– Рассветает, Майк?

За высокими отрогами гор рдеет кровавыми всполохами закат.

– Нет, не думаю, – отвечаю я. – Тьма наступает нам на пятки. Видишь, его спутник, окруженный звездами, движется полным ходом? Значит, сейчас поздний вечер. Ночью он описывает круги вокруг планеты в три или четыре раза быстрее, чем днем. Я успел понаблюдать за этим из подземного зала с видом на океан.

– Ты много чего успел увидеть!

– Да, можешь мне поверить, Доми. За нашими спинами – море или целый океан. Я точно не знаю, но оно там есть.

– Но там достаточно высокие скалы. Ты и на них поднимался?

– Нет, я бы ни за что не смог это сделать. Но я помню, что в одном из залов была огромная стеклянная крыша, врезанная прямо в скалы с острыми выступами. Они хорошо видны и отсюда, если приглядеться.

– Все пугает и интригует одновременно.

– Естественно, мы же на другой планете!

Волк трусцой бежит впереди нас. Он исполняет роль стража и впередсмотрящего, обнюхивает и выискивает подозрительные следы на земле, чтобы в случае чего предупредить нас об опасности. Я резко останавливаюсь, Доминик едва не наскакивает на меня сзади.

– В чем дело? – ворчит он, обходя меня сбоку. – Я не собираюсь здесь задерживаться. Давай, Майкл, теперь и ты поднажми.

Я стою, обдумывая, что мне делать дальше. Браслет сам нарисовал на земле и далее, на отколовшейся от небольшой скалы груде камней, следы.

Я всем сердцем желал найти ее, и вот теперь почти бежал по этим следам.

В голове вертелось одно слово: Мира! Ветер свистит в ушах, Доминик вместе с волком бросаются за мной. Когда они догоняют меня, я уже взбираюсь по камням на тропу, ведущую в глубокую пещеру.

– Майк, – кричит позади меня брат. – Почему так быстро? Откуда у тебя столько сил?

Я слышу его крик, но уже забегаю в пещеру и мчусь вниз. Спускаться всегда проще, чем подниматься. А сейчас камни режут мне ладони до крови, впиваются в стопы через подошвы ботинок, но я скольжу вниз все быстрей. По гладкому каменному дну бегут следы босых ног, и я мчусь по ним.

– Майк, – окликает меня сверху брат. – Что происходит? Остановись!

Я с трудом повинуюсь этому зову. Терпеть не могу, когда меня останавливают.

– Браслет указывает мне возможный путь к Мире, – отзываюсь я.

– А ты уверен, что следы принадлежат ей?

– Нет. Я не уверен! Возможно, она вообще осталась на Земле. Но однажды такие следы помогли мне спастись от Твари.

Доминик в который уже раз обматывает Джека веревкой, и тот, не ожидая сигнала, сигает вслед за мной, на темное дно безмолвной пещеры.

– Как тебя угораздило с волком дружбу завертеть?

– Он спас жизнь мне, а я – ему. Так и закрутилось.

– Мне давно надо было себе другую женщину найти. И что я только делал с этой Элизой целых пять лет!

– Действительно. Кинь мне фонарик.

– Подожди немного, видишь, я занят! – возмущается брат.

Рядом со мной спрыгивает со стены Джек. Я отвязываю его, и он быстро растворяется в угольно-черных тенях пещеры.

– Лови, – кричит Доминик, и мне в руки падает черная трубка фонаря. – Реакция отменная. Иди, осмотрись, пока я спускаюсь. Кстати, чуть не забыл, в пещере есть послание…

Я осторожно ступаю по полу. Здесь каждый звук разрастается и передается через витиеватую сеть каналов прямо в центр, к пропасти. Нарастает ощущение опасности, будто кто-то невидимый в глубине вторит моим приглушенным шагам, и я все чаще подолгу замираю.

Я боюсь использовать браслет в пещере как фонарик, чтобы не перестать видеть следы, убегающие в глубокий мрак. Ко мне незаметно подошел волк, и я вдруг осознал свою беспомощность в этой полной тьме!

– Что за послание, Доминик?

Мой брат к этому моменту проделал только четверть спуска. Он очень осторожничает, в отличие от меня.

– Что-то вроде предупреждения. «Они очень опасны, скорее выбирайтесь из темноты» – что-то такое. Как думаешь, о ком шла речь?

Я с минуту вожу лучом фонарика из стороны в сторону. Где-то справа глаз улавливает движение, затем – еще одно. Два силуэта. Они уверенно шагают нам навстречу, метрах в пяти останавливаются и застывают, как мраморные статуи.

Я делаю два коротких шага вперед, направляя луч на незнакомцев.

Доминик наконец спрыгивает на дно и отряхивает каменную пыль с ладоней.

А я не могу говорить, не могу двигаться. Я смотрю на нее, затем вопросительно перевожу фиолетовые глаза на Стива.

Стив и Мира держатся за руки. Их взгляды полны укора и неприязни, а Стив еще и скрежещет челюстями.

– Мира, – говорю я. – С тобой все в порядке?

Она долго молчит, к этому времени подходит Доминик, целящийся из револьвера Риза в его же безумного сына.

– Ты бросил меня, Майкл. Совсем одну. С чудовищем… – шепчет Мира.

– Я этого не хотел, – оправдываюсь я. – Прости меня. Я пытался тебя спасти.

– Все это время ты спасал лишь себя! – возмущенно говорит она. – Свою драгоценную шкуру.

– Что он делает рядом с тобой? Он пытался застрелить меня из револьвера, который когда-то выкрал у отца. Помнишь, ты рассказывала мне об этом, Мира?

– Он меня не бросил в темноте совсем одну, когда мне было страшно. Ты ведь прекрасно знал, что я приеду, несмотря на свой страх. Ты не отвечал на звонки.

Я боялась за тебя, и вот что из этого вышло. Стив был прав…

– Прав?! – кричу я. – Насчет чего? Что я бросил тебя? Это гнусная ложь. Его убила та тварь, она на моих глазах набросилась на него. Это не он, Мира. Это существо уже однажды приходило ко мне в обличии Ивелен. Отойди от нее, – рявкаю я на «Стива».

Мне пришлось рассказать ей о том случае, иначе как она поверила бы, что Стив вполне может оказаться не совсем человеком? Он тоже слышал меня. Но ни один из них не собирался прислушиваться ко мне.

– Ты не в себе, любимая, – я протягиваю к ней ладонь. – Прошу тебя, подойди ко мне. Пожалуйста.

– Ты просишь меня? Разве тебе было мало Ивелен, дорогой? Зачем тебе впускать кого-то в свою судьбу, лишь бы заглушить одиночество? Оно важно для тебя, Майкл. И никто, даже твой брат, не сможет его утолить. Увы, твоя участь – остаться одному.

– Что она мелет? – вклинивается в беседу обозленный Доминик.

– Есть другой вариант, – продолжает Мира. – Ты можешь занять его место.

Мы отпустим Стива, а ты будешь навсегда со мной. Вместе на чужой планете – свободные. Никто больше не помешает нам любить друг друга. Что скажешь? – ее ухмылка заставляет меня умирать от отчаяния. Кажется, я ее потерял.

– Ты не она, – говорю я с уверенностью.

– Почему? – в эту секунду я замечаю, как исчезают белки в ее глазах, а вместо них появляется знакомая бездонная пропасть.

Волк сразу начинает рычать и щетиниться. Доминик сует мне в ладонь заряженное ружье.

– Нас окружают, – шепчет он мне в левое ухо и начинает следить за прибывающими тварями.

Из тьмы появляются двухметровые создания, царапающие камни изогнутыми, острыми, как бритва, когтями на своих птичьих лапах. Чьи-то клешни торчат в стороны, словно крылья ястреба, кто-то на них опирается, кто-то размахивает ими, рассекая воздух. Они брали нас в кольцо, клацая зубами и сверкая темнотой глаз. Когда они остановились, я услышал, как Доминик сглотнул.

– Что мы здесь делаем? – шепчет мне брат, чтобы они нас не услышали. – Пора совершить переход, Майкл. Их слишком много.

– Я все еще делаю выбор. Я не могу вот так взять и уйти без нее. Что бы они с ней ни сделали.

– Смирись, смертный, – заговорила Тварь в теле Миры. – Если тебе под силу отыскать ее в глубине, мы освободим к ней дорогу. Еще есть шанс…

– Нет, – отрезает Доминик. – Даже не надейся на это! Он никуда не пойдет. Их убили, – теперь он обращается только ко мне. – Разве ты не видишь, она в роли приманки. Чем еще можно заманить жертву, как не самыми близкими людьми!

– Ты тогда приходила ко мне в образе Ивелен? Это не было сном или бредом, как я думал. Я верил, что схожу сума.

– Вы верите лишь в то, что видите, и только иногда прислушиваетесь к голосу рассудка. Когда ты осознаешь, что не вернешь ее, что ты будешь делать, что предпримешь? – спрашивает Тварь.

– Ты изучаешь меня? – в моих глазах мелькают искры удивления.

– Майкл, ты и впрямь сообразительный. За тобой интересно наблюдать. Займи ее место, и мы с радостью отпустим ее с твоим младшеньким братиком. Мы долго смогли уживаться вместе, в одном доме, разве ты не хочешь вернуть это время?

И при этом возвратить кому-то надежду? Спасти загубленную по твоей вине жизнь? Будь благородным до конца.

– Я готов занять ее место, – твердо решаю я. – Но перед этим я…

– Ты спятил? – вопит Доминик.

– Не лезь не в свое дело, – отрезаю я. – Я должен убедиться в безопасности их обоих.

Мира на миг становится обычной, такой, какой я ее запомнил в нашу последнюю ночь. Я жалел, что тогда не осмелился ее потревожить, разбудить, а теперь мне не хватало ее настоящего прощального взгляда. Без притворства, без лжи, без сомнений, которые теперь охватили ее сердце. Она молчаливо отвернулась и зашагала прочь, в темноту.

– Постой, – моя просьба прозвучала в тишине, как тихий всхлип. – Я готов…

Доминик схватил меня за руку, Джек зажал челюстями мою штанину.

– Увы, – теперь звучал голосок моей малышки Миры Джонс. – Когда-нибудь каждому из вас придется делать выбор. И если он правильный, он не заберет у вас – все! Без разговоров, без отлагательств, без жалости!

Я дернулся, но Доминик крепко держал меня. Я крупнее брата, но совсем обессилел. Наконец, мне удалось вырваться, но потом он вместе с волком опять налетел на меня. Я вскрикнул и начал отбиваться, а когда сил уже не осталось, увидел, лежа ничком, женские ботинки, уходящие вдаль. А потом птичьи лапы начали приближаться.

Над макушкой свистнула пуля револьвера, пещеру огласил крик раненой бестии. Джек, пытаясь защитить нас, налетел на хищников, но от удара по морде отлетел куда-то к стене.

Я вскочил, проклиная их всех и злясь на весь белый свет. Жажда мести пульсирует в крови. Грохочет мое ружье. Я с упоением дроблю кости тварей, картечь разрывает их кишки, камни залиты кровью. Я стреляю ловко и без промаха, но, увы, наш арсенал не безграничен.

Доминик сражается неподалеку. Когда он перезаряжает револьвер, я прикрываю его.

– Прикрой меня, – кричу я и начинаю пробираться сквозь полчища убийц к волку. Они начинают преследовать и зажимать меня около входа в пещеру.

Я понимаю, что могу спастись, но это погубит Джека и Доминика.

Я застрелил уже пять тварей (они все-таки не такие бессмертные, какими казались), у ног одной из них я вижу лежащего волка. Он приподнимается, затем прыгает ей на спину. Завязывается невидимая возня, еще трое из них закрывают их своими телами.

Потом кричит Доминик – мучительно долго, его крик рвет перепонки.

– Доминик, браслет, воспользуйся порталом, сейчас же, – воплю я из-за всех сил.

Уничтожаю трех тварей, выросших на пути, и, прежде чем схватить Джека, засаживаю две пули в голову бестии, дергающейся в припадке. Она пытается когтистыми ручищами смахнуть со спины нахального и изворотливого противника.

Изворачиваюсь и ухожу влево от клешней, засаживаю всего одну пулю в брюхо и бегу к волку. Стреляю в ногу твари, та валится, и Джек принимается рвать ее глотку острыми зумами.

Теперь мы вместе, но еще не одна дюжина нападающих разделяет меня с братом. Вдалеке я замечаю его силуэт. Они настигают Доминика, гонят его к пропасти. Он хромает, из его левого бедра сочится кровь.

– Доминик, – хрипло кричу я, и он начинает оборачиваться. Мы встречаемся на секунду взглядами, он кивает, и тут я теряю его из виду. Твари сгрудились так плотно, что я не могу различить их. Мне ничего не остается, как прокрутить шар по часовой стрелке, затем два раза – против. Крепко обеими руками вцепиться в тело волка и начать долгожданное перемещение.

Я был словно в тумане и видел, хотя… нет, только ощутил присутствие Миры. Девушка изо всех сил старалась остаться рядом, прикоснуться к моей руке, но вместо этого она прошептала:

– Прости меня, – потом ее легкий шепот превратился в шум дождя, который за считанные секунды омыл меня с головы до ног.

Ночь. Я стою на коленях в грязи прямо перед своим особняком. Один, без Джека и Доминика. Где волк? Сумел ли выбраться мой брат?

Я начал подниматься, но тут же рухнул обратно, обессиленный, сжимая в кулаках мокрую жижу, и едва не рыдал от отчаяния – в который раз.

Неожиданно кто-то положил мне на плечо теплую ладонь.

– Доминик, – хриплю я.

– Все хорошо, я жив, – отвечает он. – Поднимайся, Майк. На этот раз мы должны уехать на одной из машин. Где твои ключи?

Я смотрю на него, силясь припомнить подобную мелочь, но ответ так и не приходит на ум.

– Я не помню, – отвечаю я.

– Ладно. Я схожу за своими ключами, идет?

Я молчу. Отпускаю его в особняк совсем одного, с безразличием глядя вокруг, будто меня уже ничего не волнует. А ведь я по-прежнему в ответе за жизнь своего Доми. Я тупо смотрю на то, как бешеные ручьи несут комья грязи вперемешку с камнями до самых распахнутых ворот.

– Майк! – окликает меня Доминик. – Все будет хорошо, мы выберемся.

Доминик вошел в холл. Внутри было тихо, тот же беспорядок. Браслет по-прежнему оттягивает кисть, но эта тяжесть мгновенно исчезла, как только он бросился к своим вещам. Они лежат где-то здесь, на полу.

– Есть! – воскликнул радостно он, сгребая пальцами с деревянного пола черный брелок с ключами.

На диване сушилась кожаная куртка, будто он только что пришел в ней с улицы.

Он торопливо засобирался к выходу, но тут по лестнице, грохоча по ступеням, пронеслось вниз что-то невероятно тяжелое. В револьвере оставался всего один патрон, и Доминик незамедлительно выстрелил.

Выстрел пробуждает мой уснувший рассудок. Страх за брата помогает преодолеть смертельную усталость. В спину дует сильный ветер, я чуть ли не в бреду добираюсь до дома и распахиваю дверь.

Пол подо мной сверкает и блестит от воды, стекающей ручейками с одежды.

Я вытираю лоб рукавом и иду к лестнице.

– Доми, – зову его, но никто ни отвечает. – Доминик!

За спиной цокает коготками волк, зажав в пасти револьвер. Он отдает его мне, и я не на шутку начинаю беспокоиться за жизнь брата.

Мы бросаемся к ступеням. В этот безумный миг я умоляю браслет показать мне дверь, сокращающую дорогу к брату. Проход возникает прямо на лестнице, и я продолжаю теперь бежать по правому крылу второго этажа. Останавливаюсь возле своей спальни. Выбитая дверь почему-то исчезла.

Джек не успевает переместиться в пространстве вместе со мной, он стоит позади вращающегося черного кокона, темной субстанции, в которой находится Тварь вместе с моим братом, подвешенным, как и я, на клешнях. Его куртка порвана, Доминик без сознания, если только Тварь не проткнула его насквозь.

– Отпусти его. Тебе нужен я, так иди и возьми меня!

Реакция мгновенная. Существо тут же отпускает добычу, решив поймать дичь крупнее и интереснее.

– Ты ведь умеешь разговаривать, – говорю я, собираясь воспользоваться своим главным оружием: заговорить зубы и бежать. – Так ответь честно. Что вы хотите от людей? Сожрать, изучить или…

Оно не дает мне закончить мысль:

– Поиграть. Это же так весело, – отвечает создание нечеловеческим голосом.

– Поиграем! Любишь играть? – я отступаю назад.

– Верно, – шипит Тварь, двигаясь ко мне.

– Перед тем, как все закончится, ответь! Что вы сделали с похищенными людьми? И что сделаете со мной?

– Забрали поиграть, и тебя заберем, особенный человек, – в пасти сверкают зубы. – Чтобы мучить.

Мне удалось!

У меня получилось телепортироваться из одного прохода за спиной в стене в другой, раскрывшийся сразу за Домиником. Я подхватываю его под мышки и волоком втаскиваю внутрь. Пока Джек отвлекает Тварь, я, взвалив на плечи бесчувственное тело, бегу к автомобилям.

Ключи выпадают из кармана куртки Доминика под ноги. Его «опель» сверкает на фоне иссиня-черного неба в свете полной луны. Чистый, вымытый дождем, он вселяет в меня каплю надежды на то, что скоро весь этот кошмар окажется в прошлом.

Доминик сидит в машине без чувств, я завожу двигатель, включаю дальний свет фар вместе с противотуманными огнями. Выставив одну ногу из машины, жду Джека. Страх за него начинает тревожить меня, и я уже собираюсь возвращаться за волком, как вдруг из главного входа метнулся его силуэт.

Я вижу окровавленную морду, шерсть на загривке стоит дыбом и кое-где выдрана клоками. Джек стрелой мчался ко мне, а за ним неслось Оно.

– Скорее, Джек, – воплю я так, что Доминик начинает приходить в себя.

Мы с волком одновременно прыгаем в машину, автомобиль катится назад, клешня режет лобовое стекло. Резкий разворот, существо скатывается по капоту на землю, пытается достать боковую дверь, но только царапает ее острым когтем. Я изо всех сил давлю на газ и срываюсь с холма по убитой дороге к трассе «Рок».

Преследователь отстает, он виляет в кусты, срезая себе путь, пока я огибаю рощу. И все же нам посчастливилось больше не столкнуться.

Дождь утихает. Впереди на горизонте неторопливо встает солнце, крохотное размытое светлое пятнышко среди набежавших хмурых туч.

– Я начал тебя забывать, – говорю я ему, не замечая, как по щекам текут слезы. Я улыбаюсь и благодарю судьбу за подаренный шанс вернуться на родную Землю. Она поистине самая прекрасная планета. Ее можно полюбить только за рассветы, за ласковый ветерок и другие мелочи, без которых невозможна сама наша жизнь.

Я мельком смотрю на брата. Тот не успел еще разлепить веки, как принялся ощупывать свои раны, их было, как и у меня, две на плечах и еще одна, полученная в схватке, – на ноге.

– Клеймо Твари. Как ты себя чувствуешь, парень? У меня совсем не было времени рассматривать твои отметины, так что лучше сразу к врачу.

– Пустяки, – его лицо кривится от боли. – Царапина…

– Не ври! Она протыкает так, что руки через несколько часов отнимаются.

Или, по крайней мере, не поднимаются без адской боли.

– Куда мы едем, если не секрет? До Торонто далековато.

– В ближайший госпиталь, в городок Темный Бор.

– Разве он там есть? – удивляется Доминик.

– Найдем. Надо вас обоих показать врачам…

– А что же ты? Пострадал меньше всего? – ворчит брат, прикусывая губу.

Волк подсовывает морду к моему правому плечу, касается мокрым языком шеи.

– Я бы обнял тебя, Джек, только руки заняты.

Какое-то время мы молчим, каждый погружен в свои думы.

– Мне жаль Миру, Майк!

Я вздыхаю. Не хочу, чтобы он знал о моих планах, поэтому напускаю трагический вид, разгоняюсь и лечу мимо леса.