это же святое! — не выдержал Староконь. — Тебе же командир сказал: «Один хлеб едим!»
— Так точно. А ещё под одним начальством ходим. В части и так проблем хватает. А у нас тут лозунг дня новый появился: «Хлеба и зрелищ!» Если в округе узнают, чем мы тут накануне учений занимаемся, думаю, что к вашему хлебу добавятся… их зрелища.
— Так что, братцы, не до нас нынче, да? — приуныл Пасечник.
— Ты вот что, Андрей Александрович, — Зубов решил быть дипломатом. — Ты пока погуляй немного, а мы тут покумекаем. После обеда зайдёшь. Лады?
— Лады…
— Я, конечно, понимаю, что учения — прежде всего, — продолжил Зубов, дождавшись, пока Пасечник выйдет, — но и пекарне отказывать — тоже не дело…
Для того, чтобы молодой боец оказался в центре внимания дедушек, есть несколько рецептов: петь и играть на гитаре, рисовать супер-пупер дембельские альбомы или уметь рассказывать о чуде. Щур сейчас занимался последним.
— В общем, как я и говорил, ничто на земле не проходит бесследно. В музей я действительно тогда от нечего делать пошёл и не пожалел… Я там вообще один был. Директор музея обрадовался, говорит, каждый посетитель сегодня — на вес золота! Экскурсоводы все поувольнялись, он один остался, поэтому все экскурсии сам проводит…
В общем, он мне по секрету сказал, что на территории нашей части есть место, где спрятан немецкий архив с большим количеством невручённых орденов. По нынешним временам «немецкий тайник» — это настоящий клад с вытекающими двадцатью пятью процентами.
— Нехило!. А чего этот директор его сам не выкопает? — не понял Нелипа.
— А кто его на территорию части пустит?
— Так, а у тебя чё за проблема? Не с кем было поделиться, так ты нас позвал? — нашёл ещё одну неувязку Бабушкин.
— Главная проблема — надо копать!. Место более-менее точно известно. Вот!
Щур бережно достал из нагрудного кармана нарисованную от руки карту. На ней крестиком обозначено место. То самое место.
Коль решение принято, оно должно быть выполнено. Помощь пекарне выливалась в прокладывание траншеи, по которой и будет пущен кабель.
— Думаю, что вот так вот траншея и пойдёт, по кратчайшему расстоянию, коим является прямая между двумя точками, — прочёл микролекцию Зубов, любуясь собственноручно нарисованным чертежом.
— Логично, — заметил Староконь.
— Товарищ майор, разрешите войти! — показался на пороге Шматко.
— Заходи, Шматко, мы тут как раз для твоего друга стараемся.
Директор пекарни, я слышал, друг твой?
— Друг и по совместительству — очень хороший человек. Так что это вы, Николай Николаевич, замечательно придумали — помочь хлебопёкам.
— Поможем, чего ж не помочь? Вот уже и план траншеи с замполитом прикинули…
План Шматко понравился, в смысле — нарисовано было хорошо, но не совсем так, как это хотелось бы лейтенанту. — Мудро… Только я бы, товарищ майор, вот тут бы плавно так в сторонку, метров на десять…
— Олег Николаевич, ты в школе учился? Кратчайшее расстояние между двумя точками есть что?
— Прямая…
— Молодец, пять!
— Служу России… То есть — спасибо… Только, товарищ майор, «короче — не всегда быстрее». Ну, так вот… Тут вот, где я предлагаю в сторонку метнуться, под вашей прямой грунт такой, что никакой бульдозер не возьмёт. Доломит! У меня во взводе географ есть — рядовой Щур. Так он тут времени зря не теряет, местность изучает, по музеям ходит… Ну, профессиональные навыки поддерживает парень.
— А он тут при чём? — удивился Зубов.
— Так я, товарищ майор, зная, что он у нас географ, план-то ему и показал. Вот он его и проанализировал и одобрил. У меня в первоначальном варианте так, как у вас, было — по прямой. А тут Щур.
Вовремя, а то бы трактор сломали бы к ядрёной фене.
— Какой ещё трактор?
— Трактор? Ну, тот, что пекарня предоставит! Я с Пасечником поговорил, он сказал, что трактор уже под парами!
— Ну, Шматко, ты даёшь! Может, тебя в замы к себе взять? Уж больно всё у тебя гладко получается. А, замполит?
— Да, уж… Даже подозрительно как-то. Может, Шматко, у тебя интерес свой в этом деле есть?
— Интерес есть, только не у меня, а у вас, товарищ замполит.
— У меня???!! — сказать, что Староконь удивился — ничего не сказать.
— Ну да. Воспитательный момент — это же по вашей части?
— По моей! А траншея здесь при чём? Мы трудом солдат с первого дня воспитываем — им не привыкать.
— А если труд несёт ещё и познавательную нагрузку? — разошёлся Шматко. — Вот тот же Щур говорит, что здесь во время войны сражения были. Может, найдут чего бойцы? В музей отнесём, или себе оставим в качестве наглядных пособий…
— Всё, хорош, Шматко! Так мы с тобой до задания государственной важности договоримся, — остановил Шматковское наступление Зубов. — Убедил! Копаем по твоему плану. Да, кстати, вот пусть вторая рота и копает, а спасибо пусть Щуру скажут! Так и передай всё Кудашову.
— Есть! Разрешите идти?
— Дышите… Глубже дышите… Не дышите…
Дышал и не дышал, к тому же умудряясь почихивать, капитан Кудашов в медсанчасти.
— Будь здоров! — зашёл замполит.
— Будет, будет, — отреагировала Лариса Щекочихина, — куда он денется? Стучаться надо, товарищ майор!
— Пардон, мадам…
— Вы мне, товарищ майор, второй раз здоровья желаете, а улучшения я что-то не чувствую. Я тут вообще на грани постельного режима…
— О, так, может, я помешал? Нарушил ваш постельный режим?.
— Пошляки! — возмутилась Щекочихина. — Слушать вас тошно! Что за офицеры пошли? Чуть сопли появились — сразу в санчасть бегут!
— И не говорите, Ларочка, — поддержал замполит.
— Товарищ майор, вы мне мешаете! Здесь вам не штаб! — продемонстрировала командный голос медсестра. — Выйдите и дождитесь своей очереди, если у вас проблемы со здоровьем.
— Да нет у меня проблем…
— Тогда не вижу смысла в вашем визите. До свидания!
— Грубо… Но справедливо! — Староконь повернулся к Кудашову. — Товарищ капитан, если вас не госпитализируют, зайдите ко мне в кабинет.
Это утро было богатым на сюрпризы… Построение проводил вместо заболевшего Кудашова Шматко, но это была не самая большая неожиданность…
— Объясняю задачу, — прохаживаясь перед построенной ротой, неспешно излагал Шматко. — Сегодня нашей дорогой второй роте поручено создание уникального военного объекта под названием «траншея обыкновенная, стратегическая». И поскольку у нас в стране, а, стало быть, и в армии, демократия, я сегодня буду действовать демократично… но мудро… Каждый из вас — потенциальный «землекоп», это факт. Тем не менее… Если есть добровольцы для рытья траншеи, шаг вперёд — шагом марш!
Земля не разверзлась под ногами Шматко, однако шаг вперёд сделали Щур и все «старики». Несколько молодых бойцов принялись усиленно щипать себя за разные места — нет, это был не сон… Самым продвинутым духом оказался Папазогло: выждав не меньше минуты, он, подчиняясь необъяснимому порыву, тоже сделал шаг вперёд…
— Не могу сказать, что в армии я новичок, — новичком Шматко мог бы назвать разве что непредсказуемый Папазогло, — но первый раз вижу, как солдаты… идут навстречу неопубликованному наказанию… Да ещё в основном… деды!
— Ты ничего не перепутал, «дух»? — подозрительно спросил Шматко у Щура.
— Никак нет!
— А ты? — пришёл черёд Папазогло.
— А я — как все!
— Товарищ лейтенант, — взмолился Нелипа. — Папазогло врёт, он не как все! У нас с грыжей всё в порядке, а этот неровен час прямо в траншее помрёт… Только закопать останется.
По странному совпадению, как раз в этот момент стоящий рядом с Папазогло старик наступил молодому бойцу на ногу — крик Папазогло получился жалобным и натуральным…
— Вот видите, опять приступ…
— Папазогло, встать в строй! — скомандовал Шматко. — Добровольцы — за мной!
Нельзя сказать, что Щур ошибался по поводу наличия в земле неких ценностей. Просто он не угадал, каких именно. На поверхность земли уже были вытащены старая батарея, покрышка, в общем, всякая хрень.
— Ну что, Родя, обеспеченность населения растёт с каждым кубометром? — поинтересовался у Щура Нелипа.
— Мы тебе этой хренью дембельский чемодан набьём, понял?
Специально на твой дембель все приедем по гражданке и набьём! — пообещал Гунько.
— И не только чемодан, — подтвердил Соколов.
— Да ладно вам, Москва не сразу строилась, а вы торопитесь, как при поносе… — обиделся Щур.
Очередная находка не заставила себя долго ждать, несмотря на то, что процедура копания несколько изменилась: Щур копает — «старики» курят.
— Держите, только аккуратно, — бережно начал передавать Щур на поверхность осколки загадочного происхождения… — Наверняка эти осколки хранят следы истории…
— Мать твою, Родя! — разгадал тайну осколков Нелипа. — Эти осколки хранят следы чьих-то задниц! Потому что это — бывший унитаз!
— Всё, мужики! Ни фига тут нет! Баста! — осерчал Бабушкин. — Мы тебя, Щур, сейчас живьём закапывать будем! Понял, археолог хренов? А ну-ка, парни, за лопаты!
Все дружно схватились за лопаты и начали бросать землю в траншею.
— Эй, вы чего?! Осатанели?! — не на шутку перепугался боец…
Щура спас Шматко.
— Отставить! Вы что же это делаете, изверги?!
— Да всё нормально, товарищ лейтенант. Это мы немного перестарались и чуток земли обратно возвращаем. Всё, мы тут закончили!
— И что?. Нашли? — с надеждой заглянул бойцам в глаза Шматко.
— Нет здесь ничего. Вот разве что трофейный немецкий унитаз в разобранном виде… А что, по-вашему, мы здесь должны были найти?
— Да кабель старый тут должен быть, мать его! — открыл тайну своего страшного энтузиазма Шматко. — Метров сто!! Что ж такое-то? Не мог же он сквозь землю… Тьфу ты…
— Вы, это, бойцы, берите новый кабель и начинайте укладывать.
Надо до темноты успеть. Давайте! — скомандовал подошедший кладовщик Данилыч.
— Новый — в землю?! — расстроился Шматко. — Подожди, Данилыч, может, ещё полметра копнём, а?
— Бесполезно. Пойдём на склад, Николаич, есть для тебя информация.
— Какая?
— Важная…
— Нет там никакого кабеля! — Данилыч налил чайку себе и Шматко, прежде чем добить лейтенанта.
— Как — нет?.
— А вот так! Нет, и всё! Ты, когда экзамены выпускные в институте сдавал, я его по приказу начальства с первой ротой выкопал. Провёл дополнительное оприходование на склад, ну, и себе домой немного оставил. Всё как ты любишь…
— А что же ты тогда молчал, гад?! Я же тебе план показывал!!
Ты же…
— А то и молчал! А ты забыл, как я по твоей просьбе (по дружбе, блин) оприходовал канистры, которые ты на склад так и не принёс? А может, ты забыл, как я потом неделю из бэушного металлолома «варил» эти канистры перед очередной проверкой?
— Так это что, блин… месть?!
— Бог с тобой, Николаич! Какая месть?. Это СПОРТ!! Так что «один: один»!
Мозоли. Вот такая давно забытая вещь появилась на ладонях у дедушек второй роты. Посреди казармы второй роты в вертикальном положении находился единственный предмет — Щур.
— О! — оживился Гунько. — А давайте ему ногу отрубим! Сильвер же одноногим был?
— Тогда ему ещё и попугая на плечо надо. Кто у нас попугай? — поинтересовался Бабушкин.
— Папазогло! — предложил Соколов.
— А хочешь, — абсолютно серьёзно продолжил Гунько, — Вакутагина попугаем? Он тебе над ухом в бубен стучать будет, когда мимо клада проходить будете!
— Слушайте, он же два преступления совершил! Первое: кинул «дедушек» на энную сумму, но второе-то — самое страшное! Этот чел скомпрометировал целую науку географию! Как теперь верить, что Волга впадает в Каспийское море? А вера в вечную мерзлоту?? Родя, как нам всем теперь жить с такими сомнениями? — недоумевал Бабушкин.
— Ну что, землекопы! Спасибо за работу! — прервал речь Бабушкина Шматко.
— Не за что, товарищ лейтенант! Обращайтесь, если что… — за всех ответил Бабушкин.
— Что-то вы невесёлые какие-то… Ладно, я с кабелем облажался, а вам-то что? Ещё один день прошёл и… этот с ним…
— Эх, товарищ лейтенант, нам бы ваши заботы, — простонал, щупая мозоли, Гунько.
— Что это вы мне тут загадками говорите? А ну, колитесь! Я ж вам про кабель — как на духу…
— Ну что, может, расскажем Николаичу? Свой человек, тем более — товарищ по несчастью, — предложение Соколова было одобрено единогласно.
— Вы, товарищ лейтенант, «Остров сокровищ» читали?.
— Ну, в детстве… смотрел.
— Во-о-от. А теперь версия для взрослых… Только вы… это… никому!
— Могила!
— Мужики, тут… это… — ворвался в каптёрку Фахрутдинов.
— Чего «это»? — «Это» оторвало стариков от чайной церемонии, которую они в честь окончания поиска клада решили устроить в каптёрке.
— Тут такое дело… в общем… хрен мы больше Кабанова увидим…
— Ни фига себе, — расплылся в улыбке Соколов.
— У Кабанова двойня родилась — отслужил своё Петруха…