Прошла целая неделя, как началась его новая жизнь, но ничего особенного пока в ней не происходило. Основную часть времени поглощала работа, которой было даже слишком много. С одной стороны это было хорошо, так как означало, что есть клиенты, а значит, будут и деньги. А они ему было очень даже нужны, так как он намеревался сделать в своей квартире капитальный ремонт и заново ее обставить. Когда-то родители обставляли свое жилище самой современной мебелью, но за тридцать прошедших с тех пор лет она не только вышла из моды, но и превратилась в рухлядь. И Смурову было даже неудобно кого-то приглашать к себе; что о нем подумают люди. Особенно женщины; посмотрев, как он живет, не пожелают с ним связываться. И, между прочим, правильно сделают. Он бы и сам не начинал отношения с дамой, которая проживает в таких условиях. Все должно быть красиво, элегантно, комфортабельно, современно, создавать определенное настроение.

Смурову так захотелось быстрей начать преобразовывать свою квартиру, что он решил попросить согласия своего партнера снять некоторую сумму со счета их фирмы в счет будущих доходов, которые он обязуется возместить. С этой просьбой он и пришел к Руденскому.

Все эти дни им было некогда говорить друг с другом, их общение сводилось к решению производственных вопросов. Но Смуров для этого разговора сознательно выбрал конец и рабочей дня и рабочей недели, когда немного спадало напряжение, которое снова усилится только с понедельника.

Руденский уже собирался уходить, он уже выключил компьютер и теперь укладывал в портфель бумаги.

— У тебя ко мне дело, Дима? — спросил он.

— Да, только личное.

Руденский с интересов взглянул на партнера.

— Что-нибудь наклюнулось?

Смуров без труда понял, на что он намекал.

— Какой-то тут клев, видел же целыми днями сижу в офисе.

— Да, как-то все навалилось, — согласился Руденский. — Так о чем разговор?

— Хочу ремонт в своей квартире сделать, ты же был однажды в ней, видел в каком она состоянии.

— Да, квартира нуждается в большом обновлении, — согласился Руденский.

— Вот и я о том.

— Так делай, кто тебе мешает? Ты же теперь хозяином самого себя.

Смуров вздохнул.

— Я при разводе почти вся свою наличность оставил семье. Так что я почти, что без средств к существованию. Вот и прошу твоего согласия, снять со счета компании не очень большую сумму, а я ее погашу из своей доли в течение, например, полугода. Дела идут хорошо, так что думаю, с этим проблем не станет.

Руденский нахмурился, и Смуров прекрасно его понимал. С самого начала они договорились не путать корпоративные финансы с личными. И все эти годы строго соблюдали это условие. И, прося его нарушить, Смуров поступал не лучшим образом. Но и ждать, пока он накопит нужную сумму, терпения не было.

— Ты же знаешь наш уговор, — произнес Руденский.

— Разумеется, знаю. И все это время свято его соблюдал. Но сейчас прошу об исключении. Нет сил ждать, пока накоплю. Возраст у меня такой. Каждый день на счету. Обещаю, это первый и последний раз. Ты ж меня знаешь, если что-то говорю, то всегда выполняю.

— Да я и не сомневаюсь. Просто был уговор. Знаешь, один раз нарушишь, а дальше так и пойдет.

— Но не могу я в такую квартиру даже женщину пригласить. Что она обо мне подумает, живет тут какой-то босяк.

— Так и подумает?

— Может, не так, но похоже.

— Ладно, — махнул рукой Руденский, — я даю согласие. Бери нужную сумму. Делаю это не ради тебя, а ради твоих женщин. Надо же заботиться в их глазах о твоей репутации.

— Спасибо, Игорь, ты настоящий друг. Жаль, что придется ждать до понедельника, а то бы завтра уже начал ремонт.

— Какой ты нетерпеливый! — вдруг удивленно констатировал Руденский.

— Я и сам от себя такого не ожидал. Наверное, накопилось за многие годы.

— Да, — задумчиво согласился Руденский. — Мы даже не всегда замечаем, как что-то копится в нас. А потом бах — и все выходит наружу. И нет терпеть больше сил.

— Именно так все и есть. Счастливых тебе выходных. Привет Жене.

— И тебе счастливых. Тамаре в силу определенных причин привета не передаю, — засмеялся Руденский.

Смуров встал, чтобы выйти из кабинета.

— Подожди, чуть не забыл, — остановил его голос Руденского. — Тут мне приглашение одно пришло на завтра. Я не могу, мы с женой уезжаем в дом отдыха, а ты, если хочешь, можешь сходить.

— Что за приглашение?

Руденский достал конверт из ящика стола.

— Какая-то театральная тусовка. Разберись сам, мне, честно говоря, и некогда и неинтересно. А ты, я знаю, любишь подобные сходняки. Может, клиента подцепишь, а может… — Он откровенно улыбнулся. — Пойдешь?

— Давай.

Конверт от Руденского перекочевал к Смурову.

— Все, Дима, я поехал. Через два часа буду купаться в бассейне. До чего приятное занятие.