— Сильный гад, — повторился Тоен, когда главу совета наконец оставили в покое помощники, и перестали ломиться в дом разные сочувствующие, желающие лично убедиться, что она не пострадала.

Атана всех выпроваживала со словами, что ей нужно отдохнуть и подумать, что происществием на полигоне занимаются следопыты, что все желающие могут предложить свою помощь и быть посланными в дальние дали и без того недовольным Кояном. Быть посланным никому не хотелось, поэтому желающие разобраться и помочь быстро закончились.

Атана с чувством выполненного долга закрыла дверь на замок и пошла на кухню, готовить успокаивающий чай. А там за столом сидел Тоен, которому хотелось поговорить.

— Понимаешь, — рассказывал он, — мы его даже не сразу заметили. Его шуршание камешков под ногами выдало. Практически идеальная невидимость. Если не знаешь, куда смотреть, даже легкого дрожания воздуха не заметишь. Но мы заметили. Стали ждать, пока он остановится, и повели себя очень глупо. Не подумали о том, что такой мастер может заметить наш щит.

— Он заметил, — уверенно сказала Атана, щедро бросая в кипяток горсть листьев перечной мяты.

— Заметил, — подтвердил Тоен. — И сразу решил сбежать. Сообразительный гад. Мы за ним. Точнее, я за ним, а Таладат наперерез. А этот дурной до крайности недоучка, иначе я его назвать не могу, додумался до того, чтобы применить воздушный таран, которым впору ломать городскую стену. Там сейчас на полигоне такая яма… и песчаные барханы ближе к стенам. По-моему, он до скальной основы песок пробил… В общем, не важно. Важно, что этот идиот хорошенько шмякнулся об стену над аркой, не убился только благодаря защитному амулету, а скорее даже артефакту, который хозяина спас, но сам этого спасения не пережил. Роем светляков рассыпался, представляешь, какая была перегрузка? Если он у него был один, то изгаженный полигон, считай, отомщен. И иллюзия пропала. Жалко, что сползший по стене, как давленый таракан, наш гад смог встать и довольно бодро сбежать. Мы с Таладатом пока оббегали вокруг ямы в песке, догнать его не успели.

— Я тоже среагировать не успела, — повинилась Атана. — Ждала, ждала, сигнальную паутину развесила. А он прорвался сквозь нее так быстро, что я это ощутила в тот момент, когда он пробегал мимо меня. Только отвлекло…

— Ничего, в следующий раз мы его поймаем, — оптимистично сказал Тоен и потянулся к чашке, в которой плавали в кипятке мятные листья.

— Меня?! — неподдельно удивился кто-то за спиной Атаны.

В следующий момент чашка пролетела мимо головы женщины и разбилась обо что-то невидимое.

Невидимое сразу стало видимым и начало материться, пытась стряхнуть с похожего на кастрюлю шлема налипшие листики, явно разрушающие иллюзию.

Атана удивленно уставилась на довольно тощего молодого мужчину, сообразила, что он и есть тот самый гад, и чуть не получила по голове снятым и брошенным в противников шлемом. Вернуть невидимость это не помогло. Еше и ярко-рыжие волосы продемонстрировало. Настолько рыжие, что в первую очередь вспоминалась почему-то Вельда.

— Твою же бабушку… — с непонятным ей самой восторгом сказала Атана.

Больше она ничего сказать не успела и своей догадкой поделиться с Тоеном не смогла. В рыжего мужчину полетел стул, полыхнувший на полпути и рассыпавшийся пеплом. Сама Атана была дернута назад. Одновременно в рыжего полетел стол. Его сжечь он не успел или не смог. Зато попытался отбросить. Тоен стол легко поймал, почему-то охнул и, опять дернув Атану, вместе с ней присел за столешницей.

— Так, — мрачно произнес Тоен, слушая ругань противника. — То, что было в этом доме изначально, он разрушить не может. Так…

Тоен погладил ладонью пол, широко улыбнулся.

— А ведь неплохо. Проси дом, чтобы он не выпустил этого дурня. И дурень уйти не сможет.

— Что? — удивилась Атана.

— Ты хозяйка, так что проси. Меня дом не послушается.

— Как просить?

— Молча. Просто очень сильно этого пожелай. Постарайся. А я пока… Заррраза!

В столешницу ударило порывом ветра.

— Универсал недоученный! — припечатал Тоен и почему-то встал.

Атана страстно пожелала, чтобы рыжий не мог выйти из дома, почему-то решив, что чем быстрее дом уговорит, тем быстрее сможет помочь Тоену. Почти сразу почувствовала отклик — согласие замешанное на удивлении. А Тоен охнул и упал на спину, стукнувшись головой об пол. Рыжий же стал орать, обещая сжечь халупу вместе с собой.

— Тоен?!

Женщина осторожно выглянула из-за столешницы, удивленно посмотрела на мастера иллюзий, злобно дергавшего какую-то тряпку, пришпиленную парой ножей к стене. Видимо, тряпка была ценная. Настолько ценная, что он без нее жить не мог.

Кивнув своим мыслям, Атана поползла к Тоену, даже не попытавшемуся встать. Ползла на удивление долго. Так долго, что успела осознать, что непонятным образом встроила этого балбеса в свою жизнь, и теперь, если он так и не встанет, все рухнет. После чего будет очень плохо и неправильно. И жизнь придется выстраивать сначала, во второй раз.

— Тоен, вставай, Тоен! — с подвыванием потребовала она. Зажала ладонью себе рот и потрясла головой.

Что-то она делала совсем не то, если верить ощущениям.

— Тоен!

— Дурная женщина, — проворчал он, не открывая глаз. — Перестань надо мной выть. А то я себя трупом чувствую.

Атана схватила его за шкирку и со злости тряхнула.

— Кажется ребро сломано, — задумчиво произнес мужчина, все так же не открывая глаз. — Хорошая вещь воздушный кулак, защиту почти пробила, жалко, что всякие дураки ее используют. В закрытых помещениях.

Атана оглянулась на дурака. Он все так же ругался и дергал тряпку, изредка пытаясь допрыгнуть до ножей. Но его роста явно не хватало.

— Так, — деловито сказал Тоен. — Пока я ничего не вижу, помоги мне добраться до стола. Там мы посидим и подумаем.

— Подумаем? — удивилась Атана.

— У нас очень нехорошая ситуация. У всех, в том числе и у нашего противника. Твоя защита не выдержит его удары, как и моя. Они у него очень сильные, пока он держится за покров силы…

— Покров силы?

Что-то такое Атана помнила, только не была уверена, что именно то, что нужно.

— Глупость одна, которой часто пользуются универсалы. У них резервы небольшие, вот они и пытаются носить с собой запасы энергии. В хранилках таскают. Если умные. А если идиоты, то плащики себе делают, в которых чаще всего и сгорают, превращаясь в прекрасно прожаренный труп. Ткань, какая бы она ни была прочная, штука ненадежная. Она может растянуться, нарушив вплетенный ритуальный рисунок, протереться, в ней дырку могут проделать в самом неподходящем месте. Даже сам хозяин может. Зацепится за сучок, выдернет ниточку и сгорит вместе с деревом. Но чаще всего ткань пачкается, грязь въедается в нити и прерывает все тот же ритуальный рисунок. Этого вполне достаточно, чтобы устроить самосожжение.

— О! — сказала Атана и посмотрела на ножи. — Как ты?..

— Я этого идиота подбросил вверх, а когда он падал, концы трепещущего флагом плаща пришпилил. Думал, этот идиот там и сдохнет, переломав шею или повесившись. А он прыгает и ругается. Заррраза. И от своей тряпки не отходит. Боится.

— Я не боюсь! Я вас сейчас…

Над столешницей пронеслось пламя и врезавшись в стену превратилось в пятно жирного пепла.

— Вот, — сказал Тоен, поморгав слезящимися глазами. — Нехорошая ситуация. Он не может подойти ближе для атаки, потому что она будет слабая без плащика, и не умеет сплетать что-то многоступенчатое, потому что идиот, считающий, что чем больше вложишь энергии, тем лучше. А много энергии помещается только во что-то простое, как тот же воздушный кулак. Но и мы ничего ему сделать не можем. У него какой-то защитный артефакт, не пробъем, даже вдвоем. Так что милая, сидим за таким хорошим, прочным столом и защищаемся.

— Долго не высидите, — жизнерадостно пообещал рыжий, и по полу заструилась вода.

— Ага, все-таки не совсем идиот, — тихонько сказал Тоен. — Сейчас всплывет, как то, чем он и является, и попытается отцепить свою тряпку. Правда, не сможет, но это так…

— Ты не утонешь? — мрачно спросила Атана.

— Я хорошо плаваю, — оскорбился Тоен. — И стол тоже хорошо это делает… Давай, что ли, защитный купол на столешнице чертить? Будем держать, пока сможем, а там либо в плащике энергия закончится, либо кто-то придет тебя искать.

Атана только вздохнула.

Хорошо быть Тоеном. Вот она, например, физически не могла сидеть и просто ждать, что кто-то придет. А с другой стороны, почему бы этого кого-то не ускорить?

— Подожди, — сказала женщина и стала лепить вестника, бормоча, что сидит в осаде в собственном доме.

Тоен кивнул, подобрал подплывший к нему шлем, ощупал его и аккуратно снял с него мятные листики. А потом нахлобучил себе на голову и широко улыбнулся.

— А еще он вовсе не мастер иллюзий, — сказал удовлетворенно. — Просто у него артефактный шлем был. И этот дурень не подумал о том, что его следует зарядить. Сейчас энергии настолько мало, что любая мелочь мешает работе. Впрочем, если бы и подумал о зарядке, вряд ли бы сумел это сделать. Интересно, как он через защиту на островке пробился? Случайно? Или какой-то семейный артефакт спер?

Дурень в ответ выругался и пообещал всех убить.

Лииран наслаждался морским путешествием и ничего плохого не ждал, когда застывший посреди палубы Хият кивнул, отмер, шагнул вперед и исчез. Попросту испарился, словно его и не было.

Лииран, которому не повезло не вовремя посмотреть на этого водника и стать свидетелем его исчезновения, некоторое время удивленно таращился на пустое место. Потом покачал головой. Зачем-то хмыкнул. И пошел туда, где совсем недавно стоял Хият. Наверное, Лииран до последнего надеялся, что водник там и стоит, просто стал невидим. Например, изучал хамелеонов и научился от них менять расцветку, сливаясь с фоном. К сожалению, Хията там не оказалось. И портального камня там тоже не было. Вообще ничего не было.

Лииран заподозрил, что ему показалось, а потом заметил сосредоточенно смотрящего на него Ладая и понял, что вряд ли. И этот огневик наверняка знает, как его приятель умудрился испариться с корабля. И может даже расскажет это. Если его попросить. Сильно-сильно и достаточно убедительно.

— Эй, парень! — позвал Тоен, когда воды натекло достаточно для того, чтобы перевернутый вверх ногами стол превратился в плавсредство, а начерченный таки купол выдержал уже третий огненный шар рыжего плащеносца.

Парень в ответ запустил четвертый шар и выругался, когда очередная порция огня, столкнувшись с куполом, рассыпалась искрами и погасла.

— Парень, на что ты рассчитывал, когда всучал нашим советникам украденную с того островка энергию? — не пожелал успокоиться Тоен. — Наши советники делиться властью не приучены и тебя бы сожрали вмиг.

— Подавились бы! — рявкнул рыжий и подкрепил это утверждение еще одним огненным шаром.

— Упорный, — одобрил Тоен. — Понял, что сбежать не сможет, так пытается хотя бы нагадить.

Рыжий тем временем подтолкнул к себе волной табурет, взобрался на него и, продолжая держаться за плащ одной рукой, второй начал расшатывать один из ножей. Дело у него шло плохо. Шататься нож отказался наотрез. Тянуться тоже не хотел, даже тогда, когда человек стал проклинать и его, и его хозяина. Так что закончилась эта попытка справиться с проблемой очередной порцией ругани и обещанием на этот раз точно всех убить.

— А знаешь, у него может получиться, — сказал Тоен, понаблюдав немного за тем, как противник рисует что-то загадочное на стене. — Такой кривой ритуальный рисунок и нас убить может и дом развалить. Это рыжее несчастье тоже нас не переживет, но ему, похоже, это и не надо.

— Что будем делать? — спросила Атана.

— Медитировать и настраиваться. Будем прерывать ритуал. А потом, может, у него наконец энергия закончится в этой тряпке.

Владелец тряпки противно захихикал и сообщил, что это у них энергия быстрее закончится.

— А самое смешное — это то, что все можно сделать гораздо проще. Выдернуть ниточку из плащика и все… если там энергии столько, сколько я думаю, полыхнет так, что от дома мало что останется, — прошептал Тоен Атане на ухо.

Женщина посмотрела на владельца плаща круглыми глазами и стала мысленно просить всех богов, о которых знала, чтобы не дали рыжему несчастью додуматься до такого простого решения. Пускай лучше чертит в свое удовольствие. А там прибежит Таладат, приведет с собой толпу и они усмирят идиота. Щитами задавят. И ничем ему плащ не поможет, потому что щитов будет много и долбить огнем одновременно во все он не сможет.

Вода потихоньку прибывала. Недоученный универсал то ли не знал как ее остановить, то ли не собирался этого делать, но она вот-вот должна была политься через подоконник. Вот соседи удивятся.

Тоен вытащил из кармана бутылочку и отпил ее содержимого. Удивленно посмотревшей на него Атане объяснил, что там лекарство. Что оно должно лечить, сказать отказался, но и так было понятно, что сломанное ребро не самая страшная из его травм.

Спасать главу совета почему-то никто не спешил.

Владелец плаща дочертил свой кривой рисунок, начал водить по нему ладонью, и Атана со злости дернула формирующуюся из энергии копию рисунка так сильно, что выломала доску из стены, хорошенько приложив рыжего по лбу. Плащ он, к сожалению, из руки не выпустил, но ругался долго. Особенно на то, что теперь придется чертить новый рисунок.

Глава совета послушала, а потом целенаправленно выдернула еще одну доску из стены, приложив рыжего по плечу. Он стал ругаться еще больше и вытащил из-за пазухи гроздь каких-то амулетов. То ли хотел усилить защиту, не рассчитанную на доски, то ли придумал новую пакость.

Тоен выпил еще из своей бутылочки и, стараясь сделать это незаметно, потыкал пальцем в живот. После чего нахмурился.

Доски Атана больше дергать не решилась. Боялась заодно выдернуть и ножи. А те, что находились далеко от ножей, были под водой, и сил там бы пришлось приложить гораздо больше. Зачем это делать, если урон получается минимальный?

— А сейчас, сюрприз! — жизнерадостно заорал владелец ценного плаща, выпутав зубами какую-то висюльку из грозди и продемонстрировав ее противникам.

— А это еще что за зараза? — неподдельно удивился Тоен.

И сюрприз случился. Причем для всех.

Сначала из воздуха соткался Хият. Прошелся по воде, словно по суше, отобрал висюльку у рыжего, шокированного явлением, и задумчиво засунул ее в карман.

— Лед расширяется, — сказал мрачно. — Ты бы весь дом развалил и сам бы замерз тоже. Нельзя такие вещи использовать в закрытом помещении.

Атана посмотрела на Тоена, тоже талдычившего про закрытые помещения, и нервно хихикнула.

Рыжий что-то прошептал, уставился на стоящего на воде Хията и заорал:

— Отдай!

Но отобрать он хотел вовсе не свою висюльку. Повис у Хията на руке и попытался сковырнуть с запястья браслет. Даже про свой ценный плащ забыл.

— Отдай ключ! Ты все равно не сможешь им правильно воспользоваться! Только хранящий может!..

Что там может хранящий, осталось невыясненным. Дверь с грохотом рассыпалась щепками. Вода радостно хлынула в образовавшееся отверстие, сбив кого-то с ног и громыхнув чем-то железным.

А потом в изгаженную кухню ворвался Таладат, Толса, почему-то Тейка, целая толпа помощников главы совета, несколько следопытов, два стражника и раскрасневшаяся соседка Атаны.

Таладат понятливо в первую очередь кинулся к опасному плащу. И даже ножи смог со стены вытащить чуть ли не одним движением.

Владелец этого плаща, ни на кого не обращая внимания, все так же пытался отобрать браслет у пятившегося Хията, завывая о том, что только хранящий может им владеть. Тейка явно заинтересовался и пошел поближе.

Атана приказала скрутить рыжего, отобрать у него все, что хоть немного похоже на амулет, а лучше вообще раздеть. От стражи потребовала лекаря, причем немедленно. Слишком уж бледным был Тоен. А потом села на табурет и стала наблюдать. Почему-то она устала. Причем сильно. Хотя вроде ничего такого не делала.

Рыжего, одержимого браслетом, поймали легко и просто. После этого он опомнился и стал требовать вернуть вещи. Иначе все пожалеют, потому что его родственники такого унижения не простят.

Хият громко сообщил, что простят. И объяснил рыжему, что если бы его поддерживали, то не стали бы помогать приезжему воднику. За что и был обозван всякими нехорошими словами.

Внимательно послушав и зачем-то кивнув, Хият пошел к главе совета.

— Я поговорил со змеей и одним человеком, — сказал тихонько, даже не поздоровавшись. — И они считают, что пора прекращать балаган. Раз у меня есть ключ, то ничего мне уже не сделают. Меня уже невозможно подловить, когда я перенаправляю энергию. И валяться трупом я после этого больше не буду.

Атана кивнула, хотя и смутно понимала, о чем он говорит.

— Меня змея сюда послала. Помогла дойти через ее мир. Понимаете, если у города в ближайшее время официально не появится хранящий, такие вот типы в покое нас не оставят, — сказал Хият, указав на ругающегося рыжего. — Зов ведь был, поэтому они считают, что вправе претендовать. Так или иначе. А у многих есть доступ к артефактам. Некоторые еще и помощников себе найдут. Додумаются связаться с собирателями. Да мало ли…

— Я понимаю, — сказала Атана.

— Да. И с проклятьем надо что-то сделать. А сделать это можно будет только в спокойной обстановке. И этому рыжему надо помочь в первую очередь. Он ведь уже с ума сходит из-за проклятья. Умереть пытается. Сам. Нехорошо будет, если действительно умрет, особенно в нашем городе. Они вынуждены будут протестовать и поссориться с нами. Потому что семья. И если они имеют право его ссылать, то мы не имеем права его убивать.

Атана кивнула. Что за семья, она догадалась сразу. И о том, что это не лучший представитель этой семьи — тоже. И даже о том, что разрешить кому-то безнаказанно убивать своих, они не могут, знала. Репутация, дело такое. Сначала не накажут за какого-то желающего власти и причинившего множество проблем балбеса, а потом кто-то посчитает возможным обидеть кого-то более достойного. И будет считать, что ничего ему за это не будет.

— Ага, — сказал Хият и почесал затылок. — А еще поздравляю.

И улыбнулся. Широко и искренне.

— Поздравляешь? — мрачно переспросила Атана.

— Ну, женщин ведь положено с этим поздравлять, — не шибко уверенно сказал водник.

— С чем? — еще более мрачно переспросила глава совета.

— С детьми.

— Какими еще детьми?!

— Ну, не знаю. Я не настолько хорошо разбираюсь в жизненных потоках, чтобы сказать точно. Но их там трое.

— Где? — опять переспросила Атана, чувствуя себя такой легкой-легкой, как перышко, а еще совсем пустоголовой.

— В животе, — припечатал Хият и, зачем-то кивнув, пошел к окну.

Атана пошла следом, не решившись подойти к Тоену, возле которого хлопотали сразу два медика. Посмотрела на небо. Увидела большую птицу, на которой сидели трое людей. И улыбнулась солнцу.

Ильтара хотелось отпинать. Очень сильно. А потом поблагодарить. Он наверняка специально пошел именно в ту сторону.

Заррраза!

Прилетевшие на птице посреди белого дня Ладай, Лииран и Дорана переполошили половину города. Но это было хорошо. Этот же полет отвлек большинство любопытных от нападения на главу совета и человека, в котором подозревали хранящего. Тоена даже в больнице никто не беспокоил, и ему там было до отвращения скучно. Курить не разрешали, кормили всякой крововостанавливающей гадостью и читали лекции о том, как нужно вести себя при подозрении на внутреннее кровотечение. Получалось, что вел он себя совсем неправильно и доказать, что дальше будет вести себя как надо, самостоятельно выполнять все предписания и не перенапрягаться, у мужчины не получалось. Так что отпускать его из больницы в ближайшие два дня никто не собирался. Еще и угрожали привязать, если он попытается сбежать без разрешения.

С другой стороны, пускать к нему медики тоже никого не хотели. И разные сочувствующие и желающие проявить дружелюбие довольно быстро разошлись, устав топтаться под окнами и подозрительно друг на друга коситься.

Атана тем временем провела занимательный разговор с рыжим плащеносцем, оказавшимся двоюродным братом хранящей Волчьих Челюстей. Впрочем, удивились этому только присутствующие при разговоре советники Тейка и Соен. Остальные — Хият, Таладат, четверо помощников главы и два стражника — догадались сразу, как его увидели. Даже паучиха Леда, пришедшая последней, без труда поняла, чей он родственник и откуда такой взялся.

Звали это рыжее несчастье Вейном. В город оно решило явиться сразу после того, как узнало, что Вельда услышала тот самый зов и отправилась в Большой Камень участвовать в соревновании за право стать хранящей. Сам он в это время подрабатывал амулетчиком в одном мелком селении на мелком же островке. Островок был каменистым и ничем не примечательным. Селение на нем появилось только потому, что он был очень удобен для разных законопослушных и не очень торговцев, решивших принять участие в товарообмене между материком и островами. Как известно, к городам корабли с материка пускают редко и после множества проверок, вот купцы, чтобы не терять время и устраивают торги в таких вот вроде бы ничейных селениях.

Вейну жить на островке не нравилось, он был уверен, что достоин большего. Что семья отнеслась к нему крайне несправедливо. Он всего лишь хотел стать сильнее, взял амулет без спросу только потому, что ему вряд ли бы разрешили. Еще он хотел этот амулет вернуть после того, как научится делать такие же. А его наказали, изгнав из города на целых три года. Еще и амулет отобрали.

В общем, дошли до этого несчастья новости о том, что Вельда отправилась в Большой Камень, и это стало последней каплей. Потому что родственница была девчонкой вредной, бездарной и ни к чему не пригодной. При этом ее терпели, а его наказали за маленький проступок. Накрутив себя и выпив для храбрости, Вейн придумал план. Рисковый надо сказать, но терпеть несправедливость мужчина больше не собирался.

Вообще Вейн был с детства любопытным и стремился к большему. В отличие от большинства родственников он интересовался семейной историей и архивом. Поэтому знал и о тайниках, и о тех древних артефактах, которые сейчас погребены под грандиозным оползнем. И о том, что у других островов должны быть такие же артефакты, он тоже знал. А еще, что он ценил в себе больше всего, ему в свое время хватило мозгов заинтересоваться древними способами маскировки и защиты. Он собирал крупинки информации где только мог, перерыл все старые книги и благодаря этому смог учуять тайник с артефактами рядом с Большим Камнем. А потом, посидев на том островке целых пять дней, смог найти в защите брешь, которую расширил до состояния прохода. Правда, вернуть все как было у него не получилось, но это мелочи. Если бы он успел артефакты перепрятать, с ним бы сейчас считались все, в том числе и заносчивые родственники.

Дальше случился небольшой спор. Тейка желал выяснить, кто и куда перепрятал артефакты. Атана делала вид, что понятия не имеет. На островок она попала уже после того, как артефакты оттуда исчезли. Куски плетения оставила специально, чтобы поймать вора. Явление Вейна стало для нее неожиданностью. А артефактный шлем вообще делся неизвестно куда. Наверное, с водой из дома вынесло, а там кто-то подобрал. Так что не мешает пройтись по городу и посмотреть, не красуется ли у кого-то на дереве чучело в том самом шлеме, сооруженное для отпугивания птиц от плодов.

Ага, а как выглядел этот шлем Атана не помнила.

Вейн тоже не помнил. О чем сообщил с долей ехидства.

Дальше он рассказал, как пришел в дом главы совета искать артефакты, которые воспринимал как свои. О битве рассказал и о мерзком Тоене, издевавшемся над гостем города.

Еще с большим удовольствием поведал, почему пытался отобрать браслет у Хията. Обозвал этот браслет ключом от города. Рассказал, что тот, кто получит этот ключ, зная некоторые тайны, вполне может стать хранящим. Делиться тайнами нахально отказался, хотя Тейка очень просил. Сознался, что ключ искать начал сразу по прибытии в город, но так и не нашел, наверное, потому что в городе его не было. Пришлось посылать вестника верному слуге, чтобы поискал на всякий случай у кандидатов на получение цепи.

Насмешливо сообщил Тейке, что использовал его идиотскую любовь к ритуалам. И что реально, если бы все получилось, как должно было, отозвался бы ритуал на настояющую кровь хранящих Большого Камня, которая течет по его, Вейна, жилам. Виновата в чем его же Вейна трижды прабабка, выскочившая замуж в чужой город за трижды прадеда, являвшегося на тот момент хранящим Волчьих Челюстей.

Хият, выслушав эту речь, широко зевнул и сообщил рыжему несчастью, что в Большом Камне и без него хватает родственников хранящих, и один даже на ритуале присутствовал. Вейн сначала не поверил, а потом вообще окрысился и поинтересовался, куда делся браслет?

— Он в доме хранящих, — меланхолично сказал Хият. — Там ему самое место.

Вейна заинтересовало, по какому праву Хият решает где место вещам, которые он, Вейн, считал своими. Тейку это тоже заинтересовало, но вопросы задавать он почему-то решил Таладату. Шумели и вопрошали они недолго. Ровно до того момента, как паучиха Леда хлопнула ладонью по столу и азартно воскликнула:

— Понятно!

На нее уставились все. Кто удивленно, кто с любопытством, кто отстраненно и без особого интереса.

— Что вам понятно? — спросил Тейка, умевший, когда надо, быть вежливым и спокойным.

— Я-то думала, кого же этот мальчик мне напоминает, — задумчиво сказала Леда и указала на Хията. — А оно вот как.

После ее слов все посмотрели на Хията.

— И кого? — въедливо уточнил Тейка.

— Каита, кого же еще? — проворчал Соен, видимо удивляясь чужой несообразительности. — Я думал, Таладат именно поэтому мальчишку и подобрал. За схожесть.

Некоторое время Хията рассматривали. Тейка недоверчиво. Вейн злобно.

— И что это значит? — наконец спросил именно любитель ритуалов. — Он тоже родственник хранящих?

Таладат громко хмыкнул. Соен покачал головой, а Леда загадочно улыбнулась.

А вот Вейн начал истерично хихикать.

— Не может быть, — говорил он между хихиканьем. — Эта идиотка тоже опоздала. Если бы я только знал. Мне ведь всего полгода оставалось. Какая глупость…

— Вельда не идиотка, — почему-то оскорбился Хият. — Не знаю, зачем ей становиться хранящей, но власти она, в отличие от тебя, не хотела. Она искренне хотела сделать что-то хорошее для города, хоть и понимает это хорошее своеобразно. А ты… А ты желал владеть. Вот теперь и владеешь. Проклятьем. И не ты один. А мне надо думать, как вас всех спасти, хотя проще позволить умереть. Проблем так будет меньше. Как же вы мне все надоели…

— Он что хранящий?! — ткнул пальцем в Хията Тейка и уставился на него, как на неведомую зверушку.

— Хранящий, — величественно подтвердил Таладат.

— О! — засиял просветленной улыбкой Тейка. — Тогда, можно я…

— Нельзя! — дружно рявкнули Атана, Таладат и Леда, не желая слушать чего этот безумец хочет.

— Вы мне не нравитесь, — меланхолично сообщил Тейке Хият.

Тейка только улыбнулся, как неразумному дитю.

— Это не имеет значения, — сказал он. — Если совет решит…

— Совет может решать любые вопросы, кроме тех, которые касаются хранящих, — жизнерадостно сообщил Вейн и опять хихикнул.

— Это в твоем городе, — огрызнулся Тейка. — У нас давно все иначе!

— Вот с этим «иначе» следует разобраться, — задумчиво сказал Хият. — Книги в библиотеку придется вернуть. И артефакты, которые моя бабушка по глупости раздала, тоже. Для начала.

— Да кем ты себя возомнил?! — неподдельно удивился Тейка. — Думаешь, если тебя поддерживает глава совета и опекун…

— Я хранящий, — серьезно сказал Хият, перебив советника. — Я должен хранить город. Желания советов, старых семей и всех прочих меня интересовать не должны. Со свими желаниями они пускай разбираются сами и не лезут туда, где не то что ничего не понимают, а даже не способны ничего увидеть.

— Мальчик, если за твоей спиной нет силы, не стоит такое говорить, — добродушно проворчала Леда, как любящая бабушка, отчитывающая внука.

— За моей спиной два крыла, — сказал Хият. — Еще там город, хранитель, память предков и один человек, которого многие будут не рады видеть. И я всего лишь прошу не мешать мне. И я тоже не буду никому мешать. По-моему, это отличная сделка.

Тейка многозначительно хмыкнул и поспешил откланяться, сославшись на срочные дела. Наверняка пошел делиться новостями. Впрочем, именно для этого его и приглашали послушать увлекательный рассказ родственника хранящей Волчьей Челюсти.