Я стал коммерческим директором компании «Северное сияние». Это было неожиданно не только для меня, когда Гессен прочитал заявление, он не сразу сумел поверить в реальность того, что было в нем написано. Затем он долго и непонятно смотрел на меня, словно видел впервые, но так ничего и не сказал, а лишь чиркнул ручкой по бумаге.

– Желаю удачи, – То были единственное сказанное им напутствие.

Итак, я стал временно исполняющим обязанности коммерческого директора. И одновременно я понимал, что я вышел на финишную прямую в поединке с моими убийцами. Никаких шансов разминуться с ними отныне у меня не было.

Но проблема по-прежнему заключалась в том, что я никак не мог определить, кто же тот, кто непосредственно попытается свести со мной счеты.

Пару дней назад я сделал одно невероятное открытие. Роясь в бумагах дяди, которыми были забиты ящики его письменного стола, я обнаружил тоненькую папку, написанное от руки название, которое меня просто потрясло: «Мои убийцы».

Я открыл ее, в ней был всего один листок. На нем были выведены фамилии, возле каждой стоял один или два вопросительных знака. Это был хорошо знакомый мне список, так как я тоже составлял точно такой же. В нем было всего единственное отличие, не было имени Анастасии. Выходит, что он тоже ощущал рядом с собой ледяное дыхание смерти и тоже пытался определить, с какой стороны она может дохнуть на него. И тоже как я – неудачно. Иначе вряд ли бы он позволил расправиться с собой.

Я с нетерпением ждал возвращения с задания Антона, надеясь, что его информация хотя бы приоткроет краешек тайны. Но он не появлялся. Меня это тревожило, но пока я решил ждать и не предпринимать никаких шагов, Если обнаружат, чем он занимается, то нельзя исключить самого страшного. Впрочем, долго размышлять на эти темы у меня не было времени, так как со вступлением в должность у меня появились новые обязанности.

На следующий день после этого события меня вызвал к себе Гессен. Было заметно, что он смущен и ему нелегко найти со мной подходящий тон. Он никак не мог определить, кто же из двоих нас главней. По нынешнему статусу, безусловно, он, однако по будущему – вне всякого сомнения – я. И это явно мешало ему строить со мной разговор.

– Евгений Викторович, я хочу вам дать важное поручение. Оно входит в вашу прямую компетенцию, как коммерческого директора. Вы, как человек не здешний, можете не знать, что в нашем краевом центре возводится четырех звездный отель. Он должен быть самым лучшим в городе. Сейчас его администрация изучает вопрос, кому предоставить право на оснащение его мебелью. Так как я не собирался закупать оборудование, то и ничего не предпринимал, чтобы этот очень выгодный заказ достался бы нам. Если удастся его завоевать, то окупим наши затраты на оснащение фабрики достаточно быстро. Но предупреждаю, сделать это будет нелегко, так как кроме нас есть несколько сильных претендентов. Более того, имеется информация о том, что за некоторыми из них стоят криминальные круги. Но коли по вашему настоянию мы приняли такое решение, то вам и добиваться благоприятного исхода дела. Мы вас снабдим всеми необходимыми адресами. Так что приступайте к работе, причем, немедленно. Мы и так упустили массу времени.

Бориса не было, он взял краткосрочный отпуск, поэтому до краевого центра предстояло добираться на машине.

Я решил ехать один. Мое недоверие ко всем окружающим меня людям в последнее время возросло настолько, что я не был уверен абсолютно ни в ком. По крайней мере, в этом случае я не рискую получить пулю спину. А уж если придется вступать в бой, то лучше знать, что тебя никто не предаст. Потому что на войне самый большой урон наносит не противник, а предатель.

О том, что я уезжаю, я не сообщил даже Анастасии. Секретарши же сказал, что меня несколько дней не будет на работе. Для поездки я решил воспользоваться одним из автомобилей дяди, которые стояли в гараже прямо под домом. Я выбрал черную «Волгу» в отличном состоянии и ухоженная, как аристократка. Я положил в нее охотничье ружье, подвесил кобуру с пистолетом под мышку. Экипировавшись, я почувствовал себя несколько уверенней. Уж по крайней мере голыми руками меня никто не возьмет, а если кто захочет отнять у меня жизнь, ему придется заплатить за этот товар большую цену. Теперь можно было отправляться в путь.

Я почти сразу ощутил всем своим телом, как плохо содержится ведущая из поселка в краевой центр дорога. Машина то подпрыгивала на колдобинах, то проваливалась в очередную яму. Теперь я вполне понимал жителей Руновска, которые предпочитали добираться до места назначения на вертолете.

И все же сейчас меня беспокоили не шероховатости дорожного покрытия, а то, что может случиться во время пути. Это была на редкость пустынная трасса, я мчался по ней уже минут двадцать, а мне не повстречался ни один автомобиль.

Но, несмотря на мое полное одиночество, я не сомневался, что меня ждут. Сигналы об этом подавал мне мой организм, который буквально весь напрягся в ожидании этой минуты. Я внимательно смотрел по сторонам, опасаясь выстрелов из-за кустов, но пока было тихо.

Я вспомнил, как несколько лет назад вот так же ехал по пустынной дороге пока внезапно под колесами не раздался грохот взрыва. Машину перевернуло и отбросило на обочину. И одновременно из кустов понеслись в мою сторону пулеметные очереди. Тогда я остался жив только чудом, вернее, роль чуда сыграл взвод наших солдат, который случайно оказался неподалеку. Заслышав выстрелы, они бросились на их звуки и сразу же вступили в бой, частично перебив, частично рассеяв боевиков. Я же отделился царапинами и легкой контузией. Но случись что сейчас, никто на помощь мне не придет, я здесь совершенно один одинешенек. И рассчитывать могу исключительно только на свои силы.

Позади осталось уже полпути, а никто пока не покушался на мою драгоценную особу. В моем сознание постепенно стал пробивать себе русло слабенький ручеек надежды, что на этот раз, может быть, все обойдется. Но едва он появился, как почти сразу же пропал, впереди я увидел как мне на встречу на огромной скорости несется джип.

Вот оно начинается. Я сразу понял все, так как этот маневр мне был известен, более того, пару раз я сам его не без успеха применял. Позади меня где-то в кустах притаилась в засаде другая машина, которая сейчас выедет на дороге. И таким образом я окажусь в клещах, из которых уже не вырваться.

Я резко крутанул руль влево, машину вынесло на обочину, и она едва не врезалась в дерево. Я из-за всех сил надавил на тормоза. Меня бросила вперед на рулевое колесо. Соприкосновение с ним тут же отозвалось сильной болью в груди. Зато мне удалось остановиться в каких-то двадцати сантиметрах от препятствия. Схватив ружье, я выбрался из автомобиля.

И сразу же понял, что правильно угадал их замысел. Буквально в метрах ста от меня на дорогу выскочил тот самый рояль в кустах, то есть второй автомобиль и помчался в мою сторону.

Я бежал в лес, не оглядываясь, практически не выбирая дороги. Моя задача была предельно проста – как можно дальше отдалиться от дороги. В этом заключался единственный шанс моего спасения. Но и мои преследователи понимали эту несложную истину ничуть не хуже меня. Я слышал за своей спиной сперва гул рассерженных моторов, затем громкие крики и наконец, выстрелы. Но пока они меня не обнаружили, я мог особенно не бояться их смертельных укусов.

Но я не сразу учел один фактор. Когда я готовился к этому опасному путешествию, то внимательно изучил карту предстоящего пути. Эти ребята вовсе не случайно подкараулили меня именно в этом месте. Дело в том, что как раз тут, дабы обогнуть большое болото, дорога делала петлю. А потому я как бы оказался зажатым на небольшом пятачке между двумя полосами шоссе. Я полагал, что удаляюсь от него, углубляясь в лес, а на самом деле прямиком шел к трассе.

Это обстоятельство я осознал лишь тогда, когда в прогалах между деревьями увидел серую асфальтовую полосу. И почти в тот же миг до моего слуха донеслось тарахтение мотора. Одна из их машин перекрыла мне переход через шоссе. Ничего не скажешь, действовали они вполне грамотно. Вот только мое положение от этого становилось с каждой минутой все отчаянней.

У меня не было возможности идти ни вперед, ни назад, я был вынужден принимать бой на небольшом участке, где окружить меня не представляло никакого труда. Для того, чтобы прийти к какому-то решению мне оставалось буквально пара минут, а затем будет поздно, так как они меня обнаружат. Ну а насчет их последующих действий сомнений у меня не было никаких.

На земле прятаться было негде, для спасения оставался один путь наверх. Я полез на рядом стоящее дерево.

На мое счастье ветви у него росли низко, и я быстро взбирался наверх. В детстве лазанье по деревьям было одним из моих любимых занятий, я даже был неофициальным чемпионом двора по этому виду спорта, так как быстрее всех взбирался на макушку.

Я взобрался на вверх и теперь мог обозревать то, что происходит вокруг. Они шли навстречу друг другу с двух сторон; всего я насчитал шесть голов. Наверное, еще кто-то оставался в машинах, но и без них противников было более чем достаточно.

Я понимал, что долго скрываться на дереве мне не удастся, как только они меня обнаружат, то подстрелят как охотник белку. Я снял с плеча ружье, взвел курки и прицелился в ближайшую от меня голову. Я выстрелил и тут же навел оружие на другую.

За каких-то тридцать секунд я вывел из строя сразу двоих моих потенциальных убийц. Обдирая кожу о ветви, я почти скатился со ствола дерева, И вовремя, так как мои преследователи начали интенсивный обстрел только что покинутой мною позиции.

Я решил прорываться к шоссе. Там у меня появлялась хотя бы какая-то, пусть даже довольно призрачная возможность захватить машину, здесь же не было ни одного шанса уцелеть. Я быстро перезарядил ружье и пополз в сторону дороги. Мои противники стали стрелять в мою сторону. Так как я по-прежнему оставался для них человеком-невидимкой, пули, хотя летали рядом, но мимо. Но с каждым разом расстояние между мной и ими неуклонно сокращалась. Эти ребята методично сжимали зону обстрела.

До дороги оставалось метров пятьдесят. Я даже видел стоящую на обочине машину. Правда, разглядеть есть ли кто в салоне, никак не удавалось. Внезапно ветка под чьими-то ногами громко хрустнула столь близко, что в первое мгновение мне показалось, что раздался выстрел.

Я затаился за стволом дерева. Я увидел, как в мою сторону шагает крепкий парень с пистолетом в руке. Если бы он смотрел прямо перед собой, то непременно бы заметил меня, но он глазел по сторонам.

Он подошел так близко ко мне, что я мог бы дотронуться до него, не сходя с места. Внезапно он что-то почувствовал, резко повернулся, и наши глаза встретились.

Я выстрелил, и он повалился прямо на меня. Мне ничего не оставалось, как подхватить в миг обессилевшего тело. И, как ни странно меня спас тот, кто хотел меня убить. Он стал моим щитом. Показался еще один из моих преследователей. Увидев эту сцену, он тут же стал палить из пистолета. Но пули впивались не в меня, а в его умирающего товарища. Я тоже сделал выстрел, угодив стрелявшему прямо в сердце.

Пригибаясь, как можно ниже к земле, я двигался в сторону дороги. Мои преследователи, понеся серьезные потери, теперь опасались открыто меня преследовать. Не жалея патронов, они палили во все стороны света. Но это не было прицельной стрельбой, так как они стреляли скорей для острастки.

Тем временем я подошел вплотную к дороге. Машина, на которой приехала вся эта свора, находилась в каких-то пятидесяти метрах от меня. Я разглядел сидящего за рулем человека. Судя по его жестам, он сильно нервничал. Я решил, что будет нелишним, если это его нервное состояние дойдет до критической отметки.

Я выстрелил два раза так, чтобы пули взметнули землю рядом с колесами. Нервы его окончательно сдали, он выпрыгнул из автомобиля и с громким криком бросился в лес на то ли помощь своим, то ли спасаясь от меня. Этого мне только и было надо, что есть силы я помчался к машине.

Этот парень так спешил, что даже не вынул ключи из автомобиля. Я вскочил в машину и стал заводить ее. Но шум мотора выдал мое местонахождение, двое потерявших меня преследователей выбежали из леса и открыли по мне стрельбу. Одна пуля разбила ветровое стекло и, пролетев сквозь салон, через заднее стекло вырвалась наружу. Но в этот момент джип тронулся с места, я круто повернул руль, и что есть силы надавил на газ.

Автомобиль от такого противоестественного маневра едва не перевернулся, но в свое время конструкторы снабдили его замечательной подвеской, что и позволило удержаться на дороге. Я развернул машину и понесся по шоссе, быстро удаляясь от тех, кто так жаждал моей крови.

Не снижая скорости, я промчался километров сорок. И лишь убедившись, что меня никто не преследует, замедлил ход. Это выглядело совершенно неправдоподобно, но я снова уцелел в ситуации, когда уцелеть было практически невозможно. Кажется, Обозинцев назвал меня баловнем судьбы. После такого невероятного везения начинаешь в это верить.

Оставшуюся часть пути я доехал без осложнений. В городе я остановил машину возле дома моего дяди.

За стеклянным ограждением сидел все тот же вахтер. Когда он меня увидел, то на его лице появилось такое странное выражение, словно бы перед ним материализовалось приведение. Впрочем, я был столь измучен, что ровным счетом не обратил ни на него самого, ни на выражение его лица никакого внимания. Вернее, мой мозг никак не отреагировал на его странное поведение.

С целью конспирации я не предупреждал Таисию Прокофьевну о своем прибытии. А потому отворив дверь, она была поражена моим появлением. Но и не меньше обрадована. Я даже не ожидал, что мой приезд способно хотя бы у одного живого существа вызвать целый вихрь положительных эмоций. Старушка даже обняла меня и поцеловала, оросив при этом своими слезами воротник моей куртки.

Она начала расспрашивать про мои дела, но мне было не до разговоров, я хотел лишь одного – прийти в себя. Заряд пережитого нервного напряжения был таким мощным, что у меня почти не оставалось ни на что больше сил. Я даже отказался от еды, прошел в спальню и, не раздеваясь, рухнул на широкую двуспальную кровать.

Проспал я никак не меньше трех часов. Зато сон вернул мне бодрость в тело и ясность в мысли. Я стал обдумывать ситуацию. И чем больше я размышлял, тем мрачнее она мне представлялась. Я не мог отделаться от ощущения, что на меня развернута настоящая охота. Даже здесь, под охраной бдительного вахтера и толстой стальной дверной плиты, я не чувствовал себя в безопасности.

Я вышел их комнаты, Таисия Прокопьевна тут же захлопотала на счет еды. Я спросил ее не наведывался ли кто-нибудь сюда в мое отсутствии, но она ничего об этом не знала.

У моей поездки было две цели: провести переговоры по поводу заказа мебели и найти Антона. Ему было пора давно выходить на связь. И его судьба с каждым часом вызывала у меня все большую тревогу.

Я позвонил по телефону, которым меня снабдил Гессен и договорился о встрече. По голосу моего невидимого собеседника я почувствовал, что он отлично представляет, с кем говорит. Из этого факта я сделал вывод, что моя известность в крае становится все шире. Затем я стал звонить Антону. Но безучастный к моим волнениям автоматический голос оператора сотовой связи раз за разом безучастно повторял, что абонент не доступен.

В этот день на мою долю выпали трудные переговоры. Это я понял едва ли не с первых произнесенных моим собеседником фраз. Предстоит напряженная борьба за заказ, уже поступило несколько предложений. И администрация будущей гостиницы намерена выбрать того поставщика, который предложит наиболее выгодные условия при высоком качестве продукции. Впрочем, если бы дело ограничилось только такими условиями.

Холеный и важный господин – руководитель проекта явно не доверял моим пламенным речам. Судя по всему, они не производили на него должного впечатления. Он молча слушал мой рассказ о том, что скоро мы оснастим свою фабрику первоклассным оборудованием и будем на нем выпускать мебель не хуже, чем в Европе.

Проинструктированный Гессеном, я подробно и, как мне представлялось, весьма убедительно, излагал наши аргументы. Однако я видел, что пока они не производят должного впечатления. После того, как источник моего красноречия иссяк, холеный господин некоторое время ничего не говорил, наслаждаясь дымком ароматной сигары. Затем пристально взглянул на меня.

– То, что вы мне рассказали, господин Рунов, весьма впечатляет, однако по моим сведениям ваша кампания скоро обанкротится. – Он выжидательно посмотрел на меня, словно приглашая к ответу.

Я стал горячо опровергать это, как выразился я «нелепое утверждение». Однако мои слова и мои мысли шли разными путями; я думал о том, что кто-то сознательно распускает слухи о нашем скором крахе. И я далеко не был уверен, что делают это непосредственные конкуренты, задача здесь ставится более грандиозная, нежели чем просто не дать получить нам этот заказ. Авторы этих вымыслов стремятся погубить всю компанию, дабы скупить ее затем по дешевке.

Было уже совсем темно, когда я вышел из офиса. Я сел в трофейный джип и отправился домой.

Я поставил его во дворе, а сам направился к подъезду. Внезапно неизвестно откуда прямо перед моим носом вырос какой-то человек.

Не сомневаясь, что это очередная попытка расправиться со мной, я бросился на него и попытался повалить на землю. Но противник оказался сильным и хорошо натренированным, он ловко меня подсек, и на асфальте растянулся не он, а я. Он навалился на меня всей своей немалой массой, не давая мне ни малейшей возможности для дальнейшего сопротивления. Я понял, что на этот раз мне не избежать смерти. И в самом деле, не может же все время вести человеку, к сегодняшнему вечеру я исчерпал, словно банковский счет, лимит на удачу.

– Евгений Викторович, это же я Антон, – вдруг вместо выстрела или удара ножом услышал я шепот.

– Антон? – еще не до конца поверил я неслыханному счастью. Я пригляделся, это был, в самом деле, он.

Антон помог мне встать.

– Пойдемте скорей домой, пока нас никто не увидел, – так же тихо проговорил он.

Мне не надо было дважды этого повторять, мы быстро направились к подъезду.

За стеклянной перегородкой сидел все тот же вахтер. Он сопровождал нас взглядом все то время, пока мы двигались к лифту.

Таисия Прокофьевна нисколечко не удивилась позднему гостю, зато она выразительно посмотрела на мой костюм. Я тоже взглянул на себя и обнаружил, что я весь покрыт пылью и грязью.

– Я упал, – соврал я. – Накормите нас, мы оба жутко голодны.

Пока Таисия Прокопьевна хлопотала на кухне, мы уединились с ним в кабинете.

– Я тебе звонил много раз, но твой телефон не отвечал, – сказал я.

– Я его отключил, – сообщил Антон.

– Зачем?

– На всякий случай, мобильные телефоны многих сгубили.

Я оценил его предусмотрительность, кажется, мне повезло, так как Антон весьма сообразительный парень.

– У тебя есть, что рассказать?

Антон так выразительно посмотрел на меня, что я понял, что он пришел ко мне не с пустыми руками.

– Мне кое-что удалось увидеть, – сказал он. – Вы оказались правы.

Я грустно вздохнул, меня не особенно обрадовала моя правота.

– Давай все по порядку.

– Я начал следить за ним с момента, как он прилетел на аэродром. Он направился на автомобильную стоянку и сел в «Мерседес».

– Ты уверен, что это его машина? – перебил я.

– Он открыл ее своим ключом.

– Хорошо, дальше.

– Ну а дальше он поехал, а я, естественно, – за ним. Мы пересекли весь город, я долго не мог понять, куда же он направляется. И только когда он уже подъезжал, то догадался, куда этот парень держит путь.

– И куда же?

– В двадцати километрах от города есть небольшой поселочек, местные его зовут Нью-Йорком, а официальное название «Песочный». Там рядом пляжи замечательные, чистейшей песок.

– А почему Нью-Йорк?

– Там в основном свили себе гнездо богатеи, построили вилы и коттеджи. А улицы назвали как в этом самом Нью-Йорке: первое авеню, второе авеню, ну и так далее. А всего там десять авеню.

– Поселок охраняют?

– Да, но не так чтобы очень уж. Меня пропустили, потому что я был на иномарке. Я так понял, что те, кто ездит на них, охрана не останавливает. Так что я проследил за ним до самого конца. Он въехал на один из участков. Я осмотрел его, ясно дело снаружи, скажу я вам, что ничего себе особнячок. Два этажа, участочек весь цветами засажен. В общем, мне понравилось.

– Это приятно, что тебе понравилось. И что же было дальше?

– Ничего не было. Мне пришлось уехать, чтобы не мозолить никому глаза. Можете записать адрес дома: шестое авеню, шесть. Почти число зверя. Легко запомнить.

Я внимательно посмотрел на парня.

– И это все?

– Не совсем. – Как хороший артист, Антон несколько мгновений держал эффектную паузу. – Когда я возвращался назад, то в метрах трехстах от поселка меня обстреляли. Одна пуля попала в салон и пролетела вот здесь. – Антон показал на свое ухо. После этого я отключил свой мобильник.

– Получается, что за тобой тоже следили.

– Получается.

Я задумался.

– Тебе надо на некоторое время скрыться, – решил я. – Забудь о задание. У тебя есть место, где можно пересидеть. В поселок тебе тоже нельзя.

– Найду.

– А сегодня переночуешь тут, здесь безопасно.

– Нет, я пойду в свое укрытие. Я тут не чувствую себя спокойно. Я вас два дня жду и успел заметить, что вокруг дома крутятся подозрительные типы. Причем, их довольно много, я пятерых насчитал. Я бы и вам посоветовал в квартире долго не задерживаться. Мало ли чего.

– Ты уверен, что это не жильцы дома или не случайные прохожие?

– Конечно, на сто процентов утверждать не могу, но больно уж у этих типов вид подозрительный. Объясните, зачем взрослый мужчина несколько часов сидит на детской площадке и делает вид, что играет с детьми, а сам при этом глаз не спускает с въезжающих во двор машин.

– Хорошо, поешь и пойдешь.

Мы быстро поужинали, затем я проводил Антона до выхода, мысленно пожелав ему благополучно добраться до своего убежища. Несмотря на все его интересные рассказы, мне хотелось спать, сказывалось слишком большое напряжение.

Но едва я добрался до кровати, как раздался звонок. Почему-то я подумал о том, что звонит Анастасия. Я поспешно взял трубку, но в ней зазвучал совсем другой голос. Голос Обозинцева. Вот уж с кем мне совершенно не хотелось сейчас разговаривать.

– Снова приветствую вас, дорогой Евгений Викторович на нашей земле. Я вас не разбудил?

– Почти. Я уже лег спать.

– Тысячу извинений. Но, поверьте, если бы не настоятельная нужда, я бы никогда не побеспокоил вас в столь неурочный час. Дело не только очень важное, оно еще не терпит отлагательств.

– И что за дело?

– Ну не по телефону же его излагать. Давайте сейчас встретимся, поговорим.

Я молчал, не зная, что сказать на это предложение.

– Почему вы не отвечаете? Ба, да неужели боитесь. Вот никогда бы не поверил, что боевой офицер может испугаться тыловую крысу. Мы можем встретиться на том же месте, рядом с милицией. Уверяю, что я буду один. Вы разочаровываете меня, я ожидал от вас большей смелости.

Я понимал, что он меня провоцирует, но мне самому вдруг захотелось с ним поговорить.

– Хорошо, я приду, ждите через пятнадцать минут.

Я оделся, за пояс заткнул пистолет. Таисия Прокопьевна еще не спала, она с удивлением смотрела на мои воинственные сборы.

– Куда же вы в такой поздний час?

Мне показалось, чтобы меня не пускать, она готова встать на моем пути.

Я обнял ее за плечи и осторожно отодвинул с дороги.

– Если я не вернусь, запомните, я встречался с Обозинцевым.

Она побледнела, но я не стал ждать продолжение начинающейся сцены с обязательным слезовыделением и вышел из квартиры.

Все тот же охранник открыл мне дверь, и я вышел на улицу. Ночь была тихой, теплой, звездной, и я невольно подумал, что умирать в такую погоду особенно не хочется.

Я вспомнил про подозрительных типах, о которых мне поведал Антон, но вокруг не было ни души. Стараясь не потерять ни на секунду бдительности, я направился к скверику.

Обозинцев был хорошо заметен, так как он сидел на скамейке прямо в центре светового пятна от висящего над головой фонаря. Он тоже увидел меня, но оставался сидеть неподвижно.

Я сел рядом. По обоюдному молчаливому согласию, мы не стали жать друг другу руки.

– Спасибо, что вы пришли, – сказал Обозинцев. – Я держу слово, я один. А вот вы – не держите.

– Не припоминаю, чтобы я вас в чем-то обманул, – возразил я.

– Не припоминаете или не хотите припомнить?

Я пожал плечами.

– Сейчас слишком поздний час, чтобы говорить недомолвками. Я хотел бы выспаться.

– А вот мне не до сна. Я все думаю, что же с вами случилось? Так все хорошо у нас шло, мы прекрасно понимали друг друга. А затем все вдруг резко изменилось. Может, вы объясните, в чем тут дело?

Я молчал, я не считал себя обязанным отчитываться перед этим человеком в своих поступках.

– Почему-то я так и предполагал, что вы не захотите объяснить мне, что происходит. Позвольте в таком случае мне сделать это вместо вас. Сначала я подумал, что все дело в прекрасной Анастасии. Вы решили продемонстрировать перед ней свои лучшие черты. Сразу скажу, это меня как раз не особенно удивило, мужчины из-за любви совершают и не такие глупости. Но потом я капнул глубже, и ко мне пришла другая мысль, что дело не только в этой красавице. Вы напрямую столкнулись со своим дядей, вернее, с тем, что он сделал. И вы почувствовали себя уязвленным.

Он создал целую империю, помог стать на ноги сотням людей. А вы? Неудачный офицер, не нашедший себе применение на гражданке. Конечно, вам стало очень обидно и захотелось хоть в чем-то сравняться с вашим родственником.

Теперь замолчал Обозинцев. А он не только хитер, но еще и умен, отдал я ему должное. Я и предположить не мог, что он так хорошо меня изучил, хотя это наша всего лишь третья встреча. Да, его знаниям человеческой природы можно только позавидовать.

– Даже если все так, как вы говорите, – произнес я, – то это касается исключительно меня одного.

– А вот здесь вы глубоко ошибаетесь, – живо возразил Обозинцев. – На самом деле это касается весьма многих. Это когда вы помогали вашим толстым клиентам потрясти немножко их жирок, никому до вас не было дела. А сейчас в ваших руках такое богатство, что все, что происходит с вами, затрагивает интересы большого количество людей. Вы даже не представляете, скольких и каких людей! Мы с вами обо всем договорились, но теперь, как я понимаю, вы намерены пересмотреть условия нашей сделки.

– Согласитесь, что это мое право.

– Ваше право? – Впервые за всю беседу в голосе Обозинцева сквозь броню иронии прорвались подлинные настроения. – У вас было одно право – продать мне ваши акции.

– Это с вашей точки зрения. Но есть и другие.

– Послушайте, когда вы сюда приехали, вы ничего не знали обо мне. Но теперь-то вы, я надеюсь, о многом наслышаны. Теперь-то вы представляете, кто я и каковы пределы моего могущества. Вы полагаете, что в этом крае правит губернатор. Я хозяин тут и на самом деле то самое отделение милиции, которое думаете вас защищает, принадлежит мне. Эти продажные менты будут делать только то, что я им прикажу.

Невольно моя рука потянулась к поясу, там, где за курткой висел пистолет. Это движение не ускользнуло от бдительного внимания моего собеседника.

– У вас там оружие? – поинтересовался он и, не дожидаясь моего ответа, продолжил: – Не советую даже пытаться его доставать. Вы на прицеле. Посмотрите вот туда, – показал он рукой за мою спину.

Я обернулся.

– Видите, вон там стоит человек, между прочим, чемпион страны по стендовой стрельбе. Если вы сделаете одно резкое движение, он вколотит пулю прямо в ваш череп.

Я действительно разглядел стоящего за фонарным столбом человека. И как только я его не обнаружил сразу!

Я откинулся на спинку скамейки, положил ногу на ногу, приняв таким образом вальяжную позу. Нельзя было давать Обозинцеву повод для решительных действий.

– Не бойтесь, я не собираюсь вас здесь убивать, – сказал Обозинцев. – Если, конечно, вы будете благоразумны.

– А где собираетесь?

– Не беспокойтесь, подходящих мест для этого много, – засмеялся он. – Найдем. Но я все же надеюсь, что до этого дела не дойдет, и мы с вами договоримся.

– О чем?

– Все о том же. Продайте мне акции.

– И что будет с поселком, с предприятиями, с людьми?

– Опять вы о том же самом, – с досадой произнес Обозинцев. – Да какое вам дело? Думайте о себе. Когда вы прибыли сюда, у вас об этих предметах мыслей не было.

– Тогда я многого не знал и еще меньше понимал. И прежде всего самого себя.

– Скажу откровенно, до нашего разговора у меня была еще надежда, что мы с вами поймем друг друга. Теперь я вижу, что вы весьма похожи на вашего дядю.

– Для меня это высший комплимент. И потому вы его убили, что не могли с ним договориться.

– Я не убивал, для меня его смерть – точно такая же загадка. У него помимо меня были и другие враги. Итак, в последний раз вас спрашиваю, вы согласны совершить со мной сделку?

– Честно говоря, мне не нравится покупатель. Я не люблю, когда мне угрожают, еще меньше мне нравится, когда пытаются убить. До свидание. И покажите жестом вашему человеку, чтобы он не стрелял. У вас наверняка заготовлен какой-нибудь условный знак.

Обозинцев посмотрел на меня, усмехнулся, затем большой палец опустил вниз. Я увидел, как чемпион страны по стендовой стрельбе кивнул головой и, уже не таясь, вышел из укрытия. Я, не оборачиваясь, неторопливой походкой направился к своему дому. Чего мне стоило выдерживать этот размеренный ритм, думаю и не стоит и говорить.

Я вошел в подъезд и вновь наткнулся на внимательный взгляд все того же вахтера. Что-то долго длится у него смена, подумал я. Такое чувство, что он никогда не сменяется. Я поднялся на лифте, открыл ключом дверь, прошел в квартиру, включил свет.

Мне преследовало какое-то странное ощущение, я не мог выразить его словами, но оно не отпускало меня ни на мгновение. Причем, возникло оно не сейчас, а гораздо раньше. Что же меня так насторожило, снова и снова спрашивал я себя.

«Стоп», – сказал я себе. Это ощущение возникло в тот момент, когда я увидел на лице охранника странную улыбку. Так смотрят на человека, который не должен был бы тут появиться. Что, собственно, и должно было случиться, ведь то, что я добрался до города, иначе как чудом не назовешь. И если мои предположения верны, то этот парень работает на того же хозяина, что и те ребята, что встретились мне на таежной дороге.

Мне стало мигом тревожно до такой степени, что меня прошиб холодный пот. Это квартира – самая настоящая ловушка. Звонить в милицию? Бессмысленно, она вся куплена, Обозинцев разъяснил мне это прямым текстом. Милиционерам даже пришить меня сподручней, чем бандитам; сами убьют, сами и преступление будут расследовать. И разумеется, виновных никогда не найдут. Круговая порука у этих ребят всегда была на высоте.

Несколько секунд я в панике бессмысленно метался на квартире, словно таракан при внезапно вспыхнувшем освещении. Затем я замер на месте и попытался взять себя в руки. Черт знает сколько у меня осталось минут до того, как сюда пожалуют незваные, но крайне опасные гости. И железная дверь не спасет, они скорей всего все предусмотрели и придут с нужными инструментами.

Я решительно открыл дверь в покои Таисии Прокофьевны. Ее богатырский для такого маленького тела храп разносился по всей комнате.

Я подошел к кровати и стал ее будить.

– Что происходит? – испуганно вскрикнула она.

– Таисия Прокофьевна, нам надо немедленно выгребаться из квартиры, сюда вот-вот нагрянут бандиты. Убивать будут меня, но убьют заодно и вас, им свидетели ни к чему.

К моему удивлению старушка буквально тут же смекнула в чем дело, она вскочила с кровати, накинула на ночную рубашку халат.

– Вниз мы идти не можем, там нас караулят, значит, надо идти вверх. У вас есть ключи от чердака?

– Ключи есть в каждой квартире. Сейчас я их найду.

С неожиданной прытью она бросилась к серванту и стала шарить в его ящиках. И через минуту подала мне ключ.

– Идемте, нельзя терять ни секунды.

В чем мы были, в том и вышли из квартиры. На секунду я замер и прислушался к звукам доме. И понял, что опоздай покинуть ее на минуту, для нас все было бы кончено, так как внизу раздались шаги сразу нескольких человек, затем послышался характерный звук поднимающего вверх лифта.

– Вперед, – сказал я. Мы поднялись на этаж вверх, прямо над головой находился закрытый на большой амбарный замок чердачный люк. К нему вела железная лесенка.

У нас есть столько времени, сколько им потребуется его на то, чтобы взломать железную дверь, прикинул я. Обнаружив, что мышеловка опустела, им не составит труда быстро смекнуть, где нас искать.

Я залез по лесенке, вставил ключ в скважину, и два раза провернул его. Слава богу, за замком хорошо следили, он был смазан, и открылся легко и без шума.

– Лезьте за мной! – тихо сказал я Таисии Прокофьевне.

Сначала я, потом старушка оказались на чердаке. Там было чисто и пусто. Но меня это мало радовало. Проблема заключалось в том, что с этой стороны люк невозможно было закрыть на замок. Значит, нам в любом случае предстояло отступать на крышу. А куда – с крыши?

Я прислушивался к раздающимся внизу звукам, пытаясь определить, сколько времени им еще осталось ломать дверь. Поразительно, что никто из жильцов не вышел из своих квартир, никто не желал вмешиваться в чужие разборки.

– Как вы? – спросил я Таисию Прокофьевну.

– Что же это происходит, господи? – запричитала она.

– Ничего особенного. Я же вам уже говорил, эти ребята пришли меня убивать. Дело, можно сказать, обычное.

Я снова прислушался. Судя по радостным крикам, им удалось взломать железную плиту.

– Через несколько минут они будут здесь, – сказал я. – Нам надо что-то срочно придумать.

– Там снаружи есть лестница, – вдруг проговорила Таисия Прокофьевна. – Она спускается прямо с крыши.

– Что же вы молчали! Лезем на крышу.

Я направился к слуховому окну, затем обернулся к своей спутнице. Она нерешительно стояла на том же месте.

– Давайте быстрей, времени нет.

Старушка наконец сдвинулась с места, но в этот самый миг до моего слуха донеся топот сразу нескольких ног. Эти ребята, убедившись, что нас нет в квартире, теперь поднимались на чердак.

– Лезьте быстрей, я их задержу! – сказал я.

Таисия Прокофьевна стала вылезать с чердака, я же бросился к люку. Я поспел вовремя, так как первый из этой команды убийц уже поднимался по лесенке. Я дождался, когда он покажется в проеме люка и изо всех сил ударил ногой по его голове. Он покатился вниз, увлекая за собой остальных.

Я помчался к окну и через мгновение уже был на крыше. Таисия Прокофьевна уселась прямо на кровлю и поджидала меня.

– Где лестница? – крикнул я.

– Вон там, – показала она на противоположный край крыши.

– Так чего же вы тут расселись! – зло крикнул я. – Бегом!

Неожиданно старушка уже не первый раз показала совсем не свойственную ее возрасту стремительность и быстро пошла к лестнице. Еще секунда – и она исчезла из вида.

Я стал спускаться вслед за ней. Делала она это не очень быстро, в результате мы теряли драгоценные мгновения, каждое из которых могла стоить нам жизни. В любую секунду наши преследователи могли нас обнаружить.

На уровне третьего этажа я остановился, прислонился к лестнице и достал из-за пояса пистолет.

Интуиция уже не в первый раз спасла меня, едва я изготовился к стрельбе, как увидел, что на меня с крыши смотрит один из наших преследователей. В руке он держал пистолет. Я не стал ждать, когда он выстрелит, а сделал это первым. Пуля угодила ему в голову, раздался душераздирающий крик, и он полетел вниз. Через пару мгновений послышался характерный звук упавшего тела.

Желающих подвергать себя смертельному риску больше среди них не нашлось, и мы благополучно спустились на землю. Я едва не наступил на лежащее тело. Уличный фонарь освещал страшную картину: вокруг погибшего расползлась огромная лужа крови вперемежку с мозгами и грязью. Я почувствовал прилив тошноты.

– Куда идти, говорите? – спросил я у Таисии Прокофьевны. Мне показалось, что она довольно спокойно воспринимает это явно не для слабонервных зрелище.

– Пойдемьте за мной, – сказала она.

Оказалось, что в нескольких метрах от нас между двумя домами находится узкий, напоминающий каньон, проход. Мы едва протиснулись между стенами и вышли на соседнюю улицу.

Таисия Прокофьевна решила взять инициативу на себя.

– Остановите машину, – попросила она.

Я вышел на проезжую часть, поднял руку. И сразу же рядом со мной тормознули «Жигули».

– Куда ехать? – спросил водитель.

– Куда ехать? – переадресовал я вопрос старушке.

– В поселок Заречный, – сказала она.

– В поселок Заречный, – повторил я водителю.

– Пятьсот, – оценил свой труд хозяин машины.

Цена была сильно завышенная, но на мое счастье в кармане у меня был кошелек.

– Хорошо. Только с ветерком.

– За это не беспокойтесь.

Через полчаса мы уже были в поселке Заречном. Он представлял из себя нагромождение давно построенных деревянных развалюх. Не надо было проводить социологического исследования, чтобы определить, что здешние обитатели относятся к бедным слоям нашего замечательного общества.

По просьбе Таисии Прокофьевны машина затормозила возле одной из таких хибар. Вслед за ней вышел из автомобиля и я.

– Куда мы приехали? – спросил я.

– Здесь живет мой сын, – пояснила старушка.

Была уже ночь, и в доме, разумеется, спали. Пришлось долго стучаться. Наконец послышался металлический скрежет открываемого замка, и показалась всклокоченная шевелюра мужчины.

– Мама, это ты? – удивленно воскликнул он. Затем его взгляд переместился в мою сторону.

– Я – Ванюша. А это Евгений Викторович, я тебе о нем говорила. Ты знаешь, Ваня, нас сейчас чуть не убили. – В ее голосе послышалось нечто вроде гордости.

Это заявление смыло с сына Таисии Прокофьевны остатки сна. Он зашевелился значительно быстрее и через несколько секунд мы уже оказались внутри дома. Здесь было столь же бедно, как и снаружи.

– Ванюша у меня докер, – важно пояснила Таисия Прокофьевна. – В порту работает.

– Ваша мама просто молодец, – польстил я ему, – вела себя очень храбро. Если бы не она, не уверен, что мы бы спаслись.

– Она такая, – согласился с моей характеристикой Иван и обратился к матери: – Говорил же я тебе, что добром эта твоя работа не кончится. Вас покормить? – посмотрел он на меня.

– Уложите где-нибудь спать. Хочется отдохнуть, успокоится.

Остаток этой ночи я провел на раскладушке в чулане. Другого уединенного места в доме не нашлось. Впрочем, я готов был спать где угодно, лишь бы чувствовать себя в безопасности. Игра со смертью очень утомительное занятие, требующая к тому же полной самоотдачи. Тем более я отчетливо понимал, что она далеко еще не завершена. Все самое страшное только начинается. Противник открыто объявил войну. И щадить никого в ней не собирается.

Утром я застал Ивана дома. Сын и мать сидели за столом и пили чай. При виде меня, Таисия Прокофьевна обрадовалась.

– Я Ванюше рассказала про то, как вы меня спасли, – промолвила она.

– Ну это еще неизвестно, кто кого спас, – возразил я. – Если бы ваша мама вовремя не подсказала, что там есть лестница, не знаю, чем бы все это кончилось.

– Она никогда не теряется, – похвалил ее сын. – Только упрямая очень, никого не любит слушать. Я ей говорил, не лезь в эти дела, жила бы тут у меня. Хоть и тесно, да спокойно.

– Да где ж тут жить! – воскликнула Таисия Прокопьевна. – Я отвыкла от такой тесноты.

Я понял, что становлюсь свидетелем очередной серии сериала бесконечных споров на эту тему между матерью и сыном. И поэтому поспешил вмешаться.

– Когда меня нет, в той квартире вполне безопасно, им нужен только я. – Я присел за стол, и Таисия Прокопьевна придвинула мне чашку с чаем. – Я вот думаю, как мне в поселок вернуться. Вертолета нет, а на машине опасно, они поди на дороге свои заставы установили.

– А если по реке? – предложил Иван.

– По реке? – удивился я. Такой вариант мне не приходил в голову.

– У меня есть небольшой, но скоростной катер, туда плыть всего 200 километров. Часов за пять доберемся.

– Я согласен. А можем быстро отплыть?

– Да хоть прямо сейчас, здесь до лодочной стоянки десять минут хода.

Это было незабываемое путешествие. Такой красоты я в жизни еще никогда не встречал. Быстроходный катер острым носом резал ровную, полупрозрачную, как вуаль, гладь воды. С обеих берегов нас обступали поросшие густым лесом горы, которые то вздымались круто вверх, то приседали совсем низко, переходя в равнинные участки. Я забыл обо всем, еще ни разу меня не посещало такое могущее ощущение полной своей слитности с окружающим миром. Мне хотелось, чтобы эта поездка никогда бы не кончалась.

Кажется, Иван почувствовал мое настроение.

– Нравится? – спросил он.

– Не то слово, это какое-то другое ощущение жизни. Словно бы я высадился на другую планету.

Он кивнул головой.

– Я каждый выходной вот так плаваю. Мы с женой деньги на квартиру копили, так меня приятель однажды свозил на своей лодке по этому маршруту, ну я после того, все скопленное за долгие годы на этот катерок и ухлопал. Ну а супруженция моя так рассердилась, что взяла дочку да ушла к своей матери на жительство. Говорит, пока лодку не продашь, не вернусь. А уж лучше без нее жить буду, чем без всего этого.

Я подумал, что скорей всего Иван сделал правильный выбор, зачем нужна жена, если в ней нет ощущение красоты. А вот Анастасия вся им переполнена, она бы ни за что так не поступила, а наоборот, одобрила бы такой поступок. Мне вдруг очень захотелось, как можно поскорее увидеть ее.

До поселка мы добрались без приключений. Я поблагодарил Ивана за помощь, и он умчался назад. Я же побрел к дому.

Внезапно я услышал над своей головой характерный звук летящего вертолета. Я поднял голову и действительно увидел, как он идет на посадку. Я решил, что будет неплохо если я побеседую с пилотом.

Борис как раз вышел из кабины. Но в машине он был не один, так как вслед за ним из салона вышла Ращупкина. Мне показалось, что при виде меня на их лицах появилось смущение. Впрочем, Я не был до конца уверен в том, что мои глаза меня не обманули, то это выражение, если он и появилось, то продержалось какие-то доли секунды.

– Вы летали в город? – спросил я у Ращупкиной.

– Да, по делам. Надо было заглянуть в пару банков. В последнее время к нам там стали хуже относиться. Кто-то упорно разносит слухи о нашем скором банкротстве.

Это сообщение соответствовало тому, что сказал мне мой партнер по переговорам.

– Да, кто-то против нас затеял большую игру, – согласился я.

– И она нам может нанести большой ущерб, – добавила финансовый директор. – Надо срочно принимать меры, опровергать эти слухи. Вы как наш новый коммерческий директор могли бы многое сделать для этого.

– Я подумаю, что можно предпринять. – Затем я повернулся к Борису. – А вы, по-моему, брали отгул?

– Да, хотелось немного отдохнуть, позагорать, покупаться, погода великолепная. Но Марина Владимировна попросила срочно свезти ее в город. Пришлось прервать отдых.

– Сочувствую, – сказал я.

– А вы собираетесь куда-то лететь?

– Были такие мысли, но в самый последний момент передумал. Нам надо созвать совещание и обсудить некоторые вопросы, – повернулся я к Ращупкиной. – В частности, как бороться против злонамеренных слухов.

Идея совещания возникла у меня только что как предлог, объясняющий, почему я передумать отправляться в полет. Но мне она показалась весьма разумной и своевременной. Этот вопрос стоит обсудить. Иначе слухи, в самом деле, могут нанести компании непоправимый ущерб.

– Отдыхайте пока, Борис, – сказал я. – Но будьте наготове, в любой момент мы можем отправиться в полет.

Борис под предлогом того, что ему надо произвести послеполетный осмотр машины, остался у вертолета. Мы же с Ращупкиной направились в поселок.

Я раздумывал, как построить мне беседу с этой женщиной. Мысль, которая только что пришла мне в голову, сперва показалась мне странной. Но, поразмышляв, я пришел к заключению, что ничего уж такого невероятного в ней нет, в жизни случается и не такое.

– Мне кажется, Борис очень хороший пилот, – заметил я.

– Да, квалифицированный и предупредительный, мне нравится с ним летать, – согласилась она.

– Может, стоит прибавить ему зарплату, вдруг переманят конкуренты. А это нежелательно по разным причинам, он ведь возит начальство, а следовательно немало знает.

– Недавно мы ему значительно повысили жалованье именно по этим соображениям. Мне кажется, он доволен.

– Тогда ладно.

Ращупкина остановилась возле небольшого, но приятного коттеджа.

– Спасибо, что проводили, после поездки хочется немного отдохнуть. До свидания. – Она протянула мне руку, я пожал ее. При этом у меня возникло ощущение, что она рада тому, что может распрощаться со мной.

Наконец я оказался возле двери своего дома. Я открыл ее и, и мы едва не столкнулись лбами со Стругановым. Он ошпарил меня таким взглядом, что можно было бы свариться. Так как я из-за неожиданной встречи стоял неподвижно прямо на его пути, он резко толкнул меня в сторону, Я не удержался на ногах и упал. Главный инженер что-то яростно воскликнул и почти побежал по улице.

Я проводил взглядом быстро удаляющуюся фигуру, затем встал и посмотрел на стоящую рядом со мной Анастасию. При виде меня из ее груди вырвался вздох облегчения.

– Наконец-то вы вернулись! – воскликнула она. – Таисия Прокофьевна мне звонила и рассказала обо всем, что произошло. Это все ужасно.

Я не верил своим глазам и ушам, вид и голос Анастасии свидетельствовали об одном: она волновалась за меня. Что случилось: небо упало на землю или по телевизору объявили о грядущем светопреставление?

Я сел возле камина и вытянул ноги, затем посмотрел на молодую женщину. Я просто не мог отказать себе в удовольствие и не понаслаждаться этим восхитительным зрелищем: взволнованной из-за меня Анастасии.

– Ситуация действительно была крайне напряженной, – скромно подтвердил я. – Нас спасло только чудо. Но у меня нет оснований считать, что на этом все и кончилось. Пока меня не убьют, они не успокоятся.

– Но кто они?

– Скорей всего это были люди Обозинцева. У нас с этим господином состоялся разговор, он мне открыто угрожал. Он объявил нашей компании тотальную войну. Либо мы продаем ему компанию. либо он нас уничтожает.

Анастасия взволнованно заходила по комнате.

– Саша всегда боялся, что однажды это случится. Он говорил про Обозинцева, что он из тех людей, которые способны ради достижения своих целей на все. Что же теперь делать?

– У нас два варианта: либо готовиться к сражению, либо отдавать им компанию.

– Только не это! – вскричала Анастасия. – Они ее никогда не получат. Саша не простит нам этого. Вы должны спасти кампанию.

– Даже ценой своей жизни?

Мои слова несколько охладили ее пыл. Она села напротив меня.

– Поверьте, я не хочу и никогда не хотела вашей смерти, сама эта мысль мне представляется чудовищной. Я знаю, что встретила ваше появление не слишком любезно, но я очень боялась, что вы захотите продать компанию Обозинцеву или кому-нибудь еще. А ваше поведение как раз подтверждало это опасение. А это конец всему тому, чему Саша посвятил всю свою жизнь. Простите меня, я к вам была не объективна.

Если бы сейчас к нам прилетел архангел Гавриил, я был не так поражен, как словами Анастасии. Эта гордая женщина просит у меня прощение! Такое я не ожидал услышать никогда. Но внешне я постарался ничем не выдать своего смятения.

– Вам не за что извиняться. Я понимаю ваши чувства, вам было нелегко смириться с моим появлением и с моими планами в отношении компании. Но сейчас нам следует действовать заодно.

– Я согласна, – не колеблясь, произнесла она.

– Тогда могу я задать вам кое-какие вопросы?

– Задавайте.

– Зачем приходил Струганов? Что у вас произошло такое, что заставило его в ярости вылететь отсюда?

Анастасия секунду помедлила с ответом. Было заметно, что она колебалась, посвящать ли меня в ее отношения с главным инженером, но затем все же решила это сделать.

– Он приходил свататься, хотел, чтобы я стала бы его женой.

– И судя по его реакции, вы отказали?

– Да, отказала.

– Могу я узнать, почему?

– Потому что я люблю другого человека. – Она сделала паузу. – Я люблю Сашу.

Она говорит о нем, как о живом, отметил я. Но действительно ли она его по-прежнему любит или это не что иное как очень сильное самовнушение? Когда человек слишком долго играет одну и туже роль, ему затем трудно признаться себе в том, что это всего лишь самопостановка спектакля для единственного зрителя, которым и является он сам.

– Вас удовлетворили мои ответы? – не без некоторого вызова поинтересовалась она.

– Более чем. Я недоволен другим, у нас только-только стала налаживаться со Стругановым отдаленное подобие какого-то взаимодействия, а теперь все опять разрушилось. Он еще подумает, что вы отказали ему из-за меня.

Произносить эту фразу с моей стороны было величайшей наглостью, но я не смог отказать себе в этом маленьком удовольствии.

Неожиданно для меня, Анастасия покраснела.

– Поверьте, вы к этому отказу не имеете никакого отношения.

– Я в этом и не сомневаюсь, но меня волнует, что станет думать на сей счет Струганов. А сейчас мне бы не хотелось портить с ним отношения. Я иду по следу тех, кто не исключено причастен к убийству моего дяди. И наша взаимная неприязнь может сослужить мне плохую службу.

– Извините, я не знала, – насмешливо проговорила Анастасия. – выходит, по-вашему, я должна была принять его предложение.

– Совсем нет! – излишне горячо воскликнул я. Мы одновременно посмотрели друг другу в глаза, и так же одновременно почувствовали смущение. – Просто отказать можно по-разному, например, оставить маленькую щелочку надежды. Это вас ни к чему не обязывает, а ему дает некоторое утешение. И все рады, все остаются при своих, а главное дело не страдает.

– Наверное, вы правы, я как-то не подумала об этом. Я в самом деле разговаривала с ним излишне резко. Но меня возмутило его предложение, после смерти Саши прошло меньше трех месяцев, а он уже предлагает мне вступить в новый брак.

– Но поймите и его, он давно вас любит, и ему с каждым днем становится все труднее сдерживать свои чувства. тем более вы знаете, какой он импульсивный человек. А тут еще появился некто, который живет с вами в одном доме. Согласитесь, поводу для беспокойства достаточно.

Мы снова посмотрели друг другу в глаза, и я понял, что она поняла, что на самом-то деле я говорил вовсе не о главном инженере, а о самом себе.

– Давайте оставим эту тему, – попросила Анастасия. – Даже если я вела себя не совсем правильно, уже ничего не изменишь. Вы сказали, что идете по следу убийц Саши.

– Сказал, – подтвердил я.

– И как далеко вы продвинулись? – В ее голосе зазвучала надежда. – Вы не представляете, как я хочу узнать, кто совершил эту гнусное убийство?

– Пока у меня есть некоторые догадки, предположения. Но они еще не оформились в стройную версию. Здесь легко ошибиться, убить дядю хотело чересчур много людей. Так получилось, что он всем мешал.

Анастасия кивнула головой.

– Я знаю.

– Меня волнует, каким будет следующий удар? Партия вступила в эндшпиль. У меня к вам будет одна небольшая просьба. Не летайте пока вертолетом. Да и вообще, не отдаляйтесь от дома.

– Вы считаете, что опасность угрожает не только вам, но и мне?

– Понимаете, первоначально я полагал, что убийство было совершенно по коммерческим мотивам. Но затем я пришел к выводу, что другие мотивы могут быть не менее побудительными для совершения преступления.

– И какие же, по вашему мнению, эти побудительные мотивы?

– Например, любовь.