Огромная столовая «Атлантика», эта фантазия в стиле барокко с похожей на безе потолочной лепниной и колоннами искусственного мрамора, годилась не только для торжественных трапез пассажиров из первого класса. К огромному облегчению Аннабел, это помещение как нельзя лучше подходило для свадебной церемонии. Столовая занимала три этажа, а стеклянный купол с витражами делал ее похожей на настоящий собор.

Спускаясь к ужину по центральной лестнице в сопровождении Бернарда, она не могла не думать о том, каково это будет — проделывать тот же путь в белоснежном облаке из атласа и тюля. Когда они остановились у подножия лестницы, чтобы поприветствовать родственников жениха и вместе с ними пройти к столу, она с легкостью вообразила изысканные букеты розовой магнолии и дорожку, усыпанную розовыми лепестками. А Бернард… Вместо того чтобы стоять рядом с ней, как теперь, он будет ждать ее на возвышении в конце этой огромной элегантной залы.

«И эти круглые столы отлично подойдут, — радостно подумала Аннабел. — Да-да, подойдут, пусть даже они привинчены к полу и неподвижны». Ее мама волновалась, что людям придется сворачивать шеи, наблюдая за процессией, но она не разделяла этого беспокойства. Ньюйоркцы с радостью перенесут такое незначительное неудобство только ради того, чтобы увидеть, как она, одна из нуворишей, совершит какой-нибудь непростительный промах. Никто из них ни за что на свете не захочет пропустить такое зрелище.

Но Аннабел не собиралась радовать их своими ошибками. Она твердо решила занять свое место в их обществе и потому не допустит никаких оплошностей, не испортит свой триумф.

Едва подумав об этом, девушка заметила герцога Скарборо, стоявшего неподалеку. И при виде его высокой худощавой фигуры и надменного лица что-то сжалось у нее в груди. И она твердо знала, что не ошиблась на его счет. Этот мужчина был необычайно привлекательным… и необычайно опасным.

Рядом с ним стояла высокая и очень красивая брюнетка — настолько похожая на него, что не могло быть сомнений: эта женщина — его сестра, леди Сильвия Шоу. Она беседовала с группой дам, среди которых Аннабел заметила Вирджинию Вандербильт и Мэйми Паджет, и девушка не могла не восхититься той легкостью и живостью, с которой леди Сильвия вела беседу. Аннабел же была так озабочена своим произношением и тем, какие слова соответствуют случаю, что каждый разговор с какой-нибудь из нью-йоркских леди стоил ей огромного труда и напряжения. Несомненно, сестра герцога говорила с теми же аристократическими интонациями, какие были у ее брата и у Бернарда, а ее голос сразу же вызывал уважение и никому не казался смешным. Ах, если бы только она, Аннабел, могла научиться говорить так же, как все они…

Девушка вновь посмотрела на Скарборо, и в ее памяти всплыли его слова, сказанные днем.

«Не позволяйте им изменить вас».

Ее удивила решительность, появившаяся в его взгляде, когда он произносил эти слова. Почему его это так волнует? Он ведь даже не знает ее. И как он вообще может думать, что у нее красивый голос? Как странно… Он сравнил ее голос с теплым медом, льющимся на горячий хлеб.

Аннабел почувствовала, что ее обдало жаром — точно таким же, как некоторое время назад, когда она говорила с ним. И именно в тот момент, когда она попыталась взять себя в руки, герцог повернул голову в ее сторону — как будто почувствовал ее взгляд. А затем…

Сказав что-то сестре, он решительно направился к ней, к Аннабел. И ее вдруг охватила паника — она почувствовала, что боится этого мужчину. Кроме того… Они ведь со Скарборо еще не были представлены друг другу.

За последние несколько лет Аннабел прочла достаточно книг об этикете, чтобы знать: мужчина не должен заговаривать с женщиной до того, как их официально познакомят. Однако она подозревала, что этот человек вполне способен проигнорировать правила этикета.

Герцог подходил все ближе, и Аннабел решила, что будет все отрицать, если он вдруг заявит, что уже знаком с ней. Но она напрасно волновалась. Он кивнул Рамсфорду в знак приветствия, однако прошел мимо, даже не взглянув в ее сторону, и протянул руку дяде Артуру.

И Аннабел увидела, как дядя радушно поздоровался с герцогом.

— Позвольте представить вас, милорд, — сказал он. — Это моя сестра Генриетта, а вот — ее муж, Джордж Чамли. Вы, разумеется, знакомы с Рамсфордом. Но встречали ли вы его невесту мисс Аннабел Уитон, мою племянницу?

Скарборо покачал головой.

— Увы, еще не имел чести. Очень приятно, мисс Уитон, — добавил он с поклоном.

Аннабел не знала, солгал ли герцог из вежливости или из соображений выгоды, но в любом случае она была рада, что он ответил именно так.

— Очень приятно, ваша светлость, — пробормотала она с вежливым реверансом. А затем повернулась к дяде. — Я не знала, что вы знакомы с герцогом, дядя Артур.

— Я не был знаком с ним до вчерашнего вечера, — сообщил Артур. — Мы с ним встретились за карточным столом. Его светлость оказался отличным игроком в покер. Он обыграл Хайрама в пух и прах.

— Это было всего лишь удачным стечением обстоятельств, — скромно заметил Скарборо.

А Бернард с усмешкой заявил:

— Говорят, что тому, кому везет в картах, не везет в любви.

Аннабел нахмурилась, задаваясь вопросом: не было ли в словах ее жениха недоброго умысла?

Скарборо же со вздохом проговорил:

— Так вот почему мой последний роман закончился тем, что в мою голову полетела ваза с цветами!

Все тоже рассмеялись, даже Бернард. А Аннабел с досадой подумала: «Не слишком ли они близкие друзья? Еще немного — и герцог присоединится к нам за ужином».

— Не желаете ли поужинать с нами, ваша светлость? — спросил дядя Артур. — Уверен, что мы смогли бы найти для вас и вашей сестры еще два места.

Герцог взглянул на девушку, и Аннабел замерла, опасаясь худшего. Но к ее облегчению, он не принял приглашения.

— Благодарю, но я не смогу. А теперь… прошу меня извинить. — С этими словами герцог поклонился и вернулся к своим друзьям, которые как раз собирались сесть за стол.

Через несколько минут распорядитель проводил к столу и семью Аннабел. И все они расселись не слишком близко от компании Скарборо. Но уже у стола девушка обнаружила, что ее место расположено в поле зрения герцога. Секунду-другую она колебалась, озираясь вокруг, однако не нашла способа поменяться с кем-либо местами, не привлекая к этому факту внимания. И потому, смирившись с неизбежным, заняла свое место. Когда же перед ней положили меню, она с радостью воспользовалась им как щитом и отгородилась от этого ужасного человека с голубыми дымчатыми глазами.

Использовать меню по прямому назначению Аннабел все равно не собиралась, так как знала: Бернард закажет все для них двоих — так он всегда делал. В первый же вечер после помолвки она узнала, что в высшем обществе принято, чтобы мужчина заказывал в ресторане блюда не только для себя, но и для своей невесты. Она согласилась с этим не задумываясь — и не только потому, что такова была традиция, но и потому, что меню всегда оказывалось на французском языке. Хотя Аннабел уже два года брала уроки французского, она все еще плохо ориентировалась в названиях изысканных блюд; к тому же официанты знали французский язык куда лучше ее, и она не хотела рисковать — ведь они могли опозорить ее перед Бернардом.

И он, конечно же, и сейчас заказывал всю еду — так было проще. Но в какой-то момент ее вдруг осенило: ведь ее жених ни разу не спросил, чего бы она хотела, — решал все за нее.

Она посмотрела на Бернарда, выбирающего различные закуски, основные блюда и десерты. И вдруг снова вспомнила слова герцога. «Не позволяйте им изменить вас», — так он сказал.

— Постойте, — сказала Аннабел, когда официант повернулся, чтобы уйти. — Я бы хотела ягненка вместо говядины.

Бернард нервно заерзал на стуле.

— Аннабел, если ты выберешь седло барашка, то все остальное тоже придется изменить. — Он усмехнулся, бросив взгляд сначала на официанта, потом снова на нее. — Я выбрал вино, салат и даже сорбет таким образом, чтобы все это подходило к основному блюду. А ягненок потребует других вкусовых сочетаний.

— Я знаю, дорогой. И меня просто восхищает гармоничность твоего выбора, но сегодня я предпочитаю барашка. Все остальные могут довольствоваться говядиной, если им так хочется, но я бы хотела ягненка. Без мятного соуса, — добавила девушка, бросая взгляд на официанта. — Только немного розмарина, пожалуйста. И горошек вместо спаржи.

Она повернулась к Бернарду и увидела, что тот готов отстаивать собственный выбор, но тут дядя Артур проговорил:

— Знаете, кажется, я тоже предпочту барашка и горошек. Я ценю ваш талант в выборе меню, милорд. И уверен, что Аннабел тоже ценит. Но ягненок… звучит так вкусно… И вам не нужно менять все остальное ради нас, — добавил дядя. — Мы с Аннабел иногда не возражаем против небольшой дисгармонии, правда, милая?

Артур посмотрел на племянницу, и она подмигнула ему, ощутив какую-то странную гордость. Разумеется, она знала, что этот ее бунт — сущая мелочь, однако жизнь и состояла из подобных мелочей, не так ли? И пока на столе сменялись блюда, ни одно из них не показалось ей менее вкусным от того, что они якобы не сочетались с ягненком. И действительно, кто решает, что только определенное вино подходит к тому или иному мясу? И кто сказал, что деньги Вирджинии Вандербильт более аристократичны, чем ее деньги?

«Одно из правил, знаете ли…» — вспомнились ей вдруг слова герцога.

— Бернард… — Аннабел повернулась к своему жениху. — Что такое обморожение?

— Что?.. — Граф рассмеялся, но казалось, что этот вопрос скорее не развеселил его, а неприятно удивил. Он в замешательстве взглянул на тех, кто сидел за их столом, но все были увлечены своим разговором. — Что заставило тебя подумать об этом? — спросил он шепотом.

— Я просто услышала, как кто-то произнес это слово. Что оно значит?

— Ничего такого, о чем бы тебе следовало беспокоиться, Аннабел.

— Говорили, что это неприятно, — пробормотала девушка, чувствуя, что жених не хочет отвечать на вопрос. Но если ей не о чем беспокоиться, то почему бы ему не ответить ей? — Так что же это?

Граф помрачнел.

— Нечто… совершенно не подходящее для беседы, моя дорогая. Особенно за ужином.

«Но это не ответ», — подумала Аннабел. Она уже открыла рот, чтобы сказать об этом, но тут увидела, что жених еще больше помрачнел, и заставила себя сдержаться. Она прекрасно понимала: прямолинейный подход бывает не слишком эффективным. Как и большинство мужчин, Бернард не любил, когда на него давили. А она, как и большинство женщин, знала, что всегда имелся способ обойти мужское упрямство.

«Что ж, узнаю, что такое обморожение, и без его помощи», — решила Аннабел, возвращаясь к десерту. На корабле была читальня с книгами и канцелярскими принадлежностями для пассажиров первого класса. Наверное, там имелся и словарь. И еще… Хотя сейчас не самое подходящее время для этого, она найдет способ выяснить у Бернарда, когда они останутся вдвоем, есть ли какие-нибудь правила относительно британских браков.

Что же до герцога Скарборо, то ее не оставляло тревожное чувство, что поладить с ним будет не так легко.

Аннабел взглянула на него поверх дядиного плеча и с тревогой обнаружила, что он смотрел прямо на нее. Когда их взгляды встретились, он улыбнулся, и Аннабел снова почувствовала, как в груди у нее что-то сжалось, а все тело охватило жаром. О Боже, его улыбка действовала на нее… как лунное сияние.

Она снова повернулась к Бернарду:

— Дорогой, вон тот мужчина, герцог Скарборо, — что ты знаешь о нем?

Граф скорчил гримасу:

— Он плохой человек. Отвратительный.

Аннабел кивнула, ничуть не удивившись такому ответу. Она давно поняла: почти все опасные мужчины довольно привлекательны, и это, конечно же, удручало.

— Так я и думала, — пробормотала она. — Он выглядит именно таким.

— Чудесно, что ты так хорошо разбираешься в людях, моя дорогая. Кстати, он тоже женился на американской девушке. На некой мисс Эвелин из Филадельфии.

Аннабел на мгновение замерла с ложкой у рта.

— В самом деле? — спросила она, удивившись настолько, что опустила ложку и потянулась за стаканом воды. И сделала глоток, чтобы прийти в себя и задать следующий вопрос обычным голосом. — Так Скарборо женат?

— Был женат, — поправил Бернард. — Его жена утонула, бедняжка. Скарборо в это время находился в Европе. Играл, пил и кутил, я не сомневаюсь.

— Как ужасно. Когда это произошло?

— Это было… десять или двенадцать лет назад.

— Так давно? — Аннабел поставила стакан на стол, возвращаясь к десерту, и постаралась казаться настолько безразличной, насколько было возможно. — И с тех пор он больше не женился?

— Нет. По слухам, ему ненавистна сама мысль о женитьбе, хотя я не вижу, каким образом он сможет избежать этого теперь. Он ведь герцог, и у него нет ни прямого наследника, ни дохода. Ему необходимо жениться, причем жениться удачно. Это его обязанность.

— Должно быть, его не заботят его обязанности.

— Да, это правда. Истинная правда. Скарборо относится к тому сорту людей, которые игнорируют всяческие обязательства. — Бернард улыбнулся невесте. — Кажется, мы с тобой думаем одинаково о многих вещах, моя дорогая. Он по большей части держится вдали от общества, но стоит ему появиться в свете, как всегда находятся женщины, находящие его привлекательным. Для меня это необъяснимо, но так оно и есть.

— Некоторых женщин, — ответила Аннабел со вздохом, — привлекают безнравственные мужчины.

— Вот именно. — Возникла пауза, затем Бернард добавил: — Я рад, что ты не одна из них, Аннабел.

— И я тоже рада. — Девушка украдкой взглянула на герцога. — Очень рада.

Скарборо был необычайно красивым, опасным и волнующим — крайне неудачная, ужасная комбинация, которая не могла доставить любой девушке ничего, кроме неприятностей.

После обеда джентльмены отправились в курительную комнату, чтобы насладиться бренди и сигарами, а леди остались в столовой — выпить кофе и посплетничать.

Однако Аннабел решила проигнорировать кофе. Извинившись, она пробормотала какое-то оправдание для матери и выскользнула из-за стола. Юркнув в боковую дверь, девушка миновала дамскую комнату, поднялась по лестнице и вошла в комнату для чтения, где на резных столиках лежали газеты, а вдоль стен высились полки с книгами. Быстро просмотрев их корешки, она отыскала нужный том и вытащила его из-за двухдюймового выступа, который должен был предотвращать падение книг во время шторма.

Перелистав страницы, она вскоре нашла то, что искала, но то, что она прочла, произвело на нее ужасающее впечатление.

Обморожение: воспаление, вызванное повреждением тканей, с высокой частотой подвергаемых воздействию холода; сопровождается краснотой или болезненными поражениями.

Она в ужасе уставилась на страницу. Воспаление?.. Болезненные поражения?..

— Чудовищно, не правда ли?

Аннабел вздрогнула от неожиданности и обернулась к Скарборо, стоявшему всего в нескольких футах.

— Снова вы? Разве вы не должны находиться в курительной комнате вместе с остальными джентльменами?

— А разве вы не должны пить кофе с дамами? Кажется, никто из нас не стремится делать то, что ожидают от нас другие. — Герцог прислонился плечом к полке и кивнул на книгу в руках девушки. — Лучше вам отказаться от тех миленьких шелковых чулочков, которые, несомненно, присутствуют в вашем гардеробе, — посоветовал он. — А вот добротные шерстяные чулки помогут защитить ваши ноги куда лучше.

Борясь с желанием спрятать словарь за спиной, Аннабел беспечно фыркнула.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Я возбудил ваше любопытство, не так ли?

— Вы ошибаетесь, — возразила девушка, осторожно держа книгу так, чтобы герцог не смог прочитать название. — Я просто искала… что-нибудь почитать, чтобы развеяться.

— Ну конечно, — с деланной серьезностью согласился Скарборо. — Ведь словари так развлекают…

Аннабел захлопнула книгу.

— Вы, сэр, как испорченный пенни. — Она смело посмотрела ему прямо в лицо. — Или вы в самом деле испорчены?

— Похоже, слухи о моей репутации бегут впереди меня. Но все же приятно знать, что вы расспрашивали обо мне.

— Я не расспрашивала, — солгала Аннабел. — В этом не было необходимости, так как я всегда узнаю скунса по запаху.

Герцог усмехнулся:

— Вы невероятно язвительны, дорогая. Но если вы собираетесь выйти за англичанина, то вам лучше развить у себя чувство юмора. Видит Бог, вам оно пригодится.

— С моим чувством юмора все в порядке! Я просто вижу, что вы совершенно безнравственный человек.

Герцог снова усмехнулся, ничуть не обидевшись:

— Попали в самую точку, дорогая. Но вы к тому же еще и дерзкая?.. Рамсфорд в курсе этой черты вашего характера? Судя по всему, нет. Но когда он о ней узнает… Сомневаюсь, что граф будет в восторге.

— Я смогу с ним управиться. — Едва эти слова сорвались с ее губ, как она пожалела, что вовремя не прикусила язык.

— Управиться с ним? — отозвался Скарборо, развеселившись. — Что ж, вижу, что вы и в самом деле так думаете. Ведь у него такой безвольный подбородок… Но я полагаю, что не совсем верно соотносить эту черту его лица с его характером. Еще несколько дней, — он не позволил ей запротестовать относительно подбородка Бернарда, — и вы согласитесь со мной — сразу же после того, как произнесете «пока смерть не разлучит нас». Мужчины даже с такими подбородками вовсе не стремятся поддаваться чьей-то воле после того, как получат то, что хотели, особенно если у них в руках есть брачный контракт. К тому же в Англии развод практически невозможен.

Аннабел вдруг почувствовала неуверенность. Могло ли хоть что-либо из слов герцога быть правдой? Она энергично покачала головой, как бы отгоняя от себя и этот вопрос, и свои сомнения.

— Вы говорите глупости! — заявила она.

— Возможно, и так. Я часто говорю глупости. Но ваши слова заставили меня кое о чем задуматься… Неужели вы и в самом деле из тех девушек, которые счастливы в браке с таким мужчиной, которым могут управлять?

Настала ее очередь рассмеяться, поскольку она начала понимать, какое направление принимает разговор.

— Вы полагаете, что я была бы более счастлива с кем-то другим, более умным и очаровательным, с тем, кто мыслит так же, как и я? Может быть, с кем-то вроде… — Она помолчала. — Может, с кем-то вроде вас, например?

— Может быть. Даже мной можно управлять. Если женщина это умеет.

Что-то в словах герцога заставило девушку покраснеть, и она быстро отвернулась, снова обращаясь к книгам на полках.

— К тому же, — добавил он, — мне нравится думать, что я куда более интересный собеседник, чем Рамми.

— Не льстите себе. Это не так.

— Неужели? Должно быть, вас восхищают его доклады о работе парламента. О, теперь, когда вы наконец поставили меня на место, я буду вынужден оставить всякие попытки завоевать вас — ту женщину, которая разбила мое сердце и мои мечты. Но прежде чем я уйду, позвольте мне посоветовать вам муслин в качестве наилучшего перевязочного средства от обморожений.

Напоминание об этом заставило Аннабел задуматься. Снова помолчав, она пробормотала:

— И это… это то, что надо делать при обморожении?

— Не беспокойтесь, дорогая. Ваши золовки все вам покажут и объяснят. Как у всех британских девушек, у них богатый опыт в делах подобного рода. Но моя сестра — исключение. Мы давно уже установили обогреватели, а также газовые лампы, ванны с горячей водой и туалеты. Однако замку Рамсфорд не так повезло. Там все еще топят углем и пользуются свечами. Что же до туалетов, то их тоже нет. Там не производилось никаких изменений с тех пор, как вокруг замка вырыли ров.

Аннабел судорожно сглотнула. Нет центрального отопления? Нет ванной? Но Бернард не говорил ей ни о чем подобном… О Боже! Она вдруг почувствовала, что как будто возвращается к своему детству на Миссисипи, только в более суровом климате. Но какой смысл быть аристократом, если продолжать пользоваться ночным горшком и мыться в тазу?..

Скарборо наблюдал за ней с улыбкой — как будто читал ее мысли. Перехватив его взгляд, девушка вскинула подбородок и заявила:

— Мы с графом изменим все это. Мы собираемся сделать замок Рамсфорд современным.

Это было не совсем правдой, поскольку они с Бернардом обсуждали лишь реставрационные работы в замке. Она ни разу не заговорила о каких-либо современных удобствах, но только потому, что была уверена: они имелись в графском доме. Однако теперь, узнав об истинном положении вещей, Аннабел твердо решила, что именно на это потратит деньги в первую очередь. А реставрация может подождать.

— В нашем доме будет все, что требуется для комфорта, — сообщила она.

— Полагаю, ваши планы будут разрушены. Потому что вдовствующая графиня — стойкая противница всего современного. Традиции для этой леди всегда были куда важнее удобства. Возможно, она даже сожалеет, что власяницы и пояса верности давно не в моде.

— Вы преувеличиваете…

Пожав плечами, герцог отвернулся к книжной полке.

— Очевидно, что вы с ней не знакомы. — Он взял какую-то книгу и принялся перелистывать страницы. — А вам стоило бы с ней познакомиться. Если бы вы сделали это до свадьбы, то могли бы избежать сердечного приступа и множества простуд.

— Не верится, что женщина, особенно пожилая, предпочтет жизнь в холодном доме, если можно установить центральное отопление.

— Я ведь уже сказал вам, что это традиция. А традиций не нарушают. — Заложив пальцем страницу в книге, герцог повернулся к девушке. — У нас ни-ког-да не было отопления, юная леди, — произнес он с таким уморительно важным видом, что сразу стал похож на старомодного английского дворецкого; и Аннабел едва удержалась от смеха — она боялась, что ее смех еще больше раззадорит герцога. — И никогда не будет, с Божьей помощью, — продолжал он. — Для того, чтобы согревать наши ноги, мы и держим собак.

— Собаки? Вы хотите сказать… охотничьих?

— Охотничьи собаки — это совсем другое. Они скорее принадлежность поместья. Нет, я говорю о собаках Рамми. У него их девять.

— Девять? — с тревогой переспросила девушка. — Девять собак?..

— Мопсы. Маленькие свирепые существа. Полагаю, леди Сиуорт порвала с ним именно из-за собак.

Тут уж Аннабел рассмеялась:

— Сэр, если вы пытаетесь меня шокировать, то безуспешно. Я все знаю о леди Сиуорт. Артур уже рассказывал мне о том, что она была любовницей Бернарда еще до того, как он познакомился со мной.

— Вам известно о леди Сиуорт, но не о собаках, моя дорогая. Ходят слухи, что собаки спали с ними, и через какое-то время она поняла, что больше не сможет выносить их храп и их слюни.

— Вы сами это придумали!

— Спросите у Рамми, если не верите мне.

— Но Рамми, то есть Бернард… Он сказал бы мне о собаках.

— Возможно, он просто боялся отпугнуть вас. И если они обслюнявят вас, когда вы будете лежать в постели…

— Они не сделают ничего подобного! — заявила Аннабел. — Я не потерплю их в моей постели.

— Какая самоуверенность… — Герцог одобрительно улыбнулся. — Вы, американцы, чрезвычайно самоуверенны и гордитесь тем, что можете вернуть наши английские поместья к жизни. Да еще и уверяете, что сможете продержаться зимой без парочки мопсов в постели. Все это, несомненно, достойно восхищения. Но меня интересует кое-что другое… — Он поставил книгу на полку и шагнул ближе к девушке. — Скажите, зачем вам понадобилось узнавать о том, что такое обморожения? И почему вы не спросили об этом у своего жениха? Или же все-таки спросили, но Рамми не пожелал ответить?

«Этот человек просто невыносимо проницателен», — подумала Аннабел. Однако она не собиралась признавать его правоту.

— Все это очень интересно, ваша светлость, но я пришла сюда за книгой, так что прошу меня простить. — Поставив словарь на место, она двинулась к полкам с романами.

Но герцог не понял намека и не ушел.

— Полагаю, — продолжал он, следуя за ней, — что Рамми счел обморожения слишком грубым предметом для беседы с молодой леди. Как и отсутствие туалетов в замке Рамсфорд. Я также не думаю, что он упомянул о шаловливых ручонках своего дяди Генри. Женщинам лучше держаться подальше от этого старика. Ему уже далеко за восемьдесят, но он до сих пор до крайности проворен. Он обитает в библиотеке, поскольку это единственная комната, в которой днем разводят огонь, так что если станете обходить эту комнату стороной, то будете в безопасности. — Герцог умолк и покачал головой. — А может быть, и нет. Однажды дядя Генри пытался зажать мою сестру в углу за буфетом. Ей даже пришлось ударить его клюшкой для гольфа.

— Не думаю, что вы говорите это серьезно. — Девушка снова повернулась к полкам. — Вы просто забавляетесь за мой счет.

— Спросите Сильвию, если не верите мне. Я представлю вас ей, и она подтвердит каждое сказанное мной слово. Дядюшка Рамсфорда волочится за каждой юбкой, и это хорошо всем известно. В этом отношении он похож на нашего короля.

Аннабел в ужасе уставилась на собеседника:

— Но король Англии… Он не такой!

— Лучше бы вам оказаться на континенте в то время, когда Рамми будет привечать его величество во время охоты в Нортумберленде, — продолжал он, словно она ничего не говорила. — Ведь вам едва ли захочется стать его жертвой. Королю достаточно будет взглянуть на вас, моя милая овечка, и он сразу же примет стойку. Не сомневаюсь, что он заставит Рамсфорда отступить в сторону.

Аннабел невольно содрогнулась, поскольку видела фотографии низенького и бородатого английского короля.

— Он этого не сделает. Мой муж не позволит ему.

— Моя дорогая девочка, у Рамсфорда не будет выбора. Положение обязывает, и все такое… и еще одно правило. Вы должны…

— Сплошные правила! — перебила девушка, потеряв терпение. — Так какие еще правила? О чем вы говорите?

— О правилах, по которым живут британцы. Они особенные, и они нерушимы. Преступите одно из их, и вас выставят вон.

Аннабел снова содрогнулась — чувство тревоги перерастало в страх. Разумеется, она не могла позволить себе совершить какую-нибудь ужасную ошибку. Но с другой стороны, она не знала, верить этому человеку или нет. Казалось, для него все было игрой, причем не очень-то честной.

— Я читала статьи об Англии, читала книги об этикете и очень многое узнала о вашей стране за последние несколько лет. — Девушка скрестила руки на груди и добавила: — Так вот, я ни разу не слышала и не читала о каких-либо правилах.

— Сомневаюсь, что кто-нибудь записывал их. Хотя это следовало бы сделать, чтобы избавить вас, американок, от головной боли. Думаю, что это отличная идея! Если я напишу подобный труд, назвав его «Британским брачным путеводителем для американских наследниц», то раскупят даже огромный тираж. Я вполне мог бы жить на вырученные деньги, причем очень неплохо. Какая чудесная была бы перемена…

Как герцог собирался зарабатывать себе на жизнь, ее совершенно не волновало.

— Бернард никогда не рассказывал мне ни о каких правилах. Разве он не сказал бы мне о них, когда мы решили пожениться?

— Для него такой разговор был бы крайне неподобающим. Помимо своих прочих качеств, Бернард обладает несомненным чувством такта, когда речь идет о светской беседе.

Аннабел проигнорировала это высказывание собеседника — она не желала отклоняться от темы.

— Черт побери! Перестаньте дразнить меня! Вы собираетесь рассказать мне об этих правилах или нет?

— Не знаю… — Герцог пожал плечами.

Аннабел лишний раз убедилась, что сделала совершенно правильные выводы относительно этого мужчины.

— Полагаю, вы хотите что-нибудь в обмен на эту информацию? — спросила она.

— Мисс Уитон, какое соблазнительное предложение!

— Я должна была догадаться, — сказала девушка. — Негодяй всегда ожидает чего-то взамен за оказанную даме любезность.

— Но это была ваша идея, — возразил герцог. — Однако я, несмотря ни на что, вынужден противостоять вполне естественному зову природы. Я буду счастлив рассказать вам об этих правилах просто так, не ожидая ничего взамен. Проблема лишь в том, что я совершенно не представляю, как мы сможем это устроить.

— Что вы хотите сказать?

— Я ведь уже говорил вам, что это неподобающая тема для разговора и я не смогу обсуждать ее с вами при свидетелях, в особенности при вашей матери.

Вспомнив о том, что герцог сказал о короле, Аннабел была вынуждена согласиться. Но все же спросила:

— Так почему бы вам не рассказать все это прямо сейчас?

Словно в ответ на ее вопрос из приоткрытой двери донеслись голоса, и Аннабел с тревогой взглянула в том направлении — ей совсем не хотелось, чтобы ее застали наедине с мужчиной, особенно с этим. Двое собеседников прошли мимо комнаты, не останавливаясь, однако ей стало ясно, что лучше здесь не задерживаться. Но как же быть? Ведь она должна была узнать все об этих правилах, иначе… Что, если она войдет в лондонское общество и совершит какие-нибудь ужасные ошибки, которые опозорят ее? Тогда все усилия пойдут прахом. И если существуют какие-то правила, если этот мужчина не обманывает ее, то ей необходимо знать о них.

— Встретимся послезавтра, — прошептала она, взяв с полки роман. — В десять утра возле курительной комнаты. На палубе второго класса. В воскресенье все будут на мессе, но я пожалуюсь на головную боль. Вряд ли кого-то из нас знают во втором классе.

— Вы хотите остаться со мной наедине?

— Если вы будете держать свои руки при себе, — заявила девушка. И, резко развернувшись, вышла из комнаты.

Уже в коридоре она услышала веселый смех герцога.