Напевая себе под нос, Маргарет из ниши наблюдала за парами, которые кружились в вальсе.

Маргарет глотнула еще шампанского – это был уже четвертый бокал – и выглянула из-за пальмы. В этот момент ее заметил мужчина, одетый во все черное. Маргарет в отчаянии застонала в безуспешной попытке спрятаться. Но Роджер уже шел к ней.

– Мне показалось, что я увидел, как вы мелькнули между деревьями, – сказал он. – Я говорил вам, как прекрасно вы сегодня выглядите?

– Да. По крайней мере дважды.

– Прошу меня простить, если повторяю одно и то же. Но это истинная правда. Вы действительно превосходно выглядите.

– Будьте добры, ответьте мне на один вопрос. Что именно вы находите во мне превосходным?

Роджер уставился на Маргарет, ошеломленный ее прямотой.

– Ну… – Он замолчал и внимательно посмотрел на нее. Потом собрался с духом и произнес: – У вас красивое лицо.

– Правда? А как насчет моих глаз? Разве они не сверкают, как бриллианты?

Роджер улыбнулся:

– Это довольно избитое сравнение.

– А мои волосы напоминают цветом соболиный мех?

Его улыбка стала еще шире.

– Нет, – ответил Роджер. – У вас обыкновенные русые волосы.

Маргарет рассмеялась, Роджер тоже. Она посмотрела на него и вдруг поняла: когда Роджер радуется чему-то по-настоящему, когда не говорит слова, которые, как ему кажется, обязан ей говорить, он нисколько не раздражает Маргарет.

У него очень красивые губы. Интересно, каково это – целоваться с мужчиной?

Вдруг ей пришла в голову безумная мысль. Маргарет не хотела выходить замуж за Роджера, но вот поцеловаться с ним… Она допила шампанское и поставила бокал под растущий рядом папоротник.

– Сады вокруг виллы так прекрасны в лунном свете, – произнесла Маргарет. – Не хотите посмотреть на них?

Роджер изумленно уставился на нее.

– Прямо сейчас? – спросил он.

– Ждите меня в саду, в центре самшитового лабиринта в полночь, – прошептала Маргарет и вышла из своего убежища. Роджер так и остался стоять в нише, глядя ей вслед, разинув от удивления рот.

Дверь в галерею открылась, и до Тревора донеслись звуки бала. Несколько мужчин вышли на воздух, чтобы выкурить сигары. Тревор не желал никого видеть. Он хотел тишины и покоя. Хотел подумать над тем, как выйти из тяжелой ситуации, в которой оказалась его семья. Где достать двести тысяч фунтов.

Проклятие, каким же идиотом надо быть, чтобы наделать столько долгов! Во всем виноват Джеффри. Ему было лень заниматься делами поместья. Джеффри всегда был таким. Его высокомерие не знало границ. А теперь, когда сундуки семьи Эштрнов опустели, Джеффри пустил себе пулю в лоб.

Тревор подумал, станет ли Элизабет носить траур весь год или притворяться, будто она глубоко скорбит по драгоценному супругу. Вряд ли, подумал Тревор с присущим ему хладнокровием. Ведь Элизабет ненавидит черный цвет.

Тропинка повернула, и перед Тревором возникла стена из плотно растущего самшита. Все, тупик. Он повернул назад и какое-то время шел тем путем, который избрал в самом начале, а потом свернул на другую тропу.

Элизабет. Тщеславная, легкомысленная женщина, которой достался тщеславный и глупый муж. Она беспокоилась о поместье еще меньше, чем Джеффри.

В своем письме к нему мать жаловалась на ужасное состояние Эштон-Парка. Крыша над западным крылом протекает, ковры вытерлись, канализация перестала исправно работать еще три года назад. Фамильные драгоценности проданы, портреты в позолоченных рамах заложены в ломбард. Обеденный сервиз из чистого серебра, подарок королевы Елизаветы первому графу Эштону, тоже пошел с молотка.

Черт с ними, с драгоценностями, портретами и традициями. Эштон-Парк имел для Тревора значение только по одной причине: он принадлежал ему.

Тревор еще раз повернул и оказался на небольшой площадке. В центре журчал фонтан, в лунном свете струи воды отливали серебром. В тенистых уголках стояли каменные скамейки, скрытые от постороннего взгляда перголами с вьющимися розами. Это место явно предназначено для любовных свиданий. Тревор уселся на ближайшую скамью и невидящим взглядом уставился на фонтан, видневшийся среди листвы. Его мысли перешли от прошлого к будущему. Впервые в жизни у него на самом деле появилось что-то свое, и он не намерен терять его только потому, что его старший брат вел себя как идиот.

Его размышления прервал шелест юбок, и Тревор увидел, как на площадке появилась девушка в бальном платье. Она явно была в числе приглашенных на праздник и просто решила прогуляться. Вдруг она остановилась.

– Почему бы тебе не поцеловать меня?

Этот вопрос застал Тревора врасплох. На какой-то миг ему показалось, что девушка обращается к нему, но потом Тревор сообразил, что она не может видеть его за увитой розами перголой. Тревор никогда раньше с ней не встречался, и вряд ли девушка могла обратиться е такой просьбой к совершенно незнакомому ей мужчине.

Тревор продолжал наблюдать за ней.

– Роджер, я хочу, чтобы ты поцеловал меня, – прошептала девушка, а потом покачала головой: – Нет. Слишком прямолинейно. Так у меня ничего не получится.

Девушка начала беспокойно ходить из стороны в сторону. Она была глубоко погружена в свои мысли и совершенно не подозревала, что в десяти футах от нее сидел посторонний мужчина. Вдруг она остановилась, подняла голову, как будто для того, чтобы посмотреть на воображаемого партнера, и опять спросила:

– Не хочешь ли ты поцеловать меня? – Потом вздохнула и произнесла: – Нет, так тоже плохо.

Тут до Тревора наконец дошло, что девушка задумала. Он улыбнулся. Сейчас должно было состояться ее свидание с мужчиной – причем, судя по ее поведению, первое в жизни, а это было своеобразной репетицией предстоящих событий. Тревор окинул девушку оценивающим взглядом. Если бы он мог, то сказал бы ей, что у нее нет никаких поводов для волнения. Рядом с таким созданием только слепцу или непроходимому глупцу потребуется поощрение.

Девушка была очаровательна. Синее бархатное платье с глубоким вырезом открывало ее молочно-белую кожу. Девушка была прекрасно сложена.

Внимание Тревора привлекло вежливое покашливание. Без сомнения, это был тот самый Роджер.

– Лорд Хаймс, – девушка сделала ему знак подойти ближе, – я вижу, вам удалось найти путь сквозь лабиринт.

– Это заняло у меня немало времени, – ответил мужчина. – Довольно утомительная прогулка.

Девушка шагнула к Роджеру. Взглянув на небо, он проговорил:

– Прекрасный вечер, не правда ли?

– Да, погода замечательная, – согласилась девушка. Она посмотрела на луну, а потом опустила голову и перевела взгляд на стоявшего перед ней мужчину. – Италия такая романтичная страна, вам не кажется?

– М-м-м… да. Думаю, что да, – запинаясь, ответил тот, неуклюже дергая узел своего шейного платка, как будто ему было тяжело дышать. Ухмылка на лице Трево-ра стала еще шире. «Что за бесчувственная рыба!» – мысленно воскликнул он. Похоже, этот Роджер был до крайности холодным, да еще и глупым человеком. А вот его подругу ему было искренне жаль. Позор, что такой соблазнительной девушке приходится прикладывать так много усилий, чтобы получить поцелуй.

Роджер прокашлялся и заявил:

– Должен сказать, что ваше приглашение прогуляться вдвоем меня поразило. Обрадовало, конечно, но и поразило тоже. У вас так много поклонников.

– Никто из моих поклонников еще не целовал меня, – сказала девушка.

– В этом я не сомневаюсь, – напыщенно ответил Роджер. – Вы же не простолюдинка. Ни один джентльмен не осмелится вести себя столь дерзко с девушкой вашего положения.

Тревор открыл рот от удивления. «К черту правила! Поцелуй ее, идиот! Неужели ты не видишь, что она этого хочет?»

– Конечно, нет. – В голосе девушки звучало разочарование.

– Но это лишь в том случае, если джентльмен с вами не обручен, – продолжил Роджер. – После помолвки поцелуи не запрещены. – Он замолчал, собираясь с духом, потом схватил девушку за руку и опустился на одно колено. – Маргарет – могу я называть вас так? – И, не дожидаясь ответа, произнес: – Вы мне очень нравитесь, я вас искренне уважаю. Вы станете мне превосходной женой. Вы выйдете за меня замуж?

Тревор с трудом сдерживал смех. Девушка попыталась высвободить руку, но Роджер крепко держал ее.

– Скажите, что выйдете за меня замуж! – воскликнул он. – Мы будем прекрасной парой.

– Не сомневаюсь в этом, но я не думаю, что…

– Моей матушке вы тоже очень нравитесь, хоть вы и американка. Она одобрила мой выбор и дала согласие на то, чтобы я попросил вашей руки.

«Ага, – подумал Тревор, – значит, он сначала попросил разрешения у мамочки. Как это мило».

Девушка предприняла еще одну отчаянную попытку высвободить руку.

– О, Роджер, пожалуйста, встаньте! Мне следовало знать, что из моей затеи ничего не получится. Нам лучше просто забыть об этом.

Мужчина в изумлении посмотрел на нее:

– Забыть?

– Ну разумеется. Вы сделали мне предложение. Я польщена. Но не могу выйти за вас замуж.

– Но вы же сами пригласили меня сюда. Заставили меня поверить…

– Мне очень жаль, если я ввела вас в заблуждение, простите меня. Но, поженившись, мы совершили бы ужасную ошибку.

– Ясно, – холодно произнес Роджер, поднявшись с колена. – Вы правы. Мне следовало хорошенько подумать, прежде чем впустую потратить время, ухаживая за невоспитанной американкой. Прощайте.

Он чопорно поклонился и ушел.

Тревор больше не мог сдерживаться и громко рассмеялся.

Маргарет вскрикнула и обернулась. К ней шел мужчина, высокий, широкоплечий, облаченный в помятую одежду. Его черные волосы были небрежно зачесаны назад, а щеки поросли щетиной. Однако покрой одежды был превосходным, а когда он заговорил, по его тону и произношению Маргарет поняла, что незнакомец принадлежит к высшим слоям общества.

Мужчина подошел к ней. У него были правильные черты лица, глубоко посаженные глаза. Маргарет покачала головой и попятилась, выпитое шампанское давало о себе знать.

– Если вы сделаете еще хоть шаг, то окажетесь в фонтане, – заметил мужчина.

– Кто вы такой? – спросила она.

– Не помню, чтобы я когда-нибудь веселился так, как сейчас, – произнес он, не ответив на ее вопрос. – Ваш жених вел себя как дурак. Я рад, что вы отказались выходить за него замуж.

– Как вы посмели прятаться тут и подслушивать!

– Я пришел сюда раньше вас, – ответил незнакомец. – Если вы хотели уединиться, вам следовало бы сначала удостовериться, что тут никого больше нет.

Маргарет это совсем не успокоило. У нее вообще появилось ощущение, что мужчина и не собирался ее успокаивать.

– Вы должны были сразу заявить о своем присутствии.

– И тем самым испортить самое романтическое событие в вашей жизни? Нет, на такое я не способен.

– Вы присутствовали при личном разговоре! – гневно воскликнула Маргарет.

– А мне почему-то показалось, что вы хотели получить поцелуй, а не разговор.

– Не понимаю, что вы имеете в виду.

– Правда? – Он провел по ее губам кончиком пальца. Едва заметное прикосновение парализовало Маргарет. Она ощутила, как сердце бешено забилось в груди. – Если вы действительно хотите поэкспериментировать с поцелуями, – тихо проговорил незнакомец, продолжая гладить ее губу, – то вам нужно найти мужчину, который знает толк в подобных вещах.

Маргарет схватила наглеца за запястье и отшвырнула его руку.

– Такого, как вы, например?

– Это предложение? Конечно, я с радостью займу место бедняги Роджера. – Он наклонился и добавил доверительным шепотом: – Можете мне верить, я не стану портить впечатление от первого поцелуя. Никаких падений на колени и предложений руки.

Его дразнящая улыбка стала еще шире. Маргарет не сомневалась, что в душе он просто смеется над ней. Она открыла рот, чтобы ответить, но не смогла найти достаточно резких и уничижительных слов, которые сбили бы спесь с этого самоуверенного павлина. В итоге Маргарет сделала единственное, что пришло ей в тот момент на ум. С головой, кружащейся от шампанского, с пылающими от смущения и ярости щеками она молча развернулась и просто убежала.

Продолжая улыбаться, Тревор смотрел ей вслед. Вдруг он заметил, как что-то блеснуло в свете луны. Тревор наклонился, поднял с земли вещицу и присвистнул. Это оказалась золотая заколка, усыпанная бриллиантами. Вертя в руках украшение, которое, наверное, стоило сотни фунтов стерлингов, Тревор думал о стройной фигуре девушки, о ее нежных губах и невинных, робких попытках соблазнения. Такая комбинация показалась ему необычной и очень заманчивой. Он вдруг почувствовал волну желания. Жаль, что Маргарет выбрала для прогулки под луной не его, а этого болвана Роджера. Уж он-то знал, как доставить девушке удовольствие.

* * *

На следующее утро Тревор проснулся чуть свет. Накануне во время прогулки с Эдвардом он заметил рядом с виллой конюшню. А он так давно не ездил верхом! Тревор принял ванну, оделся и направился к лошадям.

Главный конюх провел его внутрь, и Тревор медленно пошел вперед, восхищенно оглядывая лошадей в стойлах. Хозяин виллы наверняка знал толк в лошадях. Тревор остановился возле великолепной черной кобылы. Лошадь фыркнула и затрясла головой, откинув назад черную гриву.

В этот момент в конюшню вошел мужчина. Он наверняка был важной персоной, судя по тому, как конюх бросился ему навстречу и как приветствовал его.

– Доброе утро, Роберто, – ответил мужчина. – Оседлай Шеваля!

Конюх поспешил выполнить приказание. Мужчина подошел к Тревору и одобрительно кивнул в сторону кобылы:

– Синдер – хорошая лошадь, – сказал он.

– Она объезжена?

Мужчина рассмеялся:

– Как положено. Но она далеко не каждому позволяет садиться в седло. Например, с моей дочерью она дружит, но, видимо, потому, что Синдер чувствует в ней родственную душу.

– Думаю, лошади не выбирают седока, – возразил Тревор. – Просто мы разрешаем им везти себя.

– Возможно, но у Синдер, как и у моей дочери, свое мнение на этот счет.

Словно в подтверждение этих слов, кобыла вдруг взвилась на дыбы и стала бить воздух копытами. Затем опустилась и изо всех сил пнула задними ногами ограждение стойла.

Тревор зашел в пустовавшее рядом с лошадью стойло и крепко схватил Синдер за гриву, а второй рукой принялся гладить шею кобылы.

– Тише, – проговорил Тревор ласковым голосом, – успокойся.

Сначала лошадь начала вертеть головой, пытаясь высвободиться, но Тревор намотал гриву себе на руку и терпеливо ждал, ни на секунду не ослабляя хватку. Вскоре Синдер сдалась и затихла.

– Что ж, – сказал мужчина, – кажется, вы ей понравились.

– Нет, она делает вид, будто ждет, когда я решу на нее сесть. Тогда и посмотрим, кто кого.

– Пожалуй, вы правы. Кстати, я как раз собирался проехаться. Не хотите ли присоединиться ко мне?

– Охотно. – Тревор отпустил гриву лошади и вышел из стойла. Он протянул руку и представился: – Лорд Эштон.

– Я догадался. Эдвард мне говорил о вас, – ответил мужчина и тоже представился: – Я Генри Ван Альден.

Когда привели оседланных лошадей, хозяин дома встал рядом с Шевалем, жеребцом чалой масти, и обернулся: интересно, как Тревор справится с норовистой кобылой? Тревор медленно сел в седло, взял в руки поводья и движением головы сделал конюху знак отойти. Как только Роберто сделал шаг в сторону, Синдер громко заржала, затем попыталась опустить голову, собираясь встать на дыбы. Но Тревор изо всех сил натянул поводья, не дав ей возможности сбросить его на землю.

Какое-то время кобыла яростно крутилась и скакала под ним, но в итоге Тревору удалось успокоить ее. И тогда она благосклонно позволила всаднику вывести ее с конюшенного двора.

– Превосходно, – сказал Генри, когда Тревор поравнялся с ним. – Вы умеете обращаться с лошадьми.

Тревор почувствовал, что для этого человека такие слова были самой лучшей похвалой.

– Эдвард рассказывал мне, что вы занимаетесь археологией, – сказал Ван Альден.

– Да, можно сказать и так.

Генри указал на гряду зеленых холмов, возвышавшихся невдалеке:

– Там мы обнаружили интересные руины. Не хотите ли взглянуть?

Они скакали несколько миль и, оказавшись на вершине холма, остановились.

– Весьма впечатляющие руины, – заметил Тревор. – Памятник прекрасно сохранился.

– Да, неплохо. Хотя здание немного пострадало от землетрясения. Все ценные предметы давным-давно исчезли, но некоторые мозаики остались в первозданном виде. – Ван Альден прочел небольшую лекцию о римской археологии и рассказал о собственных интересных находках, например, о таком чуде техники, как древний водопровод, обнаруженный в этом здании. – Но я полагаю, вам не очень интересны римские руины. Ведь ваша специализация – Египет, не так ли?

– Да. Я жил там последние десять лет.

– Но сейчас, насколько я понимаю, вы унаследовали титул графа?

– Совершенно верно.

Генри окинул его оценивающим взглядом:

– А вместе с титулом вы получили в наследство и денежные проблемы, не так ли?

– Эдвард слишком много болтает. По-моему, вас это совершенно не касается, мистер Ван Альден.

– Разумеется. Кстати, Эдвард не говорил мне ничего такого, о чем бы не судачили в Лондоне последние несколько недель. Покойный лорд Эштон обанкротился, вы остались без средств к существованию, и негде взять кредит.

Тревор с трудом сдержался, чтобы не чертыхнуться. Боже правый, неужели в Лондоне все знают о его финансовых проблемах и каждый считает своим долгом напоминать ему о них?

Словно прочитав его мысли, Генри произнес:

– Я не хотел вас оскорбить, но, как бизнесмену, мне любопытно было бы узнать одну вещь. Появись у вас деньги, что бы вы с ними сделали? Купили бы еще земли?

– Раньше вложение денег в землю имело смысл, потому что в любом случае приносило прибыль. Но сейчас времена изменились. Цены на зерно падают, а рента за землю остается прежней. Поэтому сельское хозяйство в том виде, в каком оно сейчас существует, уже не приносит прибыли. Вряд ли ситуация в скором времени изменится.

– Так что бы вы сделали?

– Развивал бы индустрию, – ответил он. – Фабрики и заводы – вот что принесет деньги.

Генри посмотрел на него с изумлением:

– Это необычное заявление для человека с вашим положением. Большинство английских аристократов свято верят в то, что они должны и дальше жить исключительно на те средства, которые им приносит аренда земли. Даже если сейчас это стало неприбыльно.

– Похоже, большинству английских аристократов не хватает здравого смысла, – сухо ответил Тревор. – Моему брату его точно не хватало.

Генри рассмеялся и сказал:

– Что ж, никогда не думал, что встречусь с аристократом, который не считает ниже своего достоинства заниматься производством.

Тревор развернул лошадь, намереваясь ехать обратно к дому.

– Я практичный человек, мистер Ван Альден, – сказал он.

– В этом нет никакого сомнения, – ответил Генри с задумчивым видом.