Как ни странно, по возвращении домой Хията никто не трогал. Ладай, выглянувший на шум, громко хмыкнул, махнул рукой и вернулся в свою комнату. Дилы видно не было. То ли так крепко спала и не слышала, как засыпающий на ходу подопечный уронил вешалку и столкнулся со стулом. То ли до сих пор не вернулась со своей загадочной работы.

Нет, работа у Дилы была обыкновенная. На первый взгляд. Она была аналитиком, что-то вечно изучала и высчитывала. А вот как эта работа сочетается со структуризацией заклинаний и почему частенько приходится их структуировать по ночам, Хият не понимал. Он даже подозревал, что на самом деле у тетушки появился мужчина. Но не спрашивать же об этом.

Парень положил в кресло извлеченную из-под рубашки кошку, которую унес с собой, потому что больше ее некуда было деть. Она была ручная, но вряд ли домашняя — Лиджес поймал ее, когда она вместе с другими приблудами обедала тем, что вынесла из питейни тощенькая подавальщица.

Хият никогда о домашнем животном не мечтал, даже в самом раннем детстве. Зачем ему кошка теперь, откровенно говоря, не знал. Скорее всего, жалко стало. Да и животное небольшое, самостоятельное. И Дила вряд ли будет против.

— Вот, — сказал парень хвостатому приобретению. — Привыкай. А я посплю.

Одежду он бросил на спинку того же кресла, упал на кровать и, судя по всему, мгновенно уснул.

Сны на этот раз не беспокоили, и проснулся Хият в хорошем настроении. Его не испортила даже кошка, нахально спящая на голове. И недовольный вид Дилы не испортил. Впрочем, довольная физиономия Ладая тоже.

— Есть будешь? — мрачно спросила опекунша.

— Мяу! — взбодрилась идущая следом за парнем кошка, обогнала Хията и чинно села перед человеком, предлагающим еду.

— Хм, — сказала Дила.

— Это Шмыга, — представил приобретение Хият. — Она шмыгает туда, потом сюда, когда на руках не сидит.

Опекунша кивнула и погладила кошку ногой. Та не возражала.

— Так, за стол! — велела Дила и сняла с плиты большую сковороду, в которой обнаружилась такая же большая яичница.

— Хият, почему я чуть ли не каждый день узнаю, что ты опять влип в какие-то приключения? — спросила опекунша, когда яичница была поделена между парнями и кошкой.

Подопечный вздохнул и пожал плечами.

— Ты взрослый парень. Я не собираюсь за тобой следить. Но ты почти не ночуешь дома, ловишь каких-то призраков, придурков, еще кого-то. И ничего мне не говоришь. Я… Я отправила письмо Таладату. Потребовала, чтобы он вернулся, немедленно. Тебе нужно с ним поговорить.

Хият кивнул. Поговорить с неуловимым опекуном будет не лишним.

— И в следующий раз предупреждай, если не собираешься возвращаться домой! — категорически потребовала Дила. — А то так однажды тебя убьют или похитят, а я и знать не буду.

Ладай закашлялся, а Хият только улыбнулся и опять кивнул. Он к подобной заботе был привычен и понимал все как надо. Дила беспокоится, а правильно выражать свое беспокойство в словах она никогда не умела.

Вельда, как ни странно, испортить хорошее настроение тоже не пыталась. Наверное, из-за того, что у нее самой настроение было не просто хорошим, оно у нее было великолепным. Она цвела, сияла и раздавала прохожим улыбки. Оне не раскритиковала ни одного дома и не обратила ни малейшего внимания на торговку посмевшую заигрывать с ее телохранителем.

Сопроводждающие, уныло бредущие следом за девчонкой по улицам города, долго удивлялись такому поведеию. А потом, наконец, пришел Лииран и все объяснил. Оказывается, Лиджес ночью хорошо подумал и сегодня ранним утром решил покинуть город. Что означало полную и безоговорочную капитуляцию. Откуда Вельда узнала о том, что в борьбе за город у нее теперь на одного конкурента меньше, она так и не сказала. Но радовалась девчонка искренне и открыто. Почему Лиджес решил больше не бороться, Вельду не интересовало. Совсем. И думать об этом она не собиралась, несмотря на намеки доброй Марики, решившей уберечь девочку от неведомой опасности, от которой взрослые мужики разбегаются.

Ладай, выслушав Лиирана, решил поинтересоваться, где Хият нашел приключения, на которые намекала опекунша? Водник пожал плечами и шепотом рассказал, как на пару с Ильтаром прервал ритуал. Заодно поведал, откуда взялась кошка. И о том, что Ильтара ведет дар упомянуть не забыл.

К удивлению Хията, Ладая больше всего озаботило то, что людей знающих, что у города есть хранящий, становится все больше с каждым днем. Он даже заговор высших сил заподозрил. Но потом махнул рукой и согласился, что открыть эту великую тайну рано или поздно действительно придется. И лучше, если к тому времени рассекреченного хранящего будет кому поддержать. Так что, возможно, следует послушаться высших сил и заняться поиском желающих эту поддержку оказать.

— И не мешает поговорить со странным дедушкой Лиирана, — добавил к сказанному Ладай и пошел смотреть, почему орет Дин. Даже возражения Хията слушать не стал.

Ладая тут же заменила Дорана. Она подошла слева, дернула за воротник, заставив наклониться к ней, и стала шепотом рассказывать странные вещи. Первой из этих вещей было то, что ее семья всю ночь не спала. А уж когда девушка дошла до гадания, Хият даже удивиться не смог.

Может Ладай прав и во всем виноват заговор высших сил?

Хият шел в гости.

Дорана его вела, за руку, как маленького. Ей почему-то всю дорогу казалось, что он в любой момент может передумать, нырнуть в кусты, хотя бы вон в те, жасминовые, и сбежать. А дома ведь семья. И они ждут. Оправдываться перед ними девушке совсем не хотелось, особенно перед дедушкой. Дед мог принять любое, самое неожиданное решение. И ничем хорошим это не закончится.

Вообще согласился Хият легко. Дорана изначально выбрала правильную тактику. Сначала рассказала о том, что его заинтересует наверняка — о гадании, о том, что дед водил дружбу с родственником Хиятовой бабки, о том, что и дед, и бабушка что-то рассмотрели на пластине и теперь наверняка знают, чей Хият внук. Много о чем рассказала. И только после этого сообщила, что теперь его ждут в гости. Зачем и почему ждут, сказать не забыла. Но парень только рассеянно улыбнулся и заявил, что будет рад. Чему он там будет рад, Дорана не поняла, но разумно решила не выяснять. А то еще опомнится и вежливо откажется идти в гости к злобным братьям. Или время начнет тянуть. Да мало ли, что он может придумать.

И вот они шли.

Дорана подозрительно косилась на кусты. Хият витал в облаках, и позволял себя вести за руку. Во второй руке он нес корзину, в которой были две бутылки, всученные сияющей непонятной радостью Дилой, и выпечка, которую парень купил по собственному почину. В общем, деду понравится и то, и другое. Может даже, Хият понравится настолько, что его не попытаются свести с ума.

— Хотя тут неизвестно, кто в итоге с этого ума сойдет, — пробормотала девушка.

Дом приближался неотвратимо, как последний экзамен. Доране захотелось свернуть и пойти кружным путем, но она задавила это трусливое желание.

Ну, да, впервые ведет парня знакомиться с семьей. Что тут такого? Все так делают.

Но не у всех парни при этом выглядят так странно.

Нет, одет Хият был прилично. И прическа не расстрепаная. Даже обувь чистая. Но вот выражение лица. Неподходящее выражение лица. Сразу понятно, что думает парень о чем-то постороннем.

Может пнуть его легонько, чтобы очнулся?

Дорана вздохнула, посмотрела на водника и поняла, что не пнет. Пускай все идет, как идет.

А потом времени на подумать и осознать не осталось. Оно закончилось именно в тот момент, когда девушка поняла, что размышляет о чем-то не том.

Дед стоял на крыльце, опираясь на палку, и старательно изображал немочного и неопасного старика. И ерунда, что весит эта палка немало и что внутри дерева прячется тонкий клинок. Главное создать правильный образ, и кто-то обязательно поверит.

Хият не поверил. У него изменилась походка, а взгляд стал еще более рассеянным, чем обычно. Вежливо поздороваться и склонить голову перед старшим он не забыл. Вопрос деда нахально проигнорировал. Вместо этого всучил Доране корзину и прикоснулся ладонью к стене дома. Постоял так немного. Подумал о чем-то возвышенном. Потом резко развернулся к девушке и восторженно заявил:

— Он живой!

Дед издал непонятный звук, поудобнее перехватил палку и с ее помощью загнал внучку и гостя в дом.

— Кто живой? — спросила ошарашенная Дорана, когда дверь громко захлопнулась за спиной.

— Дом, — сказал Хият, уставившись на потолок и не глядя отодвигая от себя дедову палку. — Удивительно. Словно город в городе. Словно… Дорана, вот он ваш хранитель!

— Кто?! — спросила девушка, мягко говоря, не понимая, о чем он вообще говорит.

— Дом! Не понимаю, как так могло получиться, но этот дом стал хранителем твоей семьи. Удивительно. Если подумать, с одной стороны, ему это дает множество преимуществ, он может одновременно защищать множество человек. Но вот с другой стороны… Он мобильность потерял, понимаешь? Дом не может сняться с места и… Или может?

Дальше Хият повел себя совсем уж странно. Он шлепнулся на колени, уперся ладонями в пол и застыл.

— Что? — растерянно спросила девушка.

— Слушает, — объяснил повеселевший дед.

— Что слушает?

— Дом слушает.

Дорана уставилась на деда и пропустила тот момент, когда Хият вскочил на ноги.

— Нет, — заявил в пространство парень. — В мобильности он не потерял. Он может дотянуться куда угодно, даже за море, лишь бы энергии хватило. Вы почему его не кормите?

— Не кормим? — удивилась Дорана. Хотя казалось, куда уж дальше?

— Он не может сам дотянуться до линии силы. Хотя нет, не так. Дотянуться он может, он взять, сколько нужно, не может. Поэтому рискует раствориться в энергии, перестать существовать. Вот и сидел голодным столько времени. Спал. Ему нужно помогать черпать силу. Не так уж много, на самом деле, но регулярно. Раз в семь лет, примерно.

— Мы не умеем его кормить, — к удивлению Дораны сказал дед. — Мой брат умел, а я… А я был бестолочью и не хотел учиться. А потом некому стало учить.

Хият вылупился на него как на заговоривший ботинок. Немного посмотрел и хихикнул.

— Не умеете? — переспросил очень странным тоном.

Дед оскорблено поджал губы.

— Удивительно, — покачал головой Хият. — Кормить они не умеют. Великая наука. Раньше в школах не учили подпитываться от природных стихийных источников?

— Учили, — недовольно сказал дед.

— Вы этот урок проспали? — с надеждой спросил Хият.

— Нет.

Дед нахохлился, как старый ворон и опять оперся на палку.

— Тогда вы все умеете, — сказал водник и широко улыбнулся.

Доране показалось, что сейчас дед огреет его своей палкой по голове, но он только ругнулся и спросил:

— Чем подпитка от источников поможет?

— Это одно и то же, — обрадовал его водник. — Просто нужно не в себя энергию вбирать, а в него передавать. Как в амулет. Или хранилку. Где-то в доме должен быть рисунок. Ритуальный. Чтобы ускорить и обезопасить этот процесс. Если без рисунка, то придется проводить энергию через себя, а это с непривычки не очень приятно. И довольно опасно. Энергии ведь много.

Дорана вспомнила, как лечила Хията у стены и кивнула.

А дед громко хмыкнул и стукнул палкой по полу.

Родственники, словно только этого сигнала и ждали, набежали со всех сторон. И представление кавалера семье наконец состоялось. И прошло это представление не так плохо, как Дорана боялась.

Хият терпеливо перенес мамины радостные восклицания, и отцовский недобрый взгляд. Не обратил внимания на любопытство обеих теть и ворчание Кайрана. Вежливо поздоровался с остальными братьями. Позволил прабабушке взъерошить волосы. И вообще, вел себя очень прилично.

Хоть бери и любуйся.

А Доране почему-то казалось, что вот-вот случится какая-то ерунда.

Нет, ничего плохого. Просто Хият что-то учудит, разрушив хорошее впечатление.

Или он уже учудил?

Девушка положила ладонь на перила и вздохнула. Надо же, дом живой. И половицы в нем скриплят не просто так. А еще сочувствующий взгляд ей вовсе не чудился. Да и много чего.

Вот почему дед не рассказал, что дом живой? Вечно рассказывает какую-то ерунду, а об этом ни слова.

Мама вела себя так, словно Хият пришел, как минимум, просить руки ее дочери. Папа изо всех сил изображал злобного отца. Получалось у него не очень хорошо. Опыта не было, да и Хият не догадался, что ему следует изображать смущение и испуг.

Братья опять решили попугать Хията мечами, учебными. Утащили гостя в сад, велев Доране сидеть в доме и не высовываться. Девушка в ответ только хмыкнула. Можно подумать, они его там бить собираются. Ага, гостя. Чтобы мама потом их отдубасила. Шваброй.

Долго пугать не получилось. Начался дождь и загнал парней обратно в дом.

Обе тети были милы и старательно развлекали… друг друга. Потому что никто на них не обращал внимания. Даже мама, которой они якобы помогали.

Дедушка о чем-то шептался с прабабушкой. Доране казалось, что они спорят, но выяснить это не удалось. Оба тут же замолкали, стоило к ним подойти.

В общем, все занимались своими делами, одна мама упорно делал вид, что все идет как она и задумывала. Гость накормлен? Накормлен. Его развлекли? Ну чем-то же сыновья в саду занимались. Родственники под ногами не путались и ладно. А то, что и дочь и ее кавалер упрямо игнорируют намеки на их личную жизнь — дело такое. Молодое. И никуда они не денутся.

А потом дед и прабабка до чего-то договорились и чинно уселись с двух сторон от Хията, согнав со стульев Кайрана и Нича. Нахмурившегося отца Эйна отправила за пластинами для «Поля», Кайрану приказала не скалиться и застыла задумчивая-презадумчивая. Наверняка напару с дедом придумала какую-то пакость.

— Гадать будешь? — спросил папа, положив коробку с пластинами на стол.

— Он будет, а я посмотрю, — расплылась в улыбке прабабка.

Хият поскреб макушку и кивнул.

Дорана уставилась на водника так, словно впервые видела.

— Хият, ты умеешь гадать? — спросила девушка.

— Кто угодно умеет, — улыбнулся парень. — Я рассказывал, «Поле» изобрели для того, чтобы воевать. Проверяли тактику и стратегию, еще что-то. Сейчас мы и половины не понимаем.

— А гадание причем? — удивилась Дорана.

— Настоящие одаренные тянут пластины вслепую, и судьба, или какое-то божество помогает им вытащить нужные. А я просто разложу то, что знаю. И возможно пойму, чего не хватает, что лишнее. Увижу куда мне идти. После этого погадает уважаемая Эйна, и я пойму насколько неправ, слеп и недальновиден.

Дед и прабабка переглянулись.

— Так вот для чего… — вскочил Кайран и получил неодобрительные взгляды от родственников.

Тут сейчас будет происходить что-то интересное, а он отвлечь пытается.

Раскладывал пластины Хият долго и молча. Потом, так и не сказав ни слова, стал их сдвигать, убирать и добавлять, менять местами и возвращать туда, где они стояли. Семейчтво Дораны наблюдало и пыталось понять, что это все значит.

— Вот так, примерно, — сказал Хият, поменяв местами две последних пастины.

Прабабушка почему-то нахмурилась.

Дед встал, оперся об стол ладонями и стал внимательно рассматривать то, что у Хията получилось.

— Эйна, поправляй меня, если я не прав, — потребовал, насмотревшись и сел. — Так, с чего бы начать?

Дед прикоснулся к крайней пластине в левом нижнем углу.

— С основы, пожалуй. Итак, четыре столпа — город, люди, король — в нашем случае, наверное, Атана, и защитник, который в этом раскладе почему-то есть. Почему он есть, не подскажешь? — спросил у Хията.

— Уверен, вы и так знаете, — безмятежно улыбнулся парнь.

— Не знаем, — покачал головой дед. — Мы не знаем, ни откуда этот защитник взялся, ни насколько он умел, вообще ничего. Впрочем, — он прикоснулся к еще одной пластине. — Доспех. Полный. Следовательно, с защитой все в порядке. И наш дом кто-то накормил.

— Думаю, то, что вселило в него хранителя, получило энергию вместе со стенами. Вероятно, так было задумано с самого начала, — сказал Хият. — Вопрос в другом, кто и почему это позволил? Тайком такое сделать невозможно. Рано или поздно заметили бы.

— Сделать это не просто разрешили, — улыбнулась прабабка. — Они помогли. И не только нашей семье.

Хият кивнул.

— Что сделать? — спросил Кайран.

— Тебя это пока волновать не должно, — ответил ему дед и прикоснулся к следующей чем-то его привлекшей пластине. — Вот это очень интересно. Как я понимаю, здесь начинаются твои предположения.

Хият опять кивнул.

— Ну, о том, что кандидаты в хранящие будут грызться как крысы в бочке, мешать друг другу и даже могут заплатить кому-то не очень опасному за нападение на город, догадывались многие и сразу. Именно поэтому с этим приглашением так долго тянули, — ворчливо произнес дед. — Лучше бы тянули подольше. Здесь все понятно. Но откуда ты взял врагов в городе?

— Может, они не враги. Может доброжелатели, которым очень не понравился Лиджес, да и остальные кандидаты тоже. Но почему-то я в это не верю, — признался Хият.

— Правильно делаешь, — кивнула Эйна. — Знаю я одну доверчивую женщину. Она из-за своей доверчивости лишилась всего. И семьи, и дара, и надежды. Теперь живет только потому, что один старый хрыч пообещал ей, что эта жизнь будет не напрасна, что рано или поздно придет кто-то, кому будет очень интересна ее история, ее знания, и тот камень, который она унесла с собой.

— Где эта женщина живет? — каким-то странным тоном спросил Хият.

— В пещере. Недалеко от того места, где сейчас живу я, — сказал дед. — Жить среди людей она не хочет. А может, боится.

— Она сумасшедшая, — добавила прабабка. — Но не во всем и не всегда. А еще у нее вместо потерянного дара появился другой, непрошенный. Теперь она видит людей такими, какие они есть. Обмануть ее невозможно. А вот разозлить очень просто.

Хият опять кивнул.

А Дорана вдруг поняла. Они же о сбежавшей бабке этого несносного водника говорят. О бывшей хранящей, убившей мужа. И получается, дед и прабабка все это время знали, где она находится. Возможно, даже жить решили в маленьком селении в крохотной долине именно из-за нее. И никому не сказали. Вон, какое ошарашенное лицо у отца. А мама ничего не поняла, как и тетки. Зато понял Нич и теперь хмурится, отталкивая локтем Кайрана, пытающегося что-то спросить.

— Ладно, — хлопнул ладонью по столу дед. — Давайте теперь посмотрим, чего мы не знаем.

И стал собирать пластины в коробку.

— Подождите, — тоненько потребовала мама. — Вы втроем уверены, что кто-то из кандидатов в хранящие вредит городу?

— Да, — легко подтвердил дед.

— Думаю, этот «кто-то» надеется, что город испугается и примет его помощь, — рассудительно сказал Хият.

Нич и Кайран дружно кивнули, и мама вздохнула. Ей все-таки хотелось верить в людей и в то, что все играют честно.

Вокруг гадального платка рассаживались долго. Мама принесла кувшин с мятным настоем. Нич, перед тем как сесть, отвел в сторону брата и что-то ему рассказал. После чего оба стали улыбаться не к месту. Дорана, пока было время и хорошее настроение у деда, расспрашивала его о том, почему дом живой и что это дает живущим в нем.

Почему, дед не знал. И никто никогда не знал. Изначально артефакты в фундамент вмуровали для того, чтобы в случае опасности дом мог превратиться в маленькую крепость. Всякое ведь могло быть. Защиту города могли прорвать. Попасть в город обманом тоже могли. Да даже свалиться с небес. Поэтому у большинства старых домов есть такая вот защита. А некоторые из них почему-то стали живыми. Не сразу. Иногда спустя несколько лет. Иногда по прошествии веков. Возможно, однажды окажется, что все дома с этой защитой обрели жизнь.

У новых домов такой защиты нет и быть не может. К сожалению. Артефакты сбежавшие на острова маги привезли с собой. Сделать похожие никто позднее не смог, хоят специально оставили несколько, в надежде, что кто-то разберется.

С другой стороны, сейчас, возможно, и разберутся. Если смогут поладить с бывшими учениками цеповиков и прочесть их книги. Защита у замка была похожа на ту, что создают артефакты.

А потом Эйна стала гадать, и все затихли. Она подтвердила, что вредитель в городе вовсе не доброжелатель. Ему чем-то мешают хранящие. Даже те, что только пытаются таковыми стать. Назвать этого человека она не смогла, пластины не давали четкого образа. И хромой солдат мог оказаться чем угодно. Начиная от брюзгливго старика с клюкой и заканчтвая деревом, растущим у кого-то во дворе.

Вельда чем-то этому вредителю была опасна. Лиджес тоже. А вот Саран — нет, но сам вредитель этого не понимал.

Ильтара Эйна вытащить так и не смогла, хотя пыталась восемь раз. То ли его действия ни на что не влияют. То ли наоборот, слишком сильно влияют и его появление все изменит настолько, что придется гадать заново.

Хият, по словам прабабки все делал правильно. Его правое крыло, Дорана заподозрила, что так был обозван Ладай, было признано надежной опорой. А вот левое пока держать не могло, было недостаточно сильным. И девушка надеялась, что это крыло не она. Вон Лииран тоже знает страшную тайну Хията и даже советы ему давал.

Последние вытащенные пластины показали, что к городу приближается зло. Почему-то неопасное зло. А еще это зло пытается кого-то обмануть. Кого Эйна не поняла, слишком мало на тот момент оставалось пластин в коробке, и те, которые могли объяснить уже были вытащены и сдвинуты в сторону на платке. А начинать гадание заново смысла не было. В итоге получится либо то же самое, либо что-то еще менее понятное.

Хият кивнул и поблагодарил, за что получил одобрительный взгляд от Дораны, боявшейся, что он впадет в задумчивость и забудет о сидящей перед ним Эйне.

Мама, решив разрядить обстановку, предложила всем сладкое и чай. На что Хият рассено признался, что любит сладкое, только все время о нем забывает.

Думал он явно не о сладостях. И даже не о людях, сидящих с ним за одним столом. Но это почему-то никого не обидело, даже Кайрана.

А может, никто не заметил, потому что все размышляли о гадании. И о неопасном зле, которое приближается. И о том, что не сказали ни Хият, ни дед, ни прабабка. Понятно ведь, что они что-то утаили, что-то важное. И совсем непонятно, почему.

Дорана задавила в себе порыв поделиться секретом хотя бы с мамой, чтобы посоветоваться с ней, и стала есть торт. Хороший и вкусный торт. Именно о нем сейчас следует думать, а не о том, как напроситься отправиться к бабке Хията вместе с ним. Любопытно же.

Или лучше попробовать погостить у деда?

Ага, у деда, который пока желает пожить в городе.

Девушка представила, как пытается убедить деда Толса в том, что его дом нуждается в охране и тихонько фыркнула в чашку. Собаками дедушка своих родственников пока не обзывал. Не надо давать ему повод.

Домой Хият вернулся задумчивый и рассеянный. Споткнулся об кошку, помахал рукой в ответ на приветствие Ладая, невпопад ответил на вопросы Дилы, которая к счастью не стала выяснять причины такого поведения. Спешила она куда-то.

Когда опекунша ушла, парни сели на диванчик в гостиной и Хият рассказал о походе в гости, гадании и своих выводах. Ладай внимательно выслушал и задал всего один вопрос:

— Что ты намерен теперь делать?

— Сначала дождусь Таладата. Послушаю, что он скажет. Что-то делать я буду только после этого.

— Даже не отправишься выяснять, твоя ли бабака живет в той пещере? — удивился Ладай.

— Нет, — помотал головой Хият. — Прежде, чем задавать кому-то вопросы, нужно решить, что это за вопросы будут. Таладат наверняка расскажет что-то важное. И, да, я уверен, что он появится быстро. И гадание это показало. Человек, который спешит. Семья. Сначала нужно спросить у него. Почему он меня прятал? У него должны быть причины.

— Тебе мало того, кто твоя мама?

— Я ведь мальчик. Так что да, мало. Даже если ее убили охотники на ее дар, я им не интересен. Гораздо вероятнее, что Таладат знает о существовании вредителя, которого показали пластины. Официально никто результаты такого гадания не признает. Оно не полное, и многое всего лишь догадки, ведь каждый изначально видит именно то, что ему и так известно, а потом начинает находить дополнения. Но это не значит, что никто не пытался гадать на странные смерти родственников хранящей. А еще, разные гадальщики могли увидеть разные результаты, которые на первый взгляд противоречат друг другу, а на самом деле дополняют. Если попытаться все это собрать вместе…

— Думаешь, Таладат собирал?

— Он мог, — уверенно сказал Хият. — А если и нет, что-то он наверняка расскажет.

Ладай кивнул и задал следующий вопрос:

— Значит, пока будешь сидеть тихо и никаких дедушек Лиирана трогать не станешь.

— Как получится, — не стал его обнадеживать Хият.

Он был уверен, что сидеть тихо не выйдет. Особенно, пока кандидаты в хранящие по домам не разъехались. Все. Особенно Саран.

— Точно! Саран! — вскочил на ноги водник.

— Что Саран? — спросил Ладай.

— Сам подумай, — широко улыбнулся Хият. — Лиджес ушел. Ильтар никому вредить не собирается. Вельда планировать вообще не способна. А кто-то зачем-то притащил в город духов, заставил прийти призывателя и, если верить гаданию, пакостит потихоньку. Из кандидатов остается только Саран.

Ладай кивнул. Хотя на счет Вельды мог и поспорить. Может, ей какой-то родственник помогает. Или она притворяется.

— Вот! — не перестал улыбаться Хият. — И знаешь, что я хочу с ним сделать?

— Морду набить, — сказал Ладай.

— Нет, хуже. Я сейчас пойду и расскажу о своих выводах добрейшей и мудрейшей. А потом расскажу тебе о ее реакции. Громко расскажу, при свидетелях. Как думаешь, что будет дальше?

— Блондина и его братьев забросают гнилыми фруктами и овощами, — предсказал события Ладай.

— Да. Будет очень шумно. И это может ускорить события.

— Может, — согласился Ладай.

Почему-то ему этот дурацкий план понравился. И на лицо Сарана хотелось посмотреть в тот момент, когда он впервые столкнется с недовольством горожан. И ускорить события тоже не помешает. Причем ускорить так, чтобы избавиться и от Сарана, и от Вельды. Хотя Вельда добровольно вряд ли уйдет. И запугивать ее бесполезно. А жаль.

Воплощать свой «гениальный» план в жизнь Хият решил сразу же. И начал его воплощение с бутылки вина, которую распил с Ладаем. Потому что так будет достовернее. Чем больше от парней будет нести спиртным, тем меньше народа удивит их поведение.

Ладай изначально предложил облиться вином из бутылки и идти так, но Хият не согласился. Он подозревал, что разницу между выпитым вином и вылитым собеседники заметят. И кто-то что-то заподозрит. Кто именно и что, Хият не знал, но в том, что заподозрит, был уверен.

Потом, когда они шли по городу, водник по секрету признался Ладаю, что в гостях тоже пил. Но недостаточно. И предложил сходить в ближайую питейню и добавить к выпитому пива.

Ладай не согласился и был обозван слабаком.

Уже на площади перед домом совета Хият опять же по секрету признался другу, что в любой момент может протрезветь и заставить протрезветь всех вокруг, и что все у него под контролем.

Ладай его похвалил, хотя трезветь ему не хотелось. В крови горел азарт, и желание пошуметь росло с каждым шагом. Хоть бери, останавливайся и кричи. О чем угодно кричи. Например, о том, какой сегодня хороший день. Дождь закончился, смыв с улиц пыль. Пахнет свежестью. Не жарко. Почему бы об этом не рассказать всем вокруг? Вдруг кто-то не знает, и из-за своего незнания сидит дома?

А потом оказалось, что в дом совета никто их пускать не собирается. Их — двух таких хороших парней, сумевших подумать и вычислить главного вредителя. Пока Ладай, путаясь в словах, подозревая, что Хият что-то подмешал в вино, временами срываясь на крик и отходя от темы, пытался убедить сурового вида мужчин, что Атана не выживет без новостей, которые принес он с другом, водник ходил по площади. Сначала зигзагом ходил, распугивая прохожих. Потом почему-то стал ходить кругами. Потом немного посидел, дергая себя за волосы и что-то бормоча. А потом его осенило. Лицо у него было таким вдохновленным, что обернувшийся к нему за поддержкой Ладай сразу же захотел извиниться перед стражей дома совета и тихонько сбежать. Потому что, когда у Хията такое лицо, случается что-то страшное. А если и не старшное, то неприятное. Для кого-то. Ладай надеялся, что в этот раз не для него.

Хият встал, немного покачался с пятки на носок, и подозрительно ровно и прямо пошел к дому совета. На полпути остановился, задрал голову и заорал:

— Эй! Атана! Мы здесь! Мы догадались!

Прохожие начали на него коситься. Некоторые ускорили шаг, но большинство наобот замедлилось.

— Мы все поняли! Это он! — продолжал надрываться Хият. — Это все он! Белобрысый придурок! Саран!

Прохожих имя одного из кандидатов в хранящие явно заинтересовало.

— Он этих призраков привел! И Лиджеса он напугал! Все он! Белобрысый придурок решил напугать город, а потом всех спасти! Я читал! Есть теория, что город выбирает героев! Так что это он! Остальные не подходят! Вельда слишком прямолинейна, Ильтар слишком умен, а Лиджес сбежавший трус! Так что это он! Саран! И на город кто-то нападет, я уверен! Иначе от кого спасать?! С призраками ведь не получилось!

На этом откровения Хията прервали. Из дома совета вылетел запыхавшийся парень, махнул страже, и водника шустро уволокли. Возможно, даже к Атане.

Ладай хмыкнул и пошел следом, тем более, на этот раз никто его не остановил.

Хията он нашел быстро. Просто пошел на жизнерадостные крики о том, какой Саран плохой. Дошел до кабинета добрейшей и мудрейшей и застыл в дверях.

Даринэ Атана на удивление не орала. Зато смотрела на Хията так, словно хотела живьем содрать с него кожу. Водник в ответ безмятежно улыбался.

— Ты что творишь? — наконец спросила женщина. Спокойно спросила. Но смотреть убийственным взглядом не перестала.

— Мы подумали, — заявил Хият. — И придумали.

Атана глубоко вдохнула. Медленно выдохнула. Помолчала.

— Что вы придумали? — спросила очень ласково.

Хият просиял, а Ладая передернуло. Еще ему очень захотелось сбежать.

— Лиджес самоустранился, — совершенно трезвым голосом сказал водник. И улыбаться перестал. — Значит, остался только Саран. Вот. А мы думали и вино пили. Я и Ладай. И я понял. Все ведь просто. Ему нужно стать хранящим, не знаю зачем, но нужно. И он готов на что угодно.

— Значит, ты напился и решил покричать об этом у меня под окнами? — неподдельно удивилась Атана.

— Нет, — мотнул головой водник. — Я решил ускорить события, чтобы побыстрее от него избавиться. Понимаете?

— Не понимаю! — рявкнула добрейшая и мудрейшая.

Хият шумно вдохнул.

— Чем больше у него будет времени, тем больше гадостей он может придумать и воплотить. А так, он пойдет на крайние меры, в надежде, что город, почувствовав опасность выберет хранящего. Его выберет.

— Хият! — практически зашипела Атана.

— Понимаете, даже если вы его выгоните, он может сесть снаружи под стеной и продолжать пакостить, заставляя город выбрать.

— Город может выбрать Вельду, — сказала глава совета и села удобнее, приготовившись слушать.

— Не может, — покачал головой Хият. — Я не знаю почему, но Саран уверен, что не может.

— Поэтому ты орал под моими окнами.

— Поэтому, — подтвердил парень. — Если вы просто его выгоните, вежливо, ничего не сказав жителям города, Саран сможет бродить в окрестностях и пакостить. На него просто не будут обращать внимания. А вы ведь не скажете. Потому что отношения с его городом портить не хотите.

— Поэтому сказал ты.

— Да, — подтвердил Хият. — Теперь у него только один выход. Как можно быстрее заставить город выбрать. Для этого нужна опасная ситуация.

— И он ее сотворит, — устало сказал Атана. — Скоро сотворит, вне зависимости от того выгоним мы его или нет.

— Ага, не станет ждать, пока его начнут преследовать горожане с гнилыми фруктами.

Добрейшая и мудрейшая опять глубоко вдохнула, выдохнула, подумала и приказала:

— Пошел вон!

— Но я…

— Вон, я сказала! Если ты сейчас же не исчезнешь, остаток года проведешь в тюрьме, понял?

Хият кивнул.

— А если еще раз сотворишь что-то подобное, я тебя придушу.

Это обещание было дано таким будничным тоном, что Ладай поверил. Зашел в кабинет, схватил приятеля за руку и вывел в коридор. Молча. Так же молча повел к лестнице.

— Ладай, — шепотом сказал Хият. — Ладай, я понял.

— Что ты еще понял? — проворчал огневик.

— Я понял, почему он уверен, что Вельду город не выберет. Все просто. Некого выбирать будет.

— Что? — переспросил Ладай, аккуратно спускаясь по лестнице. Пьяным он себя не чувствовал, но доверять этому ощущению не собирался, целее будет.

— Некого будет выбирать, — серьезно повторил Хият. — И Лиджес проводил тот ритуал не зря. Его действительно пытались убить. Как самого опасного. А теперь Лиджес ушел.

— И из настоящих конкурентов осталась только Вельда, — сказал Ладай. — Которая теперь в большой опасности.

— Да, — согласился Хият. — Если бы город действительно выбрал Сарана, ему бы простили все. И нападения на город, и смерть Вельды, и… Хотя нет, смерть бы не простили. Просто ее родственники не смогли бы ничего доказать.

— Нужно кому-то сказать, — решил Ладай. — Вдруг они сами не догадываются.

— Я к добрейшей больше не пойду.

— Я тоже. Давай ее помощника поймаем и расскажем ему.

Хият согласился. И лестница закончилась. А помощников Атаны вокруг видно не было. Попрятались, наверное. Пришлось парням их искать. Нехорошо оставлять девочку наедине с опасностью. Пусть даже не наедине, пусть с телохранителем. Но все равно нехорошо.