Возвращаясь ко дням сегодняшним. Сколь ни вращай, сколь не ебись любым, пусть даже пестрым конем, если ни кольцом нибелунгов, бля, но более очевидно другое: развитие всегда определяется и будет определяться количественными показателями, то есть хуердой неглубокой и аппелирующей к общему знаменателю человеческой природы, каковой прост, очевиден, опять же, и живуч, как не живуча никакая кошка, коим столь склонны людишки качество таковое приписывать. Это так вот почему. Потому что Качество — это вне всякого сомнения то же Количество, только суммирующее всю хуйню по какому-то одному условно определенному признаку.

Печаль же вся, ради выражения которой сия глава затеяна вдохновенно литераторствующей, подобно обезумевшей моей Имярек, непокорной дурацкой золушкой, может быть легко сведена, что и будет сейчас проделано у вас на глазах без какого бы то мошенничества, к весьма недлинной сентенции: все мудаки. Но это я пошутил, хоть это, к сожалению, тоже правда.

Просто через жизнь каждого пидараза (не в смысле гомосексуалиста, а в смысле голой обоюдоебущейся обезьяны) в один злосчастный день пролегает непререкаемая черта, после переползания за которую это злоебучее вышеупомянутое развитие становится уже категорически невозможным осуществлять за счет количества прочитанных книжек и воспринятых умных взрослых разговоров. Со всей безапеляционной хлесткостью и неповторимой яркостью звука, сопровождающего удар ссаной тряпкой по юному, жаждущему новых знаний еблу, приходит к вышеозначенному пидаразу четкое понимание, что отныне его рост, развитие и вообще хоть какая-то безопасность существования определяется иным количественным признаком, и признак сей — не что иное, как его собственные победы; постановка и достижения собственных целей; совершенные им убийства или же акты помилования; выебанные, а не бесмысленно вожделенные женщины; рожденные, а не гипотетические дети; написанные, а не задумываемые в бесконечных количествах произведения; покоренные, а не обойденные горы! Такая хуйня. Такие дела. Такая жизнь.