По Главной улице города в сопровождении двух десятков конных полицейских, вооруженных автоматическим оружием, медленно и величаво движется белый кабриолет. За рулем — сама министр областной культуры Светлана Владимировна. Она, естественно, тоже вся в белом, и понятно почему: сегодня на ее улице праздник.

Место пассажиров на заднем сиденье занимает один немыслимо огромный полиэтиленовый пакет, туго набитый пачками денег. От такой огромности бронированный кабриолет, способный перевезти трех толстяков (или одного бегемота) заметно проседает. Даже если не обладать богатым воображением, а просто-напросто знать арифметику, можно догадаться, что в пакете не меньше трехсот миллионов рублей в немеченных купюрах крупного достоинства.

На углу Главной улицы и Неглавной торжественную процессию подстерегает Александр Соломонович в новеньком трикотажном спортивном костюме цвета металлик, с секундомером на шее: якобы он с раннего утра занимается оздоровительным бегом, готовясь к сдаче норм ГТО, а здесь оказался ну совершенно случайно.

— Откуда дровишки? — спрашивает псевдобегун у культурминистра.

— Из Москвы, вестимо, — густым оперным басом отвечает Светлана Владимировна. — К нам приплыли федеральные, блин, деньжищи.

— И что, прямо вот так запросто, они тебе их дали? На погорелый ТЮЗ? — дрожащим голосом спрашивает Александр Соломонович, сглатывая завистливую слюну. — Невероятно! Дас ист фантастиш! Как ты их убедила?

— Уметь надо, папаша, — со снисходительной ленцой триумфатора отвечает Светлана Владимировна. — Одни и те же бабки, прикинь, можно просить по-разному. На ремонт и реконструкцию после пожара они сегодня хрен дадут, будь ты Большой театр или сам Эрмитаж. А вот на перепрофилирование — совсем другое дело. Волшебное сло…

— О-о-о! — Не дослушав культурминистра, псевдобегун потрясенно хлопает сам себя ладонью по голове и с олимпийской скоростью уносится прочь — куда-то в сторону областной Общественной Палаты.

К этому разговору прислушиваются и приглядываются с обеих сторон Главной улицы два очень внимательных и неравнодушных человека: из окна облдумы — спикер Владимир Васильевич, а из окна Областного правительства — новый зампред Василий Михайлович.

«Офигеть! — в приятном возбуждении думает Владимир Васильевич, нарезая круги по своему кабинету. — Эврика! Эврика! Как же я раньше не дотумкал? Это ведь действительно золотая жила!»

Не проходит и минуты мозгового штурма, а спикер уже знает, в каком направлении действовать, чтобы добиться от федерального Минкульта денег на ремонт облдумы: ее нужно будет превратить в картинную галерею! Это ведь не просто возможно, но очень даже легко. Во-первых, место фартовое. Через стенку — выставочный зал, у входа — уже готовый монумент, прямо через дорогу — музей имени Путешественника из Петербурга в Москву. Если облдума впишется сюда, то в городе сам собой возникнет единый культурный комплекс. Плохо ли? Во-вторых, в облдуме полно картин, практически каждый месяц чьи-нибудь творения развешивают по стенам, приучая народных избранников к прекрасному. Из этого, размышляет Владимир Васильевич, самым естественным образом вытекает и «в-третьих»: с музейными кадрами проблем не будет никаких. Депутаты — люди привычные, ко всему готовые, в любой дырке затычка, по всяким вопросам спецы и на все руки мастера. Сегодня прикажут — будут отвечать за репу и просо, а завтра прикажут — возьмутся за Репина и Пикассо.

Спикер садится в кресло, в волнении прикрывает глаза, и ему уже мерещится свежеотремонтированная думская идиллия. И вот уже Николай Иванович, бывший глава Комитета по Аграрным Вопросом, а ныне старший экскурсовод, берет указку, выходит навстречу толпе экскурсантов, и важным голосом вещает: «Уважаемые земляки и гости нашего областного центра! Обратите внимание на вот этих коров у Вермеера. Голландская, кстати, порода… А видели бы вы, какой знатный подсолнечник уродился в хозяйстве товарища Ван Гога!..».

В это же самое время уже в другом кабинете зампред областного правительства Василий Михайлович тоже занят приятнейшими подсчетами. «Это просто праздник какой-то! — радостно думает он, щелкая калькулятором. — Я-то гадал, где нам добыть денег для ремонта моста через Волгу. А они вот, рядом, буквально валяются на дороге!»

Зампред подсаживается к своему рабочему лэптопу и принимается вдохновенно набрасывать текст нового постановления областного правительства. Так-то, обычным порядком, Москва больше не даст ни копейки. А если мост перепрофилировать? Пусть он отныне считается не строительным сооружением для перехода через реку, а историческим памятником — работой неизвестных архитекторов середины XX века. Как и всякий объект культурного наследия федерального значения, он нуждается в реставрации, так что извольте платить. Кстати, и землякам неплохо бы раскошелиться: входите на мост — покупайте входной билет. Мумию фараона или древние кости динозавра вы же, чай, осматриваете не бесплатно?

Василий Михайлович открывает почтовую программу и пишет письмо приятелю из римского муниципалитета, желая поделиться идеей. Пусть и Европа попользуется этим ноу-хау, не жалко. Судя по открыткам, римляне так и не изыскали денег для ремонта своего главного стадиона. Эх, недотепы! Пускай по-быстрому переименуют спортивно-зрелищный объект в культурный, и бабки потекут рекой. И тогда очень скоро их Колизей будет, как новенький…

Тем временем бегун Александр Соломонович уже в двух шагах от Общественной Палаты.

Короткий лестничный пролет, последний рывок — и он в кабинете. Руководящие апартаменты председателя ОПы нельзя назвать хоромами: маловато позолоты и антиквариата. И даже губернский герб, состоящий из трех рыбин, выглядит на стене каким-то обшарпанным и потерянным. Но это временно и поправимо. Поскольку Александр Соломонович знает теперь волшебное слово, административное чудо не за горами.

— Собирайте народ, — командует он выглянувшему секретарю. — Быстрее, быстрее, всех обзванивайте. Созываем внеочередное заседание. Будем ставить вопрос о перепрофилировании Палаты.

— Во что? — осторожно спрашивает секретарь.

Александр Соломонович бросает короткий взгляд сперва в зеркало, потом опять на герб губернии, мысленно пересчитывает рыбок и увесисто, с достоинством, отвечает:

— В ковчег.